Не доверяйте кошкам! Легардинье Жиль
— Не волнуйся, это труба с холодной водой. Не могла бы ты перекрыть запорный кран под раковиной на кухне?
— Уже бегу.
Я открываю шкафчик под раковиной и ищу кран. Отодвигаю все, что мне мешает. Это режущие инструменты, довольно крупные. Наконец вижу кран, протягиваю руку, пытаюсь его повернуть, но он не поддается. Видимо, слишком старый. Я напрягаю все силы так, что пальцы белеют, но ничего не выходит. Расстроенная возвращаюсь в ванную. Вода течет все сильнее, Рик уже вымок насквозь.
— У меня не получается. Не хватает сил.
Рик по-прежнему пытается сдержать поток, который превращается уже в водопад. Он оценивает ситуацию:
— Если я сейчас отпущу трубу, не выдержит крепление, и будет настоящий потоп. Ох, уж эти старые квартиры…
— Я могу подержать вместо тебя.
Он окидывает меня взглядом. Вода продолжает прибывать. Я настаиваю:
— Я меньше тебя ростом, но, мне кажется, я справлюсь. В любом случае другого выхода нет…
Смирившись, он кивает. Я снимаю туфли и иду к нему. Сквозь струи воды, хлещущие ему в лицо, он почти кричит:
— Прости, что пришлось тебя в это впутать. Шагай в ванну. Тебе нужно пролезть между моими руками и положить ладони вокруг крепления. Судя по всему, ржавчина разъела металлическую стенку бака, и она может отвалиться вместе с трубой.
Я делаю знак, что поняла. Перешагиваю через край ванны. Сверху на меня льется холодная вода. Давление струи гораздо сильнее, чем кажется на первый взгляд. Проскальзываю под руками Рика и прислоняюсь спиной к его груди. Такое у нас уже было, но без холодного душа. Я стою по щиколотку в воде, по лицу стекают струи — даже моя водостойкая тушь вряд ли устоит. Рик направляет мои руки к креплению. Я чувствую тепло его тела. Мне с трудом удается сосредоточиться на задаче, которую я должна выполнить. Нас захлестывает вода. Он кричит мне в ухо:
— Клади свои руки сюда и держи изо всех сил. Я сейчас отодвинусь, и ты почувствуешь давление воды. Готова?
Я киваю. Его подбородок возле моей щеки, на нас сверху льются потоки воды. Как мы до этого дошли? Я чувствую себя довольно странно. Мне хочется повернуться к нему, забыв о потопе, и поцеловать. Но я стою под душем между его руками. Шумит вода, заливающая все вокруг. У меня кружится голова. Рик говорит:
— Будь внимательна, я убираю руки. Не волнуйся, это ненадолго.
Его руки медленно отодвигаются, как и все его тело. Я закрываю глаза. Он вылезает из ванны, дверь за ним закрывается. Я остаюсь одна под ледяным душем. Похоже, металл действительно проржавел, поскольку под своими пальцами я чувствую, как прогибается стенка водонагревателя. Внезапно поток воды ослабевает и вскоре прекращается вовсе. И тогда я осознаю, что мое маленькое платье промокло насквозь и стало почти прозрачным — в единственный день в моей жизни, когда я не надела бюстгальтер.
Дверь в ванную открывается. Появляется Рик, тоже вымокший до нитки, в рубашке, прилипшей к телу. Он чертовски хорошо сложен. Надеюсь, он то же самое думает обо мне… Я, как идиотка, стою в его ванне, не зная, что делать дальше, кроме как смотреть на него.
— Ты, должно быть, продрогла, — говорит Рик, устремляясь к шкафчику, из которого достает банное полотенце.
Он разворачивает его, помогает мне вылезти из ванны и набрасывает полотенце на мои плечи. Мягкими движениями растирает мне спину. Я снова рядом с ним, по его лицу стекает вода. Обожаю, когда он растрепанный, с мокрыми волосами. Говорит он, я не могу выдавить из себя ни слова.
— Спасибо тебе. Сегодня вечером нам обоим повезло. Если бы мы не пришли сюда, здесь все бы залило, включая потолок нижней квартиры…
Взрыв и потоп во время нашего первого ужина. Это знаки, но я не очень понимаю, как их интерпретировать. Я по-прежнему еще не сказала ни слова. Наверное, нахожусь в состоянии шока. И дело не в ледяной воде, и не в испорченном ужине, и даже не в платье, которое теперь можно выбросить, и не в просвечивающих сквозь него сосках. Дело в Рике.
Он берет полотенце и вытирает лицо. Со смехом произносит:
— Такое ощущение, что кто-то решил осложнить нам жизнь сегодня вечером. Но мы так просто не сдадимся. У нас еще торт не съеден. Хочешь пойти к себе переодеться?
Я не в силах оставить его даже на пять минут. Думаю, он читает это в моих глазах.
— Могу дать тебе свои вещи.
Я плохо себя контролирую, но мне кажется, что я киваю. Он ведет меня в комнату, достает из шкафа бермуды и теплую рубашку.
— Ты пока переодевайся, а я пойду уберу воду. Полагаю, сегодняшний план по неприятностям мы уже выполнили и можем быть спокойны остаток вечера…
Он выходит, закрыв за собой дверь. Я по-прежнему нема как рыба. Снимаю с себя платье и стою совершенно голая в его комнате. Представляю на своем месте Жеральдину. И кошек. Первая наверняка бы уже принялась вытворять безумства со своим телом, а вторые давно бы сбежали из-за воды. Рубашка Рика очень уютная. Здесь даже нет зеркала, чтобы посмотреть, на кого я похожа в его слишком больших для меня бермудах и в рубашке с чересчур длинными рукавами. Только бы тушь не растеклась… Я возвращаюсь в гостиную. Рик с голым торсом вытирает воду в ванной комнате.
— На этот раз мне придется менять водонагреватель. Воду пока лучше не открывать… Как думаешь, я могу попросить помощи у Ксавье?
«Ты можешь вообще больше не включать воду, а приходить мыться ко мне. Можешь даже жить у меня, если захочешь».
Он выпрямляется, подходит ко мне совсем близко. Я чувствую волнение. Но ему просто нужно пройти:
— Я тоже пойду переоденусь…
Мы встречаемся за столом, где лакомимся моей первой зарплатой из булочной, в полной тишине, не решаясь поднять друг на друга глаза. Как обычно ведут себя в подобных ситуациях? У меня перед глазами все еще вид его обнаженного торса. Если то, что рассказывают о парнях, правда, он, по всей видимости, тоже сейчас отгоняет от себя мысли о моих сосках, выпирающих из-под влажной ткани.
— Очень вкусный торт, — наконец произносит он, поднимая на меня глаза.
Я улыбаюсь ему так, как никогда еще никому не улыбалась.
28
Мы расстались около часа ночи. Говорили обо всем, кроме него. В момент прощания без колебаний поцеловали друг друга в щечку. Я чуть не обняла его рукой за шею, но вовремя спохватилась. Он был прекрасен. Все было прекрасно. Взрыв, потоп, его взгляды, его кожа. Я на цыпочках спустилась по лестнице в его одежде, держа в руках пакет с мокрым платьем.
Домой я вернулась со странным ощущением, во-первых, потому что в квартире по-прежнему стоял мерзкий запах, во-вторых, потому что там не было Рика. Легла спать в его вещах, но долго не могла уснуть: пыталась придумать, как не возвращать ему бермуды и рубашку. Я могла бы организовать ограбление и сказать, что у меня их украли. Или соврать, что постирала их, чтобы вернуть чистыми, вывесила сушиться за окно, но их утащили сороки. Да что заморачиваться! Я просто притворюсь мертвой и подожду, пока он не востребует их у меня заказным письмом.
Уснуть мне удалось лишь за час до звонка будильника. Поэтому вы понимаете, что моя производительность труда в банке была нулевой. Я провела утро в состоянии невесомости, витая между воспоминаниями о Рике, то пригнувшемся после взрыва компьютера, как агент спецслужбы, то стоящем передо мной в рубашке, облепившей его грудь после потопа. Короче, в мыслях о Рике.
Странно, но этим утром, несмотря на мой одновременно усталый и глупый вид, Жеральдина не спросила меня, вытворяла ли я безумства со своим телом. А ведь как раз сегодня мне было о чем рассказать.
По дороге с работы я зашла в булочную. Мадам Бержеро отвела меня в сторонку.
— Ты сегодня выглядишь усталой, Жюли.
— Вчера вечером в доме была протечка.
— Знаешь, я все хорошенько взвесила: ты можешь приступить к работе во вторник, двадцать второго, если тебе это подходит.
— Через неделю?
— Для тебя это слишком рано?
— Нет, нормально. Я выйду.
«Нужно только перед этим выспаться…»
Значит, в пятницу я отрабатываю в банке последний день, а во вторник выхожу на новую работу в булочную. На этот раз выбора нет, придется рассказать обо всем родителям.
Вы наверняка сочтете меня безответственной, но, выйдя из булочной, я совершенно не думала о предстоящей смене профессии. Я размышляла лишь о возможности почаще видеться с Риком. Мне безумно его не хватает. Вот приду домой и, даже не обедая, плюхнусь в кровать в его одежде.
Я уже почти подхожу к своей двери, когда слышу чей-то слабый голос:
— Жюли, это ты?
Голос доносится с верхних этажей. Опираясь на перила, я вытягиваю шею.
— Кто меня зовет?
— Это мадам Рудан. Не могла бы ты ко мне подняться?
С багетом в руке взбираюсь на два этажа выше. Прохожу мимо двери Рика. Интересно, он дома?
Мадам Рудан ждет меня на лестничной клетке. Вид у нее усталый.
— Я только что спускалась к тебе. Совсем забыла, что по субботам ты утром работаешь. Тогда я решила подождать тебя здесь.
— Нужно было оставить мне записку или позвонить…
— Тогда пришлось бы спускаться еще раз, а в моем возрасте приходится экономить силы. И телефона у меня давно нет… У тебя есть минутка?
— Конечно.
Она знаком приглашает меня следовать за ней. Никогда еще мне не доводилось посещать столько квартир в этом доме, как за последние несколько дней. Войдя внутрь, я словно перемещаюсь во времени. Все здесь старое, покрытое патиной. Краска на стенах пожелтела и облупилась. Невозможно понять, какого цвета они были изначально. Деревянный стол, единственный стул. На краю потрескавшейся раковины из белого фаянса — одна тарелка. Древний холодильник гудит, как дизель. На нем стоит пустая ваза. Я слышала, что мадам Рудан — самая старая обитательница дома, но не думала, что настолько.
Она придвигает к себе расшатанный табурет, предлагая мне стул. Я отказываюсь:
— Лучше сделаем наоборот, если вы не против.
Мадам Рудан не заставляет себя упрашивать. Похоже, у нее больная спина. Это неудивительно, если без конца таскать такие тяжелые сумки.
— Возможно, тебе это неизвестно, Жюли, но я знаю тебя давно. Когда я была помоложе, я иногда гладила белье у соседей твоих родителей. И часто слышала, как ты смеешься с друзьями в своем саду…
— Вы мне никогда об этом не рассказывали.
— Я мало разговариваю. Но я была рада, когда ты переехала сюда.
У меня возникает странное ощущение, что она с завистью смотрит на мой багет.
— Ты, наверное, задаешься вопросом, зачем я тебя позвала.
— Да.
— Я тебе доверяю и, если ты согласишься, хотела бы попросить тебя об одной услуге. Дело в том, что через несколько дней мне придется уехать.
— В путешествие?
— Не совсем. Я ложусь в больницу.
Я хмурюсь.
— Что-то серьезное?
— В июне врач направил меня на анализы, и они оказались плохими. Он велел сделать другие, и у меня нашли какую-то гадость. На прошлой неделе я ходила в больницу на биопсию, а вчера мне сказали, что я должна лечь в стационар по крайней мере на месяц.
Она говорит это просто, без особых эмоций.
— Как видишь, я не очень богата, и если бы органы соцобеспечения не взяли лечение на себя, я бы уже, наверное, умерла.
— Что я могу для вас сделать?
— Я бы хотела, чтобы ты позаботилась о единственной вещи, которая хоть что-то значит для меня…
«Сейчас она попросит меня приходить сюда и кормить семью беженцев, которую укрывает у себя. Это так на нее похоже».
— …Если я вернусь, мне это понадобится, чтобы продолжать жить.
Она встает, опираясь на стол, и мелкими шагами идет в комнату. Старая кровать с вышитым покрывалом, какие делали раньше, похудевшая до ниток перина, маленький ночной столик с полустертой фотографией, прислоненной к ножке настольной лампы из прошлого века, кое-как починенный шкаф и покрытая пылью картина в рамке с изображением поблекшей жатвы.
Мадам Рудан подходит к окну, открывает его и начинает медленно перелезать через подоконник. Я бросаюсь к ней:
— Нет, не надо!
Она тихо смеется.
— Не волнуйся, Жюли. Смотри.
Я смотрю по направлению ее руки, и глаза мои округляются от удивления. Прямо под окном обнаруживается небольшой огород, обустроенный на плоской крыше соседнего дома, имеющего общую стену с нашим. Помидоры, зелень, горошек, еще какие-то овощи и несколько кустиков клубники растут в этом скрытом от глаз оазисе.
— Я сделала все это тайком. Привожу землю в сумке на колесиках и выращиваю овощи. Никто об этом не знает. Жильцы соседнего дома, возможно, когда-нибудь заметят мой огород, но поживем — увидим.
Похоже, ей приятно мое удивление. Действительно, требуется немалая выдумка и недюжинная смекалка, чтобы устроить огород в таком странном месте.
— Я была бы тебе очень признательна, если бы ты приходила сюда в мое отсутствие и поливала землю. Я вложила в это столько труда… Будет жаль, если все погибнет. Можешь брать себе овощи, чтобы они не пропали.
Я потрясена до глубины души.
— Почему вы не сказали мне раньше? Я могла бы вам помочь.
— У людей своя жизнь. Не люблю никого беспокоить.
— Когда вы ложитесь в больницу?
— Завтра утром. Я брошу свой ключ в твой почтовый ящик.
— Куда вас госпитализируют?
— В Луи Пастера.
— Я буду вас навещать.
— Не трать свое время. Лучше посмотри, где я храню лейку и садовые инструменты.
29
Мне кажется, что за последние три недели я узнала больше, чем за всю свою жизнь. И чувствую себя совершенно измученной. Слишком много эмоций, таких разных. Я оставила свой багет мадам Рудан и спустилась к себе. Накинула рубашку Рика и попыталась навести порядок в мыслях. Запах гари все еще чувствуется. Первым делом я тщательно упаковала останки своего компьютера в мусорный пакет, не зная, что с ним делать дальше. Затем зажгла ароматизированные свечи. Но, как выяснилось, аромат жасмина, смешанный с запахом горелых электронных деталей, не приносит удовольствия…
На кухне и на столе в комнате еще лежат остатки нашего прерванного ужина. Я убираю все или почти все. Мне не хочется мыть его тарелку и бокал прямо сейчас. Так у меня будет ощущение, что он еще со мной. Говорят, если отпить из бокала другого человека, узнаешь все его мысли. Я собираюсь это сделать. Наконец-то узнаю, что он думает обо мне и зачем ему нужны все эти странные инструменты, хранящиеся у него под раковиной. Этот парень и впрямь необычный.
В дверь кто-то стучит. Наверняка это мадам Рудан, которая забыла мне что-то сказать. Открываю, не спрашивая. Это не мадам Рудан. Это мужчина, рубашка которого сейчас на мне и который никогда не должен видеть меня в таком виде.
— Привет.
— Здравствуй, Рик.
Он показывает на свою рубашку:
— Тебе идет. Еще раз спасибо за вчерашний вечер. Он получился суматошным, но я получил удовольствие.
— Я тоже.
— Запах гари вроде рассеялся?
— Я убрала компьютер в мусорный мешок, собираюсь выкинуть.
— Хочешь, попробую восстановить данные с твоего жесткого диска?
— Если ты думаешь, что это возможно, буду тебе благодарна, но у тебя наверняка полно своих дел. Там нет ничего важного.
— Давай я его возьму и посмотрю, когда у меня появится свободная минутка.
— Спасибо.
Он достает из кармана листок бумаги:
— Держи, это номер моего мобильника. Он не всегда включен, но вдруг понадобится.
Я поспешно хватаю драгоценную бумажку и иду к столу, чтобы написать ему свой номер. Закончив, вздрагиваю от неожиданности. Он, оказывается, прошел за мной и стоит в комнате.
А на моей разобранной кровати Туфуфу наполовину скрылся в его бермудах.
— Как же ты теперь будешь без компьютера?
— Ну, для переписки могу использовать старенький ноут. Что же касается остального… Знаешь, булочнице нечасто приходится делать доклады по поводу презентаций.
— Это точно.
— Ты завтра пойдешь на пробежку?
— Попытаюсь, но мне еще нужно кое-что сделать.
«Тебе вечно нужно кое-что сделать, посмотреть, подготовить. Но ведь есть кто-то, нуждающийся в твоем внимании, ласке, любви!»
Он берет листок с номером моего мобильного и направляется к двери. Сразу находит упакованный компьютер.
— Сообщу тебе, как только смогу на него взглянуть. Думаю, шансы на успех составляют меньше двадцати процентов, но попробовать стоит.
Своей большой ладонью он подхватывает мешок и поднимает его с впечатляющей легкостью. Ну вот, теперь я буду какое-то время мечтать о его руках.
Мы обмениваемся поцелуем в щечку, и он исчезает за дверью. Я не сразу осознаю, что он ушел. Видимо, застигнутая врасплох его неожиданным визитом, не могу поверить, что он приходил. Мне срочно нужно поспать, иначе я опять что-нибудь натворю. И еще похлеще, чем обычно.
30
Атмосфера в банке меняется на глазах. Теперь, когда я отсюда ухожу, мне, возможно, не увидеть его лучшего периода. Жеральдина стала более спокойной. Она вертит Мортанем как хочет, и результат поразителен. Стало меньше стычек, напряжение ослабло. Мелани перестала разговаривать со своим растением и все чаще обращается к нам. В убытке только ее папоротник.
Моя последняя рабочая неделя. Мне это так странно… Все трогательно милы со мной. Почему нужно дожидаться, пока люди соберутся уходить, чтобы попытаться сблизиться с ними? Потому что нам будет их не хватать? Или потому, что они выходят из игры? Не знаю.
Не успела я сесть за стол, как зазвонил телефон. Это Софи.
— Что ты там делаешь? Никак не могу до тебя дозвониться.
— Привет, Софи. Прости, долго говорить не могу, я на работе.
— Издеваешься? Скажи еще, что ты загружена больше всех в банке, особенно в августе месяце, да еще за четыре дня до увольнения. Ну, как все прошло с Риком?
«Нас чуть не взорвали, мы вместе приняли душ, я надела его одежду, он съел всю мою зарплату, в общем, полное безумие!»
— В целом неплохо. Он и вправду очень милый.
— Оставь подобные фразы для своей матери. Мне нужна реальная картина. Что вы делали, он к тебе приставал? Вы теперь встречаетесь?
Я боюсь говорить. А вдруг кто-нибудь в банке меня услышит? Прикрываю рукой трубку:
— Мне сложно здесь разговаривать…
— Ладно, поняла, можешь отвечать только «да» или «нет». Вы занимались любовью?
— Нет.
— Он что, гей?
«Это стало бы трагедией всей моей жизни, и я бы ушла в монастырь».
— Не думаю.
— Ну, он хотя бы был мил с тобой?
— Да.
— С тобой и впрямь интересно разговаривать. Сомнений нет, ты моя лучшая подруга. Ты уже рассказала родителям о своей новой профессии?
— Бывшая соседка им обо всем доложила.
— И как они отреагировали?
— Лучше, чем я думала. Они были так поражены, что даже не нашлись, что сказать. К тому же, думаю, их сейчас больше беспокоит здоровье моего отца.
— Что-то серьезное?
— У него будет обследование на следующей неделе.
— А что с твоей булочной?
— Есть хорошая новость: я начну работать по полдня до тех пор, пока Ванесса, другая продавщица, не уйдет в декрет. И, не поверишь, зарабатывать буду столько же, сколько и здесь.
— Рада за тебя. Добавлю в эту кучу хороших новостей еще одну. Следующий девичник пройдет у Мод. Нас будет слишком много для твоей маленькой квартиры, и, поскольку у нее самая большая жилплощадь, мы это вместе обсудили, и она согласилась. И не говори мне, что ты расстроена: теперь, когда твой первый ужин с Риком уже состоялся, тебе больше не нужны подопытные кролики… За тобой выпивка.
— Согласна.
— И не надейся легко отделаться, ничего не рассказав. Тебе не увильнуть. Ну, мне пора, целую!
31
В среду вечером я решила зайти к Ксавье. Мне хотелось с ним повидаться, но, если быть до конца искренней, я надеялась встретить там Рика.
Не успела я войти во двор его дома, как меня ослепил яркий свет. Мне даже пришлось прикрыть ладонью глаза. Похоже, Ксавье конструирует не автомобиль, а установку со смертоносными лучами. Давно подозревала, что он в сговоре с инопланетянами, прилетевшими с планеты Рика, поэтому они так хорошо ладят. Наконец-то я поняла, почему парни быстро находят общий язык: они все прибыли из другой галактики! Пошатнувшись, выбираюсь из радиуса действия ослепляющего света, который оказывается всего лишь солнечным лучом, отражающимся от новенького бронированного стекла.
Над машиной, как в невесомости, плывет широкая металлическая пластина, прикрепленная к мини-крану. С сосредоточенным видом Ксавье ставит ее на место с точностью часовщика. Он настолько сконцентрирован на этой операции, что даже не замечает меня. На лбу у него блестят капельки пота. Он направляет пластину немного вправо, легонько подталкивает вглубь, опускает еще немного, проверяет, правильно ли она встала, и наконец закрепляет ее. Вздохнув, выпрямляется и видит меня:
— Жюли! Ты меня напугала.
— Привет, Ксавье. Чем ты занят?
Он вытирает лицо своей рубашкой и чмокает меня в щеку.
— Я поставил первую деталь кузова. Черную, матовую. Никто ее еще не видел, ты первая. Что скажешь?
— Потрясающе. Весь КСАВ-1 будет покрыт такой броней?
Он радостно кивает, как гордый собой ребенок.
— Весь корпус будет готов через три недели. Завтра планирую провести испытания мотора: пока народ еще не вернулся из отпусков, можно немного пошуметь.
Его машина будет огромной и наверняка очень впечатляющей, но я все же пытаюсь перевести разговор на интересующую меня тему:
— Ты не видел Рика?
— Нет, сегодня не видел. Кажется, у него какие-то дела.
«Опять дела!»
— Он говорил тебе о своем водонагревателе?
— Да, мы собираемся им заняться в ближайшие выходные. Он совсем ни на что не годится.
«Кто не годится? Рик или водонагреватель?»
Ксавье осторожно смахивает рукавом пыль со своего новенького капота. И как ни в чем не бывало добавляет:
— Рик говорил со мной не только о водонагревателе…
«А о чем? Что он тебе рассказал? Ты знаешь, на какую секретную службу он работает? Признавайся сейчас же, или я возьму ключ от твоей дверцы к почтовому ящику и сделаю жирную царапину на твоем красивом капоте, садистски смеясь с запрокинутой головой».
— Правда? И о чем же вы говорили?
— Между двумя вопросами о сопротивлении металлов он расспрашивал меня о тебе.
— Серьезно?
— Он интересовался, давно ли я тебя знаю, что ты из себя представляешь, хотел узнать побольше о наших друзьях и даже о твоих парнях…
«Ксавье, если ты все ему разболтал, клянусь, я подожгу твою тачку».
— Не волнуйся, ничего лишнего я ему не сказал, но мне кажется, у него на тебя планы, если ты понимаешь, о чем я… Не знаю, что ты об этом думаешь, но он вроде порядочный парень.
«И не только. Но объяснять слишком долго».
— Спасибо, Ксавье. Спасибо, что не сдал меня.
Он выпрямляется и смотрит мне в глаза.
— Нет проблем. Знаешь, Жюли, это, может быть, странно звучит, но ты мне как сестренка. Мы так давно знакомы и, думаю, дорожим друг другом, и все же между нами наверняка никогда ничего не будет. Потому что наши отношения скорее родственные…
Как может мужчина, нежно гладящий свои железяки, словно волосы женщины, выдавать фразы, на которые способен не каждый романтический писатель XIX века? Я потрясена.
Ксавье спокойно продолжает, будто не сказал ничего особенного:
— Рик меня удивляет.
— Почему?
— Он интересуется неожиданными вещами.
«Прекрати ходить вокруг да около, Ксав. Все равно ты мне все расскажешь. Смотри, у меня в руке ключ…»
— Какими, например?
— Он расспрашивает меня о металле, способах его скручивания и резки. Зачем ему это в информатике?
— Наверное, это как-то связано с твоей машиной.
Читать бесплатно другие книги:
