Будущее быстрее, чем вы думаете. Как технологии меняют бизнес, промышленность и нашу жизнь Котлер Стивен

3. Эпигенетические альтерации: окружающая среда влияет на организм. Факторы среды постепенно меняют характер экспрессии наших генов, иногда в неблагоприятную для организма сторону. Например, воздействие присутствующих в окружающей среде канцерогенных веществ способно подавить экспрессию гена, останавливающего рост опухолей. В результате опухолевые клетки могут начать бесконтрольно разрастаться, что приводит к развитию онкологического заболевания.

4. Нарушение протеостаза: всем, что происходит внутри клетки, управляют белки. Они транспортируют вещества, посылают сигналы, переключают процессы из одного режима в другой, обеспечивают структурную поддержку. Однако со временем белки теряют эффективность, и организм их утилизирует. К сожалению, с возрастом наш организм может утратить эту способность. Внутренний мусоросборник клетки объявляет забастовку (что и нарушает протеостаз), подлежащие утилизации испорченные белки накапливаются и оказывают токсичное воздействие, а оно способно, например, приводить к развитию нейродегенеративных заболеваний.

5. Нарушение распознавания питательных веществ: организму, чтобы оставаться здоровым, нужны более 40 различных питательных веществ. И чтобы все в организме работало как часы, клетки должны уметь правильно распознавать и перерабатывать их. С возрастом эта способность нарушается. Например, одна из причин, почему к старости люди набирают вес, в том, что наши клетки уже не могут правильно усваивать жиры. А одна из причин, почему мы умираем, в том, что неспособность клеток правильно усваивать жиры нарушает сигнальные пути инсулина и ИФР-1[28], что может привести к диабету.

6. Митохондриальная дисфункция: митохондрии — наши внутренние энергетические станции. Энергией, полученной из пищи при помощи кислорода, они питают наши клетки. Но со временем эта способность тоже слабеет. В результате в организме появляются свободные радикалы, формы кислорода с высокой повреждающей способностью, которые калечат ДНК и белковые молекулы, что вызывает многие связанные со старостью хронические заболевания.

7. Клеточная сенесценция (старение): подвергаясь стрессу, клетки в конце концов становятся сенесцентными — утрачивают способность делиться, но одновременно приобретают резистентность к клеточной смерти. Организм не может избавиться от таких «зомби-клеток». С возрастом они накапливаются, «инфицируют» соседние клетки, и в них тоже начинаются возраст-специфичные нарушения.

8. Истощение пула стволовых клеток: с возрастом их запас резко сокращается, иногда в десять тысяч раз. Но что гораздо хуже, стволовые клетки, которые организму удается сберечь, во многом теряют активность. А это значит, что встроенная в наш организм система «починки» органов и тканей утрачивает способность делать свою работу как полагается.

9. Изменение межклеточного взаимодействия: для нормальной работы организма необходимо, чтобы клетки взаимодействовали. Это происходит постоянно, кровоток, иммунная и эндокринная системы все время посылают и принимают сигналы. С возрастом прохождение сигналов нарушается. Некоторые клетки перестают воспринимать сигналы, другие становятся «зомби» и вызывают воспаления. Очаги воспалений препятствуют дальнейшему распространению сигнала. И когда такое происходит, сигналы не могут пробиться к иммунной системе, а она не способна вовремя отыскать патогены.

Теперь, зная, что убивает нас, давайте разбираться, что могло бы нас спасти.

Скорость убегания от старости

Хотите получить Нобелевскую премию? Изучайте червей. И не просто червей в принципе. Изучайте конкретно круглого червя, в науке называемого Caenorhabditis elegans, а для друзей запросто — C. elegans3.

Друзей C. elegans множество.

Уже шестеро ученых увезли домой шведское «золото» за научные исследования этого создания. В итоге C. elegans стал первым живым существом, последовательность чьих генов получилось установить4, чей геном удалось секвенировать и чей коннектом[29] — структуру связей в нервной системе организма — полностью картографировать5. При всей его легендарной биографии червячку C. elegans, как уверены многие, только предстоит внести крупнейший вклад в науку, поскольку это первое живое существо, которое в гонке со смертью идет с ней ноздря в ноздрю — и обходит.

В чашке Петри C. elegans живет примерно 20 дней. В 2014 г. в Институте исследования старения им. Бака группа ученых NIH6 (National Institutes of Health, Национальных институтов здравоохранения) решила попробовать продлить червю жизнь. Как показали предшествующие исследования, есть два пути. Первый — выключить ген, называемый rsks-1, что продлит C. elegans жизнь на шесть дней; а если выключить ген daf-2, долгожительство C. elegans увеличится на 20 дней. Что получится, если одновременно выключить оба гена?

«На основе эмпирической гипотезы [исследователи] предположили, что такой двойной мутант проживет примерно 45 дней, — написал финансировавший исследования директор NIH Фрэнсис Коллинз7. — Но когда исследователи вывели таких мутантов, то, к их удивлению, некоторые существа и по прошествии ста дней все еще оставались живы и извивались. Поразительно, продолжительность жизни червей удлинилась в пять раз — это как если бы человек дожил до 400 лет».

Вот бы поставить этот процесс на службу человеку, чтобы и продолжительность человеческой жизни можно было удлинить. Именно такая цель у исследований в области долгожительства. Безусловно, ключевая роль здесь принадлежит генетике. Опираясь на ранние исследования феномена C. elegans, другие ученые с тех пор обнаружили еще 50 генов8, которые предположительно служат спусковым крючком процессов возрастного упадка организма. Пять из этих генов, судя по всему, играют важнейшую роль, поскольку устранение любого из них дает 20%-ный прирост продолжительности жизни.

Но не все упирается в генетику. Не менее важную роль в достижении долгожительства играет дело жизни Мартины Ротблатт — создать неиссякаемый запас трансплантируемых человеческих органов. Как важна демократизация хирургии, которой мы обязаны прогрессу в робототехнике, и находить новые лекарственные средства силами ИИ и квантовых вычислений тоже важно. Но дело не в методике, а в могуществе, которое заключено в их комбинациях. Они увлекают нас на совсем новый путь.

Прежний путь начался для нас с продолжительности человеческой жизни в три десятка лет; столько она и длилась, начиная с палеолита и заканчивая преддверием промышленной революции. В XX в. чудесные дары прогресса, например антибиотики, санитария и чистая питьевая вода, к 1950 г. продлили среднестатистическому человеку жизнь до 48 лет, а в 2014 г. мы достигли 72-летнего рубежа9. Но в последнее время Рэй Курцвейл10 и специалист по долгожительству Обри де Грей11 заговорили о «скорости убегания от старения» — имеется в виду, что вскоре наука приобретет способность за каждый проживаемый нами год продлевать нашу жизнь еще на год. Иными словами, переступив этот порог, мы в буквальном смысле будем на шаг опережать смерть.

Курцвейл считает, что от этого порога нас отделяют 12 лет, а де Грей дает нам на его достижение 30 лет. Почему мы должны им верить? Есть один непреложный факт: «туда» с собой ничего не унесешь. Все деньги мира будут бесполезны, если вы в могиле. Так сколько же не поскупятся заплатить богатые, чтобы урвать еще 10, 20 или 30 лет здоровой жизни? Очень много денег. Это отчасти объясняет растущие инвестиции в антивозрастные технологии, и самый наглядный пример — уже упоминавшаяся компания-отросток от Google под названием Calico, California Life Company. Но важнее другое. Пусть обеспечивать долгожительство богатым — цель вроде бы не такая уж стоящая, но мы уже видели на примере каждой ускоряющейся технологии, что проходит немного времени — и выгоды от них демократизируются, а также демонетизируются, став общедоступными. Так будет и с долгожительством. И, значит, может быть, вам, и уж определенно вашим детям откроется потенциальная возможность добавить к своим жизням десяток-другой лет просто потому, что со временем всем нам будет перепадать все больше антивозрастных технологий.

Рассмотрим несколько самых многообещающих технологий достижения долгожительства.

Антивозрастная фармакология

Остров Пасхи от нас за тридевять земель12. Экзотическое место. Там рождаются таинственные легенды, высятся каменные истуканы в виде человеческих голов, и оттуда к нам иногда приходят странные легенды об этих таинственных головах. Болтают, что местные старейшины умеют правильными заклинаниями пробуждать эти головы от сна и командовать ими, как гигантской каменной армией. Другие уверяют, что все наоборот, что именно­ головы правят: что в их власти ваша жизненная сила, они способны украсть ее у вас, навлечь раннюю смерть или, наоборот, продлить вам жизнь, могут даровать горстке избранных жизненную силу и энергию. В середине 1960-х гг. небольшая группа ученых обнаружила, что легенда о даровании жизненной силы и энергии — возможно, не просто россказни.

Началось с того, что местные жители, от века проживающие на островах Пасхи малочисленной и очень изолированной от остального мира общиной, решили, что с них хватит. Хватит им быть мелким уголком. Хватит этой оторванности от мира. В общем, решили они, пора строить свой аэропорт.

Ученые забили тревогу. Один из самых экологически чистых, нетронутых уголков мира рискует утратить свою первозданность. На остров в экстренном порядке отрядили международную экспедицию собирать образцы флоры, фауны и микробиологические пробы, включая — что самое важное для нашей истории — образцы грунта, извлеченные из-под столь же знаменитых, сколь и таинственных каменных истуканов.

В конце концов образцы попали в руки канадскому микробиологу Сурену Сегалу, и тот обнаружил, что они и в самом деле обладают некой волшебной силой — противогрибкового свойства. Сегал выделил химическое соединение и назвал его рапамицином13 — по местному названию острова Рапа Нуи. Несмотря на огромный потенциал нового вещества, Сегалу пришлось отложить его изучение в долгий ящик, поскольку иссякли выделенные на исследования средства. Так и пролежало оно на полке до конца 1970-х гг., когда Сегал раздобыл достаточное финансирование, чтобы снова заняться исследованием его свойств. Со второй попытки он обнаружил у вещества качества еще более волшебные. Рапамицин проявлял не только противогрибковые свойства, но и способность подавлять иммунный ответ организма, что придавало ему огромный потенциал для применения в трансплантации органов.

Из этого выросла целая отрасль. Рапамицин приобрел широкий спектр применений — от изготовления покрытия для сердечных стентов14 до послеоперационной терапии, скажем, у пациента с пересаженной почкой, чтобы не допустить ее отторжения15. А потом ученые обнаружили, что почва с острова Пасхи обладает еще одним волшебным свойством: рапамицин ингибирует рост раковых клеток16.

Он блокирует белок, необходимый для деления клеток. Испытания проводились на круглых червях, мухах, дрожжах и показали, что вещество дает не только защиту от рака, но и долгожительство. Возник вопрос: сработает ли это волшебство у млекопитающих?

В 2009 г. ученые из NIH ответили на вопрос, показав, что рапамицин продлевает жизнь мышей на 16%17. В 2014 г. все эти результаты вдохновили Novartis на клинические испытания рапамицина18 — это первый случай, когда крупная фармацевтическая компания провела официальное испытание препарата против старости. Но как только ученые поняли, что почва с острова Пасхи и правда обладает чудодейственным свойством, развернулись активные поиски других веществ, способных продлить человеку жизнь.

Среди прочего эти поиски завели ученых — куда бы вы думали? — в аптечный шкафчик терапевта, где обнаружилось лекарство метформин19. Этот самый распространенный в мире диабетический препарат блокирует глюконеогенез и помогает регулировать уровень инсулина. А кроме того, он усиливает антиоксидантную защиту, защищая организм от оксидативного стресса, рака, и — как мы недавно узнали — существенно продлевает жизнь червям, мышам и крысам. Оказывает ли метформин такое же действие на людей? Вопрос пока открыт, но ученые усердно ищут ответ на него.

Рапамицин и метформин ограждают нас от разрушительной старости. Ученые также занимаются поиском веществ, способных повернуть вспять наши жизненные часы. Известные под собирательным названием сенолитики, эти препараты умеют избирательно уничтожать провоцирующие воспаления зомби-клетки, которые считаются одной из причин старения. Сегодня в этом направлении работают с полдюжины компаний. Они производят примерно дюжину препаратов, которые уничтожают зомби-клетки, отсрочивают или облегчают возрастные проявления — от старческой астении и остеопороза до сердечно-сосудистых заболеваний и неврологических нарушений.

Особенно интересна одна из таких компаний, Unity Biotechnology. Ее основали Питер Тиль и ныне покойный Пол Аллен, а Джефф Безос поддерживает инвестициями20. Ученые компании нашли способ выявлять, а затем уничтожать сенолитические клетки; во всяком случае, такой способ разработан для мышей. И он действительно работает. Периодические сеансы терапии, начиная с середины жизни, не только продлевают мышам срок жизни на 35%21, но и оздоровляют их. Терапия предотвращает или значительно отсрочивает у мышей всевозможные возрастные заболевания, от общего снижения уровней энергии до катаракты и почечной недостаточности — словом, все распространенные симптомы старения. В разработке у компании примерно дюжина препаратов практически на все случаи старческой немощи, причем некоторые из них уже завершили первую стадию клинических испытаний с участием людей и двигаются дальше, и потому стоит на примере Unity Biotechnology наблюдать за прогрессом в борьбе со старостью.

А есть еще Samumed22, объект самого, пожалуй, пристального внимания в отрасли долгожительства. Квартирующая в Сан-Диего компания стоимостью 13 млрд долл.23 сосредоточена на изучении одного из внутриклеточных сигнальных путей Wnt24. В данном случае речь о сигналах, управляющих группой генов, которые способствуют росту и развитию зародыша и, судя по всему, играют существенную роль в старении. Сбои в сигнализации Wnt напрямую связаны с 20 различными заболеваниями25, включая рак. В этом одна из причин, почему к сигнальным путям Wnt уже давно приковано серьезное внимание чуть ли не каждой крупной фармкомпании. А Samumed, похоже, взломала тайну.

В компании сосредоточились на одном конкретном сигнальном пути Wnt — том, что регулирует поведение постнатальных стволовых клеток. В рамках этой методологии Samumed разработала девять разных регенеративных препаратов26. Все они, начиная со средства от облысения и заканчивая лекарством против болезни Альцгеймера, уже проходят в FDA процедуру одобрения. Однако больше всего внимания привлекли их успехи в лечении артрита и рака.

Начнем с артрита — им страдают 350 млн человек на планете27. На сегодня это заболевание неизлечимо. Но в 2017 г. Samumed обнародовала результаты небольшого исследования по остеоартриту коленного сустава28. В испытании участвовал 61 пациент, всем им была сделана инъекция препарата, восстанавливающего сигнальные пути Wnt, непосредственно в коленный сустав, и у всех потом отмечалось улучшение. Для оценки воздействия препарата ученые провели через шесть месяцев повторное обследование и обнаружили, что у пациентов уменьшилась болезненность, улучшилась подвижность колена и в среднем наросло примерно 2 мм новой хрящевой ткани.

«Действующее вещество сохраняется [там] примерно полгода, — объясняет CEO Samumed Осман Кибар29. — И все это время [стимулирует] стволовые клетки выращивать новый хрящ. И он совсем как у подростка. Секрет в том, что прогениторные стволовые клетки (клетки-предшественницы) сохраняются у вас и в 80 лет, нужно только наладить их сигнализацию».

И все же это, думается, только начало.

«Инъекция того же действующего вещества в спинной мозг мышам с поврежденным межпозвонковым диском приводит к регенерации до совершенно нового диска, — говорит Кибар. — А посмотрите на качество клеток и увидите, что диск моложе и сильнее».

Но совсем другое дело — добиться, чтобы все это срабатывало у людей. Очень немногим препаратам удался рывок от мышей к человеку, но другие разработанные Samumed препараты для лечения мышц-вращателей плеча и пяточного сухожилия30 уже преодолели стадию I клинических испытаний, а препарат против артрита коленного сустава вступает в стадию III31. Конечно, работы еще непочатый край, но потенциальный выигрыш — лекарство, способное обеспечить десятки лет здоровой подвижности.

Но еще более впечатляющи, судя по всему, исследования Samumed в области онкозаболеваний. Ведь порой рак — не что иное, как взбесившиеся стволовые клетки.

Разработанные в Samumed препараты выключают сигнальный путь Wnt, который провоцирует безумство стволовых клеток, и бьют прямой наводкой — в буквальном смысле — по всем типам опухолей. Большинство препаратов­ всё еще проходят стадию доклинических испытаний или первую стадию испытаний на безопасность и эффективность, но в рамках закона о применении незарегистрированного препарата из соображений гуманности Samumed удалось дать свои препараты пациентам в терминальной стадии. Здесь тоже были получены великолепные результаты.

Однократно примененный протокол лечения на основе трехразового приема низкой дозы препарата на 80% замедлил рост опухоли у испытуемой группы32. При тесте на пациентах с раком поджелудочной железы протокол лечения тем же препаратом, но более длительный остановил развитие этого обычно смертельного заболевания. «Женщине ничего не помогало, — рассказывает Кибар о случае одной пациентки. — Она весила меньше 31,7 кг, и врачи выписали ее домой [умирать]. Но сейчас, после годичного приема нашего препарата, она пришла в норму. Она путешествует, встречается с мужчиной, набрала вес до 54,4 кг и ведет нормальную жизнь. Понятно, что о перспективах препарата говорить еще очень рано, но, во всяком случае, это многообещающее начало».

Багровый эликсир вечной молодости

В начале 2000-х гг. группа ученых из Стэнфордского университета33 направила поиски источника вечной молодости в очень неожиданное место: в предания о графе Дракуле. Легенды о кровопийстве восходят к Древней Греции, потом древнеримский поэт Овидий перепел их в своем творчестве, еще позже они возродились в готических мифах о вампирах и в представлениях о великой омолаживающей силе молодой крови34. Вот ученые из Стэнфорда и решили проверить, верна ли теория. На мышках.

Они усовершенствовали жутковатую древнюю методику парабиоза и соединили кровеносную систему молодой мыши с кровеносной системой старой, а затем прогнали кровь молодой особи через кровеносную систему старой. Результат они увидели невооруженным глазом. Молодая кровь возродила пожилое животное.

При тщательном обследовании, помимо видимых, выявились и многие другие благоприятные воздействия. Ряд тканей и органов пожилой мыши приобрели характеристики гораздо более молодого и здорового животного. Дальнейшие исследования подтвердили правоту данного вывода, как и обратного. Стоит накачать молодых кровью их пожилых сородичей, и жизненные­ часы поворачивают вспять, молодые особи быстро старятся и дряхлеют.

Исследования вызвали немалый интерес. В том же десятилетии ученые бросились выяснять, почему происходит такое явное омоложение. Подключившаяся к исследованиям группа из Гарварда установила, что молодая кровь стимулирует образование в мозге новых нейронов35 и поворачивает вспять характерный для старения процесс утолщения стенок сердечной мышцы36. Ученые доискались до сути явления, обнаружив специфический белок, называемый «фактор дифференциации роста 11» (сокращенно GDF11, от англ. growth differentiation factor-11). Оказалось, что этот белок ответственен по крайней мере за часть благоприятных эффектов от вливания молодой крови.

Другая группа исследователей в статье от 2014 г., опубликованной в журнале Cell37, показала, что от простой инъекции GDF11 у пожилой мыши увеличивается запас сил, улучшаются память и мозговое кровообращение. Дополнительные исследования обнаружили и другие благоприятные эффекты от инъекций молодой крови; было показано, что GDF11 способен сглаживать возрастные проблемы с сердцем, ускорять восстановление мышечных тканей, улучшать физическую выносливость и усиливать работу мозга.

Все эти научные исследования пробудили интерес у предпринимательского сообщества. Например, отпочковавшийся от Гарварда стартап Elevian38 под руководством доктора Марка Аллена39 и четверых преподавателей регенеративной биологии ищет секрет долгожительства в GDF11 и прочих замедляющих старение белках. А тем временем отросток Стэнфорда, стартап Alkahest40, занимается поисками оптимального состава плазмы крови для лечения болезни Альцгеймера.

В издании Wired подобные начинания назвали41 «подходом а-ля поиск иголки в стоге сена», поскольку плазма крови содержит более десяти тысяч различных белков. На самом деле здесь больше подошла бы метафора «поиски­ иголки в куче золота», поскольку выявление белков, благодаря которым молодая кровь производит омолаживающий эффект, спровоцировало в биологии золотую лихорадку. Стартапы пустились по горячему следу, не отстают­ и фармгиганты. В 2017 г. Национальный институт проблем старения выделил 2,35 млн долл.42 для заинтересовавшихся этими исследованиями ученых. Так что да, в реалии XXI в. внезапно врываются не только летающие автомобили и персональные роботы, но и старик Дракула.

Тысячи лет человечество не оставляло поисков заветного источника вечной молодости. Однако описанные выше исследования и работы убедительно показали нам, что, в сущности, объект наших вожделений — не столько место, сколько времена. Источник вечной молодости — конкретная точка в нашей истории, в которой технологии сойдутся клином и спикируют на смертность. Пусть вопрос «Сможем ли мы когда-нибудь обрести вечную жизнь?» остается без ответа, зато проблема омоложения столетних стариков до 60-летних бодрячков-здоровячков — иными словами, существенное продление срока человеческой жизни — уже не повод для сомнений, а просто вопрос времени.

Глава 11

Будущее страхования, финансов и недвижимости

Полная картина будущего

Картину будущего мы составляем постепенно, по очереди сосредоточивая взгляд на тех сторонах жизни общества, которые больше всего влияют на нашу повседневную жизнь. Мы уже представляем себе, какими станут средства передвижения, здравоохранение, долгожительство, розничная торговля, реклама, развлечения и образование. В части III мы расширим горизонты и изучим более общие темы — энергетику, экологию и государственное управление. А как насчет всего, что осталось неохваченным? В общем, какой облик примут в будущем остальные аспекты нашей жизни­?

Их будущее наверняка отлично от их прошлого. Технологическое ускорение, судя по всему, проникнет всюду и ни одного камушка не оставит нетронутым. Скоро перемены придут в дюжину отраслей общественной жизни, от архитектуры и искусства до авиации и бухгалтерского дела. Тем не менее две последние главы части II мы посвятим четырем областям, а именно страхованию, финансам, недвижимости и продовольствию.

Эту четверку мы выбрали по ряду причин. Начнем с того, что первые три сектора — финансы, страхование и недвижимость — входят в десятку крупнейших отраслей американской экономики. По большому счету, эти три отрасли плюс те, что уже рассмотрены нами в части II — хотя и за исключением­ прибереженных для части III безопасности и госуправления, — дают нам полное представление об основных источниках существования американцев. В этой главе мы изучим первые три. В следующей главе обратимся к продовольствию, поскольку это в прямом смысле насущная сфера нашей жизни, к тому же она переживает головокружительное ускорение. А три первые отрасли — фавориты в состязании, кто быстрее всех перепишет правила, по которым вам придется жить дальше.

Начнем, пожалуй.

Кофе, риски и истоки страхования

В 1680 г. в Лондон прибыл Эдвард Ллойд1. Ему было 32 года, и он зорко выглядывал благоприятные возможности. Одну такую он приметил в кофе. Новый по тем временам напиток покорил Лондон и вызвал бум кофеен. По всему городу уже пооткрывались более трех тысяч лавок, где подавали яванский кофе. Не слишком ли тесно на рынке, чтобы на него влез еще один конкурент? Ллойд решил, что нет. В 1686 г. он открыл кофейное заведение на лондонской Тауэр-стрит под вывеской Lloyd’s Coffee House.

В то время колеса жизни Лондона вращали два двигателя: морские грузоперевозки и финансы. Кофейня Lloyd’s оказалась в эпицентре и того, и другого, примостившись на совсем крохотном клочке между Тауэром и Темз-стрит. Учитывая местоположение, кофейня Ллойда с первых дней стала центром притяжения для коммерсантов, моряков и судовладельцев.

Тогда кофейни завоевывали преданность клиентов предложением коктейля из кофесодержащих напитков, свежих новостей и полезных сведений, а также возможности участвовать в острых интеллектуальных спорах. Кофейня Lloyd’s пошла в своем предложении дальше остальных. Желая обеспечить клиентам надежные и достоверные сведения о морских перевозках, Ллойд раскинул в портах Европы целую корреспондентскую сеть и из стекавшихся к нему новостей составлял информационные листки, с которыми мог ознакомиться любой желающий. Посещать кофейню Lloyd’s означало иметь доступ к подробным сведениям о судах, грузах и событиях в других странах.

Комбинация больших данных и большой энергитизирующей силы кофеина оказалась небывало удачной. К 1691 г. заведение процветало, и Ллойд считал, что пора расширять дело. Он переселил кофейню на Ломбард-стрит, 16, в самое сердце торгового квартала и как раз через дорогу от Лондонской биржи. Новое и куда более просторное помещение Ллойд сплошь увешал грифельными досками, оставив единственный просвет по центру, где располагалось возвышение наподобие кафедры. Грифельные доски заменили информационные листки, а с кафедры теперь объявляли цены на судовых аукционах и свежие новости о морских перевозках. И здесь, где царили черный кофе и черные доски, Ллойд превратил изобретенную еще древними вавилонянами идею в фундамент современной страховой индустрии.

Почти четыре тысячи лет назад вавилоняне изобрели стратегию в помощь торговому судоходству по Средиземному морю. Если купец брал заем на доставку своего товара морем, при расчетах он обычно выплачивал заимодавцу некоторую сумму сверх основного долга в обмен на гарантию, что, если его караван ограбят пираты или груз погибнет в море, заимодавец спишет ему всю сумму займа. В IV в. до н. э. ставки по займам на морские перевозки варьировали в зависимости от времени года: ниже в летние месяцы, когда почти не бывало штормов, и выше в зимние, когда риски повышались из-за непогоды и штормов. Иными словами, вавилоняне придумали ценообразование с учетом анализа рисков, аналогичное тому, на котором строится современное страхование.

Прошло еще около двух тысячелетий, и в одной лондонской кофейне идея морского страхования с учетом рисков и в зависимости от имеющихся сведений поднялась на новые высоты. Облюбовавшие кофейню Lloyd’s банкиры были не прочь получать премиальные в обмен на то, что примут на себя риски грузоперевозок. За подобными сделками закрепилось название «андеррайтинг», поскольку банкиры в буквальном смысле подписывались — ставили свое имя — на грифельной доске под названием торгового судна и общими сведениями о рейсе, такими как состав грузов, судовой экипаж, погодные условия и порт назначения.

Примерно за 320 лет понятие андеррайтинга развилось в многотриллионную страховую индустрию. А из скромной кофейни Ллойда вырос Lloyd’s of London — Лондонский Ллойд, собравший за 2017 г. страховые премии на общую сумму 33,6 млрд фунтов2. И все же, если резкий приток достоверной информации и рост сотрудничества когда-то породили Лондонский Ллойд, очень похожие силы снова пришли в движение и нацелились на современное страхование, грозясь полностью преобразить его.

Сегодня происходят три крупные подвижки. Во-первых, риск от потребителя смещается к поставщику услуги, отправляя в небытие целые категории страхования. Во-вторых, традиционные отраслевые сферы страхования жизни и здоровья теснит с их позиций краудшуранс (англ. crowdsurance). И в-третьих, расцвет социальных сетей, а также сенсорных технологий и ИИ переписывают правила ценообразования и продажи страховых полисов, меняя саму природу отрасли.

Но для начала зададимся простым вопросом: нужна ли вам автомобильная страховка, если вас везет автомобиль-беспилотник, предоставленный вам в качестве услуги?

Безаварийный автомобиль

Страхование — игра на средних величинах. Его базовая бизнес-модель строится на оценке рисков и назначении страховых премий: покрытие таких-то размеров риска будет стоить стольких-то денег. Такие условия при достаточно многочисленных клиентах и достаточно долгих промежутках времени в среднем позволяют андеррайтеру зарабатывать прибыль. Например, премии за автострахование3 на сегодня рассчитываются исходя из возраста и водительской истории, характеристик автомобиля и места жительства шофера и его авто. Привлеките побольше желающих застраховаться, подольше сохраняйте свое место в бизнесе — и вас ожидает крупная прибыль. А как повернется дело в следующем десятилетии, когда беспилотные автомобили и прочие транспортные средства выйдут на дороги и внесут свои коррективы в каждый компонент формулы страховой премии?

Сегодня почетное место в автостраховании занимает ошибка водителя. Именно человек — отвлекающийся, поддающийся эмоциям и подчас иррациональный — виноват в 90%4 из 1,2 млн ежегодных дорожно-транспортных происшествий с летальным исходом5. Но, убирая его с водительского места, мы устраняем и 90% риска угробить в ДТП чьи-то еще жизни. Одно это уже станет громадной переменой для страховой индустрии, учитывая, что она строится на оценке риска.

Сегодня мы страхуем имущество, которым владеем. Беспилотные автомобили переводят наши отношения с автомобилем в другую категорию: из владельцев мы превращаемся в пользователей, что само по себе полностью устраняет необходимость автострахования. Вот почему крупнейшая аудиторская компания KPMG прогнозирует, что к 2040 г. рынок автострахования6 может усохнуть на 60%.

Он уже усыхает. Waymo автоматически оформляет страховку пассажирам всякий раз, когда те садятся в их автомобили. И в оценке рисков тут сомневаться не приходится — их точность основана на прочном фундаменте больших данных.

В 2018 г. автомобили Waymo наездили в беспилотном режиме порядка 16 млн км7 по общественным дорогам и еще примерно 8 млрд км в имитационных моделях. Все поездки имели целью сбор данных, а полученная информация используется для обучения встроенного в Waymo искусственного интеллекта. Это дает компании два крупных равнозначных выигрыша — безопасность движения и почти недосягаемое рыночное преимущество. Благодаря огромным массивам данных Waymo серьезно опережает конкурентов. Что же получается? Мы даже не начали всерьез переходить на беспилотные авто, а страховые компании традиционного толка уже на годы отстают от конкурентов.

Если сочетать технологию беспилотных транспортных средств с умными системами регулирования дорожного движения и напичканным датчиками дорожным полотном — а работа в этих двух направлениях уже ведется, — то связанные с поездками риски не просто резко пойдут вниз, а видоизменятся. Например, кого винить в аварии, если она произошла из-за того, что во время поездки на беспилотном ТС у него в лидаре полетел датчик, участвующий в его навигации? Уж, конечно, не пассажира. Может, автопроизводителя. Или поставщика. А чья, например, вина, если Waymo-автомобиль, на котором вы едете, внезапно потеряет подключение к сети 5G и встанет как вкопанный? Кого будем винить: Alphabet, которой владеет автомобиль, провайдера связи Verizon или владеющую спутниками, которые обеспечивают подключение, компанию OneWeb? А как быть, если беспилотный автомобиль хакнут или угонят?

На такие вопросы еще только предстоит ответить, и описываемые сценарии, безусловно, звучат устрашающе, но хорошо бы при этом помнить, что сегодня мы привычно передаем управление двухтонными громадинами на колесах подросткам, в жилах которых бурлит тестостерон. Не говоря уже о том, что ежегодно порядка миллиона водителей попадают под арест за нетрезвое вождение8. Иными словами, новые технологии, как и старые, требуют чем-то жертвовать за предоставляемые блага. Разве что на этот раз нам, вероятно, среди прочего придется поступиться автострахованием — в том виде, в каком мы его знаем сегодня.

Краудшуранс

До появления экспоненциальной технологии высшим преимуществом страхования был размер. Повторимся, что страхование — история про средние величины, а точнее, механику их расчета.

Статистически точные страховые таблицы требуют уймы данных. А чтобы собрать их, нужны армии клиентов. А чтобы найти армию клиентов, понадобится не меньшая армия страховых агентов. А чтобы проанализировать данные, которые вторая армия насобирает у первой, потребуется — что неудивительно — еще одна армия, уже статистиков. И этими тремя армиями нужно как-то управлять. Значит, необходима еще и армия управленцев. И до этого дня закон больших армий гарантировал, что страхование — игра исключительно для гигантов.

Страхование, опять же, всегда опиралось на законы статистики. В категориях страхования здоровья и жизни выплаты хворым и слабым покрываются за счет взносов здоровых и сильных. Получается, что здоровые платят необоснованно завышенные взносы за привилегию поддерживать больных и в этой конкретной категории оказываются в положении вечных прои­гравших.

А что будет, если обладателям лошадиного здоровья надоест обираловка, они найдут в соцсетях других таких же крепких людей и, обменявшись данными о здоровье, договорятся о самостраховании? Для этого достаточно, чтобы несколько человек с крепким здоровьем бросили в соцсетях клич: «Эй, смотрите, какие у меня гены, как много я тренируюсь, как я вынослив, какие замечательные цифры показывают мои Oura-кольцо и умные Apple Watch, я здоров, как бык. Кто из вас такой же здоровый? Давайте вместе решим дело со страховкой».

В страховании интересно то, что, если клиенты с наименьшими рисками выходят из игры, статистика перестает работать. Если самые здоровые выпадают из числа застрахованных, кривая рисков в корне меняет поведение. Для покрытия затрат страховщику придется либо повысить всем клиентам взносы, либо обанкротиться. Да, но если компания повысит взносы всем, те разбегутся по другим страховщикам, а ей один путь: в банкроты.

Именно так и происходит.

Разрешите представить: децентрализованное равноправное (пиринговое) страхование, называемое в народе краудшурансом. Он исключает из процесса посредника. Роль страховой компании переходит к стеку технологий — приложению, подключенному к базе данных, которая подключена к ИИ-боту. Стек присматривает за сетью, образованной людьми, которые платят взносы и подают требования, а сеть их потом утверждает. Иными словами, стек технологий устраняет три из четырех армий, которые вращают шестеренки страховой компании. А какая остается? Клиенты — и им теперь решать, на что потратить солидные суммы, сэкономленные на страховании здоровья и жизни.

Посмотрим на нью-йоркскую Lemonade9, поверим слухам, что из сегодняшних краудшуранс-стартапов этот финансируется лучше всех. Она через мобильное приложение объединяет малые группы обладателей страховых полисов, которые платят взносы в единый «банк возмещений». Все остальное делает искусственный интеллект. Застраховаться можно с мобильного телефона, быстро и просто. Полторы минуты, чтобы оформить страховку, три — чтобы получить возмещение, и никакой бумажной волокиты.

Некоторые компании, например швейцарская Etherisc10, усиливают эту модель другими технологиями и продают «страховые продукты под заказ» на основе блокчейна Ethereum. А поскольку смарт-контракты исключают необходимость в сотрудниках, бумажных документах и прочем, сегодня создаются новые страховые продукты любого рода. Первый предложенный Etherisc продукт открыл новую, еще не охваченную традиционным страхованием область: страхование на случай отложенных и отмененных авиа­перелетов11. Клиент оформляет договор через кредитную карточку, и если его рейс откладывается больше чем на четверть часа, он тут же автоматически получает возмещение, без беготни с бумажками. И это только один пример. Пространство краудшуранса стремительно расширяется. Новые категории микрострахования — для корпуса моторной лодки или песиков породы чихуахуа — выскакивают на рынок прямо со стадии планирования. Если воспользоваться аналогиями из нашего исторического экскурса, это как если бы моряки-завсегдатаи кофейни Ллойда заключали сделки напрямую с грифельными досками, а остальные посетители молча попивали свой кофе.

Динамический риск

Основанная в 1937 г. Progressive Insurance12 заявила о себе, заняв нишу, которая отпугивала других страховщиков: начала страховать высокорисковых водителей. Впоследствии, оправдывая свое название, компания сохраняла преимущество за счет прогресса технологий. Она первой обзавелась собственным сайтом13, первой начала предлагать клиентам полисы через сайт и первой же украсила свой сайт видеоконтентом и инструментами IP-телефонии. Первой освоив мобильные приложения для продаж и управления полисами, Progressive Insurance стала первопроходцем и в мобильном страховании. Все эти новшества способствовали модернизации отрасли и помогли Progressive войти в число самых прибыльных корпораций Америки. В 2004 г. она снова оказалась пионером, хотя и в другой категории, причем этот ее шаг стал чуть больше, чем прогрессивным. То была чистой воды революция.

Хотя и не с самого начала.

Сначала Progressive всего лишь попросила своих клиентов в Миннесоте добровольно поучаствовать в исследовательской программе TripSense14. Так назывался и прибор, который компания рекомендовала добровольцам подключить в диагностический разъем своих автомобилей; он был в прямом смысле черным ящиком, точнее коробочкой. Он отслеживал три параметра: пробег, скорость движения и длительность поездок. По завершении исследовательского периода коробочки TripSense следовало вернуть в Progressive, а та платила каждому добровольцу 25 долл. — за беспокойство.

В 2008 г. пилотный проект вышел в люди. Переименованный в обновленной версии в Snapshot, прибор собирал данные по одному показателю — скорости движения автомобиля, причем измерял ее с секундным интервалом. Затем на основе полученных данных Progressive рассчитывала два дополнительных показателя: пробег и «эпизоды экстренного торможения», например когда водитель ударял по тормозам, чтобы не врезаться во впереди идущий транспорт. Знаете, почему? А потому что Snapshot из пилотного проекта перерос в радикальную идею: назначать цену за автостраховку не по водительскому «анамнезу» страхователя, а по его привычкам в вождении.

Это называется динамическим ценообразованием. Правда, в самой идее ощущается легкий налет паранойи: выходит, за тобой все время следит Большой Брат. Как бы там ни было, но своим новшеством Progressive способствовала замене традиционной модели автострахования датчиками. Учитывается и влияет на вашу ставку практически всё, от скорости движения и манеры торможения до громкости музыки в салоне и числа других автомобилей на дороге. Сейчас водителей страхуют, исходя из таких показателей, как частота пользования автомобилем (чем реже вы ездите, тем меньше платите), добросовестность (вы неукоснительно соблюдаете скоростной режим) и малорискованное время поездок (если ваши ежедневные поездки на работу и с работы не происходят после полуночи).

Этот тренд мало-помалу проникает и в страхование жилья. Цена страховки всегда основывалась на состоянии помещения в момент приобретения полиса, но причиной 30% заявок на страховое возмещение становятся затопления15, которые случаются спустя долгое время после продажи полиса клиенту. Теперь страховые компании отслеживают коммунальные показатели в режиме реального времени — при помощи датчиков в трубах отопления и настенных детекторов воды, и домовладельцы получают предупреждение о возможной аварии до того, как она произойдет.

Аналогичный сдвиг вскоре ожидается и в страховании здоровья — спасибо всем данным, которые отслеживают наши носимые устройства. Страховым компаниям откроется возможность профилактики болезней, пока они не поразили клиентов, вместо того чтобы после хирургической операции разбираться, что, как и зачем делали с клиентом. Несомненный плюс здесь — меньший размер взносов для здоровых, а минус — надзор Большого Брата. Поползет ли вверх ваша ставка, если вы украдкой выкурите сигаретку? И снизится ли, когда вы честно давитесь диетическими овощами на пару?

Компания McKinsey придумала16 называть это движимое ИИ и сенсорами страхование «как живешь, так и плати», переформулировав традиционную для страховой компании роль с «выявить и исправить» на «предсказать и предотвратить». Здесь ваша страховая ставка плавает в зависимости от всех ваших мелких решений в рамках почти полностью автоматизированного процесса. К 2030 г. число работников, необходимых для обработки заявлений о страховом возмещении, сократится на 70–90%17, а время их обработки снизится с недель до минут. Все это ведет нас в будущее, где страховые компании возьмут на себя роль передового отряда хранителей общественного здоровья, и это солидная перемена по сравнению с временами Ллойда, его кофе и грифельными досками.

Финансы

Взгляните на городские силуэты Сан-Паулу, Гонконга или Нью-Йорка. Как думаете, кому принадлежат самые высокие небоскребы, эти стальные монстры, эта заоблачно дорогая недвижимость? Страховым и финансовым компаниям. Почему? А по той же причине, какую якобы назвал знаменитый грабитель Вилли Саттон, когда его спросили, почему он грабит банки: «Потому что там деньги лежат».

Итак, мы с вами уже заглянули в будущее страхования и теперь переключимся на банки и финансовые организации. Экспоненциальные технологии уже безжалостным катком утюжат и банковскую сферу, и финансовую, до неузнаваемости меняя их бизнес на деньгах. Выше мы уже пробежались по верхам, показав, как деньги перетекают в ICO, краудфандинг, венчурный капитал и суверенные фонды национального благосостояния. И поймем, что еще важного происходит в сфере финансов, задавшись вопросом: «Что конкретно мы делаем с нашими деньгами?»

Отдаем на хранение, конечно. В основном, банкам. Еще переводим туда и сюда, иногда между компаниями, а бывает, занимаем или даем взаймы физическим лицам. Еще мы их инвестируем, пытаемся на свободные деньги заработать еще денег. Наконец, еще со времен, когда расчетным средством были ракушки моллюсков, мы используем деньги, чтобы получить то, чего нам хочется. Экспоненциальные технологии и их конвергенция, за что им отдельное спасибо, побуждают нас переосмыслять каждую из сфер применения денег, привыкать к тому, что доллары и центы заменяются битами и байтами и что никогда ни экономика, ни наш образ жизни уже не будут прежними.

Good Money

Гуннар Лавлейc18 вырос в бедности. Мать растила его в одиночку, они перебивались в идейной общине в Калифорнии, и Гуннар никогда не забудет, какой тяжкой ценой давалось их семье удовлетворение самых элементарных потребностей — в пище и деньгах. Сам Лавлейс, когда вырос, подался в серийные предприниматели, и хотя его первые три стартапа относились к технологической сфере и моде, на прибыли от них он задумал побороть проблему качества питания, ради чего основал свой четвертый стартап Thrive Market19.

Движимый своей миссией, стартап Thrive применяет экологичную упаковку, безотходную транспортировку и нетоксичные ингредиенты и непосредственно на дом поставляет своим клиентам — а их более девяти миллионов — высококачественную органическую пищу по более низким, чем у конкурентов, ценам. Но Thrive утоляла только одну из двух давнишних болей Лавлейса, а вторая — как достать денег — до поры до времени ожидала своего часа. Здесь мы подходим к пятому начинанию Лавлейса — Good Money20, — которое руководствуется тем же ценностным подходом, чтобы перехватить у традиционной банковской сферы функцию хранения денег.

Сейчас большую часть наших средств мы храним в банках, и они безбожно злоупотребляют нашим доверием. В среднем банковское обслуживание обходится американцам примерно в 360 долл.21 Между тем крупные банки в год имеют с клиентов в среднем 30 млрд долл. в качестве комиссионных за овердрафт по их счетам22. Но полное безобразие — в том, какое применение находят банки нашим деньгам.

Они инвестируют наши деньги, как правило, с солидной прибылью, туда, куда им кажется уместным. Нередко банки выбирают проекты, несовместимые с ценностями клиентов. Например, холдинг Wells Fargo растерял огромную часть своего бизнеса23, когда вскрылась его роль главного застрельщика и инвестора в деле строительства очень сомнительного в экологическом и этическом плане нефтепровода Dakota Pipeline. Получается, пока банки зарабатывают себе приличный куш, ваши деньги работают не на вас, а иногда и против вас.

Компания Good Money делает прямо противоположное, для чего придумала полдюжины разных способов. По сути это мобильный бумажник, примостившийся в вашем смартфоне и способный хранить как обычные деньги, так и криптовалюты. Он позволяет производить расчеты через любой банкомат, причем ни комиссии за перевод, ни годовой платы за обслуживание с вас не берут, а проценты у Good Money раз в сто выше, чем у большинства банков. Клиенты становятся и ее владельцами. Кладете свои деньги в Good Money — и получаете акционерную долю в капитале компании, а сама она половину своих прибылей направляет на инвестиции в социальные перемены и благотворительные пожертвования.

Такой стратегией Good Money адресно апеллирует к людям, предпочитающим иметь дело с компаниями, которые руководствуются достойными ценностями, а также к 40 млн американцев, вытолкнутых из традиционной банковской системы штрафами за овердрафт и попавших в черные списки. Но самый обширный мобильный рынок для Good Money составляет третья категория потребителей: те, кто не охвачен банковскими услугами и кому негде хранить свои деньги.

Вопрос упирается в инфраструктуру, особенно в беднейших странах, где строить банк нерентабельно, поскольку затраты на возведение и содержание банков превышают ценность, которую они смогут генерировать. Просто перевернутая с ног на голову экономическая теория. Да, больше двух миллиардов жителей планеты до сих пор не имеют банковских счетов24, но почти у каждого имеется мобильный телефон. Это подводит нас к менеджеру Vodafone Нику Хьюзу и одной из самых неподатливых экономических проблем — микрофинансированию.

Необычное предложение

На Всемирном саммите по устойчивому развитию в 2002 г. менеджер мобильного оператора Vodafone Ник Хьюз25 выступил с презентацией на тему рисков. Задуманное им было почти несбыточно, но попытать счастья стоило: убедить крупные корпорации в рамках помощи бедным странам вложить часть научно-исследовательских бюджетов в высокорисковые, но сулящие крупный выигрыш идеи. В зале присутствовал чиновник из британского Департамента международного развития. По окончании заседания он обратился к Хьюзу с еще более необычным предложе­нием.

Департамент уже некоторое время присматривался к тому, как применяется мобильная связь, и обнаружил, что в некоторых районах Африки население использует минуты связи как своего рода валюту и вместо наличных расплачивается ими за продукты. В Департаменте расценили это как возможность. Что еще важнее, им требовалось выбрать объект для инвестирования миллиона долларов. И если Vodafone согласится на встречное финансирование, Департамент соглашался вложить миллион в экспериментальный проект.

А поскольку невозможность получить заемные средства — одна из главных проблем для населения, лишенного доступа к банковским услугам, идея первоначального пилотного проекта сводилась к микрофинансированию. Микрозайм на покупку коровы, мопеда или швейной машинки — иными словами, начальные затраты на открытие малого бизнеса — зачастую позволяет разорвать порочный круг нищеты. В департаменте рассудили: если дать людям возможность взять кредитные средства, а выплачивать их минутами мобильной связи, возможно, удастся придать мощный импульс предпринимательству в странах, которые больше всего в нем нуждаются.

Плодом сотрудничества между департаментом и Vodafone стала платежная система M-Pesa26, а Кения оказалась первой страной, где ее развернули в 2007 г. Не требующая ни сети банковских отделений, ни банкоматов, M-Pesa опирается на старую добрую допотопную технологию — людей. Агенты торгуют временем разговора на местных рынках, обменивая деньги на мобильные минуты, и наоборот. Покупатель загружает разговорное время на свою сим-карту, с нее — на телефон и обращает минуты в деньги, которые можно послать кому-нибудь СМС-сообщением.

Если начало этому замыслу дали микрозаймы, то денежные переводы превратили его в силу. Возможность переводить деньги без оплаты комиссионных банку позволила рабочим в городах отправлять родственникам в деревню переводы, что экономило им 12%27 пересылаемых сумм, которые обычно снимают в виде комиссии компании вроде Western Union. К тому же СМС-перевод удачно заменил старый способ, когда конверт с наличными передавали водителю междугородного автобуса в робкой надежде, что те будут переданы по назначению.

Через восемь месяцев после запуска28 платежной системой M-Pesa уже пользовался миллион кенийцев. А сегодня — почти вся страна. Как показали исследования Массачусетского технологического института29, всего лишь доступом к базовым банковским услугам M-Pesa подняла из крайней нищеты 2% населения Кении — более 200 тыс. человек.

И не в одной Кении. На сегодня M-Pesa предоставляет услуги более чем 30 млн человек30 в десяти странах. В местах, где особенно процветает коррупция­, правительства используют M-Pesa, чтобы поставить заслон взяточничеству. Так, в Афганистане через нее выплачивают зарплаты военным. В Индии — пенсии. И сегодня не одна она предлагает подобные услуги.

Система bKash в Бангладеш обслуживает более 23 млн пользователей31; в Китае Alipay — чуть меньше миллиарда32. Как и Good Money, Alipay превратилась в инструмент умножения общественного блага. В игру на ее платформе Ant Forest33 играют более 500 млн клиентов, зарабатывая очки тем, что в повседневной жизни делают выбор в пользу экологичных решений. Заработанные очки потом воплощаются в посадки деревьев в реальном мире. Это теперь общенациональная мания. На данный момент уже высажено более миллиона деревьев.

Что немаловажно, эти достижения опрокидывают традиционную дугу эволюционного развития технологий. Так сложилось, что возникавшие в Кремниевой долине передовые новшества сначала внедрялись на Западном побережье, затем их принимали рынки Восточного побережья, далее изучала Европа, а уже потом они распространялись на весь остальной мир. Но сейчас процесс повернулся вспять, и теперь изобретенные в развивающемся мире новшества подрывают рынки развитого мира.

А на подходе еще больше подрывных инноваций.

Банки занимают уникальное место в экономической экосистеме: они владеют всей инфраструктурой, обеспечивающей движение денежных потоков. Когда кто-то желает переместить куда-либо денежные средства — дать взаймы, перевести со счета на счет или просто отдать, — банки, будучи доверенным главным хранилищем, могут вмешаться в процесс. Во всяком случае, могли, пока на арену не явился блокчейн.

А поскольку доверие по умолчанию встроено в систему блокчейна, другая система уже не нужна. Возьмем, например, торговлю акциями. На сегодня для осуществления процесса нужны покупатель, продавец, банки, которые держат деньги продавца и покупателя, фондовая биржа, клиринговые палаты и пр. — грубо говоря, с десяток посредников. Блокчейн устраняет их, сокращая участников процесса всего до двух — продавца и покупателя. Все остальное проделывает технология.

В попытке не упустить свой усыхающий ломоть пирога крупные банки ринулись в блокчейн. Но все же тысячи частных предпринимателей оказались порасторопнее и уже используют эту технологию, тем самым подрывая позиции банков. Посмотрим на R334 и Ripple35 — два наглядных примера, как подрывные новации развивающегося мира влияют на бизнес мира развитого. В обоих случаях компании применяют блокчейн как замену традиционной межбанковской системе передачи информации и совершения платежей SWIFT36, по протоколам которой традиционно осуществляются международные банковские расчеты.

Повернувший вспять поток подрывных инноваций в обозримом будущем не собирается иссякать. В ближайшее десятилетие доступ к интернету получат 4 млрд человек, те самые восходящие миллиарды37. И поскольку всем им потребуются базовые банковские услуги, откроется окно колоссальных возможностей. Но, спасибо конвергенции технологий, смелое предприятие Ника Хьюза в итоге позволит практически каждому обратить себе на пользу открывающиеся возможности, разве что банки останутся в стороне.

Вторжение искусственного интеллекта

Финтех — конвергенция между технологиями и финансовыми услугами, а также соответствующая отрасль финансовых услуг. Он был изначально освоен сетями и приложениями, а позже претерпел радикальные перемены под действием ИИ и блокчейна и сегодня служит глобальным механизмом перераспределения богатств. Представьте, как Робин Гуд со смартфоном вместо лука и стрел отбирает у банков деньги и возвращает клиентам.

Там, где сталкиваются сильное недовольство клиентов и огромные деньги, всегда таятся возможности. На этом взросла компания TransferWise38. Используя слегка модифицированное мобильное приложение для интернет-знакомств, она сводит желающих обменять, скажем, песо на доллары с желающими произвести обратный обмен и тем самым замахивается на весь рынок обмена валют. А поскольку сводить таких людей проще, чем партнеров­ для романтических отношений, менее чем за пять лет стоимость компании перешагнула рубеж 1 млрд долл.

Построенная на технологиях сетей и приложений, TransferWise служит также примером волны колонизации финтех-отрасли. Волна особенно радикальных перемен накрыла финтех, когда туда пришел искусственный интеллект. Помните стародавний способ разжиться деньгами: «Не займешь ли ты мне, дружище, доллар-другой?»? Это называется равноправным кредитованием. С давних пор и поныне это высокорисковая практика — в том смысле, что друг редко получает назад свой доллар. С ростом сумм проблема усугубляется.

С ростом деревень, где все всех знали, в городки, городков в города, которые затем беспорядочно застраивались, добрососедское доверие разрушилось. Вот тогда-то на сцену вышли банки — вернули доверие, которое было выпало из уравнения кредитования.

Но кому оно нужно, когда есть данные?

С приходом ИИ огромные группы людей получили возможность договариваться, обмениваться финансовой информацией и объединять в пул свои риски, тем самым превращаясь в рынок равноправного кредитования, известный также как краудлендинг. Prosper39, Funding Circle40 и LendingTree41 — три примера компаний, уже действующих на этом рынке, который, согласно прогнозам, имеет все перспективы вырасти в общей стоимости с 26,16 млрд долл. в 2015 г. до 897,85 млрд долл. в 2024 г.42

Совсем другой пример — Smart Finance Group43: созданная в 2013 г. для обслуживания огромного пласта китайского населения, не имеющего доступа к банковским услугам, компания при помощи ИИ вычесывает персональные данные человека из социальных сетей, данных о пользовании смартфоном, сведений об образовании, трудовом стаже и опыте, а также всех прочих источников, чтобы в мгновение ока сгенерировать его достоверную кредитную историю. При таком методе Smart Finance Group способна за какие-то восемь секунд одобрить тем, у кого нет банковских счетов, равноправный кредит, в том числе микрофинансовый. Результаты говорят сами за себя. Через Smart Finance ежемесячно предоставляются 1,5–2 млн займов.

ИИ влияет и на инвестиционную сферу. По традиции, в эту игру играли только богатые, потому что главным козырем в ней были сведения. Самыми лучшими из них располагали финансовые консультанты, но только очень состоятельные люди могли позволить себе такого специалиста и, соответственно, доступ к информации. Тем более что финансовые консультанты очень придирчиво выбирают себе клиентов. Как показывает практика, работа с несколькими мелкими инвесторами зачастую требует больше времени и хлопот, чем с крупными, и многие управляющие частными активами устанавливают нижний порог инвестиционных сумм, начиная с которых они согласны работать, в сотни тысяч долларов.

Однако появление ИИ уравняло возможности игроков. Сегодня роботы-консультанты, например Wealthfront44 и Betterment45, уже понесли в массы премудрости управления капиталами. Надо всего лишь в мобильном приложении ответить на ряд установочных вопросов о степени толерантности к риску, целях инвестирования и планах пенсионного обеспечения, а дальше в дело вступают алгоритмы.

По большому счету, алгоритмы уже перехватили управление. Ежедневно около 60% рыночной торговли46 осуществляется компьютерами. А когда волатильность рынка повышается, этот показатель может подскочить и до 90%47. Роботы-консультанты открывают своим клиентам доступ к процессу торгов и в результате экономят им деньги.

А когда из цепочки устраняются люди, комиссионные уходят тоже. Вместо 2% с прибылей, которые возьмет с вас управляющий частными активами, большинство робоконсультантов довольствуются 0,25%48. Инвесторы, как говорится, ведутся: по состоянию на январь 2019 г. в управлении Wealthfront находились 11 млрд долл.49, а у Betterment — 14 млрд долл.50 Сегодня на робоконсультантов, по грубым прикидкам, приходится всего-то около 1% американских инвестиций, но сервис Business Insider Intelligence прогнозирует51, что к 2022 г. объем капиталов под их управлением возрастет до 4,6 млрд долл.

Подходим к последнему способу использования денег — для покупки вещей. Впрочем, это мы уже проходили. Когда вы в последний раз расплачивались наличными при въезде на платную дорогу? Или за такси? Стараниями­ Uber и Lyft мы можем разъезжать по городу без бумажника. А теперь соедините бескассовые магазины типа Amazon Go с сервисами вроде Uber Eats52, и получится, что отсутствие бумажника вскоре сделается новой нормой нашей жизни.

Дания в 2017 г. прекратила печатать деньги53. Годом раньше в намерении расширить сферу мобильного банкинга и демонетизировать серую зону рыночной экономики Индия изъяла из обращения 86% наличных54. Вьетнам поставил цель к 2020 г. на 90% перевести розничную торговлю на безналичные расчеты55. К этому уже почти пришла Швеция, где 80% денежных транзакций осуществляются в цифровом формате56.

Экономисты часто указывают, что двумя главными движущими факторами экономического роста выступают доступность денег — т. е. наличие резервов, из которых их можно заимствовать, — и оборачиваемость, или скорость и простота, с которой можно перемещать эти деньги в рамках оборота. Экспоненциальные технологии усиливают действие обоих факторов. В результате — ускорение, принципиальные изменения в галерее владельцев недвижимости, силуэты которой господствуют над городскими пейзажами. На самом деле, обратившись к сфере недвижимости, мы увидим, что меняющиеся силуэты наших городов — только начало трансфор­мации.

Недвижимость

Наша история о недвижимости начинается с Великой рецессии 2008 г.57, когда безответственное поведение двух уже знакомых нам игроков — банков и страховых компаний — ввергло страну в хаос. Особенно болезненный удар пришелся по недвижимости. Цены на рынке обвалились, пробили дно и продолжали свободное падение. Разразился жилищный кризис, положение дел, и так плохое, еще ухудшилось и дошло до откровенно бедственного. Тогда Гленна Сэнфорда58 посетила идея, которую в то время язык бы не повернулся назвать иначе, кроме как глупостью: он решил основать компанию по продаже недвижимости. Правда, очень созвучную духу того времени. В условиях, когда накладные расходы росли, а выручка только падала, Сэнфорд­ решил не идти обычным для агентств недвижимости путем и не открывать свою контору. Он полностью отмел замешанную на бетоне и кирпиче модель, а взамен основал первую в стране облачную виртуальную брокерскую компанию по продаже недвижимости — eXp Realty59.

Избавив себя от возни с материальной недвижимостью, Сэнфорд воспользовался платформой виртуальной реальности под названием VirBELA (сейчас ею владеет eXp Realty60) и выстроил полностью иммерсивный мега-кампус. На сегодняшний день он дает виртуальный приют 16 тысячам агентов61 из 50 штатов, а также трех канадских провинций и четырех сотен крупнейших рынков недвижимости — и всем предоставлено все необходимое для работы, хотя единой конторы нет.

Вместо того чтобы ездить в контору, агенты и менеджеры сидят по домам. Зато каждый день собираются, кто с помощью VR-шлема, а кто через ноутбук, в виртуальном кампусе, где созданы все условия для работы и общения: есть вестибюль, библиотека, демонстрационные залы, переговорные, конференц-залы и спортивная площадка. Сэнфорд утверждает, что ста миллионами в общей 650-миллионной рыночной капитализации своей компании62 он обязан экономии за счет инфраструктуры и накладных расходов.

Хотя преобразования Сэнфорда имели серьезные последствия для отрасли недвижимости, они были результатом тройной конвергенции: между вычислениями, сетями и виртуальной реальностью. Поверх нагромоздим те, что на подходе — ИИ, трехмерную печать, беспилотные автомобили, воздушные такси, плавучие города, — и увидим, как быстро все меняется. Перемены затронут и один компонент отрасли, оставленный Сэнфордом как есть: брокеров по недвижимости.

Прости-прощай, брокер

Большинство людей, если им улыбнулась удача, решают приобрести свое жилье. Зачастую это для них самое ответственное покупательское решение в жизни, самая крупная из сумм, которыми они расплачивались, и для многих — самый большой из всех пережитых в жизни страхов. Сейчас мы расскажем, как искусственный интеллект меняет процесс покупки, но прежде полезно напомнить, что в сущности это история о том, как люди во власти нервного напряжения в реальном мире принимают трудные, ответственные решения.

Что верно, то верно: вот уже некоторое время ИИ помогает людям принимать трудные решения в сфере недвижимости. Zillow63, Trulia64, Move65, Redfin66 и другие компании уже вложили миллионы67 в подобные технологии. Уже сейчас поиск недвижимости, ее оценка, консультации и управление ею происходят быстрее, проще и точнее, чем в прошлом. Сегодня к услугам инвесторов аналитические возможности, которые намного превосходят возможности человека и позволяют в комплексе изучать принятые в отрасли показатели, например арендную плату, число жильцов на единицу площади, сведения о местных школах и новые вводные: данные об активности пользователей в сети (кликстрим), т. е. последовательности ссылок на сайты, которые пользователи посещали в сети, спутниковые снимки объекта недвижимости, геолокация и удобство подъездных путей к объекту и т. д. Как и в гонке за внедрение ИИ в других отраслях, в недвижимости ведущие позиции в итоге обеспечат себе компании, располагающие наилучшими данными.

Если ИИ уже вовсю работает в отраслевой исследовательской аналитике, почему бы не доверить ему и брокерство? Вернее, почему бы не позволить конвергенции ИИ, VR и сенсоров взять на себя роль вашего брокера?

В будущем, где непрерывное отслеживание ваших предпочтений станет стандартной функцией любого персонального ИИ, вам разве потребуется нанимать малознакомого человека, который будет продавать вам недвижимость? Тем более что ваш ИИ по вашим лайкам и дизлайкам и так уже знает вас, наверное, лучше вас самих. Недалек тот день, когда большую часть поисков недвижимости — будь то дом, квартира, офис или что-то другое — вы сможете осуществлять без отрыва от любимого дивана, через VR-гарнитуры и с помощью вашего персонального ИИ. Процесс будет похож на общение с Siri, как если бы она освоила дизайн интерьеров: «Мне нужен лофт в стиле промышленный модерн, с бетонными полами, вблизи от Whole Foods». Ваш ИИ-риелтор составит выборку объектов, удовлетворяющих­ вашим­ критериям­, а VR-шлем предложит совершить экскурсию по выбранным объектам в любой удобный вам момент временного континуума 24/7.

Если вы по другую сторону рынка, это означает, что к вам обратятся и те, кто за пару километров от вас, и те, кто от вас за два континента. Если вы — покупатель, каждый иммерсивный VR-тур по заинтересовавшему вас объекту недвижимости послужит вашему персональному ИИ пищей для ума. Продвинутая программа отслеживания движений глаз фиксирует ваш взгляд, а алгоритмы распознавания голоса ловят нотки удовольствия или неодобрения в ваших интонациях. И то и другое добавляется к списку ваших «нравится» и «не нравится», и чем дольше ваши поиски, тем лучшие варианты подбирает для вас ваш персональный ИИ.

Допустим, вам интересно, как будет выглядеть вот эта гостиная, если покрыть стены голубой краской. Не проблема. Программы виртуальной реальности способны постоянно менять параметры обстановки, перебирать бесчисленные варианты покрытий полов, обоев, ориентаций на солнечную сторону. Желаете расставить свою мебель в воспроизведенном VR пространстве нового дома? В один прекрасный день продвинутый ИИ соберет в свои мозги всю вашу обстановку вместе с картинами, книгами и элементами интерьера и по вашему желанию расставит в любом виртуальном пространстве, что наглядно покажет вам, как будет выглядеть с вашей обстановкой помещение, которого вы раньше в глаза не видели. По большому счету, управляемые ИИ VR-платформы недвижимости позволят изучить любое выставленное на рынок помещение, перепланировать и обставить его под ваши вкусы, а уже затем решать, о таком ли доме вы мечтали.

Заново изобретаем город

Местоположение, местоположение и еще раз местоположение — вот мантра риелторства. Правда, есть существенное дополнение: близость, близость и еще раз близость.

Стоимость вашего жилья отчасти измеряется его близостью к полудюжине объектов: торговому центру, лучшим школам, вашему месту работы, любимым ресторанам, месту жительства ближайших друзей. Но за следующее десятилетие, учитывая, как трансформируются средства передвижения, мы поменяем свои представления о соотношении между «здесь» и «там». Посмотрим, что получится, когда беспилотные автомобили, их летающие собратья и сверхскоростные поезда Hyperloop превратят «близость» в доступное всем благо.

Если поездка из Лас-Вегаса в Лос-Анджелес на Hyperloop занимает полчаса, если из северной части Вермонта до центра Бостона привычно добираешься на летающем такси, а из глухого угла Виргинии в Вашингтон тебя за какой-то час доставит беспилотный автомобиль Uber, то почему бы не прикупить дом вдвое большей площади и по вдвое меньшей цене в каком-нибудь тихом уголке? Тем более что время поездок можно посвятить чему-нибудь полезному — подремать, помедитировать, пообщаться или заняться еще чем-то. Когда прежде нежелательные из-за своей отдаленности географические локации становятся доступными, демократизируется и сама близость.

Суть в том, что за ближайшее десятилетие устоявшееся понятие «элитная недвижимость» начнет чем дальше, тем больше смещаться в сторону иного смыслового наполнения. И не только в том дело, что изменится соотношение между «там» и «здесь», а в том еще, что все больше местоположений переедут из категории «где-то там» в категорию «под боком».

В общем, знакомьтесь: плавучие города. Предполагается, что они способны решить триаду современных проблем: повышающийся уровень Мирового океана, стремительно прирастающее население и угроза экосистемам. Пятистам прибрежным городам мира68, существованию которых сегодня угрожает глобальное потепление, плавучие города могут предложить то, в чем мы больше всего нуждаемся: защиту от наводнений, цунами и тропических циклонов. Не забудем также, что почти 40% людей уже живут на океанских побережьях69, и если мы добьемся успеха с плавучими городами, то разживемся изобилием первоклассной недвижимости в местах, где таковой прежде не существовало.

Предыдущие варианты этой концепции многими принимались в штыки, однако в 2019 г. перед лицом нарастающей угрозы изменения климата­ ООН решила дать плавучим городам второй шанс. Среди прочего обсуждалась идея Oceanix City70 — безотходного, с лихвой обеспечивающего себя энергией плавучего города, проект которого разработали таитянские предприниматели Марк Коллинз и Итаи Мадамомбе. По проекту предусмотрено несколько соединенных в круг шестиугольных платформ площадью 1,8 гектара, на каждой из которых смогут проживать на полном самообеспечении 300 человек; а на территории 30 гектаров смогут жить до 10 тыс. че­ловек.

Еще один проект, разработанный Институтом систейдинга[30]^, 71 (Seasteading Institute) в Сан-Франциско, уже проходит испытания у берегов Французской Полинезии72. Он называется Floating Island Project — «Проект плавучего острова», и по большей части это не столько собственно плавучий город, сколько испытательная площадка для проектов плавучих городов, которые будут создаваться следующими поколениями. Располагая плавучим модулем в 40 гектаров и разрешением на особую экономическую зону для проживающих, проект ставит целью возвести к 2021 г. дюжину сооружений.

В обоих плавучих городах ключевое понятие — автономность. Технологии вытягивания воды из водоносных горизонтов обеспечат их пресной водой; оранжереи, вертикальные и рыбные фермы — пищей, а источниками энергии для всего этого станут солнце, ветер и океанские волны. Электромоторные лодки, а вскоре и беспилотные летающие автомобили обеспечат жителям плавучих островов маятниковые поездки к местам работы на материке. Хотя поездки могут и не понадобиться, и это еще важнее. Когда к вашим услугам доставка дронами, а на рабочее совещание можно запросто отправить своего аватара, можно вообще никогда не покидать остров.

Экспоненциальные технологии вовсю дематериализуют, демонетизируют и демократизируют чуть ли не каждый аспект сферы недвижимости. Корпоративная инфраструктура перешла в виртуальную реальность; вскоре за ней последуют и брокеры. А скоро дойдет очередь и до двух столпов, на которых до недавнего времени покоилась отрасль, — местоположения и близости к значимым объектам; по некоторым оценкам, они демонетизируются еще до конца текущего десятилетия. Сегодняшний дефицит особых мест проживания, привилегии немногих счастливчиков, завтра превратится в изобилие недвижимости элитного класса — недорогой и доступной многим людям со средним достатком.

Прибавим к переменам в сфере недвижимости переформатирование финансовой индустрии и страхования — и увидим колоссальный сдвиг в облике городов и деловой активности бизнеса. Когда мы ускоряем и удешевляем процессы, исключая из них посредников, и открываем доступ к ним всем желающим, мы тем самым перестраиваем три крупнейших механизма, посредством которых на протяжении нашей истории создавалось богатство. И это еще одна причина, почему будущее явится к нам на порог быстрее, чем вы думаете.

Глава 12

Пища и ее будущее

Вы живете в 2030 г., и сейчас вы сильно проголодались. На днях вас заинтересовало последнее поветрие кулинарной моды: гибридные кухни. Ваш персональный ИИ заготовил кое-какие предложения, причем учел все, что для вас важно, от истории ваших вкусовых предпочтений и личных потребностей в питании до вашего графика. Завтра вы собираетесь на серфинг, и совсем не лишним будет загодя подзаправиться дополнительными калориями. Итак, на сегодняшний вечер вам предлагается фьюжн, сплав элементов еврейской и азиатской кухни. Такого вы еще не пробовали и потому рассудили, что лучше поостеречься, чем потом жалеть. И вы поручаете своему ИИ подобрать вам что-то из проверенных блюд этого кулинарного гибрида.

Через восемь минут Amazon уже доставляет вам дроном два пакета сырых ингредиентов. Вы загружаете их в семь отсеков вашего пищевого 3D-принтера1. Ой, какой странный овощ, таких вы еще не видели. Сканируете крохотный штрихкод на упаковке, и сейчас же оживает мобильное приложение на блокчейне, отслеживающее происхождение пищевых продуктов. Оказывается, это новый сорт кабачка родом из Вьетнама, а теперь его выращивает вертикальная ферма по соседству.

Остальные ингредиенты вы вручаете вашему робошефу — именно вручаете, поскольку это не более чем две сочлененные искусственные руки плюс интерфейс в виде сенсорного экрана. Хотя экрана вам касаться незачем, ведь рецепты блюд загрузились, еще когда вы заказывали их на обед. А поскольку система приготовления пищи полностью автоматизирована, вам не нужно и болтаться на кухне.

Выходя из кухни, вы краем глаза замечаете, как рука-манипулятор выверенными плавными движениями шинкует филе тунца2. Еще бы, 20 различных моторчиков, 24 сочленения и 129 сенсоров вашего робошефа способны точно воспроизводить движения человеческой руки от ладони до плеча. А вообще-то у этого бота есть функция машинного обучения, он перенимал кулинарное искусство у шеф-поваров пятизвездочных ресторанов — по видеороликам.

Но еще лучше другое: в качестве поставщика провизии вы выбрали Moo-Less Meats3, а они «выращивают» синтетические продукты питания, и потому вы уверены, что тунца под ножичком робошефа не ловили донным тралением, не глушили динамитом и не применяли против несчастного создания никаких других экологических живодерств. Все обстояло иначе: ваше филе тихо-мирно вырастили в лаборатории из стволовых клеток, в процессе не пострадали ни окружающая среда, ни какое-либо живое существо. И наконец, поскольку весь процесс автоматизирован и подстроен конкретно под ваши нужды и аппетиты, от вашей трапезы останется ноль пищевых и непищевых отходов. Вы съедаете всё, что было на тарелке, а поскольку она напечатана на 3D-принтере из шоколада, на десерт вы ею и закусы­ваете.

В 2020 г. у нас есть почти все составляющие этого обеда. Разумеется, пока не на кухне, но дайте немного времени. Прежде чем обсуждать, какие модификации вышеописанных технологий могли бы потребоваться, чтобы приспособить их под ваши домашние очаги, начнем разговор о будущем нашей пищи насущной с ее первоисточника — а происходит наш съестной объект изучения из ядерной сердцевины звезды, которую мы называем Солнцем.

Не пища, а сплошное расточительство

История о пище — всегда история о расточительстве. Каждое звено, каждый поворот в ней всегда спотыкаются о неэффективность. Задумаемся, откуда происходит пища, что лежит на вашей тарелке. «Все животные поедают растения или животных, которые поедают растения, — написал Ричард Мэннинг4 в очерке для Harpers. — Это и есть пищевая цепочка, а движет ею уникальная способность растений перерабатывать солнечный свет в энергию, аккумулируемую в виде углеводов — главного источника энергии для всех животных. Вырабатывать ее можно только одним способом — в процессе фотосинтеза солнечного света. Для растительной энергии не существует альтернативы, как нет альтернативы кислороду».

Чтобы попасть на нашу тарелку, пища начинает свой путь за 150 млн км от Земли в виде пучка солнечного света с перспективой принять участие в реакции фотосинтеза. Каждую секунду Солнце сжигает миллионы тонн водорода, преобразуя их в энергию, но Земли достигает менее одной миллиардной доли этой энергии. А из всей солнечной энергии, которая попадает на поверхность Земли, на фотосинтез расходуется всего 1%.

Впрочем, на этом история расточительства не заканчивается. Когда наша пища вырастет, ее надо перевозить к местам, где мы ее потребляем. И все происходящее в процессе транспортировки окружающей среде даром не обходится. Когда вы сидите за праздничным столом, велик шанс, что услаждающая вас пища пропутешествовала большее расстояние, чем ваши родные, собравшиеся на торжество. В среднем американская пища на пути к потребителю преодолевает расстояния5 2400–4000 км. Картофель из Айовы, вино из Франции, говядина из Аргентины — в общем, сами видите, какая энергозатратная картина.

Но еще больше энергии впустую расходуется на конечной, потребительской стороне процесса питания. При том, что каждый восьмой американец с трудом добывает себе пропитание, 40% производимых в США пищевых продуктов остаются несъеденными. Они либо сгнивают, либо оканчивают свои скорбные дни на помойке. Вообще-то — и об этом говорит Национальный совет по защите ресурсов6, — имей мы возможность «спасать» всего-то 15% даром пропадающих продуктов питания, и проблема обеспечения продовольствием решилась бы для 25 млн американцев из тех 42 млн, которые сегодня страдают от его нехватки.

Помощь уже на подходе, ведь сегодня каждое звено в нашей цепочке создания пищевой ценности претерпевает глубокие изменения. В начальном звене цепочки ученые начинают постигать, как усилить способность растений к преобразованию солнечного света в углеводы и тем самым в пищу. В биологии растений табак — как известно, любимая лабораторная крыса. В Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе (University of California, Los Angeles, UCLA)7 ученые улучшили способность растения к выработке глюкозы, благодаря чему урожай табака увеличился на 14–20%. Спонсируемый Биллом Гейтсом RIPE Project — проект «Повышение эффективности фотосинтеза» (Realizing Increased Photosynthetic Efficiency) — в Иллинойском университете8 не только добился такой же урожайности, но и повысил ее. Следующий шаг вперед сделали исследования в Эссекском университете. Повышением уровня белка, участвующего в фотодыхании[31], ученые увеличили урожайность табака в пределах от 27 до 47%. ООН подсчитала, что мы должны удвоить производство продуктов растениеводства к 2050 г.9, чтобы прокормить население планеты, которое к тому времени превысит 9 млрд человек. Все эти исследования подтверждают, что повышение эффективности фотосинтеза позволит нам преодолеть половину пути к данной цели.

Вероятно, понадобится какое-то время, чтобы из лаборатории эти достижения пришли в наш дом, но компании уже готовятся улучшить следующее звено цепочки — транспортировку. У нас не только транспортные средства учатся экономичнее расходовать энергию, но и продукты питания становятся долговечнее.

Квартирующая в Санта-Барбаре компания Apeel Sciences10 на основе биомиметики (или бионики) и материаловедения взялась решить проблему пищевых отходов. Природа, как выясняется, снабжает фрукты и овощи естественной защитой от порчи — кожицей. По-научному называемый «кутин», наружный воскоподобный слой эпидермиса образован жирными кислотами и призван препятствовать излишнему испарению воды. В Apeel нашли способ лабораторно производить из натуральных растительных веществ кутин, чтобы опрыскивать им (или окунать в него) продукты питания. Синтетический кутин не имеет запаха, вкуса и цвета, и обработанный им органический продукт сохраняет свою органичность. Так, плоды авокадо11 доспевают до мягкости на 60% дольше, чем не обработанные, и уже есть в продаже у большинства ведущих американских продовольственных ретейлеров.

Защита от порчи помогает сохранять нашу пищу дольше, но полностью вопрос транспортировки не решает. И потому компании стараются вообще исключить это звено из цепи. Чтобы повысить эффективность на стадии транспортировки продуктов питания с ферм на стол потребителя, компании придвигают первые к последним. Такая методика получила название вертикального фермерства12 и предлагает выращивать овощи и фрукты не в полях и садах за городом, а в небоскребах. А учитывая, что к 2025 г. более 70% человечества будет проживать в городах, перевозить выращенные на фермах овощи за 3000 км к столу потребителя-горожанина не только расточительно, но и небезвредно для здоровья. Вырванные из почвы растения с каждой секундой теряют свою питательную ценность. А если продукт питания две недели добирается до вашего стола — такая длительность транспортировки не так уж редка, — он рискует потерять 45%13 питательной ценности. С приходом вертикального фермерства выражение «выращено местными производителями» приобретает буквальный смысл, что фрукт или овощ выращен прямо здесь. ИКЕА, например, в своих кафетериях уже сейчас кормит покупателей блюдами из продуктов, которые выращиваются вертикально на месте — в ее магазинах.

Вертикальное фермерство не только устраняет из цепочки время транспортировки, но решает и ряд других проблем. Поскольку вертикальные фермы — абсолютно закрытые среды, отпадает надобность применять пестициды. А какая экономия воды! Вертикальные фермы опираются на методы гидропоники и аэропоники14, которые позволяют выращивать сельхозрастения при затратах воды на 90% меньших, чем требует традиционное растениеводство — и это крайне важно, когда наша планета все больше страдает от жажды.

Вертикальное фермерство развивается семимильными шагами. В 2012 г., когда мы впервые написали о вертикальных фермах в нашей книге «Изобилие­», соответствующие пилотные проекты можно было пересчитать по пальцам. А сегодня это целая отрасль.

Крупнейший игрок на сегодня — Plenty Unlimited, располагающаяся в области залива Сан-Франциско15. При финансировании свыше 200 млн долл.16 Plenty освоила умный технологичный подход к выращиванию продовольственных культур в закрытых помещениях. Для этого используются башни высотой 6,1 м, за ростом рассады надзирают десятки тысяч камер и датчиков, а оптимизируется процесс через машинное обучение на больших данных. Благодаря этому на клочок почвы, который в прошлом занимало одно растение, удается высаживать 40 растений. Урожаи в 350 раз больше, чем в открытом грунте, а воды расходуется меньше 1% от объема, требуемого для полевого выращивания тех же культур. И это не овощи на заказ для кучки богатых; напротив, процессы, которые Plenty внедрила на своих вертикальных фермах, позволяют снизить стоимость продукта на 20–35% по сравнению с традиционными продовольственными магазинами. На данный момент флагманское предприятие Plenty располагается в Южном Сан-Франциско; есть еще ферма общей площадью около 9,3 тыс. м² в Кенте и вертикальная ферма в ОАЭ; строительство башен для вертикального выращивания началось также более чем на 300 фермах в Китае.

На Восточном побережье США компания AeroFarms17 придумала, как выращивать более 907 т листовой зелени в перепрофилированном фабричном здании площадью18 6,5 тыс. м² — без солнечного света и без почвы. Помещение оборудовано рядами ИИ-регулируемых светодиодных светильников, благодаря чему каждое растение освещается световыми волнами именно той длины, которая оптимальна для его здорового роста. По принципу аэропоники питательные вещества подводятся непосредственно к корням рассады в виде аэрозолей, что исключает необходимость в почвенном субстрате. Вместо того чтобы сидеть в почве, растения подвешены в воздухе на специальной ячеистой ткани из переработанных пластиковых бутылок. Как и на фермах Plenty, процессом культивации здесь руководят датчики, камеры наблюдения и машинное обучение.

Вертикальные фермы пока не настолько велики, чтобы реально влиять на глобальную продовольственную проблему, но экспоненциальные технологии идут им на пользу. Конвергенция технологий, как недавно заявил репортерам CEO компании Plenty Мэтт Барнард19, сулит серьезные выгоды сельскому хозяйству.

«Вон как выиграла Google от единовременного сочетания усовершенствованной технологии, улучшенных алгоритмов и больших массивов данных, вот и мы наблюдаем аналогичный прогресс [в вертикальном фермерстве]».

А еще мы видим, что в общую картину встраиваются роботы. На данный момент у вертикальных ферм 50–80% затрат приходятся на оплату труда20, а вот стартап из Кремниевой долины Iron Ox21 сконструировал 450-килограммового робота, который легко ворочает контейнеры с рассадой весом более 3,5 центнера. А известный блог о гаджетах и электронике Engadget по такому случаю22 переиначил старинную детскую песенку про старика Макдональда и его ферму (Old MacDonald had a farm) — «Старик Макдональд дроид был».

Если коротко, то фермерство не только растет вверх, но и набирает силу. А также умнеет. И главное — сильно прибавляет в эффективности.

Держать корову неэффективно

Устрашающий факт: к 2050 г., чтобы прокормить 9-миллиардное человечество, потребуется на 70% больше продовольствия, чем мир производил в 2009 г.23 Важное место среди продовольствия займет мясо. Как ожидается, к тому же 2050 г. его глобальное потребление, главным образом вследствие модернизации Китая и Индии, возрастет на 76%24. Назвать это проблематичным — значит сильно недооценить ситуацию.

Сегодня половина всей заселенной территории Земли используется под сельское хозяйство25, из которой 80% предназначено для животноводства. Четверть обитаемой суши в настоящее время отведена26 под содержание 20 млрд кур, 1,5 млрд голов крупного рогатого скота и 1 млрд овец — имеется­ в виду живых, еще не умерщвленных и не съеденных нами. Степень мучений и страданий несчастных животных зашкаливает. Как и бесполезные потери. Каждый восьмой американец сегодня ляжет спать на голодный желудок, а между тем сельскохозяйственные животные потребляют 30% выращенных в мире продовольственных культур.

Еще хуже дела обстоят с расходом воды. На производство мяса приходится 70% ее глобального потребления27. По сравнению с 1,5 тыс л, требуемыми28 для производства 1 кг пшеницы, на производство 1 кг говядины расходуются 15 тыс. л. Итак, во взрослом мясном бычке плещется водохранилище таких размеров, что по нему и эсминец ВМС США пройдет.

На производстве мяса лежит ответственность за 14,5% парниковых газов29, и в значительной мере — за вырубку лесов. По большому счету, мы на полпути к самому массовому в истории вымиранию — о чем подробнее поговорим в главе 13, — и на сегодня самый сильный кулак, безжалостно толкающий нас к вымиранию, — это утрата земельных угодий в пользу нужд сельского хозяйства30.

Корень проблемы все тот же — расточительность.

Сегодня, чтобы получить один-единственный стейк, нужно вырастить целую корову. Плюсуем сюда все виды отходов содержания буренки и сопряженные с ним парниковые газы, не говоря уже о том, что после всего придется как-то утилизировать остов. Между тем уже началась конвергенция передовых достижений в биотехнологии с передовыми достижениями в агротехнологии, что открывает нам возможность исключить весь животноводческий процесс и тот же стейк выращивать из одной стволовой клетки. И никакая корова не нужна.

Вот вам формула культивируемого мяса31. У живой коровы забираем методом биопсии несколько стволовых клеток, не причиняя ей вреда. Помещаем в богатый питательными веществами раствор. Задействуем мощь биореакторов. Даем отрасли несколько лет, чтобы достичь зрелости, и столько же — технологии, чтобы придумала, как снизить затраты, и готово: штампуй себе стейки в неограниченном количестве и корми человечество, чем дальше, тем больше входящее во вкус плотоядности.

Во всяком случае, такова цель, но на пути к ней предстоит разгрести еще несколько завалов. На данный момент богатый питательными веществами раствор все еще готовится из продуктов животного происхождения и обходится­ в бешеные деньги. Будь нашей целью «мясо без жестокости», достичь ее мы могли бы, только научившись производить питательный раствор полностью из растительных продуктов, над чем все еще бьются наука и бизнес. Ввиду невозможности доставлять раствор точно тогда и точно туда, когда и где он требуется, большего успеха мы добились в имитации, так сказать, «мяса всмятку» — скажем, говяжьего фарша или чоризо (сухой колбасы с красным перцем), — чем в выращивании стейка. Наконец, отраслевые ученые в области пищевой промышленности и энергетики по-прежнему общими силами ищут более эффективные энергообеспечения всего процесса. В конце концов биореакторы начнут потреблять меньше энергии и/или они полностью перейдут на возобновляемое сырье, но до этого еще надо дожить.

Но уже сейчас экологические выгоды значительны. Для культивации мяса требуется32 на 99% меньше земли, на 82–96% меньше воды, а парниковых газов выделяется при этом на 78–96% меньше. Энергозатраты на производство «мяса из пробирки» сокращаются в диапазоне от 7 до 45% в зависимости от вида мяса (традиционные методы разведения кур гораздо энергозатратнее, чем традиционное пастбищное мясное животноводство). Высвободив четверть обитаемой суши, мы сможем возобновить лесные массивы, чем воссоздадим естественные среды обитания, чтобы остановить кризис биоразнообразия, и восстановим естественное поглощение углерода, чем замедлим глобальное потепление. Как ни сложно продраться сквозь дебри расчетов, они обнажают весьма любопытную суть всего этого — этичное и экологичное решение проблемы голода в мире.

Культивированное мясо — и в плане здоровья более выгодное продовольственное решение33. Поскольку мы выращиваем стейк из стволовых клеток, мы можем заодно увеличить содержание полезных белков в его составе, снизить количество насыщенных жиров и даже добавить витамины. И потом, искусственное мясо выращивается без применения антибиотиков, а учитывая опасность заболеваний, вроде коровьего бешенства, оно еще и безопаснее для человека с точки зрения зоозаболеваний, чем натуральное. Переходом на искусственное мясо мы облегчаем глобальное бремя болезней и риск пандемий, поскольку 70% заболеваний передаются нам от скота34. Плюс к тому испытания с участием потребителей и шеф-поваров показывают, что вкус искусственного мяса уже не выступает ограничивающим фактором.

Сейчас масштабировать данное решение — удовольствие еще слишком дорогое. В 2013 г. первый гамбургер «из пробирки» стоил 330 000 долл.35 К 2018 г. компания Memphis Meats36 снизила этот показатель до 2400 долл. за фунт, а Aleph Farms и вовсе довела стоимость стейка до 50 долл. за фунт37 (около 110 долл/кг). Экспоненциальные технологии им подыгрывают: в Memphis считают, что благодаря ускоряющимся технологиям затраты в ближайшие годы удастся снизить примерно до 5 долл., а в ресторанах азиатской кухни люксовой категории курятина из пробирки уже обосновалась в меню.

С совершенствованием выращивания мяса «в пробирке» оно приобретает потенциал38 продукта, способного обогнать по рентабельности обычное натуральное мясо. Производство первого почти полностью автоматизировано и не требует много земли или труда. К тому же, чтобы вырастить корову, у вас уйдет несколько лет, а выращивание в лаборатории стольких же стейков, сколько дала бы одна корова, занимает всего несколько недель. И это не только стейки. Полным ходом движутся разработки всей гаммы синтетических мясных продуктов, от свиных колбасок и куриных наггетсов до деликатесов, вроде фуа-гра и филе-миньон, — смотря по тому, какие стволовые клетки берешь в работу. В конце 2018 г. компания Just Inc. объявила о партнерстве с японской фермой Toriyama, где выращивают коров породы вагю39, на предмет разработки методики культивации из их стволовых клеток редчайшего и самого дорогого на свете мраморного стейка.

Все, что говорилось выше о мясе, справедливо и для молока. Компания из Беркли Perfect Daily Foods40 изобрела способ производить сыр без участия коров. Они сочетали секвенирование генов, технологию трехмерной печати со знаниями о сычужных ферментах и создали линию молочных продуктов неживотного происхождения.

Резюмируем всё сказанное — и увидим, что нашу насущную пищу ожидает будущее, совсем не похожее на ее настоящее. В ближайшие несколько лет люди станут первыми, кто получает белки от животных, но ни одно живое существо при этом не страдает. Бойни отойдут в область преданий, которые мы в виде страшилок будем под настроение рассказывать нашим внукам. А планета, и так уже прогибающаяся под бременем почти восьми миллиардов душ и тел, отвоюет себе неплохой шанс сохраниться, когда нас станет девять миллиардов.

Часть III

Будущее все ближе

Глава 13

Угрозы и решения

А теперь расширим поле зрения. До сих пор мы решали две задачи. В части I мы изучали, как действуют силы ускорения, как конвергенции технологий порождают одну за другой волны перемен, беспрецедентных по способности подрывать основы. В части II мы прослеживали, как они прокатываются по жизни общества, и уделяли особое внимание переменам, которые они вносят в нашу повседневную жизнь. В обоих случаях мы ограничивали горизонт нашего исследования ближайшим десятилетием.

В части III мы раздвинем горизонты в двух ключевых направлениях. В данной главе изучим подрывные силы, противодействующие ломке старого во имя нового, а именно угрожающие нашему прогрессу экологические, экономические и экзистенциальные риски[32]. Понятно, что по каждой категории можно написать учебник. Но мы не ставим целью вдаваться в подробности. Скорее стремимся обозначить общие контуры проблемы, а затем изучить, какие решения могли бы предложить нам конвергентные технологии.

В следующей главе мы устремим взгляд в далекое будущее, перенесем фокус с наступающего десятилетия на ближайшее столетие. Мы изучим пять движимых (по большей части) технологиями грандиозных миграций, которые начинают разворачиваться в мире. Мы разложим по полочкам миграции, вызванные экономическими мотивами и изменением климата, исход в виртуальные миры, колонизацию космического пространства, а также переход в сферу коллективного разума — иначе говоря, квинтет массовых движений населения, которые в следующие столетия изменят демографию и природу человеческого общества.

Для начала обратимся к кризису водных ресурсов, затем перейдем к более широкой теме изменения климата и вымирания биологических видов, а потом сместим фокус на технологическую безработицу, мошеннические искусственные интеллекты и прочие опасности, угрожающие отравить наши экспоненциальные пиры.

Беды и горести из-за воды

В 2018 г. «Межправительственная группа экспертов по изменению климата» под эгидой ООН (МГЭИК) выпустила «Специальный доклад по глобальному потеплению»1, где сделала суровый вывод: мы, люди, надломили силы планеты. Зачарованное промышленными технологиями, но не способное обуздать их разрушительное воздействие на окружающую среду, человечество толкнуло Землю — а по выражению Карла Сагана, это «единственный известный нам обитаемый мир» — на путь, стремительно ведущий ее к катастрофе. По мнению ведущих климатологов мира, на решение этой проблемы у нас есть всего 12 лет. Либо мы сдержим глобальное потепление на уровне не выше 1,5 градуса, либо столкнемся с катастрофическими последствиями.

Несколькими месяцами позже точку зрения ООН повторил Всемирный экономический форум в своем «Отчете о глобальных рисках»2, в самой свежей редакции периодического документа, призванного заострять внимание на пяти главных угрозах, с которыми человечеству предстоит столкнуться в следующем десятилетии. Традиционно предметы беспокойства ВЭФ носили экономический характер: это нефтяные кризисы, финансовые крахи и прочее подобное. Но 2018 г. ознаменовался тем, что финансовые опасения в кои-то веки не вошли в пятерку главных глобальных рисков. Напротив, все крупнейшие угрозы человечеству лежат исключительно в экологической сфере: кризисы дефицита питьевой воды, утрата биологического­ разнообразия, катастрофические погодные явления, изменения климата, загрязнение окружающей среды.

Далее мы изучим, какие инструменты для борьбы с тревожащими ВЭФ пятью главными угрозами дают нам технологии. Но не следует думать, будто технологии автоматически устранят эти угрозы. Наши доводы чужды техноутопизма. Безусловно, технологии очень нужны, чтобы вызволить нас из экологических бедствий, но необходимо сочетать их с исторически беспрецедентными коллективными усилиями. Если мы научимся действовать сообща, объединяя наши силы, шансы у нас есть, и неплохие. Но, учитывая прозвучавшие от ООН и ВЭФ предостережения, чем раньше мы на это сподобимся, тем лучше.

Это подводит нас к фигуре Дина Кеймена.

Дин Кеймен3 — эксцентричный супергерой, этакий Бэтмен-технарь в джинсовой спецовке, повернутый на изобретательстве. Он обитает в тайном убежище — это остров-крепость, где есть множество потайных комнат, вертолетных площадок и где после мирного отделения Кеймена от США действует своя конституция. В послужном списке Кеймена-изобретателя 440 разнообразных патентов, в том числе автоматические инсулиновые шприцы, бионические протезы, вездеходные кресла-каталки. Изобретения Кеймена внесли такой серьезный вклад в благо общества, что в 2000 г. президент Билл Клинтон присудил ему высшую награду, которой в США удостаивают изобретателей, — Национальную медаль в области технологий.

В «Изобилии» мы подробно рассказывали, как Кеймен изобрел «Пращу» (Slingshot)4 — новаторскую установку-дистиллер, названную в честь оружия, которым Давид победил Голиафа. Но Кеймен своим изобретением хотел повергнуть другого гиганта — угрозу дефицита воды. Сегодня доступа к чистой питьевой воде лишены 900 млн человек на планете5. Через загрязненную воду передаются тяжелые заболевания, они — убийца номер один на Земле и в год уносят 3,4 млн жизней6, в основном детских. Изменение климата, стремительный рост населения и систематически негодное управление ресурсами, мягко говоря, не улучшают положения. По прогнозам ООН, к 2025 г. дефицит воды ощутит на себе уже половина населения мира7.

Именно эту плачевную ситуацию намеревался переломить Кеймен, когда изобретал свою «Пращу» — парокомпрессионный дистиллятор воды на экологически чистом двигателе Стерлинга, или очиститель воды размерами с мини-холодильник, работающий на любом горючем, в том числе сушеном коровьем навозе. «Праща» расходует энергии меньше, чем бытовой фен, а очищать способна воду из любых источников: загрязненные почвенные воды, соленую воду, сточные воды, мочу и любые жидкости, какие можно вообразить. Одна такая машина в сутки производит достаточно питьевой воды, чтобы обеспечить потребности 300 человек; а сто тысяч таких машин — и есть требуемый уровень совместных усилий, о котором мы говорим.

Это еще одна причина, почему мы хотели бы снова обратиться к истории Кеймена. Вернемся в 2012 г., в котором расстались с ним в «Изобилии». В то время «Праща» как раз завершала цикл бета-испытаний и уже несколько месяцев как успешно снабжала чистой питьевой водой некоторое число захолустных африканских деревень. В тот же период Кеймен заключил устную договоренность с Coca-Cola8. Изобретатель обещал сконструировать для безалкогольного гиганта улучшенную стойку для продажи газированных напитков, а взамен гигант согласился через свою глобальную торговую сеть поставок распространить «Пращи» в странах с особенно острым дефицитом питьевой воды.

Обе стороны сдержали слово. Кеймен помог разработать Freestyle Fountain Beverage Dispenser9, торговый автомат для газированной воды на «технологии микродозирования». Он приготовляет смесь любых напитков из предлагаемых на выбор более чем 150 компонентов (вот уж где впадешь в ступор). Между тем Coca-Cola скооперировалась с десятью другими международными организациями и в 2013 г. начала поставки «Пращи», сделав ее «гвоздем» киосков Ekocenter10. Это нечто среднее между сельпо и местным клубом, а по сути работающий от солнечной батареи грузовой контейнер, и его предназначение — обеспечивать отдаленные бедные сельские сообщества чистой питьевой водой, доступом в интернет, нескоропортящимися товарами (скажем, репеллентами от москитов), комплектами для оказания первой медицинской помощи, и еще — как же без этого! — продавать напитки Coca-Cola. В 2017 г. в восьми странах уже действовали 150 киосков Ekocenter11, причем большинство экологически безопасно, на принципах устойчивого развития. Киоски держат в основном предприниматели-женщины, в год они раздают 78,112 млн л чистой питьевой воды — неплохо для скрепленной рукопожатием сделки, правда?

Но «Праща» — не одна в поле воин.

Технологии уже начали сходиться клином на наших горестях из-за воды, тысячи неравнодушных и предприимчивых пробуют множество подходов к решению проблемы с питьевой водой. Уже действуют высокотехнологичные опреснительные установки на нанотехнологиях, среднетехнологичные насосы для скважин на солнечной энергии, применяются и низкотехнологичные методы улавливания мельчайших капелек воды из тумана. Еще пример: с кейменовой «Пращой» конкурирует спонсируемый Биллом Гейтсом Omni Processor, установка, перерабатывающая человеческие фекалии в пригодную для питья воду, а по ходу процесса вырабатывающая электричество и золу для удобрений.

Еще есть калифорнийская Skysource13, удостоенная премии 1,5 млн долл. на объявленном XPRIZE14 конкурсе Water Abundance. Компания разработала технологию улавливания из атмосферы 2 тыс. л воды в сутки — этого достаточно для удовлетворения потребностей 200 человек. Процесс использует возобновляемую энергию, а стоимость литра воды не превышает 2 центов. Ежесуточная потребность в воде для населения 7 млрд человек составляет 1350–1514 млн л15, и единственным способом утолить глобальную жажду как раз и могли бы стать технологии наподобие предложенной Skysource, которая позволяет раскупорить гигантский резервуар атмосферной воды, учитывая, что в каждый момент времени в атмосфере содержится более 45 септильонов (4510²⁴) литров воды.

Можно упомянуть и «умную сеть водоснабжения»16 — плод конвергенции экспоненциальных технологий в фермерском хозяйстве. Умная сеть обучена регулировать все аспекты водопотребления на ферме, от точного мониторинга состояния почвы и полива культур до раннего обнаружения насекомых-вредителей и фитоболезней. Оценки разнятся, но большинство исследователей приходят к выводу, что «умные сети» способны сэкономить нам триллионы литров воды в год17 — в этом-то и дело. Технологических ноу-хау нам хватает. С пониманием, что воду надо беречь, полный порядок, а на практике мы ведем себя как дураки, пытаясь отдельными наскоками побороть проблему биосферных масштабов.

Впрочем, такое поведение свойственно и кривой развития экспоненциальных технологий. Водные технологии переходят от стадии дезориентации к стадии разрушения и мало-помалу сшивают разрозненные усилия в единую ткань глобальных решений, которые нам и требуются. Одна из причин, почему это можно уверенно констатировать, в том, что водные технологии, судя по всему, лет на пять отстают от технологий в области энергетики, а последние — и мы скоро это увидим — уже масштабируются во всемирную силу для энергичной борьбы со следующей из рассматриваемых нами проблем — глобальным потеплением.

Изменение климата глазами оптимистов

Сорок миллиардов тонн CO₂18 — цена за сжигание ископаемых углеводородов. Каждый год мы выбрасываем в атмосферу 40 млрд т диоксида углерода. Как представить себе этот масштаб? В 2017 г. журналист научно-популяр­ного издания Scientific American Калеб Шарф старался подыскать удачное сравнение19 и сообразил, что как нельзя к месту будет аналогия с лесными пожарами.

Деревья аккумулируют углерод. Если сжечь один акр (0,4 гектара хвойного леса, в атмосферу высвободятся 4,81 т углерода. Следовательно, чтобы высвободилось 40 млрд т углерода, требуется ежегодно сжигать по 10 миллиардов акров лесов, или 42 млн км². К примеру, объясняет Шарф, «весь Африканский континент занимает 30 млн км². Таким образом, это [целая Африка] плюс ее треть, и так каждый год».

Выбросы парниковых газов, т. е. продуктов сжигания угля, нефти и природного газа, — и есть главный драйвер глобального потепления. На самом деле — и это утверждает самая полная тематическая база данных Carbon Majors Database20 — источник 71% эмиссий парниковых газов, начиная с 1988 г., хорошо прослеживается — и это проделки всего сотни компаний по добыче горючих ископаемых. Поэтому переход на экологически чистые виды энергии обычно числится первым пунктом почти в каждом перечне мер, призванных остановить изменение климата. Большинство экспертов соглашаются, что такой переход включает три составляющие: производство электроэнергии, накопление энергии и «зеленый» транспорт. И поэтому изучать решения для противодействия крупнейшим угрозам, с которыми мы сегодня столкнулись, мы начнем с производства электроэнергии, где дела обстоят в целом благополучно.

Ветровая и солнечная энергетика уже десятилетия как переживают экспоненциальный рост, в результате цены невероятно снижаются и такими же небывалыми темпами растет производительность. Для сравнения21: выработка электроэнергии из угля, всегда считавшегося самым дешевым из доступных источников, на сегодня обходится по 6 центов за киловатт-час (кВтч)22. Но сегодня ни о каком сравнении говорить не приходится.

В 1980-е гг. выработанная на новой ветроэлектростанции энергия стоила 57 центов за кВтч23. А сегодня в ветреных местностях стоит 2,1 цента (если исключить все субсидии, то 4 цента)24. Налицо 94%-ное снижение цены25. Эксперты прогнозируют, что в ближайшее десятилетие стоимость ветровой энергии сократится еще вдвое и к 2030 г. мы получим энергию «из ветра по центу»26.