Lady Покер Селиверстов Олег

– Все в порядке, уже не сержусь. Тем более что вокруг такая ночь.

– Я знала, что ты настоящий мужчина.

(Что-то последнее время мне перестала нравиться роль благородного рыцаря Ланцелота.) Элизабет вдруг остановилась:

– Мистер Джек, ты веришь в сказки?

– Наверное, нет.

– Что значит «наверное, нет»? Можно или верить, или не верить. Вот я верю! Верю всем этим рассказам из глянцевых журналов. Верю в розово-сиреневую мечту, в сказку с добрым принцем и счастливым концом. Но, чтобы такая сказка сбылась, нужны деньги, много-много денег.

– Может быть, – кивнул я. Спорить не хотелось.

– Деньги – это свобода и независимость. Но когда постоянно твердят, что надо долго и упорно пахать, чтобы обрести богатство, меня охватывает жуткое уныние. Прямо депрессняк какой-то. Ну зачем мне деньги в старости?

– Не знаю. Завещать в монастырь, например.

Ее громкий смех звякнул о золото листвы.

– А сколько ты хотела бы заработать? – спросил я.

– Тысяч сто-двести евро – на них уже можно начать свое дело, например, открыть ресторанчик.

– У тебя же, вроде, перспективная профессия, адвокаты неплохо получают…

– Некоторые – даже очень неплохо! – воскликнула Элизабет. – Но, если честно, я не горю желанием всю жизнь сидеть в судах и разбираться в исках, это так нудно. Бизнес – гораздо интереснее. И быстрее. Как у тебя: акции, инвестиции… Думаю, у меня бы получилось.

Аллея закончилась. Мы развернулись и пошли обратно. По дороге слева от аллеи с ревом пронеслись несколько мотоциклистов. Элизабет вздрогнула и еще крепче прижалась к моей руке.

– Я обязательно добьюсь успеха – если не в этот раз, то в следующий, и не к старости, а очень скоро, вот увидишь.

– Конечно, добьешься.

– Нет, мистер Джек. Ты даже не представляешь, на что я готова пойти ради денег! – яростно прошептали ее губы, обжигая мою щеку горячим дыханием.

– Пошли скорее, что-то холодно, – мне почему-то стало немного жаль Элизабет и захотелось погладить ее по голове.

– Извини, что я опять напросилась к тебе в гости, но у меня нет родителей. Давно умерли. – Она вздохнула. – Я живу с дядей. Он хороший, но иногда мы не ладим.

Мы сели в машину. Автомобиль тронулся. Золотая аллея осталась позади, скрытая бетонными коробками зданий. «Шевроле» осторожно пробирался по ночным улицам, избегая больших площадей. Город притих, пытаясь выспаться перед понедельником. Элизабет задремала. Свет фар встречных авто отражался в клепках кожаной куртки и угасал, запутавшись в ее волосах, раскинувшихся на спинке сиденья.

Когда мы подъехали, я помог сонной девушке выйти из машины. До подъезда она дошла сама, но на лестнице пришлось поддерживать ее. Она обвила мою шею руками и пробормотала что-то про деньги и про покер. От ее волос пахло духами и табачным дымом. Мы поднимались по ступенькам. Я, словно голодный волк, чувствовал близко кровь, разогретую алкоголем и танцами. И был уверен, что стоит повернуть девушку и впиться губами в губы, она не станет сопротивляться. Я сжал до боли связку ключей в кармане плаща.

– Можно, я лягу прямо в джинсах? – сказала Элизабет с полузакрытыми глазами, когда мы добрались до квартиры и вошли внутрь.

– Как вам будет угодно, миледи.

Она сняла сапоги и куртку и прошлепала в зал. Повесив на вешалку плащ, я пошел за ней.

– Если деньги не вернут, я их выиграю… Выиграю в покер… Ты меня научишь… – бормотала она, лежа на диване и проваливаясь в сон. – Научишь, как блефовать?

– Да. Спи.

Я принес одеяло и укрыл ее. С улицы донеслось приглушенное урчание, похожее на звук подъехавшего мотоцикла. Вот черт, не хватало еще разборок с ревнивым бой-френдом… Я досадливо поморщился и выглянул в окно. Вдоль вереницы машин, уткнувшихся бамперами друг в друга, брел одинокий прохожий. Больше никого. Элизабет на диване заворочалась, что-то пробормотала и затихла. Я поправил сползшее одеяло, достал из серванта виски и прошел на кухню.

Надо что-то решать по сделке с акциями, а я, как глупый мальчишка, гоняю по ночным клубам и спасаю пьяных девиц.

Вторая раздача.

Руки не слушались и нервно подрагивали, ставя две тысячи евро в банк. Я выпил глоток виски. Знакомый сладковато-дымный вкус ободрил. Дно моего бокала с неаккуратной громкостью вернулось на стол. Бокал с шампанским и ярким следом от губной помады – ЕЕ бокал – неслышно опустился на сукно напротив. Наши взгляды на мгновение соприкоснулись, и тут же расстались. ОНА закурила.

Крупье сдал карты. Мне снова мелочь. Фортуна явно шлялась где-то далеко. Я в сердцах громко воскликнул «пас!» и сбросил карты.

На столе появились король, дама, валет.

– Какой интригующий расклад, – промолвила ОНА и атаковала.

Толстый Гарри и «математик» не сдавались.

–  Гарри, а есть коньяк под названием «Лолита»? – спросила ОНА после того, как «на ривере» выпал второй валет, и Гарри двинул в центр стола половину своих фишек.

–  Мне не встречался, – ответил тот.

– Жаль, – задумчиво промолвила ОНА и сбросила карты.

«Математик» последовал ее примеру.

Выиграл опять толстый Гарри.

Крупье объявил третью раздачу.

В банке стояло двенадцать тысяч евро. Двенадцать тысяч! На эти деньги можно купить новый, хотя и довольно скромный автомобильчик. Две карты в третий раз легли передо мной на сукно – двойка и пятерка червей. Слабо, очень слабо, но шанс есть. Вдруг выпадет еще три червы, тогда будет сильная комбинация «флеш» – все карты одинаковой масти. В крайнем случае, буду блефовать. Я удвоил ставку. На удивление, это никого не испугало. В банке оказалось двадцать четыре тысячи евро! Уже не автомобильчик, а отличная машина, например, новый «Шевроле».

Из трех следующих карт вскрылись еще две червы. Отлично! На кону уже четыре «красных сердца», мои шансы на выигрыш неизмеримо подскочили.

Я двинул в центр десять тысяч. Опять никто не испугался. В банке почти шестьдесят тысяч евро. Крупье показал четвертую (все «чеканули») и пятую карту: червей не выпало! Моя комбинация не пришла, и следовало быстро решать – блефовать или нет? Я украдкой бросил взгляд на свои фишки – осталось около тридцати тысяч.

– Господа, под вас тридцать тысяч.

Это сказал не я. Это произнесла ОНА и поставила все свои оставшиеся деньги – легко и свободно, как может сделать только женщина. И, естественно, легко и свободно выиграла. Никто из мужчин, даже продавец коньяка, не рискнул добить ее ставку.

– Поздравляю вас, мадам, – крупье подвинул столбики с фишками по зеленому сукну к бокалу с шампанским.

Гарри откровенно веселился, глядя на наши с «математиком» грустные физиономии.

– Покер – единственный способ честно отдать женщине деньги, не пожалев об этом, – произнес он с пафосом.

«Легко ему рассуждать, – я со злостью стрельнул глазами на кучу фишек напротив. – Он остался при своих деньгах, проиграв только выигранное, а у меня уже в два раза меньше фишек, чем вначале».

Я допил виски, чтобы хоть как-то унять напряжение, и оглянулся по сторонам.

Вокруг шла битва за пластиковые сокровища. Мужчины и женщины в вечерних туалетах, склонившись, штурмовали редуты, за которыми оборонялись крупье в вишневых мундирах. Дым, шум, щелканье шариков, радостные возгласы победивших и отчаянные вопли проигравших. Мир сошел с ума. Зачем было соглашаться на эту игру? Официант принес очередную порцию виски, я выпил ее одним глотком и заказал еще. Алкоголь разогнал кровь, разум затуманился, деньги перестали волновать. Рубин на пальце подмигнул из кровавой глубины беспокойными искорками.

Крупье объявил последнюю, четвертую раздачу.

Шестнадцать тысяч евро лежали в центре стола. Две карты лежали передо мной. Прежде чем вскрыть их, захотелось взглянуть в глаза судьбе. ЕЕ глаза с грустью смотрели на меня.

Глава 3

Нос уловил запах жарящейся яичницы раньше, чем открылись глаза. С кухни доносилось позвякивание посуды. Тихо выйдя из спальни, я увидел Элизабет – она стояла ко мне спиной, нарезая хлеб.

На ней была только моя белая рубашка. Как трудно порой удержаться, чтобы не обнять женщину! Пришлось отвернуться и быстро проскочить в ванную.

– Доброе утро, – Элизабет смущенно одернула рубашку, когда я снова появился на кухне, умытый и гладко выбритый. – Извини, что без спроса взяла твою одежду. Я застирала джинсы. Вчера облила их в клубе.

– Если нравится, носи, очень мило, – я избежал слова «сексуально». – Ты в этой рубашке – лучшее, что я видел с утра за последние полгода.

– Спасибо. Будешь завтракать? Яичница с беконом и тосты.

– С удовольствием.

На столе появились две чашки, жареные тосты и масло. Она разложила яичницу по тарелкам – большую часть на мою, а себе совсем немного.

– Бон аппетит, – сказала Элизабет и села сбоку, плотно сжав ноги: рубашка была длинная, но не настолько, чтобы скрыть коленки. Карие глаза посматривали в мою сторону по-детски виновато, словно извиняясь за неосторожную шалость. Волосы были стянуты какой-то штучкой на одну сторону.

– Давно никто не кормил меня завтраком. Очень вкусно, – улыбнулся я.

Зажаренный бекон хрустел на зубах.

– Ешь на здоровье. Если понравится, пригласишь переночевать еще, – ответила гостья.

– Предлагаю бартер: с тебя – завтраки, с меня – диван на ночь.

– Только диван? Этого мало.

– Хорошо. Готов давать напрокат рубашки.

– Тогда согласна, – кивнула она, намазала тост маслом и вареньем, протянула мне.

После завтрака, пока Элизабет мыла посуду, я быстро собрался. Дурацкая ситуация: не хочется уходить, но и нельзя остаться.

– Мне пора бежать, – крикнул я из коридора. – Когда джинсы высохнут, закроешь дверь. Ключ на полочке, возьми его с собой – у меня есть запасной.

Она вышла из кухни, вытирая руки полотенцем.

– Ты уже пошел?

– Да, сегодня надо пораньше – много дел.

– Жаль, рассказал бы что-нибудь о бизнесе.

– В другой раз. Спасибо за завтрак. Когда будешь уходить, обязательно позвони. И не забудь выключить газ.

– Не беспокойся, все будет в порядке.

Выйдя из подъезда, я поднял голову и посмотрел на свои окна на третьем этаже: Элизабет махала мне рукой. «Адьос», – крикнул я и отсалютовал ей в ответ.

Конечно, полное безрассудство – оставлять малознакомую девушку в квартире, но еще глупее сторожить в ожидании, пока высохнут ее джинсы, тем более что дома все равно ничего ценного нет, а мебель застрахована.

Подъехав к офису, я заметил, что за неделю художница-осень перекрасила клен. Зеленых листьев почти не осталось, но заметно прибавилось темно-бурых. Под деревом появилась куча, куда дворник сгребал опавшую листву. Вот так незаметно увядает красота, пока ты крутишься в водовороте денег и переговоров.

Зазвонил телефон.

– Доброе утро, мистер Джек. Ну что, ты решил, будем мы соблазнять кого-нибудь или нет?

– Привет, сеньор Алесандро. А ты не выдохся за выходные?

– Обижаешь, амиго. Мясо и красное вино – вот что делает нас непобедимыми! Так что будем делать?

– Пока ничего, – пробормотал я, мысленно готовясь, что потомок испанского идальго выдаст очередную колкость по поводу моей нерешительности.

– Я так и знал! Поэтому придумал новый план!

Сыщик рассказал, что по достоверным данным у NB есть хороший приятель-адвокат. Его зовут Марк. Он владеет крупной адвокатской конторой и имеет большое влияние на NB.

– Мы встретимся с Марком и предложим ему урегулировать ситуацию, – уверенно закончил Алесандро.

– А зачем ему это?

– Все лоеры – жулики! – воскликнул сыщик. – Мы пообещаем Марку внушительные комиссионные, если он убедит NB принять наше предложение.

Стало понятно, куда гнет сыщик. Марк, как доверенный адвокат, явно был в курсе всех дел фабрики – и с акциями, и с любовницей. Поэтому он без труда может найти аргументы, которые подействуют на NB.

– Думаешь, он согласится?

– Амиго, ты слишком честен для этого мира. Сам посуди, если Марк будет просто защищать интересы своего приятеля NB, то заработает гроши. А если пойдет с нами на сговор, мы заплатим ему в несколько раз больше. При этом никаких проблем, судебных тяжб и прочего дерьма.

План сыщика был неплох. Даже если Марк не согласится на наше предложение, мы ничего не теряем: противник все равно готовится к обороне.

– Договорились, план принимается, – согласился я.

– Если ты не возражаешь, я буду вести переговоры, – предложил сыщик. – Я уже все продумал: составил психологический портрет Марка, приготовил аргументы и доказательства. Даже вопросики набросал.

– Хорошо, – опять согласился я. – Звони адвокату и приглашай на ланч в «Mon Paris».

На вид Марку было за пятьдесят. Он много курил и тяжело дышал. Светло-серый пиджак мешковато висел на его широких плечах, воротник рубашки поддерживал массивную шею. В движениях адвоката сквозила самодовольная небрежность, словно он делал одолжение одним своим присутствием.

Грузный Марк занимал почти половину прямоугольного обеденного стола. Мы с сыщиком сели напротив. Нас разделяла вазочка, в которой грустила маленькая роза. «Когда-нибудь миром будут править не политики, а банкиры и адвокаты», – подумал я, глядя на руки Марка, напоминающие лапы бульдога.

Переговоры вел Алесандро, представившись моим консультантом по недвижимости. Он говорил тихо и вкрадчиво, почти мурлыкал.

– Марк, вы порядочный человек и мудрый адвокат…

– Давайте без комплиментов, сразу перейдем к делу, – адвокат поморщился и прикурил очередную сигарету.

– Без комплиментов, так без комплиментов, – сыщик расплылся в улыбке. – Не мне вам объяснять, что мы, как консультанты, получаем рекордные гонорары только в том случае, когда удается решить спорный вопрос к удовлетворению обеих сторон.

– Удовлетворить всех невозможно. Неудовлетворение – естественная часть жизни. Все хотят больше, чем уже имеют.

– Вы абсолютно правы, но может случиться так, что мы с вами окажемся по разные стороны баррикад. Поэтому мой клиент – тоже, кстати, очень порядочный человек – заранее хотел бы предупредить, что мы готовы высоко оценить ваши усилия по урегулированию конфликта и заплатить за беспокойство, даже если вы официально будете на другой стороне баррикад.

– Интересно сказано – «на другой стороне баррикад», – перебил его адвокат, затягиваясь сигаретой. – Почему нельзя встать посередине?

– По середине стреляют и те, и другие, – сказал я.

Адвокат бросил на меня оценивающий взгляд.

– Ну и какова ваша цена за предательство?

– Как грубо – предательство! – Алесандро вскинул руки, словно собрался молиться. – Тут уместнее слово «благоразумие». Убедить кого-то поступить благоразумно – разве в этом есть какой-либо грех?

– И все-таки сколько? – спросил Марк.

– Предлагаю обменяться мнениями, прежде чем говорить о деньгах, – увильнул сыщик от прямого ответа.

– Разве у денег есть мнение? Деньги не имеют души, они имеют только цифры. Если сумма знаков устроит – мы сторгуемся, если нет – значит, разойдемся. – Марк вытер пот со лба. – Жизнь проста.

– Но цифры должны быть разумными, – встрял в рассуждения я. – Вы согласны?

Звонок телефона не дал ему ответить. Марк с кем-то разговаривал несколько минут. Мы терпеливо ждали. Я теребил вилку. Алесандро пощипывал усы.

– Итак, – сказал он, когда Марк отложил телефон. – Есть три стороны: ваш хороший приятель, которого мы называем между собой Новый Босс, – у него сорок восемь процентов акций. Некая женщина по имени Барбара (сыщик опустил слово «любовница»), владеющая тремя процентами. И мой клиент, у которого сорок девять процентов. Предполагаемая стоимость недвижимости фабрики – шестьсот тысяч евро. Если все продать, то каждой стороне достанется почти по триста тысяч евро. Вам чуть больше половины, а нам – чуть меньше…

– Извините, – прервал переговоры официант. – Ваш заказ.

На столе появились спагетти болоньез, бараньи ребрышки и филе судака. Вскоре за ними – пиво в высоких бокалах и вода.

Ребрышки и спагетти быстро исчезли с тарелок, видимо, у повара сегодня получились. А вот рыба не удалась: она лежала передо мной на тарелке такая сухая и безвкусная, что весь аппетит куда-то улетучился. Вдобавок заболела голова.

На экране мобильного высветилось сообщение: «Дверь закрыла, газ выключила. До встречи. Элизабет».

Я послал в ответ: «Спасибо. До встречи». Хотел дописать «целую», но не решился.

Дальнейшие переговоры прошли практически без моего участия. Я молча сидел за столом, наблюдая, как сыщик возбужденно торгуется с адвокатом, лениво потягивающим пиво. Алесандро так вошел в роль консультанта, что мне пришлось переставить вазочку с цветком на соседний стол – иначе она оказалась бы на полу. Наконец они объявили результаты торгов. Цифра комиссионных адвоката впечатляла, но не выходила за рамки терпимого. Мы с Алесандро любезно попрощались с Марком, который остался в кафе «спокойно поразмышлять», и поехали в офис. На память о коварном сговоре у меня осталась визитка с телефонами адвокатской конторы и отпечатками соуса от спагетти.

– Ну что, амиго, я же говорил, что он согласится! – Алесандро сиял. – Деньги решают все!

Мы медленно тащились в потоке машин. Начинало темнеть, и я мысленно ругал себя за то, что на радостях согласился подвезти Алесандро.

– Получим деньги, махну в Испанию на корриду, пока ее не запретили, – мечтательно болтал сыщик, вальяжно развалившись на сиденье. – Меня давно приглашает одна знакомая – директор турфирмы. Фигурка так себе, но глаза – как два огромных блюдца, можно чай пить!

Я крутил руль, всматривался в сумерки и думал об Элизабет. Получилось бы у нас что-нибудь или нет, если бы я остался дома после завтрака?

– Может, поднимешься в гости? У меня есть бутылочка отличной «Риохи», – предложил сыщик, когда «Шевроле» остановился у многоэтажки.

– Извини, что-то голова разболелась. Похоже, поднялось давление, так что поеду домой, – сказал я, закрывая окно. Из мусорных баков, громоздившихся у тротуара, воняло кислятиной.

Сказав «буэнос ночес», Алесандро вышел из машины и зашагал к дверям подъезда. Он часто приглашал выпить бутылочку у него дома, но у меня всегда находился предлог, чтобы отказаться. Объяснить это толком я не мог. Может быть, мне хватало своего одиночества и не хотелось видеть чужого. Алесандро жил в однокомнатной квартире, на верхнем этаже. Когда-то он был женат. Где-то в армии служил его сын.

«Шевроле» устало порулил домой. С учетом пробок дорога займет не меньше полутора часов. Город, раскинувшийся на десятки километров, давал возможность своим обитателям неплохо прокормиться, но в обмен забирал самое ценное – время.

Дома все было в порядке: газ выключен, посуда вымыта.

Я запил таблетку от головной боли порцией виски, улегся на диван и включил телевизор. От подушки пахло духами. Я позвонил Элизабет. Трубка телефона долго цеплялась за длинные гудки, но ученица так и не ответила.

Мысли вернулись к встрече с адвокатом.

Странно, что Марк согласился на тайный сговор. Разве он не заметил, что у нас слабая карта? В такой ситуации – пара хороших ударов, и мы в нокауте. Ладно, время покажет.

По телевизору шел мультфильм «Король Лев». Мы смотрели его с Люси, наверное, раз двадцать, если не больше. Она знала почти все реплики сказочных героев наизусть.

Головная боль не прошла и на следующий день. Я позвонил в офис и предупредил Ирен, что заболел. Она пообещала уладить все проблемы.

Я взялся читать роман японского автора про человека-овцу. [6] Главный герой был чем-то похож на меня – тоже постоянно задавал себе вопросы, на которые не знал ответов. Когда я добрался почти до середины книги, позвонил банкир. Он поинтересовался, как идут переговоры с другими акционерами. Я ответил, что они начались, но пока безрезультатны. Стороны обдумывают ситуацию. Информацию о тайном сговоре с Марком я, естественно, утаил. Банкир попросил держать его в курсе событий и пожелал скорейшего выздоровления. Звонок несколько озадачил меня, так как обычно я приезжал с докладом к банкиру сам.

Жизнь текла за окном с той же скоростью, что и раньше, но я не принимал в ней участия. С миром связывал только телефон, звонок которого мог напомнить, что ты кому-то нужен. Или кому-то должен…

Чтобы отвлечься от грустных мыслей, я снова открыл книгу, но с каждой прочитанной страницей все острее чувствовал, как одиночество главного героя проникает в меня все глубже и глубже. Я отложил роман и попытался заснуть, но снова раздался телефонный звонок.

На экране высветилось: «Элизабет».

Ученица извинялась, что не ответила вчера: тусовалась на какой-то вечеринке и не слышала позывные мобильного из-за громкой музыки. Узнав, что я болею, приказала не выходить на улицу и ждать ее. Она появилась через пару часов – с пакетом продуктов и бутылкой белого вина для глинтвейна. Накрыла стол и пожарила овощи с рисом по-китайски. Блюдо получилось не очень вкусным и не совсем китайским, но глинтвейн согрел и порадовал душу. Пока я жевал, Элизабет рассказывала последние сплетни из жизни колледжа, затем, как я ни противился, вымыла посуду.

– Пока, мистер Джек. Выздоравливай скорее, и продолжим обучение в покер, – сказала Элизабет, когда мы вышли в коридор и стали прощаться.

– Спасибо за обед.

– Не благодари, это плата за уроки. Увидимся.

Дверь захлопнулась. Из окна было видно, как красный «Мустанг» резко рванул с места.

Через несколько минут пришла СМС: «Забыла вернуть ключ!»

«Ничего страшного», – написал я в ответ.

Ближе к ночи, когда я задремал под глупые шутки очередного сериала, снова раздался телефонный звонок. Я обрадовался, думая, что это Элизабет, но услышал голос Марка. Он сообщил, что вынужден отказаться от нашего предложения, но готов подумать над компромиссом и предложил еще раз встретиться на следующей неделе. «Только вы и я – с глазу на глаз», – уточнил он.

Я ответил, что встреча на следующей неделе меня не устраивает, и мы приедем с официальным визитом на фабрику завтра же, в среду.

– Ваше право, – сказал Марк.

Я набрал номер сыщика. Узнав о «предательстве» адвоката, Алесандро долго возмущался. Когда его ругательства иссякли – как испанские, так и русские, – мы обсудили план завтрашней встречи. Решили, что проведем «разведку боем»: заявим наши права как акционеров, надавим на NB, наобещаем проблем и попытаемся убедить разделить имущество. Алесандро предложил поехать на фабрику на его стареньком «Мерседесе» – «раритетном», как гордо заявлял он. (Думаю, что втайне он надеется когда-нибудь продать эту рухлядь за бешеные деньги). Я не стал возражать, хотя и не понял, зачем это надо.

Напоследок Алесандро порекомендовал несколько способов лечения головной боли, главным из которых был хороший секс.

После разговора с сыщиком я долго бродил по квартире, обдумывая ситуацию. Предательство Марка означало, что наш блеф не удался, и противник завтра предпримет ответный ход. Итак, ставки сделаны, первые карты розданы! Что ж, посмотрим, как он играет! И узнаем, каков этот хваленый лоер! Я немного пожалел о деньгах, потраченных на угощение адвоката в «Mon Paris», выкурил сигарету и лег спать. Боль в голове не утихала.

Еще беспокоило полное отсутствие следов Барбары. Сыщик до сих пор не смог ничего отыскать.

Не знаю, что является лучшим средством от головной боли – глинтвейн с овощами по-китайски, или искренняя забота девушки, но в среду утром мне стало легче.

Фабрика находилась в тридцати километрах от кольцевого автобана. Алесандро вел свой раритетный «Мерседес» темпераментно, но бестолково, обзывая других участников движения то по-русски – всякими рогатыми животными, то по-испански – значения этих слов я, к сожалению (а может, и к счастью), не знал. Особенно доставалось дамочкам на джипах – тут фантазия Алесандро не имела границ. От дорожной суеты, пробок, обгонов, а главное, воплей Алесандро у меня снова заболела голова. Пришлось принять таблетку.

Двухэтажное кирпичное здание фабрики сияло вымытыми окнами и свежевыкрашенным фасадом. Прилегающая территория была окружена невысоким забором, сбоку от здания находился металлический ангар. Перед входом пышно раскинулась клумба с темно-фиолетовыми и бледно-малиновыми астрами. Отличное место для фирмы, желающей иметь склады и офис за пределами кольцевого автобана. «Скромненько, но чисто», – съязвил Алесандро, окинув взглядом наш будущий объект недвижимости.

Охранник проводил нас в кабинет директора. Там уже ждали NB и адвокат Марк.

NB, самодовольный напыщенный блондин, заявил, что к имуществу фабрики не допустит нас НИКОГДА. Алесандро бросился возмущенно доказывать, что у нас много прав по закону. NB сказал, что плевать ему на права остальных акционеров. Адвокат Марк задумчиво слушал спор, иногда вставляя замечания. Пепельница перед ним быстро заполнялась окурками. Я молча пил чай. Таблетки спасали от головной боли, но тормозили сознание – мысли плелись вяло, не успевая за логикой спора. Впрочем, словесные препирания не имели никакой практической ценности, поскольку все происходящее напоминало пошлый фарс.

Беседа продлилась почти полтора часа, после чего стало очевидно, что договориться не удастся. Противник явно осознавал свое преимущество.

Перед уходом Алесандро объявил, что мы требуем созыва собрания акционеров.

– В любое время! – смело заявил NB.

«Разведка боем» провалилась. Нам осталось пожелать противнику «всего хорошего» и покинуть фабрику.

Когда кирпичное здание осталось позади, меня неожиданно переполнила гордость за то, что я почти владелец недвижимости. Может, и не стоит продавать фабрику. Оставить себе, сдать в аренду, а вместо астр перед входом посадить розы – так благороднее.

Раритетный «Мерседес» вырулил на автобан, и мы покатили обратно.

– Ну вот, зря потеряли время и козыри, – с досадой резюмировал сыщик. – Я же говорил, надо действовать через «любовницу». Хитрый Марк специально нас поджидал. Тащились напрасно через весь город. Слава Всевышнему, бухгалтер у них ничего – дамочка в соку. Взяла визитку. Обещала перезвонить.

– Когда ты только успеваешь? – недовольно хмыкнул я, припомнив, что Алесандро пару раз отлучался, как он выразился, «посмотреть удобства».

– Агентурные связи никогда не помешают, – сыщик улыбнулся и начал объяснять, что большинство преступлений раскрываются именно благодаря доносам и осведомителям.

«Мерседес» вяло плелся по автобану, поскрипывая, позвякивая и повизгивая. Я слушал, как партнер увлеченно рассуждает о тонкостях сыскного дела, и невольно восхищался им. Сколько необходимо внутренней энергии и тяги к приключениям, чтобы, разменяв пятый десяток, сутками напролет за кем-то следить, фотографировать, собирать компромат? Сколько нужно выдержки и самообладания, чтобы оставаться жизнерадостным, когда на тебя вываливают грязное белье из семейной корзины? Тем более для такого чистюли, как Алесандро. Может, в своей работе он воплощал в жизнь детскую мечту?

– Между прочим, амиго, – весело произнес Алесандро, – мужчины часто недооценивают хитрость и изворотливость женского ума. А вот Пинкертон подметил это еще в девятнадцатом веке. Он первым принял на службу в агентство девушку. Она пришла по объявлению о наборе детективов. Сначала Пинкертон и слушать ее не захотел, послал штопать носки. Но она сказала, что только женщина может войти в доверие к другой женщине и выведать у нее все тайны, и что именно женщины часто толкают мужчин на преступление. Неоспоримый аргумент, верно?

– В качестве рабочей гипотезы пойдет, – согласился я.

– Она была кареглазой шатенкой. Ее звали мисс Уорн. Ее могила находится рядом с могилой Пинкертона.

– И что с того? – переспросил я, не понимая, зачем он упомянул могилы.

– Вот черт, совсем ездить не умеют! – Сыщик ударил ладонью по рулю. – Ихос де пута! Напокупали джипов и лезут напролом!

Разговор замялся – мы въехали в город, Алесандро стало не до бесед. Старенький «Мерседес» то и дело обгоняли и затирали со всех сторон, словно зазевавшегося инвалида.

Где-то через час Алесандро довез меня до дома. Перед расставанием он поделился важным наблюдением: судя по тому, как задумчиво молчал «чертов лоер» Марк, можно гарантировать, что Барбара еще не продала заветные три процента акций.

У меня такой уверенности не было, однако я согласился, что нужно срочно разыскать «жену-любовницу». Но как это сделать, не представляли ни я, ни сыщик. Барбара успешно скрывалась. Или ее тщательно прятали.

Ночью мне приснилась Марго. Мы целовались.

Почему они не захотели купить наши акции? Этот вопрос мучил меня все следующее утро. Поражала очевидная нелогичность в действиях вражеского лагеря: вместо того чтобы затачивать копья для корпоративной войны, они могли выкупить у нас сорок девять процентов акций. Очевидно, для их упрямства есть веская причина. И это очень плохо!

В подавленном настроении я сидел в офисе и занимался всякой ерундой. Разложил старые отчеты по папкам, освободил ящики стола от лишних бумаг, подписал счета, сделал пару звонков клиентам и даже умудрился отчитать Ирен, когда она пришла с просьбой о покупке нового принтера. Какие покупки, когда вот-вот придется заявить о банкротстве!

После обеда позвонила Элизабет. Поинтересовалась, как здоровье, и предложила провести вечером очередной урок. Было неловко врать, но я ответил, что у меня деловые переговоры, хотя на самом деле собирался идти играть в покер в надежде увидеть Марго: она обещала в прошлый раз, что в четверг обязательно будет в казино. Чтобы как-то загладить вину, я предложил Элизабет встретиться в пятницу, на что она удивленно хмыкнула: «Я подумаю». У нее был усталый и нервный голос. На мой вопрос, все ли в порядке, она холодно бросила в трубку: «лучше не бывает», и разговор прервался. Признаться, я пребывал в растерянности. Элизабет привлекала искренностью и веселым озорством, но ее молодой задор немного пугал. Она явно привыкла иметь дело с ровесниками, и сравнение с напористым и неутомимым юнцом могло оказаться не в мою пользу. Смущало и наличие бойфренда-байкера. Кто знает, чем может обернуться наше соперничество? Пожалуй, сейчас меня больше притягивала тайна «королевы»: волнующая зрелость Марго обещала нежность и страсть опытной женщины.

К вечеру Алесандро сообщил, что нашел Барбару! Точнее, она позвонила ему сама и предложила встретиться в пятницу, но пока не назначила место и время. Меня заинтриговало, откуда она узнала его телефон. Сыщик самодовольно рассмеялся: «Тайна следствия!» Впрочем, потом все равно проговорился: помогла бухгалтер фабрики, с которой он познакомился вчера. Она рассказала о нашем визите Барбаре и передала ей телефон Алесандро. Хитрому идальго снова повезло!

Фортуна опять бродила где-то близко. Может, она появится сегодня вечером в казино в темно-красном платье?

Рабочий день закончился. Я выключил компьютер и вышел из кабинета, насвистывая веселый мотивчик. Ирен, не поднимая головы от монитора, буркнула на прощание: «До свидания». Я как бы невзначай улыбнулся и сказал, что она может купить принтер, который ей понравился. Щедрость – привилегия влюбленных и удачливых.

Собираясь в казино, я долго не мог решить, как одеться. В чем будет Марго? В прошлый раз она была яркой и эпатажной, а сегодня, скорее всего, выберет противоположный стиль – чтобы не повторяться. Тогда экстравагантно должен выглядеть я. Но как мужчина может одеться экстравагантно? Пестрый галстук или блестящий пиджак? Женщинам куда проще: они могут надеть короткую юбку, обнажив ноги и подчеркнув их колготками в сеточку. Могут показать грудь в низком вырезе платья. А мы? Раньше мужской гардероб, да и выбор аксессуаров, был несравненно богаче – камзолы, парики, шляпы, шпаги… Даже индейцы украшали себя разноцветными перьями и бусами! А сейчас в магазинах в основном серо-черные тона. Женщины, ратующие за равноправие, добились своей цели – превратили мужчин в безликие инструменты для удовлетворения своих сексуально-материальных потребностей.

Ну и бред лезет иногда в голову! Откуда только берутся подобные мысли?

В дальнем углу кладовой обнаружился вишневый пиджак – когда-то такие были в моде. Ничего более экстравагантного в квартире не нашлось. К пиджаку отлично подошла разноцветная багамская рубашка с пальмами-бананами и воротником навыпуск. Наряд чем-то напоминал хиппи времен прошлого века, или отдыхающего на курорте техасского нефтевладельца. Для довершения образа миллионера не хватало сигары и белой шляпы. Я добавил цепочку с крестом на шею и темные очки, похихикал над собственным изображением в зеркале и оправился в казино.

Пока «Шевроле» полз в потоке автомобилей, устало увертываясь от вездесущих такси, я думал о Марго. Следовало быть честным с собой: я откровенно скучал по ней. После нашей встречи прошла неделя, но казалось, что это было только вчера. Почему время и бежит, и тянется одновременно? Липкое и вязкое в настоящем, оно такое стремительное и быстролетное в прошлом…

Марго сидела за барной стойкой. Черный пиджак, отделанный по краям рукавов и лацканов коротким темно-фиолетовым мехом, топик из шелка, чуть прикрывающий грудь, обтягивающие брюки, расклешенные книзу фиолетовыми треугольниками… Ласковая и пушистая хищница с двумя пуговками сосков на шелке. Подавая руку для поцелуя, она как бы невзначай провела мехом по моей щеке.

– Здравствуйте, мистер Джек. А вы, оказывается, оригинальный мужчина!

Она с улыбкой разглядывала мой наряд.

– Что вы, мадам! – включился в игру я. – Это вы – неотразимая женщина.

Мои губы, слегка прикоснувшись к гладкой коже ее руки, оставили на ней мокрый след от кончика языка. (Какой банальный прием!)

Она изобразила смущение и широко раскрыла глаза.

– А где ваши чемоданы?

– Какие чемоданы? – не понял я.

– Вы разве не в отпуск на Багамы собрались?

– В отпуск? – я замешкался, придумывая ответ. – Я только что из него, мадам, и так торопился вас увидеть, что даже не заехал переодеться.

Она засмеялась. От сердца отлегло: редкий случай, когда у меня получилось сымпровизировать и сострить на ходу. Зазвонил мобильный.

– Не люблю мобильную связь, – Марго посмотрела на экран. – Как будто вся твоя жизнь подключена к невидимому проводу. – Она отключила телефон.

«Интересная мысль», – подумал я и последовал ее примеру.

Мы прошли к покерному столу, за которым в одиночестве скучал долговязый тип в неизменном свитере. Он сухо поздоровался и уткнулся в бокал с пивом.