Магические узы
– Но, вообще, спрятаться в личине гоблина – отличная идея, – протянул кто-то одобрительно.
– На самом деле это придумал… Ой!
Ратмир схватил меня за локоть и потащил к выходу:
– Мы немедленно уходим! Сейчас же! Ты еще тут друзей заведешь!
– Стой! – тут же выкрикнул Богдан, стремительно направляясь к нам. – Не смей ее трогать. Она уйдет только со мной!
Скандал раскручивался столь стремительно, что обещал втянуть в воронку всех присутствующих.
– Мы едем домой! – произнес Ратмир.
– Эй, парни, вы ведете себя как дети! – встряла я. – Вы как будто коняшку не поделили.
– Веда, заткнись! – рявкнул Богдан.
– Истомин, не смей так говорить со своей сестрой! – Кажется, Ветров только и ждал удобного случая, чтобы сцепиться с братом.
Я едва успела отскочить, как они схватили друг друга за грудки. У обоих затрещала одежда. Удивительно, как от напряжения не сыпались искры.
– Стоп! – рявкнул Венцеслав, и от его вскинутой ладони воздух всколыхнулся волной. В лицо пахнуло теплом, ветер взъерошил волосы. Надо же, оказывается, хозяин ордена сам являлся магом!
Тяжело дыша, мужчины с яростью уставились друг другу в глаза, не имея сил остановиться.
– Я предупреждал обоих! – вкрадчиво добавил маг.
Скандалисты нехотя разжали кулаки и одернули одежду.
– Желаете выяснять отношения, так идите отсюда! – Венцеслав ткнул пальцем, и с кончика сорвался узкий луч, рассекший полумрак помещения. – Вам стоит остыть и заключить перемирие, потому как Веда будет участвовать в операции! Это ее решение!
Ох, хорошо, что взгляды все-таки не убивают. Оба скандалиста посмотрели на меня с такой яростью, что я поежилась.
– Вон, я сказал! – подогнал их Венцеслав. – Когда придете в себя, вернетесь!
Бывшие друзья старались держаться на расстоянии, как будто боялись снова сцепиться у всех на глазах. Ратмир покидал место боя вразвалочку, сунув руки в карманы. Богдан, натянув на голову капюшон, ссутулился, как в детстве, когда мама Ярослава наказывала его за наши общие проделки.
– Браво! – Свечка изобразила беззвучные аплодисменты.
– Веда, возвращаемся к обсуждению! – недовольно проворчал Венцеслав, кивнув на карту. – Без двух своих защитников ты уж как-нибудь полчаса переживешь!
Оставалось сосредоточиться на том, что мне втолковывали.
– Не переживай, – успокоительно похлопав меня по плечу, еле слышно произнес Стриж, – они же уже сошлись в том, что тебе не стоит участвовать в операции. Значит, помирятся.
– Или перестреляют друг друга, – фыркнули рядом.
Совещание закончилось, а потом, когда Ратмир и Богдан, делано игнорируя друг друга, возвратились в опустевший зал, произошло другое обсуждение, и на нем присутствовали только мы да Свечка. Должна признать, что настоящий план – как поймать спятившего чернокнижника – походил на аферу или великолепный спектакль, где мне выпало исполнить главную роль. Оставалось надеяться, что мне хватит актерского таланта, чтобы претворить его в жизнь.
…Кошмар никак не хотел уходить. Мануфактура пылала и рушилась. С оглушительным треском осела крыша, выпустив в воздух стоп искр и облако огня. Неожиданно картинка сменилась, появилось плывущее в мареве лицо моего двойника. Вдруг черты лица размазались, и появилась Свечка с русыми, обрезанными до подбородка волосами. Ее губы, накрашенные кармином, рассекла злая улыбка. Женщина вскинула самострел, целясь мне в лоб…
С ужасом я дернулась и уселась на постели. Господи, привидится же такое!
Я опустила ноги с кровати и, ссутулившись, уставилась в огромное окно. Внизу, как на ладони, лежал ночной город, походивший на сверкающий огнями темный океан. Апартаменты братьев Ветровых находились на предпоследнем этаже старинной башни, практически в центре города. Мебели было немного, все свободное место занимали книги. Они были везде, а не только на полках шкафов. Глядя на огромную библиотеку, собранную в одной квартире, поневоле вспоминала рассказ Дока, проболтавшегося, что Ратмир когда-то преподавал в университете. Как ни странно, именно в том, который четыре года назад закончила я.
Пить хотелось нестерпимо. Натянув сворованную из шкафа Ратмира рубаху, я выбралась в гостиную и побрела на кухню.
– Ты куда направилась? – раздался резкий голос Богдана, и от неожиданности я даже подпрыгнула, хорошо что не взвизгнула.
Старший брат сидел на диване напротив панорамного окна и, скрестив руки на груди, разглядывал открывавшийся оттуда невероятный вид.
– Истомин, ты меня до нервного тика довести хочешь?
– Вернись в спальню. – Он не потрудился хотя бы повернуть ко мне голову.
– Попить-то мне можно? – фыркнула я.
– Я не понимаю, Ведка, – вдруг произнес Богдан до странности чужим голосом. – Как так получилось, что ты ввязалась во все это? Мне кажется, я рехнусь. Пожалуйста, откажись прямо сейчас. Еще есть время.
Я злилась на него за то, что он намеренно промолчал о Ратмире, но теперь обида испарилась. Горечь, звучавшая в его словах, объясняла, как сильно и искренне он переживал из-за меня. Я почувствовала себя последней эгоисткой.
Тихонечко подошла, села на диван рядышком. В окне светилась огромная серебряная луна, и казалось, до нее можно дотянуться рукой.
– Ведка, ну зачем тебе все это? – Он мучительно застонал и растер лицо ладонями.
– Я не хочу четверых детей от нормального мужика. И, кстати, какой мужик для меня – нормальный? Библиотекарь Степан? От него я вообще не хотела бы детей.
– Что? – опешил брат.
Я прикусила язык, потому что вдруг вспомнила, что никак не могла слышать того приватного разговора в коридорчике ордена.
– Почему ты решил, что такая жизнь не для меня?
– Почему? Сколько раз тебя пытались убить за последние две седмицы? Три?
– Четыре, – поправила я.
– Четыре?! – Видимо, о последнем случае он таки не догадывался. – Ты должна остановиться немедленно. Такая жизнь затягивает. Чувство опасности – как опиум. Боишься, а все равно тянешься, снова и снова. Опомнись, Веда, эта дорога ведет в пропасть.
– Богдан, – усмехнулась я и потрепала братца по коленке. – Ты разве не заметил? Я уже пропустила последнюю остановку.
– Это ведь из-за Ветрова? – вдруг обозлился Истомин. – Почему он? Что ты о нем вообще знаешь? Когда я о нем думаю, у меня парадом все его бабы перед глазами проходят! Ты представляешь, как приведешь его в дом к нашим родителям? Мама еще ничего. Вот мне любопытно, что ты скажешь отцу!
Мы оба знали, что наш папа расист, сколько бы ни заявлял на семейных ужинах, что все расы равны. Говорилось такое исключительно для красного словца.
– А что с ним не так? – снисходительно уточнила я.
– Ты знаешь, что его дед был чистокровным аггелом? У него был хвост, между прочим!
– Действительно? – попыталась я изобразить фальшивое удивление.
– А у самого Ветрова рога, как у беса, и глаза желтые! Он же их красит каплями!
– Серьезно? – Ехидство все-таки просквозило в моем тоне.
Богдан внимательно посмотрел на меня:
– Тебе ведь наплевать?
– Совершенно, – кивнула я.
– Именно этого я и боялся, – тяжело вздохнул брат и взмолился: – Ведка, ну, мне-то что со всем этим делать?
– Смирись, Истомин, – тихо посоветовала я.
Богдан медленно поднялся с дивана, постоял у окна, сунув руки в карманы, а потом ушел. В тишине апартаментов грохнула входная дверь.
Честно говоря, после тяжелого разговора мне даже пить расхотелось. Я собиралась вернуться в спальню, но заметила, что из-под одной из дверей вырывается тонкая полоска света. Стоило бы лечь спать и не глупить, ведь мне предстояли очень сложные часы, которые потребуют всего моего мужества…
Кажется, я пришла в себя, когда уже повернула латунную ручку на двери в комнату Ратмира. В сумрак коридора выплеснулся теплый желтый свет, ослепивший меня на мгновение. Глаза непроизвольно сощурились, дрожащие пальцы схватились за ворот рубахи.
Обнаженный по пояс мужчина, полулежавший на кровати, резко вскинулся, оторвавшись от чтения. Сильная рука с татуировкой на запястье дернулась к самострелу на прикроватной тумбочке. В следующее мгновение Ратмир расслабился, напряженный взгляд сменился вопросительным.
Мы молчали, и, надо сказать, пауза становилась просто непристойной. Я колебалась, а Ратмир, пряча самую ненавистную из своих понимающих улыбок, закрыл книгу, лежавшую на коленях, и приготовился слушать. Он выглядел до крайности взрослым и недоступным, а еще притягательным. Мне хотелось его всего, даже дурацких рожек, торчавших из-под спутанных волос!
Готовясь дать деру, если расклад хотя бы просто покажется паршивым, я, помолчав, кивнула:
– У тебя очень большая квартира. – Черные брови мужчины изогнулись, глаза блеснули лукавством, пришлось объяснить: – Хотела найти кухню, но заблудилась.
Ратмир кашлянул в кулак, маскируя смех, и спросил:
– Как ты проскочила мимо своего стража?
– Богдан решил немного проветриться, – произнесла я, пристально глядя в лицо Ветрову, и повернула ключ в замке, запирая дверь. В повисшей тишине щелчок показался неожиданно громким, как выстрел. Улыбка моментально сошла с губ Ратмира, зато появилось новое, пока еще плохо изученное мною выражение пристального внимания.
– Я тут подумала, если вдруг ничего не выйдет…
– Ты должна отказаться прямо сейчас. Едем обратно в орден, – перебил он меня и дернулся, собираясь подняться.
– Поздно, – остановила я его, махнув рукой. – Хотя бы ты не начинай.
У меня не получилось выдержать его пытливый взгляд, я отвернулась. Ветров следил за мной, не подгонял и не пытался заговорить. Он не пропускал ни одного моего движения, позволил разглядывать дипломы в стеклянных рамках на стене, провести пальчиком по обтрепанным корешкам томиков, стоявших на скрывавшем одну из стен стеллаже.
– У тебя очень много книг. – Я не узнала собственного голоса, низкого, с незнакомыми нотками.
– Их еще мой дед собирал, – последовал ответ.
– Дед, значит, – кивнула и без спроса взяла с газетного столика тонкую папочку.
Внутри лежала одна-единственная фотография – моя. На высоких каблуках, наряженная в узкую юбку, я шла по мощеному тротуару, прижимая к уху коммуникатор, а ветер, не щадя укладки, трепал густые русые волосы. На коленке красовалась ссадина, из разодранного ридикюля едва не падали глупые женские мелочи и бутерброды в хрустящей бумаге.
Я продемонстрировала фотографию Ветрову. Нахмурившись, тот скрестил руки на груди, словно бы готовясь к ссоре. Папочка полетела обратно на газетный столик.
– Твой дед тоже преподавал историю? – полюбопытствовала, стараясь развеять возникшее напряжение.
– Литературу.
– Ты знаешь… – Я сделала к кровати медленный шаг и расстегнула верхнюю пуговицу на вороте. – Это, конечно, очень глупо – глубокой ночью обсуждать родственников, но Богдан открыл мне страшный секрет. Оказывается, твой дед был чистокровным аггелом с хвостом и рогами.
– Твой брат не соврал, – отозвался Ратмир, а потом, нахмурившись, с наигранным непониманием уточнил: – Что ты делаешь?
– А на что это похоже? – в притворном недоумении округлила я глаза и расстегнула еще одну пуговицу.
Ратмир тихо хмыкнул. На губах заиграла особенная улыбка, которую я жаждала увидеть с той самой дрянной ночи на постоялом дворе. Ленивая, по-мужски обольстительная и многообещающая. Отбросив сомнения, я медленно приближалась к кровати. Сердце билось как сумасшедшее.
– Еще Богдан сказал, что у тебя есть рога.
– Как видишь.
– О боже! – Я передернула плечами, сбрасывая на пол рубаху. – Похоже, ты аггел?
Одежда упала к ногам неряшливой лужицей. Мужчина не сводил с меня горящих глаз. Я стояла перед ним практически обнаженная.
Ратмир резко схватил меня за руку, и в следующий момент я уже лежала на его груди. От тела шел жар. Его дыхание было прерывистым. Взгляд проникал под кожу. Вдруг он ловко перекатился, укладывая меня на спину, и навис на вытянутых руках.
– Ты уверена? – прошептал он. Глаза потемнели, а зрачки стали такими огромными, словно бы слились с черной радужкой.
– Признайся, – вместо прямого ответа пробормотала я, – мой ненаглядный братец и тебе втолковывал идею о моей устроенной жизни и спокойном будущем?
– Он говорит правильные вещи.
Ратмир давал мне последний шанс передумать и снова сбежать. Не дождется!
– Мы, Истомины, можем быть очень убедительными, когда нам это нужно, – прошептала я, и пальцы запутались в густых черных волосах мужчины.
Наконец бессмысленный треп, призванный продлить мучительное ожидание, оборвался. Казалось, что лопнули цепи. Ратмир целовал меня, терзая мои губы не мягким и не сладким поцелуем. Одной рукой он держал запястья, другой скользил по телу, оставляя на коже огненный след. Я выгнулась дугой в ответ на прикосновение и забылась в поцелуе и пьянящем ощущении его тела. Наши сердца бились в такт, а тела, будто созданные друг для друга, двигались в унисон. Я терялась, когда его губы прокладывали огненную дорожку по горлу, все ниже и ниже. Мы оба изнывали от ласк и не могли больше терпеть…
Спасибо тому, кто сверху следил за нами и повелевал нашими жизнями, ведь первый раз с Ратмиром был обязан стать именно таким – особенным.
Глава 15
Ловушка для злодея
Город просыпался. Солнце медленно выползало из-за городских шпилей. Небо теряло рассветную серость и наливалось густой сочной лазурью. Большие, похожие на взбитые сливки облака прятались за старинной башней, и мне, стоявшей на предпоследнем этаже, хотелось вычерпать их десертной ложкой, чтобы почувствовать вкус утра. Между ними, соревнуясь в медлительности и неповоротливости, плыли пузатые дирижабли, степенно разгоняя прохладные потоки лопастями винтов.
Ветих наполнялся движением и суетой, стряхивал с себя последние остатки дремы. Дворники скребли брусчатку, а на широких проспектах похожие на улиток водовозы смывали пыль с мостовых.
В гостиной, больше походившей на библиотечный читальный зал, пахло табаком. Все последние часы Ратмир беспрерывно курил. Только тушил одну тонкую самодельную папиросу и сразу скручивал новую. Он молчал. Прежде чем Ветров покинул квартиру, крепко обнял меня. От его рук, одежды, дыхания и даже глупой вязаной шапочки, натянутой до бровей, пахло табачным дымом.
Сейчас мой двойник, походивший на меня как две капли воды, вышел вместе с ним из здания Исторического музея. Ратмир посадил его (или ее – не знаю, кто из ордена меня изображал) в спортивный автокар и повез в сторону городской стены. Скорее всего, Златоцвет уже внимательно следил за началом спектакля…
Секунды таяли, а перед мысленным взором пронеслось воспоминание о разговоре в кабинете Венцеслава, случившегося после того как все остальные адепты ордена покинули подземелье, и стоянка во внутреннем дворе музея опустела.
… – В первую очередь Златоцвет умен, – произнес Венцеслав, его пальцы беспрерывно барабанили по столешнице. – Он распознает ловушку немедленно и рассмеется нам в лицо.
– Я бы тоже рассмеялся, – подтвердил Богдан хмуро, скрестив руки на груди.
Лицо Венцеслава, сидевшего за огромным письменным столом, пряталось в тени. В строгом рабочем кабинете витал запах вишневого табака, рядом с письменными принадлежностями в большой малахитовой пепельнице лежала трубка с широким изогнутым мундштуком.
Тогда Ратмир впервые закурил, не таясь. Его пальцы дрожали, когда он скручивал короткую папироску. Никогда не видела его в столь взвинченном состоянии.
– Мы создадим пентакль в моей гостиной и прикроем ковром, – произнес он, выпустив сизую струйку дыма. Они с Богданом хмуро переглянулись.
– Верно. – Венцеслав кивнул, поджав губы, а я совершенно запуталась. – Настоящая ловушка для мага будет в твоем доме, Ветров. Орлов придет туда, как только обнаружит Веду.
– Но как же площадь? – робко уточнила я.
– Хорошо разыгранный спектакль, Птаха, – тихо отозвался Ратмир, а потом внезапно привлек меня к себе, с силой обнял и на выдохе едва слышно процедил сквозь сжатые зубы: – Откажись немедленно…
Это происходило вчера, а сейчас на часах отсчитывались последние минуты перед началом моего персонального испытания. Защитные контуры сняли около часа назад – достаточное время, чтобы Златоцвет мог ощутить меня.
… Пентакль, заключенную в круг пятиконечную звезду, создавала Свечка. Она рисовала знак прямо на полу, посреди гостиной, под мерное бормотание Венцеслава, читавшего заклинания из растрепанного томика. Из тонких правильных контуров ловушки, словно бы очерченных чертежным циркулем, изредка вырывались зеленоватые острые всполохи. Полупрозрачная волна света пробегала по линиям и снова затухала. Лишь прорисовав на наборном паркете черные выжженные следы, колдовство заснуло и позволило накрыть себя эльфийским ковром. До этого разноцветный шерстяной половик парил в нескольких вершках над полом…
Часы обнулились и растаяли.
Ровно через секунду, как по расписанию, до меня донеслись грохот и вопль Стрижа. Сердце подпрыгнуло к самому горлу. Резко выдохнув, я развернулась к распахнутой настежь двери гостиной. Стриж висел под потолком с широко расставленными напрягшимися руками, словно бы распятый на кресте. Лицо скорчилось в мучительной гримасе.
Неожиданно время замедлилось. Вспыхнул ослепительный боевой шар. Он летел, заворачивая спиралью воздух. Златоцвет внимательно разглядывал подвешенного в воздухе парня и даже не оглянулся на выстрел. Выставил руку, и расплющенный шар превратился в ледышку. Упал на пол и разлетелся на сотни крошечных осколков.
В кухню, где прятался Богдан, метнулась красная тень. Послышались звуки борьбы. Старший брат закричал. Бессознательного, похожего на тряпичную куклу, его выволок в холл аггел с повязкой на глазу.
Когда охранники оказались вне игры, маг повернулся ко мне. Я попятилась. Лицо Златоцвета казалось совсем юным, болезненно красивым, с размытыми чертами. С приобретением силы, хранившейся в украшении Гориана, маг скинул пару десятков лет. Он выглядел ровесником все еще трепыхавшегося в воздухе Стрижа, но утратил нечто человеческое.
– Здравствуй, барышня. – Колдун расставил руки, и на них блеснули спиральные браслеты, плотно обтянувшие запястья.
У меня пересохло во рту, в висках стучала кровь. Стараясь справиться с нахлынувшим ужасом, от которого плыло перед глазами, я осторожно, бочком, стала перемещаться к ковру. Главное – не разговаривать! Главное – сосредоточиться и молчать!
– Неужели… – Златоцвет сделал шаг в гостиную, и его фигура в нелепом плаще (в таких на старых гравюрах изображали лесных черных колдунов) отбросила ломаную тень, – орден решил, что я действительно поверю, будто они везут тебя через весь город? Они могли бы придумать что-нибудь оригинальнее…
Я сглотнула, когда случайно наступила на уголок ковра, и он шевельнулся, стоило только ловушке учуять хранившуюся во мне черную магию…
… – Орлов должен вступить в пентакль. Ловушка тут же заработает и перекроет ему силу. Потом вас обоих перенесет в орден. – Венцеслав внимательно следил за моим нервным лицом. Я уже до крови обкусала нижнюю губу и теперь, стараясь справиться с паникой, принялась обгрызать ноготь.
– Ясно, – кивнула ему.
– Если что-то пойдет не так, то, не медля ни секунды, наступаешь в центр и переносишься сюда, – тут же добавил Ратмир и смял в пепельнице четвертую папиросу.
– Как только почувствуешь опасность, – подхватил Богдан, хмурый, как дождливое небо.
– Не задумываясь, прыгай в пентакль, – вклинился Стриж, похоже, приготовившийся надеть оборотное колечко и русый парик, чтобы заменить меня. Его останавливал лишь высокий рост, как-никак он даже Ратмира обогнал почти на полголовы.
– Да ясно мне! – рявкнула я, доведенная их опекой до нервного тика. – Помолчите уже, и так жутко!
… Златоцвет походил на хищника, приготовившегося к прыжку. За его спиной ощетинился аггел.
– Они решили, что я не распознаю на площади такую простенькую ловушку? – Орлов осклабился. – Даже оскорбительно как-то.
Мы стояли в противоположных сторонах комнаты, а между нами лежал эльфийский ковер, уже начинавший шевелиться из-за капкана, поймавшего токи наполнявшей комнату черной магии.
Мы замерли, а потом произошла катастрофа. Аггел дернулся и, превратившись в стремительную комету, ринулся в мою сторону. Стоило носителю природной магии ступить на контур спрятанной звезды, как она вспыхнула прозрачными зеленоватыми стенками. Убийца вмазался в заслонку и с грохотом кувыркнулся на пол.
Поднялся ветер. Вихрь ударил в лицо, взлохматил волосы. Полы длинного черного плаща на чернокнижнике распахнулись, открыв современный костюм и множество висевших на шее амулетов-резервуаров. Распластавшийся на паркете аггел тряс головой и рычал.
Златоцвет дико расхохотался, а я бросилась внутрь ловушки.
– Ты любишь сюрпризы? – захохотал он, а в следующий момент меня дернуло вниз, словно бы земля под ногами расступилась.
Перед глазами все смешалось. Желудок устремился к горлу. Ошеломленная стремительным перемещением, я диковато огляделась вокруг. Вместо зала ордена меня перенесло в заброшенный храм!
Какого беса?!
Высоко над головой, на потолке, изрисованном старинными, уже чуть потрескавшимися фресками, взмахивали крыльями ангелы. Через заколоченные окна пробивался солнечный свет, в косых лучах плавала пыль.
Каждую обшарпанную, облупившуюся стену украшали изображения Единого Бога, имевшего четыре воплощения: человеческого ангела, эльфийского лесного духа, шестикрылой птицы из религии горных гномов и зеленоволосой нимфы, позаимствованной у троллей. Аггелов противопоставляли Богу. В церквях их всегда изображали на полу, словно бы грязные мраморные плиты разверзлись, и вместе с языками пламени из преисподней тянулись к свету уродливые создания.
Стремглав я ринулась к высоким облезлым дверям. Я трясла створки, колотила руками, попыталась потянуть за ручку.
– Здесь есть кто-нибудь? Выпустите меня!
Сверху в глаза посыпалась побелка. Паника была такой же, как строительная пыль – слепящей.
Пытаясь понять, где находится запасной выход, я оглянулась.
И тогда увидела высокую женскую фигурку, медленно выступившую из тени. Внутри похолодело. Свечка улыбалась с нескрываемым торжеством – криво и насмешливо.
– Добро пожаловать в ад, дурочка.
– Так вот о каком сюрпризе сказал Златоцвет! – Я не дрогнула, хотя никак не могла собраться с мыслями. Проклятье! Все-таки иногда стоит принимать всерьез ночные кошмары, особенно когда в них появляются подлые особы, похожие на эту!
Вокруг нас началось суматошное движение. Словно услышав голоса, ангелы, нарисованные на потолке, встревоженно забили крыльями. На стенах затанцевали магические создания, а под ногами заиграли языки пламени. Лица аггелов корчились от желания освободиться из подземной темницы.
– Он будет здесь очень скоро, не успеешь соскучиться. – Свечка остановилась, уперев руки в бока. – Так что пока мы можем поболтать с тобой как старые подружки.
– Боюсь, что я тороплюсь… подружка, – пробормотала, делая несколько осторожных шагов. Черный ход, судя по всему, все же имелся в той стороне, откуда появилась женщина.
– Ну, не стоит покидать меня… – Она резко вытянула самострел.
…Ратмир, несмотря на недовольную гримасу Богдана, крепко сжал меня, буквально стиснул, едва не затрещали ребра. Он уже опаздывал, ведь план расписали поминутно. Его ждали мой двойник и фальшивая гонка по городу.
– Увидимся, – пробормотала я, отчаянно не желая оставаться без него, и тут почувствовала, как что-то скользнуло в карман.
– Если что, разбей и беги, – пробормотал он. – У тебя будет минута, чтобы убежать. Ясно?
Он заглянул мне в глаза и встряхнул за плечи. Мне оставалось лишь кивнуть.
Потом я разглядела подарок. Это был стеклянный шарик, кисловато пахнущий магией. Внутри, заворачиваясь в спирали, клубился угольно-серый дымок. От колдовства шел холодок, становилось понятно, что заклинание явно не значилось в списке разрешенных к продаже в магических лавках…
Влажными пальцами я нащупала через ткань штанов гладкую горошину. Все утро она пролежала в кармане, но, так и не согревшись теплом тела, по-прежнему оставалась холодной.
– Ты разве не будешь задавать вопросов? – Свечка в ожидании Златоцвета, похоже, решительно собиралась облегчить душу. – Я на него с самого начала работала, – заявила она, намекая на чернокнижника.
– Поздравляю, тебе стоит сменить работодателя. – Мне не хотелось слушать признаний и откровений отступницы. Женская фигурка в черном брючном костюме, похожая на фитилек, преграждала путь к свободе.
– Ты с первого дня стала занозой и смешала все карты! Это же надо было подбросить браслет именно тебе! – пожаловалась Свечка. – Твоей живучести позавидует любая кошка!
– Сама удивлена.
Сказать честно, читая приключенческие книжки, я всегда полагала, что если бы попала на место главного героя, то сдохла бы еще в прологе, и даже не подозревала, насколько могу оказаться изобретательной из-за желания выжить. Клянусь, если бы на междугородней спартакиаде выдавали медали за стремление к выживанию, я бы стопудово взяла золото.
– Скажи, на складе в «Веселене Прекрасной» была ты? – заговорила я, а сама незаметно сунула руку в карман и нащупала призму с заклятием.
Она кивнула.
– И в доме ювелира? – Я сжала кругляш во влажном от напряжения кулаке.
– Эти оборотные колечки настоящая прелесть, правда, болезненны, но это только поначалу. С третьего раза привыкаешь. В апартаментах Богдана тебя расстреляли аггелы Орлова. Ты была такая смешная. Звонила ему по любому поводу. Он сильно обиделся на погром?
Она как будто надеялась, что я уверю ее, что брат счастлив сделать капитальный ремонт в съемном жилье. У меня руки чесались вцепиться ей в волосы. Если бы не самострел, так бы и поступила.
– Хуже стало, когда твое дело взял Ветров. Он вообще неровно дышал к любым делам, связанным с Мировой войной. Ты даже не представляешь, как сложно было попасть в его команду.
– Серьезно? – Я попятилась.
– Не шевелись. – Самострел в руках Свечи щелкнул, видимо, она сняла его с предохранителя, оставалось надеяться, что мне не прилетит в лоб шальной боевой шар. – Ветров – элита. Орден за ним охотился несколько лет, они заполучили его только после того, как завербовали его младшего брата. Весь из себя правильный до муторности. Я не думала, что он пойдет против решения и не позволит тебя тронуть. Превратить тебя в гоблина – гениальная мысль! Мы были в шоке. Если бы он не поскандалил с твоим братцем во время совещания, никто бы и не узнал, где ты и что делаешь. Какая глупая слабость – неудачница из заштатной конторы. Чем же ты его зацепила?
– Я не предаю дорогих мне людей! – съехидничала я, а в следующий момент подбросила в воздух шарик с заклятием. Он тренькнул о пол, разбился, и буквально из пустоты повалил темный густой дым.
Удивленная предательница отвлеклась. Не теряя времени, я подскочила к ней и со всей силы толкнула. Женщина вскрикнула, самострел с грохотом отлетел на каменные плиты, проехал несколько саженей.
Одновременно мы ринулись к оружию, но я оказалась быстрее. Схватила ствол и направила на противницу.
– Не шевелись.
Мы обе тяжело дышали. Свечка не сводила настороженного взгляда с дула. А храм между тем заполнялся холодным молочно-серым туманом. Воздух запах болотной сыростью.
– Скажи, навеселилась, наверное, пока искала предателя? – Я пятилась к черному ходу.
Туман становился все гуще, воздух стремительно остывал. Фигура Свечки, сидевшей на полу, скрылась за плотной завесой. Ратмир предупреждал, что на побег у меня будет всего одна минута, видимо, она истекла, и я попалась в собственную ловушку. Не выходило разобраться, где право, где лево. В отчаянии я закусила губу. Почему, как только мне в руки попадает любая магия, так обязательно все идет наперекосяк?!
– Тебе страшно? – раздался насмешливый голос Свечки. Я резко развернулась, не понимая, откуда доносится звук.
– Я выстрелю! – едва дыша, предупредила ее.
– Не выстрелишь, кишка тонка.
В следующий момент холодные руки толкнули меня в спину. Я подалась вперед, но ловко развернулась.
– Ты не сможешь выстрелить, как не смогла, когда подыхал твой приятель-неудачник! – издевалась Свечка.
В тишине практически над ухом щелкнул самострел, заставив сердце сжаться.
– А вот я смогу, не задумываясь, – произнесла она торжествующе.
Я крутанулась на пятках, а потом нажала на спусковой крючок. Ослепительная вспышка рассекла туман и погрязла в нем. Самострел больно ударил по пальцам, заставил дернуться, мне с трудом удалось удержать его в руках. Рядом раздался болезненный крик.
Я сорвалась с места, толком не понимая, куда бежать. Дымная завеса казалась густой, как каша. Ноги вязли, клубы дыма словно бы хватали за лодыжки, не позволяя ступить ни шага. Легкие разрывались, кисловатый запах магии становился невыносимым до оскомины. Почти без сознания я со всего маха толкнула дверь черного хода и, вывалившись в залитую солнцем подворотню, зашлась сухим кашлем.
Однажды отец мне сказал, что выстрелить в человека просто, только нужно переступить через стену запрета. Жаль, он забыл упомянуть, что еще никто не придумал дороги обратно, туда, где ты не являешься убийцей.
Храм, закрытый на ремонт еще несколько лет назад, стоял посреди небольшой круглой площади с веселыми летними трапезными. Таких маленьких площадей, к которым сходились извилистые улочки, похожие на ленточки, в центре Ветиха имелась масса. Вокруг шумела праздная толпа туристов, любовавшихся красотами города.
Из щелей заколоченных храмовых окон струились щупальца тумана, охватившие высокую башню. Паутина клубилась, стремительно затягивая закованный в строительные леса собор. Вокруг зазвучали удивленные возгласы зевак, защелкали затворы фотоаппаратов. Зрители указывали пальцами на необъяснимое явление. Стало понятно, что уже назавтра все газеты опубликуют снимки на первых полосах и превратят мелочное происшествие в громкий скандал.
Чтоб им пусто стало!
Я понятия не имела, где находился Исторический музей. Вокруг стояли высокие дома, толпились люди. На противоположной стороне площади гостеприимно распахнула двери лавка травника. Домик с высоким крылечком и остроконечной крышей походил на избушку лесного ведуна, а на сложенной из бревен стене пульсировал большой зеленый крест.
Не задумываясь, я ринулась к избушке. Стоило ворваться в лавку, как в нос ударил резкий запах лечебных снадобий и успокоительной настойки. Интеллигентный седовласый гном с круглыми очками на носу, увидев меня, испуганно округлил глаза.
– В храме раненый человек! – хрипло выдохнула я. – Вызовите срочную лекарскую помощь и стражей!
Травник, испуганно округлив глаза, попятился и шибанулся спиной о стеклянный шкаф.
– Давайте же, звоните! – Я бросилась к широкому прилавку с кассой. Гном сдавленно охнул и закрыл руками лицо.
Не сразу стало понятно, что, тараторя, я лихо размахивала самострелом. Тут любой испугается! Пришлось спрятать оружие, заткнуть его за пояс портов. Однако травник безбожно трясся и что-то бормотал под крючковатый нос, похоже, уже молился за упокой собственной души.
– Проклятье! – прошипела я, понимая, что все равно ничего не добьюсь от гнома.
Мне нужен был переполох. Стражи, орден – любой, кто может отпугнуть Златоцвета – не важно, кто именно. Я не успела.
Внезапно свет внутри крошечного помещения, пахнущего валерьяновым корнем и ментолом, потускнел, как будто в одночасье потухло солнце. Очень осторожно я оглянулась через плечо, заранее зная, кого обнаружу на пороге. Его фигура, укутанная в черный широкий плащ, закрыла проход. Чернокнижник казался выше и мощнее, чем утром. Шрам на руке начал гореть, будто меня ошпарили кипятком.
В следующий момент Златоцвет вырос рядом со мной. Он двигался с нечеловеческой проворностью, как будто сам превратился в аггела. Лицо перекосило от едва сдерживаемой ярости. Откуда-то раздался сдавленный всхлип хозяина лавки, и он, полумертвый от страха, забился под прилавок. Я моргнуть не успела, как Злат вывернул мне руку и через мгновение впился зубами в запястье, прокусывая кожу.
Из-за стремительного нападения я даже боли не почувствовала и непроизвольно со всей силы толкнула противника. С рычанием дикого зверя, оторванного от вожделенной добычи, чернокнижник пошатнулся и схватился за прилавок, словно моя кровь его одурманила. Он поднял постаревшее на десяток лет лицо с окровавленными губами. Из уголка оскаленного рта текла струйка крови, большая капля повисла на подбородке.
Я выхватила из-за пояса самострел и нажала на спусковой крючок. От громыхнувшего выстрела зазвенело в ушах, ослепительная вспышка резанула по глазам. Где-то завопил травник, посыпались стекла разлетевшейся витрины. Кислый запах магии перемешался с горьким ароматом настоек. Маг превратился в размазанную тень и исчез, только в воздухе на короткое мгновение взметнулся край черного плаща. С замирающим сердцем я ошалело оглядывалась, упорно нацеливая в испарившуюся цель ходившее ходуном в трясущихся руках оружие, а потом бросилась к выходу.
Читать бесплатно другие книги:
