Капли гадского короля Луганцева Татьяна
— Иван Федорович, что за речи?! Остановитесь.
— Да, ты права, пора идти есть суп, только для начала я зайду в ванную.
Иван Федорович, все еще находящийся под впечатлением рассказа Кати, ушел в ванную комнату и закрылся там.
Вскоре он вышел и поспешил на кухню, опираясь на трость. Кате надоела ее прилипшая к телу рубашка, и она тоже пошла в ванную под душ. Она знала, что болеет остро два дня с высокой температурой, а затем быстро идет на поправку. Завернувшись в большое махровое полотенце, очень приятно пахнущее, Катя вышла из ванной и пошла на кухню. Иван Федорович хлопотал у плиты. Он бросил на Катю быстрый взгляд.
— Выглядишь много лучше.
— Спасибо. Я и чувствую себя лучше, — ответила Катя, — ничего, что я в полотенце?
— В самый раз, сейчас поешь, силы и вернутся к тебе.
Во входную дверь позвонили, Иван Федорович сказал:
— Ты, Екатерина, ешь, а я пойду посмотрю, кого нелегкая принесла?
Иван Федорович быстро вернулся, махнув рукой, — ошиблись, мол, дверью. Перед Катей стояла тарелка с наваристым борщом и построганным в него аккуратной соломкой сердцем. Катя выглянула в окошко и увидела выходящего из их подъезда высокого светловолосого парня в наушниках. Шел он в такт качая головой.
«Я его уже видела, наверное, живет здесь», — мимолетно подумала Катя и приступила к борщу. Хоть у нее и не было аппетита, но расстраивать старика она не хотела. Борщ действительно был вкусным, и Катя нисколько не покривила душой, похвалив его.
— Вы прекрасно готовите.
— Ты не ела еще жаркое, — похвастался Иван Федорович, — вообще мужчина должен уметь готовить, и готовить намного лучше бабы! Это мое твердое убеждение!
— А я не буду спорить, я бы с удовольствием уступила место на кухне мужчине, — ответила Екатерина.
Иван Федорович метнулся в комнату и вернулся с графином мутноватой жидкости и двумя рюмками.
— Самогон лечебный или целебный, как будет угодно, — ответил он на ее немой вопрос.
— То, что самогон, понятно. Почему лечебный? — спросила Катя.
— Потому что мы сейчас тебя им лечить будем, — невозмутимо ответил Иван Федорович, наливая жидкость в две рюмки, — здесь и травы добавлены, и даже чуть-чуть мед. Завтра всю хворь как рукой снимет, вот увидишь. Этот рецепт в нашем роду из поколения в поколение передают.
Катя залпом осушила рюмку и впилась зубами в кусок хлеба, не в силах произнести ни слова.
— Ну, пробрало?
— И не говорите, — наконец-таки раздышалась Катя.
— Так что не все еще потеряно, сейчас я научу тебя пить, затем курить трубку, ну а потом…
— Суп с котом! — прервала его Катя. — А что это мы все обо мне да обо мне? Вы хозяин, вам и карты в руки. Я хочу побольше о вас знать, Иван Федорович, вы же мой подопечный. Некоторые знания друг о друге помогут нам сблизиться.
— Что верно, то верно, — почесал затылок Иван Федорович. — Но у меня была такая бурная жизнь, что одного вечера на разговоры мне не хватит.
— Не забывайте, что сказала Галина Дмитриевна, мне придется остаться у вас дней на семь, — хитро прищурила глаза Катя.
Старик просиял:
— Правда?
— А что? Дома меня никто не ждет. Сын учится в Англии, мужа нет, а вы за мной ухаживаете, вот с вами и останусь.
— Я буду очень рад, — обрадовался Иван Федорович.
Он сидел напротив нее и трясущейся рукой ел борщ.
— Я жду рассказ о ваших подвигах, Иван Федорович, и на любовном поприще в том числе.
— Подвигов у меня было много, это точно, только привели они к разбитому корыту в конечном итоге. Женат я был один раз, но благополучно ушел от жены и дочки много-много лет назад.
— И не виделись с ними?
— Нет, жена не хотела, а я не настаивал. Больше никогда в жизни я не видел жену, дочь, а вот внука видел.
— У вас уже внук?
— Уже! Ему тридцать пять лет! Он сам нашел меня и сказал, что жены моей и дочери уже давно нет в живых.
— Но хоть внук есть, — протянула Катя.
— Который ненавидит меня, — закончил мысль Иван Федорович, — он считает, что я законченный негодяй и что все несчастья в нашей семье произошли от меня.
— Но это глупо.
— А это вы ему объясните. Шалопай, весь в меня, — усмехнулся старик, — не живет, а прожигает жизнь. Женщин тоже много, но он хоть честен с ними, никому не дурит голову и не клянется в вечной любви. Ни на ком не женился, детей не завел. Но красивый черт, статный такой, с характером, — черты лица старика несколько смягчились и разгладились.
— Может быть, еще примиритесь? Все-таки родственники? — предположила Катя.
— Это вряд ли, Гера так мне и заявил, что ничего от меня не требует и ничего ему не нужно, что он все себе заработал сам и все имеет.
— Ну, это мальчишество и ребячество.
— Не думаю. Согласись, Катя, что моя квартира в таком доме в центре Москвы дорогого стоит, но внук и от нее отказался, когда я предложил составить на него завещание. Ему действительно от такого, как я, ничего не нужно, — грустно размешал борщ ложкой Иван Федорович, — а он ведь у меня известный человек. Чемпион мира по карате среди профессионалов то ли дважды, то ли трижды, а сейчас известный актер Чадаев Герман Юрьевич, может, слышала? Во всех боевиках и сериалах снимается.
Катя, едва не подавившись борщом, закашлялась. Она понимала, что в жизни могут быть совпадения, но чтобы до такой степени! Совсем недавно они с Кристиной обсуждали этого Германа Чадаева, сидя в студенческом кафе. Тогда Кате казалось, что ей до него как до звезды, и вот она уже сидит в квартире его родного деда.
— Что с тобой? — постучал ее по спине Иван Федорович.
— Да подавилась. Действительно, я видела вашего внука на экране. Он красивый, фигура сногсшибательная, охотно верю, что у него много женщин. Думаю, что и дерется он здорово, не зря же он чемпион мира. Но вот как актер он что-то не очень, — честно сказала Катя, но старик и не обиделся.
— Он же только начинает, да и специального актерского образования у него нет, может, ты и права. Но ведь снимают же. Гера признавался, что для него это — я имею в виду актерство — не серьезно, это просто хобби. Серьезно он относился к спорту и серьезно относится к своему бизнесу, а это так… Не нравится — не смотри, — сказал старик.
— Вы правы, — рассмеялась Катя, — я и не смотрю такие российские криминальные сериалы, где все надо доказывать кулаками. Мне в жизни не хватает любви, какой-то легкости и оптимизма с верой в будущее. А на драки я и смотреть не могу, выглядит это как-то ненатурально.
— В жизни драки видела? — поинтересовался Иван Федорович.
— Бог миловал. Эти напряженные тела, оскал на лицах и железобетонные кулаки… ужас! Мне кажется, что мне достаточно одного такого удара, чтобы я отправилась на тот свет, — ответила Катя.
— Да тебя соплей перешибешь, — согласился Иван Федорович, кидая взгляд на ее хрупкую фигуру.
— Вот именно, не представляю себя в драке, если только за что-то очень дорогое, например, за сына, — задумалась Катя, и вдруг ее осенила одна мысль: — Постойте, Иван Федорович, вы вызвали Галину Дмитриевну из «Ангелов с поднебесья»?
— Нет, из другой организации, а что?
— Но тоже коммерческой? — допытывалась Катя.
— Какое это имеет значение? — понес тарелку в раковину Иван Федорович.
— Большое. Сколько вы заплатили? И на что вы купили мне лекарства?
— Ну, есть у меня деньги!
— Нет, вы мне скажите, сколько на меня потратили? Иначе я сейчас же уйду.
— Вот, а ведь обещала остаться, — надулся старик, — ну, денег у меня, конечно, нет. Откуда? Пенсии на две недели впроголодь хватает. Но у меня же квартира набита антиквариатом, сама видишь, вот я иногда и приторговываю. В смысле за бесценок отношу вещи в ломбард здесь недалеко. Вот и сейчас, когда мне понадобились деньги, я быстренько отнес им икону святого Пантелеймона и выручил деньги.
— Вы заложили икону? — ужаснулась Катя.
— Я ее продал, — лаконично ответил Иван Федорович.
— Какой кошмар.
— Почему кошмар? Икона послужила доброму делу, спасла жизнь хорошему человеку, разве это плохо? — Иван Федорович поставил перед Катей тарелку с жарким из сердца.
— Я не могу, нет аппетита, — ответила Катя.
— Я говорю — ешь! Кто хочет поправиться? Катя хочет поправиться! — говорил Иван Федорович, засовывая ей ложку с мясом в рот, словно маленькой девочке.
— Я вам отдам, я все отдам, вот только на работу выйду, — ответила Катя с набитым ртом.
— Сейчас мы не будем говорить об этом, — ответил Иван Федорович и пошел в комнату. Вернулся с градусником — температура!
— Опять!
— Не опять, а снова! Каждые два часа, я больше не хочу видеть бездыханное тело у себя в доме.
— Не бойтесь, не увидите, я чувствую, как иду на поправку, — с раскрасневшимися щеками сказала Екатерина.
— Это ты чувствуешь, как мой самогон в тебе разливается, — возразил Иван Федорович.
— Да, кстати, сколько я уже рюмок выпила? Две? Три? Я пьяная, как говорят, в стельку.
— Вот и хорошо. Вирус сейчас и победим, — ответил Иван Федорович и засунул Кате в рот вторую ложку.
— Иван Федорович, ведь вы, наверное, много заплатили «Ангелам с поднебесья» за уход?
— Прилично.
— Тоже что-то пришлось продавать? — поинтересовалась Катя.
— А то ты не знаешь, — кинул на нее лукавый взгляд старик.
— Чего?
— Почему ты ходишь ко мне?
— Потому что для меня это отличная возможность подработать. За каждый приход с вычетом процентов я чистыми получаю 800 рублей, меня это устраивает. А сколько вы платите фирме я, честное слово, не знаю. В принципе это и не мое дело, просто интересно.
Иван Федорович сел напротив нее и подпер голову руками.
— А я нисколько не плачу. Я завещал «Ангелам с поднебесья» эту квартиру. Так вот! Сколько проживу, за мной будут присматривать и ухаживать, что мне, одинокому сердечнику, надо, а вот когда умру, то квартира эта останется им. Как ты думаешь, выгодная сделка?
— Я не знаю, — несколько ошарашенно ответила Катя, — я, конечно, слышала, что такое бывает, но не знала, что и у вас с «Ангелами с поднебесья»… Все-таки какое глупое название «Ангелы с поднебесья»…
— Вот и я о том же. Если я долго проживу, да мне еженедельно завозят продукты, ежедневно ходит врач за тысячу рублей, даже если эта квартира дорого стоит, какая выгода фирме? А вот если я быстро умру… — цепкий взгляд старика скользнул по Кате.
— Так вы думаете…
— Ничего я не думаю! — резко прервал ее Иван Федорович. — Я просто опасаюсь. Я хоть и старый, но не дурак. Прежде чем подписать все эти бумаги, я долго наводил справки об «Ангелах с поднебесья». Так вот, можешь гордиться, Катя, ты работаешь в фирме с кристально чистой репутацией. Ни одного несчастного случая среди их подопечных стариков. Ни одного! Даже странно… Только онкология и смерть от старости, от сердечно-сосудистых заболеваний, — сказал Иван Федорович.
— Слава богу! А то вы меня напугали, — вздохнула Екатерина, и Иван Федорович снова покормил ее с ложки.
— Вы прямо как моя бабушка. Только она в редкие минуты оттепели так заботилась обо мне. — Катя жевала, хоть есть и не хотела.
— А мне в радость позаботиться о ком-то, — сказал Иван Федорович то, что она и сама давно поняла. — Жаль, что этого не понимает Герман, — грустно проговорил старик, и сердце Кати сжалось.
Глава 5
На следующий день Катя проснулась в хорошем настроении. Ей удивительно легко спалось в кровати Ивана Федоровича, и чувствовала она себя уже намного лучше, только еще заложен был нос и кашель раздирал грудь. Температура с утра была нормальная, и она резво побежала в ванную. Иван Федорович уже заботливо приготовил ей махровый халат, положив его на стиральную машину.
Она вымыла голову хорошим шампунем, постояла под душем и, надев халат, пошла бродить по просторным комнатам квартиры в поисках хозяина.
Иван Федорович на кухне что-то готовил на плите и смотрел какие-то мультфильмы.
— Проснулась, Катя? Очень хорошо! Как раз к моему фирменному омлету.
— Вы прямо ни свет ни заря на ногах.
— Я всегда рано встаю, в армии привык.
— Вы военный? — удивилась Катя.
— В смысле на войне, — уточнил Иван Федорович, перевертывая омлет на сковороде.
— Вы и повоевать успели?
— А как же! Совсем молодым был, я многое успел, два ранения имею, все, как положено. Я же говорю, что мне много лет и что я фактически не опасен для вас.
— А я вас и не боюсь, — сказала Катя, чувствуя вкусный запах, идущий от плиты, — вот готовите вы точно классно, поваром никогда не были, случайно?
— Был и поваром, и грузчиком, и такелажником, и кем я только не… — Иван Федорович замер на полуслове и вдруг схватился за сердце.
— Что? Что с вами? — испугалась Катя и кинулась к старику.
— Сейчас… сейчас отпустит, это все сердце, будь оно неладно.
— Я сейчас! — кинулась Катя в комнату за измерителем давления и таблетками.
Иван Федорович с заметно посеревшим лицом повалился на табуретку и прислонился к стене.
Катя невероятно быстро для ее больных ног вернулась из комнаты с полным арсеналом средств. Она ловко накинула манжету на руку старику и начала измерять давление.
— Что? Это не мой прибор! — запротестовал Иван Федорович.
— Давайте не будем капризничать, сейчас не до этого, — строго сказала Катя и удивленно уставилась на цифры, показываемые тонометром, — сто десять на семьдесят. Да вам в космос с таким давлением.
— А у меня сердце прихватило, а не давление, — пожаловался старик, — я себя хорошо чувствую.
— Все равно с давлением тоже было бы что-нибудь не то, — возразила Катя и ухватила Ивана Федоровича за кисть руки, — так, посмотрим пульс… очень даже не плохой пульс… Я сейчас вколю вам лекарство от сердца, и вы прилягте, полежите, думаю, что все обойдется. Показатели все в норме. «Скорую» пока вызывать не будем, вы, наверное, просто перенервничали, — решила Катя.
Все утро она провела в заботах об Иване Федоровиче. Они как бы поменялись местами. Теперь Катя бегала, хлопотала по дому, укрывала Ивана Федоровича одеялом, принесла ему еды и питья с кухни и сделала укол.
— Ну как?
— Отпустило. Я сейчас схожу в ванную, — отпросился старик и на несколько минут закрылся в ванной комнате.
Катя решила навести порядок в квартире Ивана Федоровича. Вообще, в его доме чувствовалось отсутствие женской руки, не было уюта, повсюду лежал толстый слой пыли. Она рьяно взялась за уборку и начала ее с кухни. Случайно выглянув в окно, Катя заметила высокую, худую фигуру блондина, отходящего от подъезда.
«Все время его вижу», — подумала Катя, открывая шкафчики, захламленные, как и вся квартира. Она стала вытаскивать какие-то банки, пакеты, тарелки и ставить все это на обеденный стол. Полки были щедро усеяны пылью и остатками пищи.
«Что-то погорячилась я с «генеральной уборкой», — сказала про себя Катя, — тут бы кухню в порядок привести».
Два часа она крутилась как белка в колесе, пока кухня не засияла чистотой, пока каждая баночка и коробочка не были протерты до блеска, кучу пакетов с мюсли с истекшим сроком годности и испорченные крупы Катя свалила в один большой мешок, приготовленный на помойку.
«Какое расточительство, столько выброшенных на свалку продуктов», — подумала Катя и откинула прядь со лба. В дверях стоял Иван Федорович и любовался ее работой.
— Какая красотища, вот сразу видно, что женские руки в доме появились. Устала?
— Да, на сегодня уборка закончена, завтра уберусь в комнатах.
— Это тебя «Ангелы с поднебесья» обязывают? — спросил Иван Федорович.
— Это моя личная инициатива за ваше хорошее, заботливое ко мне отношение и вкусную еду.
Дед расплылся в улыбке.
— Иван Федорович, можно я сделаю из вашей квартиры несколько звонков?
— А у меня нет телефона, — ответил Иван Федорович, — но могу предложить сотовый.
— Сотовый? — переспросила Катя.
Иван Федорович вынес ей новейшую модель сотового телефона и, перехватив удивленный взгляд Кати, пояснил:
— Внук оставил, а я и пользуюсь, — хитро подмигнул дед, — бери-бери, он богатый, наверняка с твоих звонков не обеднеет.
— Я быстро, — сказала Катя и набрала номер «Ангелов с поднебесья».
— Здравствуйте, могу я поговорить с Инной Владленовной? Да, спасибо. Жду. Инна Владленовна, это Екатерина Григорьевна. Да я не пропала, я заболела. Нет-нет, сейчас уже много лучше, но вы не волнуйтесь, я свою работу выполняю. Да, это долгая история, но я лечу Ивана Федоровича каждый день. Что? Да, да, конечно, я собираю все ампулы и сдам вам их непременно, раз это так важно. Да, да, я отчитаюсь. Когда? Ну… у меня еще легкая температура, я не могу ходить… Что?
Катя оторвала сотовый телефон от уха и посмотрела на Ивана Федоровича несколько растерянно.
— Инна Владленовна хочет сама приехать и забрать ампулы использованных лекарств и подвезти вам новые лекарства. Можно?
— Инна Владленовна?
— Да. Мой начальник. Один из соучредителей «Ангелов с поднебесья», — пояснила Катя.
— О! Конечно, можно! Это же во благо мне! Все заплачено, — согласился старик.
Катя назвала адрес Инне Владленовне.
— Да, да, подъезжайте в течение дня, мы будем ждать. Совершенно верно, здесь вы меня и найдете, да, все верно, я нахожусь по адресу моего подопечного. Да, так получилось. Ждем! До свидания. — Катя положила трубку, выключив телефон.
— Можно еще подруге позвонить? Она единственный человек, кто обо мне будет беспокоиться, не дозвонившись ко мне домой.
— Конечно, звони, я же сказал, говори, сколько хочешь.
Катя быстренько набрала номер Кристины.
— Тина, это я! Нет, я не сошла с ума и не потеряла совесть! Я заболела… нет, ничего страшного, почему не дома? Нет, я не в больнице! Я у одного знакомого. Что? Нет, ты его не знаешь. Вот так вот! Нет, это не то, что ты думаешь! Тина, перестань! Это совсем не то! Я у своего клиента, то есть пациента. Не истери! Все нормально, со мной все хорошо. Позвони моему мальчику и передай ему привет. Скажи, что со мной все хорошо. Все, пока, я говорю по чужому сотовому телефону. Как только спадет температура, я объявлюсь.
Катя прервала связь и пожала плечами.
— Вроде всем позвонила.
— Всегда к твоим услугам.
— Знаете, Иван Федорович, меня все равно не покидает чувство вины и перед вами, и перед Инной Владленовной. Пожалуй, добегу я до первого попавшегося продуктового магазина и куплю торт к ее приходу, да и мы немного побалуемся, согласны?
— Согласен лишь потому, что продуктовый магазин находится в этом же доме, только с другой стороны вход.
Катя быстро оделась в свою высушенную одежду, взяла трость и вышла из квартиры Ивана Федоровича.
— Хорошо запахни ветровку! — прокричал ей старик.
На самом деле Катя схитрила. Из окон кухни она видела зеленую вывеску сбербанка, а у нее там были кое-какие сбережения. Ей повезло, очереди не было, и Катя сняла несколько тысяч рублей. После этого она нашла магазин продуктов и накупила всяких деликатесов, аж целых два пакета.
Подойдя к подъезду, Катя поставила тяжелые пакеты на скамейку, решив перевести дух. На этой же скамейке сидела симпатичная бабулька. Осмотрев Катю и задержав взгляд на ее трости, бабушка спросила:
— И к кому это ты, милая, с такими тяжелыми сумками? В гости, что ли?
— Я к Ивану Федоровичу, — охотно пояснила Катя, как всегда приветливо улыбаясь при разговоре с незнакомыми людьми.
Симпатичное лицо бабульки вдруг вытянулось, она медленно встала со скамейки и, перекрестившись, попятилась в подъезд.
— Куда вы? — спросила Катя. — Я его сиделка, доктор! Что с вами?
Но бабушка уже исчезла во мраке подъезда, а когда Катя зашла туда за ней, бабульки и след простыл.
«Странно, — подумала Катя, — что я такого сказала? Может, она заподозрила меня в связи со стариком?» — полезли в голову шальные мысли.
Иван Федорович ждал Катю в прихожей и сразу же открыл дверь, услышав стук ее палочки.
— Ты что-то долго, ого, какие сумки! — подхватил он один из пакетов. — Чего ты накупила-то?
— Купила вам гостинцев, хочу отблагодарить за все, не питаться же нам, действительно, все время говяжьим сердцем? — Катя прошла на кухню и принялась выкладывать на стол свои покупки.
Здесь были и голландский сыр, и ветчина, куриные бедрышки на лоточке, килограмм фарша и килограмм сосисок, виноград, бананы и яблоки. В другой сумке Катя принесла три пакета сока, пакет с вином и торт.
— Какое великолепие! — невольно сказал старик, любуясь продуктовым натюрмортом.
— Кстати, я у подъезда встретила странную старушку. Когда на ее вопрос, к кому я иду, я ответила, что к вам, она перекрестилась и убежала. Чем вы так напугали бедную женщину? — спросила Катя, посмотрев на старика.
На секунду ей показалось, что в глазах Ивана Федоровича мелькнул какой-то страх… Затем он взял себя в руки и пренебрежительно махнул рукой.
— Ты говорила с этой сумасшедшей из десятой квартиры? Да она ненормальная женщина, чокнутая, понимаешь? Она и от меня так же шарахается все время. Так что не обращай внимания.
Иван Федорович отвернулся к столу и начал нарезать ветчину, принесенную Катей, тонкими ломтиками.
— Еще я часто вижу высокого, худого парня с лохматыми светлыми волосами, — зачем-то сказала Катя.
Нож соскочил с куска ветчины в дрогнувших руках Ивана Федоровича и резко стукнул по столу.
— Какой блондин? Не знаю никакого блондина.
— Часто из подъезда выходит.
— Не знаю таких жильцов. Может быть, кто квартиру или комнату сдал? И вообще, Катя, что ты все в окно выглядываешь и с жильцами в разговоры вступаешь? Прямо как частная сыщица, веди себя скромнее у меня в гостях, — явно разнервничался старик.
— Простите, — вздохнула Катя и расстроенная опустилась на табуретку. По мере того как отступала болезнь, возвращалась мысль о судьбе ее «девятки».
— Потратилась так… зачем? — продолжал бубнить Иван Федорович.
— Я вам деньги и за врача отдам, за вызов Галины Дмитриевны, — сказала Катя, — только попозже, хорошо? У меня такие неприятности…
— Что? Что случилось? — обернулся к ней Иван Федорович.
— Такая подлянка… сама виновата, конечно. Но что делать сейчас, даже не знаю. Как иногда не хватает сильного, мужского плеча рядом…
— Можешь толком объяснить, что произошло-то?
Катя во всех подробностях рассказала Ивану Федоровичу о своей неудачной поездке на своей машине.
— Вот теперь и не знаю, что делать? Какими-то штрафами грозят, да еще за каждый день на штрафстоянке буду выплачивать большие деньги. Уже второй день пошел. — Катя подняла на старика свои большие голубые глаза, и его сердце дрогнуло.
— Как же ты ездишь с ножным управлением? — спросил он.
— И вы туда же! Отлично езжу! Хо-ро-шо! За три года ни одной не то что аварии, а даже ни малейшего инцидента. Просто в медкомиссии установка: если хоть что-то с ногами, так на «ручник». А я привыкла ногами, мне ничего не мешает, и все прекрасно получается. Я не представляю никакой опасности на дороге, честное слово! Одна нога короче другой, но до педали она, когда я сижу, достает очень даже хорошо.
— Я верю тебе, — проникновенно сказал Иван Федорович, — мало того, я тебе помогу. У меня есть связи в ГАИ, причем в руководстве. Я улажу этот вопрос, не беспокойся больше, — сказал Иван Федорович и, взяв сотовый телефон, отправился на балкон звонить по делу Кати, пояснив: — В квартире иногда фонит, а на балконе я все слышу.
Вернулся Иван Федорович вполне довольный собой.
— Все улажено, машину доставят к подъезду через два дня.
— Не может быть! Вы договорились? Сколько я буду должна?
— Нисколько.
— Иван Федорович, я чувствую, что вы снова собрались за меня платить.
— Ничего подобного. У меня связи! — гордо поднял голову старик. — Мое имя еще кое-что значит. У меня нет семьи, но есть друзья.
— Еще скажите — фронтовики.
— И они тоже! А также их дети и внуки!
— Если это дело выгорит, то я буду очень благодарна вам, Иван Федорович! Уж как вы меня выручите, просто снимете груз с души.
— Я сказал, что все будет хорошо? Значит, так оно и будет. Я уже поговорил с нужными людьми, так что забудь, — успокоил Катю Иван Федорович.
Они вдвоем накрыли на стол. Поставили торт, чайные приборы, закуски, но ждать директрису Кати им не пришлось, потому что она сразу же и заявилась, словно почуяв запах еды.
Катя снова подумала, что эта женщина ей чем-то неприятна, несмотря на постоянно присутствующую на лице улыбку. Это была полная блондинка с короткими ногами и вислым задом. Зато прическу она себе сделала, как у Мэрилин Монро.
— Проходите, Инна Владленовна, проходите, — впустила ее в квартиру Катя, — хоть это и не мой дом, но Иван Федорович не возражает.
— Давайте на кухню! — прокричал старик и вытянулся в струнку в ожидании Инны Владленовны. Он ее уже знал, познакомился с ней, когда подписывал все документы с «Ангелами с поднебесья».
— Иван Федорович, вы прямо держитесь молодцом, — директриса расплылась в улыбке, — как вы?
— Все хорошо.
— Довольны нашим сотрудником?
Читать бесплатно другие книги:
