Странствие Сенора Дашков Андрей

Глава четырнадцатая

Мнимые боги

Они сидели на одной из красивейших террас созданного Императором Дворца Упований и забавлялись, наблюдая за тем, как в одном из миров Тени, принадлежавших Капеллану, придворный астролог Каб-Сибы составляет гороскоп своего властелина. Капеллан сдвигал светила, искривлял пространство, сжимал и растягивал время, издеваясь над стараниями смертного постичь правила вечной Игры Сущностей. Но в этой Игре сейчас не было правил, кроме прихотей Капеллана и других гостей Императора.

А еще они пили драгоценную жидкость, которую по каплям выделяют перед тем, как зачать себе подобных, грифоны-гермафродиты, обитающие в Бездонных Колодцах Кхаргу, которые находятся во владениях Хозяина Пустоты, – и эта жидкость стоила трудов и душ, потраченных на ее добычу: она была настоящей усладой плоти.

Вот только плоть, возжелавшая услад, оказалась весьма разнообразной, и это разнообразие наводило на размышления. Повешенный внимательно рассматривал собравшихся, пытаясь воспользоваться редчайшим случаем для того, чтобы выяснить, кто оказался в числе его врагов или союзников. Не было сомнений в том, что все остальные занимаются примерно тем же.

Конечно, и сам Император присутствовал здесь, приняв облик мальчика, недалекого и веселого, пьющего слишком много жидкости из желез грифонов, но эта его маска, безусловно, могла обмануть только Глупца.

Императрица, отвратительная старуха с морщинистой кожей и потухшими глазами, мрачно взирала на забавы Капеллана, перебирая скрюченными пальцами четки, сделанные из костей нерожденных Адептов Закона. Ее выбор воплощений всякий раз становился неразрешимой загадкой для Повешенного; он прекрасно знал, что она может быть совсем другой, более того, он испытал на себе силу ее влияния, когда она подменила его любовницу на одной из самых отдаленных планет Тени. Кажется, та планетка плохо кончила, но Повешенный сохранил самые лучшие воспоминания о способностях Императрицы. Одно было плохо: они превосходили его собственные…

Безмолвная, скромно потупившая взор девушка, сидевшая рядом с ней, была Девяткой Мечей, довольно высоко вознесшейся в последнее время. Вот откуда исходила настоящая опасность для Повешенного. Он решил повнимательнее приглядывать за Девяткой и продолжал наблюдать.

Влоюбленные, как всегда, воплотились в одном теле с двумя головами, обращенными лицами друг к другу, четырьмя руками и четырьмя ногами и, в зависимости от обстоятельств, оказывались то близнецами, сросшимися животами, то любовниками, слившимися в экстазе.

Остальные мало заинтересовали Повешенного – в настоящий момент их фигуры сливались, образуя более или менее нейтральный фон, на котором могли разыграться любые события. Но Повешенный полагал (и он имел на это полное право), что события станут разворачиваться в соответствии с его интересами. Тайный механизм уже был запущен…

Он поймал на себе взгляд Жрицы – существа неопределенного пола и возраста, которое, однако, имело гораздо большее влияние, чем могло показаться постороннему неопытному глазу.

Повешенный улыбнулся своим мыслям. Вот что значит хотя бы недолго пробыть во плоти – становишься мелким, суетным и утрачиваешь подлинное видение… Откуда взяться постороннему глазу в Обители Совершенства?! Разве что Глупец уже пожаловал на Остров… Но такова была судьба Глупца – всегда оставаться в неведении.

Жрица почти не принимала участия в междоусобной войне Сущностей. Мало кто решался интриговать против нее. Повешенный мог заподозрить в этом только Императрицу и еще, пожалуй, Капеллана.

Он воспринимал слабый поток образов, посланных ему Жрицей, пока она смотрела на него. К концу Игры, которой был занят Капеллан, Повешенный знал исполнителей тайных предначертаний и расстановку сил. Самое сложное заключалось в том, чтобы убедить всех остальных сыграть отведенные им роли.

А главное, он уже понял, как обмануть Глупца.

Потом Тройка Мечей приблизилась к Императору и доложила, что перевозчик и Глупец приближаются к острову. Жрица начала свой спектакль, который даже Повешенному, посвященному в его истинный смысл, казался пугающим. Самой неприятной частью этого спектакля было Жертвоприношение, но его можно было считать невысокой платой за продолжение существования, и ради бессмертия стоило претерпеть краткий кошмар досгармонии.

Придворного Башни и Суо действительно ожидало многочисленное и разношерстное общество, большинство представителей которого неуловимо отличалось от людей. Их лицам были присущи утрированно характерные черты (Сенор сразу же вспомнил театральные маски Злодея, Проходимца, Простушки, Страдальца и прочих). Движения напоминали танцевальные па и магические пассы, а одеяния сверкали неправдоподобной чистотой. Великолепную террасу из полированного камня, будто светившегося изнутри, устилал белесый туман, который скрадывал любые резкие очертания.

– Приветствуем тебя, заблудший герцог Йерд, властелин Земли Мокриш, а также приветствуем твоего неизвестного спутника! – весело произнес самый младший на вид обитатель Совершенной Обители.

На его совсем еще детскую голову была водружена ажурная корона из хрусталя, и Незавершенный решил, что, как ни странно, это и есть здешний Император. Сенор понимал язык, на котором тот говорил, и задавал себе вопрос: откуда ему известен чужой язык? Каприз собственной памяти остался для него загадкой.

– Впервые слышу это имя, – произнес он, не думая о том, что может показаться невежливым. – И впервые слышу о Земле Мокриш.

Император, не переставая улыбаться, переглянулся с Императрицей.

– Бедный, бедный герцог Йерд! – сокрушенно вздохнул мужчина средних лет, сидевший по левую руку от Императора. Только теперь Сенор заметил один довольно неприятный изъян в его внешности – на шее придворного проступала багрово-синяя полоса с резко очерченными краями, наводившая на мысль о виселице и веревке.

– Он до сих пор ни о чем не подозревает! – каркнула старая Императрица, перебирая четки из черепов каких-то мелких животных. Сенор невольно вспомнил хруст, сопровождавший его во время долгой скачки.

– Надеюсь, мы сможем ему помочь, – вкрадчиво добавила из-за плеча Императрицы очень красивая и юная темноволосая девушка.

– Наконец-то ты вернулся, герцог Йерд, хотя, к нашему общему сожалению, так и не обрел памяти, – продолжал придворный с трупной полосой на шее. – Ты долго скитался и, наверное, достаточно страдал. Удивительно, что ты вообще нашел путь к нам. Ты стал легендой в Земле Мокриш, которую так давно оставил…

Несколько долгих мгновений ошеломленный Сенор размышлял обо всем услышанном.

– Кто вы и где я? – Он задал прямой вопрос, чувствуя, что у него пересохло в глотке. Совсем не так представлял он себе конец своих странствий.

– Это очень просто, Глупец, – снисходительно произнесло существо в одеянии жрицы, блестевшем всеми оттенками жидкой крови. – Разве ты еще не понял? Мы – Боги Земли Мокриш, а ты проделал долгий путь домой, искупая свою глупость и свою вину. Но теперь для тебя все позади. Ты сможешь в соответствии с Пророчеством вернуться в свои владения. Твоя власть станет еще крепче, Избранник Богов! Тем более что не все в порядке в этом грязном месте – Земле Мокриш…

– Но я не помню никакой Земли Мокриш! – в отчаянии повысил голос Сенор. Он не хотел слепо верить в то, что достиг цели своих поисков. Ему говорили о Пророчестве, но какое отношение имело оно к Древнему Пророчеству, сделанному в Кобаре? Ни одно воспоминание не проснулось в нем, когда он услышал о земле, властелином которой был давным-давно.

– Но это уже и не важно, не так ли? – со спокойной улыбкой сказал Повешенный. – Значит, для тебя еще не истек срок проклятия, и даже мы не в силах вмешаться в ваши отношения с Гашагаром и повлиять на него.

– Кто это – Гашагар? – со вздохом спросил Холодный Затылок, догадываясь, впрочем, что не получит вразумительного ответа.

– Ха! – сказал Повешенный. – Воистину сильное колдовство! Гашагар – твой злой гений и твой главный враг, но не советую тебе еще раз ссориться с ним. Довольствуйся тем, что имеешь, и тем, что будешь иметь. Постарайся вспомнить все случившееся, когда вернешься в свое герцогство… Впрочем, тебе помогут вспомнить. А теперь сделай одолжение: ненадолго останься с нами. Никто не должен усомниться в том, что Боги Земли Мокриш умеют вознаграждать за страдания…

И Сущности затеяли с ним свою непостижимую игру.

Они были вечны, но и он не постарел ни на секунду, когда обнаружил, что закончился еще один слишком долгий сон…

Он был создателем небесных огней и сотнями глаз, взиравших на эти огни.

Тысячи королевств, планет и мельчайших созданий сражались друг с другом не без его участия, а по другую сторону происходящего всегда маячила тень таинственной силы, носящей символ Мечей. Кто-то подталкивал интригу, был первопричиной всех измен, страха, преступлений, неуемной жажды власти…

Зыбкие башни, достигавшие небес, таяли, как миражи, в соответствии с его желаниями. Города и миры успевали появиться, пережить расцвет, прийти в упадок и исчезнуть, но для него это было всего лишь периодом одного вздоха.

Он обрекал на ужас и мучения миллионы обитавших в них существ, не всегда уверенный в том, что они – лишь порождения его искаженного сознания.

Он отведал все запретные плоды, в том числе те, о которых раньше не подозревал. Символы Чаш и Жезлов проступали сквозь туман непрерывных мистерий. Герцог мог позволить себе быть кем угодно; он имел фантастических возлюбленных, принимавших всевозможные обличья: от женщин, лишенных изъянов, с кожей гладкой, как хрусталь, до сгустков вожделения, вмещавших целые миры…

Перетекая из тела в тело, становясь Одним и распадаясь на Части, выворачиваясь наизнанку, порождая чудовищные извращения, растлевая невинных, участвуя в соитиях Многополых и любви Бестелесных, преодолевая сопротивление девствениц и пресыщенность блудниц, отращивая гигантские органы для совокуплений, изобретая желания, причиняя страдания и испытывая боль, поглощая тех, кто умер во время этой любви, позволяя своим соперникам умерщвлять то, чем герцог казался, и притворяясь мертвым, когда было нужно, играя пороками и страстями нечеловеческих существ, он достигал наслаждения столь тягучего и мучительного, что после него подразумевалась только смерть, но он не мог умереть…

Обреченный на жизнь, растворенный в бесконечных пространствах и в миллионах обличий, он был одновременно солдатом, монахиней, бессловесным младенцем, богом, изгоем-прокаженным, творцом иллюзий, кровавым убийцей, голодным псом, властелином империй, слепым стариком с червивым сердцем, счастливейшим из преступников и святым на краю пустыни безверия…

Всегда и везде с ним были его амулеты – меч из небесного металла, Стеклянный Обруч Королевы Мелхоэд и перстень Бродячего Монаха. Они меняли форму, становясь чем угодно: ржавым ножом, ожерельем, медной монетой, посохом, короной, костью, суставом, ядовитой иглой, каплей крови, веревочной петлей, – но, несмотря ни на что, сохраняли свои таинственные свойства.

Йерд познал упоение битвами, горечь поражений, пьянящую радость побед, терял и завоевывал царства, отправлялся на поиски новых ландшафтов, ему были подвластны почти любое волшебство и любая красота.

Но не всегда и не во всем он был подобен богу. Сущности напоминали ему о себе, и тогда он, возвращаясь из походов, находил свои нефритовые замки разрушенными, любовниц – изнасилованными или задушенными, города – сожженными, а тех, кого он мнил своими верными слугами, – предавшими его или уничтоженными. Темные замыслы вызревали в глубинах умиротворенных империй; посланцы становились жертвами бесконечных интриг; те, кого герцог любил, изменяли ему; целые армии исчезали бесследно; самого Йерда неоднократно пытались отравить и погубить черным колдовством.

Все чаще за сменяющимися декорациями событий, за фигурами тех, кто становился на его пути, в тайных предзнаменованиях, в сплетениях бед и проклятий он стал угадывать тень существа, которое было слишком хорошо ему знакомо и к которому тянулись нити многих зловещих заговоров.

Вскоре герцог был почти уверен в том, что в игры Семидесяти Семи вмешался кто-то еще…

Глава пятнадцатая

Заговорщики

В одной из поделенных между Сущностями империй, пришедшей к упадку, Незавершенному пришлось расстаться с Суо из Мертвых Времен.

Он владел тогда Замком Крика у границы с Королевством Унн, принадлежавшем Королю Жезлов и простиравшемся в Тени на десятки тысяч ландшафтов.

Притязания герцога Йерда не были столь велики; в Замке Крика он имел все, что хотел. Лишь одно омрачало его существование – рядом с ним всегда был Валет Мечей, который сросся с чудовищным механизмом, сделавшим его почти неуязвимым. Сенор так никогда и не узнал, какую роль играл при нем один из Семидесяти Семи – то ли наблюдателя, то ли тайного властелина.

На самом деле Замок Крика вовсе не был замком в человеческом понимании. Он представлял собой нечто бесформенное и зыбкое, постоянно меняющее свои очертания, зависящее от желаний существ, находящихся снаружи и внутри, – нечто огромное, как горная гряда, и в то же время подвижное, готовое в любой момент ускользнуть от опасности.

Замок Крика качался на гигантском стебле, который торчал из самого жерла Старшего Хаоса, пронизывая ближайшие ландшафты, но никто из Семидесяти Семи не знал, какая сила создала этот стебель. Существовало ничем не подтвержденное предание о том, что внутри стебля находится Черный Коридор, через который можно попасть в Старший Хаос, но никто, пребывающий в здравом уме, никогда не решился бы на это.

Если стебель и связывал Младший Хаос с чем-то неописуемым, то природа такой связи была неизвестна Сущностям. Порой Замок Крика распространял по ландшафтам Тени то, что здесь называли Эхом, – волну катастрофических искажений, губительных даже для адептов Теневой магии. Возможно, Эхо было слабым отголоском событий, происходящих там, куда уводил Черный Коридор, но кто мог знать об этом наверняка?

В некоторых ландшафтах Эхо оставалось почти незамеченным, в других сокрушало целые миры. Многие странники пытались разгадать его тайный смысл. Если таковой, конечно, имелся…

Все это мало интересовало новоявленного герцога Йерда. Наложница Сенора, золотоволосая и розовокожая Тройка Чаш, дарила властелину замка удовольствия, которые еще не надоели ему, а непрерывная и представлявшаяся бесконечной война с Королем Жезлов не давала скучать в остальное время.

Узник, томившийся в его голове, молчал уже очень долго, и Незавершенный наслаждался покоем, которого достиг, как ему казалось, в самом сердце ада.

Крушение этого покоя началось с появления гостей в Замке Крика…

Он находился в одном из замкнутых мест, лишь отдаленно напоминавшем комнату, где предавался курению волшебного зелья, от которого тело становилось легким, как воздух, а существование – приятным, будто младенческий сон.

Тройка Чаш готовила ему трубки, прекрасно изучив желания и вкусы своего хозяина. Ее кожа была смазана благоухающим маслом, и обнаженная фигурка казалась Сенору ожившей бронзовой статуэткой, которая отсвечивала всеми оттенками золотого и коричневого цветов. Шарики зелья, которые она скатывала тонкими, почти прозрачными пальцами, лежали тут же, на стеклянном подносе, и, глядя на них снизу, он видел то миниатюрные небесные тела, повисшие в пустоте, то драгоценности, брошенные на фиолетовый бархат…

После нескольких выкуренных трубок Сенор избавился от вожделения и созерцал Тройку Чаш как произведение нечеловеческого искусства, безвременное и абсолютно бесполезное. Если только забыть об умелых пальцах, скатывающих шарики, которые заключали в себе волшебство почище всякой магии…

Вошедший слуга явился досадной помехой этой идиллии. Глядя в пол, так как ему запрещено было смотреть на обнаженную госпожу, слуга приблизился к Сенору неслышным скользящим шагом и замер, опасаясь навлечь на себя гнев властелина Замка Крика. Но герцог был настроен слишком благодушно, чтобы испытывать какие-либо чувства, более сильные, чем досада.

– Говори, – приказал он тихо, понимая, что очарование разрушено и вернется нескоро, если вообще вернется…

– В замке появились гости, господин, – не поднимая глаз, доложил слуга тоненьким голоском, похожим на голос ребенка. Это было тщедушное существо, слишком легкое и тонкое для настоящего человека. Слуга был одет во все черное, что показалось Сенору дурным предзнаменованием. Но слуг создавал Валет Мечей, и Холодный Затылок не решался возражать и вмешиваться в чужие дела…

К нему возвращалась привычная тяжесть; даже ласковые руки Тройки Чаш, прикосновения которых он ощутил, не могли избавить его от этой тяжести и внезапно нахлынувшего раздражения.

– Кто? – отрывисто бросил он, предчувствуя начало нового этапа войны с Королем Жезлов, бессмысленного, как и все предыдущие. И тем не менее через это нужно было пройти.

– Бароны Крелла, Араван из Долины Вечного Света и Красный Вдовец без имени, господин.

Когда слуга назвал Красного Вдовца, руки Тройки Чаш дрогнули, и это не прошло незамеченным для герцога. Он заставил себя вспомнить, что имеет дело всего лишь с тенью настоящей Тройки Чаш, однако тень прекрасно играла отведенную ей роль. Бароны Крелла, в свою очередь, были всего лишь тремя тенями Валета Пантаклей, а вот кем были остальные двое, Незавершенный не знал до сих пор.

Кто бы ни стоял за ними, одновременное появление в Замке Крика Валета Пантаклей, Аравана и Вдовца выглядело очень странным. Некоторое время Сенор терялся в догадках относительно того, какие дела могли свести их вместе и чего эти «гости» хотят от него. Исчезновение или самоустранение Валета Мечей, который прежде был в замке вездесущим, представлялось еще большей загадкой и внушало еще большие опасения…

– Пусть сами выберут себе покои, – мрачно приказал Йерд. – Я выйду к ним позже.

Так и не подняв глаз, слуга удалился, а Сенор откинулся на подушки и с тоской уставился на шарики, раскатившиеся по прозрачному подносу. Зелье, захватившее душу в рабство. Покой, который ему не суждено было вкусить…

Обнаженная Тройка Чаш ненавязчиво ласкала его, используя последнюю передышку, предоставленную властелину Замка Крика. Но он почти не замечал этих ласк, погруженный в мрачные раздумья.

Он появился перед гостями только тогда, когда понял, что ни один из них не собирается покидать Замок Крика. В их распоряжении было бесконечно много времени. Вернее, времени для них вообще не существовало.

Жирные бароны Крелла утопали в глубоких креслах и своими одинаковыми землистыми лицами напоминали трех жаб, застывших в ожидании случайной добычи. Но их жертва никогда не стала бы случайной, и ждать они могли сколько угодно.

Бароны лениво вдыхали лиловый дым, сочившийся из сосудов, которые каждый Крелла держал перед собой. Заплывшие жиром глазки не выражали ничего, кроме тупого самодовольства, но это было весьма обманчивое впечатление. В складках рыхлой кожи прятались три змеиные усмешки. Сенор ощутил холодок страха, пробежавший по его спине.

Он никогда не понимал до конца, чем руководствовался Валет Пантаклей при выборе своих теней, но всегда убеждался в том, что этот выбор очень хорошо рассчитан. Уже давно Валет не менял своих привычек и, насколько было известно герцогу Йерду, бароны Крелла многого достигли в некоторых из обитаемых ландшафтов Хаоса.

Сенор поискал взглядом Аравана из Долины Вечного Света и, наконец, заметил небольшой серый шар, мирно лежавший в углу комнаты. Араван, как всегда, был лаконичен, когда брал себе за труд воплотиться.

Красный Вдовец прогуливался по комнате в облике мужчины с кожей багрового цвета, одетого в костюм странного покроя, который застегивался спереди. На шее мужчины болталась узкая полоска искрящейся ткани – с точки зрения Холодного Затылка, совершенно бесполезная. Длинные волосы гостя были зачесаны назад и перевязаны серой лентой.

На левом запястье Вдовца Сенор увидел золотой диск, испещренный расположенными по кругу символами. Из центра диска торчал стержень, тонкий, как игла, а на некотором расстоянии от него плавала в воздухе светящаяся точка, настолько яркая, что стержень отбрасывал тень на диск даже тогда, когда все вокруг было залито светом. Светящаяся точка плавала по комнате вслед за рукой Вдовца, будто привязанная к ней невидимой нитью. Она медленно обегала стержень по круговой орбите и ни разу не отклонилась от нее.

Изредка Красный Вдовец бросал быстрые взгляды на диск и при этом выглядел так, словно очень боялся опоздать на важное свидание. Впервые герцог Йерд видел, чтобы существо Хаоса куда-то торопилось.

Сенор долго молчал, выжидая. Непрерывные войны в Тени научили его терпению.

Наконец Красный Вдовец не выдержал.

– Ты должен кое-что сделать для нас, Йерд, – начал он. – Успех будет зависеть от того, насколько ты постараешься. Но учти: стараться ты будешь ради самого себя.

Сенор криво усмехнулся. Пока он находился здесь, его уделом были затянувшиеся игры с Сущностями. Это изменило его отношение ко многим вещам, в том числе и к угрозам.

– Почему вы решили, что я соглашусь сделать это? – спросил герцог, все еще улыбаясь.

Ему ответил один из баронов Крелла:

– Потому что мы так хотим, но прежде всего потому, что у тебя нет другого выхода. Кроме того, это выгодное дело…

Слушая угрожающее шипение Крелла, Сенор лихорадочно перебирал в уме своих союзников и соображал, кто из них мог бы помочь ему. Однако его ошибка состояла в том, что он не заручился поддержкой заранее. Это вполне могло означать для него бесконечное рабство. Теперь уже не имело смысла противопоставлять себя объединенному могуществу Валета, Вдовца и Аравана. Течение Неизбежности выносило его на чужой и опасный берег. Ему оставалось только избрать путь наименьших потерь.

– И кому же это выгодно? – спросил он, пытаясь узнать хотя бы, на чьей стороне предстоит сражаться или интриговать. Внешне он остался совершенно спокойным: кривляться было незачем – его уже избрали для определенной миссии, и проявление человеческих чувств оказалось бы здесь неуместным и смехотворным.

Серый шар подкатился ближе, и Вдовец ответил, понизив голос:

– Ты когда-нибудь задумывался над тем, почему столь велико влияние Короля Жезлов? Почему никто не может сравниться с ним – ни Король Чаш, ни Король Пантаклей, ни даже Король Мечей? Королевство Унн так огромно, что это стало почти неприличным. Влияние остальных Семидесяти Шести стремительно уменьшается. Равновесие нарушено. Если все так и будет продолжаться, Совершенная Обитель окажется на грани больших потрясений. Однако существует возможность помешать этому, тем более что Королевство Унн сейчас находится совсем близко от Замка Крика и Король Жезлов, кажется, скоро сам доберется до тебя.

– Враги могут превратиться в друзей, – осторожно заметил Сенор, оттягивая момент неизбежного решения, как будто еще надеялся на другой исход.

– Не смеши нас, – сказал один из баронов Крелла. – Ты не можешь быть ни врагом, ни другом Короля Жезлов – для этого ты слишком ничтожен. Но именно поэтому у тебя может получиться то, что не удавалось сделать нам.

– А если я откажусь? – спросил герцог Йерд, зная, что не откажется, и догадываясь о том, что ожидало бы его в противном случае.

Три жирных тела Валета Пантаклей заколыхались от беззвучного смеха, и даже Красный Вдовец изобразил на своем гладком лице подобие улыбки. Сенор почувствовал себя зрителем в дешевом балагане. Но не стоило недооценивать тех, у кого было в запасе бесконечное количество масок.

Когда бароны отсмеялись, один из них сказал:

– Ну, тогда ты пожалеешь о том, что не можешь умереть.

Слова Крелла не были пустой угрозой, и герцог Йерд понимал это совершенно отчетливо. Он надолго замолчал, не желая рисковать всем, что у него осталось. Он ощущал только усталость и сожалел о невыкуренных трубках, которые уже не приготовит Тройка Чаш. И не будет больше шариков, приносящих нездешний покой…

– Мы превратим тебя в Химеру, – спокойно продолжил Крелла без всякого перехода.

Сенор уставился на него как на безумца, но никто не обратил на это ни малейшего внимания.

– …Все будет подстроено так, что во время королевской охоты тебя поймают и ты станешь магическим существом. Никто не должен ничего заподозрить… Ты часто будешь поблизости от Короля и сможешь украсть Зеркальный Амулет, с которым он никогда не расстается. Принесешь амулет нам, и тогда получишь свою награду. Мы превратим тебя в то, чем ты есть сейчас…

Ошеломленному Йерду понадобилось некоторое время, чтобы прийти в себя. Когда буря обрывочных мыслей в его голове наконец улеглась, он предпринял слабую попытку возразить:

– Но почему этого не может сделать кто-нибудь из вас?

– Воистину, он Глупец! – обратив кверху щелочки глаз, заявил один из баронов Крелла. – Пребывание среди Семидесяти Семи так тебя ничему и не научило… Мы – Сущности, и любая другая Сущность сразу же распознает наше присутствие и наше влияние. Твоего влияния Король Жезлов даже не заметит. Ты будешь для него не более чем священным животным. Но и не менее. Постарайся не обмануть его ожиданий – ведь это и в твоих интересах.

– Где я найду амулет, и как он выглядит? – Сенор задал этот вопрос небрежным тоном, словно речь шла о каком-нибудь обычном деле.

– Не беспокойся, его невозможно не заметить. Король Жезлов всегда носит амулет с собой. Точно неизвестно, как он будет выглядеть, но ты непременно узнаешь его, когда увидишь два зеркала.

– Не слишком ли туманное описание? – Герцог позволил себе горькую иронию, но эта ирония тотчас же была сметена угрожающим жестом одного из Крелла и взглядами, в которых не угадывалось ничего хорошего.

– Не шути с нами, двуногий, – глухо проговорил вдруг серый шар, и Сенор понял, что к этому предупреждению следует прислушаться.

Накатившая волна страха мешала Незавершенному думать. Вот и конец блаженству: скоро его превратят в чудовище Хаоса и принудят играть роль живого талисмана Короля Жезлов! И кто знает – может, ему суждено остаться Химерой навечно?.. Теперь он намного лучше понимал Люстиг и разделял ее отчаяние – похоже, его ожидала даже худшая участь. Люстиг по крайней мере вернулась в Кобар…

Он смотрел в ненавистные лица баронов, которые были лишь тремя масками одного нечеловеческого существа, и все глубже осознавал, в какую неприятную, почти катастрофическую ситуацию он попал. Потом Йерд произнес то, о чем подумал, но чего не стоило произносить вслух:

– А если я сам откроюсь Королю Жезлов?

Тела баронов Крелла опять затряслись от беззвучного хохота, а на губах Красного Вдовца появилась ядовитая улыбка.

– Мы позаботились о том, чтобы у тебя не возникало подобного искушения, – сказал он вкрадчиво. – Когда ты превратишься в Химеру, в одной из твоих голов найдется место и для этого… – Он достал из кармана маленький черный предмет и причмокнул губами. – Очень редкая вещица! След Необратимой Смерти, один из немногих, существующих в Тени. Но мы готовы пожертвовать им ради общего успеха… Как только ты попытаешься предать нас, эта штуковина разнесет тебя на куски и разбросает их по сотне ландшафтов. То же самое случится с теми, кто окажется рядом. Конечно, Король Жезлов соберет себя опять, а вот тебе уже ничего не поможет. Ни один из Богов не сможет воскресить тебя. Как только твоя тайна будет раскрыта – бах!..

– Но разве я могу быть уверенным в том, что меня опять превратят в двуногого, даже если принесу Зеркальный Амулет?! – в отчаянии выдавил из себя Холодный Затылок.

– Тебе придется поверить нам на слово, – проговорил Крелла с издевкой. – Твоя роль слишком ничтожна, будь ты двуногим или Химерой, поэтому мы ничего не потеряем, превратив тебя в кого угодно…

Барон забыл упомянуть о том, что заговорщики могут вообще забыть о существовании герцога, как только получат Зеркала Короля Жезлов. Один из Крелла лишил Сенора последней возможности возразить, подведя итог всему, что было сказано:

– Как видишь, у тебя нет выбора. Принеси нам амулет, и ты снова станешь герцогом Йердом. А теперь – хватит. Ты уже знаешь более чем достаточно. Тебе пора отправляться в Королевство Унн…

Глава шестнадцатая

Химера

Он бежал сквозь изменяющиеся ландшафты, оправдывая славу изворотливой и почти неуловимой твари. Пейзажи казались ему гротескными, искаженными, извращенными, но сильнее всего изменился он сам.

Свита Короля Жезлов преследовала его. За ним гнались стремительные и опытные ловцы химер, от которых ему не удавалось оторваться. Но его попытки уйти от преследования были всего лишь уловкой. Он знал, что должен быть пойман.

Незавершенному понадобилось время, чтобы привыкнуть к своему новому телу. Оно отличалось зыбкостью и не имело постоянных очертаний, за исключением конечностей; голова иногда распадалась на три, но он не мог бы определить, в какой из них находится След Необратимой Смерти, который создавал ощущение едва заметной тяжести сразу в трех затылках и не давал герцогу забыть о предупреждении Красного Вдовца.

У Химеры было четыре конечности: толстые передние лапы с мягкими подушечками и втягивающимися когтями и тонкие задние ноги, поросшие редкой шерстью и оканчивающиеся раздвоенными копытами. Из бесформенного, как студень, туловища торчала длинная гибкая шея; сзади свисал тонкий чешуйчатый хвост. Сенор ощущал слабые покалывания внутри студенистого тела, как будто в нем засела маленькая острая игла. Потом до него дошло, что иглой был изменивший форму Меч Торра, который по-прежнему принадлежал ему. Лишить его амулета оказалось не под силу даже магии Сущностей.

Один из когтей на правой передней лапе отличался от других металлическим блеском. Позже Сенор заметил в нем темное вкрапление. Коготь, конечно, был изменившимся перстнем Сдалерна. Во что превратился Стеклянный Обруч Мелхоэд, герцог так и не узнал, но меч и подарок Монаха вселяли слабые надежды в его почти отчаявшуюся душу.

Каждым из глаз химеры он видел только то, что находилось по обе стороны от него, а впереди была тьма, и в этой тьме сияли призрачные голубые арки, вложенные друг в друга; каждая из арок указывала на выход в соседний ландшафт. Сенор понял, что получил взамен человеческого зрения новое, неведомое ему раньше седьмое чувство, путеводную нить в Хаосе, и очень скоро оценил это приобретение.

Для существ Тени оно было важнее самых зорких глаз, ибо открывало незримое. Сенор доверился ему, и оно провело его сквозь неописуемые ландшафты Тени, которые он выбирал сам. Он хотел вдоволь насладиться этим подарком судьбы, прежде чем станет рабом Короля Жезлов. Или же просто мертвецом…

Он бежал, вспоминая болезненный ритуал превращения, которому подвергла его зловещая троица: Валет Пантаклей, Красный Вдовец без имени и безликий Араван из Долины Вечного Света, так и оставшийся в памяти герцога гладким серым шаром.

Придворный Башни и сам был не чужд магии; однажды ему даже пришлось провести некоторое время в теле Черной Летрод, но то случилось в Срединном Мире и по его собственной воле. Он не знал, имеют ли здесь силу заклинания Пересечения; никто не мог прийти ему на помощь, ведь Химера была созданием Хаоса.

Он помнил, как троица окружила его и все вокруг превратилось в дым: покои замка, слуги, Тройка Чаш; осталась только мрачная сила колдовства – и он ощутил себя висящим в фокусе трех влияний, которые терзали его тело, словно три острые бритвы, перекраивая нервы, плоть, органы чувств, восприятие, желания, память… Теперь он понимал и то, что испытала Люстиг, пока длилась пытка Превращения, хотя ее вивисектором был всего лишь Игам, Замурованный В Глине.

Трое адептов Тени оказались гораздо менее сговорчивыми существами, чем Сдалерн, – для них двуногий был только слугой, почти животным, материалом, который следовало использовать с наибольшим эффектом; ничего не значили его страдания, его боль и его ужас…

…Он бежал сквозь струи света, мимо ледяных городов, над шпилями которых таяли радуги, среди башен из нефрита и чьих-то стремительно мелькавших теней. Ничто не могло остановить его бег: ни внезапное нападение хиищных тварей Хаоса, ни огненный шторм, ни всепоглощающие волны, ни омертвляющий холод пустоты – он всегда находил спасение в лабиринте голубых арок, повисших в темноте за пределами поля зрения его подслеповатых глаз.

Только одного он не мог позволить себе – ускользнуть совсем от своих преследователей. Присутствие постороннего предмета порождало назойливую мысль о близкой и неминуемой смерти…

Свора каких-то полупрозрачных тварей, похожих на искрящиеся фигуры из жидкого стекла, мчалась за ним, перемещаясь из ландшафта в ландшафт. Ему удавалось оторваться от них, и они неоднократно теряли его, однако никогда не исчезали полностью, а выбрасывали еле видные, но все же заметные фантомы, служившие ориентирами для охотников. Благодаря этому от своры гончих ненамного отставали другие ловцы Химер, всадники из свиты Короля Жезлов и соперничавшие с ними странствующие охотники из Тени. Некоторые заранее переместились в соседние ландшафты, стараясь отрезать Химеру от Реки С Одним Берегом, к которой ее гнал инстинкт.

Таинственные окрестности Реки были прибежищем Химер, отсюда начинались и тут заканчивались их странствия по Тени. Мало кто из охотников согласился бы оказаться поблизости от тех мест, пусть даже ненадолго. Причиной этому были Охранники Веры, наводившие ужас на обитателей Младшего Хаоса, в том числе на самых могущественных из них. Но не потому, что Охранники причиняли немыслимые страдания или подвергали безжалостным казням (они вполне могли оказаться воплощениями любви, красоты и нежности), – ужасен был плен в их владениях и последствия этого плена. Даже Король Жезлов со своей свитой держался подальше от ландшафта Реки, пока загонщики пытались воспрепятствовать Химере уйти от преследования…

Химера была бесценным мистическим зверем. Почти никому не удавалось поймать ее; Король Жезлов знал только двоих в Обители Семидесяти Семи, кто сделал это, – Мага и Жрицу. Некоторые обитатели Хаоса тратили целую жизнь, чтобы хотя бы увидеть таинственное существо. Считалось, что оно делает неуязвимым того, кто владеет им, и вдобавок поймавший зверя получает часть силы самого Хозяина Иллюзий, творца Химер.

Королю Жезлов эта сила отнюдь не помешала бы, не говоря уже о волшебном зрелище, которое представляли собой так называемые Танцы Химер. Сейчас одно из его тел томилось в предвкушении того, что давняя мечта может наконец сбыться.

В одном из ландшафтов Сенор, превращенный в Химеру, все-таки подвергся нападению хищника.

Хищник был огромен, он занимал собою почти весь ландшафт, и герцог, бежавший от прозрачных тварей, переместился прямо в его чрево. Холодный Затылок даже не понял, где оказался, когда возобладали инстинкты чужого существа и Химера в ужасе бросилась прочь. Но хищник уже держал ее очень крепко.

Голубые арки, сиявшие во мраке ее черепа, померкли; осталась лишь одна, в которой еще можно было спастись. Сенор чувствовал, как его превращенная часть рвется к этому выходу; попутно он заметил нескольких прозрачных гончих, попавших вслед за ним в чрево хищника.

Ландшафт, в котором они все еще находились, начал катастрофически сжиматься, утрачивая пространство, собираясь в сгусток огромной плотности… Чутье Химеры подсказывало Сенору, что хищник скоро сожрет его.

Он предпринял последнюю судорожную попытку вырваться и почти создал в своем воображении новый ландшафт, но не успел перейти в него полностью. У герцога не было возможности как следует сконцентрироваться; внутри сжимающегося хищника субъективное время невообразимо ускорило свой бег, и Сенор ускользнул от него лишь ценой небольшой потери: он оставил Пожирателю Химер часть чешуйчатого хвоста.

Оказавшись в другом ландшафте, он осознал, что чудом избежал смерти, и стал свидетелем гибели прозрачных тварей, которые упорно преследовали его повсюду. Мутные фантомы появились рядом с ним, но самих гончих хищник уже не выпустил из своего желудка.

Химера видела одним из своих глаз, как меркнут прозрачные силуэты, так и не успевшие обрести полного присутствия. Когда хищник сожрал свору, фантомы беззвучно исчезли, будто клочья белесого тумана, растворившегося в воздухе.

Однако ловцы Химер не были новичками в своем деле, и здесь Сенора уже поджидали другие гончие, охотники с магическим оружием и слуги Короля Жезлов, дождавшиеся своего часа.

Сенор снова доверился седьмому чувству, но голубые арки погасли. Внутри его черепа повисла непроглядная тьма – все соседние ландшафты были заняты охотниками… Герцог понял, что охота заканчивается. Во всяком случае, он неплохо сыграл свою роль…

Химера повернула голову, изучая мир, в котором оказалась, и высматривая слабые места в рядах своих преследователей. Сенор собирался предпринять напоследок примитивную и недостойную Химеры попытку прорваться сквозь плотный заслон охотников и ловцов.

Настоящая Химера воспользовалась бы последней, смертельно опасной возможностью избежать плена и снова ушла бы в мир, занятый хищником, – единственный доступный ландшафт, свободный от охотников.

Но Сенору было незачем рисковать и жертвовать собой. Свою цель он уже мог разглядеть – гигантский столб пыли и дыма, достигавший здешних облаков, стремительно приближался к нему. Где-то там находился Король Жезлов в окружении огромного количества смертных и бессмертных созданий, маскировавших его плоть.

Потом облака внезапно сгустились, превратившись в гигантское и угрожающее подобие паутины, сплетенной из темных нитей. Это было похоже на дождь, который хлестал в разных направлениях параллельно здешней тверди. Химера почуяла зарождение магической сети…

Сенор бросился прочь из-под нее, и сеть лишь задела его своим краем. Только теперь он заметил, что у него стал отрастать чешуйчатый хвост, потерянный в ландшафте хищника.

Какие-то иглы вонзились в студенистое туловище, и вскоре оно сделалось малоподвижным и непослушным, будто остекленело. «Яд!» – с ужасом подумал он, но ошибся: Химера была слишком драгоценной добычей. Собрав последние силы, Сенор ударил когтистой лапой приблизившегося охотника, разодрав того в клочья.

Потом слабость, разлившаяся по телу, охватила его целиком, лапы подогнулись, и он рухнул на живот, тихо скуля от бессилия. Конечности не подчинялись ему, однако сознание осталось ясным, и он видел все, что происходило вокруг.

Перед ним стояли, лежали, висели в пространстве разнообразнейшие порождения Тени, которые принимали участие в преследовании. Те, что были похожи на людей, выглядели теперь слегка разочарованными – ведь добыча досталась не им, – но никто не посмел бы оспаривать ее у Короля Жезлов, безраздельного властелина сотен тысяч ландшафтов и всего, что тут обитало.

Плотная толпа охотников раздвинулась, пропуская к пойманной Химере странный экипаж на четырех колесах. На его вытянутой сплющенной морде хищно оскалилась блестящая металлическая решетка. Вероятно, экипаж приводила в движение магическая сила. Он поражал совершенством своих стремительных и плавных форм; темные стекла в его верхней части отбрасывали яркие блики, а за этими стеклами угадывалась чья-то неясная тень.

Тихо урча, экипаж остановился, сбоку открылась дверца, до этого сливавшаяся с корпусом, и под нижним краем этой дверцы появилась нога, обутая в сапог из черной кожи.

Из экипажа выбрался человек, во внешности которого на первый взгляд не было ничего угрожающего. Сенор настолько привык к причудам Семидесяти Семи, что его нисколько не удивил облик, избранный Королем Жезлов.

Король постоял над поверженной Химерой и некоторое время рассматривал ее с довольной улыбкой. Его лицо было молодым и совершенно спокойным. Тонкая полоска усов над верхней губой придавала ему слегка ироничный вид. Костюм из тонкой материи, подобный тому, который Сенор видел на Красном Вдовце, не мог бы защитить своего обладателя даже от небольшого ножа. Однако Король Жезлов не нуждался в примитивной защите. Внутри его зрачков тлели две красные точки, и это было единственное, что внешне отличало Короля от человеческого существа. Красное точки в глубине зрачков заключали в себе большую угрозу, чем любое оружие. Стоило Королю остановить на ком-нибудь свой взгляд, и жертва сразу начинала ощущать мощное гипнотическое влияние…

Несмотря на охватившее его смятение, Сенор заметил странный предмет, висевший на шее Короля, – что-то вроде сверкающих осколков, которые кружились внутри кокона из переплетающихся металлических нитей. Позже до него дошло, что он видит Зеркальный Амулет, а сверкающие осколки – не что иное, как кусочки зеркал, летящие по неведомым орбитам…

Сенор смотрел на их завораживающее мерцание и гадал, какую же силу таит в себе этот необъяснимый предмет, если ради него бароны Крелла затеяли столь рискованную игру. Именно тогда, плененный и беспомощный, он почувствовал, что и сам не прочь завладеть амулетом…

Не переставая улыбаться, Король Жезлов извлек из кармана ошейник, сделанный из гибких стальных пластин. На одной из них сверкал отраженным светом большой голубой кристалл.

Склонившись над Химерой, Король быстрым ловким движением набросил на нее ошейник. Звякнул замок, который тоже был магической вещью. Нечто подобное было знакомо придворному Башни. Теперь никто не сумел бы найти на ошейнике место, в котором пластины слились воедино. После этого Король тихо и неприятно засмеялся.

По-прежнему не имея возможности шевельнуться, Сенор лежал и пытался осознать свои ощущения. Постепенно до него доходило истинное назначение ошейника и то, в каком безнадежном положении он оказался.

Голубой кристалл слепил Химеру – но не два ее широко расставленных глаза, а таинственный «зрачок», помещавшийся где-то между ними. Вместо голубых арок перед внутренним взором Химеры теперь разливалось ровное и яркое сияние, в котором невозможно было что-либо разглядеть.

Герцог понял, что стал совершенно беспомощным в Тени, как самые низшие из существ, не умеющие самостоятельно перемещаться сквозь ландшафты. Заговорщики либо ничего не знали об ошейнике, либо умолчали о нем. Это был один из самых неприятных сюрпризов с тех пор, как Сенор попал в Обитель Семидесяти Семи, хотя чего-то в этом роде ему следовало ожидать.

Король дал знак, и четверо подданных погрузили беспомощную Химеру в приземистый экипаж своего властелина.

Глава семнадцатая

Самка

Подвижность вернулась к нему лишь во дворце Короля Жезлов, явившемся из Хаоса на зов своего хозяина…

До этого Сенор лежал на заднем сидении экипажа и мог смотреть только одним правым глазом, а Король управлял стремительно мчавшейся машиной, вцепившись руками в ажурное колесо с двумя толстыми спицами и глядя вперед через широкое изогнутое стекло. Сзади бежала, скакала, летела его разношерстная свита – и гнала перед собой волну ужаса и ненависти.

Внезапно на горизонте появился гигантский зверь, который увеличивался по мере приближения к нему, пока наконец не заслонил собой полмира. Его голову Сенор так и не сумел разглядеть, потому что она была скрыта облаками.

Туловище чудовища огромным мешком висело между трех лап, расставленных на манер треножника, и когда зверь остановился, оно тяжело опустилось вниз, словно перевернутое горное плато, упавшее с небес на землю. Кожа монстра напоминала каменную стену, в которой кое-где были видны черные дыры туннелей. К ним вели похожие на ступени уродливые кожные наросты. Каждая лапа существа Тени была во много раз толще кобарской Башни, и оставалось только гадать, какие пустоты находились внутри его невообразимой туши.

Сенор понял, что это и есть дворец Короля Жезлов. Мысль о том, что ему придется жить во внутренностях животного Хаоса, вызывала у него чувство, близкое к брезгливости. Он представил себе извивающиеся коридоры кишок, потолки и стены из окровавленной ткани, ручьи лимфы, озера крови и полы, залитые едкой слизью…

Как выяснилось позже, он не так уж сильно ошибался.

Четверо слуг Короля взошли по ступеням, вырубленным в загрубевшей коже, а затем понесли Химеру сквозь туннель, стены которого слабо фосфоресцировали. В их свечении все предметы приобретали жутковатый фиолетовый оттенок.

Один глаз Химеры смотрел вперед, а другой – назад, и Сенор видел, что отверстие туннеля постепенно затягивается за идущими, как будто плоть дворца была живой ловушкой.

Вскоре они оказались в небольшом гроте, по дну которого протекал кровавый ручей. Тут же из стены торчала кость, а к ней была привязана лодка, сделанная из какого-то гладкого вещества.

Сенор наконец почувствовал, что снова обрел способность двигаться. Почти в то же самое мгновение слуги отпустили его, и он утвердился на своих четырех конечностях. Один из сопровождающих потянул Химеру за ошейник, заставив ее забраться в лодку. Даже если бы Сенор пытался сопротивляться, это было бессмысленно – голубой кристалл превратил его в довольно жалкое, по меркам Хаоса, существо.

Стены туннеля окончательно сомкнулись, перекрыв выход. Незавершенный оказался внутри дворца Короля Жезлов.

Превращенный герцог покорно улегся на дне лодки. Двое слуг сопровождали его дальше; оставшиеся в гроте отвязали лодку и оттолкнули ее от берега.

Кровавый ручей терялся во мраке, но когда Химера погрузилась в этот мрак, оказалось, что внутренности гиганта различимы, хоть и подернуты багровой пеленой.

Течение ручья несло лодку, слуги управляли ею с помощью коротких шестов, и вскоре Сенор заметил, что ручей течет вверх под довольно большим углом, будто чья-то глотка всасывает в себя кровь. Он увидел это, но не слишком удивился – каменные лодки, ручьи, текущие вверх, дороги из черепов и дворец внутри гигантского зверя казались ему пока что самыми безобидными из магических шалостей Сущностей, а ему приходилось видеть и куда более угрожающие чудеса.

Кровавый ручей вынес лодку в огромный зал, который можно было бы назвать великолепным, если забыть о том, что его стены, пол, своды потолка, колонны и фризы состояли из кровоточащей ткани. Пульсирующая плоть окружала Химеру со всех сторон, словно дикий ландшафт багрового и фиолетового цветов – средоточие жизни, от которой пахло медленной смертью…

Здесь слуги Короля выпустили Химеру из лодки, и Сенор понял, что оказался там, где ему, возможно, предстояло провести остаток своих дней.

Считалось, что Химеру очень трудно приручить. Король Жезлов знал это и не питал иллюзий относительно пойманной твари. Однако все же существовал способ сделать ее послушным священным зверем, живым талисманом. Для начала надо было подчинить Химеру влиянию голубого кристалла. Когда властелину королевства Унн показалось, что животное смирилось со своей участью, оно получило доступ в любое место дворца.

Сенор бродил во внутренностях гигантского порождения Тени, никогда не смыкая глаз, потому что Химерам неведомы сны. Ему довелось быть свидетелем многих интриг, убийств, самоубийств, оргий, необъяснимых превращений и неотразимо опасного колдовства. Ему случалось видеть тела уродливых, никем не узнанных жертв, трупы, плывущие в багровой полутьме по кровавым ручьям, скоротечные сражения, которые велись при помощи стали, магии и еще чего-то, намного более стремительного, чем магия.

Бежать было некуда, даже если бы он пытался сделать это. Его заперли в одном-единственном ландшафте, где находился дворец Короля Жезлов и где Химеру так легко отыскать. Довольно часто он встречал самого Короля и узнавал его в любом облике, даже самом странном. Тогда он чувствовал на себе гипнотический взгляд Короля, если, конечно, в тот момент у хозяина были глаза…

Постепенно Сенор, превращенный в Химеру, стал тем, чем его хотели видеть, а сам терпеливо ждал своего часа. Он не мог позволить себе ошибиться. На карту были поставлены свобода, жизнь, Завершение…

Временами химерическая часть его существа брала верх над человеческой, и тогда с ним происходили странные метаморфозы. Это было то, что называлось в Хаосе Танцами Химер; возможность созерцать их ценилась почти так же высоко, как мистическое влияние самого животного. Сущности были могущественны, но даже они не сумели воспроизвести ничего похожего на Танцы Химер или хотя бы сотворить искусную подделку. Потому что танцы нельзя подделать – в них проявлялась слепая природа Хаоса и еще одна сила, источником которой был Хозяин Иллюзий…