Капкан для гончей Федотова Надежда
– Брысь отсюда, балабол! – не меняя выражения лица, сквозь зубы прошипел лорд Мак-Лайон. Томас хихикнул, но дальше нарываться не рискнул – закинул лютню за плечо и, нахально послав воздушный поцелуй стоящей у окошка Нэрис, независимо отошел, что-то напевая себе под нос. По пути шикнул на раззявивших рты караульщиков, подхватил под руку ухмыляющегося начальника замкового гарнизона и удалился вместе с ним в сторону кухни, что-то шепотом объясняя на ходу. Лорд Дэвид Кэвендиш с добродушной понимающей усмешкой отошел от окна.
Впрочем, этого всего Ивар не заметил. Он стоял посреди двора, все так же задрав голову вверх, и смотрел на жену. Она улыбалась ему, а лорд Мак-Лайон уже привычно чувствовал себя полным дураком. Но сейчас почему-то – счастливым.
Леди Грейс поставила на низкий столик у камина чашечку с чаем и обернулась к мужу:
– Что там такое, Дэвид? Ты улыбаешься?
– Никогда бы не подумал, что лорд Мак-Лайон – такой романтик, – весело покачал головой сэр Дэвид, отходя от окна и усаживаясь на диван рядом с женой. – Только что наблюдал чудную картину… Может, мне тоже тебе перед сном что-нибудь спеть?
– Ивар пел серенады?! – ахнула леди Кэвендиш, не веря своим ушам.
– Ну, пел не он, а его волынщик, – со смешком ответил лорд. – Но, я так понял, по заказу твоего старинного приятеля.
– Надо же, – краем губ улыбнулась она, снова беря в руки чашку. – На Ивара это не похоже.
– Ну, знаешь ли, – ухмыльнулся он, наливая себе немного хереса из графина, – когда я, помнится, втихую обрывал цветы с твоих клумб в поместье Бойдов, рискуя получить по загривку от вашего садовника, это тоже на меня было не похоже!
– Так это ты портил мои клумбы?! – ахнула Грейс, с шутливой яростью замахиваясь на хохочущего супруга серебряной ложечкой. – Вандал! А я-то голову ломала, что за хулиган доводит старого Мэтьюса до ежедневных сердечных припадков? А если бы он тебя все-таки огрел чем-нибудь?
– Нет, – хитро прищурился сэр Дэвид, – для этого надо было сначала поймать, а меня так просто не возьмешь! Ну к тому же я иногда рвал полевые цветы, чтобы не повторяться.
– Дэвид… – Леди Кэвендиш покачала головой и, взобравшись с ногами на диван, прижалась щекой к плечу мужа. – Ей-богу, это такое ребячество… Но мне приятно!
– Я знаю. – Он поцеловал ее в висок и добавил задумчиво: – Интересно, а у лорда Мак-Лайона тут поблизости нет, случаем, какой-нибудь оранжереи?
– Дэвид! – расхохоталась она.
Лорд Кэвендиш воззрился на нее своими синими глазами – сама честность и невинность:
– А что? От него не убудет!
– Прекрати, – все еще улыбаясь, она небольно пихнула его кулачком в бок. – Тем более оранжереи во Фрейхе нет.
– Эх, не везет… – притворно вздохнул он. – Ну да ладно! Я что-нибудь придумаю… В крайнем случае, прогуляюсь с утра на пустошь – там еще кое-где вереск не весь отцвел. Глядишь, на букет моей красавице как раз хватит.
– Ты прелесть, – благодарно шепнула она, устраиваясь поудобнее и положив голову ему на локоть. – Дэвид, насчет завтра…
– Да?
– Поехали домой.
– Домой? – удивился он, не донеся до рта свой бокал. – В Англию? Но, Грейси… Ты же так рвалась на родину! Мы тут и недели еще не пробыли. Что-то не так?
– Да нет, все хорошо. – Она смотрела на огонь. – Только знаешь… Кажется, Шотландия больше для меня не родина. Я скучаю по Англии, по нашей уютной гостиной, по своему саду…
– Понятно, – проницательно улыбнулся лорд Кэвендиш. – Все-таки что-то не так. Не морщи брови, Грейси, я же тебя знаю. Ну, расскажи мне, что случилось? Тебе скучно?
– Нет.
– Лорд Мак-Лайон чем-то тебя обидел?
– Ну что ты! – рассмеялась она. – Мы старые друзья, какие обиды? Просто… Понимаешь, им, наверное, хочется побыть вместе, а тут мы…
– Ну теперь все ясно! – уверенно перебил жену сэр Дэвид. – Дело в двух женщинах, которые не могут ужиться под одной крышей.
– Глупости какие!
– И вовсе не «глупости». – Умудренный опытом лорд с усмешкой покачал головой: – Солнышко мое, ты очень красивая женщина. И нечего удивляться, что все остальные ревнуют к тебе своих мужей без всякого на то повода… Даже моя матушка, прости меня, Господи, и та в твоем присутствии старается сесть поближе к отцу! Что уж говорить о леди Мак-Лайон? Вы с ее мужем старые друзья, давно не виделись, естественно, вам есть о чем поговорить, и еще более естественно, что ей это не нравится!
– Да, но… Дэвид, я из-за этого постоянно чувствую себя не в своей тарелке, – жалобно сказала леди Кэвендиш. – И я боюсь, если мы здесь задержимся…
– Грейси, – он легонько взял ее за подбородок и заглянул в опечаленные черные глаза, – перестань терзаться. Леди Мак-Лайон, конечно, молода, и ей недостает опыта, но глупенькой я бы ее не назвал. Пойди к ней, поговори начистоту. И я уверен, что вы сообща разрешите эту «трудность»… Ну? Ты все еще хочешь уехать?
– Не знаю, – вздохнула Грейс. – Но ты, наверное, прав. Я, пожалуй, зайду к ней после ужина.
– Вот и умница. – Он плеснул себе еще вина. – А я, чтобы не скучать в одиночестве, посижу у костра с норманнами. Ты уж прости, милая, мне и правда нравится лорд Мак-Лайон, но, по существу, нам с ним и поговорить-то не о чем.
– Скучаешь по морю и своей команде? – с пониманием улыбнулась она. – Ну да, норманны тебе определенно ближе, чем Ивар и его придворные тайны. Конечно, иди. Только херес оставь мне! Я насилу пару бутылок у Ивара выпросила.
– Твое любимое, – не догадываясь, что слово в слово повторяет хозяина замка, сказал сэр Дэвид. – Да, что-то я им увлекся. Да и к норманнам я вино не потащу. Они такое не пьют.
– У них свое есть? – подняла бровь леди Грейс и шутливо погрозила супругу пальцем: – Смотри там, аккуратнее! Ты же знаешь, что, если переберешь крепких напитков, потом будешь храпеть всю ночь.
– А ты не выспишься и все следующее утро мне будешь это вспоминать, – весело закончил за нее лорд Кэвендиш. – Я обещаю, что буду паинькой!
Он потянулся, чтобы поставить опустевший бокал на столик, и взгляд его упал на лежащую рядом книжку:
– Бог мой, Грейси, что это?! «Истории о любви»? Ты же такое терпеть не можешь!
– Да это не мое, – сконфузилась она. – Я у Элизы стащила, ты же знаешь, она их десятками глотает. И не смейся, не смейся! Что я, хоть иногда не могу побыть глупенькой сентиментальной дамой?
– Ну почему же, – пряча улыбку, ответил он, поднимаясь с дивана. – Иногда – очень даже можешь. Только не увлекайся! А то как начнется – чувствительные рассказики, розовые чепцы, белый кот с бантиком на шее…
– Дэвид! – снова замахнулась на ехидного супруга леди Кэвендиш. – Ах ты, язва такая!
– Ухожу, ухожу, ухожу. – Развеселившийся лорд поднял руки вверх. – Пойду найду лорда Мак-Лайона. Видел у него в библиотеке интереснейшую монографию, самые крупные морские сражения былых времен. А вас, дорогая, я оставляю проливать слезы над страданиями какой-нибудь прекрасной леди Аннабель! Платок одолжить?
– Дэвид! – Она подпрыгнула на диване и с воинственным кличем запустила в хохочущего мужа злосчастной книжкой. Впрочем, тот успел ловко увернуться, и тоненький потрепанный томик только громко шлепнул по закрывшейся двери. Леди Кэвендиш сердито фыркнула и, опустив ноги на пол, подняла свое «метательное орудие». – Вот ведь балбес, – не удержавшись от улыбки, проворчала она, возвращаясь к дивану и устраиваясь на нем со всем возможным комфортом. – Ну что мне, тоже монографии штудировать? «Розовые бантики»… Лишь бы поехидничать!
Леди Грейс открыла книжку на нужной странице и взяла в свободную руку чашку с недопитым чаем. Она и вправду всей душой презирала эти «сентиментальные глупости», но иногда, под настроение, любила их полистать и тишком похихикать над некоторыми моментами. Особенно ее умиляли батальоны принцев на белых конях, армии прекрасных дам (непременно златокудрых, небесноглазых и до изумления добродетельных) и обязательная для каждой истории Великая Любовь До Гроба. Про «неизбывные страдания» вкупе с обязательными героическими подвигами во имя возлюбленной (той самой, златокудрой) можно даже и не упоминать…
Элиза, горничная леди Грейс и бессменный поставщик подобной «литературы», частенько обижалась на госпожу за ее «насмехательства», но обычно быстро прощала – после щедро выданного соверена на пару новых книжек слезливых рассказиков «про чувствительную любовь».
– Так, – бормотала леди Грейс, ища пальцем строчку, на которой остановилась. – Ага, вот… Тут про страдания как раз… – Она пробежала глазами абзац и хихикнула, натолкнувшись на фразу: «…и только одинокая слеза скатилась по его щеке…» – Боже, ну что за прелесть! Уже четвертый плакса на одну книжку!.. А этот еще на каждой странице сырость разводит… Одинокой, что немаловажно, слезой. Одним глазом он плачет, что ли? Дэвид! Дэвид, иди скорей сюда! Ты просто обязан это услышать!
Она подняла голову и прислушалась. Нет, уже далеко ушел, не дозовешься. «Ну и ладно, завтра ему прочту, – подумала она, аккуратно загибая уголок страницы, чтобы не потерять нужное место. – Ему должно понравиться. Жалко, после ужина не получится, раз уж он к норманнам собрался – раньше полуночи и не жди».
Грейс задумчиво посмотрела на весело пляшущие язычки пламени в камине. Пожалуй, после ужина у нее и у самой будет чем заняться. Дэвид во всем прав – надо обязательно поговорить с леди Мак-Лайон, чтобы не забивала себе голову ненужной ревностью. И Ивару намекнуть, чтобы прекращал крутиться рядом, а свой пыл направил бы в семейное, так сказать, русло. Хотя, судя по недавним песнопениям во дворе, он и так уже это понял. И утром еще битый час извинялся за вчерашнее недостойное поведение. Уверял, что этого больше не повторится, говорил, что прошлое было и быльем поросло, что он все понимает и тогда, в библиотеке, просто хватил лишнего… Так оно было или нет, она сама решить затруднялась. Что же их до сих пор тянет друг к другу, и тянет ли вообще?.. Многолетняя привычка, чувство собственности? Бог его знает! Чтобы во всем этом разобраться, надо сначала разобраться в себе. Леди Кэвендиш раздраженно передернула плечами – потом! Для самокопания есть ночь, а портить себе такой приятный вечер уже набившими оскомину размышлениями на тему их сложных отношений с лордом Мак-Лайоном – увольте! Грейс подложила под локоть подушку, сделала глоточек чаю и снова углубилась в чтение.
Творимир тяжело вздохнул и угрюмо посмотрел на свою правую руку. В упомянутой руке, крепко взятый за отворот куртки, мешком болтался Мэтью Мак-Тавиш. Увы, совершенно невменяемый. Русич встряхнул насквозь пропахшее спиртным тело, плюнул, закатал опухшей физиономии пару крепких оплеух, плюнул еще раз и оставил свои бесполезные попытки привести парня в чувство. Снова вздохнув, уложил Мэтью рядом с Марти (который, понятное дело, был сейчас ничем не лучше брата) и присел рядом на чурбачок. Пнул носком сапога валявшуюся тут же пустую бутыль. Глядя на все это безобразие, ему и самому захотелось принять на грудь пару ковшей – от полнейшего собственного бессилия. Когда они успевают убраться в слюни? И, главное, – как? Вроде глаз с них не спускаешь, в караулы с собой, на трапезу – тоже рядом… Разве что только в отхожее место с ними не ходишь!
– Эх… – закручинился Творимир, смирившись с мыслью, что и в вышеуказанном направлении теперь, судя по всему, этих оболтусов точно придется сопровождать лично. Да что ж это такое?! Где это видано – отлучился на полчаса, запер их, почти уже протрезвевших, на конюшне, а как вернулся, – снова здорово! Что кули с пшеницей лежат, «мама» сказать не могут. Засов на месте, никуда не выходили. Ведь эдак и до самого краю допиться недолго!
– Ну, как наши дела? – раздался бодрый голос со стороны двери. Впрочем, этой бодрости тут же поубавилось, когда вошедший узрел непутевых братцев, вповалку лежащих на сене у стены. – Да черт бы их побрал! Опять?!
– Эх!.. – горестно всплеснул могучими руками Творимир, избегая смотреть в глаза командиру.
– Это кошмар какой-то, – заскрипел зубами Ивар, становясь над Мак-Тавишами и качая головой. – Ты же совсем недавно приходил, говорил, что они вроде как очухались?
Русич только плечом дернул. «Ясно, – подумал лорд, – пока он мне докладывался, они и отвели душу… Только каким образом?»
– Двери-окна запирал? – спросил он.
Творимир кивнул.
– Остальных предупредил, чтоб не отворяли?
Снова кивок.
– Перед уходом конюшню проверил на предмет заначек?
– Эх! – рыкнул бывший воевода, зыркнув на командира свирепым взглядом.
Тот развел руками:
– Я в тебе не сомневаюсь, друже, но тогда объясни мне, как они в таком случае умудрились снова надраться? И откуда, – Ивар поднял с пола пустую бутылку, – тут взялось вот это?
Русич мрачно поднял голову и посмотрел ему в лицо. Говорить ничего не понадобилось, Ивар и так прекрасно понимал, что тут не обошлось без чьей-то помощи. Неуловимый, но беспримерно щедрый «наливайка» вершил свое черное дело.
– Кто же этот мерзавец? – закусил губу лорд Мак-Лайон. – И за каким дьяволом он им никак протрезветь не дает?! Уже, считай, две недели ни разу их трезвыми не видел – то с похмелья, то пьяные! Слова сказать не могут…
– Эх! – быстро, коротко кивнул Творимир, сжав кулаки.
Ивар чертыхнулся:
– Думаешь, в этом все и дело? В том, что этой сволочи как раз и надо, чтобы они ничего сказать не могли?.. А так как, если очухаются, все одно или мне, или тебе что-нибудь да брякнут, очухаться дать им никак нельзя… Результат мы и имеем сейчас перед глазами. Они что-то знают, Творимир!
– Эх…
– М-да, – согласился Ивар. – Вопрос – что?
– Лорд Мак-Лайон, вы здесь? – В проеме двери возник пасмурный Эйнар. – А, вижу, здесь. Вас-то мне и надо.
– Что случилось? – обернулся Ивар, недовольный тем, что его оторвали от размышлений.
Колючие голубые глаза сына конунга смотрели на лорда с явным неодобрением.
– Пока не случилось, – ответил норманн, скользнув взглядом по храпящим Мак-Тавишам, – но точно случится, если вы не приструните своих людей!
– Каких людей?
– А вот этих самых! – гневно припечатал Эйнар, указав пальцем на близнецов. – Мало того что сами с утра до вечера за жабры брагу плещут, так уже и моих парней к этому делу приохотили. Ты как хочешь, лорд, только мне этого в дружине без надобности.
– Погоди, – растерялся Ивар. – Хочешь сказать, что Мэт с Марти пили с твоими бойцами?
– Слава Одину, не со всеми, – нахмурил светлые брови Эйнар. – Двое из моих караульщиков, дневная смена… Орм и Жила. Мало того, что пост бросили, так еще и нажрались, что свиньи! Полдня их искал, час назад только нашел. Оба лыка не вязали.
– Где нашел?
– Да какая разница? – отмахнулся норманн. – На задворках, за поленницей… Окунул их пару раз в бадью с водой – вроде отошли слегка. И говорят, что вот с этими двумя нализались, мол, бочонок виски те проставили! Четыре пинты, лорд!.. Да еще и во время дежурства! Это, по-вашему, ничего?
– Это, по-моему, дерьмо полнейшее, – не сдержавшись, прошипел Ивар. – Значит, мало того, что им кто-то спиртное просто бочонками поставляет, так они еще и с норманнами пить начали.
– Я не понял, – набычился Эйнар, но Ивар быстро его перебил:
– Не злись, обидеть не хотел. Ни тебя, ни твой народ… Просто дело в том, что Мак-Тавиши вас всех на дух не переносят и пить с вами нипочем не сядут! А если дело уже и до этого дошло…
– Весь ум пропили, – по-своему решил сын конунга. – И пока мои бойцы вот в такое же… не превратились, повторяю, приструните своих людей! Иначе я им сам накостыляю.
– Боюсь, силовые меры сейчас на них никак не повлияют, – скептически проронил Ивар. – Эйнар, ты не представляешь, насколько мне самому это не нравится! Но они не по своей воле так набираются.
– Да неужто? – хмыкнул тот. – Силком им заливают, что ли?!
– Силком не силком, да только спаивает их какая-то зараза, – пояснил бывший королевский советник. – И мы эту заразу никак вычислить не можем. Твои ребята не знают, откуда у близнецов взялся тот злосчастный бочонок?
– Не знают, – махнул рукой норманн. – Говорят, ваши несли какую-то чушь, что, мол, нашли. Только брешут, к бабке не ходи! Где это видано, чтобы добрая брага да при дубовом бочонке просто так без присмотру валялась на каждом углу?
– Это верно… – согласно вздохнул лорд Мак-Лайон. – Ладно, позже разберемся. Эйнар, а где они все пили-то?
– Я так понимаю, где нашел, там и пили. За поленницей. Она высокая, оттуда не видать… И ведь, скоты, с самого утра нализались!
– С утра? – переспросил Ивар. – Погоди-ка… Творимир, так вот это, – он указал на братьев, – уже за сегодня не в первый раз?
– Эх… – виновато понурился тот.
Лорд схватился за голову:
– Ну все, хватит! Такими темпами через месяц они и вправду все мозги себе проспиртуют, и мы от них уж точно ничего не добьемся. Творимир, с этого момента от них ни на шаг! Эту парочку сейчас сами перетащим в сарай… Я скажу Шону, чтоб он тебе туда ведро принес, для личных надобностей, и есть будешь там же.
Творимир поморщился, но нехотя кивнул.
– На ночь тебя сменю сам, – продолжил Ивар. – Если кто-то умудрился им передать выпивку за те полчаса, что ты отсутствовал, значит, следил. Чужих людей здесь сразу бы заметили, значит, кто-то свой. Кто – я и представить не в состоянии, поэтому доверять могу только нам двоим. Эйнар, – он, вспомнив о сыне конунга, развернулся к нему, – о том, что ты здесь сейчас слышал, – никому. Это в твоих же интересах. Ясно? И еще – если твои парни что-то вспомнят о подробностях утренней пьянки, сообщи мне!
– Само собой. – Тот коротко кивнул и вышел.
Лорд Мак-Лайон перевел дух и засучил рукава:
– Ну, друже, давай-ка займемся этими полутрупами! Слава богу, сарай тут в двух шагах, не надорвемся… Ах да, забыл. – Он вынул из-за пазухи плоскую бутылочку зеленого стекла: – Вот, возьми сразу. Как начнут трезветь, влей каждому по одной десятой пинты! И больше они пить просто физически не смогут.
– Эх, – с горечью, недоверчиво фыркнул русич.
– Ну, по крайней мере, пару дней, – поправился Ивар, беря за ноги Мартина. – А этого времени, уж поверь, мне хватит!
Глава 17
Леди Грейс Кэвендиш, взяв со столика графин с хересом, задумчиво посмотрела на стоящий рядом бокал. Пригубить – так, для храбрости – или все-таки не стоит? С одной стороны, конечно, опыта душевных бесед с ревнивыми женами у нее не было, и она понятным образом немного нервничала. А с другой – можно себе представить, что подумает о ней молодая супруга Ивара, если почувствует запах вина! Она, положим, и так о приятельнице мужа не слишком хорошего мнения.
– Обойдусь, – решила леди Грейс, вернув графин на место. – В конце концов, я перед ней ни в чем не провинилась.
Она подошла к большому зеркалу на стене гостиной, оглядела себя с ног до головы и, оставшись довольна увиденным, направилась к двери. Отужинали совсем недавно, стало быть, сейчас самое удачное время для разговора: Грейс по себе знала, что на сытый желудок люди гораздо более благосклонны к окружающим. Покинув отведенные им с мужем комнаты, леди Кэвендиш не спеша двинулась в сторону спальни Нэрис, на ходу продумывая, что скажет и как та может ей ответить. Главное – правильно начать. Ну, в первую очередь, конечно, справиться о здоровье, а там, глядишь… «А там, глядишь, все пойдет само собой! – так ничего толкового и не придумав, решила она. – Дэвид в людях не ошибается, как правило. Да и мне самой жена Ивара дурочкой не показалась. Надеюсь, мы поймем друг друга!»
С этими оптимистическими мыслями она благополучно добралась до нужной двери и, помедлив, решительно постучала. Никто не отозвался. «Спит? – подумала Грейс. – Как некстати… но придется разбудить». Она постучала еще раз. И еще. Тишина. Странно…
– Леди Мак-Лайон! – подумав, позвала она. – Леди Мак-Лайон, это я, леди Кэвендиш! Простите, если мешаю…
В надежде услышать в ответ хоть слово, Грейс прислонилась ухом к двери. Услышать ничего так и не услышала, зато обнаружила, что дверь не заперта.
– Леди Мак-Лайон!.. – Поколебавшись, она надавила на ручку и вошла. – Леди… вы здесь?
Глупый вопрос – она и сама уже видела, что комната была совершенно пуста. Камин растоплен, кровать разобрана, на столике – поднос с остатками ужина, рядом, в кресле, сундучок с откинутой крышкой. И никакого намека на присутствие хозяйки спальни.
– Ничего не понимаю, – пробормотала леди Кэвендиш, окидывая комнату взглядом. Подошла к столику, коснулась пальцами круглого фарфорового бока чайника – еще горячий. От нечего делать бросила взгляд на сундучок (полный каких-то склянок и бутылочек определенно лекарственного свойства), зачем-то заглянула за бархатные занавеси на окнах… Ни души. Хворающая и еще вчера слегшая в постель леди Мак-Лайон исчезла. Грейс бросила взгляд на постель и вздернула брови: поверх смятого одеяла лежала небрежно сброшенная шелковая ночная рубашка. Значит, Нэрис переоделась и ушла – с какой-то, надо полагать, вполне определенной целью. И еще… Леди Кэвендиш обернулась на поднос с ужином: однако у нашей больной превосходный аппетит! – Да полно, а не симулянтка ли ты, милая? – недоверчиво пробормотала себе под нос Грейс и уже собралась покинуть пустую комнату, как вдруг услышала тихие крадущиеся шаги со стороны коридора. Тяжелая дубовая дверь с тихим скрипом начала приоткрываться… В собственную спальню с такими предосторожностями не входят. Осознав это, и тот факт, что присутствие в хозяйской спальне в отсутствие законной владелицы ставит ее в двусмысленное положение, леди Кэвендиш, не раздумывая, мышкой юркнула за портьеру. «Господи, вот правду же говорят: «С кем поведешься…» – промелькнуло у нее в голове. – Такое ощущение, что Ивар перевез за собой в Хайленд всю свою службу, а я сейчас на него работаю».
Кто-то тихо, почти неслышно вошел в комнату. Постоял с пару секунд неподвижно, словно прислушиваясь, потом половицы заскрипели снова, причем в самой что ни на есть опасной близости от окна. Грейс замерла, стараясь не дышать. «Кого это там нелегкая принесла? – с непонятной тревогой подумалось ей. – И, кто бы это ни был, уж больно он осторожничает… Неужели кто-то из слуг решил что-нибудь стянуть у госпожи? Но даже если и так… что тут брать?»
Будто в ответ ей, по ту сторону бархатных занавесей что-то осторожно звякнуло. Не чашка, нет… Звук другой, хотя и очень знакомый. Следом – короткое «чпок!» пробки и приглушенные звуки льющейся воды… Потом послышался шорох, похожий на трение одной кожаной перчатки о другую, и снова осторожный скрип половиц. Легкий хлопок закрывающейся двери – и все стихло. Помедлив добрых минуты три, озадаченная леди Кэвендиш осторожно высунула нос из-за портьеры – никого. Тихо, пусто, мышами пахнет… Леди сморщила носик. Как и всякая женщина, она боялась мышей. «Но сколько их тут должно было бегать, чтобы так пахло? – подумала она. – И как я сразу-то не почуяла? Странно, леди Мак-Лайон не производит впечатления неряхи, откуда же тут мыши?»
– Странно, – уже вслух повторила Грейс, торопливо выпутываясь из бархатных складок. Придерживая подол платья, подошла к столику у кровати. На подносе ничего не изменилось. Значит, звенели не посудой и приборами. Да и опять же звук откупориваемой бутылки ни с чем не спутаешь! А бутылок здесь никаких не было и нет… Хотя отчего же нет? А в сундучке? Леди наклонилась над саквояжем со склянками всех форм и размеров. Большинство было заткнуто пробками. Ну конечно, открывали какую-то из них… А зачем? Может, леди Мак-Лайон стало лучше и она решила спуститься вниз, в каминный зал, а за лекарством послала служанку? – Вероятно, так оно и было, – подумав, сама себе ответила леди Кэвендиш, поспешно ретируясь из спальни, пока сюда не явился еще кто-нибудь. «Попробуем поискать ее внизу, – думала она, спускаясь по лестнице. – Фрейх – замок небольшой, а гулять, даже если она и вправду только прикидывается больной, уже поздновато. Да и холодно…»
Леди Грейс Кэвендиш, уже достигнув последней ступеньки, задумчиво обернулась. Наверху было тихо. Таинственный посетитель, кем бы он ни был, растворился в темных коридорах замка. Она тряхнула головой: похоже, хересу все-таки следовало бы глотнуть. Сплошные нервы. Чуть в чужой комнате не застали, хворающая леди Мак-Лайон испарилась как по волшебству, да еще этот загадочный посетитель дамской спальни… «Что-то здесь нечисто, – тревожно подумала Грейс, открывая двери в каминную залу. – Надо будет рассказать Ивару. Понятия не имею, что тут у них происходит, но, зная королевскую тайную службу, участвовать в этом я точно не хочу».
Сэр Дэвид Кэвендиш, закутанный в теплый плащ, подошел к большому костру на заднем дворе, вокруг которого плотным кольцом сидели норманны. Мореход вдохнул полной грудью свежий запах ночи, к которому примешивалась горьковатая дымная сладость горящих поленьев, и умиротворенно прикрыл глаза. Грейс не ошиблась – ему и правда не хватало привычной обстановки похода и особого мужского братства. Конечно, сейчас они были на суше, но сэру Дэвиду казалось, что он ощущает знакомый запах морской соли, исходящий от норманнской дружины. Море было их домом, так же как и его, и это сближало сынов Севера с благородным английским лордом не хуже кровного родства.
– А, это вы, ваше сиятельство? – обернулся на звук шагов Эйнар. – Что-то хотели?
– Давай без чинов, – предложил сэр Дэвид, подходя поближе. – Если ты не против, конечно.
– Да мне без разницы, – пожал плечами сын конунга. – Присаживайтесь!.. Парни, а ну-ка, подвиньтесь.
– Ничего, я втиснусь, – улыбнулся лорд Кэвендиш, примостившись у огня между высоким плечистым норманном по прозвищу Тихоня и Эйнаром. – Надеюсь, не помешал? Отвык я, братцы, от всего этого. – Он кивнул на темнеющий позади замок. – А вчера вот песен ваших послушал, так прямо тоска какая-то взяла. Дай, думаю, с вами посижу, если не прогоните.
– Да вас, англичан, разве ж откуда прогонишь? – хмыкнул слева кто-то из дружины.
Сэр Дэвид ухмыльнулся:
– Ну, тут, я полагаю, мы с вами похожи…
Среди норманнов послышались одобрительные смешки. Эйнар улыбнулся и, подумав, достал свою флягу:
– Ну, за это дело нелишне и по паре глотков сделать! Уж не обессудьте, сэр, без чарочек…
– Огорчительно, – притворно вздохнул лорд, беря в руки протянутую фляжку. – Могу увлечься!
– А единым духом осилишь? – высунулся все тот же норманн слева.
Сын конунга нахмурился:
– Жила, ты чего тут из штанов выпрыгиваешь? Про утренние подвиги позабыл? Так я напомню!
– Эйнар, да брось ты, – миролюбиво попросил Тихоня. – Ему ж никто не наливает! А касательно его светлости, мне вот, к примеру, тоже интересно…
– А и то верно! – загомонили бойцы. – Уважишь, лорд? Чай, не крыса сухопутная, наш человек, морской!.. Не тушуйся, твое сиятельство, небось не обеднеем, у нас с запасом!
– Так и я не с пустыми руками пришел, – лукаво прищурился сэр Дэвид. – Ну, уважить так уважить…
Он выдохнул, поднял флягу и запрокинул голову. Норманны с интересом подались вперед…
– Нет, ты глянь – и не поморщится!
– Что твою воду хлещет…
– Наш человек!..
Через неполную минуту Эйнар с уважением принял пустую фляжку из рук довольно крякнувшего лорда Кэвендиша и проговорил:
– Силен! А то, может, и вторую?
– В одиночку пить не приучен, – ответил сэр Дэвид, вынимая пузатую бутыль с янтарной жидкостью. – Лорд Мак-Лайон презентовал. С острова Скай, отменный виски… И раз уж разливать нам некуда – предлагаю пустить по кругу!
– Вот это дело, – обрадованно загомонили норманны, заметно оживившись. – Эйнар, давай, по старшинству!
– Да не подгоняйте, вот разорались-то. – Сын конунга многоопытно выдернул пробку зубами и, сплюнув ее на землю, принюхался к аромату из бутыли: – Уважил, лорд! Отменная брага, не хуже нашей. Давай-ка, ты и начнешь, раз уж по старшинству-то!
– Тока в этот раз все сразу не убери, другим оставь, – хохотнул все тот же Жила. – А то, гляжу, ты мужик не промах!
– Жила! – прикрикнул Эйнар. – Вот уж ты помолчи! Ты сегодня свое выпил… И ты, Орм, тоже. Ишь, разохотились! К тому же вам обоим сегодня в ночь дежурить.
– Да мы что… – опомнившись, покаянно забормотали провинившиеся. – Мы ж за своих радеем…
– Хотя вот Тихоне тоже в караул, – насупленно буркнул, не сдержавшись, Жила. – А он…
– А он с утра не нажирался, – сурово отрезал Эйнар. – И обязанности свои в бочонке не топил! Ты, Жила, меня не зли. А то ведь еще неделю будешь без смены дежурить…
– Ох, хороша! – утерев усы широкой ладонью, доложил Ульф Тихоня, передавая бутыль дальше. – И вправду, не хуже нашей…
– Да, брага у вас знатная, – согласился лорд Кэвендиш. – С собой привезли?
– А то как же! Сами делали, сами и пьем, – рассудительно ответил Ульф. – Потому как оно пойло проверенное… – Он похлопал себя по поясу и почесал в затылке: – От ить я ротозей! Флягу-то наполнил, да в торбе и оставил. Щас схожу.
– Сиди, – махнул рукой кто-то из норманнской дружины. – Вон его светлость какую бадью принес! Да и у нас небось при себе у каждого имеется…
– У каждого имеется, а я пустой, – покачал головой Тихоня, поднимаясь во весь свой внушительный рост. – Не дело. Я мигом…
– И кутенка своего выпусти! – запоздало, вслед товарищу крикнул Эйнар. – Пусть побегает… А то нагадит еще где в углу, будем потом выгребать.
– Ладно, – донеслось из темноты.
Сын конунга повернулся к своим:
– Приволок же откуда-то! Полдня с ним сюсюкался, аж глядеть противно…
– Да не бурчи, Эйнар, хороший кутенок-то, – добродушно сказал сидящий по соседству с сыном конунга норманн. – Дурной, конечно, вон у Гуннара ремень погрыз…
– «Погрыз»! – возмутился Гуннар, в свою очередь прикладываясь к виски. – Да он его, паршивец этакий, чуть не с пряжкой сожрал!.. Думал, пинка ему дать хорошего, да жалко стало – мелкий же еще, ума-то нету… лижется, хвостом виляет… Да и Тихоня не велел бить. Сам, говорит, буду воспитывать…
Лорд Кэвендиш вполуха прислушивался к оживленному гомону у костра, вытянув руки к огню, и едва заметно улыбался. Ему было хорошо.
Нэрис, кутаясь в плащ, нерешительно замерла у самой кромки знакомого леса. Тумана в этот раз не было, но вокруг стояла непроглядная темень, и идти дальше было боязно. Волшебных огоньков впереди не мелькало, луну закрывали плотные черные тучи, а факел брать было рискованно: могли заметить караульные на стенах Фрейха… но раз уж решила идти – иди!..
– Ох, господи, – жалобно вздохнула девушка, глядя на стену темных стволов прямо перед собой, – ну почему все самое интересное происходит ночью?
Она собралась с духом, потуже затянула обитый мехом воротник плаща и решительно направилась в глубь леса, спотыкаясь о выступающие из земли узловатые корни деревьев. «Хоть бы как в прошлый раз этот лис появился, что ли! – думала она, ежась от холода. – С ним не страшно… Да где же тот холм, будь он неладен?.. Еще мне заблудиться не хватало! Без проводника-то это дело нехитрое…»
Она остановилась и прислушалась, в напрасной надежде услыхать мягкую лисью поступь. Увы – хвостатый «проводник», наверное, сейчас в образе человека грелся где-нибудь у себя дома возле огня и бегать ночью по холоду в поисках неблагоразумных девиц не спешил. А может, он становится лисом только в полнолуние? Кто их, оборотней, знает… Леди Мак-Лайон огляделась по сторонам, подумала и взяла немного вправо. Как ей показалось, там было чуточку светлее.
«Надеюсь, моему мужу не взбредет в голову навестить меня перед сном! – мелькнуло у нее в голове. – Бесс, конечно, должна его отослать в случае чего, мол, я сплю и будить не велено… Но вдруг она дверь забудет запереть, он войдет, а меня нету? – Она даже зажмурилась, но тут же взяла себя в руки: – Ну ничего, у Бесс на все всегда найдется куча объяснений… Придумает что-нибудь!.. Ох, ну слава всевышнему, наконец-то!» Девушка приободрилась, заметив впереди памятную опушку и темные очертания поваленного дерева, из-за которого они с лисом в прошлый раз любовались танцами фэйри. Она торопливо подобрала юбки и, перепрыгнув через корягу, приблизилась к молчаливому холму.
– Так, – припоминая наставления крылатой крошки, пробормотала девушка, – постучать. Три раза, кажется. Ну, хорошо, попробуем!
Она присела на корточки и трижды ударила кулачком в покрытую заиндевевшей травой стену холма.
Ничего не произошло.
Неужели Сибилла над ней посмеялась? Ну а что, фэйри – они такие, они могут… Нэрис обернулась назад, на черные ветви, и ей снова стало не по себе. Темно, страшно, рядом никого, а еще ведь и обратно возвращаться!.. Она плюхнулась на колени, сжала кулаки и, уже не считая удары, забарабанила обеими руками по спящему холмику.
– Сибилла!.. – громким прерывистым шепотом звала она. – Это я, Нэрис! Откройте мне! Ну откройте, вы же обещали…
– Да помню я, помню! – недовольно раздалось откуда-то снизу. – Ломится, как олень на водопой… Прекрати трясти ворота, смертная! Сейчас отворим.
Холм прорезала тоненькая золотистая трещина. Послышались уже знакомые переливы волшебной музыки и отголоски смеха, из расширяющейся щели «ворот» пахнуло теплом.
Нэрис с облегчением улыбнулась:
– Слава богу! А я уж думала…
– Не поминай, – поморщилась Сибилла, выпархивая наружу и присаживаясь по своему обыкновению на колено Нэрис. – Мы, конечно, Благий Двор, но ваш бог к нам касательства не имеет! У нас свои святыни… Пришла, значит. Не забоялась?
– Боялась и боюсь, – не стала врать девушка. – Но пришла.
– Ну и любопытная же ты, смертная! – весело фыркнула крошка. – Другая бы и в первый раз вся перетряслась бы, а тебе и того мало? Удивляюсь я тебе… Зато теперь, кажется, понимаю, отчего брауни с тобой дружбу завел!
– Он добрый, – благодарно вспомнив об оставшемся в отчем замке хозяйственном духе, улыбнулась Нэрис. – Он меня с детства лучше деда родного нянчил!
– У тебя, я смотрю, все добрые, – не удержалась от ехидного смешка фэйри. – Ну да ладно! Вот сейчас поглядишь кое на кого – во мнениях переменишься.
– На кого? – с опаской подобралась Нэрис. – Вы что… Броллахана сюда позвать хотите?!
– Почему – хочу? – пожала фарфоровыми плечиками Сибилла. – Он уже здесь!
– Ч-что? – похолодела и без того замерзшая леди Мак-Лайон, лихорадочно озираясь по сторонам. – Он… т-тут?! И д-давно?..
– Да не дрожи, – рассмеялась крошка. – В некотором роде, он тоже, как ты говоришь, «добрый». Только не визжи на весь лес, решит, что ты его боишься, и обидится, а если он обидится…
– А я боюсь, – быстро закивала девушка, вжимаясь спиной в холм. – Может, не надо тогда, а? Правда, ну зачем сердить, я тебе и на слово поверю!
– Цыц! – прикрикнула Сибилла, глядя куда-то вперед, за корягу. – Ему, между прочим, тоже интересно. Что он, бедняга, зря сюда шел? Да еще в таком виде, неудобно, оружие за деревья цепляется…
– К-какое оружие? – снова затряслась Нэрис.
Фэйри не ответила, да это было уже и без надобности. Ибо предмет обсуждения, бряцая этим самым «оружием», уже показался из-за ствола бука на краю опушки. Девушка приглушенно ойкнула и, памятуя о предостережении Сибиллы, быстро прикрыла себе рот ладонью. Тучи над лесом разошлись, и в свете ущербной луны глазам проклинающей свое любопытство леди Мак-Лайон предстала невысокая худощавая фигура в черной одежде. Фигура была человеческая и создавала стойкое впечатление, что где-то этого человека Нэрис уже однажды видела.
– Сибилла! – вдруг поняв, что ей кажется знакомым, ахнула она. – Так это же убийца!
– Нет, это броллахан, – отозвалась дочь Страны Света. – Собственной персоной. Но в облике этого самого вашего убийцы… Хорош, правда? Ни в жизнь не отличишь!
– Это точно… – медленно кивнула Нэрис, обозревая испачканные в земле руки и лицо новоприбывшего, а также широкий кожаный пояс, увешанный оружием. – Вот это да! Значит, это он…
– Я, – скрипучим голосом внезапно подтвердил броллахан. – Звали – я пришел. Мне нравится. Штуки блестят. На поясе. Красиво.
– ?! – раскрыла рот леди Мак-Лайон. – Оно… он что, говорить умеет?!
– Умею, – недовольно подтвердил тот. – Отчего не уметь? Не дурак.
– Ой, простите! – всполошилась девушка, мельком глянув на демонстративно закатившую глаза Сибиллу. – Я… не хотела обидеть, правда! Просто в сказках говорится, что вы только два слова…
– Знаю. – В скрипучем голосе прорезались нотки искренней досады. – Люди глупые. Трусливые. Увидят меня, кричат: «Броллахан?!» Я вежливый. Отвечаю: «Я». Они убегают. Как поговоришь?
– Никак, – вынуждена была признать Нэрис. – Значит, вы… Как бы это… Перевоплотились в мертвого убийцу? – Она с полуулыбкой взглянула на малышку фэйри. – Теперь я, кажется, поняла, что вы имели в виду под «их же оружием»!
– А то! – задрала носик гордая собой крошка. – Их оружие – они сами! Вот пускай и получают!
– Сибилла просила, – снова заскрипел броллахан. – Сказала – весело. Не знаю. Но штуки красивые. – Он провел рукой по блестящим ножам. – Кованое железо. Не страшно. Первородное плохое. А это блестит. Мне нравится. Сибилла сказала, будет мое?
– Конечно-конечно, – поторопилась уверить его девушка. – Их бывшему хозяину оно уже не нужно… только я не понимаю, вы же дух. Вещи же сквозь вас проходят!
– Хочу – проходят, – подтвердил он. – Хочу – нет. Эти – не хочу. Пусть висит. Красиво.
– Ближе к делу давай, – шепнула фэйри на ухо Нэрис, – пока он в настроении!
Читать бесплатно другие книги:
