Пленник гибнущего мира Смородин Кирилл
Он зажмурился. Представил город – прямоугольные утесы домов, потоки машин в руслах дорог. Потом еду – сковородку самой обычной жареной картошки. И осторожно, кончиком языка, попробовал содержимое грязной посудины. Пей-еда оказалась безвкусной и пружинила, как мешок с дыши-зельем.
Нет! Нельзя вспоминать об этой дряни!
– Ты повеселиться вздумал?! – в темноте голос Перлмара казался еще более грозным. – Жри!
Андрей вздрогнул и всосал немного серой массы. Заглотил, почти не жуя. Потом еще и еще – пока миска не опустела. Он не думал ни о чем. Просто всасывал и глотал.
– Ладно, – сказал Шкурник, и Духов открыл глаза. Взгляд тут же соскользнул на миску. На засохшую корку, сплошь покрывавшую стенки.
Внутри забурлило. Зажав рот, Андрей кинулся в келью. Грохнулся на колени и склонился над дырой отхожего места. Вонь только усилила позывы, и Духова вырвало. Раз, другой, третий…
Наконец нутро успокоилось. Андрей отполз от нужника, забрался на лежанку. Нужно немного перевести дух и приступать к чистке.
Только отдышавшись, он обнаружил, что жажда ушла. Мутило, отяжелевший желудок тянуло вниз, но пить не хотелось.
«Пора», – Духов встал, разделся, разложил костюм на полу и взял губку.
Темные глянцевые пятна исчезали одно за другим. На чистку ушло не больше десяти минут.
«Нельзя было вчера то же самое сделать?» – недовольно спросил себя Андрей, оглядывая одежку.
Оставив ее на полу, Духов на четвереньках дополз до лавки, лег и зажмурился.
Перед глазами клубился туман. Темный, как грозовые тучи, и необычайно плотный. Лица коснулся ветер, сквозь пелену проступили очертания домов – обычных городских высоток. Впереди, за перекрестком, гудел торговый центр. Пока что все казалось призрачным, ненастоящим, но ветер не стихал, туман рассеивался. Стали видны голые деревья, зябнущие, ждущие настоящего весеннего тепла. На газоне по правую руку высились остатки сугроба – льдистая горка, закопченная от автомобильных выхлопов. Чуть дальше проносились машины. Грохоча и позвякивая, прополз краснобокий трамвай.
«Вот я и вернулся!» – Андрей стоял, вертел головой и жадно осматривался.
Туман уходил, открывая дорогу пешеходам и автомобилям. Впереди замигал желтым светофор, над головой закаркала ворона. Духов сделал несколько осторожных шажков, втянул носом воздух. Прохладный, настоящий. Лишенный зловония внешнего витка и ядовитых паров Ползучего Бора.
Дома! Наконец-то дома!
«Все получилось, – осмелев, Андрей бодро зашагал вперед. Он пока не знал, куда идет. Да и какая разница? В родном городе, настоящем и любимом, знаком каждый уголок. – Я вернулся!»
Вдох-выдох. Свободно. Без малейшего намека на гниль, нечистоты или кислятину.
Хорошо!
Духов шел и улыбался. Широко, растянув рот от уха до уха. Навстречу, переваливаясь, топала коротко стриженная толстая тетка в коричневом плаще, с двумя клетчатыми пакетищами. Она глянула на него со смесью удивления и недовольства. Наверняка думала: «Что это за дурак такой? Идет и лыбится…» Откуда ей было знать, что Андрей всего пару минут назад вернулся из умирающего, полного боли и жестокости мира…
Вернулся!
Духов прошел около сотни метров, когда воздух словно зазвенел от напряжения. Туман, так и не рассосавшийся до конца, стал сгущаться. Потом над крышами завыла сирена.
Андрей замедлил шаг.
Сигнал тревоги не утихал. Казалось, вой доносится сразу со всех сторон, даже из-под земли. Иногда сирена почти умолкала, словно ей требовался вдох. Проходила пара мгновений, и жуткие звуки вновь резали воздух.
А призрачная стена тумана приближалась, укрывая от взора бегущую вперед улицу. Дома вновь стали призраками, вместо прохожих скользили тени. Шуму машин, шагов и голосам было не пробиться сквозь вой.
Серость. Захватила, пленила, окутала со всех сторон. А в голове ничего, кроме страха и завывания сирены.
Андрей повернулся и понял, что лежит.
Упал? Когда успел? И как же он умудрился даже не почувствовать?
Под спиной – что-то твердое, деревянное. В ноздри полился запах нечистот. Зато сирена смолкла. Хотя нет, не смолкла – уступила место гулу.
Гудку.
Духов вздрогнул и открыл глаза. Он лежал в железной, с пятнами ржавчины, коробке. Справа крохотный квадрат окна, откуда виден кусок желтого неба. Слева полуоткрытая дверь. На полу безголовой фигурой валяется защитный костюм. Чуть дальше темнеет вонючее отверстие отхожего места.
Никакой улицы. Никакого неба над головой. Никаких машин и прохожих. Только тесная келья Степной Обители.
Это значило лишь одно: не получилось.
Не вернулся…
Безнадежность и страх – две половины невидимых тисков – сдавили сердце.
Почему не вышло? Что не так? И, главное, что будет дальше? Если не помог сон, тогда что поможет? Где найти средство, чтобы вновь оказаться дома? Есть ли оно вообще?
Андрей не знал ответа ни на один вопрос. А сил осталось лишь на то, чтобы уткнуться лбом в доски и не дать себе завыть.
Сновременье – Стёска. Стёска – Сновременье. Еще кормежка и чистка. Жизнь превратилась в карусель, и Андрей понятия не имел, как можно остановить дьявольский аттракцион. Две недели – уже целых две недели! – он вставал по Гудку, получал порцию пей-еды. Закидывал эту дрянь в желудок, надевал защитный костюм и вместе с другими Шкурниками покидал Степную Обитель. Несколько часов работал топором, потом, услышав Гудок, забивался в повозку. Возвращался в келью, ел и засыпал – чтобы все повторилось.
Он почти не чувствовал вонь дыши-зелья и смрад коридоров Степной Обители. Руки привыкли к топору. С пей-едой было хуже. Разумеется, Духов научился заглатывать и удерживать в желудке серую пресную дрянь. Но чувствовал, что она вредит. Андрея почти все время мучила тошнота, живот крутило от боли, а возвращаясь в келью после очередной Стёски, он первым делом зависал над нужником в «позе орла».
Дважды его вместе с другими Шкурниками отправляли в Купальню. Вдоль стен длинного темного зала, почти под потолком, тянулись узкие железные мостки. На них стояли Фроны со шлангами и поливали голых людей холодной, ржавой водой с тухлым запахом. После этого Андрей чувствовал себя еще грязнее.
Но больше всего мучений доставляли мысли. Духов не мог думать ни о чем, кроме дома. Он понятия не имел, как вернуться, – и от безысходности хотелось выть. Хорошо, что часть разума, которая наделила Андрея знаниями о Чаше Жизни, не дремала. И он понимал, что пропадет, если совершит хоть что-то безумное, хоть как-то выделится из бесцветного и покорного стада Шкурников. Тем более три Стёски назад перед глазами появился пример. Фабел.
Толстому Шкурнику становилось все хуже. Он все же послал свою Зеглу на торгашеский виток, и та купила снадобье. Разумеется, оно не помогло. Фабел исхудал и каждые пять минут сгибался от кашля. Понятное дело, что норму в таком состоянии он выполнять уже не мог. И перед очередной Стёской бородавчатый Фрон – насколько понял Андрей, он был главой погонщиков – отказался давать Фабелу дыши-зелье. «Скоро сдохнешь, – сказал лобастый уродец. – Так зачем попусту тратить ценное вещество? Работай, пока силы есть, но без дыши-зелья. Все равно оно тебе уже не поможет».
Фабел – он так и не нашел силы признать, что умирает от лающей болезни, – устроил истерику. Он обливался слезами, топал, размахивал руками, кричал, то и дело заходясь в приступах кашля. Тогда Фрон оживил Дымовика, и механический громила отвесил Шкурнику оплеуху. Удар был такой, что Фабел отлетел на несколько шагов. И остался лежать.
Андрею тогда почудилось, что Шкурник умер. Но нет: вскоре тот зашевелился, потом нашел силы встать и вместе с остальными отправился на Стёску.
Без дыши-зелья.
Поэтому Духов держал все в себе. Фроны беспощадны, Шкурникам главное – вернуться целыми и невредимыми в Степную Обитель, получить порцию жратвы и забиться в келью. Так что паренька, который с паникой в голосе утверждает, что явился из другого мира, а все вокруг – страшный сон, тут же посчитают свихнувшимся, вышвырнут из убогой комнатушки и определят к калекам и попрошайкам.
Но он не знал, сколько еще протянет. Временами внутри закипала надежда: «вот сейчас, вот прям через минуту, этот кошмар исчезнет, и я окажусь дома!» Минута истекала, и надежда вытеснялась отчаянием – невидимой, но вполне осязаемой и очень тяжелой глыбой. И Андрей начинал ненавидеть надежду, это проклятое чувство. Никчемную дразнилку для души. Пшик…
Когда он просыпался и раз за разом оказывался в грязной, неизменно погруженной в желтый полумрак келье, душа словно выворачивалась наизнанку. Андрей вспоминал, с каким нетерпением, с какой глупой уверенностью ждал первого Сновременья, и чудом сдерживал слезы обиды, непонимания и бессилия.
Еще Духов отчаянно пытался понять, что произошло. Почему он не возвращается? Почему стал пленником придуманного мира? Как прекратить весь этот кошмар?
Он не оставлял надежды, что Кагановский подаст какой-нибудь знак, который успокоит, подтвердит, что все вокруг – выдумка, рожденная гипнозом. А то временами возникали очень нехорошие и жуткие мысли. Будто нет никакого писателя Кагановского, его убогой квартирки, дома, в котором эта квартирка находится, улицы, на которой этот дом стоит, – и так далее. Просто молодой Шкурник, уставший от страданий и безысходности, создал мир, где все хорошо, и убедил себя, что вполне может туда попасть.
Впервые Андрей подумал об этом пять Стёсок назад. И тут же все внутри будто сковало льдом. Потом Духов разозлился, минут пять поносил себя последними словами за черные мысли. Но те продолжали преследовать его. Бередили душу, подтачивали веру в благополучный исход.
Вдобавок – начали мучить кошмары. Засыпая, Андрей то оказывался в синем светящемся тумане, а вокруг – сотни красных горящих глазок Гнильцов. То становился жертвой Изверга. Тварь нависала над ним, затем пронзала щупальцами, и Духов заходился в приступе кашля, глухого, похожего на лай. То умирал, исхлестанный плетями-огневухами.
Страшные сны приходили все чаще, и Андрей не сомневался, что и сейчас, заснув, увидит что-нибудь плохое. Но понимал, что спать необходимо. А потому – как мог, устроился на лежанке и закрыл глаза.
Глава 4
Пожиратель
Гудок.
Духов разлепил веки, болезненно сморщился.
Надо вставать?
Уже?
По ощущениям он проспал не больше двух часов. Сколько прошло на самом деле – непонятно: в мире, лишенном солнца и луны, восходов и закатов, за временем уследить невозможно.
Гудок не замолкал.
«Странно, – Андрей сел, протер глаза и уставился на разложенный возле лежанки костюм. – Обычно погудят немного – и все. А тут…»
Дверь распахнулась. На пороге возник Перлмар в защитной одежде, с топором наперевес и тревогой на лице. Посмотрев на Андрея, Шкурник свел брови, шагнул вперед.
– Ты чего Гнильцов считаешь? – прорычал он. – Сигнал тревоги! Он всех касается! Живо одевайся и бери топор! Приближается Пожиратель!
Андрей вздрогнул, поднялся. На цыпочках подошел к оконцу. И увидел – вдалеке, почти на горизонте…
Расстояние пока не позволяло рассмотреть существо, но Духов не сомневался: оно такое же странное и жуткое, как Изверг и Гнилец. А еще оно больше. Гораздо больше. И намного опаснее.
– Да что ты!.. Спишь на ходу! – Перлмар ухватил Андрея за плечо, развернул и наклонил над костюмом. – Одевайся! Топор в руки и марш из кельи! Скоро начнется бой, и нам, может быть, тоже придется сражаться! Нужно быть готовыми!
«Все верно, – Андрей стал натягивать штаны и почувствовал, как в голове открылся краник с ложными воспоминаниями – впервые за две недели. – Когда приближается Пожиратель, Шкурники и их родня покидают кельи. Становятся в коридорах и ждут. Фронам нужно подпустить тварь поближе, чтобы достать из орудий. Но не всегда удается убить Пожирателя на подходе к Степной Обители. И если тот начинает разрушать внешний виток, к бою подключаются Шкурники, а их жен и детей отправляют в убежище».
– Готов? – Перлмар окинул одетого Духова хмурым взглядом. – Тогда идем.
Подхватив топор, Андрей вслед за Шкурником вышел из кельи.
Гудок не смолкал уже больше часа.
Болела голова. Воздух, казалось, пропитался страхом обитателей внешнего витка. Но сам Андрей не боялся. Он не мог понять, что чувствует. Любопытство? Недоумение?
Вроде того…
Коридор был забит людьми. Никто не разговаривал и почти не шевелился. Все напряженно смотрели на двери своих келий. Все ждали.
Кто-то осторожно коснулся руки Андрея. Тот повернулся и увидел Шэрон. Девочка, поджав губы, смотрела на него снизу вверх. Потом едва заметным жестом попросила наклониться.
– Ты не бойся, – тихо прошептала она. – Все будет хорошо.
– Я знаю, – тоже шепотом отозвался Духов.
Шэрон улыбнулась и, опустив голову, подошла к матери.
Выпрямившись, Андрей встретился глазами с Витарой, коротко кивнул.
«Все будет хорошо», – мысленно повторил он слова Шэрон.
И вздрогнул, когда его осенило.
Это именно то, что нужно! Сражение с Пожирателем! Кульминация!
Отойдя на пару шагов, тяжело дыша, Андрей продолжил соображать.
Кагановский погрузил его в гипноз не просто так. Он хотел, чтобы Духов понял, как писатель проживает события книги. Книги! А любая книга, любая история состоит, если отбросить подробности, из четырех частей: завязки, развития сюжета, кульминации и развязки!
Андрей попал в пострадавший от Волны Безумия мир – это завязка. Начал изучать его, вспоминать то, чего раньше не знал, – чем не развитие сюжета? А теперь приближается Пожиратель. Будет битва.
«Будет кульминация, – Духов только сейчас обнаружил, что дышит глубоко и часто. Колотилось сердце, шумело в ушах, руки и ноги дрожали. – Потом развязка – и я вернусь домой».
Надежда – Андрей больше не считал ее пшиком и никчемной дразнилкой для души – она кипела внутри. Он вернется домой! Причем скоро! Осталось только пережить одно приключение…
Гудок стал громче. Значит, чудовище близко, и бой может начаться в любую секунду.
Неожиданно для себя Андрей шагнул вперед. Пересек коридор и вернулся в келью.
– Куда ты? – напряженный рык Перлмара.
Но Духов не обращал внимания – ему вдруг захотелось посмотреть на Пожирателя. Положив топор на лавку, он приник к окну и замер.
«Вот это…» – Андрей оборвал мысль, глядя на монстра.
К Степной Обители приближалась тварь поистине исполинских размеров. Тело, серое, опутанное черными канатами жил, будто сетью, напоминало двух гусениц, сросшихся боками. В длину они были не меньше сорока метров. С каждой стороны – десятка полтора буро-зеленых, суставчатых, точно у насекомого, лап. В середине туловища, в углублении, шевелился клубок толстых лиловых щупалец. За Пожирателем тянулся длинный хвост синего светящегося тумана, каждую секунду озаряемый вспышками молний.
– Невероятно, – прошептал Духов, не в силах отвести от Пожирателя глаз.
– Возвращайся! – бушевал сзади Перлмар. – Немедленно!
Сверху лязгнуло. Засвистело. И спустя мгновение в монстра устремились два гарпуна. Один воткнулся рядом с лапой. Другой угодил точно в бок.
И тут же – рев. Словно небо грянулось о землю.
Пожиратель замер. По телу прошла рябь. Несколько лап вытянулись, задрожали. Клубок щупалец разбухал и опадал, точно гигантское сердце.
Хлопок. Второй, третий. Тенями пронеслись три ядра. Пара секунд – и возле лап чудовища прогремели три взрыва.
Не переставая реветь, Пожиратель отшатнулся. В левом боку образовалась рана. Из нее толчками выплескивалась черная жижа.
Секунд пять ничего не происходило. Потом чудовище зарокотало. Расставив лапы, прижалось брюхом к земле. Клубок щупалец задрожал и стал распутываться. Выглядело это страшно. Казалось, перед Степной Обителью распускается чудовищных размеров и странной формы цветок.
«Одно, два, три… – замерев, Андрей наблюдал, как выпрямляются лиловые конечности. Каждая – не меньше двадцати метров длиной. – Семь, восемь…»
Облако синего тумана позади твари расползалось. Серебристые росчерки молний складывались в причудливые узоры.
Клубок щупалец распутался. Теперь на раздвоенной спине Пожирателя извивались семнадцать толстых лиловых змей с мясистыми шишаками вместо голов.
Неожиданно монстр замолчал. Щупальца на секунду застыли. Затем медленно повернулись к Степной Обители. По серому туловищу прокатилась волна дрожи. Лапы напряглись.
Мгновением позже Пожиратель вновь заревел и бросился вперед.
Наверху засвистело, захлопало. К монстру устремилось не меньше двух десятков гарпунов и ядер.
Рев смешался с грохотом взрывов. Монстра заволокло клубами дыма и пыли, которые время от времени подсвечивались вспышками пламени.
Тварь верещала, мотая щупальцами. Она замедлилась, но продолжала наступать. От Степной Обители ее отделяло не больше двух сотен метров.
Гарпуны вытянутыми хищными птицами продолжали пикировать на монстра. Некоторые вонзались в бока. Один снес лапу, и из культи ударила струя черной жижи.
Пожиратель заметался. Попробовал встать на дыбы и едва не завалился вбок. Несколько щупалец уперлись в землю и помогли выровняться.
Взрывающиеся ядра летели все реже. То ли заканчивались, то ли Фроны решили их приберечь, пока чудовище не подберется ближе. Дым рассеивался, и Андрей увидел, что в громоздкое туловище вонзились десятки гарпунов. По скользким, оплетенным черными жилами бокам сочилась кровь.
Но монстр продолжал наступать. Он преодолел еще полсотни метров.
Успеют ли Фроны и солдаты разделаться с Пожирателем раньше, чем тот доберется до Степной Обители? Андрей не был уверен, и ему стало страшно.
Неожиданно чудовище замолкло и остановилось. Сверху по-прежнему доносились лязг и свист. Еще несколько гарпунов вонзились в огромную тушу. Однако Пожиратель словно перестал замечать боль.
«Умирает?» – Андрей прижался лицом к защищавшей окно сетке и смотрел на монстра.
Тот стоял, видимо, борясь со слабостью в лапах – они дрожали и подгибались. Окровавленные бока вздувались. Щупальца скользили над туловищем. Озаряемый молниями туман стал сгущаться и обволакивать Пожирателя. С каждой секундой тварь все больше утопала в синем светящемся море. И вскоре скрылась полностью.
Вновь рокот. На этот раз громче и… злее.
Предчувствуя недоброе, Андрей оторвался от сетки. Тело напряглось. Грудная клетка вздрагивала от ударов сердца.
К рокоту прибавился треск. Это молнии – вспыхивали с невероятной частотой. Туман поднимался и опадал. Совсем как в Ползучем Бору.
Рокот сменился воем и оглушительным влажным хрустом. Туман призрачными светящимися языками метнулся в стороны, не желая больше скрывать Пожирателя.
Монстр лежал на земле. Туша тряслась в судорогах, лапы бороздили почву. Щупальца вздрагивали.
Вновь влажный хруст.
Тварь выгнуло. В боках образовались прорези – точно жаберные щели. Они раскрылись, выпуская огромные черные клешни на толстых и блестящих красно-коричневых стеблях.
– Чего ты тут застыл?! – прорычал Перлмар прямо над ухом. Андрей даже не заметил, как тот подошел. – Живо в коридор!
– Сейчас, – тихо отозвался Духов, не в силах отвести взгляда от клешней – они мотались из стороны в сторону и щелкали. – Минутку…
Клешни замерли. В жуткой утробе опять захрустело. Пожиратель затрясся, заворочался.
«Будет что-то еще», – понял Андрей. Сзади напряженно сопел Перлмар.
Хруст стал громче. Словно что-то ломало монстра изнутри.
Лапы вонзились в землю. Щупальца задрожалии спустя пару мгновений устремились вверх – оказалось, они росли из другого щупальца, раза в два толще и длиннее, и теперь оно выскользнуло из спины.
Тварь визжала. Казалось, от ее воплей дрожит доселе неподвижное небо. А жуткая конечность раскачивалась влево-вправо, напоминая чудовищной величины гидру: толстое лиловое, опутанное венами тело и семнадцать шей с шишками-головами.
Пожиратель лежал и вздрагивал. Видимо, изменение отняло много сил – и теперь монстр восстанавливался.
Фроны и солдаты воспользовались этим и атаковали.
Свист. Хлопки. Грохот взрывов. Клубы дыма и пыли. Огненные вспышки…
…И яростный рев Пожирателя.
Монстр не без труда поднялся. Нацелил клешни и «гидру» на Степную Обитель. Лапы подрагивали. По бокам стекали ручьи черной крови. А обстрел не прекращался.
«Успеют ли?» – Андрей наблюдал за сражением с открытым ртом.
– Хватит! – Перлмар ухватил его за плечо. – Пошли назад!
В этот миг все и случилось. Пожиратель встал на дыбы, рассек клешнями воздух. И прыгнул, разом преодолев не меньше ста метров.
Вздрогнула земля. Сверху донеслись испуганные крики. Но гарпуны и ядра по-прежнему летели в чудовище.
Оно взревело так, что заложило уши.
Духов охнул. Стиснул голову руками и отшатнулся. А потом увидел, что одна из клешней застыла напротив его оконца – в каких-то тридцати шагах. Черная, блестящая, огромная. Она казалась живой и словно смотрела на Андрея. Изучала…
Страх перерос в ужас. Тело ослабело, потеряло возможность двигаться. Ноги подогнулись…
– Держись! – заорал Перлмар.
Потеряв терпение, Шкурник дернул Духова и потащил из кельи. А клешня щелкнула и черным снарядом устремилась вперед.
– Бегите! – рявкнул Перлмар, вместе с Андреем вывалившись в коридор.
Удар. И скрежет металла, который тотчас смешался с воплями.
Шкурник отпустил Духова. Тот, потеряв равновесие, плюхнулся на пятую точку. Посмотрел в открытую дверь кельи и увидел, что стена с оконцем изуродована. Клешня вмяла ее, пробила, точно та была листом фольги. И теперь ворочалась, расширяя дыру и все глубже проникая в комнатушку.
Запахло кислым. Из-за поворота потянулись языки черного дыма. Затем показалась пара вооруженных Дымовиков. За ними ковылял Фрон. Фигурой погонщик не отличался от человека. Но лицом… Правая сторона выпячивалась, отчего Очаг Умений, похожий на светящуюся гроздь винограда, был скошен влево.
– Не паниковать! – рявкнул Фрон, оглядывая застывших людей налитыми кровью глазами. – Женщины и дети отправляются в убежище. А мы будем обороняться.
В келье Андрея вновь заскрежетало. Клешня выскользнула наружу. И почти тут же – новый удар. В жилище Перлмара.
– Быстрее! – погонщик хлопнул в ладоши, и жены Шкурников вместе с детьми торопливо и безмолвно двинулись вдоль стены – туда, откуда явились Фрон и Дымовики.
Скрежет стал громче. Духов сделал пару шагов, заглянул в келью Шкурника.
Клешня была там. Ворочалась, лязгала. Кромсала, будто чудовищные ножницы. Потом устремилась вперед. Снесла деревянную дверь, прорвалась сквозь проем. И оказалась в коридоре, отрезав путь нескольким Шкурникам, женщинам и детям. Среди них были и Витара с Шэрон.
Перлмар кинулся к ним, поднимая топор. Заросшее лицо покраснело от ярости. Глазки сверкали.
Неожиданно клешня вздрогнула. Раскрылась, оставив вмятину на потолке, и стала мотаться влево-вправо. Кто-то закричал. Заплакал ребенок. А снаружи послышалось шипение. Из пробоин повалили клубы дурно пахнущего серого дыма.
«Едкие составы, – догадался Андрей и попятился, закрывая нос и рот рукавом. – Фроны и солдаты поливают Пожирателя».
Клешня стала судорожно дергаться, но вскоре замерла, так и оставшись открытой.
Пожиратель взревел с новой силой. И почти тут же – чудовищный удар. Степная Обитель содрогнулась. Застонала всей своей гигантской металлической тушей.
Андрей удержался лишь потому, что вовремя оперся о стену.
«Надо вытащить их и дать уйти в убежище…» – он посмотрел на отгороженных клешней жителей внешнего витка.
Додумать не дал еще один удар – сильнее предыдущего. Вновь тряхнуло, загрохотало, и Духов повалился на колени. Увидел, как в дыре мелькнули щупальца, и поспешно встал.
Скрежет. Грохот. Лязг…
Это в коридоре возникла вторая клешня – прорвалась через очередную келью. Шкурники вскрикнули, кинулись в стороны. А чудовищная конечность щелкнула и убралась.
Чтобы нанести новый удар.
Раз за разом Пожиратель пронзал и резал стену внешнего витка. Пробоины росли, сливались, образуя одну огромную дыру. Ни Шкурники, ни Фрон с Дымовиками ничего не могли сделать.
Вскоре монстр разрушил пять келий – от них остались только искромсанные полы и потолки.
Потом в пробоину скользнула пара щупалец. Толстые лиловые змеи замерли в коридоре. Мясистые шишаки приподнялись. Стали пульсировать и разбухать.
– Только не это, – Фрон подался вперед, сжал кулаки. Обернулся к Шкурникам и рявкнул: – Будьте готовы! Сейчас появятся Изверги и Присосы!
Громко чавкнуло. Один из шишаков отделился от щупальца. Задрожал. Изнутри донесся булькающий рык.
Фрон хлопнул в ладоши. Прокаркал приказ на непонятном языке, и Дымовики ожили. Грохоча, приблизились к шишаку – тот вздрагивал: внутри шевелился Изверг, – и один из Дымовиков рубанул топором.
Во все стороны полетели горячие розовые брызги. Тварь заверещала, забилась. Шишак прорвался, показалась лапа. Серая, костлявая, с распухшим локтевым суставом и бугристой кистью, на которой было только три длинных когтистых пальца.
Дымовик вновь взмахнул топором и отсек конечность. Изверг ответил яростным воплем. Другой механический защитник пронзил шишак трезубцем. Поднял перед собой и направился к пробоине. Остановился в нескольких шагах и быстрым движением сбросил не успевшего родиться монстра со своего орудия.
Снаружи взревел Пожиратель. Внешний виток сотрясся от удара, застонал.
«Когда же это кончится?!» – подумал Андрей, задыхаясь от отчаяния.
Тем временем лишенное шишака щупальце шевельнулось. Задрожало, заклокотало. Из дыры на конце хлынул поток розовой гадости. На полу образовалась густая дымящаяся лужа, в которой копошились маленькие серо-белые твари. Присосы.
«Этого еще не хватало!» – Духову стало страшно – он «вспомнил», кто такие Присосы.
Эти существа были частью самых старых и самых сильных Пожирателей. Они отыскивали людей, набрасывались… И если Присосу удавалось прицепиться к голове, человека было уже не спасти: он терял власть над телом и сам шел к Пожирателю.
Андрей насчитал шестерых. Похожие на пауков с четырьмя лапами и хоботком на круглой спине, твари постепенно подбирались к краю лужи.
Чавкнул и упал второй шишак. Забился, запульсировал и разорвался, окатив стены, пол и потолок дождем розовых брызг. Одна из женщин завизжала. Послышались мольбы о спасении и плач.
А Изверг, содрогаясь, выпрямился и зарычал. Из похожего на мешок, покрытого трупными пятнами туловища торчали пять длинных шипов, изогнутых и зазубренных. Руки заканчивались массивными костяными молотами. Ноги, все в шрамах и язвах, подгибались. На месте головы извивался полуметровый кольчатый хобот серого цвета, усеянный иглами. На конце светился синий, размером с куриное яйцо, шар.
«Глаз», – понял Андрей, пятясь.
Фрон снова каркнул. Дымовики двинулись в атаку. Один пошел на Изверга. Другой направился к луже, в которой барахтались Присосы.
Почти тут же в пробоине опять появилась клешня. Повернулась набок, раскрылась и сцапала Дымовика, вооруженного трезубцем. Погонщик закричал, но было поздно. Клешня сжалась. Туловище механического защитника затрещало и взорвалось. Во все стороны брызнули щепки. Вспухло облако черного дыма. Железная рука, все еще сжимавшая трезубец, грохнулась рядом с Андреем. Духов охнул и отскочил.
А клешня, замерев, нацелилась на второго Дымовика. Тот, по команде Фрона, занял боевую стойку. Взмахнул топором, однако увернуться от выпада не смог: клешня вдавила его в стену.
Треск. И новый взрыв.
Затем, словно поняв, что справилась с угрозой, проклятая конечность скользнула наружу.
Сзади закричал Фрон. Андрей обернулся и посмотрел на погонщика. Выглядел тот плохо: тяжело дышал, по уродливому лицу катился пот. Очаг Умений вздрагивал и почти не светился.
– Очень скверно, – сказал Фрон, пятясь. Красные, воспаленные глаза бегали из стороны в сторону. – Пожиратель невероятно силен и хитер. Мне надо идти за подмогой. А вы, – он ткнул пальцем в одного из Шкурников, – будьте здесь, защищайтесь и ждите моего возвращения. Нельзя допустить, чтобы эти твари прорвались еще дальше. Вы не должны отступать. Тех, кто ослушается, ждет Последний Портал. Я постараюсь вернуться как можно скорее. Если сумеете продержаться – ваше счастье.
Договорив, Фрон окинул Шкурников мрачным взглядом. Развернулся, торопливо пошел по коридору и вскоре скрылся за поворотом.
Времени осознать произошедшее не оказалось. Едва Фрон исчез из виду, послышались крики. Андрей обернулся и понял, что дело становится хуже с каждой минутой: Присосы выбрались из розовой лужи и теперь, с невероятной быстротой перебирая тонкими суставчатыми ногами, спешили к людям.
– Защищаемся! – прорычал Перлмар.
Оскалившись, он шагнул вперед. Ударом топора размозжил ближайшую тварь.
Только теперь Духов понял, что безоружен. Топор он оставил в келье, когда захотел посмотреть на Пожирателя.
«Кретин!» – обозвал он себя, озираясь.
Взгляд остановился на трезубце Дымовика. Подойдет… Присев на корточки, Андрей не без труда вытянул оружие из сомкнутых железных пальцев.
Под ногами мелькнуло серо-белое круглое тельце. Духов вскрикнул, отскочил к стене. Наугад взмахнул трезубцем, но даже не задел тварь. Присос переместился вправо. Замер на пару секунд, затем снова бросился вперед.
Заорав, Андрей занес трезубец над головой. Шагнул навстречу маленькому чудовищу, грохнул оружием об пол. И попал: один из зубцов раздавил тварь. Брызнула серая кашица внутренностей. Тонкие лапки задергались. Духов перехватил трезубец, подошел к Присосу и припечатал ногой.
Сзади зарычали.
«Изверг!» – мелькнуло в голове.