Майенн Табб Эдвин

Глава 12

Это был очень долгий и утомительный час. Жара больше не усиливалась, Эрл был рад и этому, но воздух по-прежнему оставался раскаленным, недвижимым и тяжелым. По телам друзей струился соленый пот, сознание было неясным, мышцы требовали отдыха и расслабления. Сак, стараясь сосредоточиться, смотрел на контуры крепости, пытаясь определить материал, из которого та выстроена. Дарока тоже далеко унесся мыслями, полулежа под деревом, и что-то говорил сам себе. Один Чом, казалось, сохранял заряд бодрости и был способен рассуждать о практических вопросах.

— Это существо здорово вооружено, Эрл. Наши деревянные копья бессильны в борьбе с металлом. Чтобы пустить в ход дубинку, тебе надо будет подбираться как можно ближе к этому созданию и, значит, придется увертываться от его пики, копья или еще какого-либо оружия, которое у него будет. Попытаться использовать лук? — Чом пожал толстыми плечами, — но как ты будешь держать его наготове, Эрл?

Неожиданно Сак вскрикнул, указывая рукой в сторону стен крепости:

— Там вверху, на башне! Смотрите!

Дюмарест проследил взглядом в указанном направлении и не увидел ничего, кроме знакомого металлического поблескивания покрытия башен.

— Он пропал из вида. Но я действительно видел его, не мог ошибиться. А со стены за ним наблюдали Тек и остальные!

Было ли это лишь игрой его усталого сознание, когда страстно желаемое материализовалось в болезненное видение? Чом фыркнул, выказывая нетерпение и пренебрежение:

— Фантазии и мечты не спасут нас, Сак. Ведь ты инженер, так придумай же что-нибудь реальное, что поможет Эрлу победить этого монстра!

— Не получается. Ничего не приходит в голову.

— А ты думай, черт возьми! От этого зависят наши жизни — твоя и брата, в том числе! И если ты действительно хочешь его спасти, то прекрати заниматься ерундой и напряги свои мозги!

— Я не военный специалист, — грустно покачал головой Сак, — и я не знаю ничего об оружии. А что касается материала… Воин облачен в тяжелые металлические доспехи, и если Эрлу удастся опрокинуть его на землю, то это может помочь.

Если удастся повергнуть его вниз. Если их воин будет одет так же, как и герольд. И если он будет человеком с нормальными человеческими пределами выносливости и силы. Дюмарест же имел все основания полагать, что ему придется иметь дело не с человеком, а с нечто большим. Если его противник окажется просто неуязвимым, то надежды на победу у него нет ни малейшей. Но, с другой стороны, Тормайл проводит свой крупный «эксперимент», лишь создавая разные сложности и условности, и ему, если думать логически, необходим именно результат. Значит, и в предстоящем поединке этот монстр обязательно будет соблюдать условие равенства шансов сторон на успех в борьбе. Иначе все становится просто бессмысленным.

Дюмарест посмотрел на свой нож за голенищем и обратился к друзьям:

— Сак, дай мне свою блузу. Дарока, поищи вокруг несколько булыжников, камней разной величины. Все, что подберешь, неси сюда.

— Зачем это, Эрл?

— Делай это!

Нож Эрла мягко вошел в шелк материи блузы, разрезая ее на тонкие полосы, которые он связал между собой в три длинные веревки. Потом Эрл связал их у одного конца в пучок. Дальше в ход пошла и рубаха Дароки: Дюмарест изготовил из нее несколько мешочков, которые наполнил камнями, принесенными Дарокой, и привязал к концам трех связанных веревок. Затем он поднял созданное приспособление над головой и стал раскручивать его все быстрее и быстрее, придав огромную скорость, разжал руку, направив движение вращающегося оружия в сторону ближайшего дерева; оно ударилось о мишень, и веревки, утяжеленные камнями, обвились вокруг ствола.

— Мастерски! — восхищенно произнес Чом, высвобождая веревки, — где ты научился такому?

— На Маракелле. Такие приспособления тамошние жители используют на охоте за мелкими и очень быстрыми дикими зверьками. — Дюмарест подергал за веревки, проверяя узлы на прочность, осмотрел мешочки с камнями. — Тренированный человек может поразить этим бегущее животное с расстояния в сто ярдов.

Дюмарест молча стал отбирать подходящие по размеру камни для подобного оружия. Оно могло прекрасно пригодиться для борьбы на некотором расстоянии, а в ближнем бою он мог рассчитывать только на нож и дубинку. Хотя, если задуматься, то все это оружие было детскими игрушками в единоборстве с хорошо вооруженным воином…

— Мы могли бы помочь тебе, — негромко сказал Дарока. — Если нам удастся атаковать его одновременно с трех сторон, тебе будет полегче. Как минимум, мы отвлечем его внимание.

— Нет, — твердо сказал Сак.

— Почему? Может, ты испугался?

— Понятие поединка очень конкретно. Бороться могут только двое. И только в том случае, если Эрл погибнет, настанет наш черед, — Сак мрачно посмотрел на стены замка, — конечно, если Тормайл допустит это. Если он просто нас не убьет или не заставит умереть от голода и жажды.

Чом простонал:

— Прекратите говорить о воде и пище! Эрл сделает все, от него зависящее. Все, как надо. И если он не победит, то вполне можете считать себя трупами. — Его рука потянулась за пучком листьев, сорвала его. Чом жевал мучительно и долго, затем все с отвращением выплюнул. — Дерьмо. Даже вкус отвратителен. Эрл, все, что ты можешь сделать сейчас, это постараться отдохнуть, сэкономить хоть немного сил.

Отдых и ожидание… Как часто и раньше ему приходилось переживать эти мгновения перед сражениями и поединками. Заставить себя расслабиться, снять напряжение тела, мышц, которые могут ослабеть, если не дать им требуемого отдыха в нужный момент… Дюмарест лежал в тени густого дерева, глаза закрыты, словно во сне, но бдительного Чома это никак не обманывало: он знал, что Эрл в сейчас не просто человек, а агрегат, механизм, машина, которая накапливает энергию для броска, для мгновенного выброса, для активного действия.

Со стороны замка прозвучали заунывные, но требовательные сигналы трубы.

— Пора, — прошептал Дарока. Он глубоко втянул воздух, вслушиваясь в повторный призыв. Подъемный мост опустился, и из темноты проема арки показался боец, с которым предстояло жестоко схватиться Дюмаресту…

Воин не был похож на виденного ими раньше герольда. Его латы не были столь же отягощены золотистым металлом, но его фигура была такой же могучей, величественной, облаченной в серебристые доспехи. В сильных руках он сжимал копье, блестевшее на солнце острым металлическим наконечником. Животное, на котором он восседал, не было похоже на коня; оно было очень крупным, мощным, имело шесть ног и сильный, нервно подергивающийся хвост. Его пасть была приоткрыта, давая возможность увидеть ряд острых клыков, из глотки этого полусказочного существа бил сноп огня. Часть чьей-то детской сказки, дикое смешение страхов и мечтаний, воплощенное Тормайлом в жизнь.

Чом смотрел на существо, представшее перед ними, во все глаза. Ему пришлось справиться с комом в горле, чтобы произнести вырвавшиеся слова:

— Эрл!.. Как ты сможешь сражаться с этим исчадием, с этим чудовищем?

Дюмарест напряженно наблюдал за всадником, движущимся по мосту. Он был прекрасно защищен металлическими доспехами, вооружен острым копьем, булавой, мечом и щитом. На щите было изображено подобие герба: сочетание алого, желтого и зеленого оттенков. Само по себе существо, считая человеческими мерками, не представляло чрезмерной опасности: его оружие могло быть применено лишь на близких дистанциях. Однако его конь-дракон еще был загадкой по своим возможностям.

Существо, шедшее под седлом, было необычным, фантастическим, сказочным. Его круп был окрашен в зелено-алый цвет с багровыми пятнами, глаза сияли изумрудным оттенком. Он определенно был очень стремителен и быстр в своих реакциях и движении. Его хвост был способен разить не хуже тяжелой дубины, клыки заменяли сотню клинков, пламя, извергающееся из пасти, могло жечь и испепелять. Будучи беспомощным в схватке с подобным зверем, Эрл мог стать легкой добычей всадника, вооруженного длинным копьем.

Дарока, пристально смотревший за движением воина, устало покачал головой:

— Похоже, Эрл, что тебе не оставляют даже малейшего шанса.

— Мы просто не можем бросить Эрла одного на этот бой, — Сак ожесточенно жестикулировал, — если нам и суждено в конце концов умереть, то гораздо правильней сделать это всем вместе, в поединке.

Дюмарест молча, не обращая внимания на возбуждение друзей, проверял оружие, успокаивал дыхание. Когда же существо, восседавшее на опасном звере, достигло конца моста, он выступил из-под тени дерева ему навстречу. Он был готов сражаться, не дрогнуть и, если удастся, победить. Эрл цепко смотрел на животное: единственным уязвимым местом его были глаза, поразить их было достаточно просто. Эрл крепко сжал пращу в руке, а когда наездник приблизился на достаточное расстояние, стал раскручивать свое нехитрое оружие. Праща рассекала воздух, вращаясь, постепенно увеличивая скорость. Слышался негромкий, свистящий звук. Зверь остановился, навострив уши, подняв морду, зарычал, изрыгая пламя, и начал скрести землю когтями. Всадник натянул поводья, а затем ударил зверя по бокам шпорами, понукая его; зверь опустил голову, продолжая рычать, но медленно двинулся вперед.

Дюмарест напряженно выжидал, стараясь сосредоточить внимание на мерцающем изумрудном глазе, не разрешая себе видеть ни острие копья, ни сполохи пламени. Стропы пращи, удерживающие камни, были обмотаны вокруг кисти его руки. Один последний оборот — и Эрл высвободил самый большой из камней. Послышался свист, глухой, вязкий удар, — и зверь дико заревел, затряс головой, из его пораженного глаза фонтаном забила кровь.

Прежде, чем всадник сумел справиться с обезумевшим зверем, Дюмарест рванулся к нему и обеими руками мертвой хваткой впился в копье. Всадник попытался дернуть оружие на себя, но столкнулся с дилеммой: удержать равновесие на беснующемся животном или, держась за копье, быть вышибленным из седла. Он предпочел первое, и Дюмарест, чувствуя, что хватка воина слабеет, выдернул оружие из его рук и резко рванулся в сторону, перескочил через бьющий по земле мощный хвост животного, держа копье наперевес в обеих руках.

Воздух неожиданно донес тихий шепот Лолис:

— Прекрасно, Эрл. Ты все проделал превосходно!

Может быть, успел подумать Эрл, разворачиваясь, и готовясь к решающему удару. Он потерял пращу и дубинку, но копье, острое, металлическое, было сильным оружием, и он нацелил его в горло хищника. Если бы тот был обычным обитателем лесов, он бросился бы вперед, подставив себя под удар; но он был произведением изощренного разума Тормайла, и поэтому, разинув шире пасть, не обращая внимания на льющуюся из глазницы кровь, обдал пламенем деревянное древко копья Эрла. Дерево стало тлеть, дымиться, готовое загореться в любое мгновение; наконечник нагрелся и раскалился. Мощный хвост животного ходил из стороны в сторону, стараясь сразить врага, словно хлыстом. Дюмарест не стал терять ни мгновения. Развернувшись, он бросил копье в шею хищника, вложив в бросок всю силу мышц плеч, спины, рук. Удар достиг цели, а Дюмарест уже лихорадочно нащупывал выроненную прежде пращу, стараясь ее стропами спутать когтистые лапы животного. Это ему удалось. Зверь зашатался, падая на землю со спутанными ногами, истекая кровью из страшных ран на шее и морде.

Всадник, не удержав равновесия, грузно упал на землю под весом тяжелых металлических доспехов. Дюмарест уже успел выдернуть копье из шеи зверя, бьющегося в агонии, когда услышал повторный одобрительный шепот Тормайла:

— Да, Эрл, ты действительно фантастически стремителен и быстр. Но ты еще не победил окончательно…

Зверь издыхал, но его наездник сумел подняться на ноги, и теперь стоял, сжимая меч, булаву и прикрывшись щитом, готовый к бою. У Дюмареста же не было иного оружия, кроме острого ножа, крепко зажатого в руке.

Дюмарест развернулся, готовый обороняться и нападать. Его соперник, словно машина, робот, не знающий чувства страха и боли, неотвратимо надвигался, готовый к атаке.

Дюмарест сделал резкий выпад, направив удар острием ножа в грудь монстра между пластин панциря. Послышался звук рвущейся материи блузы, глухой удар. Эрл мгновенно отскочил, видя, что соперник, словно не почувствовав удара, угрожающе заносит свой меч.

Эрл отчаянно атаковал: разя, разрезая воздух, ткань, мнимое тело, словно на пружинах отдаляясь и приближаясь, резко меняя угол, направление, способ удара. Неожиданно он споткнулся обо что-то, пытаясь увернуться от меча существа, и краем подсознания понял, что это «что-то» было древком копья. Эрл левой рукой поднял его и из последних сил направил в мощный торс монстра, ближе к сердцу, а затем правой, сжимающей нож, нанес удар в открывшуюся на мгновение шею воина.

Воин зашатался, споткнувшись о тело мертвого зверя, потерял равновесие, и Дюмарест в отчаянном прыжке вонзил нож прямо в череп, между глаз этого сказочного и, казалось, наделенного бессмертием существа. Соперник грузно осел наземь, его тело дернулось несколько раз и затихло.

До слуха Дюмареста донесся, словно из небытия, торжествующий, победный крик Чома:

— Ты победил его, Эрл! Ты выиграл! Их чемпион мертв, и приз — наш!

Дюмарест устало взглянул на поверженного соперника: под шлемом, панцирем и доспехами была пустота. Призрачный боец, призрачный бой, выдуманная реальность…

Через мгновение и воин, и замок, и стены, и мост попросту исчезли… Сказочная легенда исчерпала себя. На месте недавнего миража высились холодные скалы и деревья долины. И больше ничего и никого; кроме хрупкой фигурки Майенн…

Дюмарест увидел ее за прутьями легкой, но прочной подвесной клети: маленькую, беззащитную, слабую. Ее огненные волосы разметались по плечам в беспорядке, словно факел, отражая свет солнца и неба. За ее спиной стоял Карн; его глаза были усталыми, тревожными, словно просили о чем-то и одновременно не верили в это… В точно такой же клети, на расстоянии в несколько ярдов, находились Мари и Тек Кволиш.

Каждая из двух клетей была укреплена на одном из двух концов крепкой цепи, проходившей по скальной выемке; скала имела небольшой уступ, резко переходивший в крутой обрыв, за которым была бездна…

Дюмарест подошел к краю и глянул вниз. Дна расщелины видно не было. Он осмотрел подступы к клетям с обеих сторон: они были неприступны. Ландшафт в очередной раз изменился, мягкая и упругая почва равнины сменилась гладкими, неприступными скальными наростами.

Чом, ругаясь, приблизился к Эрлу; Сак и Дарока держались чуть позади.

— Что за дьявольщину это чудовище изобрело на этот раз? — Чом пристально вглядывался в клети и в находящихся внутри людей. — Ведь ты выиграл схватку, Эрл, и приз должен быть нашим. Какого черта он изобрел еще один опыт, или тест, чтоб ему пусто было?

— Невероятно, не правда ли? — донесся до них грустно-насмешливый голос Карна, говорившего из своей клети. — То, что вы видите — это очередная задумка Тормайла. Он нам все вразумительно и доступно пояснил. Вы можете спасти только двоих из нас — половину, причем за счет двоих других.

Дюмарест, стоя на краю расщелины, внимательно осматривал все детали нового представления, новой сцены, предложенной им электронным мозгом Тормайла. Цепь, удерживавшая клети, была близко от него, он мог коснуться ее при желании, но чем бы это закончилось?

— Не касайся ее! — послышался предупреждающий голос Карна, — не предпринимай ничего, не подумав!

— Лучше объясни все как следует, подробно!

— Хорошо, — согласился Карн, — нам было сказано приблизительно следующее. — Он обвел рукой всю конструкцию, таившую в себе неизбежные смерти. — Клети подвешены на цепи, как ты видишь. Ваш выбор заставит одну клеть двинуться вверх, дав возможность двоим ее пленникам выйти наружу на каменной площадке у точки крепления. Другая же клеть неизбежно при этом двинется вниз, падая в бездну. Что будет с ее обитателями, объяснять тебе тоже ни к чему.

— Майенн, что скажешь ты?

— Карн объяснил все правильно, Эрл. Двое из нас противопоставлены оставшимся двоим. Вы должны сделать свой выбор, — она остановилась и, передохнув, тихо добавила, — кроме того, существует ограничение по времени: десять тысяч ударов сердца. По истечении этого срока обе клети провалятся в пропасть…

Что ж, надо отдать должное Тормайлу: два часа — вполне достаточный срок, чтобы сделать выбор… За спиной Дюмарест услышал частое, словно у загнанной собаки, дыхание Сака Кволиша, а затем его сдавленный вскрик:

— Тек! Я не могу поверить! Ведь она говорит неправду, скажи мне?

Его брат хмуро качнул головой: — Все так и есть.

— Мари?

— Она точно передала вам те слова, которые мы услышали от Тормайла.

Дюмарест спросил, пристально смотря в их глаза:

— Вы знаете какой-нибудь способ выбраться оттуда? Или то, что мы должны сделать, чтобы освободить вас?

— Нет, — Карн оставался объективным, — я уже исследовал каждый дюйм этого проклятого сооружения.

— Тек?

— Эти клетки не имеют никаких замков. И, насколько я успел все осмотреть, они слишком прочны. — Его голос был тих и спокоен, как у человека, смирившегося с неизбежным страшным концом. — Как сказала Майенн, все зависит только от вашего решения, выбора.

Выбор, который ни один нормальный человек просто не в праве сделать, подумал Дюмарест. Видя, что Сак направился к краю обрыва, Эрл сказал быстро:

— Мы должны все обдумать, обсудить. Мы устроимся недалеко от вас, на поляне; в тени деревьев.

— Нет, — упрямо возразил ему Сак, — я останусь здесь.

— Ты сделаешь так, как сказал Эрл, — тяжелая рука Чома опустилась на плечо инженера, — мы ничего не выиграем, страдая на жаре, под палящими лучами. Пойдем. Ты, Дарока, тоже. Вернемся на то место, откуда мы следили за поединком.

Дойдя до тени, Дарока растянулся на земле, положив свой лук под боком. Чом, словно кошка, выбрал место поуютней и уткнулся носом в подстилку из листьев. Затем поднял голову и произнес, щелкнув языком:

— Я просто уверен, что эту бредовую идею он выудил из мозгов Мари. В ее домах наверняка есть увеселительные качели или что-то похожее. Остальное? Карн, да и Тек, прекрасно знают все физические законы равновесия, притяжения.

— А что ты скажешь о жестокости всего этого? — Дарока заставил себя принять сидячее положение, хотя это далось ему с видимым усилием. Он явно погибает, чахнет, вдруг понял Эрл. Они все просто умрут, не дождавшись, пока спадет жара, от голода, истощения, усталости. Дарока между тем продолжал философски:

— Понимание и проявление понятия, чувства жестокости, свойственно только особям, высокоразвитых цивилизаций. Неизбежный спутник реальных поступков, перемещений, жизни. Кто из нас, оставшихся, имеет право сделать предлагаемый выбор? И как? Приняв любое из предложенных решений выбравший проиграет: просто невозможно жить с сознанием, воспоминанием о том, что когда-то ты своим решением оборвал чью-то жизнь.

— Все еще живы, — веско ответил Эрл, — и, возможно, никто и не погибнет. Сак, ты инженер. Как ты полагаешь, возможно или нет сломать механизм этого устройства без риска для жизни людей?

— Я не могу ответить на этот вопрос, пока не изучу все в деталях, — покачал головой Сак.

— Ты можешь попытаться. Даже я знаю, что удар камня по нужной точке выведет из строя любой механизм, машину, — Дюмарест остановил Сака, рванувшегося было к краю, — нет, не трогай пока ничего. Не сейчас.

— Ты не доверяешь мне?

Эрл ничего не ответил, лишь пристально посмотрел на клети, пропасть и тоненькую скальную ступеньку. С помощью огня они могли бы повалить деревья, соорудив настилы, которые помешали бы клетям провалиться в пропасть. С помощью веревки клетки можно было бы вытащить или подстраховать так или иначе. Но у них в распоряжении не было веревки; не было и времени на ее изготовление. И им никогда не успеть в отпущенные два часа изготовить крепкие настилы из деревьев…

— Да… это действительно проблема, — пробормотал Чом в задумчивости, так на него не похожей, — и мне, как это ни странно, не хочется принимать участие в ее решении. Ты, Эрл, волнуешься о судьбе Дженки, Сак — о брате. Но ведь только один из них может быть спасен. Может, бросить жребий?

— Нет, — резко возразил Сак.

— Может, вы попробуете решить свой вопрос, сразившись между собой? В таком случае Эрл наверняка победит.

Дюмарест тяжело взглянул на него и медленно произнес:

— Мы не сделаем ни того, ни другого. Нам не пристало прокладывать путь к спасению, уничтожая один другого по прихоти местного бога — Тормайла. У меня есть иное предложение.

Дарока, казалось, заинтересовался:

— Какое, Эрл?

— Мы просто не станем делать что-либо. Бездействие.

— И дадим им умереть? — Сак разгорячился, волнуясь. — Эрл! Я не могу согласиться с тобой! Ведь Тек — мой брат!

— Ты забываешь, что только благодаря Эрлу ты остался жив, — резонно заметил Чом.

— Я это помню прекрасно. Я жив, но я желаю того же и моему брату!

Дарока тихо заметил: — Похоже, мы немного разгорячились и перешли на повышенные тона. Я полагаю, что для тех, кто заключен в клетях, не доставляет ни малейшего удовольствия слышать наши дебаты, призванные решить их жизни. Эрл, объясни, пожалуйста, что ты имел в виду, предлагая ничего не предпринимать?

— А что еще мы можем делать? Бороться? Забрать жизнь у двоих, чтобы спасти оставшихся? Мы и так слишком долго плясали под дудку Тормайла. Каждый последующий тест сменялся новым. У меня создалось ощущение, что пора взять «тайм-аут». Мы будем просто отдыхать, ничего не предпринимая. Если ему угодно убить нас, то мы ничем не можем противостоять ему. Но, клянусь всеми чертями, я не сдвинусь ни на дюйм, чтобы дать ему возможность порадоваться или насладиться за мой счет!

— Эрл, — волнуясь спросил Чом, — ты не блефуешь?

— Не знаю. Мне кажется, что я точно выразил свои ощущения.

— Тебе кажется? — Сак сжимал кулаки, — и это — все?

— Тебе прекрасно известны все альтернативы.

— Ты хочешь сказать, что цена жизни Тека — смерть остальных? Да, я прекрасно сознаю это. Но Тек — жив! Ты слышишь? Жив!

— Замолчи! — сорвался, не выдержав, Дарока, — ведь они слышат каждое твое слово!

— Прекрасно! — Сак был на грани истерики, срыва. Собрав остатки сил, он вымолвил. — Я обязан тебе своей жизнью, и не могу забыть об этом. Ты можешь просить меня о чем угодно, но не о жизни моего брата. Подумай, как следует, сам: любой мужчина сможет иметь женщину — и не единственную. Но я никогда не смогу сказать того же о моем брате.

— Звучит вполне логично, — заметил Чом, — и, мне кажется, каждый из нас понимает это. Давайте следовать логике. Я, похоже, был не прав, когда сказал, что меня этот выбор не касается. Я забыл о капитане, а если дело касается логики, то надо говорить о нем. Какой смысл нам спасать остальных, если никто из нас кроме капитана не сможет вести корабль? Из них всех, четверых, самый важный, в смысле сохранения жизни, — Карн. А тот факт, что Дженка находится в одной клети с ним — это удача для Эрла. Спасти одного из них — значит спасти обоих, а капитан должен быть спасен обязательно, если мы когда-нибудь собираемся покинуть эту чертову планету. Прими мои соболезнования, Сак, но, похоже, нам придется пожертвовать твоим братом во имя спасения всех остальных.

Дюмарест резко повернулся к нему:

— Мы никого из них не принесем в жертву, — произнес он твердо.

Чом слегка опешил.

— Никого? Прекрасно, Эрл. Это твое мнение. Но нас здесь четверо, а я голосую за капитана.

Дарока? Дарока сказал тихо, но еще твердо:

— Мы не станем предпринимать ничего. Я думаю, Эрл прав.

— Значит, двое — за то, чтобы ждать, один — за капитана. Похоже, Сак, ты оказался в меньшинстве. — Чом подумал и прибавил мягче. — Если ты, конечно, не надумаешь присоединиться ко мне.

Дюмарест встал и покачал головой:

— Вы все слышали, что я сказал раньше. Мы не станем предпринимать ничего. И если у кого-то из вас поднимется рука на совершение убийства кого-то из тех четверых, то он тут же умрет от моей руки. Сак, сядь и расслабься, отдыхай. Сейчас мы можем только ждать.

— Но ведь мы можем просто поговорить с ними? — Сак направился к скалистому обрыву. — Мне есть, что сказать своему родному брату, да и тебе, наверняка, хочется пообщаться с Майенн.

Неожиданно Сак развернулся, и бросился на сидящего Дюмареста, подняв тяжелую дубину для удара, целясь прямо в голову. Дюмарест успел среагировать, но лишь настолько, чтобы избежать молниеносного, смертельного удара. Дубина скользнула чуть сбоку, сбив его с ног, ослепив болью и кровью…

Дюмарест, как сквозь сон, услышал вскрик Дароки, проклятия Чома, топот ног, шлепающих по грязи. Эрл с трудом поднялся на ноги, чувствуя себя не очень твердо, но готовя нож. Он молча опустил его, поняв бесполезность броска: Сак был уже на скалистой подножке, стремясь рукой подтянуть к себе дальнюю клеть. Эрл лихорадочно нащупал на земле булыжник и бросил его изо всех сил, целясь в спину Сака. Удар достиг цели, Сак упал, но всего лишь на мгновение, тут же поднялся и продолжил выполнение своего плана. Эрл наклонился, ища следующий камень, побольше, и, выпрямившись, вдруг отчетливо услышал над ухом звон спущенной тетивы, почувствовал вибрацию воздуха, рассеченного летящей стрелой, и посмотрел вперед.

Сак вскрикнул, поднял руки к горлу, словно пытаясь вырвать вонзившуюся в него стрелу, и рухнул вниз, всей тяжестью тела заставив клеть с Теком и Мари устремиться вниз, в пропасть, а вторую клеть — подняться вверх…

Глава 13

Чом вожделенно улыбнулся и впился зубами в огромный кусок еще дымящегося мяса, сок которого тек по его щекам и подбородку. Он жевал торопливо, стараясь проглотить как можно больше, и при этом отпивал золотистое вино из бокала, зажатого в его второй руке:

— Присоединяйтесь, друзья! — пригласил он остальных, — давайте отметим наше освобождение! Тормайл оказался вполне великодушным.

Пища для подопытных крыс, угрюмо думал Дюмарест, все блага в награду за примерное поведение в проводимом опыте. Прекрасный дом, появившийся ниоткуда, в нем — стол, уставленный всевозможными яствами, винами, закусками. Чом, казалось, был вполне доволен и наслаждался жизнью.

— Присоединяйтесь! Что же вы медлите! — еще раз повторил он, прожевывая очередной кусок. — Эрл, Майенн, все! Ешьте, пейте вдоволь, радуйтесь, что вы живы и все так хорошо закончилось. А попозже Майенн споет нам одну из своих замечательных песен. Сейчас же — вкусите эту пищу. Может, она и синтетическая, но такого прекрасного мяса я никогда не ел! Вино же просто чудесно.

Дарока отрицательно качнул головой, брезгливо усмехнувшись. Карн, казалось, находился в состоянии оцепенения; его мысли и чувства витали где-то очень далеко от реальности. Майенн отпила немного вина из предложенного бокала.

— Эрл? — она вопросительно смотрела на него. Ей очень хотелось поговорить, обсудить то страшное, что уже осталось позади, описать ему весь пережитый ею ужас и отчаяние, когда она качалась в хрупкой клети над пропастью. Дюмарест же был задумчив и молчалив: теперь все, что произошло, уже принадлежит прошлому, ворошить которое он не считал нужным.

Он мягко взглянул на Майенн:

— Поешь, — сказал он, — ты, наверное, очень проголодалась.

Она недоуменно посмотрела на него: — Почему ты говоришь так? Ведь мы ели совсем недавно, на поляне у корабля, или ты забыл?

Гибкое сжимаемое время, понял он. То, что для одних было минутами, для других превратилось в тяжелые мучительные часы ожидания и борьбы.

— Эрл! — Майенн была очень взволнована и ей трудно было молчать, — я слышала обрывки вашего разговора, спора, пока мы находились в клети. Неужели ты действительно собирался только сидеть и ждать, ничего не предпринимая?

Правда была слишком жестока, и он спросил:

— Разве это важно теперь?

— Теперь — нет, — легко согласилась она, — но мне все-таки интересно знать, что произошло бы, если бы Сак не принял собственного решения? Неужели мы бы все погибли? Или Тормайл придумал бы еще что-нибудь?

Дюмарест нетерпеливо вздохнул, но промолчал, чувствуя слишком большую ответственность за любое сказанное сейчас слово. Он взглянул на Чома: тот воспользовался предлогом их кажущейся победы, чтобы вдоволь наесться и напиться. Но реально это была далеко не победа, а лишь передышка в последующей неизвестной и опасной борьбе.

— Бедный Сак, — вздохнула, задумываясь, Майенн, — и его брат. И Мари тоже. Они не заслужили той смерти, что выпала на их долю. Умереть просто так, ни за что.

Дюмарест прервал ее:

— Постарайся сейчас не думать об этом.

— Я попробую, — послушно пообещала она, — но именно ты спас мне жизнь, Эрл, и я никогда этого не забуду.

— Благодари Дароку, а не меня. Это он направил ту стрелу, что остановила Сака.

— Дароку? — Майенн направилась к другу и коснулась его руки. — Я должна поблагодарить тебя. За то, что ты сделал для меня и Карна. Это был хороший и очень точный выстрел, хотя он не принес спасения Теку и Мари. Верь мне, Эрл никогда не забудет твоего мастерства и поступка.

Дарока медленно поднял свой бокал, отпил из него и медленно проговорил:

— Ты благодаришь меня за то, чего я не делал, Майенн. У меня уже не оставалось сил на то, чтобы натянуть тетиву. Лучше скажи спасибо Чому.

Чом? Дюмарест в недоумении посмотрел на толстого, нескладного и такого земного человека, наслаждавшегося в данный момент очередным куском мяса. Но ведь Чом всегда отрицал свое умение владеть луком! Может, случайно удачный выстрел от отчаяния? Это удобный ответ, но он не устраивал Эрла. До сих пор он считал, что это именно Дарока выстрелил в Сака, но зачем ему отрицать это?

Карн, молчавший до сих пор, уставясь в никуда, вдруг, словно очнувшись, произнес:

— Как мне объяснить им все это? Когда мы вернемся на Айетт, что я им всем скажу? Почти все пассажиры мертвы, капитан — тоже, корабль — почти мертв. Как и мы.

Чом уставился на него в полном недоумении:

— Что тебя все еще волнует, черт возьми?

— Но они захотят узнать все подробности, — устало вымолвил Карн. Дюмарест понял, что он имеет в виду разные формальности, комиссии, неизбежные официальные запросы и прочее.

— Скажи им правду, — посоветовал Чом.

— Ты полагаешь, что они поверят?

— У них не будет выбора. У тебя есть несколько свидетелей, которые вместе с тобой пройдут все тесты и проверки на правдивость показаний. Но зачем нам вообще лететь на Айетт? Галактика бесконечно велика, а у тебя теперь есть свой собственный корабль! И я уверен, что никто из нас не станет возражать, если ты откроешь свое собственное торговое дело. А мы вступим в долю, а? — Чом засмеялся, довольный мыслью, пришедшей ему в голову. — Регулярный доход, благополучие до конца дней! Комфортный дом на удобной планете. Что скажешь, Эрл?

— Карн должен исполнить свой долг.

— А что такое долг? — Чом пожал плечами. — Ведь мы живем только один раз, мой друг. Жизнь дается каждому из нас, чтобы он сумел распорядиться ею как можно лучше. И Карн будет глупцом, если упустит свой шанс. Дарока, ты согласен со мной?

— Эту философию жизни мне приходилось слышать уже не раз и раньше.

— Ты так лаконичен? — Чом поставил на стол свой бокал и отодвинул тарелку. — Что случилось со всеми вами? Мы вылезли из чертовских переделок, победили Тормайла, справившись с его проклятыми тестами, а вы сидите хмурые, словно на похоронах? — Чом обвел рукой дом, в котором они находились. — Скоро мы распростимся со всем этим и будем лететь на своем корабле сквозь бескрайнюю Галактику. Я знаю несколько уголков, где мы сможем чувствовать себя по-настоящему прекрасно. Контракты, фрахт, перелеты… Пассажиры, готовые платить деньги и рисковать за Высокие и Низкие перелеты. Мы возьмем все, что удастся взять от этой сложной жизни, черт побери! И мы правы. Мы — победители, и трущобы нищеты — не для нас!

Чом мигнул, закашлялся, и Дюмарест понял, насколько сильно пьян он был.

— Что ты скажешь, Дарока? — Чом не собирался молчать, он хотел выговориться.

— Делай, как тебе самому удобней. Мне уже доводилось однажды высаживаться на планете, которую считали высокоцивилизованной…

— А ты, Эрл? Из всех нас — у тебя самое большее право выбора и слова. Ты — настоящий победитель!

— Победитель? Кого? Чего? — Дюмарест был резок, категоричен в своих высказываниях. — Победитель, достойный жалкого поощрения в виде комфортного дома, куска мяса и бокала вина? Или ты вдруг вспомнил о мертвых?

— Они уже не вернутся, — резонно заметил Чом, — а мы пока живы. Эрл, давай выпьем за это!

— Пошел ты к черту! — сказал в сердцах Эрл и вышел из комнаты…

Майенн вышла за ним на свежий воздух, где мерцающее небо дарило всем свой холодный, однообразный свет. Ландшафт и обстановка снова изменились; все клети, скалы, пропасти — исчезли. Только вдали виднелась в дымке одинокая гряда гор, отдельные деревца и кустарники оживляли каменистую почву равнины. Жара спала, и, казалось, наступил мягкий летний вечер, которым надо было наслаждаться и радоваться.

Дюмарест оглянулся, рассматривая их очередное жилище, созданное Тормайлом. Дом был добротным, каменным, с пристройками, колоннами, террасами и черепичной крышей. Вокруг него раскинулся фруктовый сад, яркая зелень которого должна была радовать глаз, с ухоженными дорожками, цветниками с удивительными цветущими растениями, уютными беседками и клумбами.

— Здесь очень красиво, — тихо сказала подошедшая незаметно Майенн. — Эрл, любимый, если бы у нас с тобой когда-нибудь мог появиться именно такой дом, то я была бы по-настоящему счастлива. В этом доме был бы просторный холл, несколько комнат для гостей. Были бы спальни, гостиные, кабинеты и детская. Детская комната для наших детей, Эрл. Я еще не настолько стара, чтобы не быть способной подарить тебе сыновей, Эрл.

И дочерей, которые будут петь так же волшебно, прекрасно, как их мать. Он мог бы иметь такой дом, подумалось Эрлу, а для некоторых мужчин — это все, чего бы они желали в этой сумбурной жизни. Награда, замена, приз за его несбывшуюся мечту о родной Земле, которую он так давно и так безуспешно ищет. Противовес далеким, голым, заброшенным планетам, которые он видел или должен был узнать в своих бесконечных поисках.

Дюмарест повернулся к Майенн лицом, увидел сверкающую бронзу ее волос, нежный овал лица, блестящие большие глаза. Он осторожно коснулся ее матовой кожи, чувствуя биение крови, жизни, неистового желания и любви. Он почувствовал вдруг всю ее хрупкость, беспомощность, одиночество и понял, что он просто обязан защитить, укрыть ее от невзгод, как любой мужчина — любимую женщину.

— Эрл? — она нежно смотрела на него, коснулась рукой его лица, и спросила чуть тревожась, — что-нибудь не так, любимый?

— Нет, все в порядке.

— Не лги мне, Эрл. Я всегда очень чувствую твой обман.

— Все хорошо, не волнуйся.

Ее было очень легко убедить. Она успокоилась, улыбаясь, и расслабилась в его объятиях.

— Мне очень хочется, чтобы у нас все было свое, Эрл. У тебя и у меня. У нас.

— Позже.

Она не спорила, почувствовав вдруг всем женским существом его острое желание остаться одному, решить, обдумать что-то. Она тихо сказала:

— Я выбрала для нас комнату в этом доме; третья слева после столовой. Ты не задержишься здесь слишком долго?

— Нет…