Шарлотт-стрит Уоллес Дэнни

Глава 18, или

Ты поджигаешь меня, я твоя сигарета

Я никогда раньше не видел, чтобы Дэв так настаивал на полноценном английском завтраке.

— Я слышал кое-что от Павла, сказавшего, что Томаш сообщил ему о Марцине, узнавшем обо всех такое!

— Кто такой Марцин?

— Ну Марцин. Марцин с лодыжками.

— Не совсем понимаю, что все это значит.

— Это значит, что у меня есть шанс.

Мы сидели на террасе кафе, и он крутил головой во все стороны, высматривая Памелу. Уверен: если бы Памела его сейчас увидела, то тут же бы влюбилась. В том случае, разумеется, если ей нравятся парни с повадками бурундуков.

Но Памелы не было. Вместо нее работал ее начальник — сурового вида мужчина, обычно сидевший в углу и читавший польские газеты. Отвлекался он при этом лишь на почесывание странной синей татуировки, по всей видимости, весьма досаждавшей ему. Он напоминал пьяного в баре, разрывающегося между желанием сказать тебе, что ты хороший парень, и не менее сильным побуждением приложить тебя лицом об стол. Мы обычно не общались с ним по этой и дюжине других причин.

Но сегодня Дэв был настроен по-другому.

— Эм… А где Памела? — поинтересовался он.

— Ха-ха-ха, — только и ответил хозяин, но нельзя было поручиться, что он понял вопрос. Он толкнул к нам наши тарелки. Яйца, покрывавшие бекон, медленно стекали с него, поблескивая на солнце.

— Девушка? — попытался Дэв еще раз. — Пам-э-ла?

— А! Да, Памела. Да.

Он сделал мрачное лицо и подбоченился. Это могло бы претендовать на номинацию «Худшая попытка объясниться жестами в истории международного общения».

— Она здесь? — не унимался Дэв. — Ou est Pamela? [8]

— Нет, — ответил хозяин. Он потер глаза и сделал вид, что плачет. — Ха-ха-ха, — повторил он, развернулся и ушел.

— Как-то странно, — заметил я.

— Может быть, он пытался сказать, что я грустный? Или она? — предположил Дэв. — Если он хотел показать, что она плачет, значит, я правильно его понял.

— Может быть, он пытался сказать, что вы оба грустите, но по-разному?

Дэв кивнул, погруженный в свои мысли.

— Так что там с приглашением? — поинтересовался он. Сегодня утром я довольно неожиданно получил по почте конверт из дорогой тисненой бумаги кремового цвета — в таком моему богатенькому кузену присылают счет за газ.

— По всей видимости, я прошел проверку на взрослость. Они подгоняют события. Гэри хочет, чтобы они были женаты к тому времени, когда ребенок выскочит на свет, — ответил я, проверяя, на месте ли приглашение на свадьбу Сары.

— Да нет, я не об этом. Это приглашение я видел. Я о другом — о том, которое поинтереснее.

А? То приглашение.

Письмо было озаглавлено «„Тропикана“ — срочно». Поначалу я не обратил на него внимания. Что такого срочного может быть в «Тропикане»: разве что из чана с соком вылез какой-то монстр, — но потом заметил, от кого оно.

— Скажи, что это «Формула-1» или что-то в этом роде. Или премьера! Или запуск новой марки водки. Там будут топ-модели, готов поспорить. И все они, одетые в серебряное, будут раздавать стопочки с водкой. Или «Золотой джойстик»! Пусть это окажутся девочки в серебряном или «Золотой джойстик». Дэв всю жизнь мечтал пойти на церемонию вручения «Золотого джойстика». Он говорит, что это должно быть что-то невероятное. Я думаю, она проходит на нулевом этаже «Хилтона».

— Это «Оскар» мира видеоигр. Все собираются там. Все самые важные птицы.

— Например?

— Не думаю, что ты о них слышал. Это совсем другие важные птицы.

— В любом случае это не «Золотой джойстик». На самом деле это, — я торжественно показал ему письмо, — запуск новой линейки соков «Тропикана». С ягодами акай.

Он кивнул, явно надеясь, что не так меня понял.

— «Тропикана», — задумчиво произнес он.

— По всей видимости, ягоды акай содержат на девяносто процентов больше антиоксидантов, чем считалось ранее, — известил его я.

— Ну, думаю, что это хорошая новость.

— Вечеринка будет в особняке за городом. Мне кажется, там должны быть модельки в костюмах ягод. В общем, клубнички.

Лицо Дэва неожиданно приняло заинтересованное выражение.

— Угадай, кто сейчас победит на своем первом конкурсе комиков? — широко улыбаясь, произнес Клем, показывая на себя обеими руками.

— Ты, Клем?

— Разумеется, сэр! Да, сэр! Ну, говоря «победит», я на самом деле имею в виду «примет участие», но у меня очень хорошее предчувствие.

Кажется, Клем принадлежал к тем, кто совершенно не чувствует настроение окружающих. Я не из таких. Я всегда замечаю подобные вещи. Мое настроение зависит от окружающих. И сейчас в отличие от громогласного Клема я был совершенно спокоен.

Зои утром не было на месте. Сэм заметила, что она, вероятно, на каких-нибудь курсах по повышению, но работников редакции «Лондонских новостей» не отправляют на подобные курсы. Кто-то предположил, что она встречается с Дерилом Ченнингом — наглым и фамильярным владельцем «Манчестерских новостей», «Лондонских новостей» и, до недавнего времени, «Ночного Глазго» — газеты, закрытой им незадолго до Рождества.

Клем уткнулся в свою рекламку новогоднего конкурса соискателей премии «Смеющаяся хижина». Вероятно, он представлял себе, что держит в руках новенький пластмассовый банан, вручаемый лучшему комику вечера, и произносит какую-нибудь смешную речь.

Я закинул ноги на стол и пролистал последний номер «Лондонских новостей». Вот она, эта страница. Я улыбнулся себе.

Ей должно понравиться.

И да, вечером я получил от Эбби послание, гласившее:

Не могу поверить, что ты сделал это.

Ха! Тебе понравилось фото? Это с телефона Дэва!

В ответ молчание.

Я попытался убить время, заняться работой. Написал обзор концерта в «Скала», поменял батарейки в дистанционке от телевизора. Сделал бутерброд, вынес мусор, купил молока. А потом начал думать, почему же Эбби ничего не пишет.

Так что я еще раз взглянул на ее послание. Я ошибся. Там было написано не «Не могу поверить, что ты сделал это», а «Не могу поверить, что ты это сделал».

Песни Эбби — Эбби Грант.

Легкость и одухотворенное великолепие морского курорта.

Музыкальная сцена Брайтона в последнее время процветает. В начале года на лондонские площадки вырвались «Кикс», а теперь позвольте представить вашему вниманию новую восходящую звезду — нежную и одухотворенную Эбби Грант…

Так начиналась моя восторженная рецензия на альбом, никем еще не прослушанный. Никем, кроме Эбби и меня. Я планировал сделать таким образом ей подарок. Показать, что понимаю ее — девушку, постоянно говорившую, что у нее нет мечты, хотя это, очевидно, и не было правдой. В этом и заключалась ее мечта, и самое позитивное в этом то, что она приблизилась к ее осуществлению. Ее мечта достижима! Да, разумеется, качество записи оставляло желать лучшего, ни о какой работе звукорежиссера и говорить не приходилось, это были просто живые записи голоса Эбби под аккомпанемент акустической гитары. Иногда к ней присоединялся кто-то с аккордеоном или чем-то в этом роде. Но… мне показалось, что так даже лучше. Так песни казались более живыми, более натуральными.

Эбби молчала об этом диске с песнями, полными любви и надежды. Но почему?

Это просто смешно. Она могла бы добиться успеха, у нее есть все шансы. Не понимаю, почему она не использует их. Может, она просто боится? Моя статья, плод моего благорасположения, как мне тогда казалось, была именно тем, в чем Эбби нуждалась. Ей, думал я, нужен был друг, готовый сказать, что она молодец, что надо идти дальше, и я решил стать этим другом, и сделать это публично. Я напечатал статью в «Лондонских новостях», и у нее была цитата из прессы, которую можно вырезать и приклеить к диску. Как поступили «Кикс». Я хотел сделать так, чтобы она не останавливалась на полпути.

Таков был мой план.

И кажется, он не сработал.

— Ты поставил меня в неудобное положение, — сказала она мне тем вечером по телефону. Судя по голосу, она была рассержена и обижена.

— Я не хотел ничего такого, — ответил я, отчаянно надеясь, что она мне поверит, и осторожно продолжил: — Я хотел только хорошего, клянусь, я думал, что…

— Ты влез в мою сумку, украл мои песни.

— Я не крал их, только послушал.

— Ты украл их, скопировал их. Раньше они были моими, а теперь нет.

— Что? С какой стати?

— По сути дела, ты взял мой дневник, прочитал его, скопировал и написал о нем в газете.

— Эбби, послушай… Я увидел диск, и…

— А то, что ты написал о моих отношениях с Полом…

— Я не писал об этом. Я написал только, что на диске есть одна песня о том, что автор неволен в своих действиях.

— Я не невольна в своих действиях. И это не имеет отношения к Полу. Ты явно намекал на него.

Я предпочел смолчать, поскольку и вправду думал, что эта песня о Поле.

— Пол прочитал это и разозлился. Он хотел знать, что со мной не так. До этого он понятия не имел о существовании песен. Теперь мне пришлось показать их ему. Представляешь, как я себя чувствовала? Ты кое-что отнял у меня. Не знаю почему. Ты думаешь только о себе. Зачем ты это сделал? Ты слишком много себе позволяешь, слишком.

— И как ты думаешь, у кого я этому научился, Эбби? Кто пришел ко мне домой и удалил мою бывшую девушку из списка моих друзей на «Фейсбуке»? «Тебе это не нужно». Помнишь, ты это сказала. И я думал, что то, что я сделал, было нужно тебе!

— Ты один из них, Джейсон.

— Из кого?

— Ты просто один из толпы, правда?

— Эбби, я твой друг, и…

Я услышал, как трубка ударилась обо что-то — об стол, наверное, — а потом ее с силой швырнули на рычаг.

Я готов был рвать на себе волосы. Разумеется, она рассердилась. Если бы она хотела, чтобы кто-то знал о ее песнях, то пела бы их. Той ночью диск так заманчиво выглядывал из ее сумки, могло показаться, будто он хочет, чтобы его увидели, а перед этим мы как раз говорили о жизни, мечтах и стремлениях… Из-за всего этого я тогда не испытывал никаких сомнений в своей правоте. И — черт возьми — я все-таки был прав. Разве нет? Такую слишком резкую реакцию и можно ожидать от девушек вроде Эбби. Я не хочу сказать, что она взбалмошная или истеричная, нет: я мало встречал людей более уравновешенных, чем она, — но она ведь такая эмоциональная. Прислушивается к своему сердцу. На самом деле, именно поэтому Эбби должна понять меня. Я сделал это для нее. Так, как и нужно было, от всего сердца, и, будем откровенны, ей бы надо радоваться, что кто-то так переживает за нее. Хотя, конечно, мне бы не стоило касаться Пола — теперь я готов это признать. Я не назвал его имени, разумеется, просто где-то в статье заметил, что стихи Эбби принадлежат женщине, не вполне довольной теми отношениями, в которых находится сейчас. Может быть, это и выдало мои мысли о Поле.

Это, а еще моя приписка, что на диске есть песня о том, каково это — чувствовать себя чьей-то марионеткой.

Я не знал, что мне делать. Статья вышла. Сейчас столицу наводнили сотни тысяч ее экземпляров, распространявшихся бесплатно. И везде — на скамейках, в барах, в автобусах — можно было увидеть пять звездочек и черно-белую фотографию с телефона.

Мне не оставалось ничего иного, кроме как взять мобильник и написать: «Мне действительно очень жаль». Больше сказать было нечего.

Теперь я мог только сидеть рядом с телефоном и ждать ответа.

Через три дня в «Маккензи-холл» полным ходом шла вечеринка в честь соков «Тропикана». Не знаю, откуда берутся деньги на такие мероприятия и как их вообще организовывают. Боюсь, первое, что пришло мне в голову, были бы воздушные шарики, а апофеозом стал бы торт, то есть все напоминало бы день рождения трехлетки. Но эти люди профи. На разогрев пригласили «Тропикана-герлз». Дюжина или около того начинающих моделей в белых обтягивающих комби и плащах. Они разгуливали по залу с подносами, уставленными стаканами с коктейлями. Дэв внезапно стал большим поклонником продукции этой компании.

— Не пора ли тебе остановиться? — поинтересовался я, когда он схватил очередной сок с серебряного подноса.

— Их раздают бесплатно, а я нервничаю. Здесь вокруг женщины в плащах. Знаешь, как я чувствую себя из-за этого? Как будто меня окружают супергерои.

— Они модели, а не барышни-кошки.

— Женщины-кошки. Они женщины-кошки. Думаешь, я бы нервничал так, если бы они выглядели как барышни-кошки?

«Форест Ласкин» собрали множество роскошных машин — «Ауди R8» с приборными досками из орехового дерева и кожаными сиденьями. Нам предложили прокатиться по окрестностям, чтобы ощутить вкус той жизни, которую нам никогда не придется вести. Некоторых из журналистов поважнее привезли из Бата в тонированных «рейнджроверах», так что они целый час могли представлять себя действительно важными персонами, а не коммунистами в журнале «Гуд фуд» или иллюстраторами обложки в «Сейнсберис мэгэзин».

Уже было сделано несколько объявлений девушкой, ведущей радиорепортажи об индустрии развлечений. Вы знаете, о ком я. На этой неделе она в Каннах, а на следующей — катается на водном мотоцикле с Гэри Барлоу. По всей видимости, она большая поклонница новых соков «Тропикана», к счастью для всех заинтересованных сторон, «поскольку „Тропикана“ уже шестьдесят лет готовит свои напитки, так что именно знание, используемое при изготовлении каждой упаковки сока, придает этой продукции такой великолепный вкус!» Мне понравилось. Очень профессионально. Кратко и по делу. Она останется на пресс-конференцию. Кстати, осенью она выпустила DVD с уроками фитнеса. Дэв этого не знал, хоть и старается следить за такого рода событиями.

Вечером в шатре на улице должна выступать какая-то группа. Сейчас некоторые из присутствующих пытались выиграть в лотерею полет до Нью-Йорка бизнес-классом. В каждом номере было приготовлено по маленькой бутылочке шампанского. Номеров, если вас это так интересует, было сорок два — тридцать три в особняке и в бывшем каретном сарае, пять семейных сьютов для больших шишек и три апартамента в охотничьем домике для самого Ласкина и его приближенных. Некоторые были в восторге от бесплатных спа-процедур в салоне «Каушед», другие заверили, что обойдутся и услугами барменов в библиотеке.

Я допил сок и осмотрелся. Вот оно. Вот, здесь. Забудьте о Пулитцеровской премии, забудьте о передовицах и о критике правительства. Журналисты, никогда в жизни ничего не писавшие — и даже не высказывавшиеся в приватной беседе — о том, что им нравится хороший, полезный для здоровья фруктовый сок, сейчас разгуливали по залу с наборами для прессы и футболками в руках и мечтали о том, чтобы разговоры поскорее закончились и можно было бы наконец воспользоваться предложенным гостеприимством. Многие из них прикидывали, что из подаренного можно будет передарить родственникам на Рождество.

А вон там, в углу, в окружении девушек с наушниками и планшетами, стоял человек, все это организовавший, — Дэмиан Андерс Ласкин. Перелеты, машины, процедуры и прочее — все это, как я начал понимать, предоставили клиенты могучей компании «Форест Ласкин».

Я попытался поймать его взгляд: вскинуть брови так, будто мы приятели и я хочу его поблагодарить или дружески поприветствовать, — но то же самое пытались сделать все без исключения в этом зале, а приветственный кивок от «Грациа» стоит столько же, сколько пять от «Лондонских новостей».

В любом случае я здесь не за этим.

— Не вижу ее, — разочарованно пробормотал Дэв. — Ее нет среди «Тропикана-герлз».

— Хватит пялиться на них, — одернул я его.

— Но почему они все в плащах?

Какая-то часть меня была уверена в том, что девушка окажется журналисткой, но чем больше я смотрел на Дэмиэна и на его окружение, тем больше склонялся к мысли, что она из его команды.

Внешность — важная часть пиара. Ты должен быть приятен глазу, как и твоя команда.

Дэмиан, скажем так, знал в этом толк.

Когда я в очередной раз взглянул на него, он обнимал весьма приятную на вид жену, державшую на руках их также приятного на вид сына.

— Мм, — прокомментировал это Дэв.

— Можете ли вы сказать, что всегда интересовались фруктовыми соками?

Наступила моя очередь брать интервью у девушки из бизнес-новостей. Я вспомнил ее имя — Эстония Марш. Вот оно, большими золотыми буквами написано на ее новом DVD. У Дэва стал совершенно потерянный вид, когда сотрудница «Форест Ласкин» пришла, чтобы отвести меня к Эстонии. Он плохо себя чувствует в толпе. Если вокруг много народу, он тут же теряется. Думаю, именно поэтому он не пытается сделать свой магазин более оживленным местом.

— Не оставляй меня, — тихо проговорил он, умоляюще глядя на меня. — Все вокруг выглядят так, будто разбираются в футболе. Помнишь, что случилось, когда ты в прошлый раз оставил меня среди людей, разбирающихся в футболе? Я запаниковал и сказал, что у меня есть билеты на все матчи «Арсенала» против Бразилии в этом сезоне. Это был полный провал.

Сотрудница не возражала. Я сказал ей, что Дэв наш практикант, и теперь он за моей спиной потягивал что-то из очередного стакана, а Эстония Марш быстро и четко, как настоящий профессионал, отвечала на мои вопросы.

— Здоровое питание очень важно для меня, и я отношусь к сокам «Тропикана» как к важной составляющей моей жизни.

— А… что конкретно в этом соке нравится вам больше всего?

— Мне важно, чтобы в моем холодильнике всегда был хороший запас витаминов. Кроме того, новая система «Изипур», по замыслу ребят из «Тропиканы» столь удачно дополняющая каждую упаковку, позволяет мне добраться до этих витаминов быстрее, чем раньше!

Я кивнул и сделал вид, что записываю.

Пауза. Я не имел ни малейшего понятия, что еще спросить. Я уже поинтересовался, умеет ли она поглощать фруктовые соки двумя вполне традиционными способами или ей ведом и третий.

— А… можете ли вы рассказать что-нибудь смешное о фруктовых соках? — попытал счастья я.

Она впала в некоторое замешательство и, нервно улыбаясь, посмотрела на пиар-агента в углу.

— Мм…

— Не обязательно что-то действительно смешное. Но из реальной жизни. Может, есть какая-то связанная с соком история — приличная, разумеется.

— Связанная с соком история, — задумчиво повторила она, перебирая в памяти все заготовленные фразы, но так ничего и не обнаружив.

Тут подал голос Дэв:

— Дело в том, что мой друг Джейсон пытается найти девушку, чей фотоаппарат ему случилось умыкнуть. Он думает, что она его судьба.

— Дэв, послушай… — начал я, тараща глаза на его опустевший стакан.

— Правда? — изумилась она, улыбнувшись мне, но тут же переключившись на Дэва. — Что вы имеете в виду?

— Он нашел фотоаппарат. Ну, не совсем нашел. Она оставила эту мыльницу у него, когда они как-то вечером на несколько секунд пересеклись на Шарлотт-стрит. Он проявил пленку и…

— Эм, вообще-то это ты ее проявил, Дэв.

— Как бы то ни было, фотографии напечатаны. И теперь он по уши влюблен в нее, потому что думает, будто она ему идеально подходит.

— О, — послышался голос оживившегося пиар-агента в углу.

— Итак, поскольку вы дама, я бы хотел спросить, что бы вы посоветовали?

По всей видимости, Эстония Марш была никудышным советчиком, но все-таки сказала:

— Я думаю, вам нужно прислушаться к тому, что подсказывает сердце! — И, ободряюще кивнув, добавила: — Хватайте быка за бока!

Не могу сказать, что в мои планы входило обсуждение этой истории с репортером из бизнес-новостей, но я покраснел и сказал, что непременно последую ее совету.

Дэв не успокоился на этом, решив закрепить успех:

— Вы когда-нибудь были взаправду влюблены, Эстония? В смысле, по-настоящему? С первого взгляда?

Мне стало окончательно ясно, что ему надо сделать перерыв в поглощении коктейлей «Тропикана», поскольку они, видимо, настраивают его на не в меру романтический лад.

— О, честно говоря… — ответила она и, вскинув брови, посмотрела на пиар-агента, не замедлившего тут же подключиться к разговору.

— Может быть, если бы мы обсуждали пользу фруктовых соков для здорового образа жизни, особенно когда они становятся частью разумной диеты, было бы… — начал он.

— Да! — согласился я. — Именно это я и хотел от вас услышать.

— Удачи вам в поисках, — улыбнулась Эстония.

— Она поразительная, — убежденно заключил Дэв, когда мы стояли на улице рядом с шатром, в котором мужской квартет пел а капелла песню из сериала «Дома и в пути». — Как думаешь, если я решу устроить повторное торжественное открытие магазина, она согласится перерезать ленточку? Может, мне хорошенько попросить ее? Здорово, когда звезда повторно открывает твой магазин.

— Зачем это тебе нужно? Тем более что магазин вроде бы уже открыт.

— Я просто раздумываю. Может быть, так я привлек бы к себе внимание. Ну, знаешь, как это бывает. Мы могли бы заказать канапе в «Уэйтроуз». Такие маленькие колбаски. Или, возможно, кексы от Эбби. Ее фирменные.

— Да, так ты точно привлечешь к себе внимание. Статьи в местной газете, полиция, все такое.

Мы замолчали и осмотрелись. Приехали новые гости — слишком важные, чтобы тащиться сюда утром ради короткого интервью с какой-то Эстонией.

Но среди них я не увидел того лица, ради которого мы приехали.

— Ее не будет здесь, — разочарованно сказал я. — Не будет, и все.

— Может и появится. И тогда у тебя будет шанс с ней поздороваться.

— А что потом?

— Расскажешь всю эту историю.

— И добавлю, что это просто совпадение?

— Ну, как минимум одно совпадение уже было. Ты попал на фотографию. Или ты можешь ей этого не рассказывать. И потом вы будете говорить внукам, что познакомились на запуске новой линейки соков «Тропикана» с ягодами акай.

— Знаешь… Я могу сделать еще кое-что.

Дэв вопросительно взглянул на меня.

Я указал на кого-то у противоположной стены зала.

Дэв все понял.

— Нет, друг. Нет, это плохая идея…

— Почему?

— То, что мы делали до сих пор, — это одно. А это — это совсем другое. До сих пор мы, можно сказать, развлекались. Мальчишки есть мальчишки! Но это… Это уже серьезно.

— И что такого? Ты постоянно пытался заставить меня относиться к этому серьезнее!

— Нет, но… ты не знаешь, в чем тут дело. Нельзя вот так лезть в чужую жизнь.

Его слова попали в цель. Я вспомнил Эбби. Вспомнил, как я влез в ее жизнь. Но сейчас я хотел сделать это не для нее, а для себя. Я мог прямо сейчас схватить этого пресловутого быка и оттащить на бойню.

Я еще раз посмотрел туда, где Дэмиан Андерс Ласкин смеялся над чем-то с девушкой в наушниках. Вот он обнял ее и привлек к себе. И тут я подумал…

Почему бы не взять и не спросить у него?

— Дамы и господа, розыгрыш лотереи начнется через пять минут, — торжественно объявил мужчина, из нагрудного кармана которого торчало куда больше ручек, чем может понадобиться среднестатистическому человеку. — Пожалуйста, позвольте мне пригласить вас в актовый зал.

Последние пятнадцать минут Дэв активно пытался убедить меня не делать того, что я собирался. Он нарисовал пять возможных вариантов развития событий, и все они заканчивались подбитым глазом, увольнением или увольнением с подбитым глазом.

— Он поймет это не так, как мы, — доказывал он, — ты можешь рассказывать обо всем посторонним людям вроде Эстонии, но не Дэмиану. Он имеет к этому отношение. Ему будет не все равно.

— Я собираюсь это сделать, — твердо сказал я.

Дэв, кажется, действительно перепугался.

— Он женат, у него семья, и…

— Послушай, я не собираюсь ни в чем его обвинять. Я ведь ничего толком не знаю — так ему и скажу. Я справлюсь.

— Нет, друг, подожди. Подожди.

— Чего? Я хочу покончить с этим прямо сейчас и получить ответ.