Чаша мудрости Бабаев Руслан

Не торопись идти на ощупь, как слепец.

Ибо, мудрость гласит, рождена что веками:

Кто путь начинает – тот должен предвидеть конец!

Дни бегут друг за другом сплошной чередой,

Каждый путник опутан пустой суетой.

Жить в веселье тебе иль в объятьях с тоской –

Право выбора, друг, будет лишь за тобой.

Чтобы душой в беседе не был ты раним,

В безумном споре дураков не будь еще одним.

Прервать беседу с ними повод ты найди –

И прочь от гнусных спорщиков беги.

Из груды серых слов, созвучие творя,

Поэзия рождается, как светлая заря –

Подобно бабочке прекрасной, что явилась

На свет от серого невзрачного червя.

Сделав добро – ты об этом забудь,

Дальше продолжи по жизни свой путь.

Взвесив твой шаг на священных весах,

Трижды добро возвернут небеса.

Приходит в грешный мир рожденный – в одиночестве,

Не ведая от звезд ему предсказанном пророчестве:

Прожив свой век, страдая средь толпы людской,

Уйдёт он, как и все, – в таком же одиночестве.

Кто в надежде от неба прозрения ждет –

Вряд ли с чашей в руках он разгадку найдет.

Ибо, к истине в муках придет только тот,

Кто дорогой тернистой к познанью идет.

В чем тайна мирозданья? Во тьме сокрыт ответ.

Прольют ли небеса на тайну эту свет?

Увы, познаешь истину лишь в час печальной скорби,

Когда уснув навек, не встретишь свой рассвет.

Корысть людская не имеет меры,

У ней ни сострадания нет, ни веры.

Затмила разум, жалости не зная –

Открыв порока дьявольские двери.

Правда – бог и венец торжеству:

У иллюзий не будь во плену –

Ибо, веки закрыв – ты не думай,

Что весь мир погрузился во тьму.

В раздумье я великом – где найти ответ:

Охотник, убивая дичь – грешит он или нет?

Гласит одна из заповедей Бога «Не убей!» –

Предстанет ли вершащий зло у огненных дверей?

Столкнувшись с болью, что сразила зуб,

К дантисту не спеши на казнь, мой друг:

Ты за советом обратись к тому,

Кто сам сумел свой излечить недуг.

Царицу обнимая и держа фиал с вином,

Тебя прошу я, Всемогущий, об одном:

Чтоб этот счастья миг с прекрасною пари

Не стал вчерашним сладострастным сном.

В одиночестве грустном в тиши,

Ты предаться тоске не спеши:

Кубок полный налей и с друзьями

Насладиться ты всласть поспеши.

Всемогущего Бога всесильной рукой

Время пущено вдаль быстролетной стрелой.

И слепую печаль и искрящее счастье –

Унесет та стрела в вихре дней за собой.

Отец небесный! Ты ли сотворил людей?

Не видел свет существ коварнее и злей –

В угоду алчности своей мир убивая,

Они затмили кровожадностью зверей!

Как сложно мир познать и назначенье дней,

Что ждет ушедших – вечность или мир теней?

Душа нетленна, плоть же всех во мраке

Вкушать в отместку будут червь и муравей.

О, время! В мире всем ты правишь:

За миг, что птицей в вечность улетаешь –

Бутон цветущей юной розы

В цветок засохший превращаешь.

Под каменной, с истлевшей надписью плитой

Плоть чья-то обрела навеки свой покой;

Кто ты, засыпанный могильною землей,

И что гласил когда-то череп тленный твой?

Довольно тоски! Прочь тягучую лень.

Отбрось от себя ожидания тень:

Живи веселясь, хум с вином поднимая,

Как будто живешь ты последний свой день.

Не ведает никто, сколько призрачных лет

Зари пурпурной созерцать ты будешь свет:

В один из дней печальных в этом мирозданье

Спросил в печали сын на смертном ложе

                                                          у столетнего слепца:

«Скажи, отец, какою жизнь твоя, столь долгая, была?»

Задумался старик и по щеке стекла предсмертная слеза:

«Как день один, – ответил он – вся жизнь моя прошла».

Жизнь побеждала ль смерть, плоть возвратив умерших?

И видел ли кто след из прошлого пришедших?

Лишь в сне печальном, в стан войдя воскресших,

Общаемся мы с душами навек от нас ушедших.

Презреть историю – удел слепых глупцов:

Цени величие ушедших в прах отцов.

Коль рубишь корни древа прочь ушедших лет –

Усохнет крона нераскрывшихся плодов.

Нет милосердия у смерти ни к кому:

Венок забвения несет она всему –

Орел, парящий в небесах или цветок в пыли –

Все тленно – нет у ней пощады ни к чему.

Задумался в пути пастух над мирозданьем,

И огласил свое мудрейшее признанье:

Хоть овцы разными ягнят своих рождают –

Одною смертью все бараны умирают.

Круг мирозданья – творенью венец,

Так уж устроил Мир мудрый творец:

Знай же, мой друг, что начало чего-то –

В круге извечном – чему-то конец.

За веком век – во след идут свершенья,

Великие умы рождали час прозренья.

Так в чем же истина всемирного движенья? –

Не дни вершат историю – ее творят мгновения.

Свершивший грех не тот, кто как святой спокоен,

И не сосед его, что суетой мирской расстроен:

Поверь, кто громче всех в толпе людской кричит –

Тот больше всех в свершенном зле виновен.

Лелеять чад своих и выставлять их лучше всех –

На свете есть ли в воспитанье выше грех?

Учить их милосердию и снисхождению к другим –

Не это ль принесет им уваженье и успех?

О, Разум Вселенский – великий и вечный!

Жизнью людей одарив быстротечной,

Мир на добро и на зло расчленив –

Плоды пожинаешь борьбы бесконечной.

Основа мирозданья – Время! Увы, не ценит Мир тебя:

На гильотину зла бросая и на мгновения рубя,

Секунды тратя безвозвратно, минуты с легкостью губя,

Мы убиваем тебя, время, – чем убиваем и себя!

Время промчалось подобно стреле:

Что ты оставил на этой земле?

Годы пройдут, тленом все покрывая –

Вспомнит ли кто, что ты был на Земле?

Мир наш заполнен сплошной суетой:

Душу, мой друг, не терзай маетой.

Все, что дано – ты прими не ропща:

Жизнь быстротечна – склонись пред судьбой.

О, мир людей – великий и ничтожный!

Звенит набат грядущих дней тревожный:

Сошел с дороги праведной наш человечий род –

Что на закате дней живущих ныне ждет?

Коварства полон мир – его не обозреть,

В толпе людской иуд не разглядеть:

Скрывая лик под маской благочестья –

Костер вражды спешат они разжечь.

Когда в Эдемовых садах цветы веселья расцветали

И разливали небеса живущим счастье из Граали,

Кто кравчим был и кто виновен в том,

Что чаша полная досталась мне печали?

Зло с добром в этом мире двуликом не сложишь,

В битве света и тьмы отыскать середины не сможешь:

Злом ответив на зло – знай, его приумножишь,

Лишь ответив добром – зло всесильное то уничтожишь.

Мы рождены для мук – и тайна в том своя:

Здесь каждому из нас дана своя стезя.

Так кто же ты, пришедший в мир, и кто же я? –

Песчинки тлена мы в пустыне бытия.

Загадка жизни – тайнам мироздания венец:

Ее раскрыть не в силах ни один мудрец.

Тот, кто твердит, что ключ нашел к разгадке –

Перед тобой глаголет истинный глупец.

Кто ты, рожденный Богами, и с чем в мир надежды пришел?

Что ты искал в мире этом и что в нем, страдая, нашел?

Срок твой недолог, и путь между злом и добром выбирая –

Кем же ты стал в нем и кем на голгофу взошел?

Шумит как море, дней мирских круговорот –

Волной стремительной в безмолвье все уйдет.

И ветер времени, смерч грозный поднимая, –

В пустыню вечности с собой всех унесет.

О, человек, что оказался на планете лишним,

Готовый жертвовать в корыстных целях ближним;

«Мудрец», стоящий на ступени низшей –

Как ты осмелился спор завести с Всевышним?

В час страшного суда, когда предстану я пред Ним,

Мне зададут вопрос: грешил ли я, иль небом был храним?

Коль было бы позволено, и я б Его спросил: –

«О, Господи, ну почему я не рожден немым?»

Возможно ли убить любовь – она бессмертна!

Жизнь, что нам дана – она бесспорно смертна:

Но две души, в порыве слившись вечном

Пребудут вместе во вселенной бесконечно.

Не сетуй, что придя в жестокий мир,

Ты не попал на великосветский пир;

До неба, видно, не дошла твоя мольба,

Коль отвернулась от тебя всесильная судьба.

Смерть – будто тигра бегущего тень,

Цель для которого – в стаде олень.

Так же и мы, в своем стане не знаем,

Станет кто жертвой в грядущий свой день.

Поймешь ли ты, презренный человек,

Зачем был Богом дан тебе твой век?

Что сделано тобой, чтоб не забыл тебя народ

И чтоб не проклял он навеки весь твой род?

Гордыня – грех. Но мир наш многолик:

Без гордости презренным станешь вмиг.

Но тот из гордецов воистину велик,

Кто перед недругом не преклоняет лик!

История жизни мудра:

В ней правда как вечность стара –

Без зла невозможно познать

Свершенную степень добра.

Пророчествами полон свет, но мир чтоб изменить,