Право учить. Работа над ошибками Иванова Вероника
— Признаться, не смог устоять и не проводить взглядом: юная госпожа, несмотря на свой горячий нрав, весьма привлекательна и…
Мозолистые кулаки Вельши побелели на костяшках.
— Мерзавец!
— Спокойнее! — окрикнул комендант. — Обвиняемый не сказал ещё ничего непристойного или преступного.
— Прошу прощения, но, насколько могу судить, я нахожусь здесь по настоянию этого господина? — уточняю, искоса поглядывая на багроволицего обвинителя. — Позвольте спросить, с каких пор словам добропорядочного человека верят меньше, чем наветам безбородого гнома?
На сей раз мой низкорослый противник не стал сыпать руганью, а просто кинулся в атаку, чтобы… Остановиться за три шага до меня. По той причине, что навершие посоха плотно и настойчиво упёрлось в гномий кадык: сославшись на немощность, я упросил оставить палку при мне, и стражники, верно оценив возможности задержанного, то бишь явную неспособность упокоить троих вооружённых людей, удовлетворили мою просьбу.
— Вы проявляете неуважение не только ко мне, милейший, но и к господину коменданту, который, уверен…
— Господин ученик, извольте выйти за дверь!
Когда гном исполнил приказ, хозяин Мирака покинул своё место и подошёл ко мне. Не настолько близко, впрочем, чтобы оказаться на расстоянии удара.
— Итак, вы утверждаете, что не причастны к исчезновению госпожи Мирримы?
— Совершенно верно.
— Но тем не менее её видели покидающей город в сопровождении человека, который во время злополучной беседы находился рядом с вами. И вы обращались к нему как к знакомому… Что скажете?
А действительно, что? Правду? Попробую.
— Человек по имени Марек и в самом деле мне знаком. Но объяснение простое: мы служим одному господину. О причинах же тех или иных поступков этого человека я судить не могу.
Комендант настороженно прищурился:
— А кто ваш господин?
— Я совсем недавно нанялся на службу и не успел узнать того, что могло бы представить для вас интерес.
— Но имя-то у него есть?
Самый трудный вопрос. Всё, что мне известно, это…
Хлопнула дверь.
— Прошу прощения за опоздание, господин комендант.
Вместе с вошедшим в кабинет ворвались обрывки недавно рассеянной волшбы и целые вихри Силы, мастерски удерживаемой не в пределах тела, а в периметре влияния. Нас почтил своим явлением маг.
Не молодой, но и не дряхлый: чуть больше сорока прожитых лет, подтянутая, немного суховатая фигура, коротко стриженные пепельные кудри, лицо довольно гладкое, лишь с небольшими россыпями морщинок в уголках глаз, но, как и у всех чародействующих личностей, излишне бледное, что представляло собой особенную странность ввиду начавшегося лета.
— Dou Транис, вы как раз вовремя! — оживился допрошающий. — Ваше присутствие весьма кстати.
Испугался палочки? Зря. Но, разумеется, в компании с магом будет безопаснее. Всем нам, потому что я не рискну более тормошить серебряные иглы и удовольствуюсь тем, что имею. То бишь ограниченной подвижностью и неумолимо тающими силами. А вот обращение… Оно больше принято в столице и среди околостоличных жителей, а не в глухой провинции. Означает ли почтительное «dou» принадлежность мага к высокопоставленным персонам? Впрочем, если он без стука заходит к самому коменданту, чином наделён немаленьким. Кто-то вроде советника? Возможно. Хотя зачем гадать? Сейчас всё станет ясно и так.
— Вам что-то требовалось от меня? — осведомился маг, проводя беглое прощупывание окружающего меня пространства.
Умело действует, ничего не скажешь: касания лёгкие и быстрые, язычки чар возвращаются к своему творцу, доставляя полученные сведения, и тут же снова покидают личный периметр чародея. Пять заходов и заклинание сворачивается в клубок до будущих надобностей.
— Видите ли, мне необходимо задать обвиняемому ряд вопросов — и… я хочу получить на них правдивые ответы, а в этом мне как раз необходима ваша помощь.
Маг устало плюхнулся в кресло у стены и, не глядя на меня, сообщил о результатах первичного осмотра и собственных выводах:
— Этот человек не представляет магической либо физической угрозы, к тому же не выглядит круглым дураком и, думаю, охотно ответит на всё, что вы изволите спросить. Потому что вряд ли желает надолго задержаться в местной тюрьме.
— И тем не менее! — упрямо продолжил комендант. — Он упомянул о своём господине, но вопрос об имени оставил без ответа. Наверняка из некоего умысла!
— Вам важно знать имя? — спросил маг.
— Крайне важно, потому что другой слуга упомянутого господина, скорее всего, похитил молодую девицу из уважаемой в городе семьи.
Чародей по имени Транис устало сморщился:
— Уверены, что именно похитил?
Комендант слегка замялся:
— У неё не было видимых причин последовать за ним за пределы города…
— Видимых вам? Разумеется. А видимых ей?
— Хотите сказать, она ушла по собственному желанию?
— Я ничего не хочу сказать. — Маг нетерпеливо поднялся на ноги и прошёлся по кабинету. — Я просто не хочу тратить Силу зря. Каждая макра, между прочим, выпивает на своё исполнение десятую часть моего дневного запаса, который я предпочёл бы оставить для действительно важных и неотложных дел.
— Исчезновение племянницы мастера Гедрина к таковым не относится?
Транис сдвинул брови:
— С этой семейкой я бы вообще не стал иметь дело. На своём месте, разумеется, а не на вашем, вам-то поддерживать добрые отношения с главой Кузнечной гильдии сами боги велели… Но, насколько знаю, его юная племянница творит лишь то, что угодно её душе, при этом ухитряясь создавать трудности любому, кто подвернётся под руку.
Комендант куснул губу, потому что слова мага не просто походили на правду, а предельно точно описывали сегодняшний случай.
— И всё же, dou Транис…
— Настаиваете?
Он вздохнул, повернулся ко мне и спросил:
— У вас есть причина скрывать имя вашего господина?
Я совершенно честно ответил:
— Есть.
Маг оказался не просто умелым, но и умным человеком, не став сразу пускаться в творение заклинаний, а задав вполне естественный вопрос:
— Какая причина?
— Я не знаю его имени.
Бесцветные брови Траниса дёрнулись было вверх, но тут же снова нависли над тускло-карими глазами.
Комендант поспешил поинтересоваться:
— Он лжёт?
— Представьте себе… нет. Или говорит что-то похожее на правду. Очень и очень похожее. Но и очень странное, не правда ли?
Слепо верящие во всемогущество чар существа считают, что узнать правду можно, лишь соорудив подходящее заклинание и его исполнением вынудив жертву поступать желаемым образом. Те же, кто время от времени приоткрывает хоть один глаз, хорошо знают: не нужно пыхтеть, тратя силы там, где достаточно легонько дунуть. Умелые наблюдатели определяют ложь по частоте дыхания, по яркости кожи, по движениям ресниц и прочим мелочам, обычно ускользающим от внимания, магам же проникать в тайны чужой души ещё проще. Достаточно просто прислушаться.
Это своего рода «паутинка», только совсем маленькая, состоящая буквально из пары нитей и не делающая ничего, кроме улавливания порывов душевного ветра. Вернее, сквозняков. В спокойном состоянии любое живое существо окружено слоем пространства, по которому без остановки пробегает лёгонькая рябь, свидетельствующая о том, что комок Прядей перед нами живой. Но как только спокойствие уступает место гневу, любви, радости, горю и прочим чувствам, рябь вздымается самыми настоящими волнами. Поэтому всегда можно и без расспросов понять, какое настроение владеет тем, кто находится рядом с тобой. А вот касаемо лжи… Всё ещё проще.
Когда человек намеревается солгать, рябь затихает. Ненадолго, разумеется, но именно эта внезапная остановка вечного движения и является признаком несомненной лжи. А поскольку я говорил всё как оно есть на самом деле, моё «озерцо» нисколько не изменилось.
Маг подошёл ко мне совсем близко и спросил, глядя в глаза:
— А что вы знаете о своём господине?
Ох, какой дурной поворот беседы… Надо отвлечь внимание допрошающих на нечто более безобидное, нежели мои знания о некроманте.
— Он не оставляет слуг без своей заботы.
— И в чём она выражается?
— Господин вручил мне знак своей власти, который…
Когда я приподнял рукав, Транис так и впился взглядом в тёмный, похожий на опал камень, виднеющийся из металлической оправы браслета на моём левом запястье.
— Позволите?
— Если желаете. Только снимайте сами, я одной рукой не справлюсь.
Маг щёлкнул застёжкой, освобождая меня и от ключа для прохода через Смещение Пластов, и от голодного накра, который тут же попробовал вцепиться в плоть, не защищённую бронёй «лунного серебра». Разумеется, цель не была достигнута: Транис легко прервал атаку зачарованного камня, брезгливо сплюнул на ковёр, чем заслужил негодующий жест коменданта, и зло процедил сквозь зубы:
— Больше ничего спрашивать не нужно. Я знаю имя. И знаю человека.
— Думаете, он придёт?
Через приоткрытое окно в кабинет проникает ветерок, поигрывающий покоящимися на столе должностными принадлежностями хозяина Мирака. Сил у пришельца с гор хватает, лишь чтобы приподнимать края листков, пропитанных чернилами, но когда нет иных развлечений, ожидание можно коротать и за столь непритязательным зрелищем, как переваливающиеся с боку на бок бумаги.
Благодарение богам, меня не стали пытать расспросами. А ещё большее благодарение лично Пресветлой Владычице, что не стали пытать вообще, иначе пришлось бы раньше времени распрощаться с избранной маской. Вопреки ожиданиям мне позволили хорошенько выспаться в караульном помещении, а с утра — не слишком рано и только после плотного завтрака — препроводили пред очи коменданта и мага, исполнявшего, как я понял, роль советника и помощника при главе города.
В самом деле, о чём можно расспрашивать человека, которому наниматель не доверил даже знание своего имени? Так что странная тяга некроманта к таинственности сыграла мне на пользу, оберегая от излишнего внимания со стороны допросчиков. Вряд ли «милорд» предполагал подобное развитие событий, но если действовал обдуманно, что ж, признаю: у него есть все задатки, чтобы завоевать мир. Только возможности нет. Уже нет.
— Придёт.
В голосе сомнений не слышалось, на хмуром лице не читалось. Транис, прикрыв глаза, со строго выпрямленной спиной сидел в кресле, похожий на статую из склепа древних правителей.
Комендант, определённо доверяющий магу не только в вопросах волшбы, тоскливо вздохнул и посмотрел в окно, но красота горного пейзажа не помогла вернуть душевный покой:
— А если всё же…
— Придёт.
Слово было повторено с прежней интонацией, в меру снисходительной, в меру самоуверенной. Впрочем, у Траниса были причины вести себя подобным образом.
Конечно, меня в детали не посвятили, но у всех чародеев имеется общая и неистребимая черта: желание утвердиться в своём превосходстве, причём неважно, над сколькими соперниками — довольно и одного, лишь бы тот оказался повержен. Разумеется, более слабые в магических искусствах стараются не попадаться на пути более сильным, и до поры до времени им это вполне удаётся. Однако существует такая вещь, как aisseh, своего рода вызов. Нет, не на поединок, а лишь на разговор, но в большинстве случаев словесная перепалка быстрёхонько превращается в сражение с помощью заклинаний. Важно другое: тот, кого вызвали, не имеет возможности отказаться от «приглашения». Потому что, если откажется, мигом потеряет уважение среди соратников по магическому цеху. Так что выгоднее прийти и оказаться побеждённым, нежели сбежать, заслужив звание труса и став отныне и навсегда мишенью для всех магов подлунного мира. К тому же поединки, объявленные посредством aisseh, никогда не завершаются гибелью одного из участников, только поражением, которое позволяет вернуться домой, зализать раны и взрастить в душе ненависть к обидчику, а сие чувство может принести полезные плоды… например, при следующей встрече.
Отправить «милорду» вызов тоже было легче лёгкого: а накр на что? Протянуть ниточку заклинания на большое расстояние невозможно, зато если у вызываемой персоны имеется при себе зачарованный предмет — брат-близнец попавшего в ваши руки, достаточно его слегка магически расшевелить, и в другой точке пространства также возникнет небольшое волнение. Так Транис наверняка и поступил: надавил на камешек магическим образом, а судя по непоколебимой уверенности, упомянул в «послании» нечто весьма важное для противника. Интересно, что именно? Как бы узнать? Сам маг не расскажет. Расспрашивать? Мне не к лицу и не к месту. Остаётся только ждать… Впрочем, у меня терпения хватит. Тем более не приходится тратить силы ни на что иное, кроме исполняемого дела, и, пожалуй, именно сейчас я в полной мере начал понимать, почему Ксаррон воспользовался моими услугами, а не привлёк к расследованию подчинённых себе лазутчиков.
Отправлять к магу другого мага — занятие легкомысленное и опасное. Во-первых, не возникнет ни малейшего доверия, во-вторых, сразу же подвернётся повод для сравнения могущества. Кто уцелеет? В общем-то неважно. Всё равно останется один из двух, а это хуже чем два. Во всех смыслах.
Отправлять человека, не сведущего в магии? Более разумный вариант, но со своими трудностями. Можно снабдить бедолагу амулетами и прочими мелочами, способными при случае помочь, но… А как определить, настал оный случай или нет? Уделять большое внимание отслеживанию окружающей обстановки на предмет возможной магической атаки? Можно. Но где тогда брать силы для основного занятия? К тому же чем дальше, тем больше будет чувствоваться напряжение и рано или поздно наступит предел, за которым… Всё будет кончено.
Мне во сто крат проще. Могу не опасаться ни магических атак, ни оружия: в самом худшем случае закутаюсь в саван. А когда нет нужды печься о собственной безопасности… Хотя моя маска как раз вынуждена это делать. Даже при отсутствии прямой угрозы.
— Время к полудню, — заметил комендант.
Ну да, то есть ворота уже почти три часа как открыты, а чтобы пройти в крепость, требуется вдвое меньше времени. Вызванный не торопится? Возможно. Однако и намного опоздать он не может.
— Я подожду.
Конечно подождёшь, потому что знаешь: встреча состоится. И ты, с одной стороны, жаждешь этой встречи, а с другой… Обветренные губы подрагивают, кривясь в презрительной полуулыбке. Между Транисом и «милордом» есть что-то личное. Что-то неприятное. Что-то болезненное. Не люблю копаться в тайнах прошлого, равно в чужих и своих: сундуки времени таят в себе чудовищные сокровища, способные уничтожить многие жизни одним лишь неясным отблеском. Если же запустить туда руку… Надеюсь, это будет не моя рука.
— Господин комендант, к вам желают пройти!
Солдат из караула, выставленного у кабинета, вытянулся струной в проёме распахнутой двери.
— Кто?
— Говорит, ему прислали приглашение. Чародейское.
Комендант азартно сглотнул и поспешил занять своё кресло, Транис не пошевелился, только раздвинул веки, и я невольно ужаснулся холоду, льдисто мерцавшему в торфяных озёрцах глаз.
— Пусть войдёт!
Солдат ответил коротким кивком и отступил в сторону, пропуская пришедшего.
Некромант выглядел нисколько не обеспокоенным, даже наоборот, донельзя расслабленным и довольным жизнью. Во всяком случае, тонкие губы улыбались без малейшего намёка на страх, презрение, превосходство и прочие чувства, которые должны были бы охватывать чародея, получившего aisseh.
Вежливый поклон, даже чуть подобострастный, и «милорд», заискивающе округляя глаза, обращается к коменданту:
— Счастлив засвидетельствовать вам своё почтение!
Тот кивает в ответ, но следующая реплика остаётся за Транисом:
— Давненько не виделись, Лагги.
Некромант, входя в кабинет, мог заметить мага, сидящего справа от стола, только краем глаза, но, зная, кем прислано приглашение, не нуждался в осмотре помещения и не мог быть застигнут врасплох. Выражение миловидного лица «милорда» стало ещё безмятежнее.
— Давненько. Только я и не искал встречи. В отличие от тебя.
Транис поднялся с кресла, в пять нарочито медленных шагов оказался рядом с пришлецом.
— Я бы до конца жизни не хотел видеть твою… твоё лицо. Служба обязывает.
— Служба? — «Милорд» сделал вид, что только сейчас осознал, где находится. — О, позволь тебя поздравить от всей души! Кто бы мог подумать, что после всего случившегося ты сможешь подняться так высоко! Ведь карабкаться-то пришлось с самого низа, помнишь?
Маг не зря заранее настраивал себя на спокойствие: пальцы видимой мне руки слегка напряглись, но даже не сжались.
— Не забуду никогда.
— Память — весьма полезная вещь, Трэн, а уж сколько всего она может сохранить… Но я бы посоветовал освободить в ней местечко для новых воспоминаний. Свеженьких.
— Если будет о чём вспоминать.
— Будет, непременно будет!
Мне стало немного жаль мага: я-то знал, на чём основывалось наглое воодушевление некроманта, а вот остальные присутствующие не имели и крохотной возможности даже предположить. Но Транис не стал играть в туманные угадайки:
— Что бы ты ни думал, мне не доставляет удовольствия с тобой разговаривать, поэтому перейдём к делу. Вчера было совершено похищение жительницы Мирака, и имеются все основания утверждать, что её увёл человек, находящийся у тебя на службе.
— Неужели? — весьма правдоподобно изумился «милорд».
— Стража задержала ещё одного из твоих слуг.
Только теперь меня удостоили взглядом. Не слишком добрым, но и не настолько исполненным неудовольствия, как можно было ожидать.
— Ах, Рон, а я всё гадал, где ты пропадаешь… Так что случилось, господа, можно узнать?
Комендант решил сам приступить к рассказу:
— Имеются свидетельства, что ваши слуги беседовали с похищенной, после чего один из них остался в городе, а второй отправился следом за девушкой и, как подтвердили на воротах, вместе с ней покинул пределы Мирака.
Некромант рассеянно кивнул и задал закономерный вопрос:
— А почему задержали не того, кто увёл девушку, а другого? В чём виноват Рон?
Комендант замялся и искоса взглянул на Траниса, прося поддержки.
— Есть основания полагать, что оба действовали совместно, — добавил маг.
— Основания?
— Они твои слуги, не так ли, Лагги?
— И что следует из сего удивительно точного наблюдения? — съехидничал некромант.
— Они действовали по твоему приказу.
«Милорд» удручённо покачал головой:
— Как тонко подмечено: мои слуги, мой приказ… Трэн, ты по-прежнему не желаешь видеть ничего дальше своего носа. Да, я отправил Рона в город за некоторыми необходимыми мне вещами. Но он же мне не раб, верно? Я всего лишь изъявил пожелание, он согласился помочь…
— За плату? — уточнил маг.
— Разумеется, за плату! А что касается Марека… Печально признавать, но молодой человек немного не в себе. Я и взял-то его в услужение из жалости.
Слова некроманта вызывали восхищение: вроде бы откровенная ложь, но для всех, кроме меня, звучит самой настоящей правдой. Потому что Марек и в самом деле болен, пусть усилиями «милорда», но суть положения остаётся прежней. И потому что «жалость» в действиях господина присутствовала, только жалел он не человека, а денег, настоящих и будущих. А кто-то ещё полагается на макру как на средство достижения истины… Глупцы. Если не умеешь играть словами на уровне своего противника и не знаешь чуть больше, чем он, нет смысла бросать вызов.
Но Транис не смог удержаться. Воспользовался aisseh. Чтобы легко и быстро проиграть. Но признавать поражение так трудно…
— Ты можешь доказать, что не имеешь касательства к похищению?
— Я? — «Милорд» возмущённо вытаращился. — Пригрел немощного по доброте душевной и всего-то оставил без присмотра на полчаса, а он, неблагодарный… Вот что, господа, буду весьма признателен, если с вашей помощью беглеца найдут и примерно накажут. Со своей стороны сделаю всё возможное, чтобы помочь в поисках. А теперь позвольте удалиться, у меня много неотложных дел.
Комендант разочарованно куснул губу. Да, ситуация складывается нелучшим образом. Господин во всеуслышание заявил, что его слуга, совершивший неблагое дело, действует по приказу лишь собственной больной головы, кроме того, изъявил горячее желание помочь страже в поимке преступника. Правоту всех изречённых слов может засвидетельствовать присутствующий в кабинете маг. Повода продолжать допрос нет, стало быть…
— Да, как пожелаете. Но если возникнет надобность…
— Разумеется, разумеется! — Некромант поклонился. — Явлюсь по первому же требованию! А теперь позвольте проститься… Рон, идём.
Я попытался исполнить повеление «милорда», но у меня на пути возник Транис:
— К тебе больше вопросов нет, Лагги, но к твоему слуге… Он останется.
— Но ведь всё уже выяснено. Или нет?
Я поймал взгляд мага и с трудом сохранил на своём лице удивлённую растерянность, потому что и сам на месте допросчика действовал бы так же. Господин заявил о дурной голове одного из слуг? Пусть. Но что мешает поговорить с другим и выяснить, насколько справедливы слова господина? А если итог допроса породит сомнения в правдивости… Вообще-то мне не составило бы труда отвечать на вопросы так, чтобы все остались при своих. Но некромант этого не знал и изрядно напрягся, потому что малейшая задержка в исполнении планов никого не порадует, а моя персона зачем-то очень необходима… Ах да, по меньшей мере для получения сведений по инициации Моста. И как я забыл такую важную вещь?
Молчание грозило затянуться, но небеса не всегда благоволят праведным и благородным людям, случаются праздники и у негодяев. Дверь кабинета распахнулась, пропуская дородную женщину уважаемого, но пока ещё не преклонного возраста.
— Господин целитель, вы обещали заглянуть ко мне, а всё не идёте и не идёте!
Просторное платье, под которым угадываются обширные объёмы располневшего тела, красноватые сеточки сосудов на пухлых щеках, мутные белки глаз человека, которому целитель время от времени жизненно необходим. Тронутые сединой волосы гладко причёсаны и упрятаны под головной платок, кисти рук, слегка морщинистые, но сохранившие цвет молодой кожи, заломлены с наигранным трагизмом, которому совсем не соответствует простоватое выражение лица, в юности, возможно, почти красивого, а сейчас невероятно милого, как и полагается любимой…
— Матушка, что-то случилось? — Комендант незаметно для себя самого вскочил на ноги.
Любимой матери взрослого мужчины. Понятно, почему она может заходить без особого приглашения и дозволения, но совершенно неясно, чем вызван её теперешний визит. Что-то было сказано о целителе?
— Всё хорошо, солнце моё! — Она уверенно притянула коменданта к себе, поцеловала в лоб и тут же сделала выговор: — Но было бы ещё лучше, если бы ты не мучил расспросами добропорядочных людей, а занялся пропащими!
— Матушка, я не совсем понимаю…
— Господин целитель! — Женщина повернулась к некроманту. — Я так хотела с вами переговорить, а вы уверяли, что зайдёте к моему сыну всего лишь на минутку!
— И я бы непременно исполнил своё обещание, госпожа, если бы… Мне не позволяют забрать моего слугу, хотя он ни в чём не виновен.
— Солнце моё, это правда? — Матушка коменданта, по всей видимости, не привыкла получать отказы, потому что в её голосе прозвучали нотки негодования, свойственные вышестоящему по чину командиру.
— Дело в том…
Голос становится ещё твёрже:
— Слуга господина целителя обвинён в преступлении?
— Нет, матушка, но…
— Госпожа, этот человек может оказать помощь в расследовании, и нам необходимо его допросить, — попробовал справиться с бурей маг.
— Если вины нет, допросы могут и потерпеть! — непреклонно заключила женщина. — Господин целитель, берите своего слугу и идёмте поскорее, мне нужно с вами о многом посоветоваться… Солнце моё, ты всегда успеешь расспросить этого человека о чём захочешь! Ведь так, господин целитель?
— Разумеется, — скрывая усмешку, поклонился некромант. — Так мы можем удалиться?
— Лучше бы удавиться… — еле слышно пробормотал Транис.
Разговоры с матушкой коменданта продолжались более двух часов, которые мне пришлось коротать в одиночестве, но не в скуке, потому что дверь в комнату, где секретничали больная и целитель, была прикрыта недостаточно плотно, чтобы заглушать все звуки. Конечно, большая часть фраз пролетала мимо меня, но уяснённая суть беседы заставила всерьёз задуматься. Судя по словам, исполненным восторга и благодарности, женщина часто и успешно пользовалась услугами некроманта в качестве… действительно целителя. Но по всем уже известным деталям сие было невозможным. Или только выглядело таковым?
«Милорд» неспособен заклинать даже на среднем уровне владения искусством по причине весьма слабой связи с линиями Силы. Настолько слабой, что может лишь создать остов чар, но наполнять их жизнью должен кто-то другой: либо маг, либо Мост. И если мои наблюдения верны, магическое влияние с целью избавления людей от недугов некроманту неподвластно. Целителем же обычным он не является: в лесном домике не заметно и следа сушёных корешков, трав, ягод и прочей шелухи, потребной для составления целебных сборов. Тем не менее, без устали тараторящая женщина всячески восхваляет способности моего господина именно в борьбе с болезнями. Странно…
Может быть, ей только кажется, что чужое участие облегчает боль? Такое бывает, и нередко, однако в данном случае всё же позволю себе усомниться. К услугам матушки коменданта наверняка были многие искусные лекари, в том числе и маги. Если вспомнить, какими глазами сын смотрел на свою мать… Все возможные средства были испробованы, уверен. И всё же благостного результата не достигнуто. По крайней мере, с помощью некроманта избавление от болезни уж точно не предвидится! Но он либо сумел каким-то образом внушить женщине, что он что-то значит, либо… Лечит. И второе даже вероятнее, нежели первое, ведь чтобы в случае опасности, вот как сегодня, рассчитывать на могущественную поддержку, необходимо и самому хоть разок выложиться по полной. Но КАК, фрэлл меня подери, КАК?!
Накормил больную своей любимой отравой? Возможно. Но, насколько могу судить по состоянию Марека, применение яда вызвало бы ухудшение, но никак не состояние, близкое к выздоровлению или хотя бы кажущееся таковым. Значит, водяные существа исключаются. Ещё одна загадка? Да. И она нравится мне ещё меньше первой. Если с отравой многое понятно, то неожиданно установленное влияние на человека, не подготавливаемого нарочно для пополнения рядов мертвецкой армии, прямо скажем, пугает. Если оно основано не на магии, а на чём-то простом и обыденном… Я тоже могу оказаться под ударом. В конце концов, известно же искусство мастеров из Южного Шема подчинять себе диких животных одним взглядом? Известно. И ни капли чудесного в нём нет. Есть только…
— Ах, господин целитель, ваши мази просто чудо! — Наконец-то беседа окончилась, и хозяйка вышла проводить гостя. — Но от вашего голоса… Я когда вас слушаю, то чувствую, как кровь начинает бежать всё быстрее и быстрее! У вас волшебный голос, господин целитель!
Ответа некроманта, промурлыкавшего что-то вроде «всего лишь делаю что могу», я уже не слышал. Потому что внезапная догадка, подсказанная восторгами матушки коменданта, придавила меня к скамье.
Голос. Что он делает? Произносит слова. Звуки. Толчки, заставляющие пространство покрываться рябью, а то и самыми настоящими волнами, которые разбегаются в стороны, проходя по всем Прядям, в том числе входящим и в живые тела. Часть материи, составляющая существо, способная «услышать». Часть, способная принимать и передавать волны. Жидкая часть. «Бежит быстрее»? Потому что целитель говорит. Говорит с ней. С кровью. С красной, густой водой, наполняющей сосуды. Говорит с водой…
Рэйден Ра-Гро убедительно доказал мне, что такое возможно. Правда, ему помогало растворённое в воде «лунное серебро», но предки Стража жили далеко от Лавуолы, как он сам рассказывал. И всё равно умели делать своё дело. Женщины, конечно, чародействовали много лучше мужчин, но мужчины также владели искусством покорять волю воды. Неужели?!
Почему бы и нет? С возрастом кровь и вправду становится ленивой, собирает в себе много сора, он цепляется за стенки русел, по которым текут красные реки, сужая проходы, закупоривая наглухо… Но если шепнуть крови пару ласковых слов, она послушно исполнит просьбу. Нужно только найти общий язык. И главное — не требуется никаких чар, а Сила не расходуется! Вот в чём секрет мастерства некроманта. Да, оно ограничено со всех сторон, но вода… О, вода всегда найдёт дырочку, об этом известно каждому человеку с момента рождения!
— Рон, вам нехорошо?
Я поднял голову, встречаясь взглядом со склонившимся надо мной «милордом»:
— Не так, чтобы это вызывало тревогу. И всё же… я должен сказать вам одну вещь. Нет, две. Точно две.
— Говорите.
Он ощутимо напрягся, когда я встал со своего места, но благожелательная улыбка на миловидном лице сохранилась.
— Милорд, вы… великий человек. Ваше искусство и ваша мудрость заслуживают быть вознесёнными на самый высокий престол подлунного мира… — Пришлось смотреть в пол, изображая поклон, чтобы не дать возможность противнику разглядеть в моих глазах хоть тень угрозы. — Для меня честь служить вам, но…
— Это была первая вещь, о которой вы хотели сказать? — Голос некроманта источал мёд удовольствия.
— Да, милорд.
— Какова же вторая?
— Я не заслуживаю оказанной мне чести.
Он подхватил меня под локоть:
— Думаю, на воздухе вам будет гораздо лучше… Простите нас, госпожа, моему слуге нужно восстановить силы, подорванные несправедливым задержанием!
— Конечно, господин целитель! Мне так жаль, что мой сын… Но вы скоро заглянете снова?
— Очень скоро, госпожа!
Как только мы вышли из дома и свернули в первый попавшийся узкий и безлюдный проулок, некромант спросил:
— Поручение… не исполнено?
Умный, зараза, сразу понял, к чему я клоню. Теперь нужно оправдываться, но не слишком усердно, чтобы не испортить впечатление от уже разыгранного спектакля:
— И я понимаю, что ничем не смогу заслужить вашего прощения.
Ещё раз склонить голову, всем видом изображая раскаяние и печаль. Подождать, пока собеседник справится с наверняка возникшим чувством недовольства. Ответить на следующий вопрос по возможности правдиво, но к своей выгоде. Три шага к победе. Всего три.
— Что вам помешало?
— Как теперь понимаю, поступок Марека, милорд. Потому что я едва успел добраться до площади и подойти к фонтану, а сделать это было не так просто: народа слишком много, следовательно, и случайных взглядов предостаточно. Но я всё же выбрал момент, намереваясь исполнить порученное мне, и… Появилась стража, меня скрутили и отвели к коменданту города.
Ох, как хочется хоть одним глазком посмотреть на лицо некроманта! Убедиться, что он поверил в только что сочинённую сказку. Но нельзя. Потому что виновато опущенная голова моей маске сейчас выгоднее, чем все прочее.
— А моё сокровище? Оно попало в руки… — Голос «милорда» предательски дрогнул.
— Нет. Мне удалось уничтожить его прежде, чем кто-либо смог заметить.
Облегчённый выдох. Ладонь некроманта ложится мне на плечо.
— Не переживайте, Рон, вы всё делали как нужно.
— Правда, милорд? — Только теперь поднимаю взгляд.
— Разумеется. — Тёмные глаза смотрят спокойно и дружелюбно. — Я не ожидал, что так скоро появится возможность… Впрочем, вы ещё всё узнаете. Хотя за Марека мне всё же следует извиниться, он не вовремя выполнил приказ.
— Я никого не виню, милорд. Мне обидно, что такое простое дело не было завершено, а вам пришлось покинуть дом и явиться в город, чтобы забрать меня.
Некромант хищно улыбнулся: