13 мертвецов Кожин Олег

– Семен Владимирович опять отказал… – шелестит Зосимова, не поднимая глаз. – Сказал, нет оснований дело заводить… К участковому отправляет, а он…он…

Да уж, думает Саня, училке явно не фартит. Тамошний участковый Михеев уже два дня как в реанимации – не то инсульт, не то знакомство с паленой водкой. Худой не может этого не знать – такие новости очень быстро разносятся.

– Ну а от меня чего вы хотите? – Главное просто: смотреть отстраненно, говорить не грубо, но холодно, держать дистанцию; этому все быстро учатся.

Несколько мгновений она молчит. Тонкие руки, непонятно зачем прикрывают впалую грудь под тускло-синей старческой кофтой. Весь вид училки молит о жалости, но Сане стремно ее пожалеть – как к чумному прикоснуться.

– Может, вы подскажете… Куда обратиться… Мне очень страшно, молодой человек… – Она снова чуть не плачет. – И некуда идти…

Это Сане тоже известно. Родителей у училки нет, близких родственников – тоже. Родня по мужу-бухарику ее не особо жалует, друзей не имеется – тоже, что ли, боятся серость подхватить?.. И все же где-то в глубине себя он ощущает жалость к этой серой мышке, и тут же – раздражение на себя за эту секундную слабость.

В такие моменты на помощь приходит вызубренный канцелярит.

– Не располагаю сведениями. – Он отступает на шаг, недвусмысленно давая Зосимовой дорогу на выход. – Обратитесь по месту проживания.

Отлично звучит, а куда там обращаться – пусть сама додумывает. В дурку пускай идет. Или в собес.

Училка ошеломленно хлопает тускло-серыми глазками, даже руку вперед, не веря, вытягивает.

– Но, молодой человек… Я же… Я…

Саня, точно в ударе, гвоздит канцеляритом.

– Не обладаю полномочиями, гражданка. Ожидайте официальной смены участкового – и с ним разбирайтесь.

Ирина Петровна наконец поднимает на него взгляд. В ее глазах – тоска и боль, немая, словно у коз на бойне, которых Саня в детстве в деревне видел. Не выдержав, он отворачивается – и натыкается на усмешку младшего лейтенанта Полуяна.