Запретам вопреки Беллоу Ирен

10

После холодного марта апрель с первых дней принес в озерный край долгожданное тепло, и наконец здесь тоже все зазеленело, налилось бутонами, которые раскрывались, являя миру чудо – рождение цветка. Дейзи каждый год с нетерпением ждала чудесных превращений на своих клумбах. В этом году из-за неожиданного вторжения Филиппа Тарсена в ее жизнь она пропустила этот момент. В конце апреля одновременно цвели примулы, нарциссы, тюльпаны. Ранние пионы клонились под тяжестью бордовых пышных головок, набрали бутоны кустовые розы, рядом с кухонной дверью благоухал китайский жасмин.

Дейзи вышла в сад, убегая от духоты в доме и надеясь восстановить душевное равновесие.

Здесь все цвело и радовало глаз, но не могло заполнить пустоту, образовавшуюся в ее душе после отъезда Филиппа. В этот ранний час даже в саду было жарко. Укрывшись от палящего солнца под навесом террасы с западной стороны дома, Дейзи решила, что по всем признакам к вечеру разразится гроза. Запрокинув голову на спинку кресла-качалки, она взглянула на небо и зажмурилась. Такой же интенсивной голубизной поражало ее небо в Лос-Анджелесе. Сейчас она готова была признаться самой себе, что неделя, проведенная вдвоем с Филиппом в Лос-Анджелесе, была самой прекрасной в ее жизни.

Семь дней они почти не расставались, семь дней, заполненных яркими впечатлениями, сменяющими друг друга с калейдоскопической быстротой. О ночах Дейзи приказала себе не вспоминать. Но память услужливо, как опытный садист, выбрала из всех ночей воспоминание о той ночи, когда они вернулись в свой отель из казино. Филипп выполнил свое обещание компенсировать ей в постели проигрыш. Нет, лучше не вспоминать всего того, чем они тогда занимались. Это было похоже на безумие. Дейзи даже сейчас испытывала головокружение, вспоминая ласкающие руки Филиппа на своем теле. Почему-то запомнилась легкая штора в проеме открытой балконной двери – свежий ночной ветерок раздувал ее как парус – и хор цикад. Филипп спал, а ей не спалось. Полная луна забрела на их сторону, щедро залив комнату призрачным светом. Филипп забеспокоился во сне, что-то пробормотал, потом лег на бок, спиной к окну, и Дейзи услышала его ровное дыхание. Она стала разглядывать его лицо, хотя и во сне оно сохраняло непроницаемое выражение. По движению зрачков под веками Дейзи догадалась, что Филипп видит сон. Если бы существовала такая возможность, она бы не отказалась проникнуть в его сон. Хотя бы для того, чтобы получше узнать его. Стоило ей тогда подумать об этом, как губы Филиппа четко произнесли ее прежнее имя – Марша.

О чем она думала тогда, какие чувства испытывала, Дейзи вспомнить не смогла. Только голова сильно разболелась. Давно у нее не было приступов мигрени. Поспешно скрывшись в доме, она поднялась в спальню, задернула окна плотными гардинами, приняла лекарство и легла поверх покрывала с холодным компрессом на лбу. Стоило ей закрыть глаза, и она вновь увидела, как тонет раскаленный солнечный диск в океане. Они сидели на балконе своего номера в приморском отеле, который решил снять на одну ночь Филипп, узнав, что ей никогда не приходилось видеть заход солнца на море. Зрелище поистине было грандиозным. Они просидели на балконе до самой темноты в молчании. Да, в молчании, это Дейзи хорошо помнила. Помнила, как приятно было молчать рядом с Филиппом, чувствуя на своей талии его теплую руку.

В одном из своих романов она вложила в уста героини фразу о том, что настоящая любовь не нуждается в красивых словах. Почему она сейчас вспомнила об этом? Дейзи задумалась, можно ли было назвать их отношения с Филиппом любовью? Нет, конечно. Для нее любовь – это прежде всего доверие, уважение, взаимная поддержка.

У них с Филиппом нет ни первого, ни второго, ни третьего. Есть только секс. Для мужчины, возможно, этого достаточно в браке, но только не для нее. Она вспомнила, с каким откровенным презрением Филипп относится к ее романам. Если честно, она тоже была невысокого мнения о детективах Тарсена, но никогда его не высказывала.

Правда, Филиппу не приходило в голову поинтересоваться ее мнением. А вот если бы он спросил, ей было бы что ему сказать. Все его детективы строятся по одной и той же схеме. Меняются имена, географические названия, но содержание остается прежним: серийный герой, секретный агент, выполняя спецзадание, попадает в сложные ситуации. В конце романа он, преодолев все трудности, возвращается на родину, докладывает начальству, что задание выполнено, и до следующего задания, то есть романа, превращается в скромного жителя мегаполиса. Ни соседи, ни друзья, с которыми он иногда проводит вечерок в кафе, не подозревают о его героической деятельности. Самое надуманное, что ни в одном из романов Тарсена у героя нет ни жены, ни невесты, ни хотя бы любовницы. Аскет-подвижник!

А действительно, задумалась Дейзи, почему Филипп лишил своего героя даже родственников? На всякий случай? Чтобы не догадались, чем он зарабатывает на жизнь? Дейзи фыркнула от сдерживаемого смеха. Предположим, родных у героя нет, потому что сам Тарсен сирота. Но Филипп не аскет и никогда им не был. Из рассказа Линды следует, что он опытный ловелас. Эмили Маклинн, совсем напротив, считает своего приемного сына однолюбом. А этот однолюб на ее глазах женился на женщине, которую не любит! Чтобы через месяц умчатся по зову той единственной, которую он, возможно, действительно любит. Дейзи может подтвердить, что Филипп восхитительный любовник. Правда, сравнить его не с кем, других мужчин в ее жизни не было.

Дейзи сняла со лба нагревшийся компресс.

Острая боль прошла, но голова по-прежнему оставалась тяжелой. Пора приниматься за дела, скоро Энди вернется из школы. Мысль о сыне оказала на нее благотворное воздействие. Она встала с постели, подошла к окну и раздвинула гардины. Голубизну неба теперь скрывали низкие свинцовые тучи, хотя где-то еще пробивались лучи солнца, окрашивая их по краям в тревожный желтый цвет. Воздух и все вокруг застыло в неподвижности.

Хорошо бы Молли успела привезти мальчиков из школы до грозы, думала Дейзи, спускаясь по лестнице. Словно в ответ на ее пожелание, раздался звонок в дверь. Молли даже из машины не стала выходить.

– Дейзи, принимай сына, а мне, извини, еще надо успеть за мужем заехать до грозы. Смотри, что творится наверху! – крикнула она в открытое окно машины, когда Дейзи открыла входную дверь. – Похоже, к нам приближается ураган. Господи, спаси и сохрани! – Молли включила зажигание и умчалась на своей старенькой машине, Эндрю едва успел войти в дом, как все вокруг пришло в движение: раскачивались верхушки деревьев, клонились к земле цветы и травы, пыль на дороге взлетала вверх, закручиваясь спиралью. Это задул усиливающийся с каждой минутой ветер, вестник приближающегося урагана. Понадобились совместные усилия матери и сына, чтобы, преодолевая силу ветра, закрыть входную дверь.

Мысль о Джонни, уехавшим вместе с матерью в церковь за отцом, не давала покоя Дейзи, пока она готовила еду. Почему она не догадалась оставить мальчика у себя?! Молли столько раз приходила ей на помощь! Упрекая себя в эгоизме, Дейзи кормила Энди на кухне и прислушивалась к тому, что происходит за стенами дома.

Ветер гудел, набирая мощь, услышать за его гулом шум проезжающей мимо соседской машины было невозможно. Если бы Филипп не уехал рано утром, он не позволил бы Молли рисковать собой и Джонни. Она была уверена, что Филипп сам отправился бы в церковь, чтобы позаботиться о мистере Гибсоне. Интересно, успел его самолет приземлиться в Сиэтле до того, как началась эта природная заварушка?

Ураган был на подходе, его можно было услышать. Грохот, скрежет, завывание сливались в мощном хоре восставших сил природы. У Дейзи возникли тревожные сомнения в их с Эндрю безопасности. Дом старый, выдержит ли? На всякий случай она увела сына из кухни в гостиную, казавшуюся ей самым безопасным в доме местом.

Мальчик занялся новым конструктором, который купил ему на днях отец. Он вел себя на удивление спокойно, вопросов не задавал, только иногда внимательно поглядывал на мать, которая первым делом отключила в доме все электроприборы и теперь пыталась дозвониться соседям.

Короткая молитва, которую произнесла Молли, захлопывая дверцу машины, звучала в голове Дейзи. «Господи, спаси и сохрани»! В телефонной трубке можно было расслышать далекие прерывистые гудки, обрывки чьих-то разговоров, потом раздался оглушительный грохот и в трубке все смолкло. Дейзи не знала, что произошло на самом деле. Она почувствовала, как дрогнул дом, увидела на потолке гигантскую трещину, из которой посыпалась труха. В панике она схватила Эндрю на руки, рухнула вместе с ним на диван, прикрыв сына телом, и перестала дышать, ожидая самого страшного. Минуты, пока ревел и бесчинствовал ураган, показались ей вечностью. Внезапно наступила полная тишина, в которой чуть позже зазвучала монотонная мелодия дождя.

Дом устоял, решила Дейзи, поднимая голову, чтобы взглянуть на потолок, но жить в нем теперь опасно. Из трещины продолжала сыпаться древесная труха. Эндрю попросил выпустить его, так как ему стало нечем дышать. Дейзи осторожно поднялась с дивана, лихорадочно соображая, что делать дальше.

– Сынок, мы сейчас пойдем собирать вещи, – медленно произнесла Дейзи, беря его за руку, чтобы вывести из гостиной. Главное, не напугать Эндрю, твердила она себе, выходя с ним в коридор. Кажется, инстинкт меня не подвел, подумала Дейзи, с ужасом глядя на то место, где была кухня. Теперь самое безопасное место на улице, поняла она и побежала к выходу, увлекая с собой Эндрю.

Масштабы разрушений, причиненных ураганом, поражали воображение. Улица была перегорожена стволами деревьев, груды веток валялись повсюду. Теперь стало понятно, что случилось с их домом и почему перестал работать телефон.

Наверняка вырубилось электричество. К счастью, все произошло днем, дом был обесточен и пожар им не грозил, успокаивала себя Дейзи, с горечью взирая на дерево и столб, которые, рухнув, пробили крышу над той частью дома, где находились кухня и столовая. Единственной угрозой для остального дома может стать утечка газа, сообразила Дейзи. Крепче сжав ручонку сына, она пошла к дому соседей. Сначала необходимо проверить, как обстоят дела у них.

Автомобильный гудок заставил ее обернуться. В конце улицы ей удалось разглядеть Молли, которая спешила к ним, пробираясь между завалами. Дейзи почувствовала огромное облегчение. Значит, они живы.

– Мы переждали ураган в церкви! – крикнула соседка. – Муж сказал, что там безопаснее. – Извини, что заставила тебя беспокоиться о нас. Мы не успели позвонить тебе до аварии на линии.

– Вот она, эта авария. – Дейзи показала рукой на столб с оборванными проводами, придавленный старым тополем к груде из различного рода обломков.

Улыбка сползла с лица Молли, глаза округлились от ужаса.

– Вам нельзя там оставаться, – заявила она, поскольку всегда быстро принимала решения. – Проверим, в каком состоянии наш дом, а потом решим, как жить дальше. Главное, что жизнь продолжается! – с оптимизмом воскликнула она, погладив Эндрю по головке. Но Дейзи заметила в ее глазах сверкнувшие слезы.

– Мне надо забрать хотя бы самое необходимое. Кто знает, сколько еще продержится дом.

На потолке в гостиной большая трещина, оттуда что-то сыплется.

Молли несколько секунд смотрела на нее, потом забрала у нее руку Эндрю.

– Иди, только быстро, Дейзи. Умоляю, будь осторожна! – крикнула она вслед.

Дом соседей совсем не пострадал, и до наступления темноты в него удалось перенести все самое ценное из дома Дейзи. Помогли спасатели, прилетевшие на вертолете. Они же отключили газ в ее аварийном доме, ликвидировали завалы из деревьев на улице, восстановили связь с внешним миром и снабжение электроэнергией. Жизнь и впрямь продолжается, думала Дейзи, сидя в кресле перед телевизором. После всего, что ей пришлось пережить за день, на нее навалилась безмерная усталость. Когда Молли предложила узнать последние новости, она согласилась, но мысли, бродившие в голове, мешали ей сосредоточиться на том, о чем говорил диктор с телеэкрана.

– Каким рейсом летел Филипп в Сиэтл? – вывела ее из глубокой задумчивости Молли.

Дейзи растерялась, признаться, что ей неизвестно, каким рейсом полетел ее муж, было стыдно.

– А в чем дело? – насторожившись, спросила она.

– Ты не слышала? Самолет, направлявшийся утром в Сиэтл, потерпел аварию. Если я правильно поняла, он попал в грозовую зону.

Минуту назад Дейзи считала, что большего несчастья, чем потеря дома, на сегодняшний день быть не может. После слов Молли она похолодела, глядя на соседку остановившимся взглядом. Видимо, отключился и слух, потому что, когда к Дейзи вернулась способность видеть и слышать, вокруг ее кресла стояли все обитатели дома, включая детей.

– Что со мной? – еле слышно спросила она и вспомнила: Филипп! – Он жив? – Дейзи схватила Молли за руки. – Скажи, он жив? – Рыдания подступили к горлу, и не было сил сдержать их.

– Марк, уведи детей и вызови врача, – попросила Молли мужа. – Дейзи нужна помощь.

– Не плачь, ма. – Эндрю взял руку Дейзи. – Папа обещал вечером позвонить, а он всегда выполняет свои обещания. – Спокойная уверенность, прозвучавшая в голосе ребенка, подействовала на Дейзи лучше любого успокоительного лекарства.

– Ты прав, Энди. Что бы я без тебя делала?! Дейзи смотрела на сына сквозь слезы, впервые осознав, что Эндрю точная копия Филиппа. Она вспомнила Эмили, которая говорила ей об этом.

Она еще тогда подчеркнула, что похожи они не только внешне.

Эндрю улыбнулся матери, продолжая держать ее руку, и перевел взгляд на Молли.

– Мы будем ждать, – серьезно сказал он.

Молли успела привыкнуть к рассудительности Эндрю, но сейчас растерялась даже она. Выручил ее, как всегда, муж. Он не стал выполнять распоряжения жены, а просто приготовил для взрослых чай, а детям молоко с медом. Телевизор не выключали, чтобы не пропустить дополнительной информации об аварии самолета, летевшего в тог день из Кливленда в Сиэтл.

Шло время, но информация не поступала и не звонил телефон Джонни сдался быстро, и Марк пошел укладывать его спать. Эндрю лечь спать отказался, несмотря на все уговоры. Молли смотрела на мальчика с нескрываемым состраданием. Дейзи мучилась сомнениями, не зная, удобно ли позвонить Эмили Маклинн. Ей могло быть известно, прилетел Филипп в Сиэтл или… Нет-нет, Эмили могла не знать, что Филипп умчался к любовнице, уверяла себя Дейзи, опасаясь узнать самое страшное. Страх за Филиппа буквально парализовал ее. Сидя на диване между сыном и Молли, она мысленно поклялась, что готова примириться с присутствием в его жизни другой женщины, лишь бы он остался живым и невредимым.

Телефон зазвонил, когда Дейзи осталась в гостиной одна. Эндрю осторожно перенесли в гостевую комнату и уложили на большую кровать, после того как он уснул, привалившись к матери, на диване. Уставшие супруги Гибсон удалились в свою спальню, посоветовав Дейзи тоже лечь спать. Она и в самом деле задремала, уронив голову на спинку дивана. Раздавшийся телефонный звонок вызвал у нее сильное сердцебиение. Дрожащей рукой она подняла трубку.

– Алло?

– Дейзи? Почему ты у соседей в столь поздний час? – Голос Филиппа доносился издалека, но это был его голос!

От волнения Дейзи ничего не смогла произнести.

– Что-то случилось с домом? Ураган? – вопрошал Филипп, теряя терпение. – Почему ты молчишь? Дейзи, ты слышишь меня? Скажи хоть что-нибудь!

– Я люблю тебя! – вырвалось у нее одновременно с рыданиями. Слезы катились по лицу и капали в трубку.

– Повтори, что ты сказала, я ничего не понял! – закричал на другом конце Филипп. – Ты плачешь? – догадался он. – Извини, что заставил тебя поволноваться. Днем линия не работала, а вечером я повез Эмили в больницу. Только недавно вернулся и стал звонить вам, но там никто не отвечал. Потом догадался отыскать телефон соседей. Энди уже спит?

– Да! – крикнула в трубку Дейзи, сумев справиться с истерикой. – Он долго продержался в ожидании твоего звонка. Что с Эмили?

– Она тяжело больна, – помолчав, ответил Филипп.

– Если тебе нужна помощь, то мы с Энди могли бы прилететь… – Она не договорила, вспомнив про утреннюю аварию самолета. – Нет, лучше мы приедем к тебе на автобусе, поправилась Дейзи. – Нам ведь жить теперь негде. После разрушений, причиненных ураганом, дом пришел в аварийное состояние. Часть вещей мы перенесли в дом Гибсонов.

– Представляю, что вам пришлось пережить во время урагана! Но я еще раньше хотел просить тебя приехать… Как только добрался сюда.

Нам надо с тобой поговорить.

– Понимаю, – упавшим голосом сказала Дейзи – мрачный тон мужа не предвещал ничего хорошего. – Мы приедем завтра к вечеру, полагаю. – Она изо всех сил старалась говорить спокойно, только на последнем слове голос у нее дрогнул.

Лучше всего думается в дороге, когда высокие спинки рейсовых автобусов скрывают от посторонних взглядов твое лицо. Энди сидел возле окна. Он был в отличном настроении, ведь они ехали к его отцу, в дом, который ему очень понравился. Вопреки опасениям взрослых потрясения предыдущего дня никак не отразились на его психике. Он с любопытством смотрел на мелькавшие за окном картины, иногда делился впечатлениями с матерью.

Дейзи сидела с закрытыми глазами, продумывая предстоящий разговор с Филиппом. Хорошо, что помехи на линии помешали ему расслышать ее признание в любви, которое поставило бы обоих в неловкое положение. Она бы никогда не сказала ему такой глупости, если бы не то нервное напряжение, в котором она пребывала все последние дни, особенно накануне.

Скорее всего, Филипп заговорит о разводе.

Разумеется, он получит ее согласие, на это у нее гордости хватит. Правда, возникнет проблема, где им с Энди жить, пока будут ремонтировать их дом.

Дейзи старалась думать о чем угодно, лишь бы заглушить сердечную боль. Сейчас она уже понимала, что совершила большую глупость. Отказавшись от страстного любовника, она потеряла заботливого мужа. Допустим, он не нравится ей как писатель, но это не мешает ей любить его как мужчину и уважать за человеческие качества. Достаточно вспомнить, сколько сделал он в свое время для Линды. И чем она ему отплатила? Бросила, когда нашла кого-то побогаче и поперспективнее.

Расчетливая стерва! – помянула Дейзи бывшую подругу. Все могло бы сложиться иначе, если бы семь лет назад та не вмешалась в их отношения с Филиппом. Дейзи разозлилась, осознав, кто главный виновник всех ее несчастий. Попадись ей сейчас эта Линда, она бы ей… Господи, да что она могла бы сделать?! Обвинить в расчетливости?

Единственное, на что Дейзи считала себя способной, так это вывести ее в своем романе в качестве отрицательной героини, которую так и будут звать Линдой. Кстати, «Расчетливая стерва» – неплохое название для романа, подумала Дейзи.

– А папа нас будет встречать? – в очередной раз спросил у нее Эндрю.

– Будет, – ответила Дейзи ровным голосом автоответчика, думая о новом романе. Увидев обиженный взгляд сына, Дейзи погладила его по голове. – Извини, я просто задумалась. Папа обещал встретить нас, а свои обещания, как ты справедливо заметил вчера, он всегда выполняет. Надеюсь, ты по-прежнему так считаешь? – Дейзи внимательно смотрела на мальчика и думала, каким потрясением станет для него ее развод с Филиппом. Но что теперь можно сделать?

Как ей вернуть прежнего Филиппа?

– Я так считаю, – серьезно сказал Эндрю, как всегда подумав, прежде чем ответить. Потом весело засмеялся, глядя на мать.

– Чему ты смеешься? – спросила Дейзи, в ответ невольно улыбнувшись.

Эндрю неопределенно пожал плечами, видимо не знал, как выразить словами то, что с ним происходит.

– Мы с папой никогда больше не расстанемся, – твердо сказал он и, решив, что тема исчерпана, снова стал смотреть в окно.

Мне бы твою уверенность, подумала Дейзи, тяжело вздохнув Помочь ей сохранить мужа и отца могла бы Эмили, вдруг сообразила она. Да, как только приемной матери Филиппа станет лучше, она расскажет ей всю правду и попросит помощи!

В Сиэтле Дейзи услышала от Филиппа, что Эмили скончалась ночью во сне. Рухнула ее последняя надежда на помощь. Отчаяние, сострадание и сочувствие Филиппу, на которого было страшно смотреть, смешались в душе Дейзи.

– Но почему так внезапно?! – воскликнула она с искренней болью в голосе.

– Она давно заболела, – ответил через силу Филипп, – просто я не знал. Она скрывала свою болезнь от всех, чтобы не огорчать раньше времени.

Поручив Саймону Фрэзеру заботу о жене и сыне, Филипп с головой погрузился в организацию похорон. Эмили была для него больше чем приемная мать. Он считал ее самым преданным и надежным другом, самым умным советчиком и просто тем огоньком в ночи, который не дает путнику сбиться с дороги. У него больше никого нет, кроме сына. Теперь он будет жить только ради Энди. Пусть Дейзи отвергает его чувства и у них не получилось настоящей семьи, но с мальчиком, которому нужен отец, он не позволит себя разлучить!

В день похорон Эмили с утра зарядил дождь, а к тому времени, когда после отпевания в церкви нужно было выносить гроб, разразился ливневым потоком. Пришлось переждать. Дейзи старалась все время быть рядом с Филиппом. Ее пугало его состояние: бледное лицо, отрешенность и молчаливость – все это свидетельствовало о сильном душевном потрясении. Она вспомнила, что Эмили говорила ей, будто Филиппу в свое время приходилось обращаться за помощью к психиатру. Почему она так невнимательно слушала тогда ее?! Кажется, это каким-то образом было связано с гибелью ее родителей. Возможно, он ничего ей не рассказал об этом, потому что не хотел ворошить прошлое, заново переживать то, что причинило ему страдания?

После короткого ливня погода резко изменилась. Небо стало высоким и синим, засияло солнце. Под его лучами вспыхивали капли дождевой влаги на траве и цветах, словно кто-то рассыпал на кладбище прозрачные драгоценные камни. Или это застывшие слезы тех, кто оплакивал здесь утрату близких и друзей, думала Дейзи, прислушиваясь к тому, что говорил над гробом священник. Она стояла чуть позади Филиппа.

Проводить Эмили Маклинн пришло много людей. Возможно, пришла и та женщина, которую любит ее муж. Дейзи осторожно поглядывала из-под темной траурной вуали на лица людей, подходивших проститься к гробу. Ее внимание привлек высокий крепкий старик, который и в старости сохранял прямую осанку и мужскую красоту.

Он прощался особенно долго. Дейзи показалось, что у него шевелятся губы, словно он вел разговор с покойной. На крышку гроба старик положил большую белую розу и отошел. Теперь наступила ее очередь, потому что следующим был Филипп. Так сложилось, что Дейзи не пришлось хоронить родителей, чьи останки так и лежат где-то в земле Ливана. Она чувствовала почти детский страх, подходя к гробу. Нарочито медленным движением она положила рядом с белой розой старика красную розу и так же медленно вернулась на свое место.

Когда все закончилось, люди стали подходить к Филиппу, чтобы выразить сочувствие и попрощаться, после чего в одиночку и группами направлялись к воротам. Кладбище почти опустело, когда к Филиппу подошел старик и что-то тихо сказал ему. Они обнялись. Дейзи стояла в стороне, считая неудобным изображать из себя близкую родственницу. Старик заинтриговал ее всерьез. Кем был этот человек для Эмили? Почему Филипп обнял его, хотя наверняка видит впервые. Плечи Филиппа вздрагивали, а по лицу старика, который был выше него ростом, катились слезы. Что происходит? Дейзи похвалила себя, что оставила Энди дома. Неизвестно, как бы он среагировал на плачущего отца.

Она решительно подошла к мужчинам.

– Я вам не помешаю?

Филипп оторвал голову от плеча старика.

Лицо его утратило сходство с трагической маской и теперь показалось ей просветленным.

– Познакомьтесь, моя жена Дейзи, – представил ее старику Филипп. – Дейзи, познакомься с Нилом Дэнси. Эмили всю жизнь любила только этого мужчину, женой которого когда-то стать отказалась.

Господи, какая трагедия! – подумала Дейзи, слышавшая эту историю от самой Эмили.

Но услышать и увидеть совершенно разные вещи.

Глядя на состарившегося, но еще привлекательного возлюбленного Эмили, она пришла в ужас.

Неужели ей уготовано судьбой тоже страдать в одиночестве и всю жизнь сожалеть об утраченном счастье?

– Я знаю от нее, что Эмили жалела о своем отказе всю жизнь, – сказала Дейзи.

– Любите друг друга и будьте счастливы! Голос Дэнси слегка дрогнул на последнем слове. – Прощайте, – сказал он, кивнув головой, и пошел, но не к выходу, а в глубь кладбища.

– Год назад он похоронил здесь свою жену, – пояснил Филипп, обнимая Дейзи за плечи. – Ты не находишь, что Нил и Эмили в чем-то похожи?

– В чем ты видишь сходство? – удивленно спросила она.

– Странно, что ты не поняла. Оба одинаково гордые. Гордость помешала Нилу сделать вторую попытку, а Эмили – признаться, ему, когда осознала, что любит его.

– Я спрашивала Эмили, почему она этого не сделала.

– И что она ответила? – Филипп даже остановился, чтобы видеть лицо Дейзи.

– Что было уже поздно – Нил успел жениться на другой.

– Извини, но Эмили солгала тебе. Она была слишком гордой, очень несчастной, и я любил ее больше всех на свете. Надеюсь, история моей приемной матери послужит для тебя уроком, – Что ты хочешь сказать? – насторожилась Дейзи, затаив дыхание в ожидании ответа.

– А то, что признаться в любви никогда не бывает поздно! Раз ты меня любишь, то перестань валять дурака! Энди должен жить в семье, где родители любят не только его, но и друг друга.

– Кто сказал, что я тебя люблю? – Дейзи запнулась на последнем слове, недоверчиво косясь на мужа.

– Ты сама. Вчера. По телефону. – Филипп задумчиво смотрел на нее.

– Ты же не слышал, на линии были помехи.

Ты сам так сказал, – запальчиво возразила Дейзи, не сразу поняв, что выдала себя.

– Я солгал, – признался Филипп с лукавой усмешкой.

– Господи! Какой кошмарный фильм! Так изуродовать мой роман! – возмущалась Дейзи в номере отеля, куда они вернулись с Филиппом после просмотра.

– По-моему, переживать больше надо мне.

Сделать из хорошего детектива непонятно что!

Зачем нужно было вставлять затянутые по времени любовные сцены? У зрителей создастся неверное представление о работе специального агента. Они подумают, что их деньги сотрудники секретной службы тратят исключительно на то, чтобы в местах, совершенно неподходящих для этого, развлекаться с экзотическими красавицами. – Он посмотрел на Дейзи, которая его, похоже, не слушала, переживая надругательство над ее романом, и в зеленых глазах его вспыхнул огонек. На третьем месяце беременности его жена похорошела настолько, что сегодня все мужчины, присутствовавшие на просмотре, включая нескольких звезд Голливуда, засматривались на нее.

А это свободное шелковое платье делает ее пополневшую фигуру еще более соблазнительной, думал Филипп. Сын спит в соседней комнате, за окном замирает жизнь мегаполиса, и в их распоряжении большая круглая постель. Он специально заказал тот же номер люкс; в котором они останавливались год назад, когда приезжали в Лос-Анджелес. Филипп сел рядом с Дейзи, привлек ее к себе и стал успокаивать. – Ты просто устала, – говорил он, поглаживая ее обнаженное плечо. – Завтра ты все увидишь в другом свете. Фильм и книга еще никогда не совпадали. Кстати, вся эта любовная линия такая бездарная!

Дейзи хотела возмутиться, но рука Филиппа уже лежала у нее на груди, а большим пальцем он дотрагивался до соска. Прием, который действовал на нее безотказно.

– Почему же ты сам не напишешь любовную историю своего героя? – слабеющим голосом спросила Дейзи. – А я, пожалуй, начну писать сказки для детей.

– Любовных историй я писать не стану, предпочитаю практику теории, – прошептал Филипп, захватывая губами мочку ее уха и расстегивая сзади молнию на платье. – Ты моя сказка, – сказал он, переходя от слов к делу.