Не в силах устоять Эллиот Кара

Элиза моргнула.

— Ваши слова весьма соблазнительны, сэр, но я не уверена, что должна поступать по вашему указанию. Я имею в виду — поворачивать обратно. Ведь я возвращаюсь для очень трудного разговора со своим братом и его дружками… Меньше всего мне бы этого хотелось.

— На самом деле все совсем не так, — ответил Гриф серьезно. — Брайтона и Пирса арестовали по обвинению, помимо многого другого, в краже и мошенничестве. Они уже не представляют для вас угрозы. Что касается вашего брата, то он сейчас на пути в Индию. Я очень надеюсь, что несколько лет изнурительной работы и жесткого руководства сделают из него человека.

Она долго не могла оправиться от шока.

— Я не понимаю, — запинаясь наконец сказала она. — Как это все случилось?

— Я взял все в свои руки. — Он обернулся к ней лицом. — Мисс Хокинс поведала мне, что вами слишком долго манипулировали мужчины. Так что я надеюсь, что вы простите меня за то, что я вмешался.

— Я… не знаю, что сказать. Кроме как спасибо.

Улыбка снова появилась на его лице.

— Я рад слышать, что меня не свяжут и не бросят в трюм первого корабля, который должен отплыть в Китай.

— Гарри на пути в Индию, — задумчиво сказала она, покачав головой в изумлении. — Молю Бога, чтобы это пошло ему на пользу. Он не всегда был таким неуправляемым. Пока он рос, был добрым, хорошим мальчиком. А превратился в это чудовище только после того, как поступил в Оксфорд.

— Да, вы мне рассказывали. Вот почему я устроил так, чтобы у него появился еще один шанс. Он будет работать под руководством одного моего боевого товарища, хорошего человека, который твердой рукой формирует характер человека, находящегося в его команде. У Гарри есть шанс стать порядочным парнем. — Гриф помолчал. — Если он попусту потратит это время и снова окунется в разгульную жизнь, это будет его собственный выбор, так что лучше, чтобы он был далеко, где он никому не сможет причинить зла, кроме как самому себе.

— Живя за океаном, он должен будет либо научиться плыть, либо утонуть. Но Лит-Эбби…

— Эбби в надежных руках, — сказал Гриф. — В ваших руках. — Он стал объяснять ей ее законные права. — Имея дельного управляющего и принимая разумные решения, вы сможете восстановить былую славу вашего поместья.

— Я не знаю, как вас…

Он прикоснулся пальцем к ее губам.

— Давайте не будем говорить о таких важных делах на пустой желудок. — Карета остановилась. — Когда я голоден, я ни на чем не могу сосредоточиться, кроме как на сочном окороке, чеддере, мясе под кисло-сладким соусом и торте с заварным кремом на десерт.

Элиза разрешила ему помочь ей выйти из кареты. Они остановились на обочине дороги, и Гриф отослал карету.

— Здесь в проулке стоит моя двуколка. И куда бы вы ни захотели направиться после того, как мы покончим с едой, я буду счастлив отвезти вас туда, куда вы прикажете.

Он достал из двуколки большую плетеную корзину с крышкой и пакет, завернутый в толстую коричневую бумагу.

— А это что такое? — спросила она. — И пожалуйста, не говорите, что это коробка с ореховым печеньем. С тех пор как я с вами познакомилась, я и так поправилась на несколько фунтов.

— Вы хотите сказать, что я плохо на вас влияю?

Он явно ее поддразнивал, но она серьезно задумалась.

— Вы способны разбудить во мне лесной дух Шотландии, лорд Хадден. Я не знаю, хорошо ли это или плохо. Все, что я знаю… это то, что иногда это вызывает сомнение.

— Новые ощущения всегда таковы, а перемены вообще могут даже порой раздражать.

Она искоса наблюдала за ним, пока они взбирались на низкий уступ скалы среди высокой травы.

— Вы говорите о переменах, сэр, а между тем похоже, что вы чувствуете себя вполне комфортно.

— Вот как? — только и сказал он, оглядевшись. — По-моему, это удачное место для пикника.

Элиза решила оставить эту тему.

— Вы все еще не сказали, что у вас в пакете.

— После того как мы пообедаем, — пробормотал он, расстилая одеяло и ставя корзину на плоский камень.

Словно по взаимному уговору, они, пока ели, говорили лишь о пустяках.

Только после того, как были съедены последние крошки торта, Гриф откинулся на локтях и удовлетворенно вздохнул.

— Вы спрашивали о переменах, леди Брентфорд. — Он обвел взглядом дубовую рощицу и пасущихся вдалеке овец. — Посмотрите вокруг себя — природа все время меняется. Это часть великолепного цикла жизни, и когда я писал свои эссе о ландшафте, я обнаружил, что мне страшно не хватает основной, простейшей, элементарной связи с землей. Да, я решил изменить свою жизнь. Вернусь в свое родовое поместье, закатаю рукава и почувствую чернозем между пальцами.

— И не будете скучать по сверкающим бальным залам? — Помолчав, она добавила: — По красивым женщинам и ни к чему не обязывающему флирту?

— Мне кажется, я достаточно испытал все это, чтобы хватило на всю жизнь, — признался он. — Человек устает от прилипчивого одурманивающего запаха духов, тогда как еле заметный аромат полевых цветов… — он глубоко вдохнул, а потом медленно выдохнул, — не перестает восхищать.

— Ммм. — Элиза вертела в руках веточку клевера. Простые чувства всегда находили отклик в ее душе. — Мне кажется, я понимаю, что вы имеете в виду.

— Я рад, что вы меня поняли. Вы долго и упорно старались сохранить Эбби. Ваша любовь хранила его. — Тон его голоса стал задумчивым. — Вам никогда не хотелось найти место, где бы вы могли построить что-то для себя и наблюдать, как все будет расти?

— Я собираюсь купить коттедж, — ответила она. — На севере Шотландии. С видом на горы и на закат, окрашивающий воду в озерах в зеленовато-розовые тона.

— Я имел в виду что-то более масштабное, а не коттедж с садиком и огородом.

Элиза наблюдала за парящим высоко в небе ястребом, ритмично описывающим круг за крутом, и у нее на мгновение даже закружилась голова. С земли он казался перышком, которое безмятежно летит по жизни.

— Из окон Хадден-Холла открывается вид на горы, — продолжал Гриф. — А солнце садится за прелестное озеро за домом. В центре озера есть островок с беседкой из светлого мрамора в греческом стиле. В лучах заходящего солнца мрамор светится, словно изнутри. Я люблю иногда там сидеть и придумывать истории об античных героях и мифических животных.

— У вас пылкое воображение, лорд Хадден.

— Такое же, как у вас. — Он сорвал травинку и зажал ее между зубами.

Закрыв глаза, Элиза позволила лучам солнца скользить по ее лицу.

— Завтра у меня, наверное, появится множество новых веснушек, — сказала она вслух, ощущая, как ее кожа пропитывается солнечным теплом. — Я должна была бы ужаснуться этому, но мне почему-то все равно. На самом деле меня должно было бы ужасать еще многое, но я довольна тем, какая я есть.

— Думаю, вы должны именно такой и оставаться, — сказал он, не вынимая изо рта травинку.

Она скрестила руки на затылке и, закрыв глаза, улыбнулась, чувствуя себя в добром согласии со всем светом.

— Кроме одного.

— О? — Один глаз открылся.

— Я думаю, что вы должны выйти за меня замуж.

Другой глаз тоже открылся.

— Кухарка в Хадден-Холле делает такой торт с заварным кремом, который в сто раз вкуснее того, что мы только что съели.

Элиза села, подтянув к груди колени.

— Вы считаете, что я должна выйти за вас замуж из-за тортов?

— Нет, не только из-за них. Я еще думал о книгах. Представьте себе — я буду писать, а вы иллюстрировать, и мы создадим чудесные книги для садоводов и… детей.

Она опустила глаза, стараясь не представлять себе мальчиков и девочек с темными, как у него, волосами и блестящими зелеными глазами.

— Простите. Предложение получилось не очень романтичным, — сказал Гриф. — Так что прежде, чем вы что-то скажете, позвольте мне добавить еще несколько слов.

Коричневая бумага зашуршала, и он положил пакет ей на колени.

— Я полагала, что вы будете говорить от сердца, — язвительно заметила Элиза. — Как и полагается романтическому герою.

— Так оно и есть, — улыбнулся он. — Разверните пакет.

Она развязала бечевку.

— О, Хадден. — Дрожащим пальцем она обвела розу Редуте.

— Вы помните, что вы сказали, когда увидели ее впервые?

— Да. — Она не смела даже думать о том, каково было молчаливое послание этого цветка. — Я предложила продать ее.

— Я хорошо помню ваши слова. Вы сказали, что поскольку не можете себе позволить купить ее для себя, вам бы хотелось, чтобы картина попала в хороший дом, где оценили бы истинное послание цветка. Я надеюсь, что этим домом является Хадден-Холл, а вы будете жить там, чтобы ежедневно слышать тайный шепот розы Редуте.

Элиза спрятала за рукавом выступившие на глазах слезы.

— Элиза, пожалуйста, посмотрите на меня. Цветок нарисован на бумаге, и его не надо поливать.

— Знаю. — Она вытерла глаза. — Он такой прекрасный. Но…

— Но леди желает, чтобы чувства были озвучены. — Он сделал вид, что откашливается, прочищая горло. — Простите, что я немного запинаюсь. Я никогда прежде этого не делал.

В солнечном свете нежные оттенки живописи казались еще прекраснее.

— Не так давно я понял, что готов изменить свою жизнь к лучшему. Я часто думаю о будущем и о том, какие в нем таятся возможности. Но было бы гораздо приятнее делить его с родственной душой. Я люблю вас, Элиза. Люблю ваш ум, ваш талант, вашу страстность и искренность. К тому же вам нравятся остроумные шутки.

«Хадден меня любит?» Она боялась пошевелиться или произнести хотя бы звук — вдруг это разбудит ее от этого великолепного сна.

— Вы молчите? Не очень многообещающе. — Тон был непринужденным, но его глаза потемнели. По лицу пробежала тень.

Словно его сердце так же, как ее собственное, на мгновение остановилось.

— Я молчу, потому что… То, что я сейчас чувствую, невозможно выразить словами. Поэтому я отвечу вам на своем языке. — Она провела пальцем по его лицу, рисуя по ходу крошечные сердечки и розочки и чувствуя, как участился его пульс.

Или это был ее собственный? Трудно сказать. Но связь между ними была явной и неоспоримой.

Она нагнулась и слегка коснулась губами его рта, надеясь, что он слышит, как ее сердце поет от радости.

— А вы могли бы это перевести? — спросил он, и уголки его губ приподнялись в улыбке.

— Разве я была не достаточно красноречива? — Она опять его поцеловала. — Вы желаете, чтобы я произнесла это вслух?

— Пожалуйста.

— Хорошо… я попытаюсь, но мои фразы будут не такими лирическими, как ваши.

— Это мне судить, — ответил он.

Собравшись с духом, Элиза сказала:

— Гриффин Оуэн Дуайт. — Она помолчала, смакуя эти звуки. — Мне нравится ваше имя, потому что оно по-своему красноречиво выражает вашу сущность. Необычную и неожиданную, эксцентричную и сильную. В вашей душе живут поэзия и страсть. Мне кажется… что я влюбилась в вас с первого взгляда… как только увидела ваши зеленые глаза, полные лукавого юмора и доброты.

— Слава Богу, что вам нравятся бесенята. — Гриф завел ей за ухо непослушную прядь волос. — Думаю, мне придется отдать вам свое перо, любовь моя. Ваши слова заставляют меня краснеть.

— Нет, давайте не будем ничего менять, — прошептала она, расстегивая ему рубашку и засовывая руку под тонкое полотно. — Пусть между нами все будет так, как оно есть.

Гриф лег на траву, увлекая ее за собой.

— Что ж, пожалуй, ты права. — Голос звучал сонно, хотя пальцы не останавливались ни на мгновение. Элиза улыбнулась, когда он задрал ей юбку выше колен.

— Ты рисуешь на моем теле всевозможные картинки, а я наслаждаюсь тобой на лоне великолепной природы.

— Хадден! — пискнула она. — Нас могут увидеть.

— На сто миль вокруг нет ни души, — сказал он, снимая с нее подвязки и чулки. — А меня, между прочим, зовут Гриф.

— Гриф. Ммм, может быть, я нарисую на твоем теле грифона? Чтобы дракону не было скучно одному.

Он рассмеялся:

— Ах, любовь моя. Теперь мой дракон больше не останется в одиночестве.

Он перевернулся, и она оказалась снизу.

— А ведь ты мне еще не все сказала.

— Чего? Я не могу ничего придумать. — Впрочем, сейчас она вообще ни о чем не могла думать.

— Недостает твоего «да».

— Напомни мне, каков был вопрос?

Элиза обняла его за плечи, наслаждаясь твердыми мускулами и нежным прикосновением его волос к ее щеке.

— Не могу понять, куда подевалось мое умение убеждать. — Ее юбки уже поднялись до талии. — Придется попытаться еще раз, — сказал он, целуя ее.

Прошло несколько минут, пока она обрела дар речи. Потом, взглянув на небо, она удовлетворенно вздохнула.

— Я стараюсь, сгораю от страсти, а это все, что ты можешь мне сказать? — Он притянул ее к себе и начал покусывать ухо. — Я намерен оставить тебя здесь заложницей на несколько дней — нет, недель, пока не услышу от тебя, что хочу.

— Ммм, мне нравится, но у нас кончатся пирожные.

— Тогда нам придется питаться нектаром любви. Скажи «да», Элиза.

— Все может быть, — пробормотала она. — Как я понимаю, благородный маркиз не привык к тому, что его желания могут не выполняться?

— Ты знаешь, что тебе никогда не придется бояться, что мне захочется мешать твоим мечтам. Я хочу наблюдать, как будет расцветать твой чудесный талант и делить с тобой свою судьбу до конца дней.

В его взгляде она прочла все, что хотела знать.

— Да, — тихо произнесла она. — Да.

В его посветлевших глазах отразилось ее собственное счастье.

— Да! — громко воскликнула она, спугнув пару голубей, устроивших в траве свое гнездо. — Да! — Ветер подхватил это слово и вознес его до неба.

— Слава Богу, — облегченно сказал Гриф. — А то я уже начал беспокоиться, что мне придется вырвать у тебя признание, только заставив тебя умирать с голоду.

— Я могла бы остаться здесь навсегда, просто упиваясь видом и тобою, но думаю, что нам надо вернуться в Лит-Эбби к ужину.

— Ты уже проголодалась? Я могу придумать сотню способов отвлечь твое внимание от еды, пока мы будем ехать.

— В открытой двуколке?

— Ты забыла, — сверкнул он белозубой улыбкой, — у меня творческое воображение.

— Лорд Хадден, нам надо научиться обуздывать свои дикие порывы. Это не частное владение, а общественная дорога, а мы пока еще не женаты.

— Пока. — Он протянул руку к своему пальто и достал из кармана сложенный вдвое лист бумаги. — Это специальная лицензия, которая будет скоро подтверждена.

Она увидела фамилии, вписанные летящим почерком.

— А ты, оказывается, был в себе уверен.

— Не уверен, а просто упрям. Мы останемся в Эбби на несколько дней, чтобы твои друзья смогли присутствовать на свадебной церемонии. А после этого поедем домой.

Домой. Слово вдруг приобрело новое значение.

— Я знаю, что Эбби всегда будет занимать особое место в твоем сердце, — продолжал Гриф. — Но я надеюсь, что отныне ты будешь считать своим настоящим домом Хадден-Холл. Там, где ты пустишь корни. Вырастишь своих детей. Там, где мы вместе состаримся. — Его взгляд упал на картину Редуте. — Думаю, Хадден-Холл тебе понравится. И я уже придумал, где мы повесим эту картину.

— У меня просто нет слов…

— В таком случае давай соберем вещи и поскорее отправимся в путь. — Гриф помог ей встать. — Самая трудная часть пути у нас уже позади, — пробормотал он, целуя ее в шею. — А впереди нас ждет… — Он подмигнул. — Нашу первую ночь в твоем новом доме ты проведешь в постели из лепестков роз.

Глава 23

Когда двуколка въехала во двор Лит-Эбби, Грифу показалось, что даже его каменные стены почувствовали, что с них сняли тяжелую ношу. Колонны как будто выпрямились, а классические цоколи стали немного выше.

Элизе тоже так показалось.

— Смотри, этот дом выглядит счастливым! — воскликнула она.

— Это потому, что он чувствует: его любят. Красивая вещь радует всегда. Его прелесть даже становится больше и никогда не исчезает без следа.

— Как красиво, — пробормотала она. — Это из поэмы Китса?

— Нет. Это Эндимион.

— Я восхищаюсь его творчеством.

Гриф улыбнулся, радуясь тому, что ей нравится его любимый поэт.

— Надо послать записку Гасси. Она будет беспокоиться.

— На самом деле я попросил кучера проехать мимо ее дома и привезти ее к нам к праздничному ужину. Надеюсь, после твоего братца в погребе осталось несколько бутылок приличного шампанского.

— Мы с Тревором спрятали несколько бутылок марочного вина в месте, о котором Гарри не знает. Гасси сообщила мне, что если бы она была лет на сорок моложе, то поборолась бы за твою любовь.

— Если бы она была на сорок лет моложе, я бы вас обеих увез куда-нибудь на Восток и устроил там гарем.

— Ха! Тебе не поздоровилось бы…

Она вдруг замолчала. Он проследил за ее взглядом и увидел высокую фигуру мужчины, стоявшего при входе в дом.

— Черт, — прошептал Гриф. — Что здесь делает Кэмерон?

Какова бы ни была причина, он не позволит своему другу расстроить Элизу.

— Не волнуйся, любовь моя, — ободряюще улыбнулся он Элизе, неожиданно почувствовав, что ему хочется защитить свою будущую жену. Теперь он понял реакцию своего друга Коннора, когда Алекса Бингем оказалась в опасности. — Уверяю тебя, что я не позволю Кэмерону омрачить наш день.

Элиза кивнула, но не спускала глаз с Кэмерона.

— Я уж было подумал, что домоправительница ошиблась и ты куда-то уехал, — сказал Кэмерон, когда двуколка остановилась.

Гриф бросил на друга предостерегающий взгляд.

Делая вид, что ничего не заметил, Кэмерон протянул руку Элизе, помогая ей сойти на землю. Другую руку он держал за спиной.

— Кэм, — прорычал Гриф, но замолчал, пораженный красотой букета.

— Это вам, — сказал Кэмерон, протягивая Элизе смешанный букет. — Я надеюсь, что я правильно понял тайный язык цветов. Самый главный — это лиловый гиацинт, который говорит: «Простите меня, пожалуйста». Я также взял на себя смелость добавить лаванду, означающую восхищение, и львиный зев, который символизирует грациозную силу. И наконец, здесь присутствуют побеги инжира для будущей радости и плющ, означающий дружбу. Потому что я очень надеюсь, что мы станем друзьями.

Элиза улыбнулась:

— Мне очень бы этого хотелось, мистер Дэггетт. Какой замечательный жест, но, если честно, извиняться вам незачем. Разве можно вас винить в том, что вы так предупредительны.

Кэмерон пожал плечами:

— Мне ли не знать, что есть вещи, которые не всегда такие, какими кажутся. Возможно, — добавил он игриво, — мне следовало бы добавить в букет маргариток, означающих терпение, потому что оно вам понадобится, да простит меня Хадден. Он иногда может быть чересчур раздраженным. Впрочем, мне кажется, что вы не нуждаетесь в советах относительно того, как надо обращаться с Грифом. Моту лишь констатировать, что любовь приручила еще одного из церберов.

— Впечатляет, — снисходительно заметил Гриф. — И откуда у тебя такие познания в этой области?

— Я увидел на твоем письменном столе книгу Мэри Уортли Монтегю и решил, что ты не будешь возражать, если я ее на время одолжу. Чтение оказалось просто захватывающим.

Гриф заметно помрачнел.

— Ты должен наконец прекратить рыться на моем письменном столе, — резко сказал он. — Эта книга предназначалась для Сары.

— Я передам ей книгу с твоими наилучшими пожеланиями, — ничуть не смущаясь ответил Кэмерон. — Вместо того чтобы обвинять меня, ты должен быть мне благодарен за мои не слишком джентльменские привычки. Если бы не они, тебе никогда не удалось бы уберечь леди Брентфорд от опасности.

— Я пошлю вам целый фургон гортензий, означающих «благодарю вас», — вмешалась Элиза. — Хотя это и слишком ничтожный способ, чтобы выразить мои чувства.

— Для меня достаточной наградой является ваша улыбка, леди Брентфорд. Но если вы хотите быть поистине великодушной, я был бы рад получить одну из ваших картин.

— Сочту за честь, — ответила Элиза.

Кэмерон высказал свою благодарность легким кивком.

— Раз уж мы заговорили об искусстве, Гриф… я отдал твоему дворецкому несколько редких иллюстрированных изданий. По экслибрису ясно, что они принадлежали Лит-Эбби, а потом — после того как я немного побеседовал с Брайтоном — я узнал, что он и его кузен попросту украли их во время их визита в Эбби.

— Ах, Гарри, — вздохнула Элиза.

— Ваш брат ничего не знал об этом преступлении. Это был их метод работы — навязывали свою дружбу впечатлительным молодым людям, спаивали их, обыгрывали в карты, чтобы содрать с них денег и ценности. Чем больше власти расследуют их делишки, тем больше раскрывается грязных дел.

— Остается надеяться, что в будущем Лит будет выбирать своих друзей более осмотрительно, — сказал Гриф.

— А я надеюсь, что это не был камешек в мой огород, — хохотнул Кэмерон.

— Ты иногда бываешь невыносим… — Гриф посмотрел на своего друга, припоминая все те переделки, в которые они в свое время попадали — начиная со времени жестокой войны на Пиренейском полуострове, а потом и выходки, которые они себе позволяли, шокируя светское общество. — Но я ни о чем не жалею.

— Я тронут. — Кэмерон приложил руку к сердцу.

Его внимание отвлек шум въехавшей во двор кареты. Он удивленно поднял брови:

— По-моему, или мне показалось, из окошка торчит кошачья голова?

— Это Эльф, — улыбнулась Элиза. — Гасси согласилась подержать его у себя, пока я не устроюсь в Шотландии.

— Эльф, — пояснил Гриф, — это чистый бесенок. Впрочем, я, наверное, должен пересмотреть свое мнение. Если бы не он, я бы, гуляя в саду, никогда не нашел бы свою будущую невесту.

Щеки Элизы порозовели, и он понял, что она вспомнила, как застряла на дереве.

— Если честно, я обожаю этого чертенка, — добавил он.

Их взгляды встретились, и ее губы задрожали от сдерживаемой улыбки. А в его глазах она прочитала признание: «Я опьянен тобою».

— Добро пожаловать, мисс Хэверстик! — Гриф поспешил к карете, чтобы помочь Августине выйти.

— Благодарю вас, молодой человек. Но сначала, будьте добры, возьмите Мышку. — Она передала ему плетеную корзинку. — Эльф, увидев знакомые места, настоял на том, чтобы выпрыгнуть. Но Мышке путешествие не слишком понравилось. Надеюсь, вы не возражаете, что я взяла с собой животных. Было бы неправильно лишать их удовольствия поучаствовать в приключении.

— Конечно, не возражаю.

Увидев, что Гриф занят кошками, Кэмерон поспешил помочь Августине выйти из кареты.

— Позвольте мне. — Гасси взглянула на Кэмерона с подозрением и, прежде чем воспользоваться его помощью, внимательно его оглядела.

— Это очень интересная серьга, сэр. Она напоминает мне побрякушку, принадлежавшую герцогине Денвик.

— Вот как? У вас весьма проницательный взгляд, мисс Хэверстик.

Августина рассмеялась:

— Мне нравятся ваши друзья, Хадден.

— Это мистер Дэггетт, Гасси, — представила гувернантку Элиза и крепко ее обняла. — Это он помог Хаддену спасти меня от разорения. Из-за этих подлецов — Брайтона и его кузена. Сейчас они арестованы. А Гарри — на пути в Индию, — выпалила она, потом перевела дух и добавила: — А Хадден сделал мне предложение выйти за него замуж.

— Последние несколько дней маркиз, судя по всему, был очень занят, — сказала Августина. — Между прочим… если ты не ответила «да», я решу, что твои мозги поплыли в Бомбей вместе с твоим бездумным братцем.

— Я согласилась, — ответила Элиза и посмотрела на Грифа из-под полуопущенных ресниц, отчего у него потеплело в груди. — То есть я сказала «да». Но это долгая история.

— О, прелестно. Обожаю долгие истории, особенно если слушать их за праздничным столом и за бутылкой игристого. — Августина заглянула внутрь кареты. — По этому случаю я привезла с собой целую кучу ореховых пирожных.

— Рад это слышать, — улыбнулся Гриф. — Для вас не секрет, что моя будущая жена не страдает отсутствием аппетита.

— Но это только потому, что мой будущий муж плохо на меня влияет. Боюсь, что скоро я стану толстой, как бочка.

— Ключ находится в хорошей физической форме, — усмехнулся Гриф. — Со своей стороны я постараюсь держать тебя в форме.

Мяу! Сидя на крыше кареты, Эльф внес свою лепту во всеобщее веселье.

— Спасибо за поддержку, дружище. Но если ты думаешь, что я собираюсь забраться на крышу и рисковать своими лосинами, чтобы снять тебя оттуда, ты ошибаешься.

Эльф, махнув хвостом, легко спрыгнул на землю.

— Ах ты, хитрюга, — улыбнулся Гриф.

— Я должен попрощаться, — сказал Кэмерон.

— Разве вы не останетесь на ужин?

— Увы, у меня важная встреча.

— Надеюсь, не за пределами страны? — спросил Гриф. — Я надеялся, что ты согласишься поддержать меня во время церемонии.

Страницы: «« « ... 1213141516171819 » »»