Лунный блюз Вавикин Виталий

– Мы все хотели бы пойти с тобой, – говорят пассажиры.

– Скоро мы все будем вместе, – обещаешь им ты. – Скоро мы все станем одним целым.

Выходишь из автобуса, а люди расходятся по домам, и ты чувствуешь, как последователей становится еще больше. Их дети, мужья, жены, родственники…

Голос звучит в голове, мешая мыслить. Лео вглядывается в окна, видит, как Ангер, Марша и Даун сидят за столом. Руки замерзли так сильно, что он почти не чувствует пальцев. Они стали чужими, как и все тело.

«Зачем ты делаешь это?» – спрашивает голос в его голове. «Зачем?» – спрашивает себя Лео. От страха остались лишь ошметки. Любовница сказала, что он не должен сопротивляться этому. Сказала, что это лучшее из того, что случалось с ней в жизни.

– Нет! – шепчет Лео, и стекло, к которому он прижимается, запотевает от дыхания.

Рядом кто-то тихо поскуливает. Он опускает голову – Бестия трется о его ноги.

– Пошла прочь! – говорит Лео.

В голове уже ничего нет. Собственное имя и то какое-то далекое и ненужное. «Дойти до конца, – говорит себе Лео. – Дойти до конца… А что в конце?» Он не знает. Он уже ничего не знает. Есть лишь лицо за окном. Даун. Он сидит за столом и пьет горячий чай. Лео сжимает руки. Борется с немотой. Перед глазами женщина со стеклянным глазом, которую искалечил Даун. Ярость придает сил. Еще совсем немного. Еще совсем чуть-чуть…

Брат возвращается в шесть, садится за стол и молчит.

– Что-то случилось? – спрашивает Кэт.

– Автобус сломался, – говорит он.

– Для тебя это так важно? – спрашивает она.

– Нет, – говорит он. – Важно то, что я вижу здесь.

– А что ты видишь здесь?

– Женщину, которая спит с тем, кому нет места в нашем городе.

– Кто тебе сказал?

– Голос, – говорит брат. – Он знает все и видит все.

Кэт хмурится и думает, что слова брата это какая-то странная гипербола, карикатура, шарж, вычитка из каких-нибудь легенд или чего-то в этом роде.

– Что плохого в том, что мне нравится этот мужчина? – спрашивает она.

– Кевин, – называет брат имя любовника сестры.

– Вы что знакомы? – удивляется Кэт.

– Он не такой, как мы.

Кэт молчит и подозрительно вглядывается брату в глаза. «Она не верит тебе, – слышит он голос в своей голове. – Она не хочет верить тебе».

– Ты должна измениться, – говорит брат.

– Я, пожалуй, пойду, – говорит Кэт.

– Ты не знаешь, от чего отказываешься, – тихо, без эмоций, говорит брат, но она уже не слышит его.

Джинджер берет на руки Майкла и целует в щеку.

– Хочешь посмотреть его комнату? – спрашивает она Хэйли.

Делл смотрит на дочь и пожимает плечами.

– Решай сама.

– Тогда я пойду, – говорит Хэйли.

Она одевается и выходит на улицу. Делл стоит у окна, наблюдая, как Джинджер усаживает Майкла в детское кресло, закрепленное на заднем сиденье машины Говарда. Все вроде хорошо, да что-то не так. Что-то не правильно.

Делл набирает номер старого друга.

– Алло? Виктор? – спрашивает она. – До тебя последнее время сложно дозвониться.

– Что-то случилось? – доносится сквозь треск помех голос друга.

– Не знаю, – признается Делл. – Кевина заботит отсутствие новостей, а я…

– Ты должна приехать ко мне, Делл.

– Что?

– В городе беспорядки. По всей стране беспорядки. Я не смогу тебя защитить, если ты будешь далеко от меня.

Делл молчит. Вспоминает Говарда и Джинджер.

– Ты все еще там? – спрашивает Виктор.

– Да.

– И ты приедешь?

– Я не могу. По крайней мере не сейчас.

– Люди меняются, Делл.

– Что?

Виктор рассказывает о вирусе. Рассказывает о судебном процессе над Эпплтоном.

– Мне нужно позвонить Кевину, – говорит Делл.

– Зачем тебе Кевин?

Затем, что он сейчас рядом. Затем, что он мой друг.

– У него нет друзей, Делл, – говорит Виктор. – Его заботят лишь его никчемные книжки.

– Обычно ты говорил мне другое.

– Сейчас не время для лести, Делл.

– Для лести? – Она машинально начинает искать сигареты. – Что ты хочешь этим сказать?

– Я говорю, что хочу видеть тебя рядом с собой, заботиться о тебе…

– Знаешь, Виктор. – Делл пытается прикурить. Зажигалка чиркает, чиркает, чиркает… – Говорят… – Она затягивается, выпускает дым. – Говорят, что истинное лицо как нельзя лучше раскрывается в экстренных ситуациях.

– Все это неважно, Делл…

Он еще что-то говорит, но она уже не слушает. Садится на стул и курит, стряхивая пепел на пол. И мыслей нет. И делать совсем ничего не охота…

Баррис подходит к дому Марши Иен. Дверь открыта. Сквозняк выгоняет тепло. «Я опоздал», – думает Баррис. «Ты пришел во время», – говорит ему голос. Даун лежит на полу. Изо рта течет яркая до неестественности кровь. Марша зажимает рану на его груди. Ангер стоит напротив Лео и смотрит на нож в его руках.

– Все кончено, – бормочет Лео. – Все кончено.

Голос его смолкает и на смену приходит новый, более четкий и уверенный. Голос, который берет начало в его голове, но не принадлежит ему:

– Все кончено.

– Теперь ты с нами, – говорит Баррис, положив на плечо Лео руку.

Нож падает на пол.

– С вами, – повторяет Лео.

«С вами», – повторяет голос внутри его головы.

– Он не должен умирать! – говорит Марша, склоняясь над телом Дауна. – Он всего лишь хотел искупить свои грехи.

– Он не умрет», – обещает Баррис, и говорит Ангеру, что они должны отнести Дауна обратно к озеру. – Там есть начало, – говорит Баррис. – Там есть конец.

Ангер смотрит на кровь, растекающуюся по полу, и шепчет что-то бессвязное одними губами.

– Я помогу вам, – говорит Лео.

«Я помогу вам», – говорит голос в его голове, и он уже не может сопротивляться ему.

Бестия стоит на пороге и тихо воет.

Охранники вошли в кабинет Говарда Смита и расселись по местам. Никто ничего не говорил. Им не нужны были слова. Голос звучал у них в голове. «Мы должны охранять это место». «Да». «Мы должны беречь его от иноверцев». «Да». «Мы отдадим свои жизни за это место». «Да»…

– Я не знала, куда мне пойти, – сказала Кэт, когда Кевин открыл дверь. – Я, наверное, схожу с ума. Не знаю, что это: шизофрения или что-то другое, но… Черт! Мне кажется, что весь город сошел с ума! Люди изменились. Сначала мой брат, потом подруга… – она замолчала и подозрительно посмотрела на своего любовника. – Пожалуйста, скажи мне, что ты все еще нормальный!

– Никому не верь, Делл, – закончил Кевин телефонный разговор, пообещав приехать в ближайшее время.

Делл положила телефонную трубку, закурила и попыталась успокоиться. В дверь постучали.

– Кто там?

– Это я! – прокричала Хэйли.

Делл вышла в прихожую. Дочь и Джинджер стояли на пороге, словно не решаясь войти в дом.

– Почему вы… – Делл замолчала. Голова пошла кругом. Хэйли и Джинджер улыбались ей, но в их черных глазах ничего не было. Совсем ничего. Лишь темнота. Вселенская темнота.

– Мы все уже давно ждем тебя, – сказала матери Хэйли.

Делл выглянула в окно. Вечерние сумерки начинали сгущаться, но, несмотря на это, она могла различить практически всех своих соседей. Увидев ее, они дружно помахали руками. На их лицах светились улыбки, а в глазах горела ночь.

– Не бойся, – услышала Делл голос дочери. – Когда это случится с тобой, ты поймешь, что это лучшее из того, что может быть. И мы снова будем семьей. Ты, я и Филипп.

– Говард, – тупо поправила Делл.

– Филипп, – настойчиво повторила Хэйли. – Ты выйдешь за него замуж и родишь мне братика или сестренку, а лучше сразу двух. – Хэйли беззаботно хихикнула. – И мы всегда будем вместе! Всегда-всегда! Все-все!

Компьютер в гостиной пиликнул, оповещая о новом сообщении.

– Мне нужно ответить, – сказала Делл, отказываясь верить в происходящее.

Она прошла в комнату, села за стол и напечатала:

«Привет, Джим».

«Тебя давно не было», – тут же пришло сообщение.

«Дела», – выбила Делл, затягиваясь сигаретой.

«У тебя там все в порядке?»

Делл обернулась. Посмотрела на дочь и напечатала:

«Да, Джим. Все хорошо».

Баррис, Ангер и Лео спускались на лифте на дно «Дедала». Бездыханное тело Дауна лежало у их ног. Когда лифт остановился, они подняли его на руки и отнесли к черному озеру. Монолитная гладь поглотила холодную плоть. «Мы должны открыть купол», – услышали голос в своих головах, собравшиеся в кабинете Говарда охранники. Вместе с начальником они запустили старый, но надежный механизм. Озеро внизу задрожало, сотни, тысячи поднявшихся с его поверхности пузырей стали подниматься в небо. Когда все закончилось, на дне озера не было ничего, кроме Дауна. Глаза его были открыты. Он тяжело дышал, глядя в далекое черное небо высоко-высоко верху.

– Будет дождь, – тихо сказал он. – Дождь, который очистит эту планету, потушит пламя и принесет покой. Чистый, непорочный дождь…

– Они не прилетят, – сообщил Харр собравшимся судьям, закончив связь с Землей.

– Как это? – опешил Фест.

– Не знаю. Назвали тысячу причин и обоснований, сказали, что это для них не выгодно с экономической стороны и прервали связь.

– Ну, в принципе, их можно понять, – смущенно сказал Фест, и судьи, соглашаясь с ним, закивали…

А прямо за дверью, в зале суда, Эпплтон провозглашал:

– Мы вели жизнь, полную роскоши, и ублажали себя. Мы раскормили себя настолько, что стали подобны животным, готовым к закланию. Мы были безжалостны к невинным. Они не сопротивлялись нам, мы же их убили…

– Это же послание Иакова, – сказал Харр.

– Кого? – опешил Фест.

– Не важно, – Харр поднялся и вышел в зал суда.

– Скорбите и рыдайте, ибо на вас надвигаются несчастья! – не унимался Эпплтон. – Ваше богатство сгинет, одежды ваши изъест моль. Ваше золото и серебро заржавеет! Ржавчина эта будет свидетельством против вас, и пожрет плоть вашу, подобно огню… – Он все еще продолжал говорить, когда в окна ударил дождь. Дождь посреди зимы.

– Что это? – спрашивали люди, выходя на улицы. – Что это значит?

А дождь все лил и лил с неба. И вместе с его шумом миллионы людей начинали слышать голос. Тот самый голос, который говорил с ними устами Эпплтона и всех его последователей.

– Уверен, что все еще хочешь забрать свою подругу? – спросила Кэт, останавливая машину возле дома Деллавейн Смит.

Десятки людей стояли на улице, не обращая внимания на дождь. Кевин почти не знал их. Почти… Он отыскал взглядом среди собравшихся Джинджер, Хэйли и Делл. Они стояли на крыльце дома, запрокинув головы, подставив лица крупным каплям дождя, летящим с неба.

– Их глаза! – воскликнула Кэт. – Что, черт возьми, с их глазами?

– Понятия не имею, – сказал Кевин.

Они выехали за город и направились на восток. Там, в горах, среди снежных вершин и вечных ледников у Кевина был небольшой дом. Дом, в котором жил только он и его муза, как иногда шутила в разговорах Делл.

– Уверен, что они не станут нас там искать? – спросила Кэт.

– Какое им дело до тех, кто не хочет быть, как они? Мы же не претендуем на их мир. Мы просто запремся в домике и выпьем все вино, что я собрал в погребах. – Он улыбнулся. – А собрал я очень много!

– А как же твои книги?

– Думаешь, теперь их кто-то будет здесь читать?

– Думаю, нет.

Они остановились у дороги и занялись любовью. Мимо проехала колонна грузовиков и легковых автомобилей, навьюченных пожитками.

– Похоже, не только мы с тобой бежим отсюда, – сказал Кевин, глядя в след удаляющейся колонне. Кэт повернула его к себе лицом и поцеловала в губы.