Кровь и золото Райс Энн
Что же произошло? Как удалось тому, кто разрушил мою жизнь, вырваться из оков жалкого существования?
Исполненный гнева, я приблизился к одному из одиночек и вскоре заговорил с ним, перепугав донельзя.
– Что случилось с Сантино и с Римским собранием? – спросил я.
– Ушли, все ушли, много лет назад, – ответил он. – Кто вы такой, что задаете такие вопросы?
– Сантино! – воскликнул я. – Куда он ушел? Отвечай.
– Ответа не знает никто, – сказал он. – Я никогда его не видел.
– Но кто-то же тебя создал, – возразил я. – Кто?
– Мой создатель до сих пор живет в катакомбах, где встречалось собрание. Он выжил из ума. Он вам не поможет.
– Готовься к встрече с Богом. Или с дьяволом! – вскричал я и поскорее прикончил его, стараясь проявить милосердие. А когда от него осталось лишь жирное грязное пятно, я растер его ногой и направился к катакомбам. Мне сказали правду.
Там оставался всего один обитатель, но подземелье было полно черепов, словно и не прошло тысячи лет.
Увидев мой дорогой наряд дворянина, невнятно лепечущий безумец уставился на меня, выставив палец.
– А вот и дьявол во грехе, – провозгласил он.
– Нет, пришла твоя смерть, – сказал я. – Зачем ты передал кровь тому, кого я сегодня уничтожил?
Мое признание не произвело на него впечатления.
– Я сею кровь, чтобы не сидеть одному. Что толку? Они меня бросают.
– Где Сантино? – спросил я.
– Давно ушел, – ответил он. – Кто бы мог подумать?
Я попытался прочесть его мысли, но они путались и постоянно сбивались. Все равно что преследовать разбегающихся мышей.
– Смотри мне в глаза! Когда ты последний раз его видел?
– Двадцать, тридцать лет назад? Не помню год. Какая разница?
Большего я добиться не смог. Я осмотрел жалкое помещение, где воск с одиноких свечей капал на пожелтевшие черепа, и, обернувшись к полоумному, уничтожил его Огненным даром так же милосердно, как его предшественника. Я и по сей день считаю свои поступки милосердием.
Оставался только один. Он вел гораздо более интересное существование, чем прочие. Я нашел его в красивом доме за час до рассвета. Без особенных сложностей я выяснил, что он устроил себе укрытие в подвале, но свободное время проводит за чтением в прилично обставленных комнатах. Он и одевался довольно сносно.
Я также понял, что он не способен распознать мое присутствие. При жизни ему было лет тридцать, во Крови – не более трехсот.
Я все же открыл дверь, взломав замок, и появился перед ним. Он в ужасе поднялся из-за письменного стола.
– Сантино, – сказал я, – что с ним стало?
Хотя он пил кровь как последний обжора, длинные черные волосы только подчеркивали худобу его лица и непропорционально крупные кости. Дорогая одежда в стиле семнадцатого века и черная грязь на кружевах.
– Во имя дьявола, – прошептал он, – кто вы такой? Откуда вы взялись?
Его мысли лихорадочно заметались, и я отказался от попытки выудить из них необходимые сведения.
– Я дам вам удовлетворительные объяснения, – сказал я, – но сперва ответьте мне. Сантино. Что с ним случилось?
Я намеренно сделал несколько шагов по направлению к нему, и его перекосило в пароксизме ужаса.
– Помолчите немного, – сказал я и предпринял еще одну безуспешную попытку прочесть его мысли. – Не пытайтесь бежать. Ничего не выйдет. Отвечайте.
– Я расскажу все, что знаю, – опасливо пообещал он.
– Должно быть, вы знаете немало.
Он покачал головой.
– Я приехал из Парижа, – дрожа, сообщил он. – Меня послал вампир по имени Арман – глава нашего собрания.
Я кивнул, словно его невразумительные речи не причиняли мне невыносимой боли.
– Сто лет назад, возможно, больше. Арман давно не получал вестей из Рима. Я приехал выяснить причину. И обнаружил, что Римское собрание охвачено смятением.
Он перевел дух и попятился.
– Говори быстрее, рассказывай все, – велел я. – У меня мало времени.
– Только если вы поклянетесь честью, что не причините мне вреда. Ведь я ничего вам не сделал. Я не из племени Сантино.
– С чего ты взял, что у меня есть честь? – спросил я.
– Я знаю, – ответил он. – Я такие вещи чувствую. Поклянитесь честью, и я все расскажу.
– Хорошо, клянусь. Я оставлю тебе жизнь, чего не скажешь о двух других призраках римских улиц. Говори же.
– Я уже объяснил, что приехал из Парижа. Римское собрание утратило силу. Церемонии уже не проводились. Один или двое старейших по собственной воле ушли в огонь. Остальные начали попросту убегать, а Сантино не стал принимать мер, чтобы поймать их и наказать. Как только стало известно, что побег ненаказуем, сбежали другие вампиры. Собрание находилось в катастрофическом состоянии.
– А Сантино ты видел?
– Да, видел. Он стал одеваться в богатые одежды, полюбил украшения и принимал меня в огромном палаццо, гораздо больше, чем мой дом. Он рассказывал странные истории. Всего и не вспомнить.
– Придется вспоминать.
– Он сказал, что видел древнейших, слишком многих древнейших, и что его вера в сатану поколебалась. Он говорил о тех, кто будто высечен из мрамора, но уступает жару огня. Он сказал, что не может оставаться главой собрания, и посоветовал не возвращаться в Париж, а жить как захочется. Вот я и живу.
– Древнейшие, – повторил я. – Он ничего не рассказывал о древнейших?
– Он говорил о великом Мариусе и о существе по имени Маэл. И рассказывал о прекраснейших женщинах.
– Имена этих женщин?
– Он не называл имен. Он только сказал, что одна из них – женщина, похожая на живую статую, – пришла к собранию во время ритуального танца и, пройдя через огонь, продемонстрировала, что пламя против нее бессильно. Она уничтожила многих из тех, кто напал на нее. Но когда Сантино проявил внимательность и терпение, она проговорила с ним несколько ночей, рассказывая о своих странствиях. После этого у него пропал интерес к собранию... А вторая женщина попросту его растоптала.
– Кто она? Говори быстрее, что ты медлишь!
– Вторая женщина выглядела по-светски, одевалась как знатная дама и путешествовала в карете в обществе темнокожего азиата.
Меня как молнией поразило. Его молчание выводило меня из себя.
– Что же произошло со второй женщиной? – наконец спросил я, хотя на языке вертелись тысячи других слов.
– Сантино отчаянно добивался ее любви. Разумеется, азиат грозился уничтожить его, если Сантино не образумится, но поистине сокрушили его обвинения женщины.
– Какие обвинения, что она говорила и почему? – спросил я.
– Точно не знаю. Сантино рассказал ей о своем благочестии и рвении, о том, как он управлял собранием, а она его отвергла. Она сказала, что время накажет его за зло, причиненное своему племени. Она отвернулась от него с отвращением.
Я горько улыбнулся.
– Вы понимаете, о чем я говорю? – спросил он. – Это то, что вы хотели?
– О да, прекрасно понимаю, – сказал я.
Я отвернулся и подошел к окну. Приоткрыл деревянные ставни и выглянул на улицу.
У меня потемнело в глазах, я не мог ни о чем думать.
– Что произошло с женщиной и с азиатом? – спросил я.
– Не знаю. Я однажды видел их в Риме. Может быть, лет пятьдесят назад. Их несложно узнать. Она очень бледная, а кожа ее спутника коричневато-кремового оттенка. Она всегда одевается как благородная дама, а он предпочитает экзотические костюмы.
Я набрал полную грудь воздуха.
– А Сантино? Куда он делся?
– Этого я не знаю, но к моменту нашей беседы он совсем пал духом. Он только и мог думать, что о ее любви. Он сказал, что древнейшие убили в нем волю к бессмертию, но внушили страх перед смертью. У него ничего не осталось.
Я сделал глубокий вдох. Потом повернулся к вампиру лицом и впился в него взглядом, чтобы не упустить ни одной мелочи.
– Послушай меня, – сказал я. – Если ты когда-нибудь встретишь ее, благородную даму, путешествующую в карете, непременно передай ей мое сообщение, но ничего не добавляй от себя.
– Согласен.
– Скажи ей, что Мариус жив и что Мариус ее ищет.
– Мариус! – ахнул он. Он почтительно оглядел меня с головы до ног и, засомневавшись, сказал: – Но Сантино считает, что вы погибли. По-моему, так он и объяснил женщине – сообщил, что послал на север членов собрания, чтобы уничтожить вас.
– Я тоже думаю, что он так сказал. Но запомните, что вы видели меня живым и что я ищу ее.
– Но где ей вас найти?
– Я не могу доверить тебе подобные сведения, – ответил я. – Я же не дурак. Но запомни мои слова. Если увидишь ее, обратись к ней первым.
– Хорошо, – пообещал он. – Надеюсь, вы ее разыщете.
Я ушел без лишних слов.
Я вышел в ночь и долго бродил по улицам Рима, удивляясь, как он сумел так измениться с веками и в то же время остаться прежним.
Я изумлялся при виде реликвий, сохранившихся со времен моей молодости. Я учился ценить минуты, пробираясь через развалины Колизея и Форума. Я забрался на холм, где когда-то стоял мой старый дом. Я нашел несколько камней, оставшихся от его стен. Я прохаживался по улицам в полном ошеломлении, глазея по сторонам, потому что мысли мои лихорадило.
По правде говоря, мне стоило труда сдерживать волнение от услышанного, но я переживал, что Сантино удалось сбежать.
Однако какая многогранная ирония судьбы – надо же было ему влюбиться в Пандору! А она отвергла его! Подумать только, что он признался в своих кровавых злодеяниях, какая мерзость! Неужели он перед ней хвастался?
Наконец я сумел обуздать свое сердце. С новостями, полученными от молодого вампира, можно было продолжать жить. Я не сомневался, что скоро увижу Пандору.
В то время я не представлял себе, что за бессмертная женщина прошла через огонь, но теперь я, скорее всего, понимаю, о ком он говорил. Я почти не сомневаюсь. Интересно, что заставило ее выйти их тайного укрытия и принести милосердное избавление приспешникам Сантино.
Ночь практически завершилась, и я тронулся в путь, чтобы успеть домой, к бесконечно терпеливой Бьянке.
Спустившись в подвал по каменной лестнице, я увидел, что она в ожидании меня уснула, прислонившись к гробу. Она надела длинную ночную рубашку из тонкого белого шелка и распустила поблескивающие в темноте волосы.
Я приподнял ее, поцеловал закрывающиеся глаза, уложил отдыхать и снова расцеловал напоследок.
– Ты нашел Сантино? – сонным голосом спросила она. – Наказал?
– Нет, – ответил я. – Но с годами найду и накажу. Только время может похитить у меня столь вожделенное удовольствие.
Глава 32
Новости принесла Бьянка. Вечер только начинался, я писал письмо, которое собирался отправить своему последнему доверенному лицу в Таламаску. Окна стояли открытыми навстречу дувшему с Эльбы бризу.
Бьянка вбежала в комнату и с порога выпалила:
– Там Пандора. Я точно знаю. Я ее видела.
Я встал из-за стола.
Обнял ее.
– Откуда ты знаешь?
– Она со своим возлюбленным-азиатом танцует на балу. О них непрестанно шепчутся, обсуждают их красоту. Маркиз и маркиза де Мальврие. Едва я вошла в бальную залу, как услышала биение их сердец. Уловила странный вампирский запах. Не знаю, как описать.
– Она тебя видела?
– Да, а я мысленно представила твой портрет, любимый, – сказала она. – Иди же к ней. Я знаю, как сильно ты хочешь ее видеть.
Я долго глядел на Бьянку. Всматривался в ее прелестные овальные глаза. И поцеловал ее. Она никогда не выглядела более очаровательной, чем в тот вечер в изысканном фиолетовом шелковом бальном платье. И поцелуй мой был как никогда жарким.
Я тут же отправился к шкафам и нарядился для бала, надев свой лучший малиновый сюртук и приличествующие случаю кружева, а также пышный парик по тогдашней моде.
Я сбежал по ступенькам к карете. Обернувшись, я увидел, что Бьянка сидит в беседке наверху и смотрит мне вслед. Она поднесла пальцы к губам и послала мне воздушный поцелуй.
Не успел я войти во дворец герцога, как почувствовал, что азиат где-то рядом. В самом деле, когда я подходил к дверям бальной залы, он вышел из тени и коснулся моей руки.
Я так часто слышал об этом злобном существе – и теперь оказался с ним лицом к лицу. Да, он родом из Индии, лицо несравненной красоты с большими влажными черными глазами, с безупречной коричневато-кремовой кожей. Его гладкий, соблазнительный рот изогнулся в улыбке.
На нем был одет темно-синий атласный сюртук, а кружева отличались сложностью узора и экстравагантностью. Казалось, он весь усыпан громадными бриллиантами, бриллиантами из Индии, где их боготворят. Одни кольца обошлись бы в целое состояние. Пряжки и пуговицы стоили не меньше.
– Мариус, – произнес он и чуть склонился в формальном поклоне движением, которое делают, снимая шляпу, хотя он стоял с непокрытой головой. – Конечно, ты собираешься увидеться с Пандорой.
– Ты намерен меня остановить? – спросил я.
– Нет, – небрежно пожал он плечами. – Как тебе такое пришло в голову? – Он говорил весьма любезным тоном. – Мариус, уверяю тебя, многих других она отвергла.
– Мне рассказывали, – ответил я. – Я должен увидеться с ней. С тобой мы еще успеем поговорить. Мне нужно идти.
– Отлично, – сказал он, – я терпелив. – Новое пожатие плеч. – Я никогда не теряю терпения. Мое имя Аржун. Я рад, что мы все-таки встретились. Я проявил терпение даже по отношению к римскому негодяю Сантино, который утверждал, что уничтожил тебя. Она была так несчастна, что мне хотелось наказать его. Но я не стал. Я выполнил ее желание и оставил его невредимым. Вот жалкое создание! А он ведь любил ее. Повторяю, я выполнил ее желание. И сегодня, как всегда, я поступлю так, как она захочет.
– Очень любезно с твоей стороны. – У меня до того пересохло в горле, что было сложно произнести хоть слово. – Отпусти же меня. Ты при всем желании не сможешь представить сейчас, как долго я ждал. Я не могу стоять и беседовать с тобой, притворяясь, будто не знаю, что она в нескольких шагах от меня.
– Я могу представить, как долго ты ждал, – сказал он. – Я старше, чем ты думаешь.
Я кивнул и медленно удалился.
Я больше не мог медлить.
Я вбежал в огромный зал.
Оркестр исполнял одну из нежных, постоянно изменяющихся танцевальных мелодий, очень популярных в те времена, ничем не напоминающих энергичную музыку последующих лет, и в богато украшенной комнате мелькали сотни сияющих лиц, сотни танцующих фигур, мириады красок.
Я всматривался в счастливую толпу, медленно передвигаясь от стены к стене.
Совершенно неожиданно я увидел ее. Она не знала, что я рядом. Ее спутник не передал ей мысленного предупреждения.
Она сидела в одиночестве, наряженная в элегантное модное платье с грациозно затянутым тугим атласным корсетом и огромным пышным кринолином, а очаровательное бледное лицо обрамляли доставшиеся ей от природы коричневые волосы, зачесанные назад, причудливо уложенные и украшенные рубинами и бриллиантами.
Я прислонился к клавикордам, благосклонно улыбнувшись музыканту-виртуозу, и повернулся посмотреть на нее.
Грустное, очень грустное лицо, отрешенное, неописуемо прекрасное.
Наблюдает ли она за переливом красок, как наблюдал я? Ощущает ли ту нежную любовь к смертным, что ощущаю я? Что она сделает, осознав, что я слежу за ней?
Я не знал. Мне было страшно. Ничего нельзя утверждать наверняка, пока я не услышу звуки ее голоса. Я продолжал наблюдать. Продолжал смаковать секунды блаженства и спокойствия.
И вдруг она увидела меня. Узнала меня из сотни лиц. Остановила на мне взгляд, и я заметил, как к прекрасным щекам прилила кровь, а губы приоткрылись, произнося имя Мариус.
Я услышал ее через тонкую пелену приятной музыки.
Повторив недавний жест Бьянки, я поднес руку к губам и послал ей воздушный поцелуй.
Ее лицо отразило и грусть, и радость, а на губах заиграла полуулыбка. Казалось, мы оба застыли на месте.
Невыносимо! Почему мы позволяем, чтобы нас разделяла оглушительная тишина!
Я быстро пересек зал и поклонился ей. Я поднял ее холодную белую руку и повел танцевать, не обращая внимания на ее протесты.
– Нет, ты моя, моя, слышишь? – шептал я. – Не отталкивай меня.
– Мариус, я боюсь его, он полон сил, – прошептала она мне на ухо. – Я должна объяснить ему, что мы нашли друг друга.
– Я его не боюсь. К тому же он все знает. Какая разница?
Мы танцевали как ни в чем не бывало. Я крепко обнимал ее и целовал ее щеки. Мне было все равно, что подумают смертные о подобных вольностях. Абсурдное понятие!
– Пандора, любимая, прекраснейшая, если бы ты знала, сколько я ждал. Какой смысл объяснять, что я с самого начала тосковал по тебе, что жизнь моя превратилась в агонию? Пандора, выслушай меня, не закрывай глаза, не отводи взгляд! И года не прошло, как я понял, что совершил страшную ошибку!
Я осознал, что поворачиваю ее слишком агрессивно, слишком крепко сжимаю руку. Я сбился с ритма танца. Музыка превратилась в пронзительный, резкий шум. Я утратил самообладание.
Она отстранилась и посмотрела мне прямо в глаза.
– Отведи меня в беседку. Поговорим у реки, на ветру. От музыки кружится голова.
Я тотчас вывел ее из зала через огромную двойную дверь, и мы устроились на каменной скамье над рекой.
Никогда не забуду ту ясную ночь; луна ярким светом заливала Эльбу, и казалось, звезды на моей стороне. Повсюду расставлены были вазы с цветами, вокруг прогуливались смертные пары, вышедшие на минутку подышать воздухом.
Но по большому счету нас скрывала тень, я перестал сдерживаться и принялся ее целовать. Губами я ощущал гладкость ее прекрасных щек. Я поцеловал ее в шею. Моего лица упругими волнами касались коричневые волосы, которыми я так часто наделял безрассудных нимф, пробегавших по нарисованным садам. Мне хотелось распустить ее волосы.
– Больше никогда не оставляй меня, – сказал я. – Что бы мы ни наговорили друг другу этой ночью. Не бросай меня.
– Мариус, ты сам бросил меня, – сказала она, и я испугался дрожи в ее голосе. – Мариус, это случилось очень давно, – грустно отметила Пандора. – Мариус, я искала тебя по всему свету.
– Да, да, я был во всем не прав, – ответил я, – я признаю все ошибки. Откуда мне было знать, что значит – разорвать наши узы? Пандора, я же не знал! О боги, откуда мне было знать! Поверь мне, я просто не знал. Скажи, что оставишь этого Аржуна и вернешься ко мне. Пандора, я на меньшее не соглашусь. Я сейчас не способен на красивые речи. Не могу читать древние стихи. Пандора, посмотри на меня!
– Я и смотрю! – заявила она. – Разве ты не понял, что слепишь мне глаза? Мариус, не думай, что я не мечтала о нашей встрече. А вышло так, что ты увидел меня в минуту слабости и позора.
– Что? Мне все равно. Какая слабость и позор?
– Я рабыня своего спутника, Аржуна. Я следую за ним по миру, у меня кончилась воля, кончились силы. Мариус, я ничтожество.
– Во-первых, это неправда, во-вторых, это не имеет значения. Я освобожу тебя от Аржуна. Я его совершенно не боюсь, а когда ты окажешься со мной, к тебе вернется былая энергия.
– Мечты, мечты, – ответила она, и впервые в ее голосе послышался холодок. Он отразился в ее карих глазах – холодок, порожденный печалью.
– То есть ты хочешь сказать, – продолжил я, – что ты выбираешь не меня, а его? Думаешь, я это допущу?
– А ты хочешь сказать, Мариус, что заставишь меня силой? – тихо и отрешенно спросила она.
– Но ты говоришь, что слаба, говоришь, что ты рабыня. Разве тем самым ты не просишь заставить тебя силой?
Она покачала головой. Она находилась на грани слез. Мне снова захотелось распустить ее волосы, вынуть из них украшения. Захотелось взять в руки ее лицо.
Так я и сделал. Но сжал ее чересчур грубо.
– Пандора, послушай меня, – сказал я. – Сто лет назад я узнал от необычного смертного, что в своих странствиях вы с твоим спутником совершаете круги вокруг города Дрездена. Выяснив это, я переехал сюда, чтобы дождаться тебя. Каждую ночь, просыпаясь, я осматривал Дрезден, чтобы узнать, не приехала ли ты. И теперь, когда я держу тебя в объятиях, я не собираюсь от тебя отказываться.
Она покачала головой. Она словно утратила дар речи. Я чувствовал, что странные современные одежды стесняют ее, что она предается неясным болезненным мечтаниям.
– Но что я могу дать тебе, Мариус, кроме того, что ты и сам знаешь? Сознание того, что я жива, что я не пропала, что у меня не кончились силы? С Аржуном, без Аржуна, какая разница?
Она взглянула на меня в непонимании.
– И что мне узнать от тебя – что ты полон сил, что ты не погиб, что римские демоны, вопреки их заявлениям, не уничтожили тебя, что ты – вижу по цвету твоей кожи – побывал в огне, но выжил? Мариус, что еще мы можем дать друг другу?
– Что ты такое говоришь? – Меня внезапно охватила ярость. – Пандора, мы будем вместе. Господи. У нас есть время. Когда мы будем вместе, время повернется вспять!
– Правда, Мариус? Не уверена. Мариус, у меня нет сил.
– Пандора, ты сошла с ума!
– Разозлился? Опять мы ссоримся, как раньше.
– Нет, не как раньше! – заявил я. – Совсем не как раньше, потому что для ссоры нет никакого повода. Я тебя забираю. Я отведу тебя в мой дворец, а потом разберусь с Аржуном. Постараюсь быть справедливым.
– Ни в коем случае! – резко возразила она. – Мариус, мы прожили вместе не одну сотню лет. Думаешь, тебе так просто разлучить нас?
– Ты нужна мне, Пандора. Отказ меня не устроит. А если настанет время, когда ты захочешь меня покинуть...
– Да, если я захочу тебя покинуть, – сердито ответила она, – что я буду делать, когда из-за тебя у меня не будет Аржуна!
Я замолчал. Меня переполняла ярость. Она внимательно смотрела на меня. На ее лице читалась буря чувств. Под атласом вздымалась грудь.
– Ты меня любишь? – спросил я.
– Всем сердцем, – сердито отвечала она.
– Тогда идем со мной!
Я взял ее за руку.
Никто не попытался остановить нас, когда мы выходили из дворца.
Оставшись в карете наедине с ней, я жадно поцеловал ее поцелуем смертных и захотел пронзить зубами ее шею, но она запретила.
– Не отказывай мне в близости! – взмолился я. – Ради всего святого, Пандора, это я, Мариус! Послушай меня. Давай сольемся во крови в единое целое.
– Думаешь, мне не хочется? – спросила она. – Я боюсь.
– Чего боишься? – спросил я. – Скажи, чего ты боишься. Я сотру любое препятствие.
Карета выехала из Дрездена и покатила через лес к моему дворцу.
– Нет, не сотрешь, – ответила она. – Не получится. Пойми же, Мариус, ты ничуть не изменился с тех пор, как мы с тобою встретились. Ты полон сил и воодушевления, а я нет. Мариус, он обо мне заботится.
– Заботится? Тебе нужна забота? Ты ее получишь. Я позабочусь о каждой мелочи, составляющей твое существование, как если бы ты была моей дочерью. Только дай мне шанс. Дай шанс восстановить утраченную любовь.
Мы остановились у ворот, слуги спешили навстречу впустить карету. Мы уже собирались въехать в парк, когда она сделала знак придержать лошадей. Она выглядывала в окно. Она смотрела на окна дворца. Возможно, она увидела и беседку.
Я выполнил ее просьбу. Я видел, что она парализована от страха. Она не скрывала своего состояния. Она разглядывала дворец так, словно от него исходила угроза.
– Во имя небес, в чем дело? – спросил я. – Что бы тебя ни испугало, скажи мне. Пандора, я могу изменить что угодно. Скажи.
– А ты жесток в своих страстях, – прошептала она. – Не можешь угадать причину моей чудовищной слабости?
– Нет, – ответил я. – Я знаю одно: я всем сердцем люблю тебя. Я опять тебя нашел и пойду на все, лишь бы ты осталась.
Она не сводила глаз с дворца.
– Даже откажешься от женщины, которая ждет тебя прямо в этом доме?
Я не ответил.
– Я видела ее на балу, – продолжала она дрогнувшим голосом, и ее взгляд застыл. – Я видела ее и поняла, какая она – довольно могущественная, довольно красивая. Мне и в голову не пришло, что она твоя любовница. Но теперь я это знаю. Я слышу ее. Слышу ее надежды и мечты и знаю, что все они связаны с тобой.
– Прекрати, Пандора. Мне не обязательно от нее отказываться. Мы же не смертные! Мы можем жить все вместе.
Я обхватил ее руками и потряс. Прическа ее наконец-то растрепалась, и я грубо, яростно потянул за волосы и зарылся в них лицом.
– Пандора, если потребуешь, я согласен. Только дай мне время, дай мне удостовериться, что Бьянка устроится там, где она сможет жить спокойно и счастливо. Ради тебя я пойду на это, только прекрати спорить!
Я отстранился. Ее чудесные волосы рассыпались по плечам, но лицо оставалось холодным и неподвижным.
– В чем дело? – тихо и вяло спросила она. – Почему ты так на меня смотришь?
Я чуть не расплакался, но сдержался.
– Потому что я мечтал о совершенно другой встрече. И действительно рассчитывал, что мне не придется уговаривать тебя остаться. И надеялся, что мы сможем жить в гармонии с Бьянкой. Я верил, что будет так. Верил очень долго. А теперь мы сидим рядом, но только спорим да мучаем друг друга.
– Так всегда и было, Мариус, – грустно ответила она. – Поэтому ты и ушел.
– Нет, – сказал я, – неправда. Пандора, у нас была великая любовь. Ты не можешь не согласиться. Да, расстались мы ужасно, но у нас была великая любовь, и, сделав небольшое усилие, мы ее вернем.
Она поглядела на дом, потом украдкой обернулась ко мне. Она несколько оживилась и внезапно схватила меня за руку так крепко, что ее пальцы совсем побелели. Ее снова охватил ужасный страх.
– Пойдем со мной в дом, – сказал я. – Познакомишься с Бьянкой. Подержишь ее за руки. Пандора, выслушай меня. Подожди в доме, пока я разберусь с Аржуном. Обещаю, я скоро вернусь.
Читать бесплатно другие книги:
