Она была красива Дан Виктор
– Она приехала из длительной командировки в конце апреля. Мы соскучились и потеряли бдительность. Когда стало ясно, что будет ребенок, мы даже обрадовались. Иначе она бы не решилась.
– А вы?
– Я всегда был «за», но мама резко возражала. А родители Анны предупредили, чтобы на них не рассчитывали.
– Вы сказали своей матери?
– Нет, все не мог решиться, пока оставалась возможность аборта. Но я был против аборта, а Анна колебалась.
– С каким настроением Анна вернулась из командировки? Ваша мама заметила в ней перемену.
– С хорошим настроением. Она там подработала денег. Заказчики заплатили за сверхурочные, так она сказала.
– Сколько, если не секрет?
– Секреты от следователя?! Полторы тысячи долларов. Правда, мы их быстро потратили. Сыну и мне обувь и зимние куртки. Себе она обновила гардероб основательно. Я не возражал, ведь это ее приработок.
– Нам директор говорил о технологических ноу-хау. В чем это выражалось, если не секрет.
– Этот секрет унесла в могилу Анна.
– Даже так?!
– Конечно, Николай Константинович хороший физик, однако его датчики очень капризны в регулировке. Анна много сил потратила и однажды случайно обнаружила ту последовательность подборки параметров схемы, которая дает нужный результат. С тех пор данную операцию выполняла только она. Просто Тураев без нее не мог обойтись. У других выход годного 5-10 процентов, а у нее 100.
– Как на это реагировал Тураев?
– Конечно, это его бесило, пока не смирился.
– Вы считаете, что смирился?
– Мы дружим семьями много лет.
– Тогда вы должны знать причину развода Тураевых.
– Нет даже догадок. Непонятно. Николай ссылается на ее помешательство. Водил по психиатрам. А она открыто говорила и говорит, что он импотент и ей опротивел. Все довольно неожиданно.
– Что вы можете сказать о новом муже Ирины Ивановны?
– Ничего, кроме того, что он алкоголик. Жена от него уехала лет пятнадцать назад. Жил холостяком. Ирина утверждает, что он давно объяснился ей в любви. И как только узнал о разводе, то сразу предложил ей переехать к нему. Что она и сделала.
– Зубенко, новый муж Ирины, имеет какое-либо отношение к фирме?
– Никакого! Но довольно часто приходил, зная, что в шкафу и холодильнике всегда есть спиртное. Особенно, когда отсутствовала Ирина. Откровенно побирался.
– Где он работает или работал?
– Сейчас не знаю, а когда-то был монтажником радиоаппаратуры на радиозаводе. Там и спился.
– Он мог в тот вечер прийти в офис?
– Мог, если знал, что там кто-либо есть.
– Вы не заметили признаков его посещения?
– Нет. Иначе я бы не стал…, – вдруг Олег замер на полуслове и переменился в лице.
– Что-нибудь случилось? Вам плохо!
– Нет. Я вдруг вспомнил, что при входе в офис сильно хлопнула входная дверь от сквозняка. Так бывает, когда открыт черный ход.
– Разве в офисе есть черный ход?
– Да. На кухне пробили дверь и сделали лестницу на противоположной стороне дома. Якобы по условиям пожарной безопасности.
– Когда это было?
– Еще пять лет назад. А вы разве не знали о существовании другого входа?
– Не знал. Я весьма поверхностно изучал место преступления, так как подключился к расследованию только на третий день.
Михаила охватила досада, что он умудрился не зайти на кухню, которая служила местом отдыха и приема пищи. Доверился Фесенко и его людям. Он решился задать еще один, последний вопрос.
– Вы знаете что-нибудь о посещении вашей фирмы китайским бизнесменом.
– Знаю! Присутствовал, когда он осматривал производство. Я неплохо знаю английский, поэтому помогал их переводчику, когда у того возникали проблемы с русским. Это касалось в основном специальной терминологии. Но этот узкоглазый не бизнесмен, а скорее радиофизик. Слишком много задавал специальных вопросов.
– Почему не последовало продолжение? Что по этому поводу сказала Анна?
– Они за нашу технологию предложили такие смешные деньги, что продолжения не было. Подробности знает Тураев. Скорее всего, они вынюхивали и, возможно, у них это получилось.
– Как и у российских.
Копылов напрягся.
– О российских ничего сказать не могу, с ними не общался.
– Вопросы пока исчерпаны.
Михаил позвал охранника и попросил вернуть Копыленко в камеру. А подследственному сказал:
– Олег, возвращайся в камеру и не волнуйся. Если ты не виновен, то тебе бояться нечего. Считай эти трудности своим вкладом в расследование.
– Это у вас такой юмор?!
– Без шуток!
– И долго мне еще париться?
– Дней десять не меньше, а потом выпустим тебя с подпиской о невыезде до суда
– Будет суд?!
– Только в том случае, если не найдем настоящего преступника. Но уверяю тебя, суд тебя оправдает.
– Наш суд оправдает? Самый короткий анекдот.
– У тебя есть адвокат?
– Назначили одного…
– Пусть он свяжется со мной дней через пять-шесть.
– Почему не сегодня?
– Буду очень занят. Впрочем, хоть и не должен тебе говорить, но скажу. Уезжаю в командировку, в Златоуст.
При этих словах Михаил внимательно следил за лицом Копыленко и не обнаружил никакой реакции.
– Напрасная трата времени.
– Тебе трудно судить, ты не все знаешь.
– Чего я не знаю? – забеспокоился Копыленко.
– Приеду, поговорим еще! Если что вспомнишь в мое отсутствие, то обращайся к начальнику следственного отдела, Анатолию Ивановичу Фесенко. Знаешь такого?
– Знаю? К сожалению.
– Какое может быть сожаление! Он профессионал в лучшем значении этого слова. Он может ошибаться в деталях или заблуждаться какое то время, но я не знаю ни одной судебной ошибки по его вине. Пока ты в камере, настоящий преступник спокоен. Когда мы его обложим со всех сторон, тогда и испугаем, чтобы он разоблачил себя окончательно. Если это не ты…
Копыленко опять сник.
«Пусть думает, пусть волнуется! Возможно, вспомнит что-нибудь еще», – размышлял Михаил по пути в Управление. Он должен срочно поговорить с Фесенко.
Фесенко проводил совещание по другим делам, но постарался через десять минут освободиться для разговора с Михаилом.
– Узнал что-нибудь новое?
– Открылось два направления для поисков. Нужно допросить и снять отпечатки пальцев у Зубенко, а потом поискать их на бутылке коньяка и рюмках. Он мог побывать в офисе. Копыленко показалось, что был открыт черный ход.
– Фантазии для отвода глаз! Он был закрыт на ключ, когда приехала следственная бригада.
– А где хранятся ключи?
– Один в ящике стола директора, другой опломбирован за стеклом прямо на дверях.
– Вам когда показали директорский экземпляр?
– На следующий день. Все знали, где он его держит, и пользовались, чтобы открыть дверь в рабочее время. Для проветривания или чтобы спрятаться от жары за домом. Это ведь северная сторона.
– А если знал и успел вернуть на место?
– С замком дают больше двух ключей. Кто знает, где остальные экземпляры?! Потом, закрыть дверь можно изнутри, так ведь?
– Да. Что это дает?
– Какой смысл Копыленко закрывать дверь, если она была открыта?
– Уйти можно через главный вход, просто захлопнув дверь. Замок автоматически закроется.
– А если не успел, так как помешал муж?
– Где же и кто этот таинственный убийца?
– Китайский нелегальный агент. Ведь из сейфа Анны пропала технологическая документация, а я узнал, что китайцы посещали фирму в середине марта, чтобы купить технологию.
– Миша, полет твоей фантазии меня всегда удивлял.
– Согласитесь, что некоторые полеты завершались удачным приземлением.
– Вот именно, некоторые.
– Но преступника мы с вами находили всегда.
– Найдем и на этот раз, только не в Китае. Ты обратил внимание, что Копыленко смахивает на китайца. Хе-хе-хе!
– Не смешно!
– Ладно, не сердись. Вот Зубенко мы прокачаем, как говорится в моем любимом романе о войне. Кстати, ты любишь детективные романы?
– Иногда читаю Сименона, Чейза, если читать нечего или устал.
– Так вот, в двадцатые и тридцатые годы во время расцвета детективного жанра издатели печатали рекомендации для авторов. Одной из главных рекомендаций была – никаких китайцев-убийц и никакого упоминания о триадах. Потому что они фигурировали почти в каждом детективном романе, как в голливудском кинофильме действующее лицо с именем Сара.
– Китай становится сверхдержавой и собирается послать человека на луну. Китайцы проявляют активность во всех странах мира, где можно заполучить полезную информацию для аэрокосмической отрасли.
– Мне кажется, не тот случай.
– Предлагаю все-таки поговорить с Тураевым о китайцах.
– Поговори! Мое присутствие не обязательно, как я понимаю. Ты у нас вольный художник. Тебе и кисть в руки.
– Обычно говорят: «Тебе и флаг в руки!».
– Так говорят полководцам, а не свободным художникам, – глаза Анатолия Ивановича щурились в довольной усмешке.
– Мое дело предложить, чтобы потом было легче с дележом славы, – Михаил поддержал шутливый тон Фесенко.
О посещении китайцев Тураев мало что добавил:
– Их предложения были неприемлемыми. Такое впечатление, что они рассчитывали на категорический отказ и не ошиблись.
– Теперь, когда вы потеряли российского потребителя, ваше решение могло быть другим.
– Не думаю! Хотя что-то лучше, чем ничего. Возможно, с полгода или год мы бы еще продержались. Одно из их условий – прекратить производство и поставки другим потребителям. Мы хотели поставлять и в Китай. Но это противоречит их стратегии и практике. Они хотели забрать все с концами, причем по дешевке.
– Слышал мнение, что это была чисто разведывательная операция.
– Вполне может быть!
7
На половине дороги в Москву Михаил устал от тесного купе и вынужденной неподвижности. Спать можно было только подогнув ноги. Его попутчики, молодая пара с ребенком лет семи, возвращались из отпуска. Они непрерывно ели, словно провели его в Бухенвальде, а не в Новоазовске.
Михаил ехал не из дома, поэтому не взял в дорогу никакой снеди. В этом не было никакой необходимости. Усталая женщина непрерывно катала по вагонам тележку с бутербродами, напитками и сладостями. Однако Михаил решил посетить вагон-ресторан. Его тянуло туда не только желание размять ноги. Захотелось воссоздать в воображении сцену знакомства Анны и Михнова в реальных декорациях.
Ресторан был на удивление почти пустой. Тесная группа из пяти или шести человек сгрудилась вокруг стола, плотно заставленного пивными бутылками. Михаил выбрал место подальше от шумной компании.
Появился тощий парень и вручил затертое меню. Михаил заказал два бутерброда с сыром и чай с лимоном.
– Лимона нет! А чай можно попросить у проводника. Может, пива?
Спорить было бесполезно, хотя, проходя мимо ресторанного буфета, Михаил видел лимоны на витрине.
– Хорошо, бутылку охлажденного пива «Оболонь».
– У нас только «Балтика» и чешское.
– Давайте чешское.
Вопреки ожиданиям воображение Михаила в нужном направлении не заработало. За пивом и бутербродами память перенесла на стоянку автомашин в квартале от вокзала. Это была самая близкая к вокзалу стоянка. Здесь он всегда оставлял свою машину, если нужно было ехать на поезде по делам службы.
– На какой срок оставляете? – спросил сторож.
– На пять-шесть суток, – ответил Михаил, а потом спохватился. – А если окажется дольше?
– Доплатите, когда будете забирать.
Михаил расплатился. Вдруг Михаила осенило. Он достал удостоверение и показал сторожу. Тот заметно испугался, даже челюсть отвисла.
– Не волнуйтесь! Мне нужно узнать, на сколько и когда оставляли известную мне машину?
Сторожа вели журнал регистрации, указывая только цифры номера.
– Может, хозяину позвонить?
– Я сейчас уезжаю и у меня мало времени. Могу вызвать наряд. Они опечатают стоянку, заберут журнал и проведут инвентаризацию машин. Вы этого хотите?
Сторож был ни жив, ни мертв.
– Смотрите. Только хозяин меня выгонит, если узнает.
– В противном случае выгонит точно. Он не узнает, если сами не доложите.
Сторож протянул журнал. Михаил быстро отыскал номер 2511. Директор оставил машину или забронировал место за день до поездки в командировку и забрал в день приезда.
– Вот и все! И никакого протокола…
Михаил сам себе удивлялся. Он тратил время на проверку железобетонного алиби. Это от безнадеги. Так хочется помочь одинокой учительнице вызволить единственного сына. Мать Михаила также была учительницей. Его родители погибли в дорожной аварии, когда Михаилу было 12 лет, а его сестре Марии 10.
Аэропорт «Домодедово» навеял воспоминания двенадцатилетней давности. Отсюда его увозили вместе с другими бритоголовыми новобранцами в среднеазиатскую учебку, из которой было только две дороги: в дисбат или Афганистан. С его воспитанием дисбат исключался. А через два года он возвращался домой из ташкентского госпиталя тоже через «Домодедово». С позиций сегодняшнего дня он легко отделался. А тогда переживал глубокую депрессию.
Объявили регистрацию на рейс до Челябинска. Михаил направился к стойке и с этого момента стал членом пассажирского стада, которое перегоняла из загона в загон симпатичная блондинка.
На взлете он увидел через иллюминатор грандиозную панораму мегаполиса, а потом бескрайную белую облачную равнину с торосами, горами и темноватыми долинами. Его место было первым от иллюминатора. Однообразие картинки навеяло сон. Проснулся он от толчка при приземлении.
Электронные часы над столом администратора ведомственной гостиницы ЗМЗ, Златоустовского машиностроительного завода, показывали 19 часов с минутами. Михаил вспомнил, что на Курском вокзале в Москве, было ровно11 часов, когда он вышел из вагона на платформу.
«Что-то в транспортной системе неправильно», – рассуждал Михаил.– «Скорость самолета в 15 раз выше, а время на дорогу всего в три раза меньше». От дальнейших рассуждений его отвлекла девушка за компьютером.
– Добро пожаловать! Будете поселяться?
– Да. Одноместный с удобствами, но не самый дорогой.
– Хорошо! Есть такой без холодильника и телевизора.
– Меня устраивает этот вариант.
– А скучно не будет? – девушка разглядела Михаила, в ее глазах вспыхнул интерес.
– Я не надолго. Будет много работы, а в качестве снотворного прихватил книгу.
– У нас тут дискотека, биллиардная, бар. Надоест книга, приходите.
– Спасибо!
Город, стиснутый горами в долине над огромным прудом, произвел на Михаила благоприятное впечатление. Прозрачный воздух, яркое утреннее солнце, отраженное в стеклах зданий создавали иллюзию аквариума, подсвеченного сильной лампой. Он спустился на дно аквариума, куда еще не доставали прямые солнечные лучи, и очутился у проходной гигантского завода.
Частная фирма «УралТехСнаб» размещалась под крышей административного корпуса ЗМЗ. Описание, которое он получил во время телефонных разговоров с директором Златоустовской фирмы, позволило ему найти без проблем вывеску и входную дверь. Михаил поднялся по глухой лестнице на пятый этаж. Здесь была единственная дверь с кодовым замком и кнопкой вызова.
Директор, лысоватый круглолицый шатен с серыми глазками, усадил Михаила в кресло и тут же предложил кофе. Михаил не отказался.
Директор, извинился, что освободится только через несколько минут, и попросил подождать. Только когда принесли кофе, он перестал рыться в бумагах и заговорил.
– Так какие проблемы привели вас с Украины на далекий Урал?
– Мы говорили на эту тему по телефону. Не считаю за труд повторить. Расследование убийства Анны Копыленко ставит много вопросов, – он передал письмо директору с просьбой оказать содействие следствию в частном порядке. – Ответы на часть из них надеюсь получить здесь. Мы пока не хотим привлекать правоохранительные органы России. Я здесь не провожу официальных следственных действий. Предупредите сотрудников, что беседа со мной дело сугубо добровольное с их стороны.
– Да! Ошеломляющая трагедия. Красивая женщина! Она у нас была недавно. Боже, как быстро летит время! Кажется, это было вчера, а прошло уже три месяца. И все же я не понимаю, какие у вас вопросы и какие ответы вы надеетесь получить у нас.
– Для начала первый вопрос. Чем она здесь занималась? В общих чертах мне известно из вашего письма. А нельзя ли конкретнее?
– Приходила в нашу лабораторию входного контроля и перепроверяла всю продукцию партии, поставленной ими в марте. Если требовалась регулировка, то она ее выполняла на нашем стенде. Когда закончились приемо-сдаточные испытания, был составлен акт.
– С актом я ознакомился. Она работала ежедневно?
– Конечно! Только у нее был гибкий рабочий день.
– В каком смысле гибкий?
– Начинала с 9 часов до 11, а заканчивала, когда в 17, а когда и в 19.
– Вы ей платили за работу?
– Почему этот вопрос всех так интересует?
– Кого конкретно?
– Тураев тоже спрашивал.
– Так вы платили?
– Если считать оплатой бижутерию из уральских самоцветов и прощальный ужин в ресторане, то платили. Вас удовлетворяет такой ответ? – глаза директора смотрели слишком прямо и имели слишком невинное выражение, чтобы ему поверить.
Но Михаил счел нужным сделать вид, что доволен ответом.
– Вполне! Как она проводила время после работы?
– Могу отвечать только за тот вечер, которым мы провели в ресторане. Мы даже танцевали. Могу вспомнить меню. Не так часто посещаю подобные заведения, как может показаться. Моя жена хорошо готовит.
– Хорошо. Задам вопрос в другой форме. С кем из сотрудников, не важно с мужчиной или женщиной, она сблизилась и проводила время после работы?
– Не знаю. Сплетни не коллекционирую. Боюсь, что вы напрасно теряете время. Не исключаю, что наши мужчины пытались за ней ухаживать. Поговорите с женщинами, они охочи до слухов. Но, вероятнее всего, Анна избегала контактов с нашими сотрудниками. Гостиница, где она жила, предоставляет больше возможностей для приключений, которые не следует афишировать замужней женщине.
– В какой гостинице она жила?
– Кажется в гостинице ЗМЗ.
– Спасибо! Можно поговорить с вашим помощником по кадрам?
– Если есть в этом необходимость, я его приглашу. Директор стремительно вышел из кабинета, словно опасался, что Михаил его остановит.
Михаил понял, что директору нужно проинструктировать кадровика на предмет, что можно говорить следователю, а что нет. Ничего не поделаешь, расследование он проводит неофициально.
Директор вернулся в сопровождении седой женщины со строгим лицом в скромном деловом платье.
– Алина Георгиевна, наш начальник отдела кадров, – представил женщину директор.
Михаил поднялся с кресла.
– Помощник прокурора Гречка.
– Михаил Егорович, в общих чертах я рассказал Алине Георгиевне о цели вашего приезда. Не могли бы вы сказать конкретно, чем вам может помочь служба кадров.
– Хочу посмотреть личные дела ваших сотрудников. Меня интересуют мужчины от 30 до 50 лет и преимущественно одинокие. А еще я хотел бы получить для некоторых из них увеличенные ксерокопии фотографий из личных дел.
– Думаю, это возможно. Только просьба вернуть их или уничтожить, что бы они не попали случайно в другие руки и не вызвали кривотолков.
– Безусловно! Это я вам гарантирую.
Михаил и Алина Георгиевна перешли в помещение отдела кадров, небольшую комнату с массивным шкафом для папок и картотечным ящиком.
– Алина Георгиевна, не буду ходить вокруг да около и поставлю вопрос прямо. У нее были здесь любовники или любовник?
– Не могу сказать со всей уверенностью. Вокруг нее вертелись мужчины.
– Дайте мне на них взглянуть. Я знаю ее вкусы.
Алина Георгиевна перебирала папки не торопясь, некоторые из них откладывала в сторону. По объему картотеки Михаил пришел к заключению, что на фирме работает немногим более сотни человек.
Наконец, Михаил получил в руки стопку из полутора десятка папок. Сначала он решил отсортировать блондинов, но потом передумал и обратился к Алине Георгиевне.
– Можно сделать цветные ксерокопии?
– Мы сканируем и выводим на цветной принтер. Сейчас отдам девочкам, через полчаса получите.
– А как же с утечкой информации?
– Мы это делаем для разных целей. Кто-то теряет пропуск и нужно восстанавливать. Лишних вопросов не будет. Можете подождать в приемной, я туда принесу, когда будет готово.
Михаил вышел в коридор. Посетил мужской туалет, чтобы убить время. Изучил доску объявлений и приказов. Иногда на таких досках можно найти полезную информацию. В данном случае, он смог ознакомиться только с распорядком дня и объявлением о наличии свободных путевок на базу отдыха ЗМЗ.
В приемной директора его уже ждала Алина Георгиевна с пачкой ксерокопий. Она догадалась обрезать лишнее ножницами.
Михаил поблагодарил. Его миссия на фирме на сегодня закончилась. Он решил отправиться в гостиницу опрашивать персонал. Если у Анны был здесь любовник, то лучшего места для свиданий, чем номер на одного не найти. Гостиничные правила даже в советское время разрешали постояльцам принимать посетителей до 22 или 23 часов.
– У кого я могу отметить прибытие в командировочном удостоверении, – спросил Михаил у секретаря директора.
– У меня! – ответила молодая девушка, взяла удостоверение из рук Михаила и шлепнула круглую печать дважды, на «Прибыл» и «Убыл».
Михаил оторопел. В их ведомстве так не делали.
– Вы хотя бы распишитесь, – попросил Михаил.
– Распишитесь сами и дату проставите.
Михаил не стал настаивать. Очень даже удобно. Он зашел к директору и предупредил, что уходит.
Читать бесплатно другие книги:
