Пятерка Мечей Солнцева Наталья

Глава 40

Санкт-Петербург был похож на картину, написанную цветными мелками, – застывший в пышной, великолепной неподвижности домов, садов, набережных и статуй. Тусклые, разноцветно-серебристые краски, то густые и плотные, то полупрозрачные, созданные северным солнцем, снегом и холодным воздухом, утром были особенно хорошо видны во всей мягкости переливов и оттенков.

В такие ясные, зимние дни Артем любил добираться на работу пешком. Он, не торопясь, шел по набережной. Под ногами поскрипывал снежок, лицо овевала морозная свежесть. Голова была легкая, и ему хорошо думалось. Мысли приходили и уходили, сменяя одна другую, без излишней торопливости, нервозности и суеты. Даже то, что господин Пономарев почти не спал в эту ночь, не мешало ему сосредоточиться.

В деле о серийном убийце появилась третья жертва – Изабелла Юрьевна Буланина, – дама красивая, но несколько вульгарная, без определенных занятий. То есть занятие у нее, конечно, было, но его правильнее было бы назвать увлечением. Изабелла Юрьевна увлекалась мужчинами. Они тоже ее любили, – охотно вступали с ней в интимные отношения, проводили с ней время, дарили подарки и обеспечивали материально. Проблем с деньгами и развлечениями у госпожи Буланиной не было.

По всему выходило, что убийцу она знала и сама впустила его в квартиру. Учитывая, сколько мужчин были знакомы с роскошной блондинкой и посещали ее, работы предстояло немерено! Артем с Динарой не один час беседовали, пытаясь установить, каким образом Пятерка Мечей могла попасть к убийце. Выходило, что либо убийца похитил ее у Динары, либо она уже находилась у Изабеллы Юрьевны, а он только воспользовался возможностью направить внимание на госпожу Чиляеву.

Чем больше Пономарев думал об этом, тем сильнее он склонялся к мысли, что карта – дело рук Вольфа. Потому что только человек, посвященный в некоторые эзотерические и оккультные таинства, мог взять именно ее, Пятерку Мечей, – «пышные похороны». Откуда простому обывателю могло быть известно значение этой карты Таро?

– Просто совпадение! – твердила Динара.

Она утверждала, что в случае с Буланиной Вольф ни при чем, ссылаясь на мнение какого-то таинственного Мастера, назвать имя которого отказалась наотрез. Якобы, этот человек сказал ей, будто маньяк и «черный маг» – двое разных людей.

– Вольф страшен, потому что вокруг него клубятся тучи темной энергии! – заявила Динара. – Он вовлекает нас в пространство зла, притягивает к нам ужасные вещи… Ты должен разобраться с ним!

Испытания последних недель, особенно смерть Изабеллы Юрьевны, сблизили Артема и Динару. Они проводили вместе много времени, по вечерам гуляли по Невскому, ужинали в маленьких кафе, где подавали жареных кур и красное вино, перешли на «ты».

– Интересно, что я, по-твоему, должен сделать с Вольфом? Вашим «штучкам» я не обучен…

– И не надо! – обрадовалась Динара. – Просто набей ему морду!

– Что-о? Ты в своем уме?

– Боишься?

– Не в том дело… Как ты себе это представляешь? Молодой здоровый мужик накидывается на инвалида, избивает его… Про ментов и так всякие ужасы рассказывают. Хочешь, чтобы меня с работы выгнали?

– Во-первых, Вольф не инвалид.

– Но он хромает…

– Ну и что? Не перебивай меня, пожалуйста.

– Извини.

– Хромает он совершенно по другой причине. Кстати, ты забыл, что у него еще тик на лице! Но он не инвалид.

– Я уже понял. А что во-вторых?

– Во-вторых, Вольф не знает, что ты мент! Он тебя хоть раз видел?

Господин Пономарев задумался. Он следил за Вольфом, но тот никогда не замечал наблюдения за собой. Сыщик сказал об этом Динаре.

– Вот видишь?! Не такой уж он крутой и всесильный! Подстереги его как-нибудь темным вечерком в подворотне и врежь по физиономии. Мне тебя учить надо? А чтобы он тебя узнать не смог, натяни на голову такую черную маску…ну, как в кино показывают. Сделай страшно свирепый вид, напугай его как следует! Кто из нас двоих мужчина? Ты или я?

– Судя по всему, я… – вздохнул Артем. – Поэтому мне придется идти и бить Вольфа.

– Правильно! Только кулаков не жалей.

– О, женщины! – воздел глаза к небу господин сыщик. – Ваши жестокость и коварство не даром вошли в историю!

– Да, еще один совет! – добавила Динара, оставив его сарказм без внимания. – Постарайся не думать о том, как и когда ты будешь это делать. Просто гони от себя эти мысли, рассеивай их.

– Вот так совсем не думать? – поразился Артем. – Идти без единой мысли в голове?

– Без единой! Полный экспромт! Импровизация невидимки! Иначе Вольф засечет тебя, и все пропало.

– Как это он меня засечет? Когда я за ним следил, он и ухом не повел…

– Это потому, что ты только наблюдал за ним. А тут ты собираешься напасть, да еще с целью нанести ему физические удары! Вольф, как-никак, маг! И даже ослабленный, он владеет некоторыми приемами, которые…впрочем, тебе этого знать не надо.

– Понятно… Думаешь, я испугаюсь, и тебе придется самой драться с Вольфом?

– Нет, но…

– Ладно! – засмеялся Пономарев. – Чувствую, что мне не отвертеться. Я мужчина, и это в определенной степени обязывает… Что ж! Дуэль в подворотне! Звучит неплохо… А?

– Да… – грустно согласилась Динара.

– Чего ты расстроилась? Думаешь, Вольф меня побьет? Напрасно… Наше дело правое, мы победим! А какая награда ждет бесстрашного воина? Прекрасная дама подарит ему свое сердце?

Господин Пономарев вспомнил, как после этих слов он наклонился и поцеловал Динару. Она этого не ожидала и растерялась, даже смутилась…

Сыщик так погрузился в приятные мысли, что налетел на прохожего, который долго чертыхался и оглядывался. Так нельзя! – решил Артем. – Чуть не сбил с ног человека. Когда идешь, думай о дороге!

Поначалу он так и делал, – рассматривал белые от инея деревья, покрытую льдом Неву, – но потом снова незаметно перешел на мысли о Динаре. Ее черные глаза стояли перед ним, как два темных огня, полные затаенной страсти и обещания…

– Знаешь, что я поняла? – сказала она с тоской. – Никакая я не ясновидящая! Никакая не прорицательница! Так…жалкая дилетантка. Школьница, которая явилась в театр, чтобы сыграть леди Макбет! Режиссер долго смотрел на нее, и предложил роль служанки. Но и это получилось у нее с трудом…

– Ты кого имеешь в виду?

– Себя! Кого же еще? Жизнь не терпит любительских спектаклей! Они хороши на дружеской вечеринке, но никуда не годятся на профессиональной сцене. Во всем следует достигать истинного, высочайшего мастерства! Именно это – самая большая ценность, которой только могут владеть люди.

В ее словах звучала горечь поражения.

Артему хотелось утешить Динару, но он не знал, как. Вдруг, перед его внутренним взором возникла Соня. Он удивился, что все это время ни разу не вспоминал о ней. Как будто Сони и не было в его жизни! А что, если действительно не было? В конце концов, все ненастоящее исчезает бесследно, растворяется в силовых полях подлинных чувств и желаний, – меркнет, подобно фитильку лампы в лучах истинного светила.

– Юрий? Ты занят?

Господин Салахов ощутил горячую волну радости, услышав в телефонной трубке голос Анны.

– Для тебя я всегда свободен! – с искренней теплотой ответил он. – Какие бы ни были дела, я их отложу, если ты нуждаешься во мне.

Его порезы и раны, полученные во время взрыва, почти все зажили, кроме двух самых глубоких – на лбу и руке. Разговаривая с Анной, он вспомнил о них. То, что он едва не лишился жизни, приехав тогда к ней, ничуть его не испугало. Он скорее гордился этим.

– Видишь, Анна?! – говорил он. – Ничто не может встать между тобой и мной, даже смерть.

Она улыбалась. Загадочная и чувственная женщина, полная скрытых желаний и странных грез.

– Мне нужно съездить кое-куда, – сказала Анна, возвращая его к действительности. – Ты сможешь меня отвезти? Только оставь, пожалуйста, свою охрану в офисе! И водителя тоже. Я хочу, чтобы ты приехал за мной один.

– Хорошо. Когда?

– Прямо сейчас.

У Юрия была назначена встреча через полчаса, но ему и в голову не пришло заявить Анне, что ему удобнее приехать попозже. Отношения с женщиной, особенно такой, как она, были подобны ходьбе по канату. Они давали ни на что не похожую остроту ощущений, но и таили в себе опасность упасть с большой высоты. Юрий не собирался рисковать.

– Куда мы поедем? – спросил он.

– Потом скажу.

Господин Салахов вызвал старшего менеджера компании и уладил вопрос с деловой встречей. Затем позвонил и попросил водителя подогнать машину к главному входу. Тот удивился, когда Юрий сказал, что поедет сам. Но спорить не стал. С дисциплиной у Салахова было строго.

Подъезжая к дому Анны, Юрий увидел кусты сирени у подъезда, посеченные взрывом. Одному Богу известно, как ему удалось уцелеть!

Анна уже стояла у дороги, одетая в длинное черное пальто. На голову она небрежно повязала прозрачный синий шарф, подчеркивающий странный цвет ее глаз.

– Возлюбленная моя, ты прекрасна! – сказал Юрий, целуя ей руку.

– Ты говоришь, как царь Соломон! – улыбнулась она.

– Любовь равняет всех: и царей и простых смертных! Так куда мы едем?

– Я хочу посмотреть одну квартиру. – Анна назвала адрес. – Ты знаешь, где это?

– Кажется, да.

Юрий не стал задавать лишних вопросов. Раз она сама ничего не объяснила, его любопытство будет выглядеть неуместно. Подъехав к театральному дому, он молча повернулся и посмотрел на Анну. Она сидела, закрыв глаза, бледная и странно оцепеневшая…

– Что с тобой? – испугался Юрий.

– Это здесь… – медленно и отчетливо произнесла она и открыла глаза. – Здесь!

– Да. Мне пойти с тобой?

Анна отрицательно покачала головой.

– Подожди меня в машине.

– Ты надолго?

– Не знаю.

– Я не хочу отпускать тебя одну!

Она молча провела рукой по его щеке и, не оборачиваясь, пошла к подъезду.

Тяжелая дверь со скрипом закрылась, и Анну обступила гулкая тишина. Направо от входа госпожа Левитина сразу увидела квартиру Динары. Звонить не пришлось.

– Я вас жду… – прошептала Динара, выходя на лестничную площадку. – Идемте?

Анна Наумовна согласно кивнула.

– Это на втором этаже!

Динара пошла впереди, то и дело поворачиваясь и нервно вздрагивая.

– Я вас представлю покупательницей, – сказала она.

– Как вам будет угодно.

Дверь в квартиру Альшванга была из натурального дерева, темная и покрытая лаком. На ней красовалась желтая металлическая цифра семь.

– Сейчас! – заволновалась Динара. – Я позову Анну Григорьевну.

Она позвонила в квартиру напротив, где проживали старая актриса с сыном. Открыл Николай, который почему-то оказался дома.

– Скажи Анне Григорьевне, что пришла покупательница смотреть квартиру, – сказала госпожа Чиляева. – Пусть даст ключи.

Николай кивнул и через минуту вернулся с ключами.

– Вот! – он протянул связку Динаре. – Когда посмотрите, принесете.

Анна Наумовна молча принялась открывать дверь, замок за замком. Их было целых четыре!

– Можно, я не пойду с вами? – шепотом спросила Динара. – Я боюсь!

– Ладно, оставайтесь тут и ждите.

Анна Наумовна вошла внутрь и осмотрелась. В прихожей было темно. Воздух в квартире был неподвижным и душным. Госпожа Левитина замерла, прислушиваясь. Тихие шорохи зарождались где-то в коридоре и таяли в глубине комнат. Она закрыла глаза, глубоко вздохнула, потом прошла прямо в большую гостиную. После смерти Лизы Анна Григорьевна переставила мебель так, как это было при Альшванге.

На черном рояле стояла статуэтка Гекаты, – великой богини, властвующей над всеми привидениями и чудовищами. Ее призывают как помощницу в колдовстве, но она же и единственная помощница против колдовства.

– Интересно…

Анна Наумовна подошла поближе и взяла в руки фигурку трехглавой богини. У Гекаты было не только три головы, но и три тела. Вокруг нее вились чудовищные собаки подземного царства Аида.

– Интересно, – повторила госпожа Левитина.

Все в этой огромной квартире, уставленной старинной мебелью и увешанной картинами и фотографиями, казалось ей знакомым. Где-то за ее спиной раздался тихий мелодичный смех, похожий на звон китайских колокольчиков. Потом по паркету застучали каблучки бальных туфелек…

Анна Наумовна поставила статуэтку Гекаты на рояль и обернулась. В лиловатом сумраке комнаты на мгновение появился образ красавицы в пышном платье из голубого атласа, с открытыми плечами и в напудренном парике. Красавица растаяла в пространстве между полом и потолком, и только легкое облачко пудры говорило о том, что она здесь была, и что Анне Наумовне это не показалось.

Мелодичные колокольчики зазвучали в следующей комнате, потом в спальне, и, наконец, затихли. Анна Наумовна села в то самое кресло, в котором, по рассказам Динары, сидела «старая графиня», и задумалась. Картинки прошлого проносились перед ней, как в безумном калейдоскопе, все быстрее и быстрее, все ярче, все отчетливее…

Она обладала способностью видеть еще и картинки будущего. Отпечатки прошлого и того, что пока не произошло, причудливо сплетались друг с другом, рассыпались веером, складывались в замысловатые узоры. Сразу и не разберешь, что к чему!

Анна Наумовна встала и принялась рассматривать фотографии на стенах. Сцены из «Пиковой дамы» встречались чаще всего – игорный дом, Герман и Лиза, ночь, Зимняя канавка, спальня графини…

Она подошла к секретеру из розового дерева, открыла его: на полках лежали несколько нераспечатанных карточных колод; карты, которыми уже пользовались; игральные кости; длинные женские кружевные перчатки; старинный веер с перламутровой ручкой; малахитовая пудреница и такой же флакон для духов.

– Все это я знаю… – подумала Анна Наумовна, ощущая движения воздуха вокруг себя и слыша шуршание шелковых юбок. – Все это говорит мне о чем-то.

В этом старом доме были высокие потолки с лепными карнизами, пологие лестницы, вытянутые двустворчатые окна и много простора. Но внутри он весь был наполнен токами напряженного волнения. Анна Наумовна ощущала себя в этом волнении, как листок, увлекаемый на дно водяной воронки. Пространство квартиры хотело, чтобы она тут была, находилась, присутствовала…

Госпожа Левитина прислушивалась к себе, все больше убеждаясь, что у нее есть какая-то связь с этим местом, с этой квартирой, полной шорохов, странного блеска, запаха розового дерева и звона китайских колокольчиков. Но что это за связь?

– Я обязательно должна понять! – говорил ей голос памяти. – Это очень важно. Важнее всего, что происходило до сих пор в моей жизни! Здесь существует тайна, которая станет моей только если я буду находиться здесь, дышать этим воздухом, видеть и слышать все, что происходит. Она раскроется передо мной, но не сразу, постепенно… шаг за шагом.

Анна Наумовна чувствовала, что тайна квартиры сулит ей не просто перемены, а полный и глубокий переворот всего, что составляло ее жизнь. Так природа замирает в ожидании, предвкушении весны…когда повсюду еще лежит снег, но уже дует ветер с юга, и носится в холодном воздухе обещание таянья льдов, половодья, горьких зеленых почек и первоцвета…

Госпожа Левитина подошла к роялю и открыла черную гладкую крышку. Клавиши из слоновой кости светились легкой желтизной, призывая к себе пальцы музыканта. Они соскучились по ним, в долгом, бесконечном сне мечтая подарить звуки тому, кто способен их извлечь. Анна Наумовна опустила палец на клавишу. Жалобный, протяжный звук разлетелся по комнатам, отзываясь гулким эхом…

Закрывая за собой дверь квартиры, госпожа Левитина так погрузилась в себя, что не заметила Динары, которая, переминаясь с ноги на ногу от волнения и страха, ждала ее на лестнице.

– Ну, что? – спросила она.

– Вы можете быть спокойны, – ответила Анна Наумовна. – Совершенно спокойны. Вам нечего бояться. Кому я должна передать ключи?

– Давайте мне.

Динара снова позвонила в квартиру Эдеров и отдала Николаю ключи.

– Я вас провожу!

Они молча спустились на первый этаж, где полосатый Яшка, которого приютила Берта Михайловна, развлекался с персидской кошечкой господина Фаворина.

– Господи! – вздохнула Динара. – Все возвращается на круги своя…

Анна Наумовна Левитина вышла во двор и увидела Юрия, который нервно курил, приоткрыв дверцу машины.

– Я уже собирался идти за тобой! – сказал он, выбрасывая сигарету.

Анна Наумовна подняла голову и посмотрела на окна второго этажа. Ей показалось, что за ними мелькнуло что-то голубое…

– Юрий! – сказала она. – Мне хочется купить квартиру в этом доме. Я только что ходила ее смотреть, и она мне понравилась. Видишь вон те три окна за старым тополем?

– Это будет мой свадебный подарок тебе! – ответил господин Салахов.