Свиньи во тьме Тихомиров Артем

Пышехвост пожал плечами, дернул хвостом.

– Почему это должно укладываться? – спросил он. – Война как война.

– Хочешь сказать, что ты этого ожидал?

– Да. С того момента, как Свин сообщил мне, что я остаюсь.

– Эх, Барсик. Иногда ты выглядишь полным дураком, иногда наоборот – мудрейшим из котов. Иногда ты болтаешь без умолку, а в другой раз слова из тебя не вытянешь неделями.

– И…

– Просто хочу знать, что у тебя на уме…

– Зачем?

– Я – твой командир, хочешь ты этого или нет. Я должен быть уверен, что завтра, наевшись досыта полевой жизни и постоянной войны, ты не сбежишь. Наплюешь на свои планы и возможность разбогатеть… М?

– Все по-прежнему, Вонючка.

– Об этом было в Пророчестве? О том, что ты будешь делать в составе Бригады? Засады, ночные рейды, диверсии, ликвидация… Одним словом, грязная работенка. Мы вдалеке от основных событий. Где-то гремят сражения, а мы ковыряемся в пыли, выискивая алмазы, которых, возможно, не существует.

Кот оскалился.

– А ты философ, Вонючка.

– Как любой солдат, который достаточно долго воюет.

Пышехвост чертил в пыли палочкой какие-то знаки. Издали до нас долетали звуки губной гармошки. Сейчас мне было приятно слышать наигрыши Чертополоха. Когда он исполнял красивые мелодии, а не просто выдувал хаотичные звуки из гармошки, это поднимало ребятам настроение.

– Ты ведь хочешь знать, что именно мне сказал Овощной Оракул, – произнес Барсик.

– Примерно.

– Любые прорицания не точны. Они обрисовывают общую ситуацию и указывают на возможное развитие событий. Деталей минимум, – сказал кот. – А если отвечать на твой вопрос, то… я ни слова не слышал о том, что мне предстояло занимать этим…

– И?

– Я не жалею. Я всегда говорил, что знаю, на что иду.

– По крайней мере, честно, – заметил я. Кот посмотрел на меня устало. – Мне нравится твоя работа и твое упорство. Мы обязаны своими успехами тебе – во многом! Я хочу, чтобы Черный это знал. В донесении я отражу свое мнение…

– Зачем?

– Пусть Свин решает, каким образом поощрить тебя…

– Странно слышать такое от кошкофоба, – хмыкнул Барсик. – Я для вас словно золушка, вечно никакой благодарности… А тут вдруг такое.

– Мне хочется верить, что я справедлив, – сказал я.

– Должен признать.

– Может, Свин все-таки выполнит твое желание… Только Свиноматерь это знает.

– Какое желание?

– Вступить в Бригаду.

– Хм… То есть, ты изменил свое мнение. Традиция уже ничего не значит?

– В истории Бригады были почетные солдаты. Давно, правда… Черный Свин умен, он найдет выход из положения. Позже я напишу представление на твое награждение…

У кота глаза полезли на лоб.

– Не знаю, насколько это будет кстати для твоего самолюбия, но я считаю, ты должен быть отмечен. Лично я так считаю.

Пышехвост долго обдумывал эту мысль.

– Ну представь, – сказал я. – Ты придешь к своей кошечке с грудью, увешанной медалями Свинской Бригады… Разве на ее папашу это не подействует?

– Хм… пожалуй… Он такой – подавай ему заслуги.

– А я о чем говорю?

– Не понимаю тебя, свин, – сказал Барсик. – То ты поносишь меня последними словами, то сулишь почести и награды.

– Я справедлив. Не ищи двойного дна. Коты хитры и себе на уме, но свиньи народ простой.

Подождав, пока высохнут чернила, я свернул лист бумаги в трубочку, обвязал шнурком и вошел в дом. Там я растопил сургуч и скрепил донесение печатью.

– Эй, Чух!

Нарочный появился почти сразу. Выскочил из соседнего дома, где играл в кости с Полтинником, и прискакал ко мне.

– Держи. Отправляйся в путь немедленно. Сообщишь, что мы выступили в Огурец сегодня ближе к вечеру.

Чух отдал честь и смылся, не очень довольный тем, что не получил такого отдыха, какого ожидал. Пышехвост все так же сидел и ковырял палочкой в пыли, выводя каракули. Я не стал спрашивать, почему он такой смурной. Несмотря на то, что он говорит, что ожидал всего этого, он переживает. То, чем мы занимаемся, может сломать решимость даже закаленного невзгодами и сражениями ветерана.

Все, что я хотел сказать коту, это то, что он держится молодцом и заслуживает награды. Только и всего. Есть опасность, что Барсик опять раздуется от осознания собственной значимости и будет петухом ходить, задирая нос.

Я вернулся в дом, мучимый жаждой, и выдул кувшин воды. На кухне стоял дым коромыслом. Что-то напевая, хозяйка возилась с барашком. Она посадила его в чан и намывала при помощи щетки на длинной ручке. Из большого комка мыльной пены выглядывали блестящие глазищи Вьюнка. Небось в приюте никто не будет так заботиться о малыше.

Я вернулся к своим бумагам и вещам. Надо было начинать подготовку к отъезду. Приказ пришел весьма кстати. Моим парням надо отдохнуть. Мы на пределе. Даже Пышехвост, всегда бравирующий своей неутомимостью, походит на половую тряпку.

Сам я за эти полтора месяца потерял одну шестую своего веса. Постоянно приходится проделывать новые дырки в ремне. Одежда висит, словно на огородном пугале.

Дайте нам недельку передышки – и мы готовы будем штурмовать ставку самого Мозгоеда.

Когда мы уезжали, бараны, собравшиеся на улице, плакали и просили нас остаться. Мы поделились с ними всем, чем могли. Оставили большую часть заготовленной провизии, того, что добыли в рейдах и что могло пригодиться местным по хозяйству. Вьюнок, которого овца не отпускала от себя ни на шаг, рыдала в три ручья. Сам барашек махал нам до тех пор, пока нас можно было увидеть на дороге.

Если мой взвод не перебросят под Клевер Душистый, возможно, сюда мы еще вернемся.

Если будет, куда возвращаться. Чокнутый не забудет о Сером. Не забудет о подарке, который мы ему отправили.

А в деревушке из мужского населения только пять баранов весьма преклонного возраста. Из оружие несколько вил, косы и цепы для обмолота зерновых.

Остановишь этим нового Серого? Нет.

Глава 4

Кошелек и записка

Третий день мы были в пути. Черный не устанавливал никаких сроков, поэтому спешить не было смысла. Многие спали прямо в седле, по солдатской привычке использовать любое свободное время чтобы наверстать нехватку ночных часов. Так делал и я. Мне снились разные города, в которых я был и в которых не был. Бараниенбург, например.

Говорили, что этот город – настоящая твердыня, не подвластная никакому оружию. Короли Баранхейма укрепляли ее в течение столетий, каждый вносил свою лепту в обороноспособность столицы. В Бараниенбурге можно было выдержать многолетнюю осаду.

Хотелось бы мне увидеть этот фортификационный шедевр. Побродить по улицам, посидеть в кабачках и пабах, потянуть местное пивко. Пиво! Я не помню, когда в последний раз пил настоящее… В одной из деревушек однажды мы разжились бочкой разбавленного портера. Толку от него не было, только в кусты тянуло по-маленькому. Овцы не большие мастера в пивоварении. Вот козлы да. И кролики. Поэтому, наверное, нам в Похлебке было так хорошо.

Меня то будили выкрики случайных птиц, то погружал в сон мерный стук копыт бредущих лошадей и стрекотание кузнечиков. Время от времени Чертополох разрушал тишину ленивыми трелями губной гармошки. Эти звуки наводили во сне на странные образы.

В день мы делали не больше восемнадцати миль, останавливаясь на ночлег вдалеке от населенных пунктов.

Окрестные земли были целиком под властью баранов и их союзников. Чем дальше мы забирались на северо-восток, тем деревушки были богаче, ухоженней, народ приветливей. Ясно – этих не коснулась война. Это не Турнепс.

До Огурца оставался еще день с хвостиком пути. Следуя по большаку, мы стали встречать не только купеческие повозки, но и вооруженные отряды. То регулярная армия, пешком или в седле, то полевая жандармерия, неизменно требовавшая у нас мандат и приказы из штаба, то подразделения наемников, сформированные в лагерях на севере Компостланда.

Мирный край стал одной большой военной базой. Экономика перестраивалась под ее нужды. Многие отрасли так возвысились, как раньше и предположить было нельзя. Особенно производство тканей, шерсти, упряжи для лошадей, каретное дело, кузнечное, оружейное. Сметливые купчишки из барсуков и бобров ринулись в Баранхейм со всех сторон света – сколачивать состояния. Армия платила, а большего и не надо было. Бараны знали старую истину, что войну выигрывают не только солдаты и даже не столько они, а теплые куртки, удобные сапоги, сытная еда и хорошее пиво.

По дороге двигались армейские обозы. Фуражиры везли все, что удавалось купить или обменять. От железа и древесного угля до гвоздей и пеньковой веревки. Обозы всегда сопровождали отряды вооруженной до зубов кавалерии. Я заметил, что, как правило, это ветераны. Видно было по их взглядам. Они напоминали наших свинов, немногословные, покрытые шрамами рубаки.

Следуя старой традиции, мы обменивались новостями, травили байки и передавали приветы. Узнав о том, что мы свины из Бригады, союзники начинали посматривать на нас с нескрываемым почтением. Находясь вдали от основных событий, мы даже не знали, какой авторитет приобрели свины в союзных войсках. Бригада воевала в составе различных соединений. В Желудке сейчас стояла только половина наших бойцов. Ни одного боя, в котором участвовали бойцы Черного, союзники не проиграли. О нас рассказывали множество историй, пропитанных восхищением и ужасом. Свины неистовы в бою… Сотня свинов стоят тысячи зубастых… Свины сумасшедшие берсерки…

Все это правда – на большую часть. Легенды о наших подвигах разлетелись по всему Баранхейму. Я подумал, а не замешан ли здесь сам Черный Свин? Враг не может не знать о том, что говорят по ту сторону линии фронта. Если волки будут получать нужные порции слухов о том, что Бригада намерена дойти до самой столицы Клыкарга, утопив в крови волчье племя, мы уже частично деморализуем неприятеля. Умелая пропаганда плюс конкретные действия в духе нашей выходки с головой Серого. Зубастые должны крепко призадуматься, как себя вести в следующий раз, когда они увидят перед собой стену свинских щитов и увидят наше черное знамя. Пощады не будет.

Чем дальше мы продвигались, тем меньше у нас было времени посвятить неспешный ход наших лошадей дреме. Окрестности привлекали внимание. Процветающие (пока) фермы, сады, оранжереи, дома отдыха, развитая инфраструктура. Пестрота. Многоголосие. Здесь умели веселиться, петь песни, танцевать, закатывать пирушки и фестивали. Земля, на которой стоял Прохладный Огурец, принадлежала графству Ячменфорт. Я слышал, что здешние правители, бывшие вассалами Узколоба Четвертого, всегда покровительствовали искусствам, науке и чародейству. Огурец стал культурным центром Компостланда, пусть и небольшим, но у которого был шанс разрастись когда-нибудь до размеров Клевера или даже Бараниенбурга.

Здесь не знали войны. Местные жители, видимо, считали, что все это забава, нечто вроде игр на свежем воздухе с физическими упражнениями. Судя по царившему здесь веселью, рассказы беженцев с юга не очень впечатляли огуречников.

Пока война далеко, народ предпочитает веселиться. Иллюзии помогают справиться со страхом.

Я сравнил все это с тем, что было в Желудке. Там жители смотрели на жизнь более здраво…

Вечер застал нас в сильно расползшемся во все стороны пригороде Огурца. С холма, на котором находился постоялый двор, можно было увидеть при ясной погоде городские стены. Я принял решение остановиться на ночлег здесь. Двор назывался «У камелька». Название уютное, обещающее отдых и тепло. Парни поддержали идею.

Правда, с деньгами было не очень. Половину всего «богатства», того, что мы содрали с убитых волков, пришлось отдать жителям деревушки, где остался Вьюн.

Я велел своим остановиться у въезда в большой прямоугольный двор и ждать меня, а сам отправился договариваться с хозяином.

Ко мне вышел порядком разжиревший крыс в нарядном кафтане. Поглядев на меня сквозь очки, он поинтересовался, что мне нужно. Я объяснил. И про затруднения тоже. Крыс подскочил чуть не до потолка, засуетился, чуть по стенам не забегал. Такое с ними бывает в состоянии возбуждения, хотя… у Сиория Мормышки я подобного не замечал.

Я ждал, пока хозяин успокоится, гадая, что означает его реакция.

– Для меня это огромная честь! Огромнейшая, господин сержант! Вы можете жить у меня сколько хотите – я не возьму с вас ни пистоля!

– Это почему? – спросил я. – Мы не требуем особого отношения. Мы можем восполнить недостаток средств обменом…

– Вы не поняли! Я не возьму с вас денег! Несколько дней назад несколько моих родственников, прибывших ко мне из Бараниенбурга, попали под обстрел вражеской конницы. Какие-то волчьи отряды прорвались в тыл союзных войск. Завязался бой между противником и группой, что охраняла обоз. И если бы не подоспевшие на помощь свины из Бригады, волки захватили бы обоз и увели в плен моих родственников – племянников, сестер, братьев. А кто попадает к зубастым… – Крыс воздел руки к потолку, словно призывая в свидетели всех богов. – Свины избавили меня от горькой судьбы того, кто оплакивает родных! Слава свинам!

Я огляделся. Наша беседа уже привлекала внимание посетителей. Они прислушивались к словам крыса и во все глаза пялились в мою сторону.

Перед ними стоял один из Тех, Легендарных…

Что ж это получается, теперь и по улице спокойно не пройдешь? Только бы не бросились просить автографы.

– Вы получите, господин сержант, все, что требуется! Это моя единственная возможность отплатить свинам за оказанную услугу… Итак! Вам нужны комнаты? Еда? Умыться? Овес для лошадей? – Крыс вынул записную книжку и с быстротой молнии что-то в ней начеркал.

– Эээ… В общем, все это нам нужно, – ответил я.

– Ох, горе мне, горе! – вскричал вдруг хозяин постоялого двора.

– Что?

– Я забыл представиться! Какая непростительная ошибка с моей стороны! Моя имя Ушан Грызухо. Прощу меня простить!

– Да ладно, что так убиваться?

– Сейчас все будет сделано!

Крыс вынул из кармана серебристый колокольчик и принялся звонить. На звон сбежалась целая крысиная орда, крысы всех сортов и размеров, от мала до велика. Настоящая крысиная империя. Видимо, это и есть родственники Ушана, которых спасли свины.

Хозяин прочел им краткую лекцию. По мере прочтения глаза крыс загорались восхищением и благодарностью. Мне стало неловко. Ненавижу официоз, в центре которого оказываюсь я сам.

Грызухо дал отмашку – и вся крысиная братия стремглав бросилась исполнять приказ. Мне пришлось потесниться, чтобы не быть затоптанным насмерть, после чего выскочил во двор. Там уже болтались мои парни. Мормышка и Пышехвост ссорились.

Та-ак. Кажется, приходят в норму, если находят силы на перепалку.

Я дал указание Грязнуле поступать в распоряжение крысюков. Пришло время позаботиться об ужине. Начиная с отъезда к Огурцу мы ни разу не поели как следует. Для выбора меню я подозвал Барсика. Это отвлекло котяру от выяснения отношений с Мормышкой.

Между ними была затяжная вялотекущая война. Эти двое фыркали друг на друга, но до драки дело не доходило. Оба держались определенных границ. Подозреваю, что Сиорий побаивался чар, которые мог применить Пышехвост, если разозлится по-настоящему, а сам кот считал зазорным тратить столько сил на какую-то голохвостую тварь.

Кот подошел ко мне сверкая глазами. Я охладил его боевой задор, пригрозив, что специально для него закажу тарелку вареной цветной капусты.

– Он сказал, что я ходячая блохоловка…

– Не надо мне жаловаться, Барсик. Я не твой папаша!

Чародей надулся. В этом он большой специалист. Мы отхватили себе в общем зале самый большой стол и сделали заказ. Посытнее да побольше. И пиво! Конечно, лучшее пиво! Два бочонка!

Разобравшись с лошадьми и забросив вещи в комнаты на втором этаже, парни присоединились к нам. Пирушка была славной. Мы поглощали очень даже недурственные харчи так, что за ушами трещало.

Заливши глаза, чародей позабыл о своей неприязни к Мормышке. Крыс не возражал, потому как тоже накачался превосходного портера. Вместе они спели какую-то залихватскую песню из репертуара лесных разбойников, чем рассмешили всех до колик в животе. Короста упал со стула. Я вытирал слезы рукавом. Хохотал весь зал.

Малышня со всех окрестностей сбежалась к постоялому двору, чтобы посмотреть на то, как мы пируем. Мы – герои. Нам хлопали, нам кланялись, перед нами снимали шапки. Ни один бродячий цирк не пользовался здесь такой популярностью.

Пышехвосту особенно нравились комплименты, отпускаемые в наш адрес. Его тщеславие каталось как сыр в масле.

Он исполнил свой трюк с кошельком, выясняя, не потерял ли кто-нибудь поблизости пару тройку монет.

– Хочу прошвырнуться по кошечкам, если таковые имеются, – подмигнул Пышехвост.

У него получилось. Кем-то потерянный кожаный мешочек, спикировал из пустоты ему в руку.

Чародей сверкнул глазами – во как! – и развязал находку. На ладонь ему высыпалось несколько золотых пистолей. И что-то еще. Деревянная штуковина с каким-то знаком, вырезанным на ней, и записка. Парни орали и рассказывали друг другу разные истории. Мы с Пышехвостом оказались на несколько минут в некой изоляции.

Кот развернул бумажку и стал читать. Улыбка сползла с его физии. На ее место пришло нечто, что можно определить как «что это за хреновина»! Я взял у него записку и прочитал: «Вонючка, сержант. Грязнуля, Полтинник, Пегий, Короста, Чертополох, Отрыжка, Сиорий Мормышка, Кысюн Пышехвост…» Ничего не понимая – пиво ударило в голову – я прочел еще раз. Получилось то же самое, никакой разницы.

– И что это значит? – спросил я у Барсика.

Кот икнул, его взгляд принялся блуждать по сторонам, словно он кого-то искал.

– Эй…

– Да, – встрепенулся чародей. – Тут дело нечисто! Распроклятье! Я нашел кошелек одного из…

– Кого? – спросил я.

– Помнишь… того шпика, на которого мы охотились в Похлебке?..

Я начал смекать, но не до конца.

– Вот если бы он или кто-то занимающийся тем же самым обронил эту вещицу, а я бы нашел, была бы там подобная записка?..

Кот уставился на меня осовевшими зелеными провалами. Я все понял. Я сгреб котяру за шиворот и потащил к выходу из зала. Короста спросил куда мы, я сказал, что мы должны обсудить одно дело.

Когда мы очутились за пределами двора и толп поклонников, было очень сумеречно. Горящие фонари усиливали наступающую темноту.

– Слушай, дружок, говори прямо: они опять тут? Охотятся за нами? – Мы выползли на улицу и встали рядом с одним из фонарных столбов.

Во имя Свиноматери, я и не знал, что так напился. Меня шатало. Кот был не лучше.

– Откуда мне знать? Если у них не вышло тогда… Или это совпадение какое-то…

Я поглядел на записку. Почерк корявый, использованы руны так называемого Общего Языка. Что это нам дает? Ой-ей, пиво выбило из меня последнее соображение. Я хрюкнул и ухватился за столб, чтобы не брякнуться о землю.

– Я так понимаю, кто-то уже знает, что мы тут…

– Еще бы… Вся округа…

– Нет. Этот кто-то знал и до того, как мы появились «У камелька».

– Почему?

– Потому что: кошелек должен был полежать где-то какое-то время, прежде чем я его притянул. Где твоя дедукция, свин?

– Не выражайся…

– Дедукция – это…

– Вот именно. Значит, наш новый друг-шпион, или же тот самый старый, ждал нас здесь. А если так, то…

– Он уже в Огурце.

Я хлопал глазами.

– Это конечная цель нашего пути! – сказал кот.

– А… – Прав, сукин сын, прав. – А это что? – Я указал на деревянный значок, в руках Пышехвоста.

– Не знаю. Какой-то опознавательный знак, должно быть. Пароль.

– Точно! – Я стал разглядывать деревянный круглешок в свете от масляного фонаря. Ворона с двумя головами, держащая три стрелы в лапах. Тонкая резьба.

Котяра стал озираться, выискивая в сумерках, где копошились прохожие, что-нибудь подозрительное.

– Ты не видел такого знака? – спросил я.

– Нет.

– Плохи наши дела…

– Без паники, сержант. Мы выведем этих обормотов на чистую воду! Может быть, это наш шанс! Раскрыть вражескую шпионскую сеть!

– Ты думаешь, Мозгоед мог внедрить сюда своих волков и псов и заставить их изображать законопослушных граждан?

– Все не так просто, Вонючка! Здесь замешано довольно сильное чародейство. И тогда и сейчас. При достаточно хорошей квалификации мага, можно добиться потрясающих результатов в шпионаже и разведке… – Он поглядел на меня. Что, на себя намекает? Ну, так я не скрываю, что фокусы Барсика нам помогли.

– Понятно. А как это выглядит на практике?

– Примерно по тому же принципу, как я набрасываю заклинание, которое не позволяет врагу учуять нас рядом с собой, – сказал Пышехвост. – Таким же образом можно заколдовать некоего субъекта, чтобы он… Выглядел иначе.

– Понял! – Я треснул себя по лбу. – Волк в овечьей шкуре!

– В яблочко! – Глаза кота загорелись адовым зеленым огнем. – Нюхом чую, где-то здесь рыщет серьезный враг. Сколько в Огурце и его окрестностях зубастых, которые с виду ничем не отличаются от овец и козлов?

– А много ли для этого надо колдовских ресурсов?

– Прилично. Но если на эту проблему работают все чародеи Клыкарга и кто-то еще, то ничего нерешаемого нет… Может быть, этот кошелечек, результат оплошности какого-нибудь агента, единственная ниточка, за которую мы можем ухватиться…

– А этот деревянный значок служит для того, чтобы узнавать друг друга… – добавил я.

– Отлично схватываешь, сержант, – ухмыльнулся Пышехвост.

– Где-то есть явочные квартиры, места встреч и передачи информации…

– И если я прав, Огурец по уши в шпионах!

– Надо сообщить Черному!

– Сообщим, Вонючка, сообщим! Не знаю, как тут дела с контрразведкой, но Бригада, в нашем лице, готова принять вызов…

– Готова?

– Я точно готов! Послушай. Предлагаю провернуть это дело вдвоем. Ты и я. Парням пока рассказывать не будем. Одно неосторожное слово, и те, кто следит за нами, поймут все… Просто предупредим, чтобы не расслаблялись и не шлындали по Огурцу в одиночку. Этот список может быть списком ликвидации…

– А что делать будем? Искать агента? – спросил я.

– Это я беру на себя, – сказал кот, – придется попотеть, но если этот значок использовался достаточно долго, я могу определить, где его хозяин. А там… нам бы схватить хотя бы одного!

– Ты можешь засечь фальшивого барана, если он будет рядом?

– Теперь, надеюсь, у меня будет больше времени, чтобы заниматься изысканиями и испытаниями. В полевых условиях не было. Вонючка, надежда на тебя.

– Говори, что нужно.

– Я думаю… В Огурце наверняка есть библиотека. Я заберусь туда, в раздел истории магии и культов Баранхейма. Попытаюсь узнать об этой милой вороне о двух головах…

– Почему Баранхейм, а не Клыкарг?

– Не знаю. Пока нам все едино, еще ничего не ясно.

– Точно. Ворона может быть символом какой-нибудь волчьей разведки, какого-нибудь особого подразделения, да все что угодно.

– Проверим.

– Ладно, будет тебе библиотека… Лови любую информацию. Только как поступить с Черным? Мы не знаем, какой приказ нас ждет.

– Это проблема. – Кот заскреб затылок. – Ну, выкрутимся как-нибудь.

– Думаешь, это список ликвидации?

– Не знаю. Надо побросать чары. Покопаться в этом. Мне нужно исчезнуть, чтобы кое-что прикинуть… – Пышехвост стал приплясывать от нетерпения. – Если повезет, к утру будем кое-что знать.

– Куда ты пойдешь?

– Понятия не имею. Вспомню старые добрые деньки, когда я не встретил Оракула и ничего не знал о Бригаде…

– Что ж, валяй. Утром возвращайся.

Кот протянул мне деньги, что были в кошельке. Баранхеймские кроны. Ничего особенного.

– Веселитесь без меня. А я исчезаю.

Узнаю старого пройдоху. Барсик продемонстрировал свой оскал и исчез в сумерках, успевших доползти до стадии тьмы. Я постоял возле столба, вдыхая посвежевший воздух. Необходимость работать мозгами немного протрезвила меня.

Вот только начнешь думать, что дело сделано и позволишь себе небольшой отдых, как что-нибудь сваливается тебе на голову. Причем, не самое приятное.

Опять мы в прицеле какой-то странной организации. Возможно, это дело зубастых, возможно, какая-то третья сила, ставящая нам палки в колеса. В первом случае мотивы ясны и понятны, во второй – напротив: чем больше думаешь над этим, тем больше вопросов.

Я тряхнул головой. Мысли скакали друг через друга. Их чехарда не внушала мне оптимизма. Я пытался заняться дедукцией, да куда там! Все, о чем я принимался думать, показывало мне кукиш и убегало в темноту. Не место и не время сейчас заниматься интеллектуальными упражнениями.

Плюнув на все, я потопал в таверну, где полным ходом шла пирушка. Я присоединился к ней, понадеявшись, что неприятель не воспользуется моментом, чтобы прикончить нас, как прикончил чужими руками сержанта Чмока.

Когда все закончилось и чем, я не помню.

Глава 5

Корявый Мерлок

Утро с похмелья, похожее на миллион других утр, отмеченных печатью проклятия страдающего организма.

Разлепить глаза – подвиг. Пошевелиться – второй. Встать с кровати – деяние, достойное мифического героя. Чернорыла Великого, например.

Как я оказался в кровати, не знаю. Может быть, меня принесли. Тогда хорошо. Даже раздели. Еще лучше…

О! Жажда! Прилагая титанические усилия, я сел на скрипучей кровати. Разлепил глаза. На небольшом столике передо мной стояли два кувшина. Судя по запаху, в одном находился огуречный рассол, а в другом пиво. Тридцать три свинских проклятья!

Я схватил кувшин с пивом и выдул половину в два глотка. Зажмурился, определяя, пошло или не пошло. Кажется, пошло. Я вздохнул дважды. Комната перед моими глазами закачалась. Поставив кувшин, я вцепился в край кровати.

– Что, плохо? – спросил чей-то голос.

Я подлетел, наверное, до потолка. Интересно, визжал я в тот момент? Не помню.

Пышехвост, напялив свою зубастую улыбочку, сидел в углу в кресле и полировал ногти. Выражение на морде фирменное – что твой Васька, сожравший без спроса сметану.

– Опять твои фокусы, чтоб тебе провалиться?! – заворчал я.

Мне не удавалось даже хорошо говорить, не то, что метать гневные перуны.

– Все и так было открыто… По-настоящему.

– Да? – Я подумал о том, что убийцам ничего не мешало проникнуть в таверну и зарезать нас как… в общем, вы поняли. Мы и есть свиньи…

– Вчера тут творилось невообразимое.

Я побледнел.

– Например.

– Наши выпили все пиво, какое было в подвалах, – сказал кот. – Выпили сами и угостили всех желающих. Наверное, наш досточтимый Ушан Грызухо сейчас подсчитывает убытки и рвет шерсть у себя на хвосте.

Страницы: «« ... 678910111213 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

И почему юное поколение обвиняют в том, что для них главное – потусоваться и прикольно провести врем...
Лето. Дача. Скукота… Особенно, если нет рядом Дашки Лаврецкой, за которой уже наверняка ухаживает не...
Просто мистика какая-то! Игорь случайно встретил в метро человека, который… полгода назад погиб в го...
Неужели сыскное бюро «Квартет» распалось? Мальчишки заняты своими делами, Ася уехала в Париж, а Мати...
Даша и компания в простое уже полгода. Скукотища! На горизонте нет хоть мало-мальски подходящего дел...
Девчонки Ася и Матильда уже давно дружили с замечательными парнями Костей и Митей. Их тусовка отлича...