Lady Покер Селиверстов Олег

Когда последние фишки перешли на ее сторону, она не могла скрыть удовольствия.

– Может, ты и поддавался, но я тебя обыграла. – Карие глаза радовались по-детски.

– Нет, не поддавался, – непринужденно ответил я, хотя двести евро искренне жалел – лучше бы купил новую резину для «Шевроле». – Ты отличная ученица: умело блефовала и вовремя проявляла осторожность.

Подстегнутая выигрышем и похвалой, Элизабет предложила сыграть еще.

– Давай на весь банк! – вскликнула она, двигая фишки на средину стола. – Сразу отыграешься!

– У меня больше нет наличных, – я развел руками.

– Тогда поставь свой перстень.

– Не могу. Во-первых, он стоит гораздо дороже – рубин в обрамлении бриллиантов, а во-вторых, это память. Я сам придумал дизайн. Так что сегодня ты вряд ли еще что-нибудь выиграешь у меня.

– Жаль, очень жаль, – Элизабет демонстративно убрала деньги в сумочку. – Покер – замечательная игра, тонкая, изящная. Она просто создана для женщин – можно пустить в ход все свое коварство без всякого стеснения и угрызений совести. К тому же в покере женщина всегда имеет преимущество перед мужчинами.

– Какое преимущество?

– Как какое? А обольстительная красота – разве это не преимущество? Ты же сам говорил: расстегнутая пуговичка, соблазнительная улыбка… Это – первое, – она загнула палец. – Второе – женщины от рождения умеют правдиво лгать и притворяться, иначе они обречены на одиночество. Блеф у них в крови, в отличие от мужчин, большинство которых слишком прямолинейны – им скорее хочется кончить или победить, как в сексе, так и в игре.

Победительница откровенно издевалась, но в ее словах была доля истины. Раздался звонок: на экране мобильного высветилось имя сыщика. Наконец-то!

– Извини, – я виновато улыбнулся Элизабет и надавил на зеленую кнопку. – Привет. Она нашлась?

– Нет. Целый день торчу под окнами, но Барбара не появилась.

– Ты же говорил, что все под контролем! – вскипел я.

– Не переживай, амиго, никуда она не денется. Лучше радуйся, что акции теперь наши.

– Нет, не наши: если она не продаст их нам добровольно, то придется идти в суд, а на это нет времени.

– Тише, тише … – Элизабет дотронулась до моего плеча и приложила палец к губам. – На нас все смотрят.

Спохватившись, что разговариваю слишком громко, я попросил Алесандро перезвонить, если что-нибудь прояснится.

– Никогда не видела тебя таким встревоженным, – Элизабет внимательно смотрела на меня.

– Да, вляпался в одну историю. Дал денег взаймы, – неохотно объяснил я.

– И ты тоже?! – то ли удивленно, то ли обрадованно воскликнула Элизабет.

– Что значит «тоже»? – не понял я.

– Залетел с деньгами, – усмехнулась девушка и быстро заговорила, словно оправдываясь. – Одна моя знакомая тоже дала денег взаймы, а теперь… – она показала красноречивый кукиш. – Не может получить их обратно! Дура, одним словом. И сколько денег?

– Да ерунда – тридцать тысяч евро…

– Тридцать тысяч? – удивленно переспросила Элизабет.

– Да. А что, много? – переспросил я, припоминая, что в прошлую встречу она тоже называла в разговоре цифру «тридцать тысяч».

– Ну да… – Элизабет как-то странно засуетилась. – Конечно, это немалая сумма. И что теперь?

– На самом деле я дал их под залог акций, – попытался я успокоить девушку. – Так что деньги рано или поздно вернутся.

– А что за акции?

– Одной небольшой фабрики в пригороде, – пояснил я. – Какие-то несчастные три процента, а столько проблем – того и гляди, стрелять начнут!

Элизабет открыла сумочку и начала что-то перебирать в ней, не глядя на меня.

– И когда тебе должны вернуть деньги?

– На днях, – я взял в руки колоду карт и стал сдавать. – Ну что, продолжим обучение?

– Подожди. – Она убрала сумочку и забрала у меня колоду. – Расскажи, что за три процента? Что за договор залога? – на ее лице светился неподдельный интерес. – Это как раз по теме, которую мы изучаем в колледже – операции с ценными бумагами.

Пришлось рассказать вкратце, без упоминания имен и фамилий.

– Слушай, мистер Джек, а можно мне взглянуть на этот договор? Он у тебя дома?

– Да.

– Поехали к тебе. Заодно я свой пуловер заберу, виски выпьем… Я сегодня без машины.

– А как же твоя встреча – ты, кажется, куда-то торопилась?

– Подождут. Вдруг я смогу чем-то помочь доброму рыцарю, – она поцеловала меня в щеку. – Ну что, вперед?

Женщины – удивительный народ. Еще полтора часа назад она злилась на все на свете и готова была растерзать любого, а теперь ласкается и смотрит преданными глазами. Неужели двести евро могут так быстро вернуть женщине хорошее настроение?

За квартал от дома «Шевроле» вдруг захромал: начало спускать переднее колесо. Запаска тоже оказалась на последнем вздохе. Давно надо было поменять покрышки, а не жадничать. Я высадил девушку и попросил заварить чай, пока съезжу на станцию техобслуживания и поменяю колесо.

– Можно я прочитаю договор залога акций, пока тебя не будет? – спросила Элизабет, вылезая из машины.

– Конечно, – разрешил я. – Он лежит на письменном столе в зале.

Быстро вернуться не удалось. «Шевроле» долго ковылял до сервиса, а на обратном пути мы попали в пробку. Я позвонил Элизабет, хотел сказать, что задерживаюсь, но телефон не отвечал. «Наверное, принимает душ или уснула», – я представил девушку, спящую на диване в обнимку с полосатым тигром, – свернувшуюся калачиком и укрытую пледом, из-под которого выглядывают коленки. Совсем юная и безобидная. Для чего она рвется в бизнес? Зачем ей все это? Пополнит армию воинствующих деловых леди и проведет всю жизнь в поисках мужчины, который сильнее ее…

Мне захотелось сделать сюрприз моей гостье. Я заскочил в супермаркет и купил свежей клубники, упакованной в прозрачную коробку. Перед тем как открыть дверь квартиры, я вскрыл упаковку. Манящий аромат вырвался наружу. Я не удержался и провел пальцем по самой крупной ягоде – гладкой и нежной, как кожа юной девушки.

Ключ тихо повернулся в замке. Я снял плащ и осторожно, чтобы не разбудить Элизабет, заглянул в зал. Полосатый тигр спал в одиночестве. На кухне тоже никого не оказалось. Заварной чайник скучал на столе в компании бутылки виски и двух бокалов. Между бокалами лежали договор залога и записка:

«Мне пришлось срочно уехать по делам. Договор залога акций составлен и зарегистрирован по всем правилам, так что за деньги не волнуйся. Элл».

Меня опять бросили. Неужели я так плохо выгляжу?

Достав телефон, я послал Элизабет sms: «Спасибо за чай».

Ответа не последовало.

Ни женщин, ни денег, ни акций.

Интересно, Элл – это сокращенно от «Элизабет» или ласковое прозвище?

Когда играешь в покер, очень важно следить за руками. Они всегда на карточном столе, как на витрине. Они первыми принимают вызов и прикасаются к пластику карты. Они предательски хватаются за фишки или нервно вынимают сигарету из пачки.

Мои пальцы прикоснулись к картам и медленно взяли их со стола.

Туз. Король.

Вот она, удача! Я сжал зубы, чтобы не выдать радости. «Математик» закурил. Судя по энтузиазму, с которым он это сделал, у него на руках хорошая карта. Что пришло толстому Гарри, понять было нельзя, так как он с аппетитом жевал бутерброд, сконцентрировав на нем все свои эмоции.

ОНА спрятала край нижнего белья, случайно выскользнувшего из разреза платья, пригубила шампанского и сделала ставку.

Четыре тысячи долларов.

Никогда раньше не обращал внимания на изгиб плеча около шеи – какое эротичное место! Женщины – лучшее, что придумал бог. (И еще виски!) Я небрежно отсчитал четыре тысячи и добил ее ставку. Остальные игроки – тоже.

Крупье собрал деньги в центре стола и объявил: «В банке тридцать две тысячи долларов».

ОНА улыбалась. Толстый Гарри доедал второй бутерброд. «Математик» задумчиво курил. Я крутил кольцо на пальце.

Кто и когда придумал карты, история умалчивает. Что-то похожее на них существовало еще в Древнем Египте. Наверное, как только человечество изобрело деньги, тут же возникли и карточные игры – как способ честно обирать своего ближнего. – Флоп, – объявил крупье и метнул три карты. Направо легла тройка, налево туз, посередине семерка.

Тройка, семерка, туз, – мысленно повторил я. У меня тоже туз, итого два туза – старшая пара! Я даже не успел обрадоваться, как ОНА поставила еще четыре тысячи.

Интересно, что у НЕЕ? Поднимать или подождать четвертую карту? Конечно, подождать! Притихнуть и затаиться в засаде, сделать вид, что у меня плохая карта, а потом…

– Принимаю, – безразлично промолвил я. «Математик» и Гарри поддержали меня.

В банке сорок восемь тысяч. Осталось вскрыть две карты.

Глава 4

– Я готова уступить вам акции за сто тысяч, – даже из телефонного разговора было понятно, что Барбара пьяна.

– Восемьдесят тысяч – наша последняя цена, – твердо произнес я, словно зачитывая приговор. Мой внутренний голос подсказывал, что Барбаре некуда деваться. Кто будет связываться с заложенными акциями, кроме меня или NB? А раз она звонит мне, значит, с ним договориться не удалось.

– Хм, вы меня совсем раздеваете, – то ли засмеялась, то ли захныкала Барбара.

У меня на языке вертелась пошлость насчет Алесандро, но я сдержался и вежливо объяснил, что восемьдесят тысяч, а тем более наличными, и так очень много за три процента.

Она сдалась, и мы договорились встретиться в офисе через два часа. Я рванул за деньгами.

Лифт бесшумно поднял меня на этаж, где располагался офис банкира. Длинноногая секретарша любезно проводила к хранилищу с персональными сейфами. Сегодня она была в брюках, но это не спасало ее ноги от пристальных взглядов. Охранник проверил мои документы и открыл бронированную дверь, повернув массивную круглую задвижку – точь-в-точь, как на подводных лодках. Каждый раз, когда я оказывался внутри хранилища, мне становилось не по себе – вдруг дверь сломается, и останешься здесь навсегда, как в могильном склепе, среди серых клеток-ячеек с номерами, за которыми кто-то прячет свои секреты и тайны. Но тайну одной из дверей я точно знал: за ней меня ждали пятьдесят тысяч евро. Банкир, несмотря на то, что уехал в командировку, выполнил свое обещание.

Спустя несколько минут лифт вернул меня на первый этаж. В дипломате лежало пять пачек евро в целомудренной банковской упаковке. Оставалось без приключений добраться до офиса, купить акции и стать богатым.

Через час в моем кабинете сидели четверо.

Барбара пила кофе и рассказывала Алесандро про пансионат на Кипре, куда рекомендовали поехать врачи. Сыщик, кожано-черный и благоухающий парикмахерской, с гордым видом поедал круассаны, поигрывая золотой цепочкой на шее. Я чертил карандашом на бумаге треугольные фигуры, похожие на египетские пирамиды, и смотрел, как перетекают песчинки в песочных часах. Мы ждали, пока Ирен закончит оформлять договора купли-продажи.

Барбаре позвонили.

– Нет, нет. Все в порядке, как договаривались… – начала она скомкано объяснять невидимому собеседнику. – Да, все сделаю, как обещала. Деньги привезу…

– Что-то случилось? – встрепенулся Алесандро, смахивая с усов крошки от круассана.

– Все чудесно, звонила одна знакомая, – ответила Барбара. Она убрала телефон в белую сумку и достала таблетку, руки ее дрожали. – У вас случайно не найдется рюмки коньяка, что-то голова разболелась. Хотя нет, не надо. Мне сегодня нельзя. А то все закончится, как в прошлый раз…

Я отвернулся, чувствуя, что краска стыда заливает мое лицо.

– Все готово, – Ирен положила сшитые договора на стол и удалилась.

Перед нами лежали два комплекта документов. Бумаги подтверждали, что три процента акций продаются за восемьдесят тысяч евро с условием зачета выданного займа в тридцать тысяч.

– Позвольте, господа, я прочитаю в последний раз, – Барбара запила таблетку остатками кофе и взяла договор.

Я снова закрыл глаза и вздохнул. Неужели все? Еще вчера вечером, когда уехала Элизабет, мне казалось, что сделка вот-вот рухнет как карточный домик, а уже на следующее утро, как по волшебству, позвонила Барбара и заявила, что готова продать акции.

– По договору все правильно, но у меня есть одно условие, – Барбара подняла глаза от текста и напряженно сглотнула, словно пытаясь протолкнуть застрявшую в горле таблетку. – Вы должны дать слово, что поступите справедливо с владельцем остальных акций – с новым директором, и выплатите ему реальную стоимость его доли.

– Несомненно, мадам, – кивнул я. – Даю слово джентльмена, что с уважением отнесусь к правам меньшинства и в случае продажи фабрики верну новому директору причитающиеся деньги – за вычетом уплаченной вам суммы.

– И моих комиссионных, – еле слышно добавил Алесандро и подошел к окну.

– Я знала, что вы порядочные деловые люди, – с нервным смешком произнесла Барбара, провожая взглядом сыщика. Затем, выложив на стол из сумочки всякие бумажки, коробочки и пакетики, нашла ручку и поставила неровную подпись.

Сделка свершилась.

– Перфекто! Эступендо! – воскликнул Алесандро. Он воздел руки вверх, как будто славя Бога за успешный финал, а сам подал мне незаметный знак взглянуть в окно. Возле «Шевроле», мирно дремавшего под кленом в лучах заходящего солнца, поблескивали два байкерских мотоцикла. Их владельцы курили рядом в тени дерева. Это был бойфренд Элизабет и его бритоголовый дружок с бородкой.

– Знаете, дорогая Барбара, – Алесандро отошел от окна и взял женщину под руку. – А не поехать ли нам куда-нибудь, отметить сделку шампанским?

– Не искушайте меня, Алесандро. – На лице Барбары отобразилась внутренняя борьба. – С вами очень здорово! Но я в прошлый раз столько проиграла! И теперь вот… – Она с грустью посмотрела на деньги. – Нет, нет. Давайте в другой раз. Сегодня мне нужно сделать одно важное дело.

– Чуточку, по глоточку, – продолжал настаивать Алесандро. – Чисто символически. Возьмем бутылочку шампанского! И никакого казино.

– Шампанское с устрицами? – Барбара мечтательно вздохнула, укладывая деньги в сумку. – Как давно я не ела устриц…

– Безусловно, с устрицами! Как же иначе? В устрицах столько всяких солей и минералов…

– Особенно фосфора и цинка… – не удержался я.

Алесандро бросил в мою сторону острый взгляд. Будь это шпага, сыщик пронзил бы меня насквозь.

– Если только по глоточку, и быстро, – как-то обреченно промолвила Барбара.

– Прошу, сеньора, моя машина за углом, – Алесандро буквально потащил Барбару к двери. – Выйдем через запасной выход – так ближе.

– Эх, чего там, живем один раз! – Барбара вдруг преобразилась. Она повисла на руке сыщика, разыгрывая из себя куртизанку. – С вами – хоть на край земли. Давно я не встречала таких галантных кавалеров!

Сыщик крепко держал ее под руку, а она крепко прижимала к себе сумку с деньгами. Я заметил, что клепок на ручке сумки стало на одну меньше – одиннадцать. Наверное, одна отвалилась.

Они вышли.

Экземпляр договора купли-продажи акций лежал передо мной.

Вот она – почти сбывшаяся мечта: контрольный пакет акций фабрики. Я в очередной раз внимательно прочитал договор, все еще не веря в такое везение, затем убрал договор в сейф и выглянул в окно. Байкеры все так же курили под деревом. Это заставило меня нахмуриться и вспомнить рассказ дочери. «А что, если действительно именно они разговаривали с Люси? Возможно, приезжали проверить, где я живу. Но если это ревность, то почему они вчера спокойно отпустили Элизабет около Макдоналдса? Скорее всего, это не ревность, а слежка за Барбарой. Они узнали, что она продает акции и… Стоп!» – сказал я себе, так как понял, что дальнейшие умозаключения приведут к детективно-гангстерскому сюжету. Зазвонил телефон. Алесандро доложил, что они уже далеко и хвоста за ними не видно, затем в трубке послышался голос Барбары. Она попросила проверить, не потеряла ли она в офисе визитную карточку риэлтерской фирмы. Я огляделся. Визитка валялась около стола. Барбара обрадованно попросила продиктовать ей телефон, указанный на визитке, затем передала трубку Алесандро.

– Как там у входа? – поинтересовался он, намекая на байкеров.

– Все еще караулят, – ответил я.

– Может, прислать охрану?

– Справлюсь сам. Вряд ли они приехали за мной. Ты лучше смотри за Барбарой.

– Не волнуйся, амиго, все под контролем!

До моего слуха донеслось женское хихиканье, и разговор прервался.

Несколько успокоенный, я опять подошел к окну: байкеры стояли рядом с «Шевроле» и что-то живо обсуждали. Мне показалось, что один из них пнул колесо моего стального друга – вот мерзавец, нашел, кого обижать! Жаль нет снайперской винтовки. Я посмотрел на часы. С момента, когда сыщик и Барбара вышли из кабинета, прошло полчаса, пора и мне покинуть укрытие. Надеюсь, эти крутые парни ждут не меня…

Я вышел из здания. Красный диск солнца полз вниз, застревая между серыми стенами высоток. Байкеры сидели на своих хромированных монстрах. В лучах медленно падающего солнца белые орлы на их рукавах превратились в грязно-красные пятна, будто кто-то не смог отмыть кровь с птичьих перьев. Завидев меня, парни удивленно переглянулись, а потом заулыбались и кивнули, как старому знакомому. Я выдавил улыбку в ответ и вежливо приподнял шляпу. Попробуй не улыбнись, когда на тебя нацелены орлиные когти!

Я сел в «Шевроле» и облегченно вздохнул. Байкеры ждали не меня. Что ж, это радует – значит, ревность здесь ни при чем! Двигатель послушно завелся от поворота ключа, доска приборов приветливо замигала. Через пару минут мы были в безопасности. Мотоциклисты продолжали сторожить кого-то у входа в офисный центр.

Отъехав пару кварталов, я повеселел и подумал, что стоит отметить сделку. Ужин в приятной компании был бы очень кстати. Я набрал номер ученицы и получил ответ: «Абонент временно недоступен». Больше звонить было некому. «Вот так, мистер Джек, – посмеялся я над собой. – Ты почти богат, тебе выпала удача, а отметить ее не с кем. А еще говорят, что счастье не в деньгах, а в их количестве! Что-то незаметно…» Я бросил «Шевроле» у дома и зашагал в ирландский бар. В прошлый раз у бармена оставался в бутылке излюбленный виски Аль Капоне. Вряд ли его кто-нибудь выпил, парень бережет его для настоящих ценителей. Молодец. Надо ему рассказать, что Аль Капоне заработал знаменитый шрам на лице, работая в молодости барменом. Его полоснули ножом, когда он оскорбил любовницу другого мафиози. Об этом мне поведал Алесандро.

Утром, лежа в кровати, я решил, что сегодня буду завтракать в «Кофехаусе» на проспекте. Свежеиспеченные круассаны, чай с молоком, ягодный конфитюр – прекрасное начало дня для разбогатевшего человека.

Солнце осторожно заглядывало в окна кафе. Тонкие лучи, как лазерные прицелы снайперских винтовок, отскакивали от зеркальных витрин и бутылок за барной стойкой, предостерегая: «Не расслабляйся! У тебя на руках отличная карта, но банк еще на игровом столе, а не у тебя в кармане!» «Отстань, дай порадоваться!» – я состроил гримасу небесному светилу и принялся неторопливо намазывать масло на круассан: разве богатые куда-то торопятся? Часы показывали начало одиннадцатого. Секундная стрелка лениво перескакивала с одного деления на другое, медленно поворачивая колесо времени.

По телевизору передавали хронику городских происшествий. «Утром на набережной недалеко от моста обнаружен труп женщины. Возраст погибшей около сорока лет. Ее личность устанавливается». Камера поочередно выхватывала патрульные машины, санитаров с носилками и тело, упакованное в черный пластиковый мешок. Диктор сообщил, что по версии следствия женщина прыгнула с моста или была кем-то сброшена.

Нож застыл в моей руке. Подозрение напрашивалось само собой: утопленница – Барбара?!

– Это не она! – сыщик вынес однозначный вердикт, когда мы встретились через пару часов в «Mon Paris». Тем не менее, выглядел он хмурым, разговаривал полушепотом и часто теребил усы.

– А если? – продолжал настаивать я. – Представляешь, что будет?

– Личность утопленницы еще не установлена, хотя по описанию она очень напоминает нашу знакомую. Но информации слишком мало, а мой человек не имеет права вмешиваться в следствие.

– Тогда где Барбара? Ты сам сказал, что дома ее нет, и мобильный у нее выключен.

– Да откуда я знаю, где она шляется? Она вообще имеет привычку не отвечать на звонки. Может, уже умотала в пансионат на Кипре, а мы тут распсиховались…

– Ты же вчера должен был проводить ее до дома! – раздраженно перебил я.

– Она отказалась ехать домой. Заявила, что ей надо уладить одно дело и попросила высадить у казино.

Я молчал: не хватало еще попасть под подозрение в убийстве. Ясно как божий день – следствие скоро выяснит, что Барбара продала акции мне!

– Что притих, амиго? Страшно? – сыщик неожиданно рассмеялся.

– Ничего смешного не вижу. Мы с тобой главные подозреваемые, особенно ты.

– Почему я?

– Ты же ее видел последним. С деньгами…

Алесандро перестал смеяться.

– Что загрустил, амиго? – передразнил я его. – Страшно?

Сыщик тут же заявил, что у него железное алиби. Он провел ночь не один, да и в казино должны найтись свидетели, видевшие там Барбару. Потом начал объяснять про сбор доказательств, но я слушал его рассеянно. Мысль об убийстве крутилась в голове с бешеной скоростью. Дико заныл правый бок. Страх вцепился в печень и откусывал от нее кусок за куском, парализуя сознание. Как только насытится, страх исчезнет, но надо потерпеть какое-то время. Я попросил официанта принести пачку сигарет и выкурил две подряд.

Еще в детстве, будучи впечатлительным ребенком, я старался избегать всего, что связано со смертью. И даже когда стал взрослым, никогда не смотрел на покойника на похоронах. Лучше запомнить человека живым, иначе мертвое лицо, увиденное в гробу, будет мешать вспомнить живое. Жена всегда говорила, что я убегаю от жизни, и, возможно, была права.

– Ладно, давай закончим с этим, – прервал я Алесандро, который все еще выказывал свою осведомленность в тонкостях ведения следствия. – Найди Барбару, и все станет ясно.

– Живую или мертвую?

– Не глумись.

– Да простит меня, циничного дурака, святой Себастьян! – Алесандро состроил благочестивую гримасу.

Мне было не до смеха.

Мы еще некоторое время пообсуждали, как и когда предъявить ультиматум NB и Марку о разделе фабрики. Сошлись на том, что лучше пару дней подождать, пока Алесандро не выяснит, кто упал с моста. Я за это время попрошу брокера предложить акции фабрики всяким инвесторам.

– С тебя пятьсот евро, – сказал Алесандро перед уходом. – Компенсация за устриц и шампанское «Мадам Клико», которое вылакала Барбара.

– Не «мадам», а «вдова», – поправил я, выдавая деньги.

Официант принес счет. Я расплатился и вышел, но в офис не поехал: оставил верного «Шевроле» у кафе, а сам отправился побродить по городу, чтобы успокоить нервы. Отмеряя квартал за кварталом, перекресток за перекрестком, я пытался спокойно проанализировать ситуацию. Почему-то я не сомневался, что именно Барбару сбросили с моста. За что? Например, из-за денег. Кто-то узнал, что у Барбары с собой большая сумма наличных, подкараулил на мосту, и… Но она не настолько глупа, чтобы гулять по ночному городу одна, да еще с пачками денег в сумке. Значит, Барбара доверяла своему убийце. Он вез ее на машине, задушил и сбросил с моста в воду. Снова не верится: он что, не мог убить ее и спрятать труп в другом месте, подальше от центра города?

А если мотивом были не деньги, а месть?

Предположим, NB решил отомстить за то, что Барбара продала акции не ему. Но как он мог так скоро узнать, что акции уже проданы? Разве что Барбара сама ему сказала об этом. Почему? Например, они поругались, и она выпалила все это ему назло. Да мало ли почему – она же женщина, а у женщин своя логика!

Маловероятно.

Еще был мотив у экс-мужа Барбары, Бывшего Директора – она же коварно подставила его, лишила работы и всех благ… И он, разъяренный, назначил ей свидание у моста, чтобы поквитаться. А что, не исключено!

Через час быстрой ходьбы я захромал. Итальянские туфли доконали мои ноги. Зайдя в первый попавшийся бар, я сел за столик в углу, заказал виски и стянул с ног ненавистные штиблеты. Отдать больше ста евро и чувствовать себя, как в тисках! Мне захотелось тут же обменять шедевр итальянских модельеров на любые стоптанные кроссовки.

Как всегда, меня спас старый «приятель», изобретенный в далекой Шотландии. Пара глотков виски отогнала сожаление о неудачных штиблетах и детективные фантазии об утопленнице. Вокруг стало теплее, а девушка за барной стойкой – привлекательнее.

Я позвонил брокеру, рассказал о приобретении контрольного пакета фабрики и попросил подыскать покупателя. Брокер ответил, что, конечно, поищет, но ничего не обещает. Акции мелких фирм продать очень сложно.

– Мистер Джек, надеюсь, ты не забыл, что сегодня приглашен на корпоративную вечеринку? У моей фирмы юбилей, – напомнил он на прощание.

Я, конечно, забыл, но твердо пообещал быть. Брокер продиктовал адрес бара, куда приезжать.

Перспектива вечеринки обрадовала. Хотя сегодня был четверг, и в казино ожидался традиционный покер, настроения играть в карты не было. К тому же где-то в глубине души я чувствовал некоторую обиду на Марго. Мы встречались уже три раза, а она до сих пор не оставила телефона. Нашла глупого мальчишку… Грустные размышления прервал телефонный звонок.

– Привет, мистер Джек! Ты чего мне звонил вчера? – спросила Элизабет.

– Хотел пригласить отметить небольшое приобретение.

– Какое?

– Пока секрет.

– Не хочешь говорить – не надо. Я пыталась перезвонить, но ты был недоступен.

– В ирландском баре почему-то не берет мобильный. У всех есть связь, а у меня нет, – с сожалением вспомнил я одинокое празднование сделки. – Может, встретимся сегодня? Я иду на вечеринку, но, думаю, освобожусь не очень поздно.

– Пока не знаю, у меня тут одна проблемка… И настроение плохое.

– Хорошо, тогда до завтра, – не сумев сдержать обиду, пробурчал я и поспешно нажал красную кнопку. Если никто не хочет меня видеть, тогда я тем более никого не жду. Виски миролюбиво покачивался в широком бокале. Я сделал два глотка и отключил телефон: хватит на сегодня плохих новостей!

Когда я добрался на такси до бара, где проходила вечеринка, веселье было в самом разгаре. Брокер искренне обрадовался моему приходу, усадил на свободное место. Я поймал на себе несколько изучающих женских взглядов. Понятно – появился новый персонаж, ко мне прицениваются. Что ж, это радует. Осталось выбрать кого-то, кто станет украшением вечера и раскрасит дымно-бутылочный фон бара живыми красками и эмоциями. Но сначала надо выпить виски и что-нибудь пожевать. В тарелке с салями моя рука случайно столкнулась с рукой девушки, сидящей напротив. Скорее даже, молодой женщины.

– О, извините.

– Нет, что вы, это вы меня извините.

Я внимательнее рассмотрел девушку: рост и полнота чуть выше нормы, круглое лицо с простыми чертами. Большая грудь, прикрытая хлопчатобумажной футболкой с глубоким вырезом и именем знаменитого итальянского модельера. Мы несколько раз встречались в конторе брокера (она работала референтом), и поэтому не казались друг другу чужими. Это немаловажный фактор, когда соблазняешь женщину – она не должна чувствовать, что ты первый встречный. Спустя пару минут разговора референт брокера неожиданно завела руки назад, откинувшись на стул. Ткань футболки обтянула крупные полукружья грудей. Потом она откинула голову назад, мечтательно закрыла глаза и несколько раз тряхнула длинными волосами, как будто собиралась стричься. Футболка задралась, обнажив загорелый живот. Я понял, что между нашими телами осталась единственная преграда – тарелка с остатками салями.

Через час мы сели в такси и поехали ко мне.

Расплачиваясь с таксистом, я вдруг осознал, что не хочу секса, а хочу просто лечь спать. Но сказать об этом девушке было бы верхом неприличия.

– Прошу вас, сеньорита! – воскликнул я, галантно приглашая девушку выйти из машины. – У меня дома есть отличный десерт.

Алесандро бы мной гордился.

Как только я открыл дверь квартиры и увидел свет, то сразу догадался, что меня ждет Элизабет. Острые осколки сожаления впились в душу. Элизабет вышла в коридор. Большие карие глаза смотрели сквозь меня.

– Привет… – выдохнул я, глупо улыбаясь.

– Хотела сделать тебе сюрприз, – слова Элизабет летели мимо, хотя предназначались мне. – Звонила несколько раз, но телефон не отвечал.

– Я забыл его включить.

Референт брокера побормотала извинения и ретировалась, оставив неудовлетворенное желание, смешанное с запахом алкоголя.

Я стоял в коридоре и смотрел, как Элизабет надевает сапожки и плащ. Хотелось ее удержать, но нужные слова застревали в пьяном сознании. Нашлось только банальное «извини».

– Не извиняйся, мистер Джек. Мы не давали друг другу никаких обещаний, так что все в порядке. Просто мне нужно срочно уехать. Пока, не провожай. Вот ключи.

Холодный металл обжег ладонь, каблуки застучали по лестнице. Двести шестьдесят лошадиных сил под окном взревели, на мгновение разбудив ночь, и снова стало тихо. Надо же так напиться, чтобы не заметить ее «Мустанг» на парковке!

На кухне стояла открытая бутылка мартини, тарелка сыра и два бокала. Почему все так нелепо? Я прошел в спальню, снял костюм и повесил в шкаф. На полке лежал синий пуловер Элизабет. Я достал его и накинул на спинку стула, чтобы не забыть отдать в следующий раз (если, конечно, этот раз когда-нибудь случится). Вернувшись в гостиную, вынул из серванта бутылку виски. Пара глотков отбила привкус салями. Затем включил телевизор, лег на диван и обнял тигра. Полосатый зверь послушно прижался ко мне.

Бум… Бум… Бум…

Крупные капли тяжело падали на карниз. Их однообразный стук эхом отзывался в сознании.

Если на голову человека долго, не переставая, в одно и то же место капать воду, он сойдет с ума – существовала некогда такая китайская пытка. Сначала капли не чувствуешь, потом возникает ощущение, что каждая следующая становится тяжелее предыдущей, и вот уже не вода, а свинец ударяет по твоей черепной коробке.

Бум… Бум… Бум…

Звук от удара становится все громче, пока не достигает такой чудовищной силы, что барабанные перепонки лопаются и мозги разлетаются вдребезги.

Бум… Бум… Бум…

Надо вставать. Надо найти силы подняться с дивана, на котором так вчера и уснул, иначе сойду с ума под пыткой дождя. Надо почистить зубы, долго и тщательно – уничтожить привкус салями. Я встал и поплелся в ванную.

Когда я уселся завтракать и принялся с трудом запихивать в себя тосты с сыром, зазвонил мобильный. Я отыскал его в кармане плаща – забыл вчера, что, впрочем, неудивительно… Это был Алесандро. Он объявил, что тело утопленницы сильно обезображено, и даже от одежды остались одни клочья. По версии следствия, она попала под винты проходящего мимо судна. Никаких документов при обыске трупа тоже не найдено, так что личность погибшей пока не установлена.

– Будут ждать заявления о пропаже от родственников, – подвел итог сыщик.

– Спасибо, что пожелал приятного аппетита, – перестав жевать, поблагодарил я. – Что-нибудь еще к завтраку?

Слава богу, «приятных» новостей больше не было. Алесандро сообщил, что после обеда уезжает на выходные на фазенду, пожелал мне веселого уикенда и пропал. Везет же некоторым – опять будет целых два дня пить вино, жарить мясо и заниматься любовью…

Я просмотрел вчерашние пропущенные звонки: кто-то дважды звонил вчера с «засекреченного» номера. Марго! Видимо, она была в казино и хотела узнать, почему я не приехал. Стало стыдно, причем вдвойне – и перед ней, и перед Элизабет. А потом накатила волна мучительного сожаления.

Было жаль не столько себя, сколько того хорошего и важного, что могло бы случиться со мной, и не случилось. Не каждый день с тобой хотят провести вечер (а может и ночь) сразу две женщины.

Выкурив сигарету, я оделся и заклеил пластырем пятку, натертую обувным «итальянским шедевром». После чего проглотил таблетку, чтобы унять сердцебиение, вызвал такси и поехал забирать «Шевроле».

Он послушно ждал там, где его оставили вчера, – около «Mon Paris». Вот что значит верный друг! Я смахнул с лобового стекла прилипшие листья. Сел за руль и погладил панель приборов: каждая кнопочка родная и привычная, каждый переключатель – послушный и безотказный. «Надо все-таки купить новую резину, давно обещал», – с нежностью подумал я, когда двигатель ласково заурчал клапанами, неслышно взрывая пары бензина в цилиндрах стального сердца.

Прогрохотавший мимо самосвал окатил грязным потоком брызг. Мир за окнами машины сразу потускнел и стал коричневатым, как на старинных фотографиях. Зачем надо ехать в офис в пятницу, потеряв полдня в пробках? Бесцельно торчать за столом, наблюдая, как песок в стеклянных колбах часов отсчитывает мгновения жизни? Или наблюдать в окно, как с клена облетают листья? Лучше наберу в прокате DVD, приеду домой и буду хандрить до ночи.

Я позвонил Ирен, сказал, что заболел и в офисе не появлюсь. Она доложила, что в понедельник утром меня ждут в банке для подписания каких-то бумаг.

– Перезвони и скажи, что обязательно буду, – приказал я, отключил телефон и поехал домой.

Выспался. Наконец-то выспался! Одеяло долго не хотело отпускать, цепляясь за обрывки сна, в котором оставалось детство. Вот что значит спокойный вечер и ужин без виски. Организм надо любить – и он ответит тем же: казалось, мы радовались с организмом вдвоем. Захотелось сделать зарядку и приготовить завтрак.

«Когда готовишь омлет, – говорила моя жена, – надо тщательно взбить молоко с яйцами и добавить щепотку соды – тогда он будет воздушным, с нежной корочкой». И есть его надо обязательно с белым хлебом, намазанным маслом: это ужасно вредно, но страшно вкусно. Иногда она готовила омлет по-нормандски с яблоками и корицей.

Солнце заглядывало в окно кухни и явно завидовало, глядя, как я в одиночестве уплетаю свою стряпню. Что делать – приходится завтракать вдвоем с солнцем, если никто больше не хочет составить мне компанию.