Дворец из камня Хейл Шеннон

— Прямо сейчас? Я… — Он поднял глаза. — О. Ты выглядишь… необычно.

Мири улыбнулась.

Петер тоже улыбнулся.

Мири улыбнулась еще шире.

— А как девушки делают это самое… — Он покрутил пальцем у волос. — Завитки.

— Мы нагреваем в камине железный прут, а затем оборачиваем вокруг него прядь волос. На это уходит целая вечность, но некоторым из нас не так повезло, как тебе. — Она коснулась его кудрявой шевелюры, почувствовала жар, идущий от головы, и поспешно отдернула руку. — Тимон, еще один студент из Замка Королевы, пригласил меня познакомиться с какими-то людьми в доме одной благородной дамы. Пойдешь со мной?

— Может быть. Я… — Петер взглянул на свои грязные руки, вытер их о фартук, а потом зевнул, прикрыв рот тыльной стороной ладони. — Я так устал, Мири.

Она невольно сникла.

— Оказалось, что ходить в подмастерьях означает таскать воду, камень, дрова, подметать, готовить пищу и заниматься чем угодно, кроме одного — резьбы по камню. После того как Гас заканчивает работу на день, он позволяет мне попрактиковаться на свободном камне, вот я и засиживаюсь за полночь, а едва засну, как снова пора вставать, и пошло-поехало: то принеси, это унеси… — Он снова зевнул. — Прости.

— Ладно. В выходные увидимся?

Петер кивнул и вновь склонился над камнем. Когда Мири уходила, он прокричал ей вслед:

— Ты очень хорошенькая, Мири!

После этих слов она прямо-таки летела по воздуху, а не шагала по улице.

Мири отыскала выкрашенный красной краской дом, который, по словам Тимона, принадлежал госпоже Сиселе. Дом показался ей невероятно огромным. Она постучала в дверь, готовая упорхнуть, но на стук вышел человек в черной одежде слуги, и сразу стало ясно, что ее здесь ждали. У него были пепельные волосы, он опирался на трость.

— Гости собрались в салоне. Сюда, пожалуйста.

Первый этаж был отделан линдером — блестящим белым камнем с бледными зелеными прожилками. Мири провела носком туфли по плитке, как бы приветствуя камень.

Перед дверью в салон она сжалась и попыталась сделать умное лицо — по крайней мере, закрыть рот. Напрасный труд.

Стены салона были обклеены бумагой с экзотическими узорами, пол инкрустирован полированной плиткой голубого, оранжевого и кремового цвета. Темно-зеленые растения росли в горшках (внутри дома!), а диванов и стульев было столько, что Мири даже не решилась их сосчитать. Неужели в такой роскоши живет обычная особа некоролевской крови?

Кто-то играл на музыкальном инструменте размером с повозку — позже Мири узнала, что это фортепиано. Песня как раз завершалась, когда она вошла. Две дюжины слушателей зааплодировали, поэтому Мири тоже захлопала в ладоши, надеясь, что поступает правильно. Тимона она нигде не увидела.

Жалея, что рядом нет ни Марды, ни Петера, Мири прислонилась к стене, словно чтобы слиться с нею. И тут на нее обратила внимание женщина, сидевшая возле фортепиано. Темные глаза незнакомки были слегка обведены черным карандашом. Спину она держала необычайно прямо, в черных волосах ярко выделялось большое белое перо.

— Добрый вечер, — сказала женщина.

Мири подумала, что нужно представиться.

— Э-э… я Мири, дочь Дарена. — Она помолчала, стараясь не сорваться на писк. — С горы Эскель.

Все притихли, повисла густая, до звона в ушах, тишина. А потом те, кто сидел ближе к Мири, поднялись со своих мест и принялись кто кланяться, кто приседать.

Мири восприняла это как явную насмешку. Никто всерьез не станет приседать перед девушкой из горного селения. Их наставница в академии принцесс выразилась совершенно недвусмысленно: жители столицы будут относиться к эскелитам хуже, чем к слугам. Уж лучше терпеть обидные слова и оскорбления от Гаммонта и других дворцовых вельмож! Стыд и гнев поднялись у нее в душе, ей захотелось крикнуть, что она ничем не хуже любого из присутствующих, но сил ей хватило только на то, чтобы убежать.

Мири чуть не столкнулась с Тимоном, который вошел в зал вслед за ней. Она пробежала мимо перепуганного слуги и почти достигла выхода, когда Тимон ее догнал.

— Тебе нехорошо? — спросил он.

— Со мной все в порядке, не волнуйся.

Она с трудом замедлила шаг, начиная презирать себя за то, что так легко сдалась. Видно, никудышная из нее шпионка. Как же быстро она сдалась! И подвела Кэтар и гору Эскель.

— Ты, кажется, расстроена.

«А ты, кажется, назойлив», — подумала Мири, но вслух произнесла:

— Надоело терпеть, что мне вновь и вновь указывают мое место. Спасибо, что пригласил меня, но я все поняла. Я всего лишь невежественная горянка, которая пытается выдать себя за служительницу принцессы.

Она торопливо пошла к воротам. Но юноша не отставал.

— Ты ничего не поняла, Мири… То, как они смотрели на тебя, а потом начали кланяться… ты подумала…

— Они смеялись надо мной.

— Нет, Мири, ничего подобного. Я серьезно. Мы знаем, что тебе приходится выносить в этом несуразном и бестолковом королевстве. Но в доме госпожи Сиселы тебя всегда встретят с уважением, которого ты заслуживаешь. Мири с горы Эскель. Выпускница академии принцесс. Тебя здесь чтут.

Мири остановилась. Тимон робко улыбнулся, будто сомневаясь, что она поверит его словам. Ей очень хотелось поверить, но девушка покачала головой.

— Позволь, я тебе докажу, — сказал Тимон.

Он протянул руку, и Мири взялась за нее, не успев осознать, что до сих пор не держалась за руки ни с одним юношей, кроме Петера. В ее родном селении девушки частенько прогуливались рука об руку, но если за руки держались юноша и девушка, то это означало, что между ними существует привязанность.

«Наверное, на равнине это обычная вежливость», — подумала Мири, позволяя Тимону увести ее обратно в дом. Рука у него была теплая, пожатие крепкое.

Когда она появилась в зале, гости заулыбались, словно ничего не произошло. Вновь заиграл пианист, и музыка окончательно развеяла оставшееся напряжение. Темноволосая женщина пригласила Мири присесть и представилась ей, назвавшись Сиселой, хозяйкой салона.

— Простите меня за грубость, — сказала Мири. — Я подумала, что мне здесь не место. Прежде всего, я… — Она огляделась. Только Тимон и Ханна из Замка Королевы были приблизительно ее возраста. — Я маленькая.

— «Укус пчелы совсем не пустяки», — нараспев произнесла Сисела.

Мири изумилась, что Сисела процитировала стихотворение, словно не сомневалась в начитанности гостьи. А ведь Мири действительно узнала эту строчку! Она сама приводила ту же самую цитату Марде, хотя сестренка ничего не поняла.

Мири добавила:

— Как-то невежливо со стороны эскелитки убегать из вашего салона.

Несколько человек в зале рассмеялись. Мири снова покраснела, на этот раз от удовольствия.

— Линдер в вашем вестибюле прекрасен, — быстро сказала она, стараясь преодолеть смущение. — Это самый старый вид из всех, что добывались на горе Эскель.

Вельможная дама кивнула:

— Этот дом был построен до того, как короли начали оставлять весь линдер себе, платя тем, кто его добывал, ничтожные крохи. И так продолжалось до тех пор, пока ты — это ведь была ты, правда? — пока ты не узнала из книг, по которым училась в академии, истинную ценность камня и не добилась более выгодного обмена.

— Вы и об этом знаете? — удивилась Мири.

— Происходящее на горе Эскель, возможно, не достигает многих ушей, но находящиеся в этом зале всегда проявляли к вам большой интерес. Ты затеяла… в общем, революцию, и ваша деревня изменилась к лучшему.

— Нам бы тоже не помешала здесь маленькая революция, — заметила Ханна.

Кто-то на нее шикнул, и Ханна стыдливо опустила голову. Мири поняла, что они опасаются свободно говорить при ней, незнакомке, проживающей во дворце.

— В прошлом году мы все воспрянули духом, когда оракулы назвали гору Эскель обителью будущей принцессы, — сказала госпожа Сисела. — Разумеется, мы бы предпочли, чтобы принцессой стала простолюдинка — впервые за всю историю Данленда! Но вместо этого принц выбрал единственную девушку из благородных. Как вообще она оказалась на горе Эскель?

Не решаясь говорить о Бритте, Мири ответила кратко:

— Она жила там… еще до появления академии.

— Понятно. Мири, а знаешь, я ведь тоже оканчивала академию принцесс.

— В самом деле?

Госпожа Сисела кивнула:

— Я танцевала с королем Бьорном, когда он был еще принцем, и ждала, что он выберет меня. Но он не выбрал. И разбил мне сердце.

Госпожа прижала руку к сердцу и трагично закачалась. Мири улыбнулась.

— Он был очарован госпожой Сабет, красивой, но, боюсь, тихой и немного туповатой.

— Вероятно, вы оказались для него недостаточно тихой или туповатой, — сказала Мири.

Госпожа Сисела рассмеялась:

— Благослови тебя боже, умница! Но годы идут, как им и положено, и теперь, когда я вижу, во что превратился Бьорн, я очень рада, что избежала тогда иной участи. Бьорн такой… В общем, ты ведь уже его видела. Что ты думаешь о нашем короле?

В зале все притихли, глядя на Мири. У нее пересохло во рту. Но если ей предстояло разузнать как можно больше для Кэтар, она должна была убедить всех, что она своя.

— Он поглощает огромные завтраки и засыпает во время театральных представлений, — ответила Мири.

В зале все разом облегченно выдохнули. Тимон, стоявший рядом с Мири, опустил руку на ее плечо, словно давая понять, что она одна из них. Прикосновение было приятным. Мири продолжила:

— Я представляла, что король — это кто-то вроде главы нашего деревенского совета: самый большой, самый сильный, первым приходит на работу и последним уходит. Но король Бьорн… он хоть что-то делает?

— Кроме того, что жиреет благодаря труду босоногих? — уточнил Тимон.

— Какая жалость. А ведь правитель мог бы творить чудеса. — Улыбка госпожи Сиселы намекала на тайны и возможности. — Если бы Бьорн женился на такой, как я или ты, Мири, вместо своей хорошенькой, недалекой куклы, изменения в Данленде могли бы начаться по требованию дворца. Мы бы жили в золотую эру! Да что там говорить. В конце концов, я вышла замуж за прекрасного человека, хоть и знатного. — Она улыбнулась в знак того, что шутит, но потом ее улыбка померкла. — Он выступил против податей королю и был казнен.

Мири охнула, прикрыв рот ладошками.

— Это было давно. Сердечная боль поутихла, но я ничего не забыла. Впрочем, нет необходимости объяснять выпускнице академии, что такое справедливость. Мы ведь с тобой одного поля ягоды?

— Надеюсь, что да, госпожа Сисела.

— Называй меня Сиси. Никаких титулов, тем более от тебя.

Мири не помнила свою мать, но в эту минуту она начала представлять, даже надеяться, что ее мама была очень похожа на госпожу Сиселу.

Клемен, худощавый тонконосый пианист, заиграл бравурную песню. Две женщины запели об угнетенных рабочих Данленда, повторяя припев: «По королевству маршем прошагаем, золотую корону мы сломаем».

— «Марш босоногих», — объявил Клемен, выводя трель на последних нотах. — Сочинение из Риламарка.

— Тебе известны, Мири, новости из Риламарка?

— Это королевство к востоку от Данленда, — выпалила Мири, как на экзамене.

— Больше не королевство, — радостно объявила Ханна.

На этот раз никто не зашикал на Ханну, и у Мири мелькнула надежда, что теперь ей доверяют.

— Народ Данленда знает только то, что позволяет ему знать король, — сказал Тимон. — Единственная законная ежедневная газета та, которую издают королевские чиновники. Но магистры из Замка Королевы переписываются с университетом Риламарка.

— Еще несколько месяцев назад Риламарк был таким же королевством, как наше, — подхватила госпожа Сисела. — Монарх в короне правил, окруженный роскошью, а миллионы простых людей голодали. Сейчас в Риламарке главным стал народ, и никакой король или королева не могут отнять у людей то, что они производят. Во время праздника урожая в Данленде даже землевладельцы показали, что им надоел наш король.

— Это хорошо, правда? — спросила Мири. Само собой разумеется, у землевладельцев больше власти, чем у простого люда, и больше возможности произвести изменения. — Если хозяева и простолюдины объединятся, то мы сможем добиться, чтобы горе Эскель — да и любой другой провинции — не пришлось платить тяжелых податей…

— Господам на нас наплевать, — заметила женщина в черной униформе служанки.

— Это правда, Мири, — сказал Тимон. — Господа почти ничего не делают, чтобы улучшить жизнь простых людей, живущих на их землях. Господ волнуют только собственное благополучие и власть.

— Но… — Мири посмотрела на госпожу Сиселу, которая сама была из благородных.

— Даже я готова это засвидетельствовать, — произнесла госпожа Сисела, подняв руку.

Кто-то в зале хохотнул.

— Мы торжественно поклялись дать образование босоногим, — сказала госпожа Сисела. — Им по силам изменить это королевство, если только они поверят в себя. Надежда вспыхивает, как пожар. Мы последуем мужественному примеру Риламарка. Создадим государство с народным правлением, где у каждого будет возможность процветать.

Пока леди Сисела говорила, Клемен снова заиграл марш. Прозвучали возгласы «Да здравствует Данленд!», «Да здравствуют босоногие!». Кто-то пустился в пляс, развеселившись от одной только мысли о грядущих переменах.

Мири начала покачиваться в такт, заразившись всеобщим весельем. В ней снова боролись разные чувства — тревога, нетерпение и робость.

Бритта. Что случится с Бриттой, если народ в самом деле свергнет короля? На первый взгляд Бритта вовсе не привязана к отцу Стеффана и не торопится стать принцессой. Возможно, Бритта и Стеффан будут счастливее, если сложат с себя королевские полномочия и поселятся в Лонуэе. И все же мысль о Бритте не давала Мири покоя, и девушка взглянула на дверь.

Но госпожа Сисела мягкой рукой повернула голову Мири, заставив ее снова смотреть в зал. Голос ее звучал тихо и только для ушей Мири.

— Я сразу поняла, когда тебя увидела, что ты сильная девушка, Мири с горы Эскель, — сказала она. — То, что ты на нашей стороне, для нас честь.

— Благодарю. То есть это для меня честь. Я счастлива быть здесь. — Мири вовремя сдержала застенчивый смешок.

Казалось, они провели за разговорами, угощением и песнями много часов. Но когда Мири вышла на улицу, все еще был вечер, словно время остановилось. Прошел дождь, и стеклянные фонари на столбах отражались в лужах янтарными огоньками.

Тимон предложил проводить ее домой.

«Не домой, — напомнила она себе. — Во дворец».

Навстречу шла пара, мужчина и женщина, оба в шапочках с перьями. Поравнявшись с Мири и Тимоном, они приветственно кивнули. Еще один мужчина в черном посторонился, пропуская их.

— Я думала, только студенты носят форму, — начала Мири, — но в Асленде, видимо, все так ходят. Некоторые в черном…

— Слуги, — пояснил Тимон.

— Тогда почему магистры носят черное, как слуги?

— Ученые должны служить всем.

— Понятно. Кое-кто из мужчин ходит в плоских шапочках и коричневых куртках.

— Простолюдины, — сказал Тимон. — Женщины носят такие же плоские шапочки, но с…

— Вязаными шалями? А у других женщин я замечала кружевные шали и шапочки с перьями.

— Это благородные.

Мири покачала головой:

— Бедненькие благородные, одеваются ярко. Будь они такие же умные, как магистры, то предпочли бы практичный черный цвет, на котором не видно пятен.

— Благородные не утруждаются стиркой своих вещей из тонких тканей.

— Конечно, зачем, если за них это делают слуги. Знатные мужчины носят шапочки с перьями… и мечи, верно?

— Да, потому что имеют право воспользоваться оружием.

— Погоди… А что на мне? — поинтересовалась Мири.

Тимон отступил на шаг, чтобы рассмотреть ее желтое шелковое платье и кружевную шаль, подобранные дворцовой портнихой. Мири почувствовала на себе его взгляд — словно дуновение ветра.

— Вы, госпожа Мири, одеты как благородная дама, коей вы и являетесь.

«Я теперь благородная дама?» От этой мысли ей почему-то стало не совсем уютно. Она обратила внимание, что у Тимона не было ни плоской шапочки, ни пера, ни меча. Он положил ее руку себе на локоть, и они пошли дальше.

— Все выпускницы академии принцесс получили благородный титул служительниц принцессы. Но твои отец и сестра остаются простолюдинами. Если бы твоя сестра надела твой наряд в Асленде, любой знатный господин имел бы право применить свой меч.

— Что? Не может быть!

— Вот потому-то так много людей в этом королевстве мечтают о переменах, — сказал он.

— А ты о чем мечтаешь, Тимон?

У него потеплел голос:

— Я хочу жить в стране, где у каждого есть шанс на успех, независимо от того, кто его родители. Хочу свободно высказывать свои мысли, не опасаясь казни. Хочу жить в стране возможностей, а не в королевстве, где благородные по рождению становятся все богаче, а бедняки — беднее.

От этих слов сердце у Мири забилось быстрее, за что она себя выругала. Ведь она должна была лишь разведать обстановку, как шпион, а не с ходу примкнуть к опасной деятельности людей, едва ей знакомых. В висках застучала кровь, и она потерла лоб.

— Тебе не кажется, что иногда приходится запоминать слишком много и слишком быстро? — спросила Мири. — У меня голова превратилась в надутый козий пузырь. — Она посмотрела на своего спутника из-под руки. — Ты ведь, наверное, даже не знаешь, что такое козий пузырь?

— Не знаю, — весело ответил Тимон. — Вот ты мне и объяснишь. Уверен, ты превосходная учительница.

Ей захотелось рассказать, что она и есть учительница сельской школы и что стоило мальчишкам замечтаться на уроке, она всякий раз произносила что-то глупое, чтобы вернуть их внимание. Например: «Первый король Данленда был Дан Сердечный, а затем на трон поднялся его сын, Джонс Селедочный Хвост». Или: «Жители равнины заплатят нам хорошую цену за местный козий мех, которым они посыпают картофель». Или: «Вот почему мы носим трусы на голове».

Но не успела она и рот открыть, как Тимон наклонился над ее рукой и поцеловал ямочку между вторым и третьим пальцем.

Мири позабыла все слова.

— Я очень надеюсь, что вы станете завсегдатаем на наших салонных вечерах, госпожа Мири, — прошептал Тимон.

Он поцеловал ее руку еще раз и ушел. Никто и никогда прежде не целовал ей руки.

«Наверное, так принято у жителей равнины», — подумала Мири.

Сердце у нее стучало так громко, что она никак не могла сообразить, где находится, но потом огляделась и поняла, что стоит у дворцовых ворот.

Мири побрела по темным коридорам, все еще находясь под сильным впечатлением от вечера. Ей хотелось с кем-то поговорить о госпоже Сиселе, «Марше босоногих» и Тимоне. А что, если Бритта еще не спит? Мири подняла руку, собираясь постучать в ее дверь, но в последнюю секунду передумала.

Как-никак король — отец Стеффана. Вдруг Бритта почувствует себя обязанной все ему рассказать? Нет, лучше последовать совету Кэтар и помалкивать, пока Мири не узнает больше. Не стоит забывать, что мужа госпожи Сиселы казнили за одно лишь высказанное вслух неодобрение податей, взимаемых по приказу короля.

Все-таки некоторые мысли безопаснее оставлять при себе.

Осень, двенадцатая неделя

Дорогая Марда!

Каждое утро я просыпаюсь, завтракаю, одеваюсь и бегу на встречу с Тимоном. Мы вместе идем в Замок Королевы, где я учусь весь день. Во дворец возвращаюсь как раз к ужину и «Салону Мири». Так девочки называют мою вечернюю болтовню, когда я пересказываю им кое-что из того, что узнала за день. Потом я сижу за книгами, пока не засыпаю прямо на открытой странице.

С прискорбием сообщаю, что я самая глупая студентка во всей столице. По сравнению с другими я совсем мало училась, так что теперь мне приходится многое наверстывать. Когда Бритта свободна, она помогает мне с учебой. Стоит мне войти в ее комнату, как она перестает тревожиться.

Сегодня вечером мне снова предстоит посетить салон. Кэтар не дает мне покоя, требуя, чтобы я выведала побольше. Но когда мне найти время? К тому же их разговоры меня пугают. Жаль, я не такая храбрая, какой ты меня считаешь. Может быть, все получится и без моего участия. Очень надеюсь.

Наверное, большая часть моих писем кажется тебе бессмысленной, Марда. Не хочу думать, что нас разделяет еще что-нибудь, кроме расстояния. Не хочу становиться кем-то, кого ты не сможешь понять.

Твоя недалекая и бестолковая сестренка

Мири.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

• Воздух соленый, морской ветерок,
• Шаткая палуба, рыбный садок.

Магистр Филипп шел по тропе в окружении студентов — голубые мантии обрамляли черную, напоминая глаз со зрачком. Он рассказывал о классификации растений, но Мири подозревала, что лекция по естествознанию была лишь предлогом, чтобы покинуть помещение. Даже ученые магистры не могли устоять перед солнечным зимним днем.

Вскоре показался океан. Теперь Мири видела, что его воды не текут, как в реке, и не застыли неподвижно, как в пруду, а непрерывно перемещаются высокими вздымающимися волнами. И он огромен!

Мири сердито поджала губы. Признаться, что океан ей понравился, почему-то означало для нее предать гору Эскель. И то и другое не могло быть одинаково величественным.

Когда они подошли к докам, магистр Филипп переключился на коммерцию:

— Рыба составляет одну треть средств существования Данленда. Солнечные берега провинции Фуска дают нам соль, соль сохраняет рыбу, соленую рыбу отправляют возами по всему Данленду, и никто не голодает.

Мири покачала головой. Какая-то часть соленой рыбы действительно проделывала весь долгий путь до горы Эскель. Но и тогда Мири и Марда частенько ложились спать, сворачиваясь калачиком и прижимая руки к животу, словно это помогало справиться с голодом.

В доках ожидали перевозки горы клетей. Торговцы покупали поступающие товары, чтобы перепродать в своих лавках. На корабельных палубах лежали сети, полные крупной рыбы. В небе кружили чайки, заглушая своими криками все остальные шумы.

— Ну что, Мири? — спросил Тимон. — По-прежнему считаешь океан скучным и перехваленным?

— По сравнению с моей горой — конечно, — ответила она, пожалев, что во время одной из их совместных прогулок высказала свое мнение. — Но океан с каждым днем становится для меня интереснее.

— Не хотела бы ты рассмотреть его поближе? Например, с палубы корабля?

— Что ж, пожалуй… а можно?

Тимон только улыбнулся. Он отправился на ближайший корабль и через несколько минут вернулся.

— Магистр Филипп, — сказал он, — если желаете, капитан этого корабля готов взять нас всех на короткую морскую прогулку.

Магистр согласился и вместе со всеми студентами поднялся на борт корабля. Мири проходила мимо Тимона, когда он пожимал руку капитану, и услышала, что капитан назвал его «хозяин Скарп».

Маленькое судно помогло вывести корабль из гавани. Матросы врассыпную разбежались по палубе. Подняли паруса, и корабль ринулся в открытые воды быстрее ветра, чего Мири никак не ожидала. Она стояла на носу корабля, держалась за снасти и вдыхала холодный морской воздух. Что бы сказал папа, если бы оказался на корабле, мчащемся по водному простору, сравнимому размерами с небом? Как бы выглядела Марда, когда ветер принялся бы трепать ее волосы? Мири не хватало воображения. Она почему-то никак не могла припомнить их лица.

— Какая сеть ловит твои мысли, Мири? — поинтересовался Тимон, подойдя к ней.

Он сохранял равновесие, не держась за поручни.

— Дом, — ответила она.

Тимон кивнул:

— А когда ты была дома, то думала об Асленде?

— Ты прав! Будь я повозкой, то мечтала бы тащить лошадь.

— Мне не хватало тебя в салоне госпожи Сиселы. Надеюсь, мы тебя не спугнули.

— Конечно нет. Просто мне… помешали дела.

— Ты не… — Тимон нервно дернул себя за палец. — Ты не рассказала о нас своей подруге-принцессе? Сисела да и все остальные — хорошие люди. Мне бы не хотелось, чтобы кого-то из них поволокли на лобное место.

— Нет! Разумеется, нет. Твоей тайне ничто не грозит. Я восхищаюсь вами. Всеми вами, — добавила она, испугавшись, что он неверно ее поймет.

— Благодарю. — Тимон посмотрел на нее долгим взглядом. На резком ветру его нос и щеки покраснели. — Я сказал Сиси, что тебе можно доверять. Мы часто о тебе говорим.

— Вот как? — Мири почувствовала себя как-то странно, но это было весьма приятно.

— Сиси удивлена, что принц выбрал не тебя. Я… я тоже. — Тимон прокашлялся. — Я так и не понял, как эта знатная девушка оказалась на горе Эскель. Кажется, она родом из провинции Лонуэй?

Взгляд Мири затерялся в волнах. Корабельная качка убаюкивала, и Мири заговорила не думая:

— Бритта появилась за несколько месяцев до того, как организовали академию принцесс. Мы думали, что она сирота, приехала на гору Эскель жить к родственникам.

— То есть она вас провела? — уточнил Тимон. — Солгала?

— Ой! Мне не следовало так говорить. Пойми, Бритта и Стеффан дружили с детства. Потом они выросли, и Бритта поняла, что любит Стеффана, а он любит ее. Несправедливо, когда два человека, любящие друг друга, не могут пожениться! Но все равно Бритта никогда бы не приехала на гору Эскель, если бы ее не заставил отец.

— А как долго вы дружили, прежде чем Бритта призналась, что она не сирота? — Тимон схватился за веревку и сжал пальцы так, что побелели костяшки. — Сколько времени прошло, прежде чем она открыла всем, что приехала на вашу гору с одной целью — лишить тебя права стать принцессой?

— Нет, все было по-другому. Она была уверена, что Стеффан придет в ужас, увидев ее там, и поначалу пряталась от него.

Тимон покачал головой, глядя в небо:

— Как мне надоела эта знать, хватающая все, что попадается под руку! Почему происхождение определяет ценность человека? Ты лучше, чем она, госпожа Мири с горы Эскель, и титул ты заработала вот этими самыми руками. — Он взял ее руку и, дотронувшись до ладони, удовлетворенно кивнул: — Руками честной труженицы.

Он провел пальцами по мозолям на ее ладони. Мири никогда не приходило в голову, что мозолями можно гордиться. И сердце девушки забилось, как муха в стекло.

Ветер трепал волосы и голубую мантию, развевая фалды. Губы стали солеными от брызг, щеки согревало солнце. Ноги начали привыкать к мерной качке, и Мири подумала о Тимоне так, как когда-то думала только о Петере.

«Не относись к океану пренебрежительно», — мелькнуло у нее в голове.

Тимон по-прежнему касался ее ладони.

— Обыкновенные мозоли, — сказала Мири, надеясь, что он не услышит, как часто бьется ее сердце. — Я приглядываю за нашими пятью козами, видишь ли, и они натягивают веревки…

Тимон улыбнулся:

— Хотел бы я посмотреть, как наш король справится сразу с пятью козами!

Мири представила себе эту картину и расхохоталась:

— Или хотя бы подоит одну из них.

— Это мастерство, такое же благородное, как любое другое.

— Я бы не сказала «благородное», но раз ты первым произнес это слово, не стану спорить.

— Ага! Ты опять поступаешь благородно!

Она скромно улыбнулась:

— Видел бы ты меня в шапочке с пером.

— И в самом деле, ты родом из благородных мест, Мири, — благородных в истинном смысле этого слова. Как бы мне хотелось увидеть твою гору!

— Это самое прекрасное место на земле, — просто сказала Мири.

Тимон кивнул и стал растирать ее замерзшие пальцы. Может, отнять руку? И перестать краснеть? Вот именно, решила Мири, определенно нужно перестать краснеть.

— Ты уже выбрала тему для реферата по риторике? Почему бы тебе не написать про академию и принцессу? Возможно, изложение событий на бумаге позволит тебе взглянуть на них по-новому.

Страницы: «« « 12345678 » ... »»