Она была красива Дан Виктор
– Но не месяц же. Думал обернуться за 3-4 дня, но все вышло не так.
– И что же нарушило ваши планы?
– Длинный разговор.
– У нас много времени.
– Вы, наверное, уже знаете, чем занимается моя фирма. Многое открывать я не могу, давал подписку и все такое. Но могу сказать, что мы производим и поставляем в Россию датчики для ракет нескольких типов. Недавно я получил официальное письмо от директора российской фирмы, с которой мы сотрудничали несколько лет. В этом письме сообщалось о прекращении договорных отношений. Короче, они отказались от нашей продукции. По телефону я ничего не мог выяснить. Кроме того, режим секретности запрещает вести такие переговоры по открытой связи, а у меня нет сейчас выхода на защищенную сеть. Пришлось поехать.
– Ну и каков же результат?
– Никакого. Я думал у них какие-либо замечания по качеству или цена не устраивает. За день или два устраним недоразумение и продолжим сотрудничество. Оказалось, это постановление российского правительства отрезать всех иностранных поставщиков для аэрокосмической отрасли.
– Насколько мне известно, этому постановлению не один год.
– Да, но на освоение собственного производства нужно время. Нас спасало то, что кроме документации, а ее пришлось передать им давно по требованию военных, мы обладали технологическим ноу-хау. Теперь видно они дошли до этого сами. Представляете, с каким настроением я вернулся, а тут такое горе. Не зря в народе говорят, беда одна не ходит…
– Теперь расскажите все, что вы знаете об Анне Копыленко.
– Вам, думаю, известно, что она окончила радиотехнический институт. К нам на радиозавод попала еще студенткой на практику. Проявила себя инициативной и сообразительной. Ей, конечно, не хватало глубины знаний, но воля и настырность позволяли достигать поставленной цели. Я добился ее распределения в мою лабораторию. Потом она год была в отпуске по уходу за ребенком. Однако вскоре наверстала упущенное и стала лучшим инженером-регулировщиком. Тогда как раз мы освоили производство этих датчиков. После развала завода нужно было как-то жить, и я организовал собственную фирму.
– Что означает название фирмы «НКТ»?
– Научно-космические технологии. По известным причинам я не мог использовать полное название. Для многих расшифровка была другая: Николай Константинович Тураев, то есть я собственной персоной.
– Вы сразу назначили Анну Копыленко исполнительным директором?
– Да. Это было ее условие. Хотя для нашей небольшой фирмы и заработной платы Анны должность не имела большого значения. Анна была немного тщеславна. Когда знакомилась с деловыми партнерами, то всегда подчеркивала свою должность.
– А ее муж?
– Он у нас работает всего год. Я его принял по ее просьбе. Он парень толковый, но мне пришлось придумать для него обязанности.
– До такой степени покойная пользовалась здесь влиянием?
– Мы давно его знаем. Человек остался без работы. Кстати он тоже радиоинженер, последние пять лет работал программистом. Больших денег ему здесь не платили, поэтому никакой особой жертвы мы не понесли, взяв его к себе…
– Почему «платили» в прошедшем времени?
– Потому, что я в растерянности. Не знаю, удастся ли сохранить фирму. Массовые увольнения будут точно…
– Расскажите о ее личной жизни.
Директор слегка покраснел.
– Пока я отсутствовал, вы беседовали, вероятно, с сотрудниками и моей бывшей женой. Они вам могли наговорить всякого…
– Попробуйте их опровергнуть.
– Я никогда не скрывал, что симпатизировал Анне. Но у меня другой вкус. Вы видели мою жену. Серьезно меня задевают только брюнетки. К блондинкам у меня чисто эстетический интерес. Потом, разница в возрасте…
– Не такая уж большая разница…
– В моем случае это имеет решающее значение, – директор опять покраснел. – Если вы намекаете на ревность Олега, ее мужа, то у него были более серьезные основания для ревности. Она имела бешенный успех у мужчин. Не хорошо говорить плохо о покойнице, но некоторые из них пользовались взаимностью.
– То есть у нее были поклонники?
– Постоянных, насколько я знаю, не было. Но время от времени она кем-то увлекалась.
– Как реагировал на это муж? Вы все-таки все вместе работали. Им трудно было скрыть от глаз сотрудников свои отношения.
– Он тоже не без греха. Возможно, у них была договоренность прощать друг другу мелкие шалости.
– А если не мелкие? Вы что-либо знаете о владельце желтой или золотистой иномарки? Он приехал вечером. Она с ним встречалась в вашем офисе за полтора часа до смерти.
– Услыхал сегодня от секретаря. А она от жильцов дома, которых вы допрашивали…
– Не допрашивали, а расспрашивали. Впрочем, неважно.
– Вы думаете, он убил?
– Если это так, то он не планировал убийство. Это нужно быть идиотом, чтобы для этого припереться у всех на виду.
– А если машина краденная?
– Все равно, это лишний след. Он привлек к себе внимание. Впрочем, нам нужны не советы, как вести расследование, а информация об убитой, которая поможет найти убийцу. У нее были враги? Вы можете назвать людей, которым она перешла дорогу или наступила на хвост?
– Мне больше нечего сказать. Задавайте вопросы. Могу еще добавить, что она бывала груба, и способна оскорбить мужчину, когда в плохом настроении. С мужем не особенно церемонилась в этом смысле. Да и он не отставал. Хотя повторяю, не думаю, что у нее были враги или нечто серьезно угрожало их браку. Разве что-то изменилось с появлением этой иномарки. Но тут я пас, мало чем могу помочь. Сегодня сам впервые услыхал.
– Вы считаете, маловероятно, что ее убил муж?
– Увольте меня от таких вопросов. Он, конечно, вспыльчивый парень и недавно всем коллективом еле отбили его от тюрьмы. Вы лучше меня знаете обстоятельства, небось уже ознакомились с его делом.
– Да, знакомы, – Фесенко обратился к Михаилу и Кононову. – Задавайте вопросы, если они у вас есть.
– У меня вопрос по поводу вашего звонка Копыленко в день убийства. О чем был разговор?
– О работе. Спросил, как дела на фирме, потом выяснил интересующий меня вопрос.
– Какой?
– Он касался параметров так называемой электро-термо-тренировки датчиков. Датчики выдерживаются определенное время при критической температуре и под реальной нагрузкой. Это обычная технологическая операция по обеспечению надежности при производстве электроники военного и космического назначения. Я не понадеялся на свою память, поэтому позвонил Анне.
– Еще есть вопросы? – в голосе Фесенко обнаружились признаки нетерпения.
– Вы не могли бы уточнить, что вы имели в виду, когда говорили о ноу-хау применительно к вашим датчикам.
– Видите ли, для любого датчика, грубо говоря, измерительного прибора, основанного на каком-либо физическом процессе, важны две характеристики. Первое, знание функциональной зависимости. В тензодатчике, например, нужно знать зависимость электрического потенциала от давления в пьезокристалле. Второе, обеспечить стабильность этой зависимости в рабочем диапазоне датчика в условиях его эксплуатации. Иначе его невозможно проградуировать, то есть измерить и выполнить преобразование аналогового сигнала в цифровой. Сигналы датчиков поступают на обработку в бортовой компьютер в цифровой форме. То есть, когда поступает с датчика цифра 30, то это означает, что давление 30 атмосфер, а не 15,или через час работы датчика 45. Пусть всегда 45, тогда в компьютерную программу можно заложить коэффициент полтора и делить на него показания, чтобы вычислить реальное давление в данный момент.
– Понятно, вы знали, как это обеспечить, а в России не знали, – перебил директора Фесенко.
– Для данного типа датчиков не знали не только в России, но и в Китае, Индии. Наша лаборатория занималась этим много лет.
– Как же они строят ракеты?
– Есть датчики аналогичного назначения на других физических принципах, но наши лучше, – после паузы директор с плохо скрытой горечью добавил. – В России теперь знают.
– А можно личный вопрос? – опять вмешался Фесенко и задал его, не дожидаясь разрешения. – По какой причине вы развелись с женой после двадцати пяти лет совместной жизни.
– Трудно сказать. Сын вырос и живет отдельно. Жена меня вдруг возненавидела. Я даже водил ее к невропатологу и психиатру. Правда, к психиатру заманил обманом. Сказал к другому невропатологу. После чего она подала на развод.
– И что сказали врачи?
– Что это возможно связано с климаксом. В каком-то виде климактерическое помешательство. Что такое довольно часто бывает и именно так проявляется. Жена вдруг начинает изменять мужу и сбегает к первому, кто готов ее принять.
– Спасибо! Пожалуй, на этом нашу первую встречу можно завершить, – подвел итог Фесенко.
– Разве это не все?
– Все будет, когда найдем преступника. У вас железное алиби, но вы нам понадобитесь, чтобы разобраться в показаниях свидетелей и подозреваемых.
– У меня вопрос. Когда вы сможете выдать тело? Коллектив фирмы собирается помочь родителям в организации похорон. Тем более, муж арестован.
– Сегодня будет вскрытие. После экспертизы можно будет хоронить. Еще пару дней придется подождать.
Во время обратной дороги Фесенко спросил Михаила:
– Чем собираешься заняться? Неужели пойдешь на вскрытие.
– Пойду. Чтобы было о чем думать вечером. Программистом займусь завтра с утра
– Чтобы была причина для кошмарных снов.
– Кошмары бывают у сердечных больных. У меня с сердцем пока все в порядке. Снятся только женщины.
– Хорошо, твоя жена не слышит такое признание.
– Так к концу сна оказывается, что это моя жена.
– Несчастный человек! Не может сходить налево даже во сне.
– Или очень счастливый! – парировал Михаил.
Фесенко был знаком с Анастасией. Они много раз встречались семьями. Чаще всего в доме тестя городского прокурора в приморском селе Христофоровка. Обычно встреча имела в качестве предлога рыбалку, но, как правило, настоящим поводом было завершение расследования какого-нибудь каверзного преступления. Городской прокурор Манюня и его жена Елена любили устраивать такие праздники для друзей.
4
Когда Михаил углублялся в очередное расследованию, он переставал замечать то, что называют окружающей средой: природу, погоду, дома, прохожих. Точнее, воспринимал среду чисто функционально и как бы сквозь стекло или полупрозрачный экран, который приглушает звуки и цвета, притупляет вкусовые ощущения, отдаляет предметы.
Когда он ведет машину, то видит дорожную разметку и знаки, прохожих и регулировщиков, площади и перекрестки, но не воспринимает сознанием. Любая реакция на изменение обстановки выполняется на автоматическом уровне.
Иногда такая погруженность в обдумывание материалов следствия его беспокоила, иногда даже пугала. Так было, когда по вечерам в гостинице он не мог даже читать книгу, потому что не воспринимал смысл прочитанного.
В таких случаях он делал пробежку или шел на спортивную площадку, а зимой в спортивный зал. Физическая нагрузка, затем контрастный душ позволяли забыть о расследовании до утра.
На этот раз в теплый июльский вечер после вскрытия и посещения экспертов он поехал за город к морю.
В предвестии сумерек пляж опустел и покрылся длинными тенями от кабинок, зонтиков и низкорослых акаций. Море успокоилось в ожидании ночного бриза. Едва заметный прибой шуршал ракушками. Море до горизонта превратилось в тусклое зеркало, а вода у берега стала прозрачной и приоткрыла наблюдателям тайны морского дна.
Ребятишки затеяли ловлю бычков и крабов руками.
Михаил переоделся в кабинке, зашел по колени в теплую воду и нырнул. Мощно загребая руками и ногами, он скользил с открытыми глазами, почти касаясь песчаного дна, белое однообразие которого иногда нарушалось затонувшими пивными бутылками.
Когда вода заметно потемнела и стала холодной, Михаил оттолкнулся от дна и устремился к поверхности, похожей снизу на трепещущую ртуть.
Он явно перестарался с этим нырком, так как вынырнул уже с заметной болью в легких от недостатка кислорода. Полежал на спине, пока отдышался. Вдруг его осенило. Идеальное алиби директора – хорошая позиция для организатора убийства. Наемным убийцей мог быть любой из троих мужчин, посетивших фирму. Или четвертый, по понятным причинам проникший в помещение незаметно.
Михаил поплыл к берегу. Пора ехать в гостиницу и обдумать все хорошенько, чтобы завтрашний день прошел успешно и принес результат.
Утром Михаил разыскал программиста по телефону и предложил встретиться.
– Так меня уже допрашивали.
– Я новый человек в следственной бригаде и хотел бы с вами поговорить.
– У меня нет для вас новой информации, и я очень занят.
– А у меня появились новые вопросы. Я настаиваю на встрече. Если у вас мало времени, то я подъеду, куда вы скажете. Но лучше, чтобы мы поговорили на фирме в присутствии бухгалтера. Тогда вы потеряете меньше времени.
Интересно, сколько раз его оставляли одного на фирме. Ведь он мог сделать дубликат ключей и научиться отключать сигнализацию. Какая безответственность. И это на фирме, которая выпускает продукцию военного назначения. Правда, это не производственные помещения, но все же! Так размышлял Михаил по дороге к «НКТ».
В ожидании программиста Михаил познакомился с бухгалтером Ириной Ивановной Тураевой и задал вопросы, которые продумал накануне вечером.
Перед ним сидела красивая брюнетка с увядшим лицом. Тусклые темно-каштановые волосы были собраны в неопрятный пучок на затылке. Карие глаза были подведены небрежно. Ее нельзя было назвать полной, но в фигуре отсутствовал тонус, она как-то осела. Так выглядит усталая больная женщина за пятьдесят. А ведь ей только 46 лет.
– Начнем, если не возражаете категорически, с вопросов личного характера.
– Куда от вас денешься. Спрашивайте!
– Почему вы расстались с мужем после, как говорят, серебряной свадьбы.
– Серебряная свадьба – дань традиции. Сын вырос, страсть остыла. Недостатки мужа я уже не смогла терпеть. Он и раньше меня не уважал, никогда не считался с моим мнением. Конец жизни лучше провести с человеком, который тебя любит и уважает. Мой новый муж меня боготворит много лет. Мы живем в соседних подъездах с тех пор, как получили квартиру от завода. Почти двадцать лет. Тогда же он объяснился в любви. Но сын был маленький, и я не решилась. О чем жалею.
– Получается, ваш развод не связан с тем, что, например, муж загулял. Инициатива была вашей.
– Да, я не скрываю, что подала на развод.
– Где вы живете?
– У Саши. Где же еще?!
– Вашего сына также зовут Сашей. Вы имеете в виду вашего теперешнего мужа Александра Федоровича Зубенко?
– Да.
– Теперь поговорим о программисте. Как вы на него вышли?
– Он также наш, заводской. Работал на ИВЦ. Мне рассказала знакомая, когда мы стояли в очереди. Сдавали квартальный отчет в налоговой. Она похвалилась, что использует новую компьютерную программу, и впервые свела баланс без проблем. Дала мне телефон программиста. Я позвонила. Он пришел, поставил за полдня программу. Потом начал меня учить.
– Как долго это продолжалось? Сколько раз он у вас был?
– Вообще, он предупредил сразу, что тратит на заказчика 20 часов. За дополнительное время отдельная оплата.
– Сколько вы заплатили?
– За программу и обучение 150 долларов.
– Он отработал свои 20 часов. Сколько раз он у вас был?
– Тут я виновата. Все эти проблемы. Переносила занятия. Вместо недели, все заняло месяц, причем без толку.
– Почему без толку?
– Когда Тураев уехал в командировку, за него осталась Копыленко. Она прислала своего мужа, чтобы он посмотрел эту программу. Олег пощелкал клавишами минут 15 и заявил, что программа слишком сложная и не годится. Он у нас еще отвечает за компьютеры и программы. Был до прихода к нам программистом.
– Что было дальше?
– В тот день программист пришел после обеда, как мы договорились накануне. Я ему выложила решение нашего начальства. Он хмыкнул и сказал, что это глупости и что он должен довести дело до конца.
– Вы ему заплатили за работу?
– Да, конечно. Никто не собирался требовать деньги назад. Но он сказал, нужно закончить обучение и сформировать месячный баланс. А потом мы можем делать что угодно. Хоть затереть. Я не успела ввести все данные в компьютер. Рабочий день заканчивался. Не хотелось задерживаться, и я оставила его одного, зная, что Анна вернется.
– Он завершил работу?
– Да, он показал.
– Ну и как, годится? Будете использовать программу?
– Все получилось правильно, но я училась невнимательно. Да и не знаю, что теперь будет с фирмой.
– Как вы думаете, способен этот программист устроить скандал Анне, а потом во время ссоры случайно ее убить?
– Не могу поручиться? Человек он тихий, но вспыльчивый и резкий. Когда обучал меня, срывался несколько раз и разговаривал на повышенных тонах.
– Хотите присутствовать, когда я буду с ним беседовать?
– Нет, увольте! Не до этого. Разбирайтесь с ним сами.
Программист задерживался. Михаил осмотрел место убийства, входную дверь и все закоулки, кроме кухни. Сегодня должны вскрыть отделение сейфа, которым пользовалась Анна. Свое отделение директор показал еще вчера. Там оказалась небольшая сумма денег в гривнах, техническая документация с грифом «для служебного пользования», договора и переписка с заказчиками. Ничего связанного с убийством.
Наконец, появился программист. Мужчина за сорок с комплекцией грузчика. Круглое лицо и сильно загорелая лысина были покрыты испариной. Темные глаза смотрели прямо и дерзко, вопреки прозвучавшим извинениям.
– Виноват, опоздал. Час пик застал.
– Следователь прокуратуры, Михаил Егорович Гречка, – Михаил по привычке продолжал называть себя следователем.
– Надеюсь, документ у вас есть?
– Пожалуйста! – Михаил протянул удостоверение.
Мужчина едва взглянул и полез в портфель.
– Вам тоже не мешает предъявить паспорт.
– Как раз достаю. Пожалуйста!
Михаил развернул новенький паспорт на имя Губенко Игоря Анатольевича. С цветной фотографии хозяин паспорта смотрел также прямо и дерзко.
– Следуйте за мной, – Михаил повел Губенко в комнату, где была убита Анна.
Директор отсутствовал. Поехал на станцию технического обслуживания. Какие-то проблемы со служебным автомобилем.
– Садитесь здесь! – Михаил попытался усадить Губенко за стол исполнительного директора.
– Мне удобнее будет здесь, – заявил Губенко и уселся на стул для посетителей. – Сколько можно?! Меня уже допрашивали.
Михаил с трудом подавил волну неприязни к этому потному грубияну.
– Вас еще будут допрашивать не один раз. Возьмут отпечатки пальцев и сперму на анализ.
– На каком основании?! – Губенко даже привстал от возмущения.
– Вам не повезло. Вы оказались на месте убийства.
– Да я ушел за три часа до убийства.
– Могли и вернуться. И откуда вы знаете время убийства? – спросил на всякий случай Михаил.
– Да полгорода знает, что ее убили около десяти вечера.
– У вас и мотив был. Она забраковала вашу программу.
– Во-первых, не она, а ее муж. Во-вторых, они мне заплатили, а на их дилетантское мнение мне плевать. Все мои заказчики довольны. Правда, первым заказчикам пришлось заменить версию, но я это сделал бесплатно.
– Почему же дилетантское? Олег Копыленко, говорят, программист.
– Он такой программист, что в своей жизни едва написал десять строчек кода. Что-нибудь типа «Hello, World!”. Я знаю его по радиозаводу. Персональные компьютеры появились впервые там. Он нахватался по верхам и ушел в частную фирму сисадмином.
– Что такое сисадмин?
– Системный администратор. Следит за работой локальной вычислительной сети и серверов, то есть компьютеров общего назначения. Помогает персоналу устранять неполадки на рабочих местах.
– То есть он должен хорошо знать компьютер.
– Да, но на уровне операционной системы. Для программиста этого мало. Нужно знать язык программирования, инструментарий, мы говорим среду, для разработки программ и какую-либо прикладную область. Я вот знаю бухгалтерию так, что могу работать главным бухгалтером. А этот дуб не знает, что такое план счетов или оборотный баланс, а пытается оценивать бухгалтерские программы.
– Ваша программа действительно так хороша?
– За эти деньги, да! Можно купить в компьютерном магазине коробку с программой «1С-бухгалтерия» за 70 долларов. Потом платить программисту по 10 долларов в час, чтобы он ее настроил. Это еще 300 долларов минимум. Любое изменение в отчетности, а у нас это каждый квартал, требует привлечения программиста. Вообще говоря, нужно нанимать программиста для сопровождения. У меня все настойки может сделать сам бухгалтер. Я могу назвать еще пару очень полезных характеристик, которые реализованы только в моей программе.
– Возможно, есть характеристики, которые не зависят от прикладной области.
– Есть стандарты интерфейса, но их соблюдает любой мало-мальски грамотный программист. А Олег не удержался даже в сисадминах. Выгнали за безделье.
– Подробности знаете?
– Конечно. Играл по Интернету в компьютерные игры с друзьями. Забивал трафик так, что сотрудники не могли получить электронную почту. Модем и сеть у них на фирме слабые, но достаточные для их целей. Кто будет тратить кучу бабок, чтобы какой-то лох играл в рабочее время в «Counter Strike». Пусть еще радуется, что жена его здесь пристроила.
– Вы можете рассказать подробно, что произошло в тот день?
– Уже рассказывал. Могу еще раз рассказать. Вы заговорили об отпечатках пальцев. И я вспомнил, что держал рюмку с коньяком в руке.
– Как это было?
– Она заглянула в комнату сразу по возвращению. Удивилась, что я работаю, да еще и один. Через некоторое время появилась с подносом. На нем был бутерброд с колбасой и рюмка с коньяком. Она была заметно пьяна, пошатнулась, поэтому я инстинктивно подхватил рюмку с коньяком. Потом поставил назад. Я отказался с ней пить. Мы обменялись «комплиментами». Она мне предложила очистить помещение. Я закончил как раз расчет оборотного баланса и главной книги, поэтому выключил компьютер и ушел. Ее гостя или гостей я не видел, хотя по голосам догадался, что она вернулась не одна. Сейчас-то уже знаю, что был мужчина.
– Откуда знаете?
– Так вы же задаете людям вопросы. А люди делают выводы.
– Откуда такой интерес к событию?
– Вы меня за дурака держите?! Ясно было, что меня будете тягать.
– Логично! Но демонстрируете удивление, что вас расспрашивают второй раз.
– Форма сопротивления.
– При первой беседе вы промолчали о коньяке. Может, еще что-нибудь вспомните?
– Может, и вспомню! – ответил Губенко с вызовом. – Например, что на ней не было лифчика.
– Вы сексом с ней не занимались в тот день?
– Ни в тот день, ни ранее. Мне не нравятся стервозные, даже такие красивые как она. Хотя, если честно признаться, при первой встрече она меня разглядывала так, словно оценивала возможного партнера.
– Когда и как вы узнали об убийстве?
– На следующий день услыхал в местных новостях. Позвонил Тураевой домой. Как-то она мне сама дала домашний телефон. На работе ее труднее застать, чем дома. Она мне выложила все слухи.
– По хронологии получается, что вы не могли видеть в тот день желтую или золотистую иномарку, в которой приезжал еще один гость Анны, – на всякий случай произнес Михаил.
Неожиданно Губенко ответил:
– Зато я видел однажды, как в нее садилась Анна. Тот раз он останавливался в дальнем конце двора за трансформаторной будкой, чтобы не было видно из окон офиса.
– Когда это было?
– На прошлой неделе, во вторник.
– Водителя видели?
– Ни водителя, ни номера я не разглядел. Единственное, что я могу сказать, это «Шевроле– АВЕО» золотистого цвета. Мечтаю о такой машине, поэтому узнаю издалека.
– Что-нибудь еще вспомните?
– У меня все!
– И у меня все. Вы свободны! – Михаил не сказал спасибо, хотя раздражение и неприязнь к Губенко прошли.
– А как же анализы?
– Будут непременно, хотя я вам поверил. Формальность, которой не избежать. До свидания!
– Лучше бы, прощайте!
– Прощайте! Анализы беру не я, – почти злорадно ответил Михаил, хотя его отношение к Губенко явно склонялось от минуса к плюсу.
Результатом бесед с бухгалтером и программистом Михаил был доволен. Найти автомобиль по марке и цвету не сложно. Он позвонил Фесенко.
– Анатолий Иванович, здравствуйте. Провел беседу с бывшей женой директора и программистом. Есть новая информация. Отпечатки программиста могут быть на коньячных рюмках. Но главное, он видел как однажды Анна Копыленко садилась в золотистую «Шевроле– АВЕО» в дальнем конце двора за трансформаторной будкой.
– Это важно. Теперь мы этого парня отыщем быстро.
– Готов поучаствовать в задержании и допросе.
– Как водится! Пенальти заработал ты, тебе и пробивать. Я сообщу, когда за ним поедем. А как тебе этот программер?
– Колючий мужик, но мне показалось, что он к убийству не имеет отношения. Тем не менее, отпечатки пальцев и сперму нужно получить.
– Непременно! Повестки уже разослали. Приезжай ко мне, нужно обсудить результаты экспертизы и согласовать план дальнейших действий.
– Приеду. А когда будете вскрывать сейф?
– Разве еще не вскрыли? Мне сказали, что давно поехали.
В этот момент в комнату вошел Кононов в сопровождении человека в рабочем халате и с ящиком инструментов.
Читать бесплатно другие книги:
