Слепое знамя дураков Брюер Мара
– Вот и я о том же ей говорю, а она меня не слушает, – прозвенел голос Клавдии.
– Эй, ты же сказала, что не время, – попыталась остановить её Оля.
– Не время надеяться на взаимность. Но открыться можно всегда, – пропела в ответ Клавдия с самым своим доброжелательным видом, который был свойствен ей только в общении с моей дочерью.
– О чём это вы? Кому открыться? – я понял, что вокруг меня скопилось много тайн, которые умело от меня скрывались за другими эмоциями.
– Александр. Или нет, лучше… папа. Я влюблена кое в кого… – тихо, но решительно проговорила Оля.
– И в кого же? – я не знал, радоваться мне или нет, поэтому мой голос прозвучал довольно грубо.
– А я знаю! – ликовала Клавдия.
– Значит, это точно не Гриша, – констатировал я. – Но кто тогда? Он из Братства или смертный?
– Инспектор, – еле слышно прошептала Оля, и вся её решимость куда-то испарилась.
– Что? Повтори ещё раз, я не расслышал, – взревел я.
– Ты всё прекрасно услышал! – в ответ она тоже перешла на повышенный тон. – Я с первой встречи влюблена в инспектора Грома!
– Я же почувствовал тогда твоё волнение и восхищение, – вспомнил я нашу встречу с инспектором в Лондоне. – И все годы ты испытывала трепет… Я думал, это из уважения… Боже, девочка моя!
Я хотел было подойти и обнять её, но она сделала шаг в сторону от меня и посмотрела с недоверием.
– Ты против? – дрожащим голосом произнесла она.
– Нет, вовсе нет. Просто… он, скорее всего, не сможет ответить на твои чувства…
Я сам не верил, что сказал это, но обманывать дочь я просто не мог.
– И тебе что-то известно? Что-то из его прошлого, да? Вы, оба, расскажите мне! – взмолилась Ольга.
Мы с вампиршей переглянулись.
– Это случилось за несколько лет до того, как я стал волком. Тебе ведь известно, какова миссия инспектора?
– Уничтожить наследницу!
От девушки повеяло интересом. Но она вряд ли догадывалась, как это может быть связано с другой женщиной.
– Так вот, была одна фальшивая, ещё в прошлом веке, – принялся я за объяснения, чтобы Оля поняла всю серьёзность проблемы. – Он не был тогда бессмертным, был подростком, воспитанным матушкой Агафьей – одной мудрой монахиней. И в те годы он встретил её – ведьму, в которую имел глупость влюбиться. Она его околдовала, он уничтожил её, но она вернулась. Спустя много лет она появилась в новом обличье, с новым именем и ещё более сильная. И он, несмотря ни на что, спрятав глубоко-глубоко свои чувства, уничтожил её вновь.
– Я была с ним во второй раз, – продолжила Клавдия, – и знала её во второй жизни. Признаться, я не встречала более кровожадную и бессердечную тварь. Но в то же время она была даже… моей подругой.
– Это ведь было не по-настоящему, Клавдия, – уточнил я.
– Да, я преследовала тогда свои личные цели, но мы с ней неплохо проводили время в своих злодействах. Она весьма изобретательна и сильна… И если она вернётся в третий раз…
– У меня нет шанса, по-вашему? – переводя взгляд с меня на вампиршу, спросила Оля.
– Шанс всегда есть, милая, – пропела Клавдия своим самым нежным голосом. – Гриша, вон, боролся с такими, как я, а теперь я единственная женщина в его жизни, и он сделал мне бесценный подарок – я могу видеть солнце.
– Клавдия права, Оля, – добавил я, – но лучше подождать с этим. Нам надо найти и уничтожить наследницу, и наш инспектор больше ни о чём думать не сможет.
– Он думает о ней, так ведь? Он ждёт её появления? Надеется на очередную встречу и всё равно убьёт её… Он мазохист.
– Нет, Оля, это чёрная магия. Человек с душой инспектора не может испытывать светлых чувств к такому существу, – попытался я защитить Грома.
– И тем не менее она в его сердце!
Оля, казалось, сдалась и потеряла всякую надежду на то, что однажды наступит день, когда инспектор Гром обратит на неё внимание.
– Это любовь не настоящая, девочка моя. Но ты можешь, не открываясь ему, показать свою любовь и преданность. Не всегда нужны слова, – пропела вампирша.
– Она очнулась, Митенька. Зайдёшь к ней? – пробасила Марья Фёдоровна.
– Да, спасибо, – инспектор захлопнул книгу и покинул свой кабинет.
Гром прошёл по длинному коридору в палату, где спасённая им девушка пришла в себя после операции.
– Доброе утро. Как самочувствие? – осведомился он, склоняясь над койкой.
– Почти ничего не болит, вот только слабость… – с трудом проговорила девушка. – Это опий? Или морфин?
– Мы не используем анестезию. Кое-что посильнее, – подмигнул ей инспектор, садясь рядом с её кроватью. – Как твоё имя?
– Нина.
– Красивое имя… – улыбнулся Дмитрий. – Ты полька?
– Я родилась в Польше, но мои родители родом из Львова… Что случилось со мной?
– Была бомбёжка. Ты и твоя семья… – он замолчал, подбирая слова, – нам удалось спасти только тебя. Сожалею, но у них уже не было шанса.
– Нет… – заплакала она, – нет, мамочка… Витенька… папа… – и больше не смогла говорить – её душили рыдания.
– Это война, Нина. Все мы теряем близких. Они с Господом нашим. Помолись за упокой их душ.
– Почему тогда… я… выжила… – сквозь всхлипывания пробормотала она.
– На то была воля Божья! – Громовой погладил её руку, и девушка стала заметно спокойнее. – Ты, верно, голодна? Я велю дать тебе бульона.
Инспектор поднялся со стула и вышел из палаты.
– Ольга! Оля! Ты нужна мне! – выкрикнул он, проходя мимо сестринской.
– Да, инспектор, – отозвалась дочь, выскакивая в коридор.
– Принеси девушке бульона и прощупай её, – распорядился Дмитрий. – Я ничего не почувствовал, но это может быть обманом.
– Сию минуту, – засуетилась Оля.
– Клавдия, ты достала то, о чём я просила? – осторожно спросила Оля.
– Да, держи, – вампирша протянула ей флакончик с зельем Григория. – Но зачем тебе?
– Как раз сейчас смогу это использовать, – объяснила Оля. – Митя попросил меня прощупать одну больную…
– Вряд ли она могла бы оказаться здесь, – задумалась Клавдия.
– Я прочитала его мысли, и они меня весьма не порадовали. А поскольку он может думать только о ней… – Оля запнулась и не нашла, что добавить.
– Мне пойти с тобой? – спросила Клавдия, готовая прийти на помощь или просто поддержать мою дочь.
– Нет, я сама справлюсь, – решительно ответила Оля.
– Будь осторожна. Если это она… – предупредила вампирша, многозначительно посмотрев в глаза Оли.
– Я узнаю об этом, не волнуйся, – заверила её девушка. – И прошу: никому не говори.
– Могила, – вампирша расхохоталась своим словам.
– Вот бульон, – Оля поставила перед больной кроватный столик. – Тебе помочь?
– Если тебя не затруднит… – попросила девушка. – Не уверена, что удержу ложку…
– Что с тобой? Ты плакала? – Оля набрала немного бульона.
– Я узнала, что потеряла родных… – она чуть не разрыдалась вновь. – Я осталась совсем одна…
– Как тебя зовут? – спросила Оля, пока больная делала глоток бульона.
– Нина… – ответила она через мгновение. – А тебя?
– Ольга.
– Ты… давно здесь? – Нина несколько оживилась.
– С первого дня. Давай ещё ложечку, – Оля поднесла её ко рту девушки.
– Очень вкусно… – поблагодарила Нина. – Я давно не ела ничего горячего…
– Мы позаботимся о тебе здесь, – натянуто улыбнулась Оля.
На самом деле она расстроилась, что Нина оказалась обычной девушкой, не связанной с нашим миром. А значит, инспектор почувствовал к ней симпатию по собственной воле, без вмешательства магии.
– Она чиста, Дмитрий, – отчиталась моя дочь.
– Почему это не радует тебя? – приподнял бровь Гром.
– Дело не в ней, – соврала Оля, – просто я не выспалась сегодня, допоздна не могла сбить температуру одному офицеру.
– Знаешь, ты стала очень хорошенькой, – неожиданно заметил он, глядя на Олю и улыбаясь.
– Вы вправду так считаете? – её действительно удивили его слова.
Но в тот же миг из его мыслей она узнала, что это всего лишь комплимент, а на самом деле он думал о Нине.
– Конечно. С самого первого нашего знакомства, – довольно искренне ответил он.
Оля ничего не поняла и поспешила к Оксане.
– Мне нужна твоя помощь… – обратилась она к крёстной. – Одна новенькая понравилась инспектору. И мы с Клавдией и Александром опасаемся, что…
– Почему ты сама не прощупала её? – перебила её Лидванская.
– Ни мне, ни Мите ничего не удалось выяснить. Она вроде обычный человек… – ответила Оля.
– Значит, так и есть, – констатировала колдунья.
– Александр сказал, что Митя был околдован одной демоницей и с тех пор охладел к женщинам, – рассказала ей Оля.
– Почему тебя это интересует? – казалось, голова Лидванской была занята другими мыслями.
– Нас всех это должно интересовать, – возмутилась Оля её безразличию. – Если появится наследница, а Митя будет занят другим…
– Ты права… В какой она палате? Я загляну к ней.
– Спасибо, Оксана, – обрадовалась Оля, а после небольшой паузы добавила: – Ты не хочешь поговорить с Александром?
– О чём? – не поняла Лидванская.
– О том, что вы двенадцать лет не решаетесь друг другу сказать, – дерзко бросила ей Оля.
– Я не могу, – Оксана отвела глаза.
– Отчего же?
– Мы не можем быть вместе…
– Даже твой брат-пуританин, и тот счастлив с Клавдией, а она вампир! Ты не хочешь быть с Александром, потому что он волк? Вспомни, когда он в последний раз перекидывался? – стала Оля на нашу защиту.
– В ту ночь, – не раздумывая, ответила Оксана.
– Именно, и с тех пор благодаря лекарству, которое даёт ему инспектор, он не следует зову луны.
– У нас нет будущего, Оля, – голос дрогнул, выдав все её мучения. – Даже если мы решим быть вместе… даже если всё будет серьёзно… кто у нас родится? Волчата?
– Вы оба – люди, – заспорила Оля. – Ты знаешь хотя бы одного оборотня, ген которого передался потомству?
– Я вообще не знаю ни одного оборотня с потомством! – выкрикнула Лидванская.
– Ты сейчас неискренна со мной, Оксана. Я это чувствую, хотя не лезу в твою голову. Но я давно уже научилась прорываться через твой блок. Знай это.
Оля замолчала, давая Лидванской возможность переварить информацию.
– Оля… Он ведь знает, да? Ты рассказала ему? – беспокойно произнесла она.
– Извини, я видела его мучения и не могла больше молчать, – объяснила Оля, взяв Оксану за руку. – Я сделала это для вас двоих, потому что вы мне дороги.
– Но почему тогда он сам не пришёл ко мне? – удивилась колдунья и сжала Олину руку.
– Он так же нерешителен, как и ты. Один из вас должен сделать первый шаг… вот, теперь вы оба знаете и сами разберётесь, – она вздохнула, сбросив с души груз. – А теперь, прошу, помоги мне с этой Ниной. Она в одиночной.
– Хорошо, – недовольно буркнула Оксана.
– Прошу прощения, инспектор… – моя дочь возникла в дверях кабинета Грома.
– Заходи, Оленька. Что-то важное? – он не отрываясь читал что-то.
– Думаю, да, – ответила она серьёзно.
Громовой поднял глаза от больничного журнала.
– Я слушаю тебя.
– Мне… могу я перевестись в другое подразделение? – резко выпалила девушка.
– Перевестись? Но что случилось? – Дмитрий встал из-за стола и направился к моей дочери.
– Я поняла, что врачевание – не моё… – начала выкручиваться Оля. – Я могла бы быть полезна в Сибири, на Камчатке или где-нибудь ещё…
– Почему у меня такое ощущение, что ты хочешь быть подальше от чего-то или кого-то? – спросил Громовой, жестом предлагая ей присесть.
– Нет, нет, инспектор… Просто я хотела бы заняться чем-то другим… Здесь от меня мало толку, – Оля, так же жестом, отказалась.
– А Марья Фёдоровна, напротив, хвалит тебя.
– Но это не значит, что мне это по душе, – уверенно ответила она.
– Хорошо, я узнаю, где нехватка наших… Твой отец в курсе? – с сомнением в голосе спросил инспектор.
– Никто пока не знает. Я сразу пошла к вам, – честно ответила она.
– Оля, мы можем уже перейти на «ты». Ты выросла и ты равна мне, как и остальные братья и сёстры.
– Я привыкла уже… – она смотрела по сторонам, чтобы не глядеть на него.
– Ты можешь называть меня по имени, – продолжил Дмитрий. – Я прошу тебя как человек, а не как твой наставник. Или мне следует попросить как инспектору?
– К чему это? – она повернулась к нему и посмотрела прямо в глаза. – Я… Митя, спасибо за понимание. Я жду новостей.
– Но с одним условием, – заявил он.
– Что я должна сделать? – Оля была готова на всё, лишь бы он исполнил её просьбу.
– Сейчас же расскажи о своём решении Александру.
– Ты никуда не поедешь! Я не разрешаю тебе! – рычал я на дочь, ходя взад-вперёд по комнате.
– Но, Александр, я не могу так больше. Он с каждым днём сближается с этой Ниной. Мне невыносимо смотреть на это. И я не понимаю – она ведь обычный человек! Не ведьма, не колдунья, не ворожея, не ясновидящая. Я читаю её мысли постоянно, и в них свет. А в моих – всё больше темноты. Я боюсь…
– Тебе нечего бояться, Оля. И тебе пора снова поставить блок, – потребовал я.
– Я не могу! Понимаешь, не могу оставить их без присмотра! – она говорила так жалостливо, что моё сердце сжималось. – Они воркуют как голубки…
– Ты читаешь в его мыслях, что он влюблён в неё? – уточнил я, чтобы знать, стоит ли и дальше её убеждать.
– Нет, но он думает о ней – я это улавливаю. И она думает о нём, – с отчаянием в голосе ответила она.
– А что он думает о тебе? – спросил я, остановившись у письменного стола.
– Я теряюсь в его присутствии. И, ты знаешь, в его голове очень трудно уловить что-то конкретное. Он мил со мной, сегодня даже попросил называть его по имени…
Оля еле заметно улыбнулась уголками губ, и я почувствовал исходящую от неё позитивную энергию.
– Я уеду, и точка, – неожиданно с уверенностью в голосе сообщила она, и по её глазам я понял, что старания разубедить её тщетны. – Он сам найдёт мне место. И, не волнуйся, оно будет безопасным.
– Я не могу не волноваться. Ты была моей дочерью двенадцать лет, и ею останешься, несмотря ни на что, – проговорил я, приближаясь к ней.
Когда мы поравнялись, Оля обняла меня. Я ощутил весь спектр её чувств гораздо острее, чем обычно. Я уверился, что она приняла решение, которому ничто и никто не могло бы помешать. При этом ей было больно оставлять меня, Оксану, Клавдию, Дмитрия…
– Тогда, как мой отец, – начала она, не выпуская меня из своих объятий, – ты не можешь позволить, чтобы я так страдала. Разреши мне уехать. Может, я смогу найти способ избавиться от этого чувства, – заплакала девушка.
Я слегка отстранился, чтобы посмотреть в её красивое доброе лицо, в её ясные глаза, наполненные слезами. Я понял, что не могу быть причиной её боли, ведь однажды я дал слово заботиться о ней.
– Несчастная моя девочка! Твои страдания невыносимы и для меня, я ощущаю твою боль, как свою собственную. И мне будет горько расстаться с тобой… Прости мне мой эгоизм, Оленька, прости… Я не стану препятствовать твоему отъезду.
– Спасибо, Александр… папа.
Она ещё крепче обняла меня, повиснув у меня на шее, и я ощутил её благодарность.
На следующий же день она уехала в Свердловск, чтобы присоединиться к членам Братства, разрабатывающим секретное оружие для борьбы с последователями Повелителя.
Нина с каждым днём чувствовала себя всё лучше, а Громовой проводил с ней всё больше времени. Мы с Оксаной и Клавдией молча наблюдали за развитием их отношений. Вампирша, скрывавшая свою сущность, всё больше злилась на ни в чём не повинную девушку, равно как и Оксана. Обе до сих пор любили в Оле маленькую девочку, которую я вырвал из лап другой вампирши – Селены и которая все эти годы росла на радость всем нам.
Громовой однажды поинтересовался, как она, и я сухо ответил, что всё в порядке. Я тоже злился на него, но только из-за разбитого сердца моей названной дочери.
Прошло несколько месяцев, прежде чем Дмитрий объявил, что они с Ниной собрались пожениться. Оксана попыталась возразить, мотивируя своё недовольство разгаром войны и ожиданием появления наследницы, но инспектор ответил ей, что венчание пройдёт в местной церкви, настоятель которой – один из членов Братства, и что это делу не помешает.
Я сидел в глубокой задумчивости, когда ко мне постучали Лидванская и вампирша.
– Когда думаешь сообщить Оле? – спросила меня Клавдия.
– Я не знаю, как сказать ей об этом. У меня нет слов, и меня нет рядом, чтобы утешить её, – ответил я, потягивая затёкшую руку.
– Она сильная девочка, – возразила Оксана, – она в своей жизни слышала в мыслях людей иногда страшные вещи, и это укрепило её дух.
– Одно дело – знать, о чём думают другие, какими бы ужасными ни были их замыслы, и совсем другое – потерять надежду. А я уверен: она надеется, что инспектор всё же потеряет к Нине интерес.
– Как считаешь, Митя любит её? То есть Нину, – осторожно спросила Оксана, присаживаясь рядом со мной.
– Я не чувствую сильных эмоций с его стороны. Но он, однозначно, к ней привязан… – поразмыслив, дал ответ я. – Клавдия, каким он был с… Лизой?
– Он с ума по ней сходил, судя по всему. Искал способ помочь ей. Но она если не дитя дьявола, то точно его близкая родственница, – усмехнулась вампирша.
– Значит, сейчас, с Ниной, это максимум, на что он способен в чувствах с другой женщиной… – рассудил я. – Может, и хорошо, что его выбор не пал на Олю. Она бы не чувствовала себя любимой и, возможно, страдала бы ещё больше.
– Вы, мужчины, совсем не знаете нас, женщин, – заговорила Оксана, – иногда нам достаточно немного внимания, и мы уже готовы любить за двоих.
– Оксана, ты же знаешь, что Оля выросла, окружённая нашей любовью… Не думаю, что она бы довольствовалась таким же отношением инспектора к себе, каким он окружил свою невесту. Он добр к ней, галантен, услужлив… Но это не любовь. Вы же сами знаете, не мне вам объяснять.
– Я согласна с тобой, волк, – кивнула Клавдия.
– А я была бы рада и этому, – процедила Оксана и вышла из палаты, отведённой под мою комнату и одновременно кабинет.
Перед церемонией новобрачные были взволнованы. Оксана и Клавдия готовили невесту, я был с Громовым, Гриша и еще несколько братьев и сестёр дежурили.
– Ты уверен, что будешь счастлив с ней? Она ведь смертная, – спросил я, наблюдая, как Дмитрий листает Библию.
– Она вполне мне подходит, – не отрываясь от своего занятия, ответил инспектор.
– Но ведь она поймёт, что что-то не так, когда по прошествии нескольких лет из юной девушки она превратится в зрелую женщину, а ты так и останешься молодым, – напомнил я о свойстве бессмертных сохранять внешний вид неизменным на века.
– Думаю, со временем я раскроюсь ей… – несколько безразлично произнёс Громовой. – Не сразу, она может не понять… Но постепенно, когда она привыкнет к окружению, ко всем вам… Ты давно не рассказывал об Оле, – перевёл он беседу на другую тему. – У меня совсем нет времени узнавать о её делах у наших уральских братьев… Как она? Может, она хочет вернуться?
– У неё всё в порядке, усиленно трудится… – коротко ответил я. – Почему ты интересуешься?
– Александр, я привязан к ней не меньше твоего… – он наконец отложил Библию на край стола. – И я рассчитывал увидеть её сегодня…
– И ты обязательно увидишь, инспектор! Неужели, вы оба думали, что я не приеду?
Мы обернулись: в дверях стояла Оля.
Она прошла в кабинет с сияющей улыбкой. Подойдя ко мне, она чмокнула меня в щёку. От неё веяло доброжелательностью, и она была полна сил. Похоже, отъезд пошёл ей на пользу.
– Я рад видеть тебя, – с теплотой произнёс инспектор, когда дочь оторвалась от меня, – спасибо, что приехала.
– Я пойду… помогу Клавдии и Оксане. Но прежде… папа, можно тебя на два слова? – попросила она.
Я кивнул и вышел за ней в коридор. Мы крепко обнялись.
– Я до последнего момента не была уверена, стоит ли мне приезжать, – неожиданно сказала она, и весь её позитив сменился грустью.
В ней не было той боли, которую я ощущал перед отъездом, но фокус с позитивной энергией расстроил меня. Я поверил, а моя дочь умело притворилась счастливой!
– Может, и вправду не стоило? – я коснулся её подбородка. – Тебе ведь будет больно видеть это, девочка моя.
– Нет, я решила, что должна быть здесь, – по ощущениям, это было правдой. – Я чувствую: что-то не так.
– Меня тоже многое беспокоит, – подтвердил я её опасения. – Знаешь, я не ощущаю его любви к Нине, но его решение… Оно кажется мне странным, учитывая обстоятельства.
– Поэтому я здесь… А теперь я пойду к мои подругам, а ты возвращайся к Мите. Он нервничает в одиночестве, – она шаловливо опустила глаза, совсем как в детстве, когда её уличали в чтении мыслей.
– Проказница! – я поцеловал её в лоб.
– Я очень рада, что ты вернулась, – Оксана с Олей шептались у окна.
– Вдруг на душе стало неспокойно, – откровенно сказала моя дочь.
– И у меня тоже. Не пойму, в чём дело, – согласилась Оксана, проводя рукой по холодному стеклу.
– Ты не пыталась посмотреть в её будущее? – на всякий случай уточнила телепатка.
– Оно закрыто, и это странно. Я прощупала ещё раз – она простая смертная. Но на ней будто защита, хотя никто из нас не чувствует магии.
– Может, она слишком хороша в сравнении с другими людьми? – принялась размышлять Ольга. – Мысли её светлые, сердце – доброе.
– Оля, прекрати копать. Смирись. Рано или поздно она состарится и умрёт, – подбодрила её возникшая рядом Клавдия, – и ты утешишь инспектора.
– Это не смешно, – огрызнулась Лидванская, – столько лет ждать…
– Ну, ты же ждёшь! – подмигнула ей вампирша и исчезла из палаты, где находилась очарованная ею Нина.
– Вы так и не поговорили? – расстроилась Оля.
– Не будем об этом сегодня, – попросила Лидванская. – Ты надолго?
– Навсегда, Оксана. Я вернулась, потому что вдали от него ещё тоскливее, – откровенно ответила Оля.
Дмитрий Громовой впервые был с женщиной за свои сто сорок восемь лет. Получив удовлетворение, молодые супруги ещё недолго помиловались и уснули в объятиях друг друга.
В эту ночь во сне инспектор видел Лизу. Она, нагая, улетала в небеса на огромном волке, оставляя его на земле. Как в рассказе Андрея, чуть не ставшего её жертвой девятнадцать лет назад. Дмитрий проснулся с зарёй, весь в поту, но, увидев рядом молодую жену, которая была человеком, успокоился и вновь заснул. Так они проспали до обеда…
– Знаешь, Александр, – решил он поделиться со мной, – сегодня ночью мне снилась… ну, ты понимаешь, о ком я… Лиза… ведьма проклятая… Я крайне обеспокоен.
– Ты справишься с этим наваждением, обязательно, – попытался подбодрить его я.