Грозовой щит Геммел Дэвид
— Лучше держитесь подальше от низких деревьев. Там был несчастный случай, и два стражника ходят повсюду, останавливают путников и задают вопросы.
— Что случилось? — поинтересовался Геликаон.
— Какой-то чужестранец упал с лошади и умер. Важный человек. Полагаю, приехал на свадебный пир. Ну, я теряю время тут с вами, вы должны меня извинить.
С этими словами он ушел.
— За мной, Цербер, — позвал он, и старая собака побрела за ним.
— Не говори ни слова, — предупредил друга Геликаон.
— А что я могу сказать? Тот, кто родился во дворце, смотрит, но не видит?
Геликаон вздохнул.
— Как долго ты собираешься упрекать меня?
— Трудно сказать. Но, конечно, большую часть лета. Тогда Геликаон засмеялся и развернул лошадь.
— За это ты будешь есть пыль из-под копыт моего коня всю обратную дорогу до дворца! — воскликнул он, пришпорив своего скакуна и перейдя на галоп.
Гершом устремился за ним. Обе лошади были сильными и быстрыми, но египтянин весил больше, чем царь Дардании, и не мог сократить расстояние между ними.
Когда они подъехали ближе к городу, Геликаон попридержал лошадь, чтобы Гершом смог его догнать.
На щеках Геликаона появился румянец, казалось, его настроение улучшилось. Когда они пересекли холм, перед ними открылся вид на бухту, волны которой казались ярко-голубыми в лучах солнца. С холмов задул легкий ветерок. Геликаон остановился и посмотрел на море. Египтянин увидел, что его настроение снова изменилось, а выражение лица стало суровым.
— Что такое? — спросил Гершом.
— В Трою прибывает человек, которого я поклялся убить.
— Ну, твои силы быстро восстанавливаются. Через несколько недель ты сможешь бросить ему вызов.
Геликаон ничего не ответил и пришпорил лошадь. К тому времени, как они достигли дворца, силы снова покинули Счастливчика, и он лег в постель. Гершом вернул скакунов и, пока был на конюшне, услышал о том, что человеком, который погиб, упав с лошади, был царь Фракии, Эионей. Он скакал впереди своих спутников, и, когда они завернули за поворот, то нашли его лежащим на тропе, а лошадь стояла рядом.
Все посчитали эту смерть плохим предзнаменованием для предстоящей свадьбы, и царь Приам устроил Поминальную службу в Храме Посейдона в течение пяти дней. Предполагалось, что там будут присутствовать все цари западных и восточных земель. Царь Микен, Агамемнон, вызвался произнести последнюю речь в честь погибшего.
Ужасная новость, что она беременна, наполнила дни и бессонные ночи Андромахи злостью и презрением к самой себе. Как она могла совершить такую глупость? Как боги могли наказать ее за это так жестоко?
Она пыталась убедить себя, что легла в кровать Геликаона, только чтобы последовать совету Предсказателя, прижаться теплым телом к телу умирающего, чтобы вернуть его к жизни. Но Андромаха никогда не была склонна к самообману. С того самого момента, как она увидела Геликаона на берегу в бухте Голубых сов, ей страстно хотелось оказаться рядом с ним обнаженной, коснуться своей кожей его кожи. Даже теперь, когда ужасные последствия ее поступка нависли над ее головой, словно птица, предвещающая беду, ее охватывала дрожь при воспоминании об этом.
Ее служанка, Экса, ходила по покоям и болтала, собирая ее разбросанную одежду. Она была в отличном настроении, как и всю зиму. Ее муж, которого считали погибшим вместе с Гектором, вернулся домой, и Экса была на вершине счастья. Ее ребенок был здоров, а любимый мужчина жив, поэтому весь мир светился от радости.
— Может, госпожа наденет сегодня шафрановый хитон? — спросила она. — Светит солнце, и я могу переплести ваши волосы золотой нитью. В ней будет отражаться солнце.
— Я не хочу сегодня заплетать волосы, — возразила Андромаха. — И желтый цвет слишком светлый. Принеси мне бледно-зеленый хитон.
— Госпожа, ты всегда носишь зеленый цвет, — пожаловалась Экса. — Ты видела вчера «Ксантос» в бухте? Наверное, господин Гектор навестит нас в скором времени. Желтый наряд ослепит его.
— Я не хочу его ослеплять. И он не придет. Экса выглядела смущенной.
— Почему госпожа так думает? Андромаха повернулась к ней.
— Сколько раз он посещал свой дворец, с тех пор как я поселилась здесь?
— Несколько раз. Я видела его однажды.
— Он приходил навестить Геликаона, пока меня здесь не было.
— О, я уверена, он…
— Пожалуйста, Экса, прекрати. Это устроенный брак, которого Гектор, очевидно, не хочет. Полагаю, он отправится на свою ферму, и я не увижу его до свадебного пира.
Лицо Эксы опечалилось.
— О, ты не должны так думать, моя госпожа. Гектор — удивительный мучжина. Местарес обожает его. Он рассказал мне, что Гектор считает вас самой прекрасной женщиной на свете.
— Такой красивой, что даже не может провести со мной ни одной минуты. Достаточно об этом. Ты права, давай шафрановый хитон.
Андромахе не нравился такой яркий цвет, но она знала, что, согласившись, отвлечет служанку. Экса засветилась от счастья и бросилась за одеждой.
Андромаха вышла на балкон. Он был все еще в тени, но она смогла увидеть солнечные лучи, местами осветившие город, и услышать рабочих, которые были заняты приготовлениями к Играм. Вдалеке девушка разглядела людей, возводящих насыпь вдоль ипподрома, где будут проводиться бега и гонки на колесницах. Город заполнили путешественники и соперники, желающие выиграть золото. На севере раскинулся город палаток и построенных на скорую руку хижин.
Снова подступила тошнота, и Андромаха глубоко вздохнула.
На Тере она гуляла с другими жрицами по склонам суровых гор, распевая гимны, чтобы успокоить рычащего под землей Минотавра. Теперь она почувствовала ту же опасность. Внешне она оставалась Андромахой, девственной царевной Фив, которая собиралась замуж за наследника трона Трои. Но внутри нее скрывался ее собственный минотавр, который уничтожит ее.
Когда Приам обнаружит ее неверность, он ее убьет. Царь, несмотря на свою страсть к ней, может быть безжалостным. За последние годы он приговорил к смерти нескольких своих сбившихся с пути сыновей. По отношению к ней его ярость будет огромной, потому что она отвергла его ухаживания под предлогом чести, а теперь он узнает, что это было только отговоркой. В его глазах все будет выглядеть так, словно она водила его за нос. Самолюбивый Приам не перенесет этого.
«А что я могу сделать?» — подумала девушка. Пойти к Геликаону? Сказать ему, что его сон вовсе не был сном? У нее упало сердце. Он попытается защитить ее и вызовет недовольство Приама. Сможет ли маленькая армия Дардании выстоять против мощи Трои? Она знала ответ.
Тогда Андромаха подумала о Гекторе. Она могла бы попытаться соблазнить его. Если ей повезет, он поверит, что это его ребенок. Но она отвергла эту мысль. Всю свою жизнь она верила в честность — особенно между любящими людьми. Андромаха никогда не лгала Каллиопе. Разве может брак начинаться с такой лжи? Это будет жить в ней, словно яд в сердце. Нет, теперь был только один благородный выход — идти к Гектору, готовясь ко всему, и принять то, что последует за этим по воле богов.
Вернулась Экса и помогла ей переодеться. Хитон был красивый, расшитый золотой и серебряной нитками.
— Я собираюсь прогуляться, — сказала Андромаха, когда Экса, встав на колени, завязывала сандалии девушки.
— Могу я тоже пойти?
— Нет, Экса. Ты мне сегодня больше не понадобишься. Иди домой и навести ребенка.
— Он быстро растет, — похвасталась служанка, — похоже, он будет красивым, как мой Местарес, а не таким простым и страшным, как я.
Андромаха посмотрела в круглое лицо Эксы и почувствовала, как у нее комок подступил к горлу.
— Экса, ты не простушка. Все отражается на твоем лице — твоя сила, верность, любовь и смелость.
Служанка покраснела.
— Ты говоришь порой очень странные вещи, госпожа, — сказала она. — А что насчет золотой нити в волосах?
— Нет, я хочу, чтобы они были распущенными. Служанка встала и посмотрела на огненно-рыжие волосы своей госпожи.
— Они выгорают на солнце, — критически заметила она. — В них есть золотые пряди. Надо чаще накрывать голову.
Андромаха засмеялась, ее настроение тотчас улучшилось.
— Ты никогда не бываешь довольна, Экса. То ты хочешь добавить золота в мои волосы, а потом жалуешься, что оно уже там есть.
— Госпожа знает, что я имею в виду, — возразила Экса. — Только у простолюдинок такие пряди, потому что они проводят на солнце весь день.
— Тогда мне надо было быть простолюдинкой, — вздохнула девушка. — Я прощаюсь с тобой.
У дворцовых ворот она увидела красавца Хеона, который спокойно сидел на скамейке, положив рядом свой сверкающий бронзовый щит; его доспехи блестели на солнце. Он встал, когда она подошла.
— Мы собираемся идти в гробницу?
— Нет. Мы идем на ферму Гектора.
— Это большое расстояние по такой жаре, госпожа. Можно мне взять колесницу?
— Я хочу пройтись.
Он больше ничего не сказал, и они вместе зашагали в город. Хеон надел свой шлем. Это был шлем с полным забралом, который, к счастью для Андромахи, делал их разговор почти невозможным. Хеон пробирался сквозь толпу в центр города, затем к Восточным воротам и дальше — на каменную дорогу за ними.
Хеон был прав. Пройдя такое расстояние по жаре, по самому солнцепеку, они все еще были далеко от цели своего пути. Гордость Андромахи не позволила ей признать свою ошибку, ее хитон намок от пота, а сандалии натерли ноги. Хеон посмотрел на нее.
— Если ты не возражаешь, госпожа, — сказал он, сняв шлем, — я бы передохнул немного в тени.
Она посмотрела на него и улыбнулась.
— Ты тактичный человек, Хеон, на тебе нет и капли пота. И да, спасибо, мне бы в самом деле хотелось немного отдохнуть.
Он улыбнулся ей и показал на небольшую рощу деревьев. Там находилось белое святилище. Под альковом стояла статуя женщины, которая держала в руках лук. У ее подножия лежали сухие цветы. Потянувшись, Андромаха коснулась статуи и улыбнулась. Она вспомнила о Каллиопе. Прямо за святилищем девушка услышала журчание бегущей воды. Отодвинув завесу из ветвей кустов, она нашла ручей, бегущий по белым камням. Присев, Андромаха набрала в руки воды и напилась. У воды был странный вкус, не совсем приятный. Хеон стоял рядом, держа руку на рукоятке меча.
— Ты не пьешь? — спросила она его.
— Я не хочу. Зачерпнув воды, девушка омыла лицо, затем встала рядом с Хеоном в тени деревьев.
— Чье это святилище?
— Матери борцов, Перикл построил его в честь богини Артемиды. Говорят, Перикл выигрывал в большем количестве Игр, чем все остальные люди.
— Он был троянцем?
— Нет, госпожа. Он был родом из Самофракии. Охранник потянул себя за ухо и, казалось, собирался еще что-то добавить. Затем он вздохнул и отошел от нее.
— О чем ты хочешь спросить? — произнесла Андромаха.
— Мне интересно, почему мы идем к господину Гектору без предупреждения.
— Откуда ты знаешь, что я иду без предупреждения?
— Он бы послал за вами колесницу и всадников в качестве сопровождения.
— Ты знаешь его?
Воин покачал головой.
— Он разговаривал со мной, но я не знаю его. Однако это великий человек.
— Мне все так говорят.
Хеон посмотрел на нее и улыбнулся. Улыбка внезапно сделала его похожим на мальчика.
— Мой брат служит у Гектора. Он сражался с ним при Кадеше.
— Да, да, великий воин. Я все это уже слышала, Хеон.
— Я не собирался говорить о войне, госпожа. Все знают, что Гектор — боец. Но его величие проявляется и в малом. Он знает имена своих людей, имена их жен. Мой брат не военачальник. Он однажды разговаривал с Гектором, когда они сидели у реки. Брат рассказал ему о своей беременной жене. Когда родился ребенок, Гектор послал ему золотую чашу в качестве подарка. — Хеон отвернулся. — Я полагаю, это звучит не очень значительно.
— Нет, напротив, — сказала Андромаха. — Меня бы очень удивило, если бы отец знал имя какого-нибудь своего стражника. Ему бы и в голову не пришло послать ему подарок.
Выйдя на солнце, девушка продолжила путь. Хеон зашагал рядом с ней.
Подул ветер, и несколько дождевых облаков закрыли солнце. Когда они спустились по холму, стало прохладней, по лужам, оставшимся после вчерашнего дождя, пошла рябь от ветра.
Наконец они увидели ферму и пастбища за ней. Вокруг главного здания, каменного, одноэтажного, с плоской крышей, расположилось еще три высокие постройки с широкими дверями. Одна из них была, очевидно, конюшней, а две другие, как догадывалась Андромаха, были или складами, или амбарами.
Напротив основного здания люди пытались поймать свинью, которая вырвалась из загона. Огромное животное повернулось и бросилось на них, разбрасывая всех в разные стороны. Затем оно поскользнулось на грязи, перевернулось и налетело на изгородь. В этот момент огромный человек с голой грудью, весь покрытый грязью, кинулся на свинью. Она бросилась прочь, а великан поскользнулся и въехал лицом в изгородь под громкий смех своих товарищей.
Андромаха услышала, как их смех разносится ветром, и ей стало легче на сердце. Когда она и Хеон спустились с холма, мужчины встали полукругом вокруг свиньи, пытаясь загнать ее обратно за изгородь. Но она снова побежала на них. В этот раз покрытый грязью великан прыгнул удачнее, его огромные руки схватили свинью за плечи. Она хрюкала и сопротивлялась, но он держал ее. Удивительно, что потом он встал на ноги, держа эту огромную свинью на руках. Скользя по грязи и шатаясь, он вошел в загон.
Другие схватились за изгородь, возвращая ее на место. Великан бросил испуганную свинью, повернулся и побежал обратно к изгороди. Свинья тотчас бросилась за ним. Человек достиг изгороди раньше разъяренного животного и перепрыгнул через нее. Он приземлился в скользкую лужу грязи и упал. Снова раздался смех. Великан сел, пытаясь стряхнуть грязь с лица и волос. И тут он увидел Андромаху.
Гектор медленно встал на ноги.
— Это неожиданный и приятный сюрприз, — сказал он. Андромаха ничего не ответила.
Она мысленно вернулась в жилище ясновидящего Эклида, который предсказал ей три великих любви в жизни. Первой был Геликаон. Второй — Дуб.
— А как я его узнаю? — спросила тогда девушка.
— Он встанет из грязи, его тело будет испачкано грязью свиней.
У Андромахи пересохло во рту, закружилась голова. На нее нахлынула уже знакомая тошнота.
— Нам нужно поговорить, тебе и мне, — с трудом произнесла она.
Глава 17
Выбор Андромахи
Андромаха ждала в прохладной комнате, окна которой были закрыты из-за ярких солнечных лучей. Молодая служанка принесла ей чашу с фруктами и кувшин воды. Кусочки желтых фруктов плавали на ее поверхности. Девушка наполнила чашу и протянула ей. Андромаха поблагодарила ее. Девушка была стройной и красивой, с большими голубыми глазами. На минуту она напомнила ей Каллиопу.
— Ты очень красивая, — сказала она девушке, погладив ее по лицу.
— Спасибо, госпожа, — ответила служанка, и Андромаха увидела, что ее зрачки расширились.
«Как странно! — подумала Андромаха. — Вот я здесь, собираюсь встретиться лицом к лицу с моей судьбой — и меня охватывает желание заключить в объятия служанку». С тихим вздохом она отвернулась от девушки и осмотрела комнату. Мебель была простая, без всяких украшений. В комнате стояли три длинные кушетки и пять глубоких кресел. На каменном полу лежал огромный ковер, украшенный осенними цветами. Несмотря на скромность обстановки, в комнате царила приятная атмосфера. Если бы у нее на сердце не было тяжелого груза, это место могло бы ей понравиться.
Андромаха сделала несколько глотков воды, пытаясь придумать, что сказать, когда троянский царевич вернется из ванной. Но у нее в голове все смешалось, вспыхивали разрозненные образы. Вот Геликаон кричит в бреду, Каллиопа танцует в Ночь Артемиды, она сама стоит в верхней галерее мегарона и стреляет в микенцев… Столько всего произошло за последние несколько месяцев!
И вот теперь это. «Видение оракула, должно быть, неправильно истолковано», — подумала она. Да, он видел этот момент — вне всякого сомнения — и каким-то образом, наверное, ощутил силу чувств Андромахи. Но Гектор не мог быть великой любовью ее жизни. Ее кровь не бежала по венам быстрее, когда она смотрела на него, ей не хотелось коснуться его, быть рядом с ним, чувствовать его губы на своих губах.
Подойдя к дальней стене, она посмотрела на щит, висящий там. Это был старый щит — черная шкура вола, натянутая на деревянный каркас. А в центре — рисунок белого цвета: олень в прыжке.
— Он принадлежал фракийскому мятежнику, — сказал Гектор, входя в комнату. — Он отдал его мне. Щит мне понравился. Простой и хорошо сделан.
Девушка повернулась к нему. Его золотые волосы были влажными после ванной, теперь троянский царевич был одет в тунику светло-золотистого цвета. На секунду ей показалось, что большая комната сузилась: вблизи размеры его тела устрашали.
— Ты двигаешься очень тихо для крупного человека.
— Я научился тихо ходить среди женщин, — ответил он, застенчиво улыбаясь.
— Или не ходить среди них вовсе. Он отвел глаза.
— Я прошу прощения, Андромаха. Я пренебрег тобой.
— Это не важно. Я здесь, чтобы попросить тебя освободить меня от обязанности выходить за тебя замуж.
Он ничего не сказал, наполнил кубок водой и выпил. Молчание затянулось. Андромаха не знала, чего ожидать, но решила, что последует какой-нибудь резкий ответ. Вместо этого Гектор печально улыбнулся и подошел к кушетке.
— Сядь, — попросил он мягко. — Давай немного поговорим.
— О чем?
Троянский царевич грустно посмотрел на нее, а когда он заговорил, в его голосе прозвучало сожаление.
— Если бы это было так просто, я бы выполнил твою просьбу в ту же секунду. Ты прекрасная, храбрая женщина, ты заслуживаешь большего, чем я могу предложить тебе. Но этот союз задуман не мной, а Гекубой и Приамом. Я так же связан их волей, как и ты. В этом мы не можем избежать нашей судьбы, Андромаха.
— Вопрос не в том, чтобы избежать судьбы, — сказала девушка. — Я не могу выйти за тебя замуж.
Он посмотрел на нее, и она почувствовала силу взгляда его голубых глаз.
— Ты любишь другого. Я могу это понять. Немногие женщины царского происхождения выходят замуж за тех, кого любят.
— Да, я люблю другого, — Андромаха глубоко вздохнула, — но дело не в этом. — Наступил подходящий момент, и она не могла больше откладывать. — Я беременна.
Ее зеленые глаза дерзко смотрели на него, ожидая вспышки гнева. Но гнева не последовало.
— Отец не терял времени даром, — сказал он. — И теперь ты знаешь о стыде Гектора.
Он не посмотрел на нее, а глубоко вздохнул и наклонился вперед.
— Я встречался со многими опасностями в жизни и видел много страшного, но этот момент худший. Конечно, я могу понять, почему ты не хочешь выходить за меня замуж. А кто бы захотел?
Андромаха сидела молча какое-то время. То, что он подумал, что отец ребенка — Приам, было очевидно, но остальное ставило ее в тупик. Пройдя через комнату, она села рядом с ним.
— Я никогда не спала с Приамом, — призналась девушка. — Я отказалась ему в его посягательствах.
Тогда Гектор повернулся к ней, не сводя своих голубых глаз с ее зеленых.
— Тогда кто отец?
Вопрос был задан мягко. Она сидела рядом с человеком невероятной физической силы, но не чувствовала никакой угрозы, исходящей с его стороны. Вместо этого ей было хорошо рядом с ним, и ее это удивило. Обдумывая и строя планы по поводу их встречи, она не ожидала, что будет чувствовать себя… в такой безопасности. Все напряжение покинуло ее; сидя тихо в темной комнате, она рассказала о болезни Геликаона, словах Прорицателя и своем глупом поступке, когда она разделила с ним постель. Он спокойно выслушал ее.
— Так ты любишь Геликаона?
— Да.
— И он любит тебя?
— Он сказал, что любит, когда мы оба думали, что ты погиб.
— И он женился на Халисии. Как глупы эти знатные люди! Он знает о ребенке?
— Нет. И не узнает. Геликаон лежал в бреду и считает, что ему все приснилось. Он не помнит о том, как мы были вместе.
А затем стены ее сопротивления превратились в пыль, на нее нахлынуло невероятное отчаяние. Потекли слезы, и Андромаха зарыдала. Гектор наклонился к ней и прижал ее к себе. С тех пор как отец держал ее на руках, когда она была ребенком, Андромаха не чувствовала себя такой защищенной. Гектор ничего не говорил, просто спокойно обнимал ее, его рука нежно гладила ее по спине, словно маленькую.
Вскоре девушка прекратила рыдать, только прерывисто дышала.
Лишь тогда Гектор заговорил.
— Приам не должен этого узнать, Андромаха. Я люблю его, но он замурует тебя в стену заживо или запечатает в бочку и бросит в море. Его гнев ужасен, а наказания жестоки. Но я не знаю, как мы сможем его одурачить.
— А ты все еще хочешь жениться на мне?
Гектор улыбнулся ей.
— Не могу представить для себя большей чести.
Она с облегчением вздохнула:
— Тогда проблема решена. Свадьба состоится очень скоро. Я забеременела недавно, и никто не будет задавать вопросы, если я рожу ребенка на несколько дней раньше.
— Проблема не решена, — печально покачал головой сын царя. — Отец поймет, что ребенок не от меня.
— Как?
Гектор отстранился от нее.
— Ты разве не знаешь? — он закрыл глаза и отвернулся. — Я очень боялся этого момента, — сказал воин. — Это тяжелый груз на моем сердце, это преследует меня во всех моих снах.
Андромаха взяла его за руку.
— Если я стану твоей женой, то я буду хранить тебе верность. Ничто, сказанное тобой, не покинет этой комнаты.
Какое-то время он молчал. Затем подошел к столу и налил себе кубок воды.
— Я бы охотней встретился с вооруженными воинами, чем продолжил этот разговор, — признался Гектор.
— Тогда не продолжай, — успокоила его Андромаха, — я не хочу причинять тебе боль.
— Нет, об этом нужно поговорить. Может, я и не мужчина, но я не трус.
Повернувшись к кушетке, он сел рядом с ней.
— Два года назад меня ранили, я чуть не умер. Удар копья пришелся мне в пах. Я выздоровел, но кое-что жизненно важное было потеряно для меня, — он глубоко вздохнул. — Я не могу иметь детей, Андромаха, не могу даже войти в женщину. Только Приам и лекарь знали об этом, и Приам задушил его. Он не мог позволить, чтобы кто-нибудь узнал о позоре его сына.
Андромаха посмотрела на него, ее собственные страхи и печали отошли на второй план по сравнению с его горем.
— О мужчине нельзя судить по размеру его члена, — сказала она. Гектор резко повернул голову, и девушка увидела удивление, написанное на его лице.
— Да, — улыбнулась Андромаха, — даже жрицы знают вульгарные слова. Одноглазая змея, красное копье, плюющая змея. Послушай меня, Гектор, если я и не знала этого до сегодняшнего дня, то теперь я знаю, что ты прекрасный мужчина. И я сожалею о твоей потере, потому что понимаю, как мужчины ценят эту часть своего тела, хвастаясь ее размером и толщиной. И я не буду врать тебе. Но и ты пойми меня: я лучше выйду замуж за мужчину с сердцем, который заботится о других людях и будет любить моего ребенка, чем за равнодушного идиота с толстым членом. Ты не мужчина? Это чепуха.
Он повернулся к ней и, взяв за руку, поднес ее к губам.
— Я благодарю тебя за это, — прошептал Гектор. — Ты была очень добра ко мне.
— Нет, нет, — покачала головой девушка. — Не думай, что я пытаюсь угодить тебе. Я Андромаха, и я говорю правду. Посмотри в мои глаза, Гектор, и скажи мне, видишь ли ты там ложь.
Она посмотрела на него и увидела облегчение, отразившееся на его лице.
— Нет, — признался он наконец. — Я вижу, что ты говоришь правду.
— Ты позволишь мне решить эту проблему и не будешь спрашивать о том, что я собираюсь делать? — спросила его девушка.
— Да, я доверяю тебе, — сказал он.
— Хорошо. Тогда прикажи запрягать колесницу, чтобы отвезти меня в город. А завтра я перееду сюда. Чтобы мы могли посидеть, поговорить и узнать друг друга.
Какое-то время спустя, когда они стояли рядом с повозкой, Гектор взял ее за руку.
— Я буду тебе хорошим мужем, Андромаха из Фив, — сказал он.
— Я знаю, Гектор из Трои, — ответила девушка. У нее на глазах показались слезы. — Ты будешь моим Дубом, — произнесла она дрожащим голосом.
Приказав вознице доставить ее и Хеона к воротам дворца Приама, девушка села на свое место. Хеон, очевидно, почувствовав ее желание побыть одной, не произнес ни слова за всю дорогу. Добравшись до дворца, Андромаха приказала Хеону подождать ее, затем прошла через мегарон и велела служанке сообщить Приаму, что она хочет видеть его по очень важному вопросу.
В этот раз ее не заставили ждать.
Приам находился в покоях царицы. Он встал, когда девушка вошла, и подождал, пока служанка удалилась.
— Что за срочное дело? — спросил царь Трои.
— Я виделась с Гектором, — ответила Андромаха, и ее поразило физическое сходство между этими двумя мужчинами. Приам был не так крепко сложен, как его сын, но форма его лица и сила взгляда были почти такими же, как у Гектора.
— И?
— Я теперь понимаю, почему ты преследуешь меня.
— Он рассказал тебе? Ему, должно быть, было трудно на это решиться. Итак, почему ты здесь?
— Ты знаешь, почему, царь Приам! — воскликнула она со злостью в голосе.
— Ты хочешь расторгнуть помолвку?
— Нет. Если бы я сделала это, то меня бы не было в живых. Я бы умерла, как лекарь, который лечил его.
Он кивнул.
— Ты умная женщина.
— Я исполню твое желание, царь Приам, но у меня есть условия.
— Назови их. Я выполню их все.
Она увидела страстное желание в его глазах и раскрасневшееся лицо.
— Я буду приходить в твою постель только один раз в месяц во время полнолуния. Я буду делать это до тех пор, пока доктор не подтвердит, что я понесла. После этого ты никогда не будешь пытаться затащить меня в постель снова. Ты согласен?
— Я согласен, — он рассмеялся, раскрывая ей свои объятия. — Так иди ко мне, Грозовой щит.
И она шагнула навстречу ему.
Глава 18
Страх Каллиадеса
Рабочие трудились всю ночь при свете факелов, чтобы завершить приготовления к Играм. Большая площадка земли была выровнена и утоптана, чтобы сделать стадион для бегунов, метателей копий, прыгунов, кулачных бойцов и борцов. В четырехстах шагах к западу от стадиона расположился длинный ипподром с высокой насыпью, на которой разместились скамейки и места для привилегированных зрителей. Здесь будут проводиться гонки на колесницах. На ипподроме возвели помост для главных судей — с замысловатыми креслами из железа и дерева, украшенного золотом. Второй, точно такой же помост построили на стадионе. При организации Игр сын царя Полит столкнулся с трудностями. Никто не знал, сколько людей захотят принять участие в соревнованиях и сколько зрителей придут на это посмотреть. Сначала Полит подумал, что в Трою прибудет несколько сотен атлетов. Но уже приехало больше тысячи. А что касается тех, кто захочет насладиться этим зрелищем, то, по приблизительным подсчетам, их будет от шести до шестнадцати тысяч. Потом даже эти цифры начали выглядеть сомнительными.
Полит шагал взад-вперед перед меньшим судейским помостом на стадионе. Утренняя заря еще не забрезжила на горизонте, шли последние приготовления; плотники устанавливали на место ряды скамеек, рабочие тащили длинные столы или поднимали льняные навесы, чтобы знатные люди могли наблюдать за Играми, находясь в тени.
«Шестнадцать тысяч!» — Полит потер виски. Головная боль не покидала его последние пять дней. Шестнадцати тысячам людей нужно есть, испражняться; их нужно было обеспечить запасами воды в жаркий полдень. Для простого народа вырыли отхожие ямы, но для знатных мужчин и женщин построили специальные здания, где они могли бы испражняться в горшки, как цивилизованные люди.
Полит обошел стадион, пройдя через колоннаду нового палестра, где будут готовиться к соревнованиям атлеты. Скрытые от взглядов толпы, они могли бы обсудить тактику боя со своими тренерами, нанять массажистов или принять холодную ванну. Здесь также были две комнаты Асклепия, где лекари смогут помочь раненым в наиболее опасных случаях. Здесь будут накладывать швы на лица бойцов, будут вправлять переломы возничих колесниц. Самое больше количество ран будет получено во время гонок на колесницах. «Не столько от столкновений, — отлично понимал Полит, — сколько от резких поворотов». Путь колесниц проходил между двумя крепкими столбами. Чтобы сократить расстояние, опытный возница направит лошадей между ними, предоставив другим объездной путь. Это очень опасный момент. Два года назад во Фракии Полит был свидетелем одного страшного несчастного случая. Креунос, возница, известный своим мастерством, шел впереди, но не вписался в поворот. Ступица его колеса ударилась о столб, ось сломалась, а колесница взлетела на воздух. Запутавшегося в поводьях Креуноса протащило по всему пути. Лошади взбесились, а Креунос налетел на перила, отделяющие толпу от ипподрома. Его правая нога была почти оторвана, он умер через несколько дней.
Читать бесплатно другие книги:
