Пленник гибнущего мира Смородин Кирилл
«Он такой же, как я, – зазвучал в голове голос Стеллы. – Только скрывал это. Вот почему я называла его обманщиком».
Духов медленно кивнул. Он и сам это понял, едва начал приходить в себя после увиденного.
– Верно, – прорычал Азэс. – А теперь слушай…
И он начал рассказывать. Все. С самого начала.
Двести лет назад Азэс был обычным человеком. Хотя… все же не совсем обычным: он был магом. Азэс умел исцелять многие болезни, поручал магии тяжелый или опасный труд. Его любили, называли талантливым, даже великим, но сам Азэс так не считал. Для него пара заклинаний, способных срастить кости или заставить тяжелую глыбу переместиться из одного конца улицы в другой, являлись рутиной. Азэс хотел большего, жаждал открытий и, как-то роясь в магических книгах, наткнулся на главу, посвященную связи между мирами.
Идея наладить контакт с существами из других реальностей увлекла Азэса. Он представлял, сколько пользы принесет такой союз, как возрастут его способности, и от одних этих мыслей захватывало дух. Однако прежде чем открывать дверь в другие миры, требовалось тщательно подготовиться.
Днями и ночами Азэс просиживал за выведением магических формул. Он читал, считал и писал. Зачеркивал, комкал и отшвыривал листы. Скрипел зубами, обнаруживая ошибки, и плакал от радости, когда решение очередной задачи оказывалось верным.
Три года понадобилось, чтобы проработать ритуал, способный открыть проход в другой мир. Как только Азэс понял, что готов, он покинул родной город и отправился в самое уединенное место на континенте – на северное побережье. Там все и случилось: Азэс провел ритуал, однако…
Дальше его история во многом напоминала историю Отшельника и Стеллы. Азэсу удалось открыть дверь в иной мир, но вместо того, чтобы отправиться туда самому, он вынужден был встречать гостей. Из появившегося прохода на Азэса кинулось чудовище исполинских размеров. Оно проглотило мага, но тот, прежде чем оказаться в чудовищной утробе, успел окружить себя защитным коконом.
Монстр пытался высосать душу Азэса, но маг сопротивлялся. Находясь внутри, он перебирал в памяти заклинания, отчаянно пытался сочетать формулы, чтобы одолеть врага и выбраться. В конце концов, Азэсу удалось погрузить монстра в сон. Освободившись из чудовищного нутра, маг думал, что все позади. Однако уже через несколько дней почувствовал неладное.
Азэс стал меняться. Страшные часы внутри монстра не прошли даром – маг начал превращаться в Изверга. Он надеялся, что, вернувшись домой, сможет одолеть проклятье, но… дома больше не было. По всей Чаше Жизни прокатилась Волна Безумия, и виной этому было существо из иного мира – первый Пожиратель. Огромная тварь владела черной магией и, перед тем как погрузиться в забвение, успела отомстить.
Осознав, что прежней жизни больше не будет ни у него, ни у остальных, Азэс накинул морок высокого человека со светящейся опухолью на лбу и вышел к людям. Потом началось строительство Степной Обители. Азэс продолжал меняться и вскоре понял, что должен остановить или хотя бы замедлить превращение. И средство было только одно – жизненная сила людей. Но не простых, а обладающих способностями к магии. У Азэса было на них чутье. Он отыскивал будущих магов, когда те еще находились в утробе матери, и превращал во Фронов. Младенцы с желтыми опухолями появлялись на свет, росли, использовали магические способности, и каждое заклинание высасывало из них жизненную силу, превращая в злобных уродцев. А Азэс питался этой жизненной силой, что замедляло превращение в Изверга.
– Вот, собственно, и вся моя история, – Покровитель дернул губами, пытаясь улыбнуться. – История обманщика. Хотя… Да, я лгу и скрываю от всех свою истинную сущность. Однако если бы меня не было, не появилась бы и Степная Обитель. А беззащитные люди один за другим становились бы жертвами Пожирателей и превращались в Извергов. Так что моя ложь во благо.
Андрей не стал спорить, ошеломленно глядя на чудовище. Азэс по-прежнему топтался на месте, лапы перебирали по полу, словно им было тяжело держать грушеподобную тушу.
– Проклятье первого Пожирателя, которого Стелла и называет Спящим Колоссом, подарило мне долгую жизнь, – вновь заговорил Азэс-Покровитель. – Тем не менее я понимаю, что не бессмертен, и теперь у меня три дороги. Во-первых, я могу умереть от старости – все-таки даже маги живут не больше века, а мне уже перевалило за двести лет. Во-вторых, превращение в Изверга хоть и замедлилось, но продолжается. Жизненные силы Фронов помогают и все же не могут остановить процесс, а уж тем более повернуть его вспять. Но есть и третий путь. Я не знал о нем, пока не появился ты, – выпуклые глаза буравили Андрея. Без всякого выражения, отчего становилось еще страшнее. – Стелла говорила тебе про Спящего Колосса. Поэтому ты здесь, верно?
– Верно, – шепотом ответил Духов.
– Монстр все еще там, на северном побережье. Возвышается над изувеченным им миром исполинской статуей. Он бы сожрал всю Чашу Жизни, если бы я не погрузил его в сон. Однако, если разбудить его… – Азэс-Покровитель многозначительно замолчал.
– Толкнуть его сердце, – пробормотал Андрей, вспоминая слова Стеллы.
– Да. Это и есть третий путь. Монстр проснется и уничтожит этот мир. Может, такой исход лучший. Посмотри вокруг. Чаша Жизни – она как я. Медленно превращается в кошмар. А Степная Обитель – соломинка, за которую цепляются уцелевшие. Ползучий Бор растет, давая жизнь новым Пожирателям, захватывая все больше территорий. Конец – лишь вопрос времени. И тут возникает другой вопрос: не стоит ли приблизить конец? Чтобы прекратить мучения… Так ведь говорила Стелла? Я бы согласился с ней, если бы не одно но: мне до безумия хочется жить. Пусть и в таком виде, но все-таки. Поэтому я не могу позволить тебе довершить начатое. Ты не попадешь к Спящему Колоссу и не разбудишь его.
Азэс-Покровитель дернулся, и огромную фигуру стали обволакивать клубы серого дыма. Андрей слышал влажные шлепки и хрипы, а когда дым рассеялся, перед ним вновь стоял высокий человек в коричневом плаще.
– Ты вряд ли поверишь, но мне очень жаль, что придется лишить тебя жизни, – произнес он и, вытянув руку, щелкнул пальцами.
Запахло кислым. Из-за двери донеслись громыхание железных ног и скрипучие, полные воинственности вопли Фронов.
«Скорее! – от крика Стеллы заломило виски. – Мое сердце! Разбей его! Преврати в портал!»
Дрожа, Андрей посмотрел на светящийся желтым комок, зажатый в пальцах. Превратить его в портал? Как?!
В покои Азэса-Покровителя ворвались первые Фроны. Двое необычайно похожих карликов с длинными носами. За ними топали Дымовики.
«Разбей! Преврати! Скорее!»
Разбить?
Андрей решился. Замахнувшись, он бросил сердце Стеллы под ноги.
Яркая вспышка. Треск. Вопли.
Ахнув, Духов зажмурился и отшатнулся. Заставил себя открыть глаза и увидел в паре шагов сотканную из света воронку.
«Вон он, портал!» – сверкнуло в голове, и Андрей кинулся вперед.
– Не смей! – завизжал Азэс-Покровитель.
Но было поздно: Андрей Духов нырнул в портал и покинул покои обманщика.
Глава 10
Спящий Колосс
Неподвижное желтое небо. Неподвижное серое море. Пористая, будто губка, земля. И он, Спящий Колосс.
Монстр был огромен. Настолько, что одной своей величиной вдавливал Андрея в отравленную землю. В высоте он мог тягаться со Степной Обителью.
Спящий Колосс напоминал чуть изогнутый и покрытый красно-коричневой корой ствол дерева, к которому словно приросли два десятка Пожирателей, вооруженных щупальцами, жалами, клешнями, пилами, хоботами, шипами и полными клыков пастями…
«И я должен разбудить это, – дрожа, подумал Андрей. – Как?»
Он прекрасно помнил слова Стеллы о том, что нужно толкнуть сердце Спящего Колосса. Значит, придется забраться внутрь чудовища, отыскать сердце и… толкнуть. В мыслях все выглядело до нелепого просто. На деле…
Духов еще раз оглядел гиганта, этот небоскреб из плоти. Задача казалась невозможной, впору было отчаяться, но тут нахлынула злость.
– Хватит ныть, – прорычал Андрей, сжимая кулаки. – Я добрался сюда не для того, чтобы сдаваться.
Первые несколько шагов придали решимости, и Духов побежал к монстру.
«Это не так уж и сложно, – успокаивал он себя. – Все равно, что на скалу залезть».
Один из хоботов находился всего в пяти метрах над землей. По нему Андрей и решил пробраться внутрь Спящего Колосса. Что делать дальше, он не знал. И не хотел думать.
«Надо просто делать», – мысленно твердил Духов.
Он дошел до чудовища. Протянул руку и прикоснулся к похожей на окалину шкуре. Даже не шкуре – панцирю. Повсюду было немало бугров и выступов, так что долезть до хобота не составит особого труда.
Андрей ухватился за ближайший шишак, подтянулся и полез. До хобота он добрался всего за несколько минут. Нырнул в отверстие и на четвереньках пополз внутрь Спящего Колосса.
Влево. Вправо. Немного вниз.
Стоп…
«Это еще что?!» – подумал Андрей, щурясь.
Впереди что-то светилось.
Поджав губы и сглотнув, Духов продолжил путь. Но вскоре вновь остановился и раскрыл рот.
Казалось, Андрей попал внутрь гигантской башни. Повсюду виднелись перекладины и мосты из костей и жил, широкие навесы из засохшей плоти, в «стены» врастали огромные бугры внутренностей. И все это светилось. Зеленым, синим, желтым, розовым, оранжевым…
«Это хорошо…» – только сейчас Духов понял, что, если бы в утробе Пожирателя царила тьма, добраться до сердца чудовища было бы невозможно.
Один из костяных мостов начинался рядом с отверстием, в котором застыл Андрей. Еще раз глянув вверх, тот перебрался на мост и побежал.
Андрей не знал, сколько времени провел внутри чудовища. Несколько часов? День? Два? Внизу остались десятки метров, но Духову казалось, что он не приблизился к цели ни на шаг. Он вымотался, был голоден, напуган и никак не мог отделаться от ощущения, что добровольно стал жертвой исполинской твари.
Двигаясь вдоль вытянутого органа, увитого светящимися росчерками сосудов, Андрей думал, что будет, когда он толкнет сердце монстра и тот проснется. Как долго Спящий Колосс будет приходить в себя? Подарит ли достаточно времени, чтобы Духов освободился из чудовищного нутра? Андрей не знал.
«Спокойно, – убеждал он себя, перебираясь на очередной мост из кости. – Стелла сказала, что я вернусь в свой мир. Значит, все будет хорошо».
Это успокоило. Духов выбрался из проклятого леса, проник в Степную Обитель, проделал путь до покоев Азэса-Покровителя, узнал его тайну. Все, как и говорила дочь Отшельника. Значит, и сейчас все будет хорошо.
«Да. Будет», – твердил себе Андрей и лез дальше.
Пожиратель был жив. Духов видел, как вздрагивают огромные внутренности, слышал рокот, изредка доносившийся сверху, и всякий раз падал на четвереньки и сжимался. Ему казалось, монстр чувствует, что в его чрево проник чужак.
«Я для него инородное тело, – от таких мыслей становилось жутко, однако прогнать их не удавалось. – Но только пока. А когда он оживет, стану пищей, если не успею выбраться».
Замутило. Ноги едва не подогнулись. Андрей тряхнул головой и, собрав остатки сил, полез дальше.
До цели он добрался через несколько часов. Сердце, похожее на каменную глыбу, защищали несколько костей, образовавших подобие огромной клетки. Духов встал на одну из них, посмотрел вниз и почувствовал, как перехватывает дыхание. Обратный путь казался еще более сложным. Особенно если помнить, что сердце Спящего Колосса вновь забьется…
Собравшись с духом, Андрей приблизился к сердцу. Помедлил и решился – уперся в гигантский орган ладонями.
«И впрямь, словно камень», – подумал он, чувствуя холодную и шершавую поверхность.
Что же, осталось только…
Духов подался вперед и осторожно толкнул сердце чудовища. Отнял ладони, отошел и стал ждать.
Ничего не происходило. Сердце не стало биться, сверху не донесся рев.
Монстр не проснулся.
«Почему?!» – Андрей нахмурился и еще раз уперся ладонями в окаменевший орган.
Уперся и вздрогнул – сердце было теплым. И нагревалось все больше.
Спустя несколько секунд Андрей услышал гул. Потом затрещало, и вокруг сердца замелькали маленькие синие молнии. Они вспыхивали и исчезали, а от сердца повеяло жаром.
– Получилось, – пробормотал Духов и посмотрел вниз. Надо убираться. И чем скорее, тем лучше.
Он перепрыгнул на мост из кости и побежал. Гул становился громче, внутренности Спящего Колосса светились все ярче.
Мост закончился. Теперь на пленчатый навес. А по нему – на другой мост…
Едва Андрей прыгнул, как сверху обрушилась волна рокота. Исполинская живая башня задрожала. Органы стали пульсировать. Духов чуть не потерял равновесие и закричал от страха и отчаяния. Он не ожидал, что пробуждение монстра будет столь стремительным.
«Не успею», – думал он и трясся, на четвереньках двигаясь к краю навеса.
Шансы выбраться из утробы Пожирателя таяли с каждой секундой. Под Андреем было несколько десятков метров. Даже если бы к спасительной свободе вела прямая лестница, Духов не успел бы одолеть такое расстояние.
Колосс вновь заревел и метнулся вбок. Андрей сорвался с навеса и полетел вниз.
Его переворачивало, по сердцу будто расползалась ледяная корка, а в голове стучало одно-единственное: «Конец!»
Падение прервалось неожиданно. Духов врезался во что-то мягкое, скользкое и пульсирующее. Только тут он понял, что зажмурился. Осторожно разлепив веки, Андрей обнаружил, что приземлился на большой, оплетенный розовыми жилами пузырь. Рядом открывалась и закрывалась круглая пасть, усеянная изогнутыми клыками в несколько рядов.
Немного придя в себя, Духов поднялся на четвереньки. Но тут сверху вновь донесся рев. Всхлипнув, Андрей прижался к скользкой поверхности пузыря. Тот пульсировал все сильнее – словно хотел сбросить невольного седока.
Колосс перестал реветь, и Духов вновь приподнялся. Нужно было осмотреться и решить, как продолжать спуск.
Внизу, метрах в пяти, растянулся очередной навес. Рядом – широкая, изогнутая дугой кость. Другого пути с пульсирующего пузыря не было, и Андрей прыгнул.
Пожиратель будто почувствовал это. По исполинскому туловищу прошла волна дрожи. Тварь оглушительно взревела, и Духов зажал уши, боясь, что голова разлетится на части.
Как только чудовище успокоилось, Андрей кинулся к костяному мосту. Перебрался и побежал.
Что случилось дальше, Духов понял не сразу. В первые мгновения ему показалось, что сам мир перевернулся вверх тормашками. То, что раньше можно было назвать стеной исполинской живой башни, неожиданно стало потолком. Андрей слетел с изогнутой кости и упал рядом с несколькими толстыми щупальцами, светящимися синим.
Хищными змеями они нацелились на Духова и, едва тот стал отползать, опутали его. Андрей заорал, стал биться. Бесполезно – хватка у конечностей оказалась железной.
Рядом громко хлюпнуло, и над Духовым завис толстый хобот. Тот не успел даже испугаться, как оказался в темной и скользкой тесноте. Хобот чавкал, рывками заглатывая Андрея.
«Вот и все», – подумал Духов. Он попытался сжаться, но конечность не позволила даже этого.
Не успел. Не выбрался. И теперь должен отдать свою душу огромному чудовищу. А сам – превратиться в Изверга.
Как это будет? Больно? Страшно?
Наверняка.
Хобот задрожал, потом дернулся, и Андрей, переворачиваясь, полетел вниз.
Заложило уши. В глазах стало темно. Сердце замерло.
Потом был удар. Духов вскрикнул, зажмурился и покатился по мягкой пружинящей поверхности. Сверху громовым раскатом грянул рев Пожирателя.
Первые несколько секунд Андрей не понимал, что произошло. Но ладони явственно ощущали пористую, похожую на губку землю, а скользкие стенки хобота больше не давили со всех сторон. Значит…
«Я снаружи, – наконец отважился признать Духов. – Свободен!»
Словно подтверждая, чудовище вновь заревело.
Андрей вскрикнул, открыл глаза и вскочил на четвереньки. Пожиратель был рядом. Вооруженная десятками самых разных конечностей громада приняла горизонтальное положение – то ли упала, еще не успев набраться сил, то ли собралась ползти. Духов поежился, поняв, что именно это и спасло ему жизнь: если бы Колосс решил избавиться от Андрея, прежде чем опустился к земле, тому пришел бы конец. Полет длился бы гораздо дольше и закончился множеством увечий и мучительной гибелью.
Поднявшись, Андрей качнулся, но устоял. Не сводя глаз с пробудившегося исполина, стал пятиться. Только сейчас он начал осознавать, что сделал все.
Верно… Осталось только вернуться домой. Как ему и обещала Стелла.
«Разбудить Спящего Колосса, – вспомнились слова дочери Отшельника. – Сдвинуть его. И уйти».
Пожирателя сотрясала дрожь. Щупальца, хоботы, жала и лапы рассекали воздух, хлестали по земле, отчего та дрожала. Пасти открывались и закрывались. Из некоторых выплескивалась разноцветная мутная дрянь.
Продолжая пятиться, Андрей обнаружил, что тело монстра врастало в землю – и сейчас в том месте по отравленной почве расползались трещины, из которых пробивался яркий серебристый свет.
«Еще один портал, – догадался Андрей. – Домой».
Значит, остается только подождать, когда Колосс наберется сил и двинется пожирать все, что попадется на пути. Духов не отрывал от монстра взгляд и понимал, какая страшная гибель ждет этот мир.
«Но ведь ничего этого нет, – убеждал он себя. – Здесь все ненастоящее».
Андрей понимал, что прав. И все же чувствовал себя виноватым.
Колосс взвыл так, что задрожал воздух. Духов вскрикнул и отбежал на несколько метров.
«Скоро», – он не сводил глаз с расширяющихся трещин, из которых сочился свет.
Снова вой. Пожиратель стал подниматься. Затрещало – безумно громко, словно неведомая сила одно за другим ломала десятки деревьев. А Колосс выпрямился и, наконец, сдвинулся, открыв большое – с пару футбольных полей – отверстие, заполненное серебристым сиянием.
– Пора! – воскликнул Андрей.
Неожиданно захотелось плакать. Он обвел взглядом желтую небесную муть, отравленную землю, чудовищную тварь. Всхлипнул и со всех ног побежал к порталу.
Рев Пожирателя – торжествующий и яростный – был последним, что услышал Андрей Духов в выдуманном и искалеченном мире.
Глава 11
Завещание Со-Творца
Серебристый свет. Со всех сторон. Его столько, что можно утонуть. Но Андрей не боялся, понимая, что этот свет добрый. Он не даст погибнуть и принесет домой.
Духов летел вперед. Наверное, скорость была дикой, но он не чувствовал этого. Иногда приходилось поворачивать, время от времени Андрей замедлялся, а то и вовсе останавливался. Потом полет возобновлялся, и в голове вновь стучало единственное слово: «Скорее!»
Наконец Андрей замер и почувствовал, что сидит – на чем-то твердом, без спинки. Разглядеть что-либо пока не удавалось: глаза все еще слепил серебристый свет. Казалось, сияние заполнило всю голову, вытеснив мысли.
Прошло немало времени, прежде чем свет перед глазами стал меркнуть, а зрение – возвращаться. Андрей увидел размытый прямоугольник занавешенного окна, стол, заваленный бумагами. Вздрогнув, он ощутил, как под ним качнулась и скрипнула табуретка.
«Дома! – Духов вцепился в края табурета пальцами, будто боялся, что тот исчезнет. – Вернулся!»
Табурет не исчезал. Окружающее продолжало медленно, будто фото в растворе проявителя, появляться перед глазами, предметы обретали очертания. Вскоре Андрей смог различить стопки книг и кипы газет, что подпирали стену в комнатке Кагановского, кровать писателя, дверь в коридор.
И тут накатило. Слезы рванулись на свободу. Духов сдавленно вскрикнул, соскользнул с табурета, приложившись о пол коленями и локтями, и заревел. Он трясся, поливая половицы соленой влагой, подвывал и никак не мог остановиться. Андрей знал, что выглядит нелепо, но ему было плевать. Кагановский должен понять: он много раз проживал события и представляет, через что пришлось пройти его гостю.
Но почему писатель молчит? Наверное, ждет, когда Духов придет в себя. Что ж, это правильно. Однако пора успокаиваться…
Слезы душили уже не так яростно, и вскоре Андрей окончательно справился с их натиском. Прерывисто вздохнув, он выпрямился, посмотрел на Кагановского и замер.
Писатель сидел в кресле за столом. Неподвижно, чуть запрокинув голову и открыв рот. Глаза Кагановского тоже были открыты. Но он уже ничего не мог увидеть…
– Умер, – дрожа, пробормотал Андрей, потрясенно глядя на писателя.
Он почти не ощущал страха – только растерянность. И не представлял, что делать дальше.
«Почему? Что с ним случилось?» – вопросы сами возникали в голове. Духов понимал, что не сможет ответить ни на один, и потому, чтобы сделать хоть что-то, встал с колен.
Смотреть на мертвого старика было тяжело и страшно. Андрей скользнул взглядом по столу и увидел исписанный размашистым почерком лист бумаги, укрывающий круглые клавиши печатной машинки.
«Его ведь раньше не было», – Духов нахмурился и взял лист.
«Я не уверен, что ты прочитаешь это, – начиналось послание. – Не каждому дано вернуться из мира, созданного Со-Творцом. Я всегда населял свои миры страхом, смертью и жестокостью, в этом ты мог убедиться, читая мои книги. Такова уж моя прихоть. Но я буду рад, если ты покинешь Чашу Жизни целым и невредимым.
Понимаю, что должен многое объяснить, а потому не буду тянуть.
Все началось в тот самый день, когда я, маленький мальчик, лишился руки. Многие называли чудом то, что мне удалось выжить. Они правы, но только отчасти. Потому что со мной действительно произошло чудо – в истинном понимании этого слова. Я ведь умер, когда меня завалило. И пока люди пытались добраться до несчастного мальчика, молясь, чтобы тот оказался жив, я покинул тело и разговаривал с тремя высокими фигурами в черных балахонах. Точнее – слушал.
Они называли себя Со-Творцами, способными создавать маленькие отдельные миры. Вселенная громадна, говорили они, и по большей части наполнена пустотой, как бы парадоксально это ни звучало. И Со-Творцы обладали даром временно заселять эту пустоту жизнью.
Дар Со-Творцов невероятно редок – и я оказался одним из тех, кто им обладает. Поэтому Со-Творцы и задержали меня на пороге смерти. Они предложили мне вернуться в мир людей, продолжать жить, но с одним условием: я должен стать одним из них. Что мог ответить маленький перепуганный мальчик, который только что был дома, а потом – после гула вражеских бомбардировщиков и чудовищной встряски – оказался неизвестно где? Конечно, я согласился.
Придя в себя и начав выздоравливать, я долгое время думал, что Со-Творцы были сном. Госпиталь пугал меня – ты и сам должен понимать это, раз читал мою биографию. Пугал так, что иногда хотелось зажмуриться и перенестись куда-нибудь, где тихо, светло и спокойно.
И однажды я перенесся – в просторную и чистую комнату с большими окнами, за которыми светило солнце и пели птицы. Ни взволнованных голосов врачей, ни стонов и криков, ни лязга медицинских инструментов, ни сирен. Там было хорошо.
Но потом пришлось вернуться. И тогда я понял, что Со-Творцы действительно существуют и сделали меня одним из них. Та комната не могла быть сном – я сам создал ее, пытаясь спастись от кошмаров госпиталя.
Тогда я продолжил. Однако миры выходили мрачными, жестокими и враждебными. Думаю, сказалось мое пребывание в госпитале. Я привык к боли и страданиям.
Со-Творцы говорили, что каждый из них волен распоряжаться своими мирами, как ему вздумается. Кто-то путешествует из одного в другой, кто-то зарабатывает, погружая в придуманную реальность людей, умеющих хранить тайны и способных хорошо заплатить, кто-то прячется… Я же хотел, чтобы мои приключения переносились на бумагу – и придумал, как это сделать. Умения Со-Творцов не ограничиваются одним лишь созданием миров. Все мы сильные маги, и я воспользовался этим. Сначала, еще в детском доме, заколдовал ручку – та сама писала, пока я в роли героя жил в другом мире. Потом, много лет спустя, купил печатную машинку и наделил ее той же способностью. Стоило написать лишь одну или полторы страницы, потом прочесть – и я становился героем будущего рассказа, повести или романа.
То же произошло и с тобой. Ты отправился в пострадавшую от Волны Безумия Чашу Жизни, а моя печатная машинка взялась за работу. И теперь кто угодно может прочитать о твоих приключениях – роман лежит в верхнем ящике стола, он твой…»
Андрей прервал чтение и открыл верхний ящик. Так и есть: уже знакомая кипа бумаги, но на сей раз заполненная строчками от первого до последнего листа. Духов пробежался по рукописи глазами и понял, что Кагановский не обманул. Там было и о Шкурниках, и о Фронах, и о Волне Безумия, и о Пожирателях. Взгляд то и дело натыкался на знакомые имена, а перед мысленным взором один за другим возникали Перлмар с женой и дочерью, Румус, Отшельник, Стелла, Азэс-Покровитель. Последний почему-то только в образе чудовища…
Отложив роман, Андрей вернулся к письму:
«Я не жалею ни о чем. Если бы не снаряд, что разрушил мой дом, если бы я не лишился руки и не покинул на некоторое время собственное тело, то мог и не встретиться с Со-Творцами и не стал бы одним из них. Так что я благодарен судьбе даже за боль и страх. Однако…
Со-Творцы обладают сильнейшим магическим даром, но все же они люди. А значит, смертны. И тут есть одно но: Со-Творец не может уйти, пока не найдет преемника. Он станет сохнуть, превращаться в немощное ничтожество – ты видел, какой я, а значит, согласишься с таким определением. Чем больше времени пройдет, тем труднее будет найти того, кто понесет дар Со-Творца дальше.
Хорошо, если кругом полно родственников и друзей, ведь преемником может стать любой. Но как быть мне – одинокому и однорукому? Долгое время я не задумывался о преемнике – и напрасно. Только ослабев до такой степени, что пришлось пересесть в коляску, я осознал свою ошибку.
Неизвестно, сколько бы мне пришлось мучиться, если бы не ты. Прости, я не спросил твоего согласия, но сидеть в кресле и высыхать я больше не мог. Помнишь странную фразу, которую я заставил тебя произнести перед тем, как вручил начало рукописи? Это клятва, и теперь ты – один из Со-Творцов. Так я завещал тебе свой дар.
Мне жаль, что я не объяснил хоть что-то, прежде чем отправил тебя в другой мир. Понимаю, что тебе пришлось немало помучиться – в первую очередь от непонимания происходящего. Я даже не знаю, читаешь ли ты это, ведь там могло случиться все что угодно. Тот мир – такой же настоящий, как этот, и твоя судьба зависит только от тебя. Ты вполне можешь погибнуть, и, поверь, мне будет безумно жаль, если это случится.
Правда, для меня это останется неизвестным, поскольку пора уходить. Надеюсь, ты вернешься целым и невредимым, а потому – успехов тебе в создании миров.
В.А. Кагановский».
Письмо закончилось витиеватой подписью. Андрей отложил лист и, сглотнув, оглядел себя. Прислушался к ощущениям. Вроде бы все как было обычно, только сердце колотится и в голове шумит. Но это естественно – после всего, что он пережил и узнал. Ничего необычного Духов не чувствовал.
Руки сами потянулись к роману. Андрей взял кипу желтоватых листов, отошел от стола, осторожно, украдкой, поглядел на мертвого писателя. Стены и потолок стали давить. Безумно захотелось наружу, и чтобы над головой было небо. Родное, синее, а не желтая муть, на которую Духов любовался два с лишним месяца…
От внезапной мысли Андрей вздрогнул. Потом нырнул в карман, достал мобильник. Открыл календарь и облегченно выдохнул, увидев дату и время – семнадцатое апреля, половина двенадцатого. Все хорошо, одно из главных опасений не подтвердилось: два с лишним месяца прошли только в том мире, а здесь, дома, по-прежнему утро того дня, когда Духов отправился к Кагановскому.
«Все. Хватит. Пора уходить», – сказал себе Андрей, чувствуя, что находиться в квартире писателя становится невыносимо.
Позабыв, что рядом покойный, что нужно вызывать «Скорую», Духов направился в коридор. Оделся, обулся и покинул жилище Кагановского.
Домой он тоже решил пойти пешком. Андрей летел по тротуару и крутил головой, стараясь захватить оголодавшим взглядом каждую мелочь. Фырчали и сигналили машины, грохотал торговый центр, со всех сторон доносились людские голоса. В глазах рябило от пестрых вывесок, а в небе по-прежнему висели серые облака.
Голова гудела от мыслей. Вспомнилась редакция и первое задание Юрия Мироновича. Что ж, интервью у Кагановского взять не удалось, однако Андрей знал, что подготовит и сдаст материал. Писать есть о чем.
Но это потом. А пока Андрей Духов просто шел и наслаждался своим миром – родным и настоящим.
Читать бесплатно другие книги:
