Наша служба Товстонос Евгений
– Какой ещё конкурс! Я тут зашиваюсь…
Старшина установил приз на самом виду.
– На конкурсе самодеятельности «Весёлый гаишник»! Танцевал танец маленьких утят! – ответил старшина, полюбовался на отвисающую челюсть Антона и добавил: – На конкурсе кроссвордистов я был. Где ж ещё!
– Кроссвордов? Кроссвордов? Да вы хоть знаете, что тут происходило?
– Судя по тому, как ты орёшь, прямо сейчас и узнаю, – ответил Семёныч, усаживаясь в кресло и закинув ноги на приборную панель. – Рассказывай.
Причиной прекращения конфликта стала банальная усталость. Прокофьев настолько вымотался за этот день, что спорить с Семёнычем у него просто не осталось сил, и он спокойно рассказал обо всём.
Старшина слушал молча, отвлёкся лишь чтобы запустить запись с камер и посмотреть на прибытие корабля и его судорожные рывки.
Дослушав до конца, он кивнул.
– Ну что я могу сказать. Я от тебя такого не ожидал. Твои навыки заслуживают внимания, а знания меня просто поражают. – Прокофьев горделиво вскинул подбородок, но тут же опустил его, когда старшина продолжил: – Они сравнимы разве что со знаниями моей бабушки!
– Она тоже гаишник?
– Нет, она домохозяйка, не выходившая из дома никуда дальше магазина. Твоей первой ошибкой было дать ему разгуливать по кораблю. Если бы на корабле был похищенный, пилот мог убить его. Нужно было сразу брать дисканца в стазис.
– Но так нельзя!
– Вот! Это было твоей второй ошибкой. Вместо поиска похищенного нужно было сначала найти, за что арестовать пилота, а потом уже заняться поиском.
Семёныч некоторое время изучал потупившегося сержанта, потом продолжил:
– Ну и ошибка номер ноль.
– Номер три?
– Нет, Антоха. Именно номер ноль. Смотри сюда.
Семёныч повернулся к экрану и снова запустил запись прибытия корабля.
Прокофьев посмотрел на экран, повернулся к старшине.
– И что?
– И что? – переспросил Семёныч. – Тебе движения корабля ничего не напоминают? Тогда смотри ещё раз.
Антон всматривался в экран, пытаясь понять, что же там заметил Семёныч, и лишь когда тот снова остановил запись, закрыл ладонью глаза.
– Ну? – спросил старшина.
– Три длинных рывка, три коротких, и снова три длинных, – выдавил Прокофьев. – Азбука Морзе. Сигнал SОS. Заставить корабль так двигаться мог либо пилот, либо навигационный компьютер. Мне даже корабль осматривать не нужно было.
– Именно.
Прокофьев понурился.
– Однако мне твой подход нравится, – заявил вдруг старшина. Прокофьев недоуменно поглядел на него. – И теперь можно друзьям рассказывать чудесную и, главное, правдивую историю о поимке опасного преступника.
– Всё равно, мне просто повезло.
Семёныч похлопал Антона по плечу.
– Да. Ты просто невероятно везучий балбес. Но это хорошо. Антоха, поверь мне, то, чего не знаешь, можно выучить. Наблюдательность можно выработать. А вот везучесть, она либо есть, либо её нет. Так что наслаждайся жизнью.
Антон натянуто улыбнулся. Радость от победы улетучилась.
– Главное, что дело ты раскрыл. А остальное – детали. Кстати, Рыков не звонил?
Только сейчас Антон сообразил, что совсем забыл об аттестации полковника. Он побледнел и рассказал Семёнычу о звонках Рыкова. Теперь побледнел и старшина.
– Теперь перескажи всё, о чём вы говорили. Слово в слово.
– Сначала он задал вопрос по статьям Устава.
Антон пересказал вопрос, ход своих размышлений и ответ.
Семёныч кивнул.
– Лучше, конечно, раз трёхтонный торпедианец хотел обниматься, использовать статью «Спасение собственной жизни в условиях повышенного давления». Но так тоже сойдёт. Дальше.
– Следующий вопрос был про галапаголосских телепатов. Как от них защититься. Но тут мне повезло. Я нарвался на вырезку в вашем журнале с наклейками.
– Вывеска была вклеена или лежала под обложкой?
– Под обложкой.
Семёныч побледнел.
– Антоха! Под обложкой лежат неподтверждённые и бредовые статьи! Те, что имеют хоть какой-то смысл, приклеены!
Прокофьев лишь развёл руками.
– Ладно, – буркнул Семёныч. – Что он ещё спрашивал?
Антон пересказал ситуацию с захватом заложников и ответом про чечётку. Старшина упёрся локтями и обхватил голову руками.
– Надеюсь, это всё? – спросил Семёныч севшим голосом.
– Ещё был вопрос про то, как перевезти крацекляпа, манипуха и параглюка, если за одну ходку мы можем взять только одно существо.
Старшина вздохнул.
– Ну, тут всё элементарно. Везём крацекляпа, пока летаем, манипух съедает параглюка. Возвращаемся. Так как у манипуха время пищеварения несколько дней, а параглюк покрыт плотной чешуёй, то второму ничего не станется. Хватаем сытого манипуха и перевозим. По прибытии вскрываем ему желудок и достаём живого параглюка. А манипух регенерирует за пару часов. Вуаля. Все живы, все здоровы! Надеюсь, хоть это ты правильно ответил?
Прокофьев потупился и покраснел.
– Та-а-ак, – протянул старшина. – Что ты ляпнул?
Однако ответить Антон не успел. Раздался сигнал вызова. Вызывал штаб.
– Товарищ полковник! – радостно воскликнул Семёныч. – А мы тут как раз собрались рапорт подавать о задержании опасного преступника и выявлении украденного транспортного средства!
– Даже так? Ну присылайте. Порадуюсь. А я вообще звоню поблагодарить за помощь. Всё. Тест закончился.
– А когда будут результаты?
– Так уже есть! – Рыков широко улыбнулся. – Высший балл!
Семёныч недоуменно переглянулся с Антоном.
– И что… Ответы, которые дал… передал сержант Прокофьев, оказались верными?
– А ты что, сомневался?
– Я? Нет, конечно же!
– Твои ответы – феноменальны! Ты будто знал задания! А ведь вопросы-то были с подвохами! Первый вопрос, который по Уставу, был направлен на то, чтобы выяснить, буду я всячески защищать свою шкуру или найду компромисс. Ответы подошли идеально! А дальше – это вообще нечто! Мне сначала показалось, что ты полную чушь мелешь! Про телепатов – думал, глупость. Так нет! Оказывается, это история, за которую генералу Пляцу, тогда ещё лейтенанту, дали старшего лейтенанта! А Пляц был главой комиссии! Мне ещё и дополнительный балл за знания истории ГАИ добавили! А с чечёткой! Это же гениально! В безвыходной ситуации отвлечь внимание террористов безумным поступком, чтобы спецназ успел проникнуть в здание! Ещё дополнительный балл за изобретательность и готовность к самопожертвованию! Ну а про крацекляпов – это вообще браво! Я и не думал, что ты настолько следишь за новостями! Даже я не знал, что на прошлой неделе все три вида причислили к редким и запретили перевозить! Так что…
Рыкова прервал подбежавший к нему Колодин. Адъютант наклонился к уху полковника и что-то зашептал. Рыков внимательно выслушал, потом жестом отправил помощника. Проводил его взглядом и повернулся к экрану:
– Кстати, мне тут новость сообщили интересную. Ты знаешь, что твой однофамилец сегодня выиграл первое место в конкурсе кроссвордов?
– Да вы что? – невинным голосом спросил Семёныч. – Не может быть!
– А ещё он твой одноимёнец, да ещё и двойник.
– Совсем обнаглели! – возмущённо воскликнул Семёныч.
– Ага. Обнаглели, – подтвердил полковник, ехидно улыбаясь. – Как думаешь, может, стоит найти этого двойника и всыпать ему по полной?
Семёныч откинулся в кресле.
– Да ладно. Пусть тешится.
– Ну, как знаешь. Всё. Конец связи. Жду обещанного рапорта.
Полковник отключился.
Семёныч с улыбкой поглядел на Прокофьева.
– Ну что, Антоха? Теперь веришь в то, что в нашем деле главное – везение?
– Хотелось бы верить, – грустно сказал Антон, глядя, как рука Семёныча уже тянется к журналу с кроссвордами. Тому самому, в котором Прокофьев не так давно заполнил поле «Идиот на готианском».
Корабль-призрак
Для водителей всех видов и рас приближался самый страшный день в году. День, который владельцы космических кораблей отмечают на календарях сплошным чёрным цветом. День, в который транспорт с планет стартует только в самых крайних случаях, а если и делает это, то только после того, как пилот изрядно хряпнет для храбрости. День, в который водителями израсходуется годовой запас валидола и прочих успокоительных средств.
День Галактической Астроинспекции.
На посту № 376 тоже шла подготовка к празднованию.
Когда Прокофьев задумал сделать открытку для Семёныча, то даже не догадывался, с какими проблемами столкнётся. Казалось бы, что может быть проще? Черкнул пару строк – и готово. Вот только придумать их оказалось делом нелёгким.
Антон ещё раз перечитал текст: «Уважаемый Семёныч, поздравляю вас с профессиональным праздником. Желаю ярких звёзд на небосклоне и больших на погонах».
Вроде бы и нормально всё, стандартное поздравление, любому понравится. Вот только сравнить старшину с обычным, среднестатистическим человеком – это как назвать нормальным пса, который каждое утро забирается на забор, чтобы лаем встречать восход солнца.
Прокофьев скомкал бумажку и выбросил в уже заполненную мусорную корзину. Вряд ли Семёныч любит смотреть на звёзды. А на звание ему и вовсе наплевать. Нужно что-то более индивидуальное, более тонкое.
Проведя ещё полчаса за столом, Прокофьев смог-таки подобрать нужные слова.
Оставалось самое сложное. Антон решил составить поздравления в виде кроссворда. Но с учётом невероятных энциклопедических знаний Семёныча во многих отраслях, проблема состояла в том, чтобы задания не оказались чересчур лёгкими.
Прокофьев взял бланк открытки и расчертил его сеткой кроссворда. С горем пополам расположив слова и пронумеровав их в нужном порядке, Антон взялся за словари и энциклопедии.
На шифровку восьми слов у него ушло почти два часа.
Теперь, чтобы прочитать послание, Семёнычу придётся основательно поработать мозгами. Прокофьев постарался на славу. Он использовал прямые и косвенные связи, перекрёстные ссылки, ассоциативные ряды и прочие хитрости. Например, слово «Поздравляю» было зашифровано так: «Если макгианское слово прочитать задом наперёд, то на языке аборигенов одной из планет с хлорной атмосферой оно будет обозначать колесо транспорта водоплавающих насекомых, обитающих на колонизированной риливанианами планете». Попадались задания и позаковыристее. Однако больше всего Прокофьев гордился тем, как зашифровал слово «Уважаемый»: «Первое слово в третьей строке на 57-й странице, в книге, которую вы наверняка никогда не читали». Тут Прокофьев не удержался и решил немного задеть Семёныча. Какая бы ни возникала ситуация, об Уставе старшина вспоминал в самую последнюю очередь. Прокофьев был уверен, что и в этом случае произойдёт то же.
Завершив кроссворд, Прокофьев взглянул на часы, чертыхнулся, надел фуражку и выскочил из комнаты. Через пару минут начиналась его вахта.
Старшина к своим обязанностям всегда относился крайне безответственно. Если бы, например, лесоруб был настолько ленив, как Семёныч, то ему Гринпис поставил бы памятник за спасение лесов, а благодарные белки и дятлы сами построили бы дом.
Запыхавшийся Прокофьев влетел на пост.
– Стоять! – заорал Семёныч, лишь только Антон пересёк порог.
Прокофьев застыл. Он привык исполнять приказы старшины мгновенно и не задумываясь. Пару раз это спасало ему жизнь. Пытаясь не шевелиться, Прокофьев забегал глазами по посту, пытаясь определить, откуда исходит опасность.
Семёныч сидел за столом и складывал из карт домик. Хотя назвать это произведение искусства домиком было так же корректно, как назвать скрипку Страдивари хреновенькой балалайкой. Возле стола валялось с десяток упаковок от карт, а на столешнице возвышался карточный Тадж-Махал.
– Не дыши! – тихо сказал Семёныч, укладывая карту на верхушку купола.
Прокофьев осторожно выпрямился.
– Ваша смена закончилась, – шёпотом сказал он.
– Как? Уже? А я ещё сфинкса построить хотел… – ответил Семёныч, не отвлекаясь от своего занятия.
Прокофьев пожал плечами и уселся в кресло рядом с пультом, чтобы не мешать старшине.
Прозвучавший на пульте сигнал вызова, как обычно, вызвал у Прокофьева резкий всплеск служебного рвения, желания тщательно выполнять приказы начальства и помогать людям, а у Семёныча – такое недовольство, будто в хорошем ресторане ему вместо десерта подсунули кубический лимон. Назван этот фрукт был не за форму, а за вкус. Он устраивал ядерный взрыв вкусовых рецепторов и ввергал человека в состояние комы на пару суток.
Прокофьев вскочил было, чтобы ответить, но старшина остановил его жестом. Он выругался, аккуратно положил карты на стол и повернулся к пульту. Семёныч стал поближе к экрану, закрывая спиной карточное сооружение, и включил связь.
На экране появился лопоухий, глазастый инопланетянин. Широкий балахон, в котором он буквально утопал, был разрисован какими-то непонятными знаками и символами.
– Мы готовы к стыковке, – заявил лопоухий.
– Поздравляю, – ответил Семёныч. – А с кем?
Инопланетянин недоумённо уставился на гаишника.
– Ну как же? Это ведь пост ГАИ № 376?
– Он самый.
– Ну вот! Мы готовы ступить на борт!
Какой-нибудь математик мог бы описать вежливость старшины как функцию, стремящуюся к нулю.
– А на фига вы нам нужны?
Лопоухий всплеснул руками и понимающе улыбнулся.
– Вас, наверное, не успели предупредить о нашем прилёте! Мы братья Додики! Наняты, чтобы решить ваши проблемы!
– Водку привезли, что ли? – оживился Семёныч.
– Да нет же! Проблему с кораблём-призраком! Мы лицензированные охотники за привидениями.
Семёныч некоторое время сверлил инопланетянина взглядом крокодила, решающего, стоит ли проглотить пришедшего на водопой поросёнка целиком или есть по кусочку. Прокофьев знал этот взгляд. Сказать, что он не предвещал пилоту ничего хорошего, значило очень сильно преуменьшить опасность для жизни лопоухого инопланетянина.
– А у нас нет проблем с кораблём-призраком, – наконец ответил старшина.
– Зато есть у кораблей, летящих через ваш сектор, – уверенно заявил лопоухий Додик. – Поступило несколько жалоб, потому нас и прислали сюда. Вот документы, вот направление, вот указания.
Инопланетянин приложил к экрану распечатку. Семёныч пробежал её глазами. В документе указывалось, что эти самые охотники имеют право находиться на посту ГАИ и требовать любой посильной помощи от инспекторов.
– Лицензию можно посмотреть? – сухо спросил Семёныч.
– Конечно, – ответил лопоухий и предъявил другой документ. Это действительно оказалась лицензия охотников за привидениями, выписанная на имя братьев Додиков. Все штампы и атрибуты присутствовали. Семёныч присмотрелся к подписи на лицензии.
– Насколько я вижу, вам её выдал сенатор Мацуоли?
Лопоухий кивнул.
– Это тот самый, который разрешил не принимать на работу людей с плохой кармой, издал указ об обязательной ежедневной чистке ауры методом самоистязаний и ввёл налог на открытие верхней чакры?
– Он самый. Великий человек!
Семёныч задумчиво пожевал губу, потом кивнул:
– Ну, стыкуйтесь, там разберёмся.
Когда экран погас, Прокофьев неуверенно спросил:
– Это что, шутка?
– Может, и так. Но шутка, подписанная сенатором галактического совета, резко перестаёт быть смешной и требует беспрекословного исполнения.
Семёныч раздражённо постукивал пальцами по столу, размышляя, что делать. Прокофьев ему не мешал. Наконец старшина снова повернулся к пульту и отстучал код вызова штаба.
Экран засиял, и на нём появился Рыков. Полковник сидел близко к экрану, так, чтобы широкие плечи закрывали обзор помещения.
– А, это ты, – сказал Рыков и откинулся на спинку кресла. За спиной стали видны сдвинутые столы, в углу громоздились стулья, под окном можно было рассмотреть какие-то ящики. – Что случилось?
Не успел Семёныч ответить, как откуда-то, вне зоны видимости камеры, донёсся звон стекла. Рыков тут же отвернулся и заорал:
– Колодин, зараза, это же пять звёзд! Если уронишь ящик, я тебе за каждую звезду по одной с погон сниму! Будешь первым в истории гаишником с отрицательным званием!
Рыков повернулся к экрану, увидел скалящегося Семёныча и поспешил сказать:
– Это… Нам аппаратуру новую привезли. Очень хрупкую…
– Модель галактики. Со звёздами из хрусталя, – ухмыляясь, подсказал Семёныч.
– Да-да-да! Ты тоже слышал о ней? – ухватился за подсказку Рыков и быстро сменил тему: – Так что там у вас случилось?
– К нам тут какие-то Додики пожаловали.
Рыков нахмурился.
– Какие ещё додики?
– Братья Додики. Фамилия у них такая.
Рыков недоверчиво посмотрел на старшину и заметил:
– Ненормальная фамилия.
– Да они и сами не совсем нормальные. Точнее, совсем ненормальные. Охотники за привидениями.
– Вот оно что. – Рыков сложил руки домиком. – А Санта-Клаус к вам не пожаловал на реактивных оленях? Семёныч, если вы уже праздновать начали…
– Санта-Клауса не заметил, – спокойно перебил полковника Семёныч. – Но у этих бумага любопытная есть. Подписанная сенатором Мацуоли.
– Это который…
– Он самый.
Полковник хлопнул ладонями по столу.
– Значит, так, Семёныч. Я не знаю ни про каких додиков. Ни про каких охотников. Ни про каких привидений. Так что можешь сходить с этой бумагой в сортир и не отвлекать меня по мелочам. Всё. Отбой.
Экран погас.
– Так что, отменяем стыковку? – спросил Прокофьев.
– Зачем? Пусть причаливают. Окажем им гостеприимство. Приготовь для них комнаты в третьем секторе.
Прокофьев шагнул было к выходу, потом сообразил, что сказал Семёныч, и застыл с поднятой ногой.
– Так это же камеры!
Ухмылка Семёныча была красноречивее любого ответа.
Прокофьев уже дошёл до двери, когда снова зазвучал сигнал вызова. Семёныч включил приёмник. На экране снова появился Рыков. Очень недовольный. Старшина был уверен, что это вызвано тем, что Колодин все-таки умудрился уронить ящик. Однако, после того как полковник трясущимися руками вытер пот со лба, понял, что настроение Рыкову испортил кто-то с высоким званием и низким интеллектом.
– Слушай, Семёныч. Мне тут только что позвонили… Надеюсь, ты ещё не использовал ту бумагу «по назначению»? Нет? Это хорошо. Значит, так: этим трём додикам оказать максимальное содействие. И учти, пока корабль-призрак не будет пойман, о праздновании Дня Гаишника можете даже не думать. Ясно?
Семёныч тяжело вздохнул, потом козырнул:
– Есть оказать Додикам максимальное содействие.
В ожидании охотников гаишники расположились возле шлюза. Прокофьев прислонился к стенке, Семёныч присел на кучу ящиков с обычным выражением пофигизма на лице. Похоже, его раздражение прошло сразу же после получения приказа от Рыкова. Теперь он чувствовал себя в своей тарелке. Приказ получен, есть что игнорировать, а значит, нужно поскорее разделаться с возникшей проблемой и забыть о ней.
Прокофьев, у которого из головы всё не выходили слова Додиков, спросил:
– Семёныч, а что вы думаете об историях с кораблями-призраками?
– То же, что и об историях со шлюпками-вампирами, катерами-чупакабрами и дредноутом на курьей ножке.
– Такие тоже есть? – ошеломлённо спросил Прокофьев.
– Таких тоже нет.
Прокофьев задумчиво почесал затылок.
– Но ведь откуда-то эти легенды берутся. Я слышал истории про корабли, которые потерпели крушение, и теперь их призрачная команда вынуждена бороздить просторы космоса в поисках дороги домой.
– А я слышал про транспорт, который вёз сотню клоунов на межпланетные цирковые соревнования и столкнулся с метеором. И теперь этот фантом гоняется за кораблями, а клоуны-призраки пробираются на борт и пытаются рассмешить пассажиров. Говорю тебе, чушь всё это.
– Но как вы можете быть настолько уверены? – горячо возразил Прокофьев, с детства считавший космические страшилки самыми интересными историями. – Ведь во Вселенной столько непознанного! Например, двести лет назад люди даже не догадывались, что существуют расы, состоящие из воды, камня! А сейчас этим никого не удивишь! Так почему не может существовать призраков?
– Не путай суеверие и необразованность. Хотя первое проистекает из второго, но мистика вызывает страх и ступор, а научная загадка – любопытство и желание её решить. Всё можно объяснить научно. Бояться нужно реальных вещей.
– Например?
– Например, трёх нарядов вне очереди, если не перестанешь донимать меня глупыми вопросами.
Прокофьев обиженно замолчал.
Ждать пришлось недолго. Над шлюзом засияла зелёная лампочка, и дверь, тихо вздохнув, сдвинулась в сторону. Лишь для того, чтобы снова остановиться.
В образовавшуюся трёхдюймовую щель просунулся щуп с какими-то датчиками на конце и начал вращаться из стороны в сторону. Семёныч устало вздохнул и, глядя прямо на прибор, покрутил пальцем у виска. Судя по лицу старшины, он очень надеялся, что на щупе есть камера и его изображение видно охотникам.
Через некоторое время прибор исчез, дверь скользнула в сторону полностью и на пост вошли охотники. Правда, слово «вошли» не совсем подходило для описания происходящего. У Прокофьева возникло ощущение, будто толпа ребятни играет здесь в «спецназ».
Первым появился тощий, похожий на ящерицу инопланетянин, с ног до головы увешанный какими-то приборами. Он перекатился через порог, выпячивая в стороны четыре руки, в каждой из которых было по какому-то устройству. Все они мигали, пиликали и жужжали. За спиной рептилии возвышался двухметровый громила с впечатляющей гривой, похожей на львиную. Он был вооружён агрегатом, отдалённо напоминающим смесь пылесоса с огнемётом. Из-за плеча торчала рукоять дробовика.
– Добро пожаловать на пост… – начал Прокофьев стандартное приветствие, но недоуменно замолчал, глядя на рептилию.
Передвигаясь с необычной скоростью, та подкатилась к Антону. Неизвестно откуда у нее в руках появился ультрафиолетовый фонарь, которым она ткнула сержанту в лицо и включила. Ослеплённый Прокофьев отшатнулся и чуть не упал.
– Это человек. Не вампир, – заявил чешуйчатый Додик.
Пока Прокофьев протирал слезящиеся глаза, инопланетянин воткнул в его ногу иглу. Сержант вскрикнул и отпрыгнул от инопланетянина.
– Не зомби, – заявил охотник и, выхватив очередной прибор, похожий на рупор, включил его. У сержанта заболели уши, словно по ним ударили две громадные ладони, и он с трудом расслышал слова рептилии: – Не одержимый.
Охотник достал ещё какую-то штуковину и ткнул ею Прокофьеву в солнечное сплетение. Что-то замигало, пиликнуло, и чешуйчатый констатировал:
– Аура в норме.
Прокофьев, всё ещё протирая слезящиеся глаза, заметил, как рептилия рванулась к старшине. Сержант испытал легкое злорадство, которое тут же было удовлетворено.
Рептилия подкатила к старшине, выхватила фонарь, но использовать его не успела. Семёныч показал скорость не хуже инопланетянина. Он выхватил из кармана детектор алкоголя и с размаху сунул его в рот охотнику. Тот поперхнулся, жёлтые глаза округлились, а Семёныч выдернул детектор и взглянул на результаты.
– Тест на алкоголь отрицательный.
– Но… – начал было инопланетянин и тут же вскрикнул. Это Семёныч левой рукой всадил в его плечо иглу наркотического детектора.
– Тест на наркотики отрицательный.
Рептилия нахмурилась и снова сделала попытку поднять фонарь к лицу старшины.
– Тест на сообразительность тоже отрицательный, – заявил Семёныч, защёлкивая на руке охотника гравитационные наручники. Рептилию рвануло вниз, ее кисть оказалась намертво прижата к полу четырёхкратной силой притяжения.
Амбал вскинул дробовик, Прокофьев схватился за пистолет, но их остановил раздавшийся от двери голос:
– Спокойно-спокойно!
В проёме появился третий охотник. Тот самый, который говорил с ними по рации.
Амбал опустил оружие, рептилия уселась на пол и принялась разглядывать наручник.
Лопоухий подошёл поближе к гаишникам.
– И к чему этот аттракцион акробатики? – спросил Семёныч.
– Нам нужно определить вашу биологическую и паранормальную классификацию.
Читать бесплатно другие книги:
