Майенн Табб Эдвин
Сам Дюмарест пошел впереди, сжимая обеими руками древко копья, готовый в любую минуту отразить внезапное нападение или удар. Копье было ему менее привычно, чем кинжал, но оно имело преимущество длины. Как и остальные, Эрл был вооружен и деревянными ножами. У Сака была еще и дубинка, а у Дароки — его лук. Словно туземцы, они нырнули в сгущавшиеся заросли и постепенно темнеющий лес.
— Что теперь? — Сак выражал нетерпение, видя, что Эрл снова остановился. — К черту, Эрл! С такой скоростью мы никогда никуда не доберемся! Почему бы нам не рвануть вперед побыстрее?
— Через это? — конец копья Эрла указывал на странные серебряные нити, перегородившие их путь.
— Если это потребуется, то — да! — Сак рванулся вперед. Концом копья он задел одну из нитей, и внезапно почувствовал, как проваливается в открывшуюся под ним пустоту…
Сак закричал, падая, но реакция Эрла оказалась мгновенной: он успел схватить проваливающегося человека за руку. Эрл отбросил копье в сторону и распластался на краю открывшейся расщелины. Внизу была черная пустота, из которой слышался гул и скрежет, словно гигантские машины работали на всю мощь. Сак висел внизу, уронив копье в чернеющую бездну, цепляясь из последних сил за руку Эрла и повернув к нему молящее лицо, искаженное ужасом и страхом:
— Эрл! Ради всего святого!
Сак был тяжел, земля по краям отверстия осыпалась и не давала возможности опереться. Дюмарест изо всех сил напрягал мышцы, стараясь не ослабить хватки, чувствуя, как влажная почва под ним постепенно уходит в отверстие. Чом вышел из оцепенения и, бросившись вперед, изо всей силы вцепился в ноги Дюмареста, тормозя и его неминуемое падение. Вдвоем они постепенно вытянули Сака. Тот встал на дрожащие ноги и взглянул в глаза Эрла, не веря, что все-таки остался жив…
— Хорошенькие штучки, — проворчал Чом, стараясь восстановить дыхание, — ни черта не понимаю! Если он хочет, чтобы мы добрались до конца долины, то зачем он вытворяет такое?
— Может, он хочет заставить нас отказаться от принятого решения, — предположил Дарока, — но тогда зачем ему понадобился холод? Ведь таким образом он нам не оставил иного выбора, как только двигаться вперед, убегая от стужи. Крысы в лабиринте, — задумчиво произнес он, — мне довелось однажды видеть похожий эксперимент. На одной стороне находилась пища, помещенная туда исследователями, а на другой были сами крысы. Они были голодны и хотели есть, но для того, чтобы добыть еду, они должны были преодолеть сложный, запутанный лабиринт. И, конечно, на всем протяжении лабиринта были расположены разные штучки, угрожавшие их жизни: высокое напряжение, ловушки и прочее, что приближало их состояние к настоящему безумию. А основная идея заключалась в том, чтобы эксперимент выявил наиболее умную или, возможно, наиболее послушную и живучую крысу из всех.
— Но ведь мы не крысы, — произнес резко Сак. Он стоял, все еще не сумев побороть дрожь, на краю расщелины. — Эрл, ты спас мне жизнь. Мое падение, если бы оно все-таки произошло, наверняка стоило бы мне жизни. Но ты сохранил мое бренное существование. И отныне и до конца я готов слушаться тебя и подчиняться беспрекословно.
Дюмарест посмотрел на серебристые струны, на уходящую в полумрак тропинку. Похоже, что наступил момент пиковой ситуации: кто знает, какие засады и ловушки подстерегают их впереди. И он тихо произнес:
— Похоже, нам лучше вернуться.
— Назад? К кораблю? — Сак колебался: он дал твердое слово, нарушить которое не имел права. — Но что будет с остальными? С моим братом?
— Мы пройдем вдоль края долины, оставив скалы сбоку. Это единственная возможность для нас выяснить, что находится у нас по краю пути.
— Это только в том случае, если нам удастся добраться до скал, — тихо заметил Дарока. Он поднял свой лук и стал прицеливаться в тени существ, парящих над ними среди деревьев. Их становилось все больше, но их контуры не были отчетливо видны в наступивших сумерках, прицелиться было довольно сложно. Дарока заметил, что эти существа во многом отличаются от того, которого он так удачно подстрелил.
Чом шумно вздохнул:
— Они прикончат нас поодиночке.
— Мы будем бороться. Надо только держаться всем вместе и быть предельно осторожными. Не стоит задерживаться из-за мелочей. Будьте настороже, держитесь поближе к деревьям. Путь обратно проще: он нам известен. Давайте торопиться.
Дюмарест пошел впереди, прокладывая путь; его глаза ни на секунду не упускали из вида любую тень, любое колебание ветви, отсекая возможную угрозу. Копье он держал наготове, способный в любой миг отразить внезапное нападение. Впереди сверкнула серебряная нить. Эрл осторожно обошел ее слева; его спутники следовали за ним, доверяя ему и полагаясь на его чувство опасности. Трижды Дюмарест замечал серебристый блеск, и трижды успешно миновал опасность. Внезапно перед ним на тропе выросла тень неизвестного существа, достигавшего в высоту половины человеческого роста. Тварь шипела, угрожающе выставив щупальца, готовясь к атаке. Эрл мгновенно метнул копье, целясь в голову зверя, затем прыгнул вперед на округлую спину, стараясь раздавить и растоптать неизвестное существо. Оно захрипело, зашипело, съежилось и… исчезло.
— Эрл! — Чом подбегал сзади; Сак и Дарока следовали прямо за ним. — Осторожно! Сзади!
Дюмарест резко повернулся: страшный саблезубый хищник, оскалив пасть и выпустив когти, распластался в воздухе в прыжке. Эрл присел, уперев копье в землю, и нацелив его наконечник в грудь, в сердце хищника. Тот опустился на землю, навалившись всей тяжестью на остро отточенный конец. Раздался рык ярости и боли. Дюмарест, не теряя ни секунды, вонзил деревянный нож в сверкающий глаз зверя и громко скомандовал:
— Скорей! Бежим!
Дюмарест проламывался сквозь ветви и кустарник, слыша дыхание Чома и Сака, бегущих следом. Впереди светлело. Эрл заметил небольшую поляну, которая вела на опушку леса. Он бросился туда, доставая на бегу нож…
Дюмарест остановился. Вокруг было неожиданно пустынно и странно тихо. Ничего. Никого. Ни одного жуткого хищника.
Ни одной серебряной нити. Никто не нападал на них и не угрожал. Только он и его друзья, задохнувшиеся от быстрого бега, все еще не пришедшие в себя после пережитых опасных мгновений, инстинктивно сжимающие в руках оружие…
Дюмарест прислушался, стараясь расслабиться и прийти в себя. Неожиданно он почувствовал резкий холод, пронзивший все его тело, замораживающий тело и останавливающий кровь…
— Что-то невообразимое, граничащее с безумием, — произнес Дарока. Он выпрямился и сдвинулся чуть вправо с видимым усилием. Его лицо посерело, осунулось, вдруг явно проступил его возраст. Исследователь, бороздивший бескрайний космос ради случайных любопытных находок, и открытий умер. Теперь, как и все, он стал обычным человеком, стремящимся выжить.
— Это просто безумие, — еще раз сказал он. — Что же это за тест? Какое отношение он имеет к определению понятия любви?
Дюмарест не ответил ему, идя впереди остальных. Слева высились скалы, справа подступали темные и угрожающие лесные заросли… Путь стал немного легче. Каменистая тропа у подножия скал была твердой и гладкой; попадавшиеся изредка валуны было легко обойти. И на протяжении всего их нового пути им не попалось ни одной коварной серебристой нити, и не было видно парящих существ или диких зверей.
Только усиливающийся холод неотступно преследовал их, заставляя быстро передвигаться, подгоняя и предостерегая.
— Может, нам стоит развести костер? — предложил Чом, — отдохнуть, поспать немного, наконец. Не мешает и перекусить: на деревьях должны быть какие-то плоды.
— Тогда мы наверняка замерзнем, — возразил Сак.
— Это не факт. Если перед нами поставили конкретную цель, то какой смысл отнимать наши жизни?
— Мы должны идти, — сказал Сак упрямо, — мой брат ждет.
— Так пусть он подождет, черт возьми! — Чом с размаху ударил дубинкой по стволу ближайшего дерева; его щеки пылали, лицо исказила злобная гримаса, — что для меня значит жизнь твоего брата? Если он уже мертв, то нам незачем торопиться, если же он жив — то может подождать и еще немного! Если мы сделаем привал, остановимся, то этот Тормайл может появиться снова. Его слова прояснят положение куда лучше, чем все наше бессмысленное путешествие!
Дюмарест сказал резко:
— Вспомни Харга. Что с ним случилось?
— Он пытался играть и проиграл.
— Ты хочешь испытать фортуну, как и он?
Чом качнул головой:
— Нет, конечно, но неужели все сводится к этому? Мы уже достаточно долго играем в его игру. И если ему нужна только любовь, то нас здесь четверо, чтобы удовлетворить это его желание. Ни одна женщина не сможет полюбить мужчину, который ведет себя подобно мыши.
— Но он не женщина, — веско произнес Эрл, — почему ты постоянно забываешь это?
Дюмарест понимал, что им проще представлять Тормайла именно в женском обличье: женщина, как-никак, менее опасна, чем неживое электронное существо, лишенное эмоций и сострадания. Но она была женщиной не больше, чем те существа, которые нападали на них в долине, или вся планета, на которой они оказались. Женское обличие было одним из произведений планетарного мозга — наиболее совершенным и, поэтому, наиболее опасным.
Дарока поскользнулся, выронив копье и, стараясь удержать равновесие, в изнеможении прислонился к валуну у тропинки. Он был бледен, пот проступил на его лице; у него просто не было сил продолжать двигаться. Казалось, наступил предел его человеческих возможностей.
— Оставьте меня, — прошептал он, — я пойду следом сразу, как только немного отдохну.
Чом смотрел на Дароку, притопывая ногами и стуча руками одну о другую; кожа его лица покрылась тонкой изморозью:
— Тогда он умрет, — заявил он безапелляционно, — и если в тебе еще осталась хоть капля великодушия, Эрл, ты должен облегчить его мучения.
— Убить его? — взгляд Сака переходил с одного на другого. — Вы, похоже, шутите. Как можно убить живого человека?
— Как можно? — Чом пожал плечами. — У тебя просто кишка тонка, мой друг, и глупый умишко. Продукт цивилизации, привыкший к комфорту, теплу и уюту! Но и я, и Эрл выживали в подобных жестких условиях, и не однажды. В таких условиях человек может положиться только на себя и друзей. Что ты собираешься делать с ним? Мы должны двигаться быстро, и наши силы тоже не беспредельны. Если мы бросим его, то он начнет замерзать, обледенеет, наконец, впадет в кому и умрет в страшных муках. Один удар копья избавит его от всех страданий. Быстро, чисто и великодушно.
— Варварство! — Сак был не совсем прав, но Эрл не тратил время на спор. Любой человек есть отражение общества, цивилизации, воспитавшей его, и нельзя осуждать его за ошибочное убеждение, что он проявляет доброту и милосердие, оставляя жизнь товарищу, продлевая его агонию в подобной ситуации. Но Чом тоже не прав: смерть не была в данном случаем единственно возможным проявлением человеколюбия. Дарока был изможден, измучен, готов отказаться от дальнейшей борьбы, но каждый человек способен гораздо на большее, чем ему кажется; организм хранит запасы и резервы энергии, которые надо просто высвободить и использовать вовремя.
Эрл произнес громко:
— Дарока, послушай меня.
— Эрл, оставьте меня, дайте мне немного передохнуть.
— Если ты останешься здесь, то ты умрешь, — резко сказал Эрл, — неужели это то, с чем готов примириться твой пытливый ум? А теперь поднимись! Быстро!
Эрл сгреб ворот рубахи Дароки в кулак и дернул вверх, стараясь поставить его на ноги, уводя в сторону от спасительного валуна. При этом он сжимал второй рукой шею сдавшегося и смирившегося со своей участью друга. Тряхнув Дароку изо всех сил, он ударил его по щеке, поймал испуганно-удивленный взгляд, который постепенно сменился на ненавидящий и яростный. Гнев всегда перечеркивает апатию, уничтожает ее, а именно апатия Дароки была в данном случае смертельной.
— Эрл! Какого черта!
— Ты ненавидишь меня, — сказал Эрл, — прекрасно. И ты ненавидишь эту долину и Тормайла, и то, что он пытается сделать с нами всеми. Ты ненавидишь его настолько, что просто не имеешь права позволить ему выиграть, победить. Тебе просто необходимо добраться до конца этой проклятой долины вместе со всеми нами! Все что от тебя требуется — так это просто переставлять одну ногу за другой. Даже малому ребенку это под силу.
Дарока осторожно потрогал щеку, на которой остались красные полосы от удара Эрла:
— Ты не прав, Эрл. У меня действительно совсем нет сил.
— Несколько лет назад мне довелось встретить одну женщину на Джехлете. Она смогла проползти десять миль с обеими переломанными ногами. Неужели твой дух и мужество слабее, чем у нее? — рука Дюмареста снова стала медленно подниматься для удара. — А теперь вперед, черт возьми! Двигайся!
Сак пошел впереди, Дарока, спотыкаясь, за ним. Чом держался поблизости, а замыкал цепочку Эрл. Впереди вереница скал постепенно смыкалась с зарослями долины. Над ними светлело мерцающее небо. Вокруг стояла пронзительная тишина, в которой слышалось только поскрипывание шагов идущих, звуки их тяжелого дыхания, вздохи измученных и уставших людей.
Их движение было похоже на долгую, затянувшуюся ночь, в которой существовало лишь движение, но не было видно конца и цели. Искусственный мир, созданный по прихоти его властелина, скалы, растения, небо — все было нереальным, вылепленным. Валуны и камни под ногами шедших становились все крупнее, в поверхности все чаще встречались расщелины; воздух, казалось, становился все более влажным, насыщенным капельками воды.
Чом смахнул пот с лица рукавом и облизнул языком губы:
— Сладко. Как сахар.
Дюмарест внимательно рассматривал собранную в ладонь жидкость. Она была довольно тягучей, а на вкус напоминала сок орехов. Может, это своеобразная еда? «Подарок» от Тормайла за их примерное поведение?
— Не надо пить это, — сказал он Чому. Чом возмутился: — Ты полагаешь, что жидкость отравлена?
— Нет, но у нас нет нормальной воды для питья, а сладкий сок вызовет сильную жажду.
Они двигались вперед. Наконец, они уперлись в стену повернувших вправо скал, которая повернула вправо и сомкнулась с лесом. Эту высокую стену они должны были преодолеть: другого пути для них не оставалось.
— Может, вернуться назад? — спросил Чом.
Дюмарест посмотрел назад. Расщелина, вдоль которой они прошли, стала глубже, и постепенно сходила на нет. Тормайл просто не оставил им пути к отступлению.
— Мы полезем вверх, через стену, — сказал Эрл, — у нас нет другого выбора.
На первый взгляд стена, высившаяся перед ними, казалась гладкой, но присмотревшись, Эрл заметил в ней трещины, каменные выступы, шероховатости, которые можно было использовать при поднятии вверх. Сак двинулся вперед, Чом, положив дубинку на толстые плечи, и принюхиваясь, как гончая — за ним.
Дарока покачал головой, безнадежно посмотрев на Эрла:
— Я не смогу сделать это, Эрл. У меня больше нет сил.
— Ты сделаешь это.
— Как? Ты видишь возможность научить меня сейчас тому, чего я никогда в жизни не делал? Я не умею лазать по скалам, мне трудно будет удержать свой вес на руках. У вас нет другого выбора, как только оставить меня здесь.
Дюмарест пристально, изучающе посмотрел на спутника. Он был изможден, бледен, вымотан до предела своих резервов. Но он был худым, легким, и его не очень трудно было бы нести какое-то расстояние. Эрл перевел взгляд на стену: Чом и Сак были уже на середине стены, цепляясь руками и ногами за выступы, они помогали друг другу и довольно успешно продвигались вверх.
Дарока тихо произнес:
— Ты лучше поторопись, Эрл. Смотри, расщелина нас почти догнала. Расщелина — глубокая и страшная, ползла прямо по их следам, и была уже в нескольких футах от ног Эрла. Дюмарест отбросил копье в сторону:
— Влезай мне на спину, — скомандовал он Дароке, — обхвати руками мою шею, старайся крепко держаться, но не дави сильно. Если необходимо, закрой глаза, но расслабься. Не напрягайся, мешая мне.
— Нет, Эрл. Я не могу сделать этого.
— Живей, черт тебя побери!
Стена, по которой они двигались вверх, была шершавой, с вкраплениями минералов и разных твердых пород. Эрл медленно двигался вверх, балансируя с грузом на спине, мускулы напряжены до предела, пальцы рук и ноги искали опору, цеплялись как клещи и не выпускали ее. Эрл добрался до расщелины в стене и пополз вдоль нее, осторожно переставляя ноги и давая немного отдохнуть рукам и плечам. Он отчетливо слышал прерывистое дыхание Дароки за спиной, чувствовал тепло его тела, выступивший пот и страх, который ни на минуту не отпускал его товарища.
— Расслабься! — резко бросил он.
— Эрл!
— Я столько раз преодолевал подобные подъемы в горах и раньше! А груз на спине бывал и потяжелее тебя. Мы сделаем это!
Он добрался до края трещины и полез вверх. На мгновение, он потерял опору одной руки, чувствуя, что выступ, за который он ухватился пальцами, отделяется от стены, высвобождаясь под их общей тяжестью. Эрл напряг мышцы, пытаясь удержаться на ногах и усиливая хватку второй руки, стараясь вжаться в стену, слиться с ней, не оторваться…
— Возьми чуть левее, — услышал он шепот Дароки, — один фут влево и три дюйма вверх.
Эрл ответил, не повернув головы:
— Это слишком далеко. Постарайся найти ближе и чуть повыше.
— Вверху, — сказал Дарока, — справа от тебя.
Это помогло. Прижавшись лицом к скале, Эрл нащупал опору справа, закрепился и, слушая подсказки Дароки, медленно двинулся еще выше, ставя ноги на выступы, найденные ранее руками. Дюмарест чувствовал, что мышцы начали уставать, пот заливал ему глаза, во рту ощущался вкус крови от ударов о выступы. Груз за спиной, казалось, весил уже тонну, и Эрл сознавал, что если он через несколько минут не сможет добраться до гребня, то не сделает этого уже никогда.
Эрл отчаянно сопротивлялся этой опасной мысли, стараясь сконцентрировать все внимание на подъеме, гнал от себя выплывающие из глубин сознания картины возможного падения вниз, если он поскользнется, неточно закрепится, если нарушится неустойчивый призрачный баланс его и груза… Откуда-то сверху до его воспаленного сознания донеслись голоса. Это встряхнуло его, добавило сил; если он слышит голоса, значит вершина уже близко.
— Эрл! — шепот Дароки был странно напряженным, — я соскальзываю. Я не могу удержаться!
— Сомкни крепче руки. — Эрл почувствовал, что теряет равновесие, груз колебался, — черт! Делай, как я сказал!
Дюмарест почувствовал, как руки Дароки сомкнулись крепче у него на шее, напрягся изо всех сил, сделал шаг вверх, почти вслепую переставив ногу, еще два рывка… Он остановился, видя только черноту и круги перед глазами.
Дарока нащупал ногой опору и давление его тела уменьшилось, руки ослабили удушающую хватку:
— Эрл, я…
— Молчи. Ищи опоры и направляй меня.
Дюмарест слушал, почти автоматически-бессознательно полз вверх и вверх, цепляясь за выступы, малейшие шероховатости, и чувствовал, что он уже где-то за пределом сил. Ярд… еще один… третий… Он почувствовал, как чьи-то сильные руки подхватили его, поддерживая, подстраховывая, втягивая наверх, на спасительный гребень…
Встав на четвереньки, Дюмарест почувствовал, как Дарока скатился с его спины. Эрл набрал полную грудь воздуха, наполняя легкие спасительным кислородом, оживляя скованные судорогой мускулы. Его руки дрожали, как и мышцы шеи, спины, ног. Словно сквозь кровавую пелену, до него донесся голос Сака, полный недоумения и удивления:
— Смотрите! Долина изменилась!..
Глава 11
Дюмарест и его спутники прекрасно помнили, как этот участок планеты выглядел раньше. Скальная гряда переходила в каменистый склон, который смыкался с густыми, плотными зарослями растительности долины. Склон остался, представ перед их глазами выступами камней, неровностей и слюды, пятнами блестящей на солнце, а долина изменилась. Заросли буйной растительности сменились редкими островками деревьев и озерцами кустарника. Все остальное пространство внизу утеса занимала ровная, травянистая равнина, похожая на ухоженный подстриженный чуткой рукой садовника, газон. Там же, где раньше заросли долины терялись в дымке тумана, возвышалось нечто, воплотившие чьи-то грезы детства, сказочные сны и фантазии.
Это был каменный средневековый замок, чья-то материализованная фантазия. Он возвышался величественно и гордо, сверкая на солнце шпилями башен, окруженный неприступной каменной лентой ограды и рвом. Это была настоящая крепость времен средневековья, которая не могла существовать в современности — в таких строениях давным-давно отпала всякая необходимость; замок выглядел надуманно, гротескно, даже смешно — но он стоял перед ним, и это был не мираж, а реальность, пусть даже ее сваяла чья-то неумело-капризная рука.
Дюмарест внимательно изучал этот бастион, слегка прищурив глаза, которые раздражал свет, отражавшийся от металлических и каменно-глянцевых покрытий замка. Может, это были наконечники копий, шлемы защитников, или просто покрытие, которое ярко блестело в лучах солнца, но этот блеск был слишком болезненным для глаз, мгновенно начинавших слезиться.
Позади него Чом шумно втянул воздух, выражая свое удивленное восхищение открывшимся зрелищем:
— Магия, — бормотал он, — или сумасшествие. Какую еще игру затеял с нами этот всемогущий и скучающий властелин?
— Замок, — Дарока протирал свои покрасневшие и воспаленные глаза, — и, мне кажется, на его стенах видны солдаты.
— Еще несколько мгновений назад этого бастиона здесь не было, — Сак выглядел озадаченным, — а когда вы вскарабкались на гребень, он вдруг возник из пустоты. Словно дымка, висевшая над долиной, кристаллизовалась и сваяла его, и газоны вокруг, и поглотила растительность…
— Замок, — снова повторил Дарока, — воплощение мужества, благородства и романтической любви средневековья. Неужели Тормайл упрятал наших друзей за этими стенами? А мы должны штурмовать их? Но если это действительно так, то каким образом мы, четверо, сможем победить эту неприступную цитадель?
— Мы пойдем на штурм, — сказал Сак, — если это потребуется. Ведь там мой брат. Так, Эрл?
— Нас всего четверо, — фыркнул Чом, — и у нас нет настоящего оружия. Ты, похоже, спятил, если предлагаешь такое.
— Эрл?
— Помолчите, — резко сказал Эрл. Времени для пререканий и ссор у них не было. — Мы сделаем то, что от нас потребуют, но, прежде всего, мы должны точно выяснить, что этот бастион из себя представляет. Дарока, ты можешь идти?
— Если осторожно, то да.
Дюмарест кивнул и пошел впереди, вниз с холма по направлению к фантастическому замку. Земля под ногами была мягкой, деревья и кустарники вдоль пути были покрыты цветами, пахнувшими сладко и дурманно; радужное сплетение алого, золотисто-желтого, изумрудного цветов вокруг выглядело странно, ярко и крикливо. Словно иллюстрация к детской книге, решил Эрл, какой-то обрывок по-детски нереального мира или воспоминания о нем. Может, Тормайл почерпнул это у Мари, а может, и у Карна. Люди, всю жизнь проводящие в дороге, перелетах, ежеминутно рискующие жизнью, иногда бывают по-детски странно сентиментальными.
Склон постепенно выровнялся, а затем стал подниматься вверх, к крепости. Она была по-прежнему видна неясно, детали скрыты дымкой тумана. Но стены, окружавшие ее, с дырами бойниц, торчащими стволами орудий и блестящими шлемами защитников, были видны отчетливо.
Чом подошел к Эрлу, разочарованный и усталый. Он облазил все окрестные заросли в поисках съедобных фруктов, но не обнаружил ничего подходящего:
— Нет ничего, чем мы могли бы утолить голод. И жажду, — он поднял вверх голову, всматриваясь в яркую голубизну неба, — и, похоже, становится все жарче.
Жара усиливалась по мере их приближения к замку; по их усталым лицам струился пот, они старались унять свои фантазии, забыть о прохладно-ледяной воде ручья или сочных, спелых плодах.
Дарока, шедший чуть позади Эрла, бледный и задыхающийся, взмолился:
— Подождите! Давайте хоть немного отдохнем. Часок, не больше. Это только добавит нам сил и вряд ли изменит что-либо к худшему.
Сак резко шагнул вперед:
— Там нас ждут. Мой брат и другие. У нас нет времени на отдых. Майенн, Мари, Карн и Тек… Они сами, усталые, голодные и измотанные, вряд ли сейчас способны на какое-то действие, поступки, могущие их спасти.
Эрл замедлил шаги, повернулся, осматриваясь, и направился к островку росших неподалеку деревьев: их тень могла дать хоть какое-то укрытие от жары, а отдых им всем был просто необходим.
Со стороны замка послышался звук сигнальной трубы — резкий, настойчивый. Сигнал прозвучал во второй раз. Его звук, казалось, повис в жарком, тяжелом воздухе, словно меч над их головами. Звук повторился в третий раз, и Дарока, затаив дыхание, произнес удивленно:
— Подъемный мост! Смотрите!
Мост казался сделанным из деревянных оструганных бревен, длина его была около тридцати футов, а ширина — приблизительно около десяти. Они наблюдали, как он опускался все быстрее вниз, пока не достиг земли, и с глухим ударом остановился. На том конце моста, что примыкал к стене замка, открылись темные ворота, напоминавшие черную зияющую пасть зверя. Снова протрубили трубы, и в воротах замаячила странная и нелепая фигура, направлявшаяся в их сторону.
Как и замок, фигура была похожа на материализовавшуюся фантазию: всадник, облаченный в тяжелые металлические латы, сиявшие в лучах солнца ослепительным золотом. Старинное копье сказочное существо сжимало в руке, чуть приподняв его в приветственном жесте. Странная фигура направилась в сторону маленькой группки людей, резко остановилась, приблизившись, и из-под металлического шлема до них донесся глухой голос:
— Мы рады приветствовать вас у себя.
Это был герольд, который являл собой часть ставшей явью сказки, как и замок, опускающийся мост и все остальное. Тормайл забавлялся, играя, но в ставках этой игры Эрл не видел ничего веселого или простого.
Эрл сказал медленно:
— Мы пришли сюда за нашими товарищами.
— Те, кого вы ищете, находятся за этими стенами, — произнес низкий, хриплый голос, — и если вы сумеете войти внутрь, то будете иметь возможность освободить их.
— Если?
— Да. Ведь существуют определенные формальности, традиции, которые необходимо соблюдать. Ритуал, нарушить который нельзя.
Чом не выдержал, не сумев сдержать свой гнев:
— Еще один тест? Когда же это чудовище успокоится и удовлетворится? Что еще оно хочет выжать из нас?
— Мой брат! — Сак схватил Эрла за руку. — Эрл, позволь мне попытаться! Мой брат ждет!
Тек мог прождать и гораздо больше. Игра, которую навязывал им Тормайл, могла вестись только на его жестких, незыблемых условиях.
Дюмарест обратился к герольду:
— Мне не понятно, что ты имеешь в виду. Поясни.
— Объяснение, по-моему, очевидно.
— Не для нас.
— Эрл! — Сак, не сдерживаясь больше, рванулся к деревянному мосту. Он ступил на деревянный настил, пробежал несколько шагов, как вдруг что-то из темноты проема, похожее на руку с уродливыми крыльями, столкнуло его с моста и мгновенно исчезло во мраке. Сак, кувыркаясь, полетел вниз…
Дюмарест, не обращая внимания на происшедшее, повторил снова:
— Объясни.
— В этом просто нет необходимости, — прогудел голос из-под шлема, — у вас есть магическое слово, которое дает ответ на все ваши вопросы. Ваша любовь должна подсказать вам, как надлежит действовать. Найдите этот путь!
У них не было ни пищи, ни воды; тень мало спасала от усиливающейся жары и зноя. Сидя под кронами деревьев на опушке, Дюмарест пристально смотрел на крепость. Герольд исчез, пропал и мост; все, что он мог видеть — это только стены, башни, щели бойниц и блеск металлических шпилей. Ловушка. Клетка, в которую заперты невольные узники. Тупик, проблема, которую он просто обязан решить.
Дюмарест почувствовал легкое движение и, обернувшись, увидел приблизившегося Дароку.
— Прелюбопытное сооружение, не так ли, Эрл? — Дарока кивнул в сторону замка, — я тоже его тщательно рассмотрел. Его башни, похоже, не несут никаких защитных функций. Они не настолько вписываются в линию стен, чтобы составлять единое неприступное целое, а для того, чтобы служить опорами каменных перекрытий, они слишком высоки. Да и кому в здравом уме придет в голову построить замок, обращенный к неприступным скальным утесам? Мост тоже весьма смешон: под ним нет настоящего глубокого рва, а значит, он тоже — просто бутафорский атрибут. — Он качнул головой, словно пытаясь сбросить невидимую пелену, — мои глаза несколько ослабли, я вижу не очень отчетливо. Мне кажется, или действительно на стенах присутствуют вооруженные воины?
— Это иллюзия, — ответил уверенно Эрл, — я уже давно наблюдаю за ними. Если бы они были живыми людьми, то хоть изредка бы меняли положение, поворачивали головы, шевелились. Они нереальны, искусственны, как и все вокруг, созданное Тормайлом.
— Похоже на то, — кивнул Дарока, — единственно живые, настоящие люди на этой Богом забытой планете — это только мы. Мы и те четверо, что упрятаны за этими каменными стенами. Но старые, укоренившиеся понятия забыть трудно. Мы отчетливо видим картину, когда-то построенную нашей фантазией, исходя из книг и фильмов, и ведем себя соответствующим образом. Нас нельзя переубедить в том, что в крепости обязательно должны быть вооруженные воины, охраняющие эту цитадель, — и мы видим их, словно наяву. И герольд показался нам таким настоящим именно поэтому.
Таким же реальным, как земля и трава под их ногами, как все, что показывал им этот мир, созданный реальным создателем, Тормайлом, исходя из их собственных воспоминаний, обрывков образов, теснящихся в уголках их усталого сознания, фантазий и чувств. Дюмарест повернул голову и посмотрел на Сака Кволиша, который без сознания лежал на земле, куда был повержен неведомой могучей силой. Около него хлопотал Чом, обмахивая самодельным веером из охапки листьев.
— Он приходит в себя, — сказал Чом, видя, что Эрл подошел к ним. Чом себя тоже слегка охладил самодельным ветерком и пристально взглянул на товарища:
— Что это было, Эрл? То существо, что напало на Сака? Оно здорово смахивало на огромную бабочку.
— А мне показалось, что это была летучая мышь, — сказал Дарока. — Впрочем, сейчас это не имеет значения. Ясно одно: замок нельзя взять внезапным неорганизованным нападением.
Чом промокнул пот на лице и слизнул языком жидкость с ладони: она была соленой.
— Сначала — холод, — рассуждал он, — он был нужен, чтобы выжить нас с территории корабля и заставить двигаться в эту часть долины. Теперь — эта удушающая жара. Сколько может продолжаться подобное издевательство без указания конкретных действий с нашей стороны?
— Я полагаю, что ждать ясности нам осталось совсем недолго, — заметил Дарока, — но каких действий он ожидает от нас? Если отрешиться от детских воспоминаний, то мне никогда еще не доводилось видеть крепость, столь неприступную и загадочную. Эрл, что скажешь?
Прежде, чем Эрл успел ответить, Сак застонал, слегка повернулся и сел, держась одной рукой за голову, с лицом, искаженным болью.
— Что случилось со мной? — спросил он и вздрогнул всем телом, когда ему объяснили, в чем дело. — Я помню только, как что-то, похожее на острую стальную иглу, укололо меня, толчок, — и больше ничего, темнота. Вы должны были все идти вместе со мной, — убежденно сказал он, — вместе нам наверняка удалось бы проникнуть внутрь этого заколдованного замка. А вместо этого вы преспокойно спорили об этом очередном «творении» Тормайла.
Чом ответил, глядя на него с усмешкой:
— Твои слова — это слова глупца. Чего ты добился своим поступком? Что бы мы выиграли, если бы последовали за тобой? Сейчас настало время для работы наших мозгов, а не для глупого геройства, — он отбросил в сторону сорванный пучок травы и добавил задумчиво: — Герольд говорил что-то об обычаях, традициях, которым мы должны следовать. Есть у кого-нибудь из вас идеи насчет того, что он имел в виду?
— Он также говорил, что нам поможет любовь, — напомнил Эрл.
Чом пожал плечами:
— Вполне возможно, но я ни в кого не влюблен.
— Даже в свою собственную жизнь?
— В этом нет ничего сверхъестественного, — он встал, глаза сверкали под густыми бровями. — Ты считаешь, что это очередной тест для наших мозгов и интеллекта? Нам просто надо найти выход или умереть от этой проклятой жары, да? Дарока, ты уверял всех нас, что твой интеллект очень высок и что ты изучал многие культуры и обычаи разных миров. Можешь ли ты решить подобную головоломку?
Пока Дарока собирался с ответом, Дюмарест произнес:
— Ты говорил что-то о рыцарстве и романтической любви. Что ты имел в виду?
— Это легенда, достаточно древняя, но основанная на факте, имевшем место. В далекие, забытые времена древних миров люди строили замки и крепости, защищенные стенами и оружием. В те годы был принят определенный стиль поведения, который назывался рыцарством: доброта к слабым, помощь нищим, благородство по отношению ко всем немощным и нуждающимся — вполне возможно, что такого общества и не было совсем, но легенда уверяет, что оно все-таки существовало. Легенды относятся к тем временам, когда люди осваивали новые миры и должны были объединяться и помогать друг другу, чтобы выжить в борьбе с общим врагом. Письменные ссылки в книгах на те времена можно обнаружить на Кремаре и Скарле.
Дюмарест терпеливо слушал его:
— Да, я читал об этом. Аристократия, приверженная жестким традициям и ритуалам. А остальное?
— Ты спрашиваешь о романтике и рыцарской любви? — Дарока задумался, — это идеальная любовь, в основе которой лежит чистота и невинность. Мужчина превозносит любимую женщину до самых вершин совершенства, любя каждую ее черту, движение, взгляд — словно это не живая женщина, а что-то идеальное, недостижимое. Он любит то, что создает его воображение, его мечты. Секс в этой любви практически не имеет ни малейшего значения. Вы можете сказать, что это — абсурдно, но, тем не менее, такая форма любви существовала и жила века.
Чом сплюнул, скривившись от пренебрежения:
— Сумасшествие. Интересно, откуда это существо — Тормайл — почерпнул подобную сказку? Может, позаимствовал у Мари?
— Нет, у Тека, — Сак Кволиш порывисто поднялся на ноги, — когда мы были подростками, то интересовались всякими древними легендами и кодексами поведения. Мы даже собирались написать книгу, в основу которой легли бы эти интересные сказания и предания, полагая, что для всех это будет чрезвычайно занимательно и интересно. Сказки о могучих героях и их подвигах…
— …и женщинах, которые более или, скорее, менее, похожи на реальных и живых, — Чом засмеялся, — тебе нужно было просто жениться, Сак. Женщина у твоего домашнего очага очень скоро развеяла бы подобные иллюзии. Но как все это может нам помочь сейчас? Какая польза от этих всех сказок при штурме этих стен? — он кивнул в сторону каменного бастиона, блестевшего на солнце металлическими башнями и бойницами, — как нам разрушить все это и победить? Ведь именно этого ждет от нас Тормайл?
— Просто ты задал вопрос, а я на него ответил. — Сак опустил голову.
— Ты спорол чепуху, — парировал Чом, — ты наговорил слов вместо дельного предложения, а нам необходимо оружие и реальные идеи.
— Да, нам нужны конкретные идеи и план, — согласился с ним Дюмарест, — чтобы найти ответ на очередной вопрос Тормайла.
Дарока удивленно посмотрел на него: — Что ты хочешь сказать, Эрл?
— Тормайл всегда действует по жестоким законам голой логики, и нам это известно. Следовательно, в его очередной фантазии просто обязаны присутствовать элементы этой логики, в основе которой лежит то, что мы видим: замок, бойницы, герольд. Это воспоминания Тека, реально материализованные, вызванные к жизни. Романтическая любовь, подвиги, борьба и прочее.
— Понятно, — Дарока глубоко вздохнул и пристально посмотрел на Эрла, — но ведь ты все прекрасно знаешь. И знаешь уже давно, с того момента, как герольд протрубил в первый раз. Согласись, ведь это так?
— Согласиться с чем? — Чом возмущенно и непонимающе переводил взгляд с одного на другого. — О чем это вы?
— Мы — о возможности проникнуть в этот замок-крепость. О единственном пути. Сак?
Инженер выглядел присмиревшим и задумчивым:
— Посланник. Если весь этот спектакль зиждется на фантазиях Тека, то вскоре из крепости выйдет воин-победитель, снискавший славу в прежних сражениях. А мы, в свою очередь, должны выставить для схватки своего борца, чтобы завоевать победу в поединке один на один. Но как нам осуществить это? — он обреченно посмотрел на груду их самодельного оружия из дерева и камня, вспоминая вооруженного всадника, в столкновении с которым он так позорно потерпел крушение.
Дюмарест помолчал, а затем сказал тихо:
— Чом, подай-ка мне свою дубинку…
Пока Дюмарест медленно шел в направлении стен замка, вокруг стояла пронзительная, ничем не нарушаемая тишина. Только мягкая земля поскрипывала под его ногами. Жара стала просто невыносимой, воздух словно расплавился, и каждый вдох давался огромными усилиями. Они все четверо были слишком измождены и истощены, чтобы стараться думать о чем-то ином, кроме уготованной им смерти.
В одной из бойниц появилось дуло ружья. Эрл игнорировал его, сосредоточив все внимание на подъемном мосту.
Рассмотрев его внимательно, он понял, насколько непрактичен и ненатурален он был: бревна, составлявшие его, были слишком тонко и легко загорающие, его прочность тоже вызывала сильные сомнения. Дюмарест, остановившись, перевел взгляд на каменные стены и усмехнулся: перед ним был отнюдь не твердый камень, а всего лишь имитация, бутафория, хотя щербинки и трещины были выполнены довольно мастерски. Фасад, решил он, но что скрыто за ним? Может, гряда утесов, длинные ходы и пещеры? А может трещина, ведущая в самое сердце этого существа-планеты, именующего себя Тормайлом? Эрл не знал, он только понимал, что все происходящее определяется законами логики, согласно которым действует этот гигантский электронный мозг, эта машина-монстр, которая вдруг изъявила желание понять и постичь смысл остро-человеческого, тонкого и призрачного чувства любви…
Дюмарест остановился сбоку от моста, опасаясь ловушки, когда его могут прихлопнуть, словно мизерную блоху. Снова раздались сигнальные звуки трубы, и когда замер последний призыв, Эрл с силой ударил своей дубинкой по деревянному настилу. Он поднимал и опускал свое каменное оружие трижды, веско, мощно, кроша в щепы тонкие доски настила.
Что-то пролетело над его головой, блестя на солнце, угрожающе прошелестев мерцанием, металлически-алым окрасом. Существо спланировало, снижаясь, угрожающе раскинув широкие крылья, словно нападая, стараясь сбить его с ног.
Эрл отпрыгнул назад, резко подняв дубинку, нацелив удар на машущие перед его лицом гигантские крылья, на тело, очертания которого были неопределенны, на то место, где по его расчетам должен был находиться мозговой управляющий центр этого существа.
Когда дубинка достигла цели, жужжание, издаваемое существом, смолкло. Еще мгновение крылья вибрировали, словно по инерции, а потом существо исчезло.
Дюмарест вдруг услышал предупреждающий крик Чома:
Читать бесплатно другие книги:
