Искатель неприятностей Седов Б.

Глава 6

МОЯ МИЛИЦИЯ МЕНЯ РАЗВЕДЕТ

Ту ночь впервые за последнее время я провел в своей квартире.

Из-за стены привычно гремела музыка.

По телевизору показывали очередное «прямое» включение «Натурального хозяйства».

Я готовился встретить гостей.

Но на этот раз никто меня не побеспокоил.

– Естественно, – ничуть не удивилась этому Василиса. – Прикинули шансы на то, что ты им откроешь, и поняли, что они равны нулю. Но они от тебя не отстанут. Только слегка подкорректируют планы. Например, решат перехватить тебя на улице или в подъезде. Зайка, – хитро улыбнулась она, – прогуляйся-ка ты в магазин. А я тебя подстрахую.

«Делать нечего. Назвался живцом, полезай на жерлицу – прогуляйся в магазин», – обреченно подумал я.

И отправился за продуктами, предполагая, что как только покину подъезд, за мной тут же установят «наружку» соратники дамы с собачкой.

Ну что же, я постараюсь эту «наружку» засечь.

Какое «засечь»!

После январской весны с оттепелью, зеленеющей травкой и даже наводнением, в Питере наконец ударил легкий морозец, и землю припорошил девственно-чистый снежок. Улицы и дворы перекрасились из серо-бурого цвета в ослепительно белый.

Избыток светлых тонов сразу вызвал у меня «снежную слепоту» – неприятное ощущение, будто под веки попал песок, – и до рынка мне пришлось добираться разве что не на ощупь. Первое, чем я занялся, наконец укрывшись в спасительном полумраке торгового павильона, – это поисками темных очков. И сразу же убедился в том, что зимой в Питере это дело практически безнадежное.

Я обреченно блуждал между заваленными китайско-турецким контрафактом прилавками и интриговал продавщиц несуразным вопросом:

– У вас есть солнцезащитные очки?

Вместо этого мне доставались лишь удивленные взгляды вульгарно накрашенных кумушек. Я уже отчаялся, решив: «Черт с ним! Как-нибудь доберусь назад с закрытыми глазками. И больше меня из дома не выманят».

И вдруг мне повезло!

– У вас есть солнцезащитные очки? – уже ни на что не надеясь, пробубнил я возле очередного прилавка. Юная девочка, тасовавшая большую колоду накладных, даже не оторвала от них взгляда. Покачала головой:

– Нету.

И тут вмешался скучавший рядом с ней хачик – похоже, хозяин этого маленького промтоварного рая.

– Конъюнктивит, да? – удивил он меня знанием хитрого медицинского термина и неожиданно проникся моей проблемой. – Марын!

Девочка вздрогнула.

– Пачему нэта ачков, а?

– С базы не завезли, – сварливо пробурчала Марина и дернула хрупким плечиком: мол, откуда я знаю, пачему нэта ачков?

– А в каропке в кладовке? – не сдался кавказец.

– Все ломаные. – Продавщица наконец отвлеклась от бумажек, одарила хозяина ласковым взором и терпеливо растолковала: – Нету очков, Гусейн. И негде их взять. Панымаешь, да? – ловко сымитировала она кавказский акцент.

Но гордый горный архар так просто сдаваться не собирался. Он-то в отличие от продавщицы знал, где можно «взять очки».

– Падажды, брат, – хлопнул он меня по плечу. – Сычас принесу. – И скрылся с глаз долой.

Мне ничего не оставалось, кроме как переминаться с ноги на ногу возле прилавка, разглядывать опять погрузившуюся в накладные девчонку и терпеливо дожидаться возвращения своего неожиданного доброжелателя.

Он вернулся минут через десять, и, гордый собой, торжественно вручил мне… не абы что, а настоящий «Оксидо» в новом очечнике.

– Держи, брат. В машин дыржал ых. Нэ пользовался.

Я растерянно покрутил в руке вожделенные солнцезащитные очки, пришел к выводу, что они, действительно, если и бывали в употреблении, то крайне редко, и решительно вернул их хозяину. Ценой можно было не интересоваться. Даже подержанные «Оксидо» были мне сейчас не по карману.

– Это дорого стоит. А у меня с собой мало денег, – покачал я головой.

И тут Гусейн сразил меня неожиданным:

– Какой тэнык, а? Я гаварыл что про тэнык? Бери так. Бери! Табэ ачки нужен, мынэ нет.

Я застыл, ошарашенный! Я не поверил своим ушам!

Горцы, спустившееся из аулов на российские рынки, известны природной наглостью, склочным характером и повышенной сексуальной активностью. Но никак не самопожертвованием и альтруизмом. Не знаю, как внутри своих землячеств, но о том, чтобы они приходили на помощь иноземцам и иноверцам, я не разу не слышал.

И вдруг такой удар… буквально поддых!

– Нет. Я не могу принять такой подарок, – заупрямился я.

Девочка хмыкнула: типа, ну и дурак! Кавказец шумно втянул в себя воздух.

– Слюшай, зачэм абижаишь?! Я бегал в машин, да! Бэгом, слышишь, бегал! А ты: «нэ могу»?

Растерянный, я держал в протянутой руке очечник с «Оксидо» и смотрелся и правда как круглый дурак.

– Спасибо, Гусейн. – Я понял, что еще глупее буду выглядеть, если продолжу ломаться. – Ты меня выручил. – Я с искренней симпатией протянул ему руку. – Признаться, не ожидал. С меня коньяк.

– А, пырыкрати! – рассмеялся кавказец. – Зачем каняк? Нэ пью я каняк!

– Вино он пьет, – не отрываясь от накладных, нахально вмешалась в наш разговор Марина. – Молдавское. Красное. – Эта девица неплохо знала вкусы хозяина.

– Отлично. Вылечу зрение, обязательно зайду. С молдавским вином, – пообещал я и отправился за покупками.

Много ль убогому надо? Доброе слово, немного внимания – и он уже на вершине блаженства! Вот и я домой с рынка летел, как на крыльях. Правда, с балластом в виде огромного пакета с продуктами.

Мой пыл остудили двое амбалов в одинаковых кожаных куртках, которые подкараулили меня на первом этаже в тот момент, когда я дожидался лифта.

«Права оказалась Васюта, прогнозируя, что мерзавцы решат перехватить меня на улице или в подъезде», – подумал я, делая вид, что изучаю эмвэдэшные удостоверения, которые первым делом извлекли из карманов своих кожаных курток амбалы.

– Мы проводим служебную проверку по факту превышения нашими сотрудниками должностных полномочий, – не утруждая себя придумыванием чего-нибудь новенького, так же, как и вчера Василисе, напарили мне они. – Нам известно, что несколько дней назад вам довелось испытать это на себе.

Можно было, конечно, спросить: «Откуда известно? Старая дева что, написала явку с повинной?» Но я решил не смущать этих типов некорректным вопросом.

В мои планы входило абсолютно иное.

Прибыл лифт. Я сунул очечник с «Оксидо» в карман. Поднял с пола пакет. И только тогда удостоил «следователей» вниманием. Предложил сам:

– Если желаете снять с меня показания, поехали ко мне. – Иначе все равно они напросились бы в гости, и от этой сомнительной чести я открутиться не смог бы. – Там и поговорим.

Больше я не произнес ни единого слова, пока мы не оказались в квартире. И только там, запирая дверь, кивнул на вешалку:

– Раздевайтесь. – А потом ткнул рукой в направлении кухни. – И проходите туда. В комнату не приглашаю. Там бардак и негде расположиться.

Менты прогостили у меня чуть больше часа – за чашечкой чая и задушевной беседой о том, что произошло в этой квартире в ночь со среды на четверг. Говорил в основном я. Один из гостей молча слушал и, будто китайский болванчик, непрерывно кивал головой. Другой протоколировал мои показания на бланке допроса, который, свернутый в трубочку, он вместе с простенькой ручкой извлек из кармана пиджака. Мне вспомнилась наблюдательная Василиса, ее ехидное замечание: «Ха, проводят проверку, пришли снимать показания, а ни у того, ни у другого нет с собой даже папочки!» Я улыбнулся: «Зачем ментам папочки, когда есть карманы?»

…Потом на протяжении сумасшедшего вечера, пока в моей квартире будут вовсю бурлить события, я еще не раз помяну провидицу с лиловыми волосами, предсказавшую незамысловатый сценарий, по которому меня попытаются подставить.

«Ты пустил бы этих двоих к себе, – расписывала она вчера. – Вы мило бы побеседовали, попивая на кухне чаек, тебе бы пообещали, что виновные в твоем избиении будут наказаны. Потом один из этих парней зашел бы отлить. А через несколько часов к тебе нагрянула бы группа захвата с ордером на обыск и понятыми. И без труда нашли бы в бачке унитаза пакет с анашой».

Я быт поражен: все случилось именно так, как и предупреждала Василиса! Мы побеседовали, попивая чаек; мне пообещали, что виновные в моем избиении будут наказаны; перед уходом один из «следователей» зашел в туалет; а уже через полчаса ко мне нагрянули с обыском…

Все случилось именно так…

Один к одному! Вернее, с одним незначительным отклонением: никаких наркотиков у меня не нашли. По той простой причине, что за четверть часа до появления незваных гостей с ордером и понятыми, из бачка в туалете я выудил целлофановую упаковку какой-то массы, на ощупь напоминающей пластилин.

«Граммов сто, не меньше», – прикинул я, искренне удивленный тем, с каким размахом меня подставляют.

И, не мудрствуя лукаво, тут же спустил свою находку в толчок.

Обыск быт обставлен по полной программе – с соблюдением всех процессуальных формальностей; с нагрянувшей ко мне в квартиру представительной делегацией, включавшей целую банду оперативников, симпатичную девушку из прокуратуры, двоих пенсионеров в качестве понятых, видеооператора и розыскного спаниеля, который сразу привел ментов в туалет.

Где они, пораженные, ничего не нашли!!!

Я сидел на кухне в компании мрачного мужика из ОБНОНа и с мстительным удовлетворением наблюдал за тем, с каким ошарашенным видом перешептываются возле сортира двое оперативников. Потом оба синхронно окинули меня не предвещающими ничего хорошего взглядами и предложили перейти в комнату, где сразу продемонстрировали, что постараются разломать все, что только можно сломать.

Первым, что угодило им под горячую руку, была дорогая акустика «Пионер».

– Алло! Вы, носороги! – Я впервые за все время обыска подал голос и вмешался в «следственные действия», потому что понял: если этих варваров не остановить, то от моих «пионерских» колонок останутся щепки. – Мне предъявляли ордер на обыск, но не на погром.

Менты даже не обернулись. Они меня будто не слышали. Но тут мне на помощь пришла представительница прокуратуры.

– Он прав. Прекратите. – У нее не было должного опыта. Возможно, она даже была всего лишь стажером. Как бы там ни было, но эта девушка еще не утратила наивной уверенности в том, что всем беспределом в России правит Закон, могучий и мудрый.

Менты неразборчиво пробормотали многоэтажную матерщину, но послушались и от колонок отлипли. Более того, сразу утратили к обыску интерес и принялись составлять протокол: мол, в ходе следственных мероприятий ничего противозаконного в квартире гр. Забродина Д. Д. не обнаружено – ни наркоты, ни оружия, ни заложников, ни эмигрантов из стран Средней Азии…

– Подпишите, – сунули мне несколько мятых бумажек, и я пятнадцать минут наслаждался – изводил ментов, внимательно вчитываясь в накарябанные одним из них каббалистические знаки, сосредоточенно шлепая губами и задавая идиотские вопросы:

– А извините… вот тут… да, вот тут вот написано: «… с применением спецсредств… служебной собаки». Это как же так? Какое спецсредство? Собака ж живая! Шевелится. Пахнет. – Я с дебильным видом кивал на спаниеля.

Менты кипели.

Девушка из прокуратуры кусала губы, чтобы не рассмеяться.

Пенсионеры с важным видом дожидались окончания «следственных мероприятий».

– Ничего не разобрать, – тем временем продолжал капризничать я. – Что за почерк! Перепишите…

– Подписывай! – не выдержал оперативник. – Или сейчас с нами отправишься!

– Не имеете права! – отрезал я и, возмущенный, повернулся за поддержкой к представительнице прокуратуры. – Подсунули какую-то цидульку! А теперь, слышите, еще и угрожают!

– Дайте сюда. – Девушка протянула руку, и я вложил в нее протокол. – М-да… действительно… почерк. И все-таки подпишите. Ничего опасного для вас здесь не написано.

Симпатичная девушка… Я решил, что в следующий раз, когда они ко мне заявятся с обыском, обязательно приглашу ее в ночной клуб.

Вместо того чтобы принести мне извинения, один из легавых, выходя из квартиры, зловещим тоном пообещал:

– Я не прощаюсь. Я говорю: «До свидания». Мы еще встретимся, парень!

– Буду рад, – я расплылся в улыбке и с облегчением захлопнул дверь, еще раз вспомнив при этом умницу Василису и ее рассуждения про бешеную собаку:

«Или она тебя искусает и ты загнешься от водобоязни, или придется ее пристрелить».

Война со старой девой и ее милицейской пехотой входила в решающую стадию.

Настала пора доставать оружие и стрелять.

Глава 7

КРАТКОЕ ПОСОБИЕ ДЛЯ НАЧИНАЮЩИХ ШАНТАЖИСТОВ

Весь вечер Василиса провела за компьютером, увлеченно монтируя интереснейший видеоролик из шести частей.

Первая часть: то, что попало в объектив скрытой камеры в ту ночь, когда меня избили менты.

Вторая часть: встреча возле подъезда с соседкой, где та признает, что организовала ночной налет на мою квартиру и, угрожая расправой, вымогает деньги «на ветеринара».

Третья часть: кухня, где я принимаю гостей – двоих амбалов, якобы занимающихся служебной проверкой. Мы мирно толкуем, попивая чаек, и в процессе этого чаепития оба «следователя» неосмотрительно признаются в том, что полностью в курсе того, как ко мне вломились их сослуживцы.

Четвертая часть: отснятый установленной в моем туалете скрытой камерой короткий сюжет о том, как, напившись чайку, один из гостей заходит отлить, но вместо того, чтобы расстегнуть ширинку, деловито достает из-за пазухи упаковку наркотиков и пристраивает ее в унитазном бачке.

Пятая часть: та же скрытая камера, тот же сортир, только на этот раз на сцене я – снимаю крышку с бачка и эффектно извлекаю наружу пакет. Торжественно демонстрирую его перед камерой. Выкидываю в толчок. Спускаю воду.

Шестая часть, заключительная: растерянная рожа одного из явившихся ко мне с обыском оперативников спустя мгновение после того, как он обнаружил, что пакет стоимостью не одну тысячу долларов, который был взят под расписку со склада вещдоков… который должен был находиться в бачке унитаза… куда-то исчез!!!

– Классная бомбочка! – лучилась от гордости Василиса, уже во второй раз прокручивая на компьютере готовый видеоролик про старую деву и ее озорных сослуживцев. – Остается подложить ее кое-кому под вонючую задницу и взорвать, пока эти уроды не сподобились еще на какую-нибудь пакость! До этого времени, зайка, мы только успешно оборонялись! Но настал момент для сокрушительного контрудара! Пробил час!

Я валялся на разобранном диване, курил и с тем же выражением, с каким голодный кот наблюдает за беззаботно щебечущей канарейкой, поедал взглядом счастливую Василису. Такую соблазнительную в своем коротком халатике!

– Иди-ка ко мне.

– Потерпишь. Вернее, сейчас сходишь и трахнешь старую сучку. – Девочка с лиловыми волосами обернулась, увидела мою вытянувшуюся физиономию и радостно рассмеялась. – В переносном смысле, конечно. Отнесешь ей диск, зайка.

Да, пора было нанести контрудар. Пробил час!

Через десять минут я, держа в руке копию сорокаминутного видеоролика, вовсю названивал в квартиру дамы с собачкой. Плешивая тварь, всякий раз атаковавшая меня в полном молчании, и сейчас оставалась верна себе – в отличие от большинства собак, заходящихся лаем при звонке в дверь, не издала ни единого звука.

Зато спустя какое-то время подала признаки жизни старая дева. Сначала внимательно изучила меня в глазок, после чего, не спеша открывать нежданному гостю, не очень-то любезно поинтересовалась:

– Чего надо?

– Поговорить бы.

– Поговорить? – недоверчиво переспросила она. Такой поворот событий – то, что я сам явлюсь к ней и предложу переговоры – ее явно смутил. Но отступать ей, самой же и развязавшей конфликт, было по меньшей мере нелепо.

Моего слуха наконец достигли долгожданные звуки отпираемых запоров.

Хлебом-солью меня здесь встречать не собирались. Я даже не быт приглашен за порог. Впрочем, туда я не особо стремился, ограничившись на данном этапе ролью обычного дипкурьера, в обязанности которого вменяется только доставить послание – копию фильма.

– Что это? – Соседка удивленно уставилась на DVD, который я любезно протягивал ей.

– Документальные съемки всех ваших художеств. Сделанные скрытой камерой и размноженные в нескольких экземплярах. Я хочу, чтобы вы ознакомились с этим материалом, прежде чем он отправится по всевозможным инстанциям и будет размещен в Интернете, – как и положено настоящему дипломату, официально, без излишних эмоций поставил я в известность старую деву.

И похоже, это ее проняло. Во всяком случае, в ее взгляде промелькнула тревога.

– Надеюсь, у вас есть, на чем просмотреть этот диск? – поинтересовался я.

Она молча кивнула: есть. Продвинутая старуха!

– Замечательно. Тогда наслаждайтесь кино. – Я одарил соседку улыбочкой, развернулся и пошел прочь.

Уже через час старая дева агрессивно названивала ко мне в квартиру.

– Понравилось? – первым делом поинтересовался я, отворив дверь.

Можно было не спрашивать. Неизменно кислая рожа соседки на этот раз могла вызвать изжогу и у удава.

Но прежнего апломба эта стервоза так и не утратила.

– Понравилось, – спокойно сказала она. И даже расщедрилась на куцую похвалу. – Надо отдать тебе должное, все снято профессионально. Не ожидала. Разрешишь войти?

– Прошлый раз вы моего разрешения не спрашивали. – Я отступил в сторону, пропуская старую деву в прихожую. – Как, навевает это место воспоминания? – У меня не было ни малейшего желания быть снисходительным. Я собирался развести ее по полной программе. – Правда ведь, от души оттянулись той ночью?

Но моя противница уже успела обдумать линию защиты и тут же принялась корчить из себя невинную дурочку.

– Той ночью случилось досадное недоразумение, – заявила она, располагаясь на кухне, превратившейся сегодня в зал приема почетных гостей, и в поисках скрытых камер обводя взглядом полки и потолок. – Я потом сама поражалась, как такое могло произойти. Думаю, все бы сложилось иначе, если бы ты не набросился с кулаками на милицейский наряд. Вы мирно побеседовали бы и разошлись.

– Серьезно?!! – Я ожидал чего-то подобного и все-таки был поражен таким непревзойденным цинизмом. – Получается, что вы вызвали милицию, потому что гремевшая в моей квартире музыка не давала вам спать? Так?

– Именно так, – без зазрения совести кивнула старая стерва. И многозначительно покосилась на вазочку с крекерами и баночку кофе, стоявшие у нее под носом на столике.

«Жди! Не заслужила! – Я сунул в рот сигарету. Щелкнул зажигалкой. – Подыши лучше табачным дымком».

– Доблестные охранники правопорядка, – продолжил я, – рискуя жизнью, отправились по указанному адресу, дабы мирно усовестить нарушителя тишины. И столкнулись с абсолютно неадекватной реакцией с его стороны. Он набросился на них с кулаками. Кажется, так вы сказали?

Моя гостья поморщилась и разогнала рукой дым.

– Именно так.

– Сотрудникам ничего другого не оставалось, кроме как оказать негодяю достойный отпор. Другими словами, брызнуть в его бандитскую рожу из газового баллончика и, когда он грохнулся на пол, пару раз двинуть ему под ребра. В чем, кстати, они впоследствии искренне раскаялись. Так?

На этот раз дамочка в сильных очках промолчала, лишь неприязненно блеснула в мою сторону линзами. Она никак не могла понять, зачем я выкладываю ей именно ту версию событий, которую она собиралась изложить мне сама.

– Скажите, ведь в службе «02» ваша жалоба на беспокойного соседа, конечно, зарегистрирована? – как бы невзначай поинтересовался я.

Этот безобидный вопрос заметно смутил мою собеседницу.

– Н-у-у… Зачем мне беспокоить девочек из «02», когда я могла позвонить старшему наряда на сотовый? – насторожилась она, пытаясь предугадать, какие еще подводные камни я подложу у нее на пути. Вероятно, она быта уверена, что наш разговор сейчас фиксируется на скрытую камеру.

– На сотовый? В смысле, используя личное знакомство? – Именно так истолковал я услышанное. – И служебное положение?

– Ни о каком использовании служебного положения не может быть речи! – тут же сделала официальное заявление старая дева.

– А как насчет свертка, подброшенного мне в бачок унитаза? Как насчет обыска?

– К этому я не имею ни малейшего отношения.

– И с теми типами, которые учинили эту провокацию, вы не знакомы?

– Как я могу быть не знакома со своими сослуживцами?

– Которым вы, конечно же, рассказали о том, что произошло в этой квартире?

Соседка замялась, соображая, чем ей может грозить подобный вопрос. Но я не собирался давать ей ни секунды на размышления. Наша беседа уже незаметно перетекла в допрос.

– Рассказывали или нет?

– Рассказала, конечно.

– Тогда почему они истолковали эту историю именно как превышение служебных полномочий своими коллегами?

– А с чего ты взял, что они вообще как-то истолковывали эту историю?

– Эти двое сами сказали мне о служебной проверке. К тому же они недвусмысленно дали понять, что в курсе насчет превышения полномочий и моего избиения. Они даже упоминали о кое-каких подробностях, о которых я до этого не обмолвился ни словом. Послушайте, вы что, невнимательно смотрели мой фильм?

Нет, смотрела она его внимательнее некуда. Вот только, собираясь ко мне и обдумывая концепцию зашиты, никак не предполагала, что я проявлю подобную прыть – несколькими четкими и стремительными вопросами загоню ее в угол. Поверну все именно так, как хотелось бы мне.

«Может, я многое потерял, когда стал телевизионщиком, а не адвокатом?» – подумал я и повторил вопрос:

– Так почему ваши сослуживцы именно так истолковали эту историю?

– Спроси у них!

– А вы разве не знаете? Ваши сослуживцы начали проверку по собственной инициативе после того, как вы им во всех подробностях рассказали о том, что организовали ночной налет на мою квартиру?

– Никакого налета не было!

– Конечно! Всего лишь душеспасительная беседа с соседом, который по непонятным причинам вызвал у вас неприязнь. Что за наркотики эти амбалы спрятали у меня в туалете? Где они их взяли? Со склада вещдоков?

– Какой склад?!! Какие наркотики?!! Никаких наркотиков!!!

– Тогда почему розыскная собака, как только оказалась в квартире, первым делом побежала в сортир?

– Спроси у нее, – прошипела эта кобра. – Я не знаю.

– Не сомневаюсь, что у нее обязательно спросят. И не только у нее, когда, действительно, начнется проверка. Вот только не служебная, не внутренняя, а прокурорская. После того как в «Новостях» весь город увидит документальные кадры вашего милицейского беспредела, избежать ее вам не удастся, – злорадно пообещал я. – Вы же, наверное, в курсе того, что я не последний человек на одном из телеканалов, и для меня не проблема добиться эфира? Вы же наводили обо мне справки, не правда ли?

Старая дева сняла очки, покрутила их в пальцах и опять нацепила на нос; несколько раз сжала и разжала кулачки.

– Так! Чего ты хочешь? – окончательно придя в себя, спросила она.

– Надо, чтобы восторжествовала справедливость! – пафосно продекламировал я, хотя всегда терпеть не мог штампов и постоянно накручивал хвосты грешившим расхожими фразами текстовикам «Натурального хозяйства». – Надо, чтобы все причастные к этой провокации понесли наказание!

– Конкретнее, – поморщилась старая дева.

– Я требую возмещения материального ущерба. О моральном, ладно, забудем. А вот убытки, которые я понес, угодив на больничный… – принялся жевать сопли я, но соседка меня решительно перебила:

– Сколько?

И тогда я, восхищаясь своим непомерным нахальством, зарядил.

– Десять тыщ баксов!

…Спустя полчаса, вдоволь наторговавшись, мы сошлись на пяти.

– Только мне нужно время, чтобы их собрать, – предупредила старая дева, выходя из квартиры.

– Хорошо. Трех дней достаточно?

– Думаю, да. В общем, когда у меня будет нужная сумма, я позвоню.