Слепое знамя дураков Брюер Мара

Зоя топталась на месте, переваливаясь с ноги на ногу.

– Ты пришла, чтобы рассказать мне, как можно тебя убить? Не советую. У меня тут вампирша с превосходным слухом и длинным языком, а моя дочь телепат, так что даже думать не советую.

– Эх, волк! – всплеснула руками кикимора. – Они и понятия не имеют, что я здесь, и не услышат нас. Кое-чему я-таки научилась, – улыбнулась кривыми зубами Зоя. – Но у меня для тебя информация наиболее важная. Она касается наследницы, которая, как я чувствую, где-то здесь… – Я кивнул. – Вам придётся дождаться её совершеннолетия. И только после того, как она вступит в права, тот, кто рождён, чтобы уничтожить её, сделает это.

– Но ведь она станет непобедимой! – возразил я.

– Тише, тише, волк, – проскрипела Зоя, нахохлившись, – мои способности не безграничны… Итак, ты ведь не знаешь предания, верно? Только суть? А ведь мне удалось выкрасть его у митрополита неделю назад… Потом совесть замучила, но я решила, что вернее будет отдать его тебе, – она протянула мне вырванные листы из старой книги.

– Спасибо, конечно, но я не знаю старославянского.

– Слушай, волк, пораскинь мозгами. Твоя колдунья на скольких языках говорит? – прищурилась Зоя.

– Конечно, Оксана сможет перевести! Как я могу отблагодарить тебя?

Я подхватил серый волосатый комок и начал кружить.

– Ой, даже не знаю… – принялась лукавить довольная моим вниманием кикимора. – Может, свидимся ещё, попрошу тебя об услуге.

– Всё что угодно! – пообещал я, ставя её на пол.

– Не разбрасывался бы ты словами, волк, – подмигнула она мне и исчезла.

– Александр! Мы готовы! – услышал я голос Оксаны.

– Тогда уходим, – процедил я сквозь зубы, вставая из кресла.

Столица встретила нас мощной обороной. Повсюду были не только солдаты, но и члены Братства и Общества, прорваться через которых было нелегко.

– Лучше всего укрыться у Кирилла Степановича, – предложил Григорий, – он не оставит нас.

– Да, он сильно привязан к Мите и к нам, и с вами всегда ладил, – обратилась Оксана ко мне и Клавдии, которая обнажила клыки в улыбке, напомнив Оксане их первую встречу. – Я быстро найду его.

Она взяла в руку висевший на её груди медальон, который никогда не снимала, и закрыла глаза:

– Сухаревская! Вперёд!

Мы скрылись в метрополитене. Здесь было мало людей и вёлся тщательный досмотр. К счастью для нас, все военные и милиционеры были простыми смертными.

Через полтора часа мы уже стучали в дверь Кирилла Степановича.

– Мои милые детки, как я рад вас видеть! – старый колдун поочерёдно обнял нас всех. – Оленька! И кто счастливый отец? Почему он не с вами?

– Он немножечко занят, замышляя вселенское зло, – бросила ему Оля и прошла в уборную.

– Наследница, – шепнул я удивлённому Кириллу Степановичу, на что он смачно выругался и тут же сам себя трижды ударил по губам.

За ужином я вкратце изложил ему историю предыдущего года нашей жизни. Он некоторое время пребывал в раздумьях, после чего, наконец, заговорил.

– Нелёгкая задачка вам выпала, ребятки, ой, нелёгкая… И девочка наша зря пострадала… В одном могу вам помочь, – он поднялся из-за стола и суетливо начал перебирать книги. – Где же было-то… Здесь, может? Ан нет! Или здесь… Ах, вот ты где! – он достал старую книгу, стряхнул с неё пыль и открыл.

Это оказалась не книга, а банальный тайник, какой имеется у каждого, кому есть что прятать. Кирилл Степанович извлёк медальон, похожий на Оксанин.

– Носи пока сама, – он протянул его вошедшей в кухню Оле, – а после родов надень на шею младенца, и пусть никогда не снимает.

– Что это такое? – спросила Оля, слегка отстранившись.

– Мой прадед, как и я, был членом Братства. Он был сильным магом, умел заколдовывать неодушевлённые предметы.

– И чем поможет наследнице медальон? Даст ей силу? – скептически поинтересовался я.

– Наоборот, будет блокировать, – не подтвердил он моих опасений.

– Значит, и Олин дар тоже, пока она будет носить его? – не унимался я.

– Этот медальон сам выбирает, какие силы блокировать. Таков секрет чар моего предка. Раньше они ведь быстро помогли тебе, Оксаночка? – улыбнулся старый колдун.

– Мгновенно почти, – ответила ему Лидванская.

– Надень, Оленька, – Кирилл Степанович протянул ей вещицу, – ну же!

Ольга нерешительно приняла подвеску из его старческих рук. Она сняла с шеи цепочку, повесила на неё медальон и застегнула замок.

– Слышишь их мысли? – сразу сориентировалась Клавдия.

Она заулыбалась:

– Нет… Боже, это такое блаженство! Тишина… Смогу хоть немного отдохнуть от вас всех.

– Вот и ладненько, – прокряхтел Кирилл Степанович, – а теперь расскажите мне о Митеньке.

– Если вы не против, я пойду спать. Устала я очень сегодня.

– Конечно, девочка… Оксана, ты знаешь, что и где взять. Постели ей в дальней.

– Но это же ваша комната…

– Не спорь, она самая проветриваемая и защищённая во всём доме.

– Как скажете! Идём, – позвала она Олю.

После того как они удалились, заговорил я.

– Мне кое-что передали несколько дней назад, и это может оказаться весьма ценным для нас. Только не спрашивайте, каким образом это было добыто.

Я полез в карман и извлёк свёрнутые листы из книги.

– Но что это? – спросила Клавдия.

– Это предание о наследнице и о том, кто должен уничтожить её, – ответил за меня Кирилл Степанович.

– Но вам-то откуда это известно?

– Много лет я был хранителем секретной царской библиотеки. После революции меня уволили, а библиотека перешла в ведомство митрополита, чтобы книги не попали в руки НКВД. Тот, кто украл предание из библиотеки, скоро окажется мёртв – это своего рода проклятие…

Теперь я понял, что кикимора выполнила свою часть договора.

– Надеюсь, Александр, это не был близкий тебе человек? – продолжил Кирилл Степанович.

– Нет, но в любом случае за мной должок, – оскалился я. – Вам известны детали предания?

– У меня не было доступа для чтения книг, но я все знал, так сказать, в лицо. Кроме того, сейчас самый подходящий момент, чтобы предание попало в руки хранителей.

– Хранителей? – спросили мы хором.

– Именно, – он окинул нас лукавым взглядом.

– Но я ни слова не понимаю, здесь написано на старославянском!

Я протянул старику вырванные листы.

– Оксана, – нерешительно произнёс Григорий.

– Я тоже подумал, что она сможет перевести.

– Конечно, сможет, это один из первых языков, которые она выучила. И она перевела в своё время много старинных книг.

– Тогда попросим её, когда она вернётся.

Двадцать минут превратились в вечность. Квартира Кирилла Степановича имела особое свойство: никто не знал, сколько на самом деле в ней комнат. Она, казалось, расширялась, когда это было необходимо. И здесь были все нужные тому или иному посетителю вещи.

– Я заблудилась и нашла в чулане это, – с этими словами вошедшая, наконец, в кухню Оксана протянула Кириллу Степановичу серебряный кубок.

– Он призвал тебя, – загадочно произнёс старик, беря его из рук Лидванской.

– Очень много загадок сегодня, – заметил Григорий.

– Я объясню тебе, – среагировал я на удивление Оксаны, – несколько дней назад в мои руки попало предание о наследнице. Думаю, в нём описывается, как её уничтожить… На старославянском… Понадобится твоя помощь, милая.

– Разумеется, а с кубком-то что?

– А из него должны испить хранители, – ответил Кирилл Степанович.

– Это мы, – гордо произнёс Григорий.

– Да, хранителей как раз должно быть четверо, – подтвердил старый колдун.

– А что мы пить-то должны? – уточнила Клавдия.

– Да что угодно! Главное – заклинание над напитком прочитать, – улыбнулся хозяин квартиры.

– И вы его знаете? – обратилась к старику Оксана.

– Вообще-то, его хранители должны знать, – удивившись нашей неосведомлённости, ответил он.

Мы молчали, пока я не предложил посмотреть в предании. Оксана взяла листы, вырванные кикиморой Зоей из книги, и принялась читать.

– Ни разу не встречала такого запутанного текста… – бегло просмотрев первую страницу, заявила она.

– Ты сможешь перевести? – с надеждой спросил я.

– Да… Слушайте…

«И придёт наследница Сатаны, как сын Божий на Землю приходил. Будет зачата она во чреве девственницы от Змия и возлюбленной того, кто рождён уничтожить её. И будет она взращена в любви хранителями добра и света, но придёт день, и узнает она о предназначении своём. И выбор её падёт на тёмную сторону, тогда тот, кто рождён, чтобы уничтожить её, должен будет выполнить свою миссию».

– Далее, кажется, про Митю нашего…

«Воин добра и света, не обладающий особым даром, получивший бессмертие от ведьмы, собравший под своей опекой силу нечистую, предаст всё, чему служит, с целью сохранения баланса между добром и злом. И когда придёт время наследнице сделать выбор в пользу родителя своего и перейти в царство тёмное, чтобы разделить трон с отцом своим, тогда и должен будет тот, кто рождён, чтобы её уничтожить, выполнить свою миссию».

– И про рыжую стерву!

«Огонь породит и изрыгнёт её, чтобы она совратила с пути истинного того, кто рождён уничтожить наследницу. И будет дано ей три попытки, и только вера хранителей и воина, что избран уничтожить наследницу, поможет им дело закончить успешно».

– Далее описывается, как выявить воина, то есть Митю…

«Воин, что должен наследницу уничтожить, появится в одна тысяча семьсот девяносто четвёртом году в государстве Российском. Будет он полу мужского, родимое пятно в форме кинжала отличит его от других младенцев».

– Кто-нибудь видел у Громового родимое пятно? – окинула нас взглядом Оксана. – Ну, я-то его раздетым не видела… Оно может быть где угодно, так? Может, кто-то из вас?..

– Его выявила матушка Агафья, которая его и воспитала, насколько мне известно, – отозвался Григорий. – Я у него пятна не видел.

Я пожал плечами, поскольку тоже не помнил никакого отличительного знака. Все повернулись к Кириллу Степановичу.

– Вы ведь с рождения знаете его? – уточнила Оксана.

– Да, родимое пятно есть, его просто не видно под густой шевелюрой, – улыбнулся старик.

– Итак, пятно на черепе, – констатировал я. – Что дальше, Оксана?

Лидванская перевернула лист, и мы остолбенели: на картинке были изображены четверо. Двое молодых людей – парень и девушка, похожих друг на друга, огромный волк и женщина с высунутыми клыками держались за точно такой же кубок, как принесла Оксана из чулана.

– Это что – мы? – воскликнула Клавдия. – А мне зубки-то заострили как! Да будь они на самом деле такими, я бы на мамонтов могла охотиться!

– Вообще-то, в предании говорится о четверых из нечисти, – заметил я несоответствие, ведь Оксана и Григорий были, как мне казалось, вполне светлыми людьми, лишёнными практически отрицательных эмоций.

– Ох, видимо, пришло время, – улыбнулся Кирилл Степанович, – пора, милые мои, вам узнать тайну вашего рождения. Отец ваш был лешим, отсюда у Гриши тяга к травам и зельям и способность к левитации. А ваша мать была русалкой, поэтому Оксана видит будущее – все русалки обладают даром предвидения, «в воду глядят». И не смотрите на меня так, не были они злыми, но к нечистой силе всегда такие существа относились. Ну, вампир и оборотень – это понятно. Вот, получается, вы – четверо хранителей.

– Обществу известно о предании? – спросил я.

– Они кое-что слышали, у наших людей тоже бывают длинные языки, но больше надумали. Отчего, вы думаете, появилась первая лженаследница? Но вот истинное предание… оно хранилось в единственном экземпляре.

У меня была масса вопросов:

– Кто имел к нему доступ? Откуда вам известны подробности? Почему вы уверены: то, что мы узнали – истина?

– Доступ имели первые лица государства – все цари. Дмитрий Громовой не сиротка несчастная, а государев сын. Сами понимаете, не мог он в царской семье воспитываться. Вот и наказал царь матушке Агафье вырастить его. Отсюда и известно нам о предании – сам государь посвятил нас. Меня тогда он сразу хранителем библиотеки назначил, поэтому я на службу к инспектору только после революции попал… Удивительный он человек, Дмитрий Громовой… Но вы там про заклинание не посмотрели.

– А здесь и нет ничего, – растерялась Оксана.

– Значит, вы должны знать его, – мы повернулись к Григорию.

– Эй, я по зельям. По заклинаниям Оксана всегда была, – вопросительно посмотрел он на неё.

– Дай-ка сюда, – попросил я Лидванскую.

Она передала мне страницы из книги. Я напряг своё зрение и начал внимательно всматриваться в текст.

– Смотрите, некоторые буквы… они другим шрифтом напечатаны. Дайте-ка мне карандаш, я подчеркну.

Кирилл Степанович вручил мне огрызок простого карандаша:

– Война, однако, чем богат…

Я подчёркивал буквы. Когда закончил, передал заклинание Оксане.

– И лёд растает, и огонь погаснет, и мы клянёмся крестом православным… Всё.

– А теперь надо налить в кубок жидкость.

– Тут чай остался.

Клавдия в мгновение ока вылила заварку из чайника в кубок, мы взялись за него, как на картинке, и произнесли в унисон: «И лёд растает, и огонь погаснет, и мы клянёмся крестом православным». Чай потерял окраску, и мы по очереди испили из кубка, в котором теперь была вода.

– Поздравляю! – произнёс Кирилл Степанович.

– А теперь можно вопрос? – раздался голос Клавдии. – Там написано, как уничтожить наследницу?

– Да, – ответила Оксана, – здесь подробно описан ритуал. Но есть одна загвоздка, смотрите сами, – она развернула книжную страницу так, чтобы мы видели, – абзацы меняются местами, как тут можно понять, в какой последовательности действовать?

– То есть логики недостаточно для этого? – поинтересовался Григорий, почёсывая затылок.

– Думаю, только Гром сможет разгадать эту загадку… Ну, раз он рождён для этого и так далее, – предположил я.

– Не исключено, Александр, но я бы тоже хотела знать…

– Мы хранители, Оксана, и, согласно преданию, должны растить девочку в любви.

– А потом она всё равно выберет сторону своего родителя! – возмутилась она.

– Не ссорьтесь, голубки, – пропела Клавдия, – главное – мы знаем, что нам делать.

– Ты не права, мы не знаем. Мы не хотим появления этого ребёнка по большей части потому, что вынашивать её выбрали нашу Олю. А о её дальнейшей судьбе ничего не говорится в предании.

После моих слов повисла напряжённая тишина. Все думали об одном и том же.

Праздник семьи

Приближался Новый год, а за ним и православное Рождество. Меня посетила мысль: станут ли члены Общества вести собственное летосчисление со дня рождения наследницы? Я поделился своими мыслями с друзьями, они меня высмеяли. Все, кроме Оли.

– Прости, детка, но ведь для них она то же, что для нас сын Божий, – ласково заметил я. – И его, если помнишь, распяли на кресте обычные язычники.

– Ты прав, папа, но мне от этого не легче, – тяжело вздохнула она. – И я чувствую, что вы от меня что-то скрываете… нет, не рассказывай мне. Будет лучше, если… она не будет знать. Что планируют Лидванские на праздники?

– Ничего особенного, – сказал я. – Семейный ужин. Война всё-таки.

– Да, конечно. Может, хоть маскарад устроим? – с надеждой спросила она. Я почувствовал: ей было скучно четырёх стенах.

– Я передам твои пожелания, – пообещал я.

Нам не пришлось искать костюмы. Благодаря новому зелью Григория у Оксаны выросли заячьи ушки, у её брата – утиный нос, у меня, как ни странно, волчий хвост, у Оли – крылья голубя. Только Клавдия осталась неизменной, а Кирилл Степанович и вовсе отказался принимать что-либо внутрь, кроме самогона.

Стол, опять же стараниями Григория, был уставлен всевозможными вкусностями – от деликатесных колбас и сыров, которые подавались лишь верховной власти, до аппетитного мяса и изысканных салатов. Для Клавдии была кровь молодого поросёнка, которую любезно доставила Оксана.

– А у меня для вас сюрприз! – радостно воскликнул Кирилл Степанович, когда мы уже расселись за праздничным столом. – Мария!..

В кухню вошла средних лет рослая женщина с маленьким ребёнком на руках. Статная, благородная, настоящая русская баба. Я узнал её по запаху, как и Клавдия, и радостно поприветствовал, к удивлению остальных.

– Ну, что, хорошие мои, не узнали вашу Марью Фёдоровну, а? – усмехнулась она, демонстративно вертясь перед нами.

– Как же так? – ахнула Оксана.

– Срок моего наказания окончен, – сообщила колдунья, которую раньше мы знали как заботливую целительницу. – Или, вы считаете, я всегда старухой была?

– А это у вас не Лиля Громовая? – уточнила Лидванская, указывая на девчушку в руках колдуньи.

– Она, Оксаночка, она самая. Ну и баловница! Никогда бы не подумала, что у нашего Митеньки такая озорница народится!

Мы переглянулись. Тут Лиля заплакала и потянула ручки к Оле.

– Дайте-ка мне её, – попросила она Марью Фёдоровну, вставая из-за стола, – иди ко мне, милая. Не плачь, Лиленька.

Как только дочь инспектора оказалась у Оли на руках, она сразу перестала плакать и прижалась к ней. Я догадался, о чём все подумали, ощутив их эмоции. Рыжая ведьма почуяла своё дитя.

– Вот и славненько, я хоть передохну чуток. А что это у вас, Кирилл Степанович? Не ваша ли знаменитая самогоночка? – потирала руки Марья Фёдоровна, глядя на графин, стоящий перед хозяином квартиры.

– Сию минуту налью тебе стопочку, Мария, – засуетился тот.

– Скоро двенадцать… Я пока добралась… – кудахтала Марья Фёдоровна, усаживаясь за стол. – Уж боялась, что не поспею вовремя.

– Очень здорово, что успели, – улыбнулась Оля, покачивая на руках Лилю, – Присоединяйтесь, у нас тут пир горой.

– Вижу, вижу. В такое-то время пируете, – с укором заметила колдунья.

– Не голодать же, – пропела Клавдия, глотнув из бокала крови.

Мы следом за колдуньей расселись по своим местам. Марья Фёдоровна принялась рассказывать, как она провела последние несколько месяцев, заботясь о дочери инспектора, какой та была капризной и требовательной.

– Сколько нянечек сменилось, сколько кормилиц! – причитала она. – И ни одна не выдержала! Вот недавно совсем на коровье молочко да кашки перевела её. А всё потому, что маменьки родной рядом нет.

– Марья Фёдоровна, – начал я, – мы хотим кое-что рассказать вам… Лиля… она не дочь Грома. Не совсем…

– Да что ты такое говоришь, Александр? – всплеснула руками колдунья. – Как так? Али Нина не верна была Митеньке?

– Нет, вовсе нет… Но вы же лучше меня знаете о его рыжей ведьме…

Услышав это, колдунья взглянула на меня исподлобья, я же перешёл на шёпот:

– Это третий приход.

Марья Фёдоровна фыркнула, глянув на рыжую голову маленькой Лили. Глаза колдуньи округлились, а лицо приняло сосредоточенное выражение.

– И это ещё не всё. Находясь в ином мире, она успела вступить в порочную связь с Сатаной, и теперь наша Оля… вынашивает наследницу.

– У вас тут дурдом какой-то! – подпрыгнула на стуле колдунья. – Что ж вы мне сразу-то не сказали?

– Мы не знали, что нам с этим делать, – виновато ответил я.

– А теперь знаете? – пробасила она так, что у меня мурашки по спине пробежали.

– Не уверен, но думаю, девочек надо будет держать как можно дальше друг от друга.

– Но, Александр, она такая хорошенькая, – прервала меня Оля, поглаживая Лилю по рыжей головке, – пусть она останется. Может, и её удастся нам воспитать в любви?

– А откуда ты знаешь, что мы и наследницу собираемся так воспитывать? – спросил я, откладывая сочный куриный окорочок.

Оля замерла и покраснела.

– Обманула нас, да? – рассерженно набросился на неё я. – Медальон-то не блокировал твою телепатию, маленькая ты плутовка!

– Простите, я сама не своя была, – виновато пролепетала она, – мне и так больно выносить ваши шушуканья за моей спиной… Но, раз уж так вышло, давайте оставим Лилю…

– Это Митя попросил тебя? Говори мне правду, Оля! – потребовал я.

– Иначе что? Перекинешься и загрызёшь меня? – выкрикнула она мне в лицо.

Все присутствующие замерли в оцепенении, кроме Клавдии, которая большую часть времени находилась в таком состоянии. Я тоже остолбенел от такого заявления. Вскочив из-за стола, я бросился вон из кухни. Проходя через комнаты, я не видел конца квартире Кирилла Степановича. Очень удобное свойство. Комнате в двадцатой меня догнала Клавдия.

– Эй, волк, успокойся. Не время сейчас злиться на неё. Ты же знаешь, что это зло, которое в ней зародилось, а не наша Оленька.

– Легко тебе говорить, она не твоя дочь! – рычал я, сдерживая зверя.

– Трое моих детей умерли в младенчестве, если ты не знал, – с грустью сообщила она. – Материнские инстинкты мне не чужды. И я не меньше остальных люблю Олю и хотела бы, чтобы её малышка не была дочерью Дьявола.

– Она просит оставить рыжую ведьму с нами! Ведьму, из-за которой я стал вервольфом, лишился радостей жизни и чуть не потерял себя! – кричал я что есть мочи. – Если я ещё готов мириться с обязанностью хранителя, то воспитывать Митину дьяволицу я не намерен. Кроме того, я считаю, что именно ей суждено будет совратить и наследницу на тёмную сторону.

– Я не думала об этом… – прозвенел голос Клавдии. – Возможно, ты прав… Давай обсудим с Гришей и Оксаной?

Мой зверь притих:

– Да, конечно… Как теперь нам вернуться?

Я осмотрелся. Из комнаты, в которую я забрёл в гневе, вёл узкий коридор, по бокам были видны двери в другие комнаты. Это очень напомнило мне гостиницу в Ленинграде, где я обитал до переломной в моей жизни ночи.

– Ты видишь то же, что и я? – спросил я вампиршу.

– Я узнаю это помещение… – ответила она. – Ах, сколько времени прошло!

– Для тебя не очень много, полагаю, – заметил я.

– Это были годы счастья, волк, – вампирша дружески хлопнула меня по плечу. – И я запомнила каждый день, проведённый с Гришей… и всеми вами. Но почему эти комнаты сейчас перед нами?

– Возможно, это подсказка… – предположил я. – Идём!

Мы ступили в коридор. Дойдя до середины, мы стали аккурат напротив номера, в котором я жил несколько лет назад. Мы прислушались. Из номера доносились наши с Клавдией голоса, она предлагала мне следовать за ней. Вампирша, стоявшая рядом со мной, подмигнула мне. Мы прослушали наш диалог, моё предложение вступить вместе со мной в Братство взамен обещания помочь найти Витторио. Затем мы обнаружили подслушивающего за окном Лидванского. В момент, когда я решил идти к инспектору, мы с Клавдией бросились обратно по коридору в комнату, где несколько минут назад говорили, чтобы не столкнуться со мной из прошлого.

Мы оказались на кухне Кирилла Степановича.

– Где вы были? – спросила Оксана.

– Тридцатое мая тысяча девятьсот тридцатого года вам о чём-нибудь говорит? – ответил я.

– О! Вы нашли комнату времени? – воскликнул Кирилл Степанович. – А я уже много лет не могу её найти.

– И для чего она нужна? – поинтересовалась Оксана.

– Если вы хотите исправить что-то в своём прошлом, или в этом есть необходимость у высших сил, комната времени приходит на помощь, – улыбался пьяненький хозяин квартиры.

– Нам нужно ещё раз вернуться, но на день раньше! – воскликнул я.

– Хочешь спасти девицу? – оскалилась Клавдия.

– Было бы не плохо, – вспомнил я о Надежде. – Но главным для меня сейчас является другое – уберечь Олю и всех нас от ужасной участи.

– Что ты придумал? – с надеждой спросила меня Оля.

Я подошёл к ней и присел напротив.

– Милая моя девочка, в своё время я дал клятву защищать тебя. Судя по всему, – я указал на её живот, – мне это плохо удалось. И я должен это исправить.