Не в силах устоять Эллиот Кара

Гриф глубоко вдохнул, но, прежде чем заговорить, подождал, пока их не смогут услышать.

— Когда у тебя появится возможность сравнить рисунки и принять решение, Кэм?

— Трудно сказать. Моего информатора бывает нелегко найти. Но я постараюсь встретиться с ним как можно скорее. — Они остановились на развилке дорожек. — А ты пока… — Кэмерон запнулся, глядя на изгородь из подстриженных кустов в дальнем конце сада. — На твоем месте я бы избегал встреч с Литом и его дружками. С такими, как Брайтон, ты только можешь влипнуть в какую-нибудь неприятную историю.

Гриф проследил за взглядом Кэмерона и увидел на дорожке в тени деревьев парочку, которая, кажется, была погружена в интимную беседу. Когда мужчина поднял руку, чтобы отвести от лица женщины прядь волос, Гриф присвистнул.

— Вижу, что ты узнал спутницу баронета.

— Возможно, — ответил Гриф, но не стал распространяться.

— Ну, мне пора идти, — сказал Кэмерон. — Здесь наши пути расходятся.

Гриф рассеянно кивнул, все еще глядя на парочку. Он не слышал ни голоса Кэмерона, ни шума колес кареты, ни лая собачек. Все, что он слышал, был странный шум в ушах.

Он сжал кулаки, борясь с желанием схватить за руку Брайтона, чтобы он не дотрагивался до лица Элизы.

Не сразу, но все же ему удалось подавить свой гнев, и он свернул на другую дорожку. Он намеревался вернуться домой и продолжить работу над книгой, но сейчас ему показалось, что необходимо зайти в клуб и выпить знаменитого французского коньяка. Все остальное может обождать.

Почему, черт возьми, леди Брентфорд не сказала, что собирается поехать в Лондон?

Как только эта мысль пришла ему в голову, он сразу же отмел ее. У него нет права быть собственником. Безумные минуты интимности стали просто случайными провалами здравого ума. Продолжать знакомство — значит нарываться на неприятности.

— Неприятности, — пробормотал он себе под нос.

Две пожилые матроны в испуге шарахнулись от него в сторону.

— Неприятности, — повторил он, надеясь, что если он скажет это вслух, будет лучше, чем если он будет ругать себя молча.

Заставив себя не смотреть в сторону деревьев, он вышел из сада.

— Талантливая художница? — Элиза пришла в полное недоумение от слов Брайтона. — Даже вообразить себе не могу, что это имеет для вас серьезное значение. У меня такое впечатление, что вы предпочитаете более светские занятия, чем созерцание рисунков или акварелей, сэр.

— Верно, леди Брентфорд. Мне нравятся занятия, которые приносят мне деньги. — Он посмотрел на нее в ожидании. — И вы поможете мне получить приличный доход.

— Вы пьяны? — возмутилась она. — Или просто безумны?

— Ни то и ни другое, — резко возразил Брайтон. — Довольно ваших колкостей, леди Брентфорд. Давайте перейдем к делу.

Она молча ждала.

— Слушайте, что я скажу, и слушайте внимательно. Ваш брат задолжал мне целое состояние, и он предложил вас в качестве средства расплатиться со мной. Вы правы, я не нахожу привлекательными ни вашу достаточно заурядную внешность, ни ваш строптивый характер. Но… — Он презрительно поморщился. — Для приятных развлечений мне не нужна жена.

Элиза стоически молчала, пытаясь притвориться, что она его не боится.

Брайтон был, по-видимому, немного разочарован отсутствием с ее стороны реакции.

— Делайте, как я говорю, и я оставлю вас ржаветь в деревне после того, как вы родите мне парочку наследников.

От этой мысли она похолодела.

— И что вы хотите, чтобы я сделала? — тихо спросила она.

— Для леди таких выдающихся способностей — самую малость. — Он явно наслаждался своей издевкой от злобы у него потемнели глаза. — Все, что от вас требуется, — это скопировать кое-какие старые картины с изображением цветов и жуков.

— Я не стану этого делать. — Ей хватило минуты, чтобы понять, что задумал Брайтон. — Я не буду соучастницей ваших преступных планов.

— О! А я думаю, что будете.

— Подделка — это преступление. Я не намерена попасть в тюрьму.

— В таком случае я подумал бы дважды, стоит ли делать из меня врага, леди Брентфорд. Дело в том, что ваша первая попытка уже на рынке.

— Это невозможно, — прошептала Элиза. А потом вспомнила один давнишний эскиз, когда она только начала практиковаться в живописи.

— Правильно, — злорадствовал Брайтон. — Это была прелестная копия натюрморта с цветами Мэри Сибиллы Мэриан, выполненная настолько мастерски, что даже эксперты ничего не заметили.

— Но это была ученическая работа, — запротестовала она. — Копирование — это многовековая практика. Она предназначена для того, чтобы научить художника технике рисунка и владению кистью.

Он рассмеялся:

— Возможно, судьям понравится лекция по истории искусства. Хотя я в этом сомневаюсь.

Боже милостивый. На секунду Элиза онемела от шока. Она всегда отшивала баронета и его попытки очаровать ее, считая его просто низкопробным прожигателем жизни. Но она, очевидно, недооценила его хитроумие.

— Как я уже сказал, подумайте об этом, леди Брентфорд. Откажете мне, и ваш брат попадет туда, где в качестве предварительного заключения держат должников, а вы в лучшем случае окажетесь в унизительной нищете. А ваше родовое имя будет опозорено. Но гораздо более вероятно, что вы попадете в тюрьму Ньюгейт.

— Принять ваше предложение и стать рабыней в браке, где меня заставляют участвовать в преступных действиях?

— Сами выбирайте себе из двух зол меньшее, — усмехнулся он.

Он заманил ее в ловушку, и что бы она ни выбрала, жернова судьбы раздавят ее.

«Нет, я не позволю, чтобы меня раздавили», — поклялась себе Элиза, хотя затея Брайтона не сулила ничего хорошего.

Она с трудом справилась с волной охватившей ее паники и заставила себя сосредоточиться.

— С-сколько вам должен Гарри?

Вопрос скорее всего застал его врасплох. Он сдвинул брови и прорычал:

— Почему вы спрашиваете?

Настороженное выражение его лица приободрило ее.

— Так сколько? — повторила она с нажимом.

Брайтон заколебался, а потом назвал сумму, от которой она чуть было не упала в обморок.

Спокойно. Элиза заставила себя думать.

— Это слишком большие деньги, чтобы их можно было возместить, просто продавая подделки. Я не могу себе представить, что вы решитесь предложить мои копии законному аукционисту. Поэтому мне любопытно — где вы найдете покупателя?

— Эта информация вас не касается.

— Наоборот, сэр. Вы просите меня вступить в долговременный бизнес, так что я имею право знать, будет ли он доходным. — Последние годы вынужденного общения с Гарри научили ее хотя бы не падать духом. — Я совсем не такая глупая, как мой брат. Если я соглашусь работать на вас, мне нужны гарантии, что я получу что-то взамен.

Он прищурился, видимо, оценивая положение.

— Вы можете оказаться гораздо полезнее, чем я рассчитывал. Хорошо, беды не будет, если я удовлетворю ваше любопытство. — К нему вернулась его самоуверенность. — В настоящее время эскиз предложен к продаже на аукционе здесь, в Лондоне.

Элиза вспомнила, как подслушала разговор Гарри с друзьями, обсуждавшими ряд ограблений в районе Мейфэр.

— Это заведение принадлежит человеку, продающему краденые вещи, которые ему приносят воры, я так понимаю, — сказала Элиза.

— Да, это частное заведение, — с ухмылкой согласился Брайтон, — открытое только для избранной клиентуры.

— Понимаю. — Некая идея — признаться, довольно дикая — начинала принимать определенные формы в ее голове. Но для сегодняшней ситуации обычная мудрость не годится.

Опустив голову, она помешивала ложечкой подтаявшее мороженое.

— Прошу вас, сэр, мне многое надо обдумать. Мне нужно какое-то время, чтобы принять окончательное решение.

— Хорошо. Но помните, что у вас есть только один выбор, который может спасти вас и вашего брата от разорения.

— Гарри знает о вашем предложении?

— Разумеется. Он дал свое согласие с большой радостью.

Ничего другого Элиза и не ожидала, и все же ей стало больно. Но она постаралась не выдать свои чувства.

— Если нам больше нечего обсуждать, я хотела бы вернуться в кафе.

Она взяла его под руку, а он предупредил:

— Улыбайтесь, леди Брентфорд. Вы же хотите, чтобы люди думали, что мы счастливая пара, не так ли?

На глаза Грифу попалась куртина с бледно-лиловыми петуниями. Проклятие. Природа посылает какие-то удивительные сигналы, касающиеся леди Брентфорд, мрачно подумал он. Цветы говорили: «Твое присутствие меня успокаивает», — а мозг передает противоположный сигнал его телу. Он хотел избавиться от этого ощущения покалывания на своей коже и ослабил узел галстука. Дорожная пыль после поездки будто въелась в кожу. Как только он вернется домой, сразу примет ванну и сменит белье, и ему полегчает.

Увидев, что Элиза и ее спутник вышли из тени, Гриф пошел по параллельной дорожке и умерил свой шаг.

«Я не шпионю, — уверял он себя. — Я просто наблюдаю».

И ему совершенно не нравится то, что он видит.

Ее лицо было похоже на мраморную маску — бледное, безжизненное, за исключением двух горячих пятен румянца на скулах. И глаза выглядели тусклыми. Без какого-либо выражения.

К этому времени он уже хорошо знал ее, чтобы почувствовать, что она явно не в своей тарелке.

В отличие от нее Брайтон выглядел довольным тем, что только что произошло между ним и Элизой.

Пара вернулась в кафе. Гриф остановился в воротах и, делая вид, что смотрит в свой блокнот, стал украдкой наблюдать за ними сквозь решетку ограды. Через несколько минут из кафе вышли Гарри и Брайтон. Они выглядели словно два школьника, досыта наевшихся сладостями.

Вспомнив вечер встречи с Элизой и ее полушутливое желание, чтобы он вбил в голову Гарри — пусть даже пинками — хотя бы немного здравого ума, Гриф чуть было не поддался желанию пойти за друзьями и задать им хорошую трепку прямо сейчас.

Не дав ему шанс ответить, она быстро продолжила:

— Насколько я понимаю, мужчины склонны видеть в женщине одну из своих бесчисленных кукол, с которой можно играть, пока она либо не сломается, либо не надоест. — Она немного прихрамывала и споткнулась о камень мостовой. Он протянул руку, чтобы помочь, но она резко отшатнулась в сторону.

То, что она оступилась, очевидно, рассердило ее еще больше.

— Игрушку можно просто выбросить и завести вместо нее новую.

Теперь уже не вызывало сомнения, что Лит чем-то здорово ее разозлил.

— Я видел, как ваш брат выходил из кафе, — признался он. — Наверно, он сделал что-то, что вас расстроило.

Она шла, не останавливаясь.

То, что баронет, возможно, попытался успокоить ее, не улучшило настроение Грифа.

— Возможно, это не мое дело, но я посоветовал бы вам не искать утешения у сэра Брайтона. Его репутация такова, что не может вызывать у леди доверия. — Говоря это, Гриф понимал всю иронию своих слов.

Она не стала возражать, а сказала:

— Вы правы, сэр. Это не ваше дело.

Но Гриф не отставал.

— Леди Брентфорд, вы явно расстроены. Я могу вам чем-нибудь помочь?

— Простите меня за грубость, лорд Хадден, я ценю вашу заботу, но это сугубо семейное дело.

На это ему нечего было ответить. Он лишь вежливо кивнул.

Но потом его отвлек звон колокольчика на дверях кафе, и он увидел Элизу в сопровождении молодой горничной.

Пусть идет. У него и так достаточно неприятностей.

— Да, но джентльмен не поворачивается спиной к леди, которая скорее всего находится в расстроенных чувствах, — пробормотал он и вдруг улыбнулся. Похоже, что спасение именно этой леди вошло у него в привычку.

Выйдя из ворот, он догнал ее.

— Леди Брентфорд! Какой приятный сюрприз встретить вас! Я не знал, что вы планировали поездку в Лондон.

Она лишь искоса взглянула на него, а потом снова стала смотреть прямо перед собой. Она шла слишком быстро — как не подобает леди, — и развевающиеся ленты ее шляпы мешали ему разглядеть хотя бы ее профиль.

— Чему вы удивляетесь? — холодно отозвалась она. — У меня нет привычки делиться своими планами с малознакомыми людьми, сэр.

Гриф многозначительно взглянул на горничную, и та немедленно отстала на два шага.

— Мне хотелось бы надеяться, что мы с вами все-таки больше чем малознакомые люди, леди Брентфорд, — сказал он, надеясь смягчить ее.

Ни малейшей улыбки. Наоборот, она стиснула зубы и ускорила шаг.

— А кем мы являемся, если уж быть точными, лорд Хадден?

Визит в кафе, видимо, оставил у нее во рту кислый привкус.

— Это я должен просить прощения. Я не хотел еще больше вас огорчать.

— Вам не в чем себя винить.

Она небрежно повела плечом, но когда ее лицо попало в полосу света, он увидел слезы, повисшие у нее на ресницах.

Он сделал вид, что ничего не заметил, но мысленно отдубасил ее брата за то, что тот расстроил ее.

А как насчет Брайтона?

Он наверняка тоже виноват. Что бы он ни говорил леди Брентфорд в саду, это ее не утешило. Он вспомнил, как она судорожно сжимала бокал с растаявшим шербетом, и ему в голову пришло замечание Кэмерона о том, что баронет подонок.

Кодекс джентльмена требовал, чтобы он с уважением отнесся к просьбе леди Брентфорд. Но разве баронет соблюдает этот кодекс? Бросив взгляд на напряженную походку Элизы, Гриф принял решение.

Надо разобраться с Брайтоном.

— Я поворачиваю здесь, Хадден. — Она остановилась, чтобы ее могла догнать горничная. — Так что мы должны попрощаться.

— Вы надолго в Лондоне? — вежливо осведомился Гриф. — Может, вы и ваши друзья хотят сходить в театр?

— Мои дела закончены, и я завтра возвращаюсь домой.

— Что ж. Тогда в следующий раз.

— Да, пожалуй. До свидания, сэр.

Гриф подождал, пока обе фигуры скрылись в тени.

— До свидания, — повторил он. — Но надеюсь, что до скорого.

Глава 15

В темноте полуночного часа ее план казался еще более абсурдным, чем при свете дня. Элиза стояла у окна и рисовала пальцем узоры на запотевшем стекле. Если бы только она могла увидеть хотя бы тонкий лучик света, который пробился бы через пелену черного от сажи дыма, нависшего над Лондоном. Или звезду, которая помогла бы ей отыскать верный путь.

От часов на каминной полке тоже было мало толку. В тишине спальни они тикали еще громче и… печальнее.

— Может, мой план и безнадежен, — прошептала она, — но надо попытаться.

Подняв повыше зажженную свечу, она нарисовала цифру «2» на влажном стекле. Ее план состоял из двух частей. Во-первых, она должна собрать достаточно денег, чтобы расплатиться с Брайтоном. Во-вторых, ей необходимо узнать, где находится ее ученический эскиз, и заполучить его обратно.

— И пока я буду этим заниматься, почему бы мне не вызвать джинна в тюрбане, который коронует меня царицей Савской и перенесет в страну молочных рек с кисельными берегами.

Пару минут она позволила вообразить себе, как какой-то волшебный герой с длинными темными волосами, зелеными глазами и мелодичным смехом окутает ее, словно порыв ароматного дыма…

Невесело рассмеявшись, Элиза отогнала от себя это видение. Предаваться фантазиям о Хаддене, который вдруг появится и спасет ее, было так же глупо, как мечтать о волшебной лампе Аладдина. То, что она вопреки разуму позволила своим эмоциям и своему телу поддаться его чарам, было предупреждением об опасности.

— Я не могу оставаться во власти девичьих грез, — прошептала она. — Особенно сейчас, когда реальность требует, чтобы я собрала все свои силы.

Ее с трудом сэкономленных денег, возможно, хватит, чтобы заплатить половину долгов Гарри. Как же поступить?

— Я могла бы сделать еще много подделок и продавать их сама, — сказала она себе, нарисовав на стекле еще одну завитушку. — По крайней мере мои преступления будут приносить доход, и я смогу сама решать свою судьбу.

К сожалению, ее знания о доходах от нелегальной деятельности уместились бы на головке шляпной шпильки.

— Деньги, — бормотала она. — Для женщины существует не так уж много способов заработать несколько жалких грошей…

Она так глубоко вздохнула, что пламя свечи на подоконнике затрепетало, и она вдруг подумала о человеке, который захотел бы дать ей совет.

Гриф ходил по комнате и то и дело бросал виноватый взгляд на свой письменный стол и пустое кресло возле него. Но он испытывал такое беспокойство, что не мог сесть за работу.

Проклятие. Он знал, что должен быть одержим своей книгой, а не провинциальной вдовой, неприятности которой его совершенно не касаются. Она не хотела, чтобы он вмешивался, и заявила об этом, не стесняясь в выражениях. Чего же ему еще надо?

Но в ее глазах он прочел совсем иное.

На мгновение ему показалось, что она борется с искушением в чем-то ему признаться.

Он подошел к столику, сбоку от письменного стола, и налил себе большой стакан бренди. Еще несколько месяцев назад решить какую-нибудь проблему было проще простого — все, что надо было сделать, — это утопить мозги в нескольких бутылках алкоголя.

— Оказывается, быть негодяем гораздо легче, чем честным человеком, — пробормотал он отсалютовав стаканом мраморному бюсту Сократа на верху книжной полки.

Сев на край письменного стола, он начал вращать стакан между ладонями. В свете лампы цвет жидкости, менявшийся от бронзового до золотисто-янтарного, напомнил ему освещенные лучами солнца непослушные локоны леди Брентфорд.

Его взгляд упал на акварель кисти Редуте в золоченой раме. Она оказалась распакована наполовину, и розы были почти не видны.

— Можешь что-либо посоветовать в данной ситуации? — проворчал он. — У розы должно быть чувство родства с леди, попавшей в беду.

Листья безжизненно повисли.

Вздох — или это был рык — вырвался из его груди. Немного подумав, он отставил стакан с бренди и решительно сел за письменный стол.

Вдохновленный воспоминанием о восторженной реакции Элизы па ландшафт Лит-Эбби, он начал писать. Слова лились быстро, почти безостановочно.

В течение почти часа единственными звуками в библиотеке был торопливый скрип пера по бумаге и слабое шипение углей в камине, почти превратившихся в золу. Когда он наконец отложил перо и откинулся в кресле, финальное эссе было закончено.

— Она моя муза, — шептал он, медленно перелистывая исписанные листы. — Как Линден, леди Брентфорд помогает мне обращать внимание на вещи, которые я мог бы пропустить.

Это эссе было лучшим из того, что он уже написал: стиль был и вполне реалистичным, и немного возвышенным одновременно.

— Что это ты заперся, словно монах, приносящий покаяние в своей келье? — Кэмерон зажег канделябр возле двери вощеным фитилем. — Господи, неужели ты не понимаешь, что сидение здесь почти в полной темноте нагоняет тоску?

— Я размышляю, — огрызнулся Гриф. — Так что обстановка вполне подходящая.

— О! — Брови Кэмерона поползли вверх. — И о чем же ты размышляешь? О Линдене?

— И об одной леди.

— Ну да. Я должен был догадаться, что тут будет замешана женщина. — Кэмерон подошел к камину и поставил ногу на решетку. — Уж не та ли, за которой ты наблюдал у кафе? Могу добавить, что у тебя был такой взгляд, который мог бы растопить огромную бочку замороженного шоколадного крема.

— Я не могу этого объяснить. Кажется, я околдован, — признался Гриф. — Влюблен, как школьник.

— И это ты, который устоял против чар всех красавиц и искусительниц Лондона? — Эта мысль, видимо, рассмешила Кэмерона. — Полагаю, что леди в кафе была сестра Лита — та самая, с которой ты развлекался.

Рычание было предупреждением для Кэмерона воздержаться от дальнейших рискованных замечаний.

— Да, это была леди Брентфорд. И я боюсь, что она попала в беду.

— Учитывая, что Лит ее брат, я в этом не сомневаюсь.

— Шутки в сторону. Это не повод для веселья, — отрезал Гриф. Вспоминание о том, как Лит и баронет весело смеялись, выходя из кафе, заставило его спросить: — Что тебе известно о Брайтоне?

— Не очень много, если не считать, что, по мнению некоторых моих знакомых, и он, и его кузен пользуются дурной славой.

— Почему?

Кэмерон пожал плечами:

— Я никогда не спрашивал. Но если хочешь, могу навести справки.

— Спасибо. Это очень помогло бы. А что касается Линдена… Ты узнал что-нибудь новое?

— Мой друг уже совершил небольшую прогулку в деревню. Но у меня появилась другая идея, как получить информацию.

— Я предпочел бы об этом не знать. Меньше знаешь — крепче спишь.

— Пожалуй, ты прав.

Гриф мрачно смотрел на почти потухшие угли в камине.

— Я чувствую себя таким беспомощным. Это ужасно. Необходимо что-то предпринять вместо того, чтобы сидеть и ждать, пока ты будешь действовать.

— Да, вижу, ты и впрямь в странном настроении. — Кэмерон увидел на письменном столе стакан с бренди. Увидев, что он полон, он поднес его к губам. — Можно?

Гриф кивнул.

— Могу я задать еще один вопрос? — Не дожидаясь ответа, Кэмерон продолжил: — Почему тебя так заботят леди Брентфорд и ее проблемы?

Гриф затруднился выразить словами то, что он чувствует.

— Ладно, мне пора приниматься за работу, — сказал его друг, осушив стакан. — Когда ты не такой мрачный, то гораздо более интересный собеседник.

— Я ценю твою трогательную заботу о состоянии моей души, — сказал Гриф довольно резко. — Между прочим, почему ты вообще ко мне зашел?

— Я просто оказался поблизости и увидел свет в окне библиотеки, — небрежно ответил Кэмерон.

— Для того чтобы увидеть окно библиотеки, ты должен был бы пройти по одному из переулков.

Кэмерон лишь улыбнулся:

— Я непременно загляну, как только у меня будет, что тебе сообщить.

— Вот дьявол, — пробормотал Гриф, когда щелкнул замок входной двери. И вдруг выпрямился, кое-что вспомнив.

Неужели саркастическое замечание леди Брентфорд о мужчинах и их игрушках было нацелено и на него, а не только на ее брата? В тот момент его больше волновало ее расстроенное лицо, и он не придал значения ее словам. Но теперь, в тишине ночи, когда его ничего не отвлекало, кроме собственных мыслей, это высказывание всплыло в его памяти.

— Неужели она думает, что и я считаю ее всего лишь объектом для развлечений? Но ведь это полная нелепость.

Гриф заставил себя мысленно вернуться к их встречам. И в каждой из них четко прослеживался тот факт, что он вел себя как настоящее животное — щупал, лапал, гладил — исключительно ради собственного удовольствия. Что же она должна о нем думать? Впрочем, минуточку, это не совсем так, поправил он себя. Она тоже наслаждалась их близостью. Все верно, но чувство вины и стыда никуда не исчезло.

Достав записную книжку, он медленно пролистал страницы и перечитал свои замечания по поводу ее комментариев.

— Мне надо кое-что прояснить, леди Брентфорд, — пробормотал он. — Хотите вы этого или нет, пора мне взяться за это дело.

Элиза капнула несколько капель воды на палитру и осторожно смочила кисть.

— Немного жженой сиенны, — бормотала она, проводя мягкой кистью из соболя по засохшей краске, — поможет приглушить яркость лазури. Сейчас посмотрим, что получится.

Она приехала в Эбби уже после полудня, и сейчас ей ничего не оставалось, как начать осуществлять свой план. Завтра она поедет к Гасси, и они станут держать военный совет. Ее старая гувернантка будет рада помочь в борьбе против Брайтона и его неслыханного по своей наглости ультиматума.

Поможет своим острым умом, разумеется, а не своим хрупким телом, думала Элиза.

Хотя по размышлении она могла представить себе Гасси, которая собирается отрезать палец баронета своим секатором. Так ему и надо!

Этот образ заметно улучшил настроение Элизы.

И оно продолжало улучшаться по мере того, как цвета на бумаге все больше принимали нужные очертания. Живопись позволяла ей, забывать о своих неурядицах, пусть даже на короткое время. Создавать объемы, смешивать оттенки, добавлять детали — все это было чрезвычайно увлекательно.

Откинувшись, она стала изучать эскиз, на котором изобразила растения из сада вокруг своего домика. Среди прочих у нее получился лиловый водосбор, означавший «я намерена победить».

— Может, позже я срежу букет хризантем, — сказала она Эльфу, вскочившему на ее рабочий стол. — Он означает «изобилие и здоровье».

Мяу. Котик дал понять, что полностью согласен.

— Правильно, этот букет выглядит немного увядшим. Пойдем соберем новый?

— Мяу, — охотно согласился ее компаньон.

— Как приятно быть в компании с таким милым мужчиной, — сказала она, наблюдая, как кот исчез за дверью. — Гарри и его друзья просто идиоты по сравнению с тобой.

А что касается Цербера Хаддена…

Страницы: «« « ... 89101112131415 » »»