Цирк уродов Блэксмит Джек

Глава 8

Ночь живых мертвецов

Хэллоуин вступил в свои права, и вечерний город наполнился нечистью. Поодиночке, но в основном группами, по улицам бродили упыри, оборотни и тролли. Они стучались в двери, собирая жертвы, с помощью которых люди пытались откупиться от сил зла и умилостивить злых духов.

— Мамочка, ну, давай еще в один дом зайдем. — Маленькая девочка в костюме ведьмы просительно подняла подрисованные черной тушью бровки.

Симпатичная женщина, затянувшись тонкой сигаретой, устало ответила:

— У вас и так кульки полные.

— Конфет много не бывает, — авторитетно проговорил толстенький мальчик, наряженный пиратом. В правой руке он держал игрушечную саблю, а в левой — надкушенную шоколадку.

— Ну ладно. — Мама взъерошила ему волосы и улыбнулась — Еще один дом.

— Ура! — взмахнул саблей мальчик. — Кошелек или жизнь, тысяча чертей!

— Не ругайся.

— Ой, мама, смотри! Какой страшный у него костюм!

Женщина проследила за взглядом дочки.

На другой стороне пустынной улицы, в тени деревьев, стоял человек. Освещения, чтобы рассмотреть его лицо, было недостаточно, но и того, что можно было увидеть, хватало. Человек был огромного роста и действительно выглядел пугающе: длинный плащ с прорехами обрисовывал крупный квадрат туловища. Одна рука лежала в кармане этого плаща, вторая, опущенная вдоль тела, почти достигала колен. Эта рука неестественной длины, а также высокий конический череп вызывали смутное беспокойство.

По спине женщины пробежал озноб. Темный силуэт напоминал ей гигантскую гориллу с Черного континента, родившуюся в синих горах, среди душных джунглей Африки, и каким-то чудом очутившуюся в центре Чикаго. Но самым жутким было то, что, похоже, это не был грим. Человек (или что оно там такое?) действительно так выглядел!

Женщина помахала рукой, заставив себя улыбнуться:

— Добрый вечер!

Человек молчал. Он просто смотрел на них.

Женщина отшвырнула сигарету и взяла детей за руки, крепко сжав их пальцы.

— Пошли отсюда, — сказала она. — Быстро. Нам пора домой.

— Ну, ты же обещала, — заныла девочка.

— Я кому сказала?!

Оглядываясь, испуганная мать буквально потащила детей в сторону парковки. Человек в плаще проводил их взглядом. Затем вытащил руку из кармана. Свет фонаря сверкнул на лезвии огромного тесака для рубки мяса.

В окно патрульной машины уткнулось мерзкое рыло со свисающими струпьями гниющей кожи. Анджей Новак, читавший газету, отпрянул, чуть не перевернув бумажный стакан с кофе, стоящий у него на коленях, и выругался по-польски:

— Пся крев, чтоб ты в аду сгорел!

— С праздником, офицер!

— Я тебя сейчас мордой положу на капот — вот тогда у тебя праздник начнется!

— Извините, офицер!

— Проваливай, пока я добрый.

Напарник Анджея, огромный толстяк Нил Галлиман, расхохотался:

— Ты бы видел себя — чуть пистолет не выхватил!

— Дурацкие шутки, — буркнул Анджей.

— Ты вообще какой-то нервный стал, как тебя из детективов разжаловали. — Увидев, как сверкнули глаза поляка, Галлиман решил сменить тему: — Что ты там вычитал?

— Да про этот праздник пишут.

— Так почитай вслух, все равно делать нечего.

Анджей приоткрыл окно, плюнул в ночной Чикаго и снова раскрыл газету:

— «Именно в этот день, который соответствует нашему 31 октября, древние кельты отмечали свой главный праздник — Самхэйн».

— Бред какой-то, кому это интересно? Кто такие эти кельты?

— Ты сам попросил читать вслух, — раздраженно бросил Анджей.

— О’кей, о’кей… — поднял свои широкие ладони Нил.

— Так… «Согласно легенде, в эту ночь открываются ворота между прошлым и будущим, лето сменяется зимой, день — ночью, жизнь — смертью. Устраняются все границы между материальным и сверхъестественными мирами. Лишь на одну ночь в году открываются ворота, на охране которых стоят демоны».

— Охренеть можно, — сказал Галлиман, доставая из картонной коробки чизбургер.

— «Опасность, связанная с приходом ночи Самхэйна, в том, что барьер, разделяющий мир людей и мир волшебных существ, становится в эту ночь призрачным».

— Посмотри на это волшебное существо!

Анджей оторвался от статьи и проводил взглядом девушку, одетую в черное платье ведьмы. Юбка едва прикрывала упругую попку и вовсе не скрывала длинных ног. Две упругие грудки подпрыгивали в такт стуку высоких каблуков.

— Я бы ей вдул! — хохотнул Галлиман.

Галантный вампир, одетый в черно-красную накидку Дракулы, приоткрыл ведьме двери ночного клуба, и оттуда на миг вырвались разноцветные сполохи дьявольского огня дискотеки, сопровождаемые адским грохотом музыки.

— Давай, читай дальше про свои ворота…

— «И демоны могут попасть в наш мир…» Иди ты на хрен, Галлиман, тебе ведь не интересно.

— Давай, давай, расскажи мне про демонов. Где они попрятались? Ха-ха.

Анджей не ответил. Хотя мог сказать, что настоящие демоны, не скрываясь, стоят на улицах Южных кварталов, налево и направо торгуя райским наслаждением. Хотя люди, поддавшиеся соблазну, очень быстро понимали, что вместо обещанного Эдема попали в самый настоящий Ад.

Анджей знал это наверняка.

Последние семь лет Отмороженный Поляк, как его с опаской называли не только наркоторговцы, но и сослуживцы, провел на улицах Черного Чикаго, ведя настоящую войну с «уличными фармацевтами». Двухметровый, широкоплечий, с лицом, словно вытесанным из камня, Анджей наводил ужас на уличных дилеров, знавших, что он без колебаний применяет грубую силу, а если надо, то и оружие.

По улице прошла компания ребятишек в ярких костюмах монстров из популярных комиксов, отправляясь по соседским домам собирать сладости. Нил показал на них толстым, словно сосиска, пальцем:

— И чем тебе праздник не нравится? Детишки дурачатся, молодежь веселится.

— А ты знаешь, что обычай посещать дома на хеллоуин символизирует мертвых в поисках еды?

— Иди ты! — Нил испуганно вытаращил на него глаза, но тут же снова расхохотался: — Где ты этой мути начитался? Восстание живых мертвецов! О, смотри какой демон!

К дверям клуба направлялся парень в кожаном фартуке с ужасной маской на лице. В руках он держал бензопилу.

— Смотрел этот фильм? — спросил Нил, вытирая выпачканные кетчупом пальцы салфеткой. — «Техасская резня бензопилой»?

— Который? — спросил Анджей. — Семьдесят четвертого года или новый?

— Я не знал, что их два. Ну, этот, новый. Надо же было режиссеру такой бред выдумать!

— У этого бреда был прототип, — заметил Анджей. — Серийный маньяк Эдвард Гейн. Последнюю жертву он прикончил в тысяча девятьсот пятьдесят седьмом году.

— Вот дерьмо! — Галлиман с досадой покрутил головой и посмотрел в глаза напарнику: — Что у тебя за натура такая — настроение портить?

— Я не знал, что ты такой чувствительный, — довольно усмехнулся Анджей. — Хочешь еще поговорить о кинематографе?

— Смотри, это же Джейсон, «Пятница 13»! — воскликнул Нил, показывая на парня в хоккейной маске и с широким тесаком в руке. — Надеюсь, тесак у него пластмассовый.

— Иди, проверь.

— После бесед с тобой мне страшно выходить из машины.

– Пятый! Пятый! — раздалось вдруг в переговорном устройстве.

— Да, мэм? — взял его в руки Галлиман.

– Драка с применением холодного оружия, соседи слышали крики о помощи. Адрес: пересечение Шеридан-роуд и Окдэйл-авеню, дом семнадцать-пятнадцать.

— Сбылась твоя мечта, Галлиман, — заводя машину, сказал поляк, — кто-то решил поиграть на хеллоуин в Майкла Майерса.

Выключив сирену, они зашли в подъезд.

Там стояла тишина. Поднимаясь на второй этаж, Анджей расстегнул защелку кобуры и погладил рукоятку табельного оружия. Галлиман недовольно покосился на него, но ничего не сказал. Он знал, что Новака понизили в должности именно из-за открытой им стрельбы в Южном квартале, где он убил одного и ранил двоих чернокожих. Оружия, которым, по словам Новака, его собирались убить, обнаружено не было. После этого политики из числа нацменьшинств подняли вой на тему: «Почему снова и снова жертвами полицейского беспредела становятся чернокожие парни?!»

Правда, убитый был известным наркоторговцем, что полиции удалось доказать, пусть и не без труда. Но Отмороженного Поляка все равно перевели из Центрального отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков на низовую должность простого патрульного.

Анджей никогда не брал взяток. Его уважали на улицах. Его боялись самые дерзкие наркодилеры. Именно поэтому полицейский почувствовал себя преданным. Но ему пришлось стиснуть зубы. Анджей промолчал, чтобы не доводить дело до полного увольнения, так как не мыслил свою жизнь вне полиции. Его предупредили, чтобы он даже не думал дотрагиваться до пистолета, пока не забудется вся эта история.

Но сейчас, увидев на ступенях окровавленные следы чьих-то огромных ботинок, Анджей без раздумий выхватил из кобуры автоматический «глок» калибра девять миллиметров.

Придерживая для надежности оружие левой рукой, полицейский выставил его перед собой. Хрен кто-то застрелит его или засунет нож, как это хотел сделать Черный Джек! Скорее он загонит в гроб очередную мразь, которая только по недоразумению зовется человеком. Солидные похороны со звездно-полосатым флагом поверх гроба и оружейным салютом выглядят красиво только в кино. На деле ты уходишь в небытие, а ублюдки, торгующие смертью, скалят зубы и снова выходят на улицы.

Галлиман, поколебавшись, тоже вытащил пистолет и, включив рацию, вызвал подкрепление.

На лестничной площадке обе имеющиеся там квартиры были открыты. Одна из дверей, словно снесенная тараном, валялась в коридоре. Анджей осторожно заглянул сначала в одну квартиру — пусто, затем в соседнюю…

Открывшаяся картина была настолько жуткой, что даже видавшие разные проявления человеческой жестокости полицейские испытали самый настоящий шок.

Забрызганная кровью квартира кричала от ужаса.

Первый труп, раскинув руки, лежал у порога. Вывернутая под неестественным углом голова с закатившимися под веки глазами была почти полностью отделена от тела, держась на чудом не перерубленном позвонке.

Галлиман несколько секунд смотрел на труп, затем перевел взгляд в глубь квартиры. От такого количества крови у него закружилась голова, чизбургер вступил в схватку с газировкой, и желудок решил выставить обоих вон. Нил выскочил на лестницу и, зажав рот рукой, исторгнул сквозь пальцы на ступени непереваренный сэндвич.

Анджей сглотнул комок, возникший в горле, сделал над собой усилие и, перешагнув через мертвое тело, вошел внутрь.

— Матерь Божья…

Гостиная представляла собой место самой настоящей кровавой бойни: второй труп, с разрубленной грудной клеткой и вспоротым животом, лежал возле перевернутого стола, глядя застывшими, выпученными от ужаса глазами на полицейского. Кишки вывалились на пол, но левая рука крепко сжимала их, словно покойный пытался запихнуть их обратно. Рот мертвеца был широко раскрыт в безмолвном крике.

Волосы на голове Анджея встали дыбом.

Ноги третьего тела выглядывали из кучи белья, сваленного на него из шкафа, который тоже напоминал выпотрошенный деревянный труп. Вообще вся квартира была перевернута вверх дном. И всюду кровь, кровь, КРОВЬ!

На улице послышалось уханье подъехавших полицейских машин. На потолке заплясали красно-синие вспышки мигалок, приглушенные немытыми оконными стеклами.

«Господи, кто способен на такое?!»

Анджей перевел взгляд с трупов на валяющиеся ящики. Раскрытый шкаф. Разбитый телевизор. Бумаги на полу. Его посетила первая трезвая мысль: «Кем бы ни был этот мясник, он что-то искал».

В коридоре послышался топот, и квартира вмиг наполнилась людьми в форме.

Приземистый и широкоплечий капитан Эндрю Томсон прикурил сигарету и строго посмотрел на Анджея из-под густых, начинающих седеть бровей. Капитан знал, где и кем работал поляк до недавнего времени.

— Когда подъезжали — никого не видели?

— Нет, сэр.

— Что во второй квартире?

— Там тоже все перевернули вверх дном, но «жмуров» нет.

В комнату вошел бледный Галлиман. Он вытер платком вспотевший лоб, стараясь не смотреть на трупы. Эндрю Томсон с неудовольствием посмотрел на него и выпустил в его сторону густое облако дыма. Затем спросил у одного из полицейских:

— Проверили, кто во второй квартире живет?

— Денис Грачев. Украинец. Есть «грин-карта». В квартире много инструментов, по-видимому, парень работает на строительстве.

— Где он сейчас?

— Неизвестно. Но мы нашли его чеки. Сейчас Билли вызвонит его босса и узнает, где может быть этот Грачев.

— Узнайте, с кем он работает, с кем дружит. Найдите, если есть, фото его друзей.

— Да, сэр!

Анджей подумал, что сейчас стоило бы проверить русские рестораны. Если этот украинец не причастен к убийству, то наверняка отдыхает в одном из них. Хотя откуда об этом знать коренному американцу? Высказать Томпсону свою версию или проехаться по ресторанам и самому найти этого парня?

Он тут же осадил себя: «Тебе что, заняться больше нечем? Теперь твоя работа — останавливать нарушителей за превышение скорости».

— Вот фото, сэр!

— Молодец, Билли.

Капитан прищурил глаза и перебросил пачку фотографий Анджею:

— Просмотри. Скорее всего, это его напарник, с которым он на стройке работает.

Поколебавшись, Анджей незаметно сунул одну из фотографий себе в карман. На ней украинец стоял в обнимку со здоровым мужиком на фоне недостроенного дома.

На улице послышались громкие голоса. Томсон, подойдя к окну, оскалился:

— «Пятый канал», мать их! Если кто-то пустит сюда телевизионщиков — шкуру спущу! И вообще, какая сука спускает им информацию еще до того, как о ней узнаю я?

Он повернулся к Галлиману:

— Кто звонил в полицию, уже выяснили?

— Да, капитан. Сосед снизу, он первый услышал крики.

— Допросили его?

— Он латинос. Нелегал. По-английски не понимает.

Томсон, не оглядываясь, рявкнул через плечо:

— Карлос!

За спиной капитана тут же возник невысокий худощавый полицейский с гривой черных волос и тонкими усиками над верхней губой:

— Да, капитан?

— Поговори со свидетелем, он тоже мексиканец.

— Он из Колумбии, сэр.

— А там на каком языке разговаривают? — строго посмотрел на подчиненного капитан.

Карлос молча исчез. Томсон вдруг прищурился и, присев на корточки, выудил из вороха одежды и бумаг два паспорта. Пальцы, туго затянутые в черные кожаные перчатки, перелистали окровавленные страницы:

— За-лиз-ко… Чу-мач-ен-ко… — с трудом прочитал капитан. — Гребаные русские!

Анджей глянул на документы и, не трогая их, сказал:

— Они украинцы.

— А мне один хрен. Могу поспорить, ты тоже колумбийца от мексиканца не отличаешь. Так, а кто же третий покойник? А, вот он. — Он поднял еще один паспорт: — Та-ак… Станислав Новак. Ну и имена у этих украинцев.

Анджей резко выхватил из рук капитана документ, надеясь, что происходящее окажется глупой ошибкой, невероятным совпадением. Прочитал, не веря своим глазам, и тяжело задышал. Комната закружилась у него перед глазами.

— В чем дело?

Анджей подбежал к третьему телу и, не обращая внимания на протестующий крик медэксперта в синих медицинских перчатках, сбросил наваленное сверху белье. Перевернул труп на спину. Скрипнув зубами, поляк издал такое угрожающее рычание, что нагнувшийся к нему эксперт в ужасе отшатнулся.

Он какое-то время смотрел на изуродованное лицо, затем накрыл труп простыней и, не говоря ни слова, вышел из квартиры. Ошарашенный капитан молча смотрел ему вслед.

Сдерживая бушующую в груди ярость, Анджей спустился по лестнице на первый этаж, подошел к Карлосу и спросил:

— Расскажи, что тебе сказал свидетель.

— Да бред какой-то говорит, — развел руками Карлос и отвернулся от маленького паренька с остекленевшими от страха глазами.

— Расскажи, — терпеливо повторил Анджей.

— Он услышал, как наверху выбили дверь в пустую квартиру. Потом на лестничную клетку вышел сосед из этих…

— Украинцев?

— Да. И начал на кого-то возмущенно кричать. Затем неизвестный — или неизвестные — зашли к соседям. Раздались страшные вопли. Хосе позвонил в полицию.

— Он видел кого-то? — не выдержал Анджей. — Кто это был?!

— Чего ты орешь? — удивился Карлос. — Дальше и начинается бред. Хосе говорит, что через дверной глазок увидел огромного мертвеца.

— Что значит — мертвеца?

— У него не было губ, а лицо выглядело, словно он пролежал под землей долгое время. И по лестнице уходил не спеша. А еще…

— Ну?!

— В его спине торчал кухонный нож.

Свидетель снова забормотал на испанском языке, заикаясь от волнения.

— Что он еще говорит?

— Повторяет, что это был мертвец. А мертвеца невозможно убить.