Не доверяйте кошкам! Легардинье Жиль

74

Глядя на вещи и людей, я всегда сознаю, что когда-нибудь их потеряю. Мой план позорно провалился. И все же я зайду к Рику, чтобы рассказать ему о своей попытке. Не думаю, что это изменит ситуацию. Мне достаточно вспомнить его последний взгляд, чтобы снова ощутить страх.

Я стучу в его дверь. Не сразу, но она приоткрывается.

— Жюли, я же сказал, что встретимся позже.

— Я знаю, Рик. Я очень хорошо помню все, что ты сказал. Но мне нужно поговорить с тобой сейчас. Потом я тебя никогда больше не побеспокою.

Сбитый с толку, он впускает меня, предупредив:

— У меня мало времени.

«Кто бы сомневался».

— Кто бы сомневался, учитывая, что ты задумал.

Он удивленно приподнимает одну бровь.

— Что ты хочешь сказать?

— Я знаю, что ты собираешься пробраться в поместье Дебрей, чтобы ограбить его.

Он бледнеет.

— Ты хочешь взломать витрину номер семнадцать.

— Жюли, что ты несешь?

— Не перебивай меня, пожалуйста. Потом ты больше никогда обо мне не услышишь. Я просто пришла тебя предупредить, что эта витрина пуста. Там больше нет никаких драгоценностей. Ты также должен знать, что тебе никогда не удастся проникнуть в этот зал. Он защищен бронированной дверью, охранниками и напичкан электронными системами.

Рик подвигает стул и опускается на него. Я остаюсь стоять и продолжаю:

— У тебя нет никаких шансов, Рик. Не знаю, что именно ты хочешь украсть, но тебе это не удастся. Я даже хотела предложить тебе свою помощь. Ради тебя я была готова карабкаться по вентиляционным трубам или сидеть в засаде, но это бесполезно.

— Откуда ты все знаешь? Когда ты так хорошо изучила это место? Ты что, на них работаешь?

— Нет, Рик. Я побывала там сегодня днем, ради тебя. Все осмотрела. Все увидела.

— Господи, да как тебе это удалось?

— Неважно. Главное, что я смогла убедиться на месте в невыполнимости твоей затеи. Рик, ты можешь меня бросить, но я умоляю тебя, откажись от этого безумного плана.

Он недоверчиво смотрит на меня:

— Зачем ты это сделала?

— Потому что я люблю тебя, Рик. Потому что я предпочитаю рискнуть всем, что у меня есть, с тобой, чем притворяться счастливой без тебя. Если ты исчезнешь, вместе с тобой уйдет моя жизнь. В ней больше не останется смысла. Я не знаю, зачем ты хочешь выкрасть эти драгоценности, и признаюсь тебе, что этот вопрос мучает меня уже не один месяц. Но я знаю тебя, я знаю, какой ты. Я вижу твою суть, когда ты разговариваешь, бегаешь, даже когда спишь.

У меня не получится сдержать слезы.

— Я многого не знаю, Рик, но одно мне известно точно — если я тебя потеряю, моя жизнь больше никогда не будет прежней. Как если бы я упустила шанс, который дала мне судьба. Я могу любить целый мир при условии, что тебя я буду любить любовью, не похожей ни на какую другую. Я готова все бросить, все потерять, чтобы жить рядом с тобой.

Он опускает голову, но я еще не закончила:

— Раз уж я так далеко зашла, Рик, признаюсь тебе во всем. Я застряла в твоем почтовом ящике только потому, что хотела узнать, кто ты. Каждый раз, когда ты что-то говоришь, это отпечатывается в моей памяти. Я помню каждый твой взгляд, каждый твой поцелуй. Если бы ты знал, сколько раз я надеялась, что ты обнимешь меня…

Он обхватывает голову руками и вздыхает.

— Почему ты мне раньше об этом не говорила?

— Потому что боялась! Боялась тебя потерять, боялась, что ты оттолкнешь меня! Кстати, вот, на прощанье я принесла тебе маленький сувенир из музея.

Я роюсь в целлофановом пакете, который до сих пор прижимала к груди, словно спасательный круг.

— Ты подарил мне мужской свитер, поэтому, думаю, не обидишься, если я подарю тебе дамскую сумочку.

Я протягиваю ему старую сумку. Он изумленно смотрит на нее.

— Вот что лежало в витрине семнадцать. Не на что даже съездить на Багамы.

Он сидит неподвижно, не сводя взгляда с сумки.

— Ты не хочешь ее взять?

Я кладу сумку на стол перед ним. На глаза наворачиваются слезы.

— А теперь я ухожу. И никогда тебя не забуду.

Он протягивает руку и берет сумку. Голос его дрожит:

— Жюли, останься, пожалуйста. Мне нужно с тобой поговорить.

75

Рик смотрит на меня, пытаясь побороть волнение. И начинает свой рассказ:

— Мои родители были скорняками на юге страны. Мы жили скромно. Мать вела хозяйство и брала работу у местных обувщиков. Отец проводил свои дни в глубине гаража, приводил в порядок салоны подержанных машин. Он некоторое время проработал на машиностроительном заводе, но ему казалось, что там его эксплуатируют. Тогда они с матерью решили оставаться бедными, но свободными. В перерывах между работой он делал мне игрушки из обрезков кожи, кобуру для моих пластмассовых револьверов, фантастических животных, необычные наряды. Я обожал за ним наблюдать. Именно благодаря отцу я понял, что работа порой может быть выражением любви. Нужно было видеть, как он просовывает под большие иглы куски кожи, наносит на них краску, наводит глянец мягкой тряпкой, разглаживает ладонью… Однажды мои родители услышали про конкурс для одной крупной компании. Речь шла о том, чтобы придумать дамскую «сумочку будущего» — то есть абсолютно новую модель. Отец с матерью вложили в это всю душу, объединив свои таланты.

Рик нежно кладет руку на старую сумку, словно лаская, гладит ее.

— Жюли, ты, сама того не зная, принесла мне то, что я хотел забрать. Воспоминание. Доказательство.

Он встает и идет за лезвием. Осторожно открывает сумку и, волнуясь, начинает отпарывать ветхую подкладку.

— Мои родители создали этот образец для Александра Дебрей. Он так и не заплатил им за работу. Сказал, что свяжется с ними позже. Больше они о нем не слышали. Несколько лет спустя, листая какой-то журнал у врача, моя мать наткнулась на рекламу, расхваливающую точную копию их детища. Это уже история, но факт остается фактом: семейство Дебрей разбогатело благодаря тому, что создали мои родители. По сути, ограбив их. Отец не вынес этого удара. Меньше чем через год он скончался от рака. У матери не было сил бороться. Она полностью посвятила себя мне, но постепенно угасала. Я поклялся отомстить, восстановить их честь и истину, начать судебный процесс, на который они не осмелились.

Он приподнимает подкладку. Под ней обнаруживаются сделанные чернилами подписи Шанталь и Пьетро, а также маленький рисунок собаки и детская подпись — Рик. Рядом виднеется надпись: «Пусть эта сумка наконец принесет нам удачу». У Рика в глазах стоят слезы.

— Теперь ты знаешь все, Жюли. Я приехал сюда, чтобы забрать то, что принадлежало моим родителям, и предать правосудию тех, кто их убил. Я не думал, что встречу тебя. В какой-то момент я даже решил, что смогу отказаться от мести, чтобы жить с тобой, но обещание, данное родителям, было сильнее. Поэтому я все-таки готовился к ограблению, хотя сердце мое разрывалось между ним и тобой.

— Теперь тебе не нужно этого делать.

— Нет. Благодаря тебе и твоей смелости.

— Что будешь делать дальше?

— Расскажу историю в прессе, подам в суд, надеюсь, меня услышат.

Рик выглядит обессиленным. Словно напряжение, мучившее его столько лет, наконец ослабло. Он смотрит на меня:

— Мне хочется плакать, петь, наброситься на тебя и расцеловать.

«Я не люблю, когда ты плачешь. Я слышала, как ты поешь на свадьбе Сары, и мне это тоже не очень нравится. А вот последнее, пожалуй…»

— Жюли, ты согласна жить со мной?

«Да!!!»

— Да!

Остальное касается только нас, но я все же хочу вам сказать, что желаю всем испытать хоть однажды то, что я чувствовала в этот момент. Должна также признаться, что теперь мы можем преподать урок кошкам и что, в отличие от них, нам не нужны кусты. Несмотря на все, что мы говорим себе, когда дела идут плохо, жизнь — наша самая большая удача. Время девять часов двадцать три минуты, и я снова живу.

76

Знаю, что вы сейчас скажете, но, клянусь вам, это не я. В прошлый понедельник, когда подлый менеджер, обманувший несчастных африканцев, только что помыл свою любимую машину с откидным верхом на станции техобслуживания, невесть откуда выскочил какой-то тип в капюшоне и вывалил ему на голову ведро с собачьим дерьмом, когда тот уже собирался трогаться. Нападавший скрылся, никто не смог его опознать. Салон автомобиля вычистить невозможно. Я здесь ни при чем. Я, конечно, рассказала о своей идее друзьям, поэтому в списке подозреваемых фигурируют Ксавье, Стив, Рик и даже Софи, но я пока не знаю виновного.

Я снова учусь на заочном, и мадам Бержеро помогает мне по экономике. Они с Мохаммедом больше не ругаются — с тех пор как его срочно госпитализировали с каким-то недомоганием, а она помчалась к нему в больницу. Им уже не с руки притворяться, иначе все поднимут их на смех. Жюльен и Дени утверждают, что это наверняка закончится совместной жизнью.

Мы больше никогда не видели месье Калана. Тео, сын продавщицы книг, немного успокоился, с тех пор как завел себе подружку, и его мать чувствует себя лучше. Лола продолжает совершенствоваться в игре на фортепиано, у нее концерт через три недели. Мы все планируем туда пойти.

Албан Дебрей согласилась урегулировать спор мирным путем, чтобы замять скандал, который еще больше ослабил бы ее компанию. Через месяц в музее появится новая витрина, которая расскажет о родителях Рика и их работе.

На праздники Софи едет в Австралию. Отец Брайана скончался. Софи сочувствует Брайану, но со стыдом признается, что не может не радоваться его намерению переехать к ней.

Лена попала в автомобильную аварию, но с ней все в порядке. Эксперты говорят, что ее грудь спасла ей жизнь. Я уже не знаю, что и думать.

Жеральдина беременна от Мортаня. У нее жуткий токсикоз, ее все время тошнит. В банке стоит запах рвоты, даже клиенты жалуются. Последний раз ее вырвало на папоротник Мелани. Разумеется, я напомнила ей, что ребенок — это чудо.

Что касается меня… Что вам сказать? Возможно, однажды кто-то будет смеяться, увидев на почтовом ящике — «Жюли Пататра». Но мне на это плевать. Рик со мной. Каждый вечер я ложусь спать на час позже него, потому что хочу еще немного на него посмотреть. Он именно тот, кто мне нужен. Он помогает мне узнать себя. Понимаю, что жизнь — непростая штука, что в ней всегда будут кретины, циники, испытания и несправедливости. Я знаю, что редко все получается так, как должно быть, но в глубине души верю, что сообща мы сможем справиться.

Здоровья вам! Любви! Рискуйте! Никогда не сдавайтесь! С любовью, Жюли.

P.S. Не позволяйте кошкам убедить вас, что перуанские шапки вам к лицу.

И В ЗАВЕРШЕНИЕ…

Я помню одну из последних бесед со своим отцом, когда мы сидели под липой в Ло, а перед нами расстилалась долина. Его слова глубоко запали мне в душу: «Мужчины по сути своей глупы, а женщины — безумны, но когда они встречаются, из этого порой выходит что-то хорошее».

На протяжении жизни я не раз убеждался в его правоте.

Поскольку я приемный сын, мне хорошо известно, что не только узы родства бывают крепкими. Дорогие мне люди, как в семье, так и среди друзей, каждый день это подтверждают. Я знаю, что этот мир не ждет меня с распростертыми объятьями и что лучший способ не оставаться одному — это приносить пользу.

Я занимаюсь своим ремеслом, чтобы встречаться с людьми. Надеюсь, что я их развлекаю, удивляю и время от времени делюсь с ними взглядами, которые могут быть конструктивными. В целом я такой же, как все: амбициозный — не всегда обоснованно — и полон энтузиазма, хотя редко понимаю, с какого конца начинать. Я не из тех, кто бросит первый камень. Скорее, я его поймаю…

С самого детства я наблюдаю, слушаю и, помимо воли, почти никогда ничего не забываю. Поскольку меня усыновила одна семья, приняли другие семьи, а вы позволяете мне быть свидетелем ваших жизней, сегодня я безо всяких проблем могу стоять перед вами и говорить, что я слаб, что я несовершенен, но в конечном итоге мы с вами одной крови, и я всех вас — за редким исключением! — люблю.

Должен признаться, что на моем жизненном пути меня поддерживали разные люди и почти всегда именно женщины не давали упасть или помогали подняться. Поэтому, дорогие дамы, эта история — для вас. Вы часто так любите нас, что не замечаете никого другого, а мы, к сожалению, бываем слепы, хотя ни один мужчина, достойный так называться, без вас ничего не добьется в своей жизни.

Спасибо, что проделали со мной этот путь до последней страницы. Каждая книга приносит мне новые встречи, новую поддержку, и этой силой, способной противостоять любой подлости и глупому цинизму, я хочу поделиться с вами.

От всего сердца вам, Жанин Бриссон, Мартин Бюссон, Матильда Булдуар, Мари «Мими» Камю, Сандрин Крист, Катрин Кост, Шанталь Дешам, Жеральдин Девожель, Жермен Френель, Элизабет Эон, Кати Лобауэр, Элен Ланжри, Габи Ле Поро, Гаэль Лепренс, Кристин Межеказ, Кристиан Миттон, Селин Тулуз, Иветт Тюрпен, Изабель Беаль-Тиньон, Катрин Вюрглер, я посвящаю эту книгу и благодарю вас. А также, конечно, Элен Бромберг, Алису Кутар, Жаклин Жиларди и Шарлотту Легардинье. Вы мои подруги, сестры, матери, восхитительные, потрясающие, иногда ненормальные (это папа говорит!), смелые, влюбленные, удрученные, потерянные, с бесконечным терпением, которого нам, мужчинам, никогда не понять, но без которого мы обречены. Поцелуйте от меня ваши замечательные семьи.

Спасибо Паскалю и Вилли Жоазену из восхитительной булочной-кондитерской «Слезы Осириса» в Сен-ла-Форе за то, что позволили мне узнать и понять еще больше. Спасибо Паскалю Баззо, Дельфин Ванхерсецке, Сандрин Жакен, Натали Вандекастили за их мнение и поддержку.

И тебе, Мишель, за нашу дружбу с детского сада, за шалаши, построенные в ближайшей рощице, за наш безумный хохот в минуты отчаяния, за твое успокаивающее присутствие в ключевые моменты моей жизни. Как забыть, что впервые о твоих сердечных проблемах я услышал, когда мы учились в начальных классах. Я играл со своими друзьями в полицейских и воров, а ты примчалась ко мне с воплем: «Жилу, Жилу, скорее веди меня к врачу, я беременна, Поль поцеловал меня в рот!» Из соображений конфиденциальности я изменил имя Паскаля Гулара на Поля.

Тебе, Сильвия, я бесконечно предан, несмотря на то что твой пятнадцатилетний медицинский опыт не помешал тебе разодрать мою спину, когда ты делала мне прививку. Мне очень дорог твой смех, твои рассудительные советы, твои замечания, пугающие нас всех, и твой взгляд, согревающий душу.

Тебе, Брижитт, я благодарен за твою позитивную и добрую энергию, которой ты нас наполняешь, за то, что ты — настоящий маяк моей жизни. Возможность говорить правду — самая главная роскошь нашей жизни, и с тобой никогда не было по-другому. Тебе, кто не боится ничего, кроме мух, кто может расхохотаться в самый неожиданный момент, поскольку ты знаешь, что на самом деле представляет собой жизнь, тебе я предлагаю продолжать идти вместе по этой жизни и по следующей, а там посмотрим.

Тебе, Анни, моей приемной маме, за твое тихое безумие, за твои усилия, которые почти всегда ни к чему не приводят, за твою неподражаемую индивидуальность, за те моменты, когда может случиться все, поскольку у тебя есть газ и спички. Если ты поторопишься, то еще успеешь закрыть дверцу холодильника, открытую два часа назад, пока этого не заметил Бернар. Спасибо, что ты есть.

Моей мамочке, которая, к сожалению, никогда не сможет прочесть этих слов и которая своим скверным характером, своими страхами, надеждами, сгоревшим картофельным суфле и колкими словами тоже выковала характер маленького мальчика, каковым я являюсь. Ты не придешь на воскресный обед, и меня это печалит.

Простите меня, милые дамы, но мне нужно также выразить признательность некоторым братьям по оружию.

Вам, моим друзьям, моей семье, Рожеру Балай, Патрику Базюйо, Стефану Бюссону, Стиву Креттенану, Жан-Луи Фокону, Мишелю Эону, Кристофу Лобауэру, Эрику Лавалю, Сэму Ланжри, Мишелю Легардинье, Филиппу Лепренсу, Марку Монмирелю, Эндрю Вильямсу. Ребята, пожалуйста, никогда меня не оставляйте. Если я окажусь один среди всех этих женщин, я пропал!

Соизику и Стефану — особая благодарность за вашу энергию, ваш юмор и ваши душевные качества, которые нас направляют. Как благодарить вас за этот незабываемый ужин, которым вы меня угостили в тот самый вечер, когда я пишу эти строки? Не думаю, что это случайность. Мы ели дыню под дождем, прямо перед тем как Стеф уронил мясо на землю… Это называется знаком. А если без шуток, спасибо за теплую дружбу, которую вы мне дарите так давно. Поцелуйте от меня Жан-Батиста и Ориан.

Тебе, Бернар, спасибо за то, что озаряешь мою жизнь, когда забываешь выключать свет в мастерской, за эти биологически чистые овощи, которые растут на радость голубям и воробьям и которые мы едим, если от них что-нибудь остается, за твои безумные идеи, которые порой расставляют все по местам, за все, чему ты учишь детей, меня самого, за все проведенные вместе моменты. В свое четвертое двадцатилетие ты имеешь полное право сбросить маску «сурового инженера, нервничающего из-за малейшей поломки», чтобы стать «чувствительным изобретателем, полным талантов и надежд», каковым ты и являешься. Я был уверен, что тележка в итоге поместится в багажник. Но хранить воду в треснутом контейнере…

Тебе, Томас, а также Кате и Филиппу. Спасибо за твое участие, поддержку, доверие. Не могу точно объяснить, что именно нас связывает, но это работает, и жизнь намного сноснее, когда мы можем рассчитывать друг на друга. Двигайся вперед, я постараюсь не отставать. Прости. Спасибо. Браво. Катя, тебе обязательно должны вернуть твою перуанскую шапку. Филипп, когда ты подрастешь и сможешь прочесть эти строки, спроси меня о своих родителях, мне будет что рассказать…

Тебе, Эрик, так как я считаю встречу с тобой одним из главных везений в моей жизни. Видя, как ты делаешь все эти более или менее дурацкие вещи, к которым нередко присоединяюсь сам, я испытываю бесконечную радость. Ведь нужно с кем-то смеяться над оплеухами, которые отвешивает нам жизнь. Когда однажды ты задашься вопросом, какой самый глупый поступок ты совершил в своей жизни, спроси меня: могу предоставить тебе список в алфавитном или хронологическом порядке, как захочешь. На букву «П» у меня есть «паук», а на «У» — «убийство», и, как ни странно, оба попадают на одну и ту же дату и время… Видишь, я двигаюсь вперед: перестаю рассказывать о твоих приступах гениальности, зато серьезно подумываю опубликовать то самое фото. Так что будь паинькой…

Гийому, своему сыну, подрастающему мужчине. Каждая секунда, которую мы проводим вместе, — настоящее богатство, кроме тех моментов, когда ты целишься в меня из своего автомата М4. Надеюсь, что волшебные алмазы Красной Панды сказали правду.

Хлое, моей дочери, молодой женщине, расцветающей с каждым днем все больше. Ты имеешь слишком много власти надо мной, и я сделаю все возможное, чтобы так оставалось всегда. Пиши, если хочешь, но главное — люби, и особенно если он не такой, как все…

Тебе, Паскаль, за то, что была так добра, что поменяла свою замечательную фамилию на мою, которая звучит не так красиво, но указана на нашем почтовом ящике. Спасибо, что ждала меня, помогала, направляла, подталкивала. Ты подсказала мне образ Жюли. Мой отец был прав: ты безумна, а я глуп, но нам повезло жить каждым днем, что происходит, когда такие люди, как ты и я, встречаются. Мяу!

И напоследок — тебе, читатель: я был счастлив писать эту историю в надежде, что она доставит тебе удовольствие. Для тебя я работаю каждое утро, когда куры и булочники еще спят, и это свидание я не пропущу ни за что на свете. Надеюсь, мы пройдем с тобой вместе часть пути. Моя жизнь, как и эта книга, в твоих руках. От всего сердца благодарю тебя.