Три холма, охраняющие край света Успенский Михаил
…Горько плакал на рассвете Простодырый Тилипона:
- «Наморгал,
- Кондол проклятый,
- Хитрозобая гагарка,
- Возврати мою невесту -
- Чудо-рыбу Намотону,
- Отдавай мои доспехи,
- Три волшебные предмета:
- Боевую мужебойку,
- Баррагун и рукавички!»
ГЛАВА 25
- Не знаю, стоит ли нам возвращаться в Турков-холл, - сказал герцог, когда Дядька решился вывести «Додж» на дорогу. - Вероятно, наши враги уже вызвали подкрепление из города…
- Никого они не вызвали, - уверенно сказал Сергей Иванович. - Никому не хочется светиться в сомнительной компании. В худшем случае пришлют таджиков расчищать дорогу, но, скорее всего, и того не сделают. Но ты заметил, Терентий, что Лидка помалкивала? Как не лопнула, бедная? Леди обрадовалась и затрещала:
- Конечно, вернёмся! Не в халатах же нам на люди ехать? Боюсь, там уже журналистов полно! Нынче тайны долго не хранятся! - На какие люди? - не понял Дюк. - Девочку искать! Катю Беспрозванных! - Это без меня! - решительно сказал Турков. - Разве что до Покровского рынка подброшу. Оденьтесь соответственно. Ну, скажем, знатный иностранец и переводчица…
Хотели обернуться по-быстрому, но не получилось.
- Вот вам, Терентий, типично русский расклад, - сказал Сергей Иванович. - В точности бессмертная опера «Вампука». Все поют: «Бежим! Спешим! Преследователь близко!» - и не сходят с места в течение второго акта. Вот точно так же прособирался вор на ярмарку, а она закрылась, точно так же схватился поп за яйца, когда Пасха прошла…
- Выходит, для вашего народа главное - не поспеть вовремя, а метафорически вербализировать ситуацию, - вздохнул Дюк.
Потому что за сборами и готовкой обеда-ужина незаметно прошёл день, хотя был уже он длинный и летний.
Чуня, изгнанный на подстилку, всем своим видом показывал, что вот его, собачий, век будет покороче людского, а он, Чуня, тем не менее не торопится никуда, не суетится, повышает художественность храпа…
- Собрался всю ночь колобродить, - кивнул Дядька. - Предчувствует, что будет неспокойно. Отпадает ваша девочка, ей, поди, тоже надо режим блюсти… Да и я весь изведусь: как вы там, в городе?
Вернувшаяся с кухни Леди подошла к креслу сзади и обвила Терри прекрасными, но мокрыми руками: - Да, любимый! Мы погибнем вместе!
- Лидка! Нельзя об гостя руки вытирать! А ноги, поганка, ты об него уже сто лет вытираешь! Терентий, ты её побей. Наши предки ведь что завещали: башку бабе отнюдь не проламывать, а, крепко за руки взяв, вежливенько поучить! Вежливенько!
- Чем? - заинтересовался Дюк.
- Плёткой, конечно, - сказал Сергей Иванович. - Значит, именно русские открыли садо-мазо?
- Больше-то некому, - развёл руками Дядька. - Обычно боярин надевал на себя кожаную сбрую, эсэсовскую фуражку, брал хлыст и гонял боярыню по всему терему. Потом они менялись ролями. Правда, боярин к тому времени должен быть уже невменяем…
- Вот вы пустяки болтаете, - с упрёком сказала Лидочка, - а мы тем временем ничего не знаем - что там происходит в мире…
- Не позволю! - вскричал хозяин. - Тем более всё мыши сожрали…
Художница не удостоила его взглядом, а взяла старомодный красненький мобильник и принялась набирать номер.
Воспользовавшись этим, Сергей Иванович под столом наполнил стопки и одну сунул гостю.
- И почему мы летом свинину жрём, когда свежих кроликов полно? - пожаловался он неведомо кому. - Чуня! Задавил бы парочку, ты, хищник-гуманист…
Йоркширский терьер, не просыпаясь, отмахнулся хвостиком.
- Не отвечает Клавка… - растерянно сказала Леди. - Она ведь должна была мне картинку скинуть… А она где-то вне зоны…
Потом она столь же напрасно позвонила ещё в два-три места.
- Можно подумать, что вся Москва разъехалась…
- А что, ваших опять стали пускать в Турцию? - оживился Дядька. - Дядька, всё серьёзно! Тащи телик!
- Нам, баптистам седьмого дня, не положено… - начал Сергей Иванович, но понял, что не переспорить ему племянницу.
- Пошли в стайку, Терентий! - скомандовал он. - Вот если бы ты её, лахудру, поучил, то сидела бы она сейчас в уголку и вышивала гладью… Телик ей подавай… Прибамбасы диавольские…
Дюк сперва решил: ага, русские телевизоры такие тяжелые, что таскать их можно только вдвоём, но заметил, что хозяин прячет в складках халата бутылку, - и всё понял.
Вернулись они не вдруг и оживлённо при этом хихикали.
- Бесстыжий ты, Дядька! - сказала Леди. - Я сперва думала, что он в стайке все эти годы томился, а телик-то другой, новенький! И пыли мало! Сам смотришь тайком, а для меня… Сергей Иванович погрустнел.
- От кого бы мне таиться, - вздохнул он. - Просто когда футбол… Человеку ведь свойственно надеяться, правда? Вот и я всякий раз чуда жду, когда наши на кубок или чемпионшип вылезут. А потом с досады снова аппарат пинками в ссылку загоняю. Китай, что ему сделается…
С этими словами он повесил лёгонький экран на стену и взял пульт.
- Я ничего не записывал, один свежак пойдёт! - предупредил хозяин.
- Не мудри, CNN с нас хватит, - сказала Леди.
Некоторое время они безмолвно смотрели, слушали и узнавали, чем живёт бедная планета.
Правительство Курдистана выкатило очередную ноту Ираку, Ирану и Турции, строго предупредив при этом Армению.
По Амуру плавали туда-сюда автономные ныряющие мины, что чрезвычайно возмущало Мандаринат Северного Китая.
Испанский признан вторым государственным языком США.
Значки с надписью «Я разорён» достигли пика продаж. Три одновременно пропавшие в разных частях страны туристические группы до сих пор не найдены.
В окрестностях города Бобруйска снова видели неизвестное науке животное.
Косметика Мёртвого моря! Мёртвые не стареют!
Фидель Кастро заявил корреспонденту «Хастлера», что домыслы западных журналистов, касающиеся его ночного образа жизни, попросту смехотворны.
Аятолла Ибани объявил страны Бенилюкса «маленькими вшами на теле большого шайтана».
Папа римский Сильвестр IV всё-таки принял в своей резиденции на вилле Кастельгандольфо два миллиона молодых христиан. Памятникам архитектуры и искусства, равно как и парковым зелёным насаждениям, нанесён непоправимый ущерб.
(- Дежавю сплошное, - вздохнул Сергей Иванович.)
Султан Бабурин Салах бен Омар прибывает в Россию для установления деловых и торговых связей.
Самый старый кинорежиссёр планеты Тинто Брасс приступил к экранизации «Тёмных аллей» по книге новелл Бунина.
Вы можете получить высшее образование в СМС-режиме! Ответственность за недавний теракт на Евразийской трассе взяла на себя неизвестная до сих пор организация «Зоофилы Бургундии».
Новозеландские командос в очередной раз освободили Косово. Независимые источники не подтверждают случаев каннибализма. «Сепаратисты Али-Паши попросту исчезают бесследно, - сказал нашему корреспонденту генерал-миротворец Лех Парандовски. - Я отдал солдатам приказ больше не учить албанский».
Растёт и ширится скандал, связанный с кражей в барселонском Музео Мендисабаль. Представитель ЮНЕСКО требует немедленно передать «Ла бомбилью» под международный контроль. Сам Пабло Мендисабаль скрывается где-то в горах…
- О как! - воскликнул Дядька. Но это было ещё не всё.
…Копии похищенного рисунка расходятся в мире миллионными тиражами…
- Вот они, три холма… - прошептала Леди. - Теперь, Дядька, введи их в поиск…
ГЛАВА 26
Йа-а! Барра! Барра! Ишнигарраб!
Я шёл за ними по пятам. Ничто не могло остановить Повелителя Грёз - ни границы, ни таможни, ни жалкие попытки досмотра. Кажется, случайные попутчики даже смеялись надо мной! Я запомнил их лица. Виновны все, и отвечать будут все - таким станет багряный девиз моего правления.
И я настиг этого псевдонаследника с его девкой на барселонском бульваре! В городе, где каждая каменная горгулья и химера готовы прийти мне на помощь по первому зову!
И так велика была сила испускаемых мной эманации, что привлекла на древние улицы, поросшие зловещими олеандрами и желтофиолями, множество случайных людских существ - праздных, тупых, порочных, переполненных суевериями, туманными желаниями, кровожадных и трусливых, тщеславных и погрязших в самоуничижении, равно готовых и к любому преступлению, и к немедленному покаянию, пьяных, отравленных дурманом, жаждущих только приказа вождя…
Это и понятно - ведь Владыка Хаоса сам создаёт для себя питательную среду, многократно умножающую его силу.
Я даже позволил себе принять свой истинный облик. Разумеется, это было встречено воплями ликования. Многие узнавали меня и величали тайным запретным именем, ибо Древняя Память неистребима! Многие - но не дебильный мальчишка Теренс. Ему бы ужаснуться моего облика…
Что ж - даже эти двуногие бактерии достойны Алой Тризны…
Я воззвал к Хастуру - и фонтаны дряхлого Барсино забили кровью! Расфрантившиеся макаки поглощали её в неимоверных количествах, дрались, хохотали, совокуплялись прямо тут же, распевали нелепые гимны Молодым Богам… Я царил над людским муравейником, готовым повиноваться малейшему движению любой из моих многочисленных конечностей.
Рвение безумцев было столь велико, что я никак не мог пробиться сквозь толпу к своей цели. Молодой узурпатор и его девка - наверняка тупая американка - оставались покуда безнаказанными.
Но безмозглая людская масса уловила невысказанные желания своего повелителя.
Моя бессознательно сформировавшаяся гвардия (к счастью, среди безнадёжных выродков попадались и те, кто сохранил в себе частицу Древней Крови) схватила девку и потащила вперёд, чтобы доставить к жертвенному алтарю, на котором вскоре и закончит она в моих когтях своё никчёмное существование. Напрасно вырывалась бедняжка, напрасно спешил за ней обречённый Теренс Фицморис Блэкбери. Никому не дано стереть знаки, начертанные на Ониксовых Скрижалях Рлехха.
Но слишком многочислены соборы Барселоны, слишком сильны в ней нелепые нынешние суеверия - чем и воспользовался коварный Азатот.
Он прибегнул к услугам некой твари из своей свиты - той самой, которая обладает способностью поглощать свет.
Тьма - моя стихия, но, к сожалению, она делает бесполезной ослепшую человеческую массу. Я-то видел всё ясно и даже насквозь, а вот перепуганные обезьяны совершенно растерялись и в ужасе стали терзать друг друга, разрывая на части. Мостовая превратилась в кровавую реку. Дикие вопли вспарывали воздух. Я метался туда и сюда, потеряв из виду свою цель, перешагивал через людские тела, топтал их, падал сам, поражал сопротивлявшихся шипами и когтями. Видно, сам Азатот укрыл своим плащом моих жертв, чтобы уязвить меня. Но я сорву этот ненадёжный покров, чего бы мне это ни стоило!
Не в первый и не в последний раз вступил я в схватку с Хозяином Запредельного, чтобы выяснить наконец, кто из нас более искренен в любови к Злу. Я Совершал Знаки. Я Называл Слова: - Калдулех! Далмалей! Чухчух! Тцукка! Азатот Ставил Защиту: - Олеарам! Орасим! Ирион! Тцуккассамм! До рассвета продолжалась эта невидимая смертным битва за власть над миром.
Но вместе с Тьмой ушло и Могущество - моё и моего ненавистника.
Я возлёг на возвышение у берега моря, чтобы в одиночестве оплакать нынешнюю неудачу и набраться сил для дальнейшего преследования.
Но Хозяин Запредельного осмелился нарушить и Боевые Ритуалы, и Турмалиновый Кодекс Чётности, которые я всегда старался соблюдать. Ведь у Зла существуют определённые ограничения - чем иначе оно будет отличаться от размазни Добра?
Ничуть не смущаясь встающего светила, на меня набросились Анабот - Жёлтая Жаба Коммаза и Сефон - Обладатель Зелёного Лика. Они стали чего-то требовать от меня на своём ужасном булькающем наречии.
Как полагается, я совершил знак «Киш», выставив средний палец левой руки, чтобы обозначить свой высокий ранг в Потустороннем.
Усмиряющий Ритуал отчего-то привёл клевретов Азатота в неистовство. Они безжалостно принялись терзать мою уязвимую земную плоть и топтать моё человеческое тело, а потом потащили в свою повозку.
Набережная была пуста, людишки попрятались - Битва за Мироздание надолго испугала их. Возможно, некоторые всё же подглядывали, слегка отведя занавеску.
Возможно также, что среди прочих моё поражение наблюдали и те, чьей гибели я напрасно искал сегодня. Йэ-эх! Хастур, Хастур…
ГЛАВА 27
Образованные люди полагают, что известная фраза «Мавр сделал своё дело - мавр может уходить» была произнесена венецианским генералом Отелло из соответствующей трагедии Шекспира. Дескать, изменщицу я придушил, а дальше сами разводите свою непонятку.
Представьте же их удивление при известии, что сказаны эти крылатые слова совсем в другой трагедии, принадлежащей не Шекспиру, но Шиллеру. Называется пьеса «Заговор Фиеско в Генуе». Заговоры возникают внезапно.
Идёт человек по улице, идёт себе, никого не трогает, но что-то происходит, незаметное для глаза, - и вот он уже заговорщик.
Примерно так же, должно быть, в древнеримской таверне за кружкой скверного, по нынешним меркам, вина раздался безвестный голос: «А кто он, собственно, такой, этот Гай Юлий?» И понеслось…
…Уцелевший после птичьей атаки джип «Чероки» катился по бездорожью, наугад, ополоумевший водила едва успевал объезжать кусты, ржавеющие комбайны и прочие препятствия - а вдруг налетит целая стая таких вот…
Высокопоставленные лица молча тряслись, только юродивый Валетик спокойно продолхол изучать свою перевёрнутую «Юманите-диманш». Референт Ценципер, человек с неестественно умным лицом, пытался поправить галстук - не выходило, руки тряслись. Гоблины-охранники, напротив, возбуждённо галдели и спорили, какими именно снарядами поражены были менее везучие внедорожники.
- Тихо! Стой! - рявкнул сидевший рядом с водителем владыка. Шофёр, превозмогая страх, затормозил. Все уставились на епископа.
- Вон там! - указал Плазмодий вправо от себя.
Ничего, кроме разваливающейся свинофермы, там не наблюдалось.
- Мелькнуло! - сказал владыка. - Подавить! А то вдарят по нам из подствольного, дабы добить!
Командовать, конечно, полагалось бы генералу Лошкомоеву, и такой смертельно дурацкий приказ уж наверное не прозвучал бы, но Аврелий Егорович был настолько подавлен всеми предыдущими событиями, что промолчал, уповая на вышнюю волю.
Гоблины повыскакивали в чистое поле и побежали в направлении главного удара.
- И ты! Прикроешь, коли что! - велел Плазмодий водиле.
Тот подчинился и вылез, передёргивая затвор. Не успели остальные и рта раскрыть, как преосвященный сам перескочил за баранку и дал по газам.
- Куда… - пискнул губернатор. Он хотел, видно, показать, кто тут главный, но не случилось.
Страх вообще творит с людьми удивительные вещи, подвигая то к славе, то к позору. Хотя к позору всё-таки чаще.
Выходило по всему, что владыка не хуже любого водилы знает окрестности: «Чероки» не перевернулся, не врезался в сосну, не наехал на брошенную борону, не столкнулся со стареньким «Феррари», который надсадно волочил по грунту прицеп с навозом, а выкатился в конце концов на берег могучей реки Алды.
- За мной! - продолжал распоряжаться Плазмодий. - Бегом по одному! Они могут быть рядом!
Губернатор, главный милиционер, референт Ценципер и дурачок Валетик, несмея возразить, стали спускаться вниз по крутому склону. Хуже всех приходилось главе области, ведь он никак не мог расстаться с денежным кейсом, потому и вывозился в красной глине больше прочих. Наконец вождь остановился.
- Всё, - сказал он. - Теперь потолкуем. Теперь можно.
- Но почему именно здесь? - обрёл голос губернатор. - Место узнаёшь? - спросил владыка.
- Как не узнать… - впервые за день улыбнулся генерал Аврелий. - Но ведь сколько лет прошло…
- Вот и вспоминайте, кем вы были и кем вы стали, - сурово заявил иерарх.
- Как будто сам лучше, - обиделся губернатор.
- Я вообще червь смрадный, - махнул рукой епископ. - Только у Никона везде уши. У него и в машине такое понатыкано… Ну, полезли, что ли… - А вдруг? - сказал генерал.
- Если за столько лет не обрушилась, то и сегодня с божьей помощью уцелеем, - утешил епископ.
Пещеру, вырытую в глине и углублённую в своё время несколькими поколениями юных малютинцев, увидеть можно было только с фарватера. Когда-то здесь были и штаб, и клуб, и распивочная, и прибежище первых поцелуев, и вообще всё, что полагается подросткам разной степени трудности. А нынешние детки, видно, брезговали вылазками на природу, навсегда отныне прикованные к стрелялкам, порносайтам и чатам.
- Тут ему нас не засечь, - сказал Плазмодий. - О, и лавка даже не сгнила! Садитесь, чада, и оплачьте участь свою…
- А как же он? - показал генерал на референта Ценципера.
- Он - умный еврей при губернаторе, - сказал владыка. - Ему можно и даже положено. Верно, Саввушка? Вот вам и место укромне, злачне и прохладне… Даже шприцы не валяются! Вот для того-то отшельники фиваидские в пещерах и - селились! Они знали дело! Вы хоть сообразили, что смерть наша близка?
- Но ведь пронесло же, - сказал губернатор Солдатиков.
- Не знаю, я так удержался, - язвительно парировал иерарх. - Вы что, подумали, что это Филимоныч, во тьме язычества блуждающий, нас прикончить собирался с помощью богомерзкого устройства? Тот самый Прокопий Филимоныч, который всякую павшую пчёлку оплакивает? Над телятами трясётся? У симменталок лично роды принимает? Никон это! Отработал он нас, и теперь истлит, яко гагрена жир… Лошкомоева передёрнуло: - А кто он без нас?
- Без нас-то он превосходно обойдётся! На наши-то места много желающих! А вот что нам теперь делать? Куда бежать, кому плакаться? Москве али Питеру? Гаранту али Всенародному? Даже я не знаю, кто мне теперь настоящее начальство - то ли святейший и блаженнейший Владимир, то ли обер-прокурор… К Пасхе обещали прояснить…
- Ну, ты ещё скажи, что в России двоевластие! - попробовал одёрнуть дерзкого попа губернатор Солдатиков. - Я же вам сто раз объяснял, что такое традиционная точечная демократия: это когда вертикаль власти пересекается гори зонталью самоуправления…
- Словоблудие, произвол покрывающее! - - воскликнул Плазмодий, и лик его даже слегка озарился в полумраке пещеры аввакумовской страстью, но никто этого не заметил.
- Эк тебя на совесть-то пробило, эпидиаскоп хренов, - сказал генерал. - Не поздно ли?
- Благоразумный разбойник на кресте раскаялся, - как-то неуверенно возразил епископ.
- И что, под амнистию попал? Или статейку ему поменяли?
- А, - махнул рукой владыка. - Не буду к вашим заблудшим душам обращаться и бисер метать, воззову к мерзкой плоти: жить охота? Вопрос был чисто формальный.
Все, собравшиеся в штабной пещере детства, не просто хотели жить. Они хотели жить всё лучше и лучше. С каждым днём.
- А вот Никону неохота, чтобы мы жили, - продолжал иерарх. - И коли уберёг нас сегодня господь от лютыя смерти, то даёт он нам знамение…
- Ну а что мы можем? - с отчаянием спросил губернатор. У него не только костюм, у него и нос был в глине.
- Мы ведь жили без Никона? - задал владыка ещё один излишний вопрос. - Жили. Другое дело - как? Ты, Аврелий Егорыч, нормальный был мент, даже героический, маньяка Девочкина повязал…
- Ага, а наградили Толстоёмова! - огрызнулся Лошкомоев и невольно прикрыл глаза, вспоминая свой звёздный час.
Этого Девочкина журналисты прозвали маньяком-джентльменом, потому что он, потроша очередную бизнес-вуменшу, приговаривал: «Ничего личного, чистая физиология».
- И ты, Олег Максимович, - воззвал поп к губернатору, - хоть и не геройствовал, но дело знал, китайцев из леса выгнал…
- А на лес всё тот же Никон сел, - буркнул Солдатиков. - Отечественный производитель…
- И ты, Саввушка-референт, надежды подавал, за бугор не уехал, только гранта тебе не хватало… Ну, дал тебе Никон грант. Куда ты его дел? То-то. И так во всём. Говорил же апостол иудейской вашей братии: «И не участвуйте в бесплодных делах тьмы, но и обличайте»! Не к душам опять же взывал, а к мошне - дела тьмы, дескать, бесплодны, отката не ждите… И я, многогрешный… А! У меня свой судья, и страшусь я его много больше, чем Никона…
Потом в пещере, которая стала удивительно тесной, забушевала такая достоевщина, какую и представить себе не смог бы герцог Блэкбери. -…и ведь прекрасно я знаю, что никогда не начинал проповедь словами «В раю зае..сь», что никакого ротвейлера не отпевал, никакую резиновую бабу не крестил, никаких греко-римских борцов не венчал, - с рыданием толковал иерарх. - А как увижу никоновскую образину, тотчас чудится - и начинал, и отпевал, и крестил, и венчал! Он ведь документами грозится, видеосъёмками! И не превозмочь мне морок!
- А молебен во здравие Ходорковского? Было ведь по факту такое мероприятие? - напомнил Аврелий Егорович. - Никон тебя отмазал…
- В конечном счёте - верный оказался экшен, - сказал референт.
- Это всё потому, что религиозную пропаганду разрешили и научный атеизм разогнали, - мрачно сказал губернатор. - Вот и полезли в нагрузку всякие чудотворцы и ясновидцы, колдуны России…
- Одного без другого не бывает, - снова подал голос референт Ценципер. - У меня же в его присутствии одна только мысль: Россию продал, Россию продал… Христа опять же распял… Младенцев избил…
- Вот так помалу Никон и претворил мелкие страстишки и предрассудки в грехи лютые, смертные, - подытожил внезапные исповеди владыка. - А знаете, что самое страшное?
- Ну? - ахнули все, хотя страшнее было бы вроде и некуда.
- А то, что вот выползем мы из укрывища на белый свет, залезем в его машину, и снова поверим в тяжкие свои прегрешения и во власти сатанинской окажемся! Вот что непереносимо!
- Мудак он, а не сатана, - проворчал генерал. - Много чести…
- А сатана-то кто, по-твоему? - вскричал владыка. - Это потом люди придумали - Люцифер, Денница, Падший ангел… Чтобы не так обидно было, что обычный…
- Ну, пока что мы в своём уме, - сказал референт Ценципер. - Ваше преосвященство… или как у вас положено?
- А, зови меня просто: ребе Плазмодий, - сказал владыка.
- Вот вы уже шутите, - сказал референт. - Это хорошо. Так вот, господа, пока мы из этого ума не вылезли, давайте здраво размыслим и решим, что будем делать… Век нам в этой пещере не просидеть, у меня, например, клаустрофобия…
- Ты и маленький ссыкун был, - заметил губернатор.
- Спасибо, патрон, - сказал Ценципер. - Можно, конечно, симулировать собственную гибель: пещеру завалить, подбросить что-нибудь из личных вещей; давай, давай, главмент, соображай, это по твоей части. А сами разбежимся по дальше. Деньги на первое время есть…
- Всё бы ты деньгами мерил, Саввушка, - горько сказал губернатор, словно сам прожил век бессребреником.
Но разжал наконец кулак, положил кейс на колени и раскрыл. Вместо положенных денег…
- Опять гербарий… - растерянно сказал Лошкомоев. - Севка, а ты как-нибудь заклясть бабло можешь? Ну, освятить?
Владыка, мирское имя которого воистину было Всеволод, руками развёл:
- Я же поп, а не колдун… Давайте отмотаем назад и разберём всё по порядку. Что мы знаем про Филимоныча? И чем это может нам помочь?
- Пацаны, я знаю! - раздался незнакомый голос.
Хотя голос-то был как раз знакомый. Просто очень давно уже не слыхали беглецы-заговорщики человеческих слов от дурачка Валетика.
- Валька! И ты в ум вернулся! - радостно вскричал Плазмодий. - Вот что значит - весна кончилась!
И, как много лет назад, снова зазвучали в разбойничьей пещере детства страшные сказки про деревню Шалаболиху…
- И с тех пор никто на свете
- От равнины Гулу-Гула
- До долины Иллигару,
- От вершины Фоэлору
- И до озера Гувира
- Не укажет, не подскажет,
- Где могила Тилипоны -
- Одинокого героя,
- Простодырого Дардура.
ГЛАВА 28
…Падение всегда предшествует возвышению - потусторонняя жизнь давно меня в этом убедила.
Моя новая тюрьма не походила на замок из багрового гранита. Здесь были теснота, полумрак, тошнотворно пахло людской жизнью и плодами её бессмысленной деятельности.
Анабот и Сефон предали меня в руки обычных полицейских. Ну, не совсем обычных, поскольку один из них владел Жезлом На-Хага, который и обрушил на мою голову. Никакое другое оружие в мире не могло бы повергнуть меня в беспамятство, да такое глубокое, что эти невежды посчитали меня мёртвым и кинули в склеп к остальным покойникам. Я понял это впоследствии.
Когда я очнулся от холода, скорбное помещение уже пустовало. Как были использованы Азатотом тела сотен погибших в эту несчастную ночь, меня мало интересовало. На полу рядом со мной чернело какое-то тряпьё. Но Повелитель Грёз и Владыка Хаоса не нуждается в пуховых перинах. Ему достаточно малого…
Через некоторое время, согревшись, я почувствовал, что подушка моя шевелится! Неужели Азатот и после случайной своей победы не даст мне времени, чтобы восстановить свою мощь? Кто этот неведомый враг?
Я вскочил и угрожающе выкинул щупальца вперёд. Чёрное тряпьё поднялось и приобрело форму.
Я узнал его - это был шоггот! Один из бесчисленного сонма рабов, подчинявшихся Древним Богам, порождение тьмы, могущее приобрести любой облик. Так вот кто пожрал свет на бульварах Барселоны!
А мудрецы полагали, что их и на Земле-то не осталось…
Но Леденящий Перст Угольных Полей Херакса знает, как обращаться с шогготами. Он вообще знает всё.
Подчиняющий Знак «Вур» у профанов зовётся «рожками».
Вскоре я милостиво удостоил бедного последыша Древней Тьмы своей беседой. Мы общались на языке столь забытом и сложном, что человеческая гортань не в силах воспроизвести его причудливых фонем.
Выполняя приказ прежнего случайного повелителя (наверняка никчёмный и бессмысленный по сравнению с моей грандиозной Миссией), шоггот истратил слишком много сил и потому, как и я, был принят за труп. Сейчас он напоминал истощённого арапчонка, тысячи которых каждый день гибнут от голода в засоленных африканских саваннах, только черты его физиономии были другими - ни мясистых губ, ни белоснежных зубов, ни плоского носа с вывороченными ноздрями, ни светлых ладошек.
Но я-то знал, на что способны его паучьи конечности!
Я согрел подыхающего шоггота своим телом, и в благодарность он обязан был отслужить мне. В ответ я снизошёл до клятвы и пообещал отпустить его, когда покончу с Теренсом Фицморисом. А Властелин Хаоса, в отличие от вероломного Азатота, выполняет обещания! Хотя, скорее всего, бедняжка-шоггот и сам не захочет покинуть своего нового хозяина, ибо нет выше чести для всякой твари, чем служить Разводящему Стражей Полуночи!
Я снял с себя грозное истинное облачение, которое теперь могло только привлечь ненужное внимание, и с удовольствием отметил, что портплед, в котором я хранил его вместе с прочей мелочью, тюремщики не тронули. Видимо, они не поверили, что украшающий герб выполнен из чистого золота. Проклятый герцог не экономил на деталях!
Верхняя конечность моего нового раба скользнула в замочную скважину (тьма пройдёт повсюду), и дверь распахнулась. Отныне мне не придётся тратить своё могущество на подобные мелочи.
Встретившихся нам на пути служителей склепа маленький шоггот успешно повергал в обморок, молниеносно закрывая им глаза своими холодными, мокрыми и липкими лапами.
Думаю, что покойный дилетант Сальвадор Дали не отказался бы пройтись по улицам Барселоны с настоящим шогготом на поводке, но тщеславие я оставляю жалким людишкам. Поэтому я приказал рабу занять своё место в том же портпледе и подумал, что было бы забавно нарядить малыша в мой истинный облик. Но всему своё время.
Отныне мне нет нужды искать след Теренса Фицмориса и его злосчастной спутницы. Шоггот сам найдёт негодяя. Или того, кто выведет нас на этот след… И он нашёл!
Не знаю и не хочу знать, что ещё натворил этот сопляк Терри, только по следу его уже шли. По виду преследователь был типичный каталонский отец семейства - толстый, усатый, лысеющий и одышливый. Не исключено, что похотливый Фицморис, по примеру нашего покойного предка, обрюхатил его дочку. Что ж, кабальеро, я вам сочувствую, но месть принадлежит мне…
Проклятье, разгневанный папаша воспользовался частным самолётом! Шоггот, конечно, отыщет его повсюду, но сколько времени будет потрачено зря!
Однако моя живая пригоршня тьмы оказалась на редкость сообразительной. Лишь на мгновение погасли аэродромные прожекторы, а мы со слугой уже оказались в багажном отделении «Фалькона». Кажется, кто-то из друзей герцога Блэкбери владел похожей машиной…
Теперь уже шоггот спасал меня от холода, переливая в моё земное тело тепло из самолётной турбины. Положительно, не так уж всё плохо в этом Добре… По крайней мере, мне не пришлось лететь на самолётном хвосте, уподобившись сельской ведьме.
Но в аэропорту варварской столицы гипербореев преследуемый жирный подонок застрял и не желал двигаться вообще никуда! Меня так и подмывало поторопить его пинками!
Наконец к нему подошла какая-то старуха - вероятно, частный сыщик или агент. Беседовали они тоже непозволительно долго, так что ко мне дважды подходили полицейские и дерзко вопрошали, какой именно мужской член я пытаюсь найти. Вероятно, болваны приняли меня за содомита. Это им дорого обойдётся в своё время…
В условленном месте (вечно эти шпики оккупируют туалеты) старушку сменила другая женщина - моего кабальеро передавали по эстафете.
Самое время было выйти на новый этап преследования, но поведение московитов непредсказуемо. У кабальеро и его женщины тоже был преследователь! Вернее, преследовательница…
И тут снова дала о себе знать та неодолимая сила, которая помешала мне стать профессиональным танцором… Йа-а… Йа-а…
ГЛАВА 29
…Изображение оказалось скверное, чёрно-белое, да ещё и сделанное под углом - система видеослежения в «Ла бомбилье» была хоть и надёжная, но старенькая.
И тем не менее Три Холма, Охраняющие Край Света, нарисованные неуверенной детской ручкой, произвели на мировую общественность такое неожиданное впечатление, что и сравнить-то не с чем - «Герника» Пикассо? Туринская плащаница? Кубик Рубика? Или даже пресловутая «Девушка с кирпичом во рту» неистового делийца Чучундры Даса?
Как проходит земная слава, все хорошо знают. А вот как она приходит?
Барон Вильфред фон Квинке, признанный законодатель вкусов Старой Европы, едва увидев этот рисунок даже в такой приблизительной передаче, уверял окружающих, что немедленно уловил звон отдалённых колокольчиков и почувствовал, что отныне в жизни его произошла кардинальная переоценка ценностей. Всей трепетной душой барон устремлялся туда, где открывалась ему невидимая для прочих страна, расположенная за пределами доступных нам полей.
- Нет, там не сбываются мечты, - снисходительно улыбался на экране сухопарый старик с роскошной раффлезией в петлице. - Просто они начинают казаться такими же убогими и примитивными, как и наше воображение. Безответственный выскочка сеньор Пабло Мендисабаль-и-Пердигуэрра проявил преступную халатность и выказал полное своё невежество. Его имя теперь по праву стоит в одном ряду с Геростратом, вождём вандалов Гезенрихом и халифом Омаром, спалившим Александрийскую библиотеку. Он должен быть объявлен преступником всемирного масштаба! Что из того, что ему удалось трижды обойти несравненного Уве Зибеля и поразить ворота гениального Райнера Шпицвега? Эта победа была чисто случайной и не даёт всякому нуворишу право распоряжаться мировыми шедеврами. В его руках было подлинное сокровище, и где оно теперь? Дверь в Неведомое на мгновение приоткрылась перед человечеством, чтобы сразу захлопнуться - возможно, навсегда… Я рыдаю вместе с вами, друзья мои…
Отставать от барона никому из приличных людей не хотелось. Газеты наперебой обличали затравленного Паблито. Футбольные фанаты всего мира вставали на защиту любимца, поскольку видали-перевидали они эти долбаные картинки. Музео Мендисабаль был закрыт и взят под охрану войсками ООН, пусть и запоздало. Ватикан покуда молчал, а сам папа Сильвестр IV пыхтел и готовился вот-вот разразиться внеплановой энцикликой. Поговаривали, что понтифик рассматривает рисунок как аллегорию Троицы.
Но гималайские махатмы опередили его - очередное их послание принял, как всегда, ясновидящий гуру Катаракта из Мумбая. Махатмы заявили, что всегда предсказывали: спасение миру придёт из России, вот оно и пришло, но погрязшие в мелких страстишках европейцы ничего не поняли, и, разгневанные их небрежением, Владыки Агартхи решили, что Весть была обнародована слишком рано.
Нечёткая волнистая линия, доставшаяся лоховатому человечеству вместо чудесного оригинала, тут же размножена была в миллионах экземпляров, украсила плакаты, значки, ткани, знамёна и транспаранты.
От России потребовали немедленно назвать имя поразительного ребёнка. Русские долго молчали, но потом министр иностранных дел заявил, что правительство Федерации давно уже располагает гораздо более качественной цветной копией искомого шедевра и что группы специалистов мудро и своевременно были направлены на поиски места, соответствующего изображённому на рисунке, которому Европейский союз поспешно придаёт чересчур большое значение. Но топонимов, содержащих понятие трёх возвышенностей, слишком много - взять хотя бы Тригорское… Кто знает, какие дали открывались там Александру Сергеевичу? Талантливых детей же становится всё больше и больше благодаря усилиям государства…
Имя Кати Беспрозванных из города Малютина так и не прозвучало. Его знали во всём мире только пятеро - если, конечно, кум Понсиано не разболтался перед русской подругой. Ну и, конечно, сама Катя…
Зато объявилось множество юных российских самозванцев, наущаемых родителями, ибо за оригинал обещана была огромная награда. Только вот подтвердить своё авторство они ничем не могли…
«Мы явно имеем дело с типичным случаем нейрографического программирования», - сухо отозвалась из-за океана группа нобелевских лауреатов. Штатам было обидно и досадно, что не они замутили дело, но и там зашевелился кое-какой впечатлительный народ, засобирался в Новый Новый Свет, расположенный за пределами ведомых нам полей.
Ассамблея ООН постановила направить на поиски похищенного рисунка подразделение всё тех же незаменимых новозеландских командос, предоставив им неограниченные полномочия. Вождь маори пообещал заодно вырвать печень у бедного экс-капитана «Барселоны» - так полагается поступать с воином, заснувшим на посту. В ответ на это футбольные фанаты пообещали вырвать у вождя…
- Ну, вяканья твоего я довольно слушал, - постановил Турков, обращаясь к экрану. - По молчи. Вижу, что ума ты не набрался. Придётся тебя опять в бессрочную ссылку…
- Гнобят нашего Паблито, как бурундучка аляскинского! - возмущалась Лидочка перед экраном, откуда, словно из поганого ведра, лились непрестанным потоком новости. - Зря я, дура, шум подняла! Кто бы и внимание обратил!
Экран жалобно поморгал и погас.
- Однако обратил же! - сказал Дядька. - Хорошо, что ты эту картинку не видела, а то бы совсем рехнулась, я тебя знаю…
- Да проще простого, - сказал Дюк. - Нашёл какой-нибудь щелкопёр старуху, расколол её или внучку…
- Господа, - сказала Леди. - Вот мы сидим, а ведь надо девочку найти!