Грань Дивер Джеффри

45

— Брось, Райан! Ты, должно быть, сошел с ума. Никого она не убивала. Скажи нам, Джо. Чем ты занималась на самом деле?

Но именно в этом и заключалась истина, как прекрасно понимал я.

Послужной список Джоанн в секретном правительственном агентстве был, конечно, надежно спрятан. Дюбойс не обнаружила никаких подробностей о том, какие конкретно дела проворачивали Джоанн и ее коллеги. Но смысл их деятельности становился ясен, даже если судить по той скудной информации, какую удалось добыть моей протеже. Это была спецслужба, щедро финансируемая через хорошо закамуфлированные каналы, обладавшая полномочиями (в частности, правом аренды помещений и организации командировок) только на территории США. Любопытной оказалась сама ее история. Фирму создали всего через две недели после взрыва бомбы в нью-йоркском торговом центре в 1990-х годах. После нападения на одно из африканских посольств бюджет и штат управления удвоились, а после попытки потопить «Коул» в Аденском заливе — утроились.

Трагедия 11 сентября привела к десятикратному увеличению финансирования УОР.

Но подлинным сокровищем, найденным Дюбойс в архивах, были неподписанные меморандумы, вышедшие из-под перьев работавших на правительство юристов. В них были подробно изложены критерии оправданности совершения убийств в соответствии с законами различных штатов и округа Колумбия. А также прописывались рекомендации, в каких случаях передавать дела о гибели людей для расследования прокурорским службам, а в каких — нет. Помимо прочего в этих бумагах содержались отчеты о процедурах, применявшихся судебными медиками и экспертами в сотнях городов по всей стране.

По крайней мере часть операций, в которых участвовала Джоанн, заключалась в том, чтобы выдавать убийства за самоубийства, смерти в результате несчастных случаев, от рук уличных преступников или при самообороне.

Мне почему-то припомнились слова Райана, сказанные при первой встрече у них в доме субботним утром.

«Знаете, Корт, наш с вами мир и то, чем мы занимаемся… Для Джоанн это порой чересчур. Ее выбивают из колеи вещи, которым мы не придаем значения…»

— А ты? Ты делала это сама? — прошептал теперь Райан.

— Нет. — Джоанн, тяжело дыша, покачала головой. Она хотела заговорить, но голос изменил ей. Тогда она начала снова. — Мы были ведущими опергруппы. Обычно вдвоем. А с нами шел нанятый по контракту исполнитель. Он и делал… активную часть работы. Но я присутствовала на местах. И отдавала приказы.

— Джо! — охнула сестра. — Такого не может быть! Скажи, что это неправда.

— Увы, это правда. Я всегда находилась там, где это происходило. Наверное, раз пятнадцать или даже больше. Я была там.

Воцарилась мертвая тишина. Райана словно парализовало. Первой пришла в себя Мари. Она подошла к сестре и взяла ее за руку.

— Я все понимаю. Ты ни в чем не виновата. Ты не хотела этого делать. Но тебя засосала система. Это они умеют. Помнишь, бизнес и правительство — я много раз говорила тебе. Это трясина, которая постепенно поглощает тебя. Заставляет делать то, что противно твоей воле.

Джоанн смотрела на руку сестры, которая нежно поглаживала ее ладонь.

— Но я на самом деле хотела этим заниматься, Мари, — возразила она. — Папа считал, что так нужно, и я соглашалась с ним. «Будь патриоткой, сделай что-то полезное для своей страны».

— Раз пятнадцать или больше, — повторил Райан. — И намного больше?

— Я возглавляла задания двадцать два раза.

— Ты убила двадцать два человека?

— В отдельных случаях целей было несколько. Но иногда мы производили захват лишь для допроса.

— Боже милостивый… — пробормотал Райан. Потом, после небольшой паузы, он спросил: — А после того, как мы встретились… Ты все еще продолжала этим заниматься?

— Нет. То есть еще примерно год я активно работала, но операциями больше не руководила. Они просили меня продолжать, но я отказалась.

«Конечно, просили, — цинично подумалось мне. — Ведь ты наверняка была одной из лучших».

Потом Джоанн обратилась ко мне:

— Я ведь вас не обманываю, Корт. Люди из моей организации провели тщательную проверку. Нет ни малейшей связи между одним из моих заданий и Генри Лавингом. Я отошла от дел шесть лет назад. Какой смысл кому-то начинать охоту на меня сейчас?

Райан Кесслер невидящим взглядом смотрел в окно, и по его ледяной улыбке я понял, что ход рассуждений постепенно привел его к тому, о чем я размышлял уже минут десять.

— Когда мы с тобой встретились, ты занималась именно этим? — спросил он жену.

Лицо Джоанн покрылось красными пятнами.

— Как я уже сказала, я работала еще год, но в операциях больше…

— Не то. Я имею в виду, в тот день, когда я впервые встретил тебя, Джо?

Она промолчала, и Райан сам подвел черту:

— Бог ты мой! Значит, в том магазине… Ты находилась на задании.

Джоанн не могла вынести его взгляда.

Как я теперь догадывался, владелец продуктовой лавки и его жена принадлежали, по всей вероятности, к одной из террористических группировок. Джоанн и ее партнер получили задание устранить их. Они вошли в магазин и, убедившись, что там все чисто, вызвали исполнителя, который на камере видеонаблюдения выглядел бы как обычный грабитель. План состоял в том, чтобы убийце дали уйти, а Джоанн и ее коллега заверили потом полицию, что это случайное ограбление, к сожалению, стоило жизни хозяевам заведения.

Но вот только патрульный Райан Кесслер услышал выстрелы и ворвался в помещение с тыла.

Наш герой…

— Значит, это был не обдолбанный подонок с юго-востока. Меня подстрелил ваш бл…й наемник.

— Но я проверила расписание работы полиции с десяток раз! — Голос Джоанн дрожал от волнения. — Поблизости не должно было находиться никого.

— И ты руководила операцией.

Она снова вздохнула. Теперь ей оставалось только признать:

— Да, я была ведущей той опергруппы.

— А ведущий отдает приказ убивать? Расстрелять людей?

— Это звучит по-другому, но распоряжалась там я, это так.

— Стало быть, и стрелять в меня приказала ему ты?

— Нам необходимо было обеспечить отход исполнителя. Я отдала кодированное распоряжение. Оно означало: применить несмертельный метод воздействия против случайного свидетеля. Нам это не понадобилось бы, не будь ты вооружен. И ты появился так внезапно.

Раздался грохот, заставивший меня подпрыгнуть. Это Мари вскочила на ноги — ее бокал с вином и кофейная чашка полетели на пол и разбились вдребезги. Она шагнула вперед и посмотрела в упор на старшую сестру. Та отвела взгляд, предвидя вспышку гнева.

— И ты смеешь читать мне нотации, потому что тебе не нравится мужчина, с которым я сошлась? Ты говоришь обо мне ужасные вещи, считаешь меня безответственной. А сама… а сама зарабатывала на жизнь убийствами!

Джоанн не отвечала ей, глядя в сторону. Я видел ее сжатые кулаки с побелевшими пальцами. Мари резко повернулась и ушла по коридору в сторону своей спальни.

Райан покачивал головой, повторяя:

— Я вовсе не спас тебя… Не спас… Я на самом деле не спас никого.

— Но… дорогой мой! Сколько раз я собиралась все тебе рассказать. Но мне…

— И ты сошлась со мной из жалости. Из чувства вины.

— Нет! Я сблизилась с тобой, потому что хотела перемен в жизни. Я хотела стать обычным человеком. Таким, как все. Я влюбилась в тебя. Ты был очень хорош. Ты оказался тем человеком, в котором я нуждалась. Ты сделал все верно. После этого я уже не могла мириться с тем, чем занимается моя организация.

Она потянулась к нему, но Райан отстранился. Выйдя в кухню, он схватил со стола бутылку виски, к которой еще не прикасался в этот день, и тоже ушел по коридору.

Потом закрылась дверь спальни. Честно говоря, я ожидал, что он захлопнет ее с треском, но никакого звука не было слышно. Просто бивший из-под двери клин света внезапно пропал. До нас не донеслось даже щелчка замка.

46

Мы сидели в моем «кабинете» вдвоем. Я и Джоанн.

Снова просматривали сугубо секретные документы, присланные мне Дюбойс электронной почтой. Из текста были удалены отдельные фрагменты. В частности, название ее бывшей организации, о которой знало еще меньше людей, чем о моей. Но при этом была фотография Джоанн восьми-, десятилетней давности. Значился там и ее оперативный псевдоним — Лили Хоторн. Женщина на снимке мало отличалась от той, что сидела сейчас передо мной. Миловидная, но не красивая, стройная, неулыбчивая.

А кроме того — сдержанная, умеющая держать язык за зубами.

До меня только теперь дошел смысл кое-каких странностей, с которыми пришлось столкнуться в последние дни. Ее страстное желание, чтобы приемную дочь отделили от них с мужем, объяснялось страхом. Если цель — Джоанн, девочка подвергнется опасности похищения и пыток. И озабоченность по поводу судьбы соседей в Фэрфаксе, показавшаяся тогда мне чрезмерной и неуместной. Но ведь Джоанн действительно волновало, что именно из-за нее от рук убийцы может погибнуть жена Тедди Нокса. Вспомнил я и настойчивость, с которой она расспрашивала меня о том, какое из расследований Райана побудило кого-то прибегнуть к услугам Генри Лавинга. И в компьютере сестры Джоанн заставило рыться то же желание — непременно убедиться, что не она сама стала причиной обрушившейся на семью беды.

Кроме того, Джоанн поддерживала все тактические решения, принимаемые мною, умоляя, а то и заставляя мужа подчиняться, ибо как профессионал понимала мою правоту.

Теперь уже совершенно спокойным деловым тоном Джоанн спросила:

— Вам удалось найти что-нибудь, помимо этого?

Она бросила взгляд на бумаги, где не было прямых указаний на характер ее бывшей работы.

— Только то, что вы участвовали в операции «Сикл». У меня очень способная помощница, но и ей не удалось узнать больше никаких подробностей. Ваши архивы надежно защищены. Что же до нынешней ситуации, то если ваша группа до сих пор действует… — Джоанн и бровью не повела. — Если она до сих пор действует, то документальных подтверждений этому нами не найдено.

Хотя название группы произносилось на английский манер и звучало как название сельскохозяйственного инвентаря,[19] его позаимствовали из жаргона сил обороны Израиля, где так именовались наемные убийцы. На иврите sikul memukad означает «направленный удар».

— Однако моя помощница выяснила, что на вас уже охотились в прошлом.

— Вы должны понять, Корт, что все члены «Сикла» постоянно находились под угрозой. В силу характера нашей работы. Но на самом деле никаких активных мероприятий не проводилось. Мы занимались только разведкой и наблюдением. Этим бумагам уже более пяти лет. Да, не могу отрицать, у меня есть враги, — продолжала она. — Но при этом не найдено ни намека, что я владею некой информацией, представляющей сейчас интерес. И уж безусловно, мне не известно ничего, что оправдало бы обращение к «дознавателю» калибра Лавинга.

Прошлое…

— Вам удалось выйти на связь со своими людьми. Как? — поинтересовался я. Мне казалось, я отслеживал все их звонки.

— У меня есть еще один телефон, — сказала Джоанн. — Его невозможно отследить. Поверьте, совершенно невозможно.

— И через этот телефон вы передали снимки? Те, что нашли в компьютере Мари?

Она невольно бросила взгляд на свою сумку, где, как стало ясно, и таился загадочный аппарат для связи. Как теперь не понять, почему Джоанн так цепко держала ее на пути сюда?

— Да, я передала их, но в зашифрованном виде и через полдюжины подставных серверов. Входа в Сеть и близко от этого места не будет зафиксировано. Система позаботится об этом.

У меня складывалось странное впечатление, что, несмотря на столь драматическое разоблачение и связанную с ним душевную травму, Джоанн почувствовала себя теперь более комфортно, пришла в согласие с собой. Она ведь так долго жила во лжи. По крайней мере Джоанн не должна теперь нести тяжкое бремя тайн прошлого. Но я прекрасно понимал и другое. Человек едва ли войдет в организацию, проводящую тайные операции, если хотя бы отчасти не имеет врожденной склонности к этому. Конечно, Джоанн стала хорошей женой и мачехой, но я сомневался в том, что она так уж хотела навсегда оставить секретную сторону своего существования. Сам я, например, прекрасно представлял себе, что почувствую, если мне придется бросить нынешнюю работу. Нечто очень важное во мне будет при этом разрушено.

— Хорошо, я верю, что к вам больше не тянется никаких ниточек. Но моя миссия состоит в том, чтобы сохранить жизнь вам и членам вашей семьи. Поэтому мне нужно более подробно знать, чем занималась ваша организация.

— Все дела, которые я в свое время возглавляла, уже закрыты. Все мои клиенты либо похищены и перемещены в неизвестном направлении, либо… аннулированы, — сказала она, использовав словечко, которое я и раньше слышал от своих подопечных, занимавшихся похожей деятельностью. Оно стало особенно популярно в Моссаде. В крайнем случае слово легко заменялось цифрой, но самое смешное — израильтяне считали, что это придумали американцы.

Аннулировать. Свести к нулю…

— Единственное задание, фигурант которого до сих пор может проявлять какую-то активность, было моим последним. Как раз связанным с тем продуктовым магазином. Он дружил с супружеской парой владельцев магазина, намеченных к устранению. Сам по себе — ничтожество. Выполнял мелкие поручения… Все подозрения с него давно сняты.

— Мне хотелось бы узнать о нем подробнее.

— Те люди занимались сбором и продажей разведданных по ядерному оружию. Этот человек свел их с парой бизнесменов, выполнявших правительственные заказы, и еще кое с кем, кто мог бы оказаться им полезен. Главным образом, с учеными. Добыл для них несколько документов и компьютерных программ. Но это все. Когда их аннулировали, он так перепугался, что сам пришел с повинной. Рассказал обо всем, что знал. Назвал имена и адреса. Несколько лет мы непрерывно следили за ним. Потом наблюдение сняли.

— Как его зовут?

— Я не имею права сообщить вам его имя, Корт.

— Вчера и сегодня его попытались контролировать?

— Разумеется. Никакой связи между ним и Лавингом не обнаружено.

Обдумывая то, что сообщила мне Джоанн, я отметил, что список дел, потенциально способных привлечь интерес заказчика Лавинга, непрерывно сокращался. Я вышел один под закрытую арку в задней части дома, потом подозвал к себе Тони Барра и Лайла Ахмада.

— У нас проблема.

Я рассказал им о ситуации с Джоанн. Объяснил, что в прошлом она была наводчицей, направлявшей действия небольших тактических групп. Но перед ней стояла задача не охранять людей, а ликвидировать их.

Лайл Ахмад, как я и ожидал, воспринял информацию совершенно невозмутимо, словно я только что сообщил ему о падении биржевых котировок на несколько пунктов или счет бейсбольного матча, не представлявшего особого интереса. А вот коллега Фредди из ФБР, напротив, прореагировал крайне резко. Тони Барр даже раскраснелся от злости.

— И она не сообщила об этом нам! — возмущенно воскликнул он. Ему, несомненно, часто приходилось сталкиваться с ложью подозреваемых. Но на этот раз его обманывал человек, ради которого он рисковал жизнью.

Однако целью нашего маленького совещания было не обсуждение прегрешений клиентки, а попытка совместно понять, в какой мере нам необходимо изменить стратегию защиты подопечных в свете полученных новых данных.

— Она уверена, что охоту ведут не на нее, — сказал я. — Но по-моему, мы пока должны исходить из того, что цель — все-таки она, а в таком случае заказчик, нанявший Лавинга, не только располагает огромными финансовыми возможностями, но и может представлять интересы могущественной зарубежной державы.

В подтверждение своих слов я напомнил своим помощникам о появлении вертолета у дома Картера.

— Значит, не исключено, что они могут задействовать «вертушку» не только для эвакуации, но и для нападения, — заметил Ахмад.

— Меня бы совершенно не удивил такой поворот событий, — согласился я.

— Неплохо бы наладить взаимодействие с местными авиадиспетчерами, контролирующими воздушное пространство, — предложил Барр.

— Так и сделаем, и отныне шестьдесят процентов времени будем уделять наружному патрулированию, не забывая почаще осматривать горизонт. Лайл, отправляйся на внеплановый обход периметра немедленно.

Ахмад набрал код на дверном замке и выскользнул из дома.

Мы с Барром зашли внутрь. Джоанн сидела в гостиной, глядя через коридор на закрытую дверь спальни.

— Вашу организацию возглавляет сейчас тот же директор, что и при вас? — спросил я.

— Да.

— Мне необходимо поговорить с ним.

Она безнадежно кивнула. Видимо, поняла, что спорить бесполезно. Как оно и было на самом деле.

Мы вернулись в мой закуток. Джоанн достала из сумки телефон, положила на стол, нажала на кнопку быстрого вызова и включила громкую связь. И хотя современные закодированные телефоны не издают больше звуков, похожих на писк факсов, мне послышалось нечто подобное, прежде чем раздался щелчок и из черного прямоугольника, лежавшего перед нами, донесся голос:

— Уильямс слушает!

— Это я, — сказала Джоанн. Последовавшая пауза объяснялась скорее всего тем, что некое электронное устройство проверяло, на самом ли деле говорит она. — Я на громкой связи.

— Вот даже как, — проворчал ее собеседник. — Что ж, это многое объясняет.

То есть он понял, что нам обо всем известно.

— Так точно, сэр.

Я представился и объяснил, что именно мне поручена охрана семьи Кесслер.

Человек по фамилии Уильямс, чье имя так и не прозвучало, сказал:

— Я знаю, кто вы такой, и давно понял, что разговор с вами для меня только вопрос времени. Кто-то уж очень ретиво штурмовал наши серверы.

Я все еще злился, что от меня скрыли столь важную информацию о прошлой работе моей клиентки, но вовремя напомнил себе «мантру» об определении цели и наиболее эффективного пути к ней. Со временем я выплесну свои обиды и обвинения, но сейчас моя задача — обеспечить безопасность Кесслеров и найти заказчика, который нанял Лавинга. И потому я ограничился только требованием:

— Мне настоятельно необходима вся информация о мужчине, замешанном в последнем деле Джоанн.

Наступило молчание. Пауза могла быть вызвана реакцией на столь неожиданный запрос. Или он не сразу понял, кто такая Джоанн, привыкнув называть ее Лили Хоторн?

— Нет ни малейших оснований полагать, что здесь каким-то образом замешан он. Или любой другой из тех людей, с которыми Джоанн вступала в контакт. Мы отслеживали ситуацию с момента ее возникновения.

— Пусть так. Я все равно должен узнать, кто он такой.

— Мы не разглашаем имен.

— Надеюсь, вы понимаете, — жестко проговорил я, — что мне поручено выполнение ответственного задания. Часть его заключается в том, чтобы я сам оценивал возникающие угрозы. И в этом вопросе я не могу целиком полагаться только на ваше суждение.

— А часть моей работы заключается в том, чтобы держать подобную информацию под грифом «совершенно секретно».

— Вот в этом-то и дело, — нарочито размеренно произнес я.

И дал ему время понять намек и оценить опасность. Любая публичность была его наиболее очевидной точкой уязвимости, которой я мог воспользоваться.

Потом Уильямс со вздохом сказал:

— Его зовут Аслан Загаев. Мусульманин из Чечни. Получил наше гражданство после обращения за политическим убежищем.

— Вы возобновили слежку за ним? Где он находится?

— В данный момент? У себя дома, в Александрии.

— Что он за человек?

— Владелец десятка магазинов, продающих ковры, и ресторана. Мои люди изучили его насквозь, Корт. Отработано все. Его телефонные переговоры, банковские счета, перемещения, корпоративные связи, инвестиции, семейные отношения, досье на брата и сестер, деловых партнеров. И — ничего. Он абсолютно чист.

— Чеченец и мусульманин. Он часто бывает на Ближнем Востоке?

— Да. Но это его бизнес. Там он закупает ковры. Но понятно, что мы не можем повесить свой джи-пи-эс ему на шею. Вы спросите о той паре, с которой он был связан прежде, — владельцах магазина деликатесов. Так вот они были не арабами, а пакистанцами. А если говорить о последнем времени — никаких подозрительных телефонных звонков за две недели. Его фирма работает в обычном режиме, насколько мы можем судить. Господи, Корт, неужели вы думаете, что мы не отнеслись к этому со всей серьезностью? Мы ведь свое дело знаем.

— Может ли он работать под глубоким прикрытием, быть тем, что мы называем «спящим» агентом?

— Целых шесть лет? «Спящие» работают по несколько другому принципу. — Он говорил авторитетным тоном. — Кроме того, глубоко законспирированный агент не пойдет на добровольную работу в джорджтаунский молодежный исламский центр. Он вообще будет как черт от ладана бежать от всего, что связано с исламом. Его скорее встретишь на ярмарке у пресвитерианцев.

— И у вас не осталось на примете больше ни одного бывшего агента?

— Ни одного.

Вероятно потому, что они все давно в могиле.

— Тогда мне нужно знать имена ваших экспертов и аналитиков, которые занимались Загаевым.

— Послушайте, Корт, ну что может знать Лили… Что может знать Джоанн такого, к чему еще не угас интерес после стольких лет?

Ответ казался мне очевидным.

— Она знает, например, как найти вас, или я опять ошибаюсь?

47

После того как мы дали отбой, Джоанн еще некоторое время стояла в гостиной, глядя в сторону закрытой двери спальни, за которой по понятным причинам сейчас заливал горе ее муж.

Она даже сделала несколько шагов к двери вдоль коридора, но потом вернулась и опустилась на диван.

Я же связался с аналитиком, которого назвал мне Уильямс. Директор разрешил ему дать мне информацию, но только о том, что касалось безопасности Джоанн Кесслер, — об операции «Сикл» ни слова. Тем не менее от него я получил все адреса, номера телефонов и данные по деловым интересам Аслана Загаева. Он заверил меня, что ни он сам, ни офицер их службы внутренней безопасности, которому Уильямс поручил заняться этим делом еще в субботу утром, не обнаружили ничего, что связывало бы Загаева с Лавингом, подтверждая слова самой Джоанн и Уильямса.

Естественно, Загаев не будет делать подозрительных звонков по своим официально зарегистрированным телефонам, подумал при этом я. Но разве они забыли об одноразовых мобильниках? Люди Уильямса не располагали неограниченными возможностями в слежке за чеченцем, это понятно. Но ведь существовали элементарные вещи, которые они должны иметь в виду.

Поэтому я тут же связался с Клэр Дюбойс и посвятил ее в новые детали обстановки.

— Брось пока все остальное и займись Загаевым, — распорядился я. — Мне нужно знать о нем каждую мелочь.

— От размера обуви до фильмов, которые он смотрит на DVD? — спросила она.

— Все о членах семьи, работниках фирмы, перемещениях по стране и за границей. Особое внимание удели двум последним дням. Сделай их отправной точкой поиска. Ищи любую возможную связь с Лавингом, любой намек на контакты между этими людьми.

Потом я попросил ее переключить меня на Арона Эллиса. Услышав начало моего отчета, он даже закашлялся.

— Так это Джоанн?

— Очень похоже на то. По крайней мере дела, которые вел Райан, совершенно точно нас ни к чему не привели. Один человек из ее прошлого все еще в поле зрения. И мы собираемся вплотную заняться им.

— Но мне только что звонил Уэстерфилд. Он так и бьет копытом в предчувствии крупного скандала, связанного с полицейским управлением округа Колумбия. По его словам, ты тоже считаешь, что именно по этой причине Райан стал мишенью. Кто-то из высокопоставленных чинов в полиции или городском совете нанял Лавинга.

— Я на твоем месте позволил бы ему и дальше так думать, Арон.

После секундной заминки:

— Корт… то есть скандал с финансами полиции — это тоже сфабрикованный след?

— Не обязательно сфабрикованный. Какое-то время назад он был вероятен.

— Был?