Не в силах устоять Эллиот Кара
— Потому что они похожи на те растения, что растут вокруг вашего убежища в Эбби. У вас явные способности к ландшафтному дизайну.
— Я… иногда этим балуюсь, — замялась она. — Я люблю цветы и то, как они вписываются в окружающую природу.
— Земля всегда говорит правду. Есть нечто загадочное в том, что природа заботится о каждом зеленом ростке, в котором заключен огромный потенциал.
Нахмурив брови, она на минуту задумалась.
— Ваши слова мне что-то напоминают. Это сказал один из поэтов «Озерной школы»?
Он покачал головой:
— Нет, это написал кто-то, кого не опубликовали.
— Но это выражено замечательно. Я удивлена, что вы подметили детали дизайна этого сада и того, что в Эбби. Многие не обращают на это внимания.
Он пожал плечами и засмеялся, но как-то не вполне естественно.
— Я ценю красоту во всех ее проявлениях.
Он вдруг заметил, как заблестели ее глаза. Неужели это были слезы?
У него вдруг защемило сердце от гнева. Будь проклят тот человек, который заставил ее думать, что она не прелестна и не желанна. Поддавшись импульсу, он схватил ее за запястье.
— Лорд Хадден…
У нее задрожали губы, и Гриф не смог удержаться. Он увлек ее в тень огромного бука и прижал к себе.
— Поцелуйте меня, — прохрипел он.
Элиза подняла подбородок. Дыхание стало прерывистым.
Гриф нежно прижался ртом к ее губам. Ее сердце стучало — раз, два, три… Она отшатнулась.
— Вам лучше уехать, лорд Хадден, — сказала она.
— Почему? Потому что вы хотите снова заняться со мной любовью? — Это походило не столько на вопрос, сколько на попытку соблазнения.
Он почувствовал, как она напряглась, а потом расслабилась и неохотно рассмеялась.
— Думаю, да, — призналась она с восхитительной откровенностью. — Но это было бы неблагоразумно.
Она была права. И было бы неправильно искушать ее. Но он не мог заставить себя отпустить ее.
— Вами всегда правит рассудок? — спросил он и провел большим пальцем по ее подбородку.
— Я не могу позволить себе отбросить осторожность. Это слишком опасно.
Это слово, будто змея, обвилось вокруг его сознания и не отпускало. «Опасность не должна пугать — она придает вкус жизни», — сказал он себе. И на самом деле она не могла повредить ни ей, ни ему. Она вдова, и если они будут осторожны, самое худшее, что может случиться, — это не слишком приятные подозрения.
— Если мы будем осмотрительны, никто ни о чем не узнает, — пробормотал он. — Если нам обоим это доставляет наслаждение, нет ничего зазорного в том, что у нас будет интимная связь, леди Брентфорд.
— Теперь я понимаю, почему вы с таким успехом соблазняете женщин. — Она сказала это небрежным тоном, но его покоробило. — Поскольку вы гораздо более искушены в разного рода развлечениях, вы, несомненно, правы, считая, что последствия не слишком серьезны — я имею в виду для вас, — продолжала она. — А для меня даже очень. В данный момент я не могу рисковать таким поворотом в своей жизни.
— Почему?
Она избегала смотреть ему в глаза.
— Потому что у меня другие планы.
Она явно не была намерена поделиться ими с ним.
И он этому не удивился. Он был почти незнакомцем, который все это время, что они были вместе, только и делал, что шарил руками по ее телу. И здесь нечем было гордиться. Так поступил бы каждый волокита.
«Ты джентльмен, Гриффин. А джентльмен должен уважать ее желания и уйти из ее жизни. Оставить ее в покое».
И все же…
— Вы со мной встретитесь? Просто чтобы погулять, если для вас это предпочтительнее.
— Мне надо об этом подумать.
— Разумеется.
Ее ответ был напоминанием: он должен наконец начать задумываться о серьезных вещах. Он поклялся оставить в прошлом свою разгульную жизнь. И совершить что-нибудь значительное. Мимолетная связь с провинциальной вдовушкой была бы ошибкой. Шагом назад. А он поклялся идти вперед в новом направлении. И не оглядываться.
Ему понадобилось несколько минут, чтобы привести в порядок свои мысли. Потом он отвязал поводья и обернулся, чтобы попрощаться.
Она стояла в стороне и задумчиво смотрела куда-то вдаль. Ее прическа немного растрепалась, воротник сидел немного криво, а подол платья слегка запылился, но в этой, по сути, незамысловатой внешности была какая-то простая, естественная красота. По сравнению с ней лондонские леди в своих модных платьях и сложных прическах выглядели как бездушные осколки полированного стекла — без всякой глубины и смысла.
Он подошел к ней и, встав радом, быстро обмотал кожаными ремнями ее запястья.
— С-сэр! — встрепенулась она.
Притянув ее к себе, он прижался губами к ее рту, погасив ее протест крепким объятием.
— Если это наш последний поцелуй, он по крайней мере должен быть запоминающимся.
С этими словами он отпустил ее и одним прыжком вскочил на козлы своей двуколки.
— Передайте привет мисс Хэверстик. Желаю вам обеим с удовольствием поработать в саду. — Лошади заржали и рванули вперед. — Я советую вам заняться цветами у дальней стены. Они в этом нуждаются.
Увидев Элизу, Августина ахнула.
— Ты с ума сошла, — начала она.
— Я знаю, знаю, — сказала Элиза. — С моей стороны было просто безумием поддаться чарам этого повесы.
— Ты сошла с ума, что не захомутала лорда Хаддена, — поправила ее Августина. — Если бы я была на пятьдесят лет моложе, я бы побежала за ним задрав юбки. А тебя била бы по ногам молотком для крикета, если бы ты тоже вздумала за ним бежать. Из ревности.
— Я никогда не опушусь до того, чтобы гнаться за ловеласом, — вспыхнула Элиза. — Каким бы привлекательным он ни был.
— Ты сошла с ума, — повторила Августина. — Он стоит того. Человек, который спасает кошек и забивает гвозди в расшатавшиеся рамы, по нынешним временам большая редкость. Такие не растут на каждом дереве. Для тебя Хадден просто идеален.
— Боюсь, что он видит наш брак не совсем в том же свете, что и вы. — Она печально улыбнулась. — Он уложил меня в постель, Гасси. Как укладывал многих других женщин. На большее он не способен.
— Когда он смотрит на тебя, в его взгляде нет похоти, — настаивала Гасси. — В нем светится чувство.
— Вы просто были без очков, — заметила Элиза.
— Ха! Он заставляет тебя улыбаться, по-новому смотреть на жизнь.
— И скорее всего заставит меня плакать, если я соглашусь с вашим предложением. Неужели вы действительно считаете, что человеку, подобному Хаддену, нужно что-то большее, чем поваляться на сеновале с красоткой? Сейчас я его заинтересовала. Но как только в наших отношениях исчезнет новизна, ему надоедят деревенские развлечения, и он начнет искать что-то на стороне.
— Мне кажется, что Хадден совсем не такой, как Гарри и его собутыльники.
— Это потому, что вы все время предлагаете смотреть на него сквозь розовые очки. — Элиза прижала ладони к глазам, надеясь убрать из памяти образ Хаддена и его соблазнительного дракона. В этом молодом человеке можно было за версту разглядеть любителя веселых интрижек.
Неудивительно, что еще библейские пророки считали таких мужчин опасными для молодых девушек.
Она произнесла про себя молитву, чтобы Господь избавил ее от искушения, и шумно вздохнула.
— Прошу вас, Гасси, мне и так нелегко справляться с Гарри и его бандой. Так что обсуждать лорда Хаддена и его обаяние, хотя этого у него не отнимешь. Но было бы безумием продолжать наши с ним отношения. К тому же мне иногда нравится думать, что я все-таки не дурра.
Про себя она добавила: потому что только дура совершает ту же ошибку дважды.
— Если ты настаиваешь, — пробурчала Августина. — Но поверь своей старой учительнице — тебе еще понадобится не один урок, чтобы понять, что такое мужчины.
— Я предпочла бы, чтобы вы меня научили, как их избегать. — Кошки и краски гораздо лучшие компаньоны. — Как только я устроюсь в собственном уединенном домике с видом на озера и горы, свободная от домогательств мужчин, у меня будет все, что мне нужно в этой жизни.
Гасси, по своему обыкновению, фыркнула.
— Солнечный свет и теплый ветерок могут согреть лишь летом. А зимы в Озерном крае долгие и холодные, моя дорогая.
— А такой человек, как Хадден, вряд ли будет сидеть у камина и греться у уютного комелька, — заметила Элиза. Она сделала паузу, представив себе его обнаженное тело, окрашенное золотисто-красным светом пламени. — Он, наверно, захочет спалить весь дом.
— Я могу себе представить кое-что гораздо более страшное, чем сгорать от страсти, — язвительно заметила Августина.
— Разве вы не должны быть Гласом Разума? Девой Мудрости?
Хитрая улыбка тронула губы Августины.
— Вот и я об этом.
— Ах, Гасси, — засмеялась Элиза. Разговор был слишком абсурдным, чтобы плакать, хотя слезы уже подступали к глазам.
— Ладно, на сегодня оставим эту тему. И так сказано слишком много, — заметила Августина, принявшись за работу.
Элиза вздохнула и вытерла рукавом щеку.
— Мне в глаз попала пыльца, — пожаловалась она.
— Надо промыть его водой, — тактично заметила Августина. — Когда ты вернешься из кухни, давай продолжим нашу работу в саду. При условии, что мы выбросим из головы коварных кошек и не менее хищных маркизов. В этом случае, я уверена, нам удастся неплохо провести день.
Глава 8
Он успел отъехать от домика мисс Хэверстик всего на несколько миль, как началась гроза. Дождь, сгустившиеся тучи и раскаты грома как нельзя лучше соответствовали его настроению. Ухабы на дороге, подбрасывавшие его то вверх, то вниз, совпадали с его оценкой собственного недавнего поведения…
К тому времени как он доехал до своего дома, настроение уже было по-настоящему отвратительным. Он вошел в холл и, громко выругавшись, сбросил насквозь промокшие пальто и перчатки.
Появившийся дворецкий смотрел на лужи на полу с выражением крайнего неудовольствия.
— Чай, милорд? Или вы предпочтете что-либо более крепкое?
— Горячую ванну, — еле сдерживая гнев, ответил Гриф. «И большой стакан бренди, чтобы успокоить свою совесть», — хотелось ему добавить, но он промолчал. Он и так уже наговорил сегодня достаточно. Так что незачем выставлять себя дураком перед прислугой.
— Хорошо, сэр. — Дворецкий взял шляпу маркиза и стряхнул грязь и воду с ее полей. — Мистер Дэггетт ждет вас в библиотеке, сэр. Он сказал, что вы не будете возражать, если он просмотрит кое-какие из ваших книг.
— Вот как? — Гриф состроил гримасу. — Я не знал, что он умеет читать.
— Я ничего об этом не знаю, сэр. — Дворецкий сдержанно кашлянул. — Он рассматривает те, в которых больше всего картинок.
— Черт возьми. Пойдите, пожалуйста, и распорядитесь насчет ванны. А чай принесите в гостиную. И большое сухое полотенце.
Услышав шаги Грифа, Кэмерон поднял голову.
— Я думал, что ты останешься в Оксфордшире еще на пару дней.
— Планы переменились, — коротко ответил Гриф, опускаясь в кресло у камина.
— Какая-то особая причина?
— Нет. — Он поставил мокрые сапоги на каминную решетку. — Не уверен.
— Хочешь поделиться?
— Вряд ли в этом есть необходимость.
Кэмерон стал снова рассматривать богато иллюстрированную книгу, лежавшую перед ним на рабочем столе.
— Полагаю, тут замешана леди.
— Почему ты так считаешь?
Его друг тяжело вздохнул.
— Большинство твоих эскапад связаны либо с женщинами, либо с выпивкой, но поскольку ты заявил, что сейчас почти не пьешь… — Он перевернул страницу. — Это загадочная сестра Лита?
— А ты откуда о ней знаешь, черт побери? — Гриф выпрямился в кресле. — Клянусь, мне иногда кажется, что ты родился от джинна, а не от женщины из плоти и крови.
— Не нужно обладать никакими сверхъестественными способностями, чтобы разгадать твои секреты.
Достаточно посетить «Волчье логово». — Кэмерон перевернул еще одну страницу. — Сара рассказала мне все о твоей интересной встрече со вдовой Брентфорд.
— Ничего интересного не произошло, — хмыкнул Гриф. — Мы всего лишь перекинулись несколькими словами.
— Тогда почему ты краснеешь как школьник, которого застали со спущенными штанами?
— Потому что… потому что совсем не горжусь тем, что произошло потом, — вырвалось у него.
— Ага.
Гриф ждал, что Кэмерон продолжит, но гот наклонился и сделал вид, что рассматривает цветную иллюстрацию.
— И это все, что ты хочешь сказать, после того как я раскрыл перед тобой свою душу? — обозлился Гриф. — Друг, называется.
Кэмерон чуть улыбнулся:
— Полагаю, что твоя душа была не той частью твоего тела, которую ты обнажил перед леди?
Гриф не удержался и рассмеялся:
— К сожалению, ты прав. Можешь мне поверить, но у меня не было намерения попасть в беду. — Слово «беда» начинает его преследовать. — Но попал.
— Начало становится любопытным, — заметил Кэмерон. — Продолжай.
— Если я расскажу тебе правду, ты скорее всего подумаешь, что я все это придумал, — пробормотал Гриф.
— А вот это уже по-настоящему интересно. — Кэмерон вытянул ноги. — Я жду продолжения.
Гриф покачал головой:
— Черт возьми, Кэм. Ты же знаешь, что честь запрещает джентльмену обсуждать интимные отношения с женщиной.
— Я бы очень хотел узнать все восхитительные подробности, но, конечно, вдова заслуживает того, чтобы о ней не судачили. А ты чувствуешь себя немного виноватым за то, что произошло между вами?
Гриф кивнул.
— Все же я смею предположить, что в этой любовной игре она участвовала не по принуждению.
— Нет. Но…
— Что значит «нет»? Сара описала леди Брентфорд как смелую и умную женщину. Я сомневаюсь, что она оценила бы твое покровительственное отношение.
— Покровительственное?
— Вот именно. Отдай ей должное. Думаю, она была в состоянии сама решать, что она хочет, а чего — нет. Мне кажется, что ей скорее всего до смерти надоело, что мужчины контролируют ее жизнь.
Гриф заморгал.
— Вряд ли она была девственницей, — продолжал Кэмерон. — Если бы ты лишил невинности молодую девушку, все было бы гораздо сложнее. Но вдове позволено иметь любовника при условии, что она ведет себя осторожно.
— Знаю. Она говорила, что ей уже доводилось видеть пенис. Хотя она никогда не наблюдала татуировку.
— Она ее заворожила, не так ли?
— Она сказала, что восхищена искусством художника. — Гриф встал, потому что в комнату вошел слуга с подносом с чаем, а у него вдруг пересохло во рту. — Послушай, — сказал он, когда они опять остались одни, — сколько бы мы ни шутили по этому поводу и сколько бы она ни говорила, что лучше нам обоим позабыть о том, что произошло, я все еще не могу избавиться от чувства, что мое поведение было далеко не благородным.
— Каким образом?
— Словами это выразить трудно.
— Странно. Ты очень красноречив в своих эссе, когда рассуждаешь об эмоциях и прочих тонких материях.
Гриф непроизвольно бросил взгляд на свой письменный стол, где лежали черновики его последних статей.
— Черт побери, нечего совать свой нос в мои личные бумаги, — огрызнулся Гриф, хотя был приятно удивлен похвалой друга. Кэмерон редко говорил о чем-нибудь без убийственного сарказма.
— Да, церберы известны тем, что не придерживаются строгих правил светского общества.
— Тебе кажется, что это нас оправдывает, не так ли? — пробормотал Гриф, хотя это относилось скорее к нему самому, чем к Кэмерону.
Кэмерон ответил не сразу. Отодвинув стул, он встал и налил себе портвейну.
— Прости меня, но если мы решили обсуждать мораль, мне, чтобы поддержать силы, понадобится что-либо покрепче чая.
Гриф задумчиво смотрел на огонь в камине.
Кэмерон облокотился на каминную полку.
— Поскольку твой вопрос прозвучал не просто риторически, я тебе отвечу. — Он на мгновение задумался. — Не упрекай себя слишком строго. Человеку не так легко меняться.
— Это ты говоришь по собственному опыту?
— В какой-то степени. — Губы Кэмерона изогнулись в ироничной улыбке.
Гриф вздохнул.
— Почему тебе обязательно надо выглядеть таким чертовски загадочным?
— Дело не во мне. — Потом с откровенностью, удивившей Грифа, он добавил: — У меня полно недостатков, но в отличие от тебя сейчас мне не хочется о них говорить. — Через секунду Кэмерон стал самим собой и сказал с насмешкой: — Я говорил о твоих чувствах. А что сказала леди, когда ты увидел ее утром?
— Я ее не видел, — признался Гриф. — Она уехала к подруге еще до того, как у меня появился шанс поговорить с ней.
— Насколько я понимаю, ты это так не оставил.
Гриф кивнул.
— Сначала… я это не планировал. Но потом мне показалось трусостью просто взять и вернуться в Лондон.
— Значит, тебе удалось встретиться с ней с глазу на глаз. — Пауза. — Или вы соединили другие части тела?
Рычание Грифа прервало язвительное замечание Кэмерона.
— Да, мы говорили. Но было бы не по-мужски передавать наш разговор. А твои догадки мне не нравятся.
— Планируешь снова с ней встретиться?
— Я еще не решил. Даже если решу… она твердо дала мне понять, что… — Гриф внезапно запнулся, желая переменить тему. Его взгляд упал на открытую книгу с иллюстрациями. — Я надеюсь, что ты не думаешь взять ее с собой? — спросил он, нахмурившись. — Если тебе нужны деньги, наложи свою хищную лапу на что-нибудь, другое.
— Я просто смотрел. На днях видел похожую книгу и хотел убедиться, что мои предположения небезосновательны.
— Где? Существует всего несколько экземпляров.
— У одного из дилеров.
— Ты имеешь в виду «малину»? — настаивал Гриф, имея в виду притон, куда воры приносят на продажу украденное.
— Да, если хочешь знать. Какой-то тип хотел продать мне эту книгу и еще кое-какие предметы. Меня ничего не заинтересовало, но мне стало любопытно.
— В каком смысле?
— О, некоторые незначительные детали, которые для тебя не имеют значения, — как-то неопределенно ответил Кэмерон и, поставив стакан, подошел к письменному столу. Когда он начал перелистывать страницы, стал чувствоваться запах чернил и старой бумаги.
Какие успокаивающие запахи. Не похожие на цветочные ароматы, преследовавшие его почти весь день. Проклятие. В духах леди Брентфорд содержится какой-то тайный ингредиент, который опьяняет сильнее, чем алкоголь.
Знакомый библиотечный запах помог Грифу прочистить мозги. Книги напомнили ему, что он собирался зайти в издательство «Уоткинс и Хэролд» как можно скорее. Он хотел узнать, принял ли неизвестный ему художник заказ на иллюстрацию его эссе. Для Грифа это было чрезвычайно важно. За последние дни пробный эскиз изрядно помялся от того, что он постоянно его рассматривал. Чем больше он на него смотрел, тем больше убеждался в том, что стиль рисунка идеально подходит к стилю его статей.
Странным образом художник понимал его отношение к природе лучше, чем он.
Поэтому он решил, что они должны работать вместе. Каждый человек — будь то мужчина или женщина — имеет свою цену, думал Гриф, а он был достаточно богат, чтобы позволить себе любую цену, какой бы она ни была.
Вопрос Кэмерона прервал его мысли.
— Между прочим, насколько хорошо ты знаешь лорда Лита?
— Я его вообще не знаю. — Гриф потер виски, чувствуя, как при каждом прикосновении начинала стучать кровь. — Послушай, даже в лучшие времена твои двусмысленные вопросы вызывали у меня головную боль. Если ты хочешь узнать об этом парне что-то определенное, так и скажи. В противном случае мне хотелось бы снять с себя мокрую одежду, а потом отправиться с визитом к моему издателю.
— В общем-то это не важно, — небрежно пожал плечами Кэмерон. — Занимайся своими делами. Возможно, в следующий раз ты займешься с леди любовью в саду. Луч солнца может растопить скромную леди.
— Ну уж нет, — проворчал Гриф. — Уверяю тебя, что следующего раза не будет — ни в дождь, ни в солнечную погоду.
Элиза опустила секатор, чтобы стереть пот со лба. Яркое солнце каким-то образом высветило все ее проблемы. Ах, если бы она могла отсечь Гарри пальцы, чтобы он не мог держать карты или играть в кости. А может, первым должен быть другой отросток, неожиданно подумала она, вспомнив про счет на какую-то безделушку, который пришел из известного ювелирного магазина. Обхаживает парень очередную пассию, пускает пыль в глаза.
Но лучше всего, если бы она могла отсечь это безумное влечение, которое прочно обосновалось внутри ее самой. Хадден был Цербером. И ее невольно пугало, что он недвусмысленно предлагает ей спуститься вместе с ним в логово разврата.
— Может, тебе перейти к другому кусту? — сухо заметила Августина. — А то от этого скоро останется один ствол.
— Извините. Я думала о Гарри и об еще одной дорогушей покупке — сапфировом браслете, который он, как я предполагаю, подарил какой-то балерине. Но что бы я ни говорила, он не замечает, что мы практически идем ко дну, а наши трюмы уже заливает вода.
— Это потому, что он ждет, что ты его, как обычно, выручишь.
— Не то чтобы у меня был выбор, — ответила Элиза. — Я люблю Эбби, и мне страшно подумать, что все здесь пойдет прахом. — Она остановилась, испугавшись, что становится слишком сентиментальной. Сначала равнодушные родители, потом совершенно незнакомый человек, ставший ее мужем, — она никогда еще по-настоящему не чувствовала, что кому- то нужна. В доме должно быть тепло, должен звучать смех…
— Поскольку ты упомянула выбор, — Августина переместилась в тень, — я надеюсь, что ты не собираешься пожертвовать своим будущим ради сэра Брайтона?
Взгляд Элизы остановился на пчеле, кружившейся над прозрачными лепестками жимолости.
Лучше бы здесь была клумба с цветами морозника, которые на тайном языке цветов означают «успокой меня».
Вместо этого перед ее глазами оказалась красная герань, которая радостно кричала: «Глупость!»
Но герань также означает «верный друг», напомнила себе Элиза.
Ха! Эту мысль надо гнать прочь. Разве Хадден думает о дружбе?
— Моя дорогая, — прервала Августина размышления Элизы о тайных языках цветов, — я чувствую, что должна высказаться. Я стояла в стороне и не вмешивалась в тот раз, когда ты позволила своему отцу обменять твое счастье на материальное благополучие семьи. Я была не в том положении, чтобы возражать, когда был жив твой отец. Но теперь у меня нет причины молчать.
Ком в горле Элизы не позволил ей что-либо ответить.
— Ты была несчастлива с Брентфордом, — настаивала Августина. — Ты будешь еще более несчастна с Брайтоном. Насколько я наслышана, он хам и буян.
— С этим, если будет нужно, я справлюсь, — прошептала Элиза. — Для счастья мне не нужен муж. У меня есть мое искусство.
— А что, если он отнимет его у тебя? — возмутилась Августина. — Он может, и ты это знаешь. И в порыве гнева уничтожит все твои рисунки и бумагу.
— Я знаю, знаю. Я ведь не полная дурочка. — Несмотря на солнце, она вдруг почувствовала озноб. — Я все чаще думаю о том, что как бы ни любила Эбби, не мне его защищать. Поэтому я… — Она сглотнула. — У меня созрел план стать независимой от Гарри и его дружков. Мое финансовое положение пока не позволяет мне это сделать. Но после того как у меня появятся новые заказы…
Если только ее братец за это время не добавит счетов и не наделает еще долгов.
— Совсем недавно мне предложили очень выгодный заказ, — продолжала Элиза, — и если я буду откладывать каждое пенни, этот заказ приблизит меня к осуществлению моего плана.
— И что это за план?
Элиза замялась. Она старалась не рассказывать о своей мечте даже лучшей подруге, опасаясь, что если она облечет свои планы в слова, ее надежды не сбудутся. Суеверие. Но она устала жить в постоянной тревоге, молча ходить на цыпочках в надежде, что какой-нибудь глупый талисман убережет ее от несчастья.
Августина права — пришло время обрисовать свое будущее собственными красками.
Сделав глубокий вдох, она начала:
— Я сэкономила кое-что из своих заработков и вложила сбережения с помощью мистера Мартина — делового человека, который является членом нашего общества садоводов. Мы рассчитали, сколько мне понадобится денег, чтобы купить небольшой коттедж в Озерном крае в Шотландии. — В отдаленном месте, подальше от хныканья Гарри. — И чтобы еще осталось достаточно на жизнь. — Закрыв глаза, она представила себе краски заката, отражающиеся в воде озера. — Как только на моем счете появится нужная сумма, я начну действовать.
— Молодец, — похвалила ее Августина. — Я надеюсь, что ты наконец будешь иметь доходы от своего таланта и не позволишь Гарри их растранжирить.
— Но пока я еще заработала недостаточно, так что не будем уже сейчас начинать праздновать.
— Я уверена в твоем таланте, моя дорогая. — Августина смахнула со шляпы надоедливую муху. — Знаешь, даже если ты не получишь этот заказ, сэр Брайтон никогда не должен быть твоим выбором. Ты всегда можешь жить со мной. Я буду только рада.
Это было замечательное предложение, и сердце Элизы чуть было не выскочило из груди. В ее жизни так недоставало любви. Она оглядела опрятный домик и ухоженный сад.
Читать бесплатно другие книги:
