Золотая ветвь Романова Галина

– Надеюсь, ты не будешь орать,– шепнул давешний орк.– Это жутко больно!

– Делай свое дело,– скривился Тиндар.– Я буду молчать.

И он в самом деле молчал и не шевелился, только скреб ногтями землю, пока на его плечах, над ключицами, надрезали кожу и втирали в нее краску, вырезая знак «храбрость».

Потом его долго поили пивом, толкали в бока и приволокли к Огге в палатку полупьяным от пива и удивления. Орчиха, которая уже хотела начать охоту на беглого раба, даже онемела, увидев своего «сладенького мальчика». И целых три дня не звала его «покувыркаться», давая время зажить шрамам.

– Ну чего встал? – окликнула она его, вырвав из воспоминаний.– Живо принимайся за дела! А ты,– это относилось к девочке, топтавшейся рядом,– садись и помни мне плечи.

Тиндар локтем подтолкнул девочку к разлегшейся Огге и боком выскользнул наружу.

Лагерь был необычайно оживлен – он отметил это сразу. Что будет? Очередной марш-бросок к новому осажденному замку или просто битва? Тиндар никогда не забывал, что идет война, что враги топчут его родной Радужный Архипелаг… Правда, до Жемчужного Острова им топать и топать, но что будет, когда темноволосые придут туда? Пытаясь угадать, чего ему ждать, эльф решил пройти через середину лагеря, где стоял шатер Верховного Паладайна.

По счастью, идти было недалеко. И он практически пришел в разгар событий. И, несмотря на свою неопытность в таких делах, сразу понял, что к чему. И бросился обратно, в свою палатку.

Девочка-эльф уже занялась массажем под чутким руководством хозяйки, но Тиндар ворвался внутрь с криком:

– Скорее! Там… посольство! У Верховного! Что-то происходит!

– О духи! – Орчиха вскочила и заметалась по палатке.– Живо мой мундир, косорукие! И оружие давайте! Оружие! Пошла вон.– Это относилось к девочке.– Если я из-за вас опоздаю, выпорю батогами! Живее!

Она не зря волновалась – в отличие от эльфов, орки были убеждены, что место женщины – у домашнего очага, рожающей и воспитывающей детей, причем чем больше, тем лучше. Второй «престижной профессией» считалось шаманство. Поэтому в армии орчих были считаные единицы – на десять тысяч орков, атаковавших сейчас Радужный Архипелаг, было всего восемь орчих-командирш – шестеро командовали сотнями и всего две – тысячами. Среди десятников и рядовых таких «счастливиц» было ненамного больше – что-то около сорока. Если бы не желание Верховного Паладайна во что бы то ни стало завоевать Радужный Архипелаг, не видать бы им армии как своих ушей. Неудивительно, что Огга разволновалась – любой промашки было достаточно, чтобы ее разжаловали в десятницы, а ее место занял мужчина, которому такое просто сошло бы с рук.

На ходу поправляя амуницию, она потрусила к палатке императора, а снедаемый любопытством Тиндар поспешил за нею.

Возле палатки было тесно от командиров всех рангов. Два десятка орков во главе с шаманом – судя по цветам накидок, они принадлежали к совершенно другому войску,– стояли перед входом. Шаман что-то держал в мешке. Что-то округлое.

Тиндара сильно пихнули локтем:

– Пошел прочь, светловолосый раб! Здесь тебе не место!

Он попытался окликнуть Оггу – мол, я с нею,– но новый тычок заставил его заткнуться. Хозяйка уже протискивалась в первые ряды, а перед ним сомкнулись плечи и спины. Новая оплеуха заставила эльфа отступить.

Выбираясь из толпы, он наткнулся на Мастера Смысла. Рабы, не сговариваясь, старались обходить друг друга стороной – каждый в глубине души считал другого предателем расы. И каждый был уверен, что надо умереть, но не смириться с пленом. И каждый точно так же находил себе оправдание и не мог найти его для другого. Так было не только здесь и сейчас – Тиндар встречался еще с двумя десятками рабов, и все шарахались друг от друга, как от прокаженных. Общим уважением и состраданием пользовались лишь те, кого гнали в обозе – в основном назначенные на продажу девушки и подростки. Ведь рабы все-таки оставались на родине , а куда судьба забросит этих несчастных? Увидят ли они когда-нибудь своих соплеменников?

Но сегодня все было не так, и Тиндар схватил Мастера Смысла за руку:

– Что там происходит?

Мастер Смысла взглянул на собеседника с презрением.

– К Паладайну прибыли командующие другой армией,– все-таки ответил он.– С Изумрудного Острова. Те, кем командовал лорд Гандивэр.

– Ганди… – поразился Тиндар эльфийскому имени.

– Предатель,– скривился Мастер Смысла, как от сильной боли.– Полукровка. Я слышал, он перешел на их сторону в бою.

– А что теперь? Решил переметнуться обратно?

В это время послышался слитный рев и гортанные клики, а также шелест и звон оружия – орки приветствовали появление своего императора. Перекрывая гул голосов, тот обратился к посольству.

– Пошли,– внезапно решился Мастер Смысла и потянул Тиндара за собой.

Они обошли палатку, и Мастер Смысла на правах личного раба императора смог протиснуться так близко, что они с Тиндаром увидели, что происходит в кольце воинов. Конечно, видели они только спины, да и то не всех, но зато все прекрасно слышали.

Говорил шаман.

– Весть, которую мы принесли,– звучал его негромкий глуховатый голос,– предназначена только тебе, Верховный Паладайн. Ибо тот, кто послал нас, послал этот знак тебе!

– Что за знак? – проворчал император.

Вместо ответа шаман что-то сделал – эльфы услышали единый вздох собравшихся орков. Верховный Паладайн не издал ни звука.

– Хаук аш-Гарбаж ищет тебя, император,– помолчав, произнес шаман.– Он вызывает тебя на бой чести. Ты не имеешь права отказаться, ибо тогда запятнаешь свою честь. И не имеешь права нанять кого-то вместо себя, ибо тогда ты запятнаешь честь всего своего рода. И ты не имеешь права подослать к звавшему убийц, ибо тогда ты запятнаешь сам титул Верховного Паладайна, и позор ляжет на всех, кто осмелится подчиниться твоему приказу.

Орки вокруг что-то заворчали, перебивая друг друга.

– Духи,– шаман повысил голос,– согласны!

– Ты продался,– разлепил наконец губы Паладайн.– Продался этому… этому… – Он не находил слов.

– Ты сможешь спросить любого другого шамана,– спокойно ответил его собеседник.– Ты даже сможешь нас всех убить – этот приказ не запятнает чести твоих слуг. Но смотри – как бы своим упорством ты еще больше не разгневал духов!

Какое-то время перед палаткой висело тягостное молчание. Потом Верховный Паладайн спросил:

– Он выдвинул какие-то условия?

– Нет.

Постояв немного, император наклонился, сделал что-то на земле, после чего повернулся и ушел в палатку. Вслед за ним постепенно стали расходиться остальные. Орки собирались группами, шептались о чем-то, показывая на валявшийся на земле предмет. Стало свободнее, и эльфы рискнули высунуть носы из-за края полога.

В пыли лежала отрубленная голова. Судя по всему, это была голова полукровки. Запекшаяся кровь с одной стороны шеи была смазана.

– Он принял вызов! – прошептал Мастер Смысла. От волнения он забыл, что рядом стоит «трус, продавшийся врагам ради сохранения своей жалкой жизни и достойный презрения».– Это означает, что теперь никто не сможет остановить поединок. Более того, теперь этот Хаук аш-Гарбаж будет как бы под охраной. Его никто не посмеет тронуть и пальцем до того, как они не скрестят мечи… О Покровители! – Эльф хлопнул себя по лбу и в свой черед схватился за плечо Тиндара.– Я же говорил императору о нем! Золотая Ветвь! У нас есть легенда о Золотой Ветви и некоем кузнеце Гарбаже! А что, если это его потомок? Не завидую я этому.— Он кивнул в сторону палатки.

– Почему? – Тиндар, конечно, слышал что-то подобное, но не мог связать одно с другим.

– Да потому, что это моя специальность, искать во всем смысл! – Эльф возбуждался все больше и больше.– А смысл в том, что если Хаук имеет отношение к Золотой Ветви, то Верховный Паладайн должен защищать его от самого себя! И в поединке чести он просто обязан погибнуть! Иначе…

Его болтовня не прошла даром. Тиндар, как более спокойный и трезвомыслящий, вовремя заметил нескольких орков-охранников, направлявшихся в их сторону, и поспешил отступить за палатку. Но разглагольствовавший Мастер Смысла этого не заметил и был схвачен. Он осекся, когда его окружили и без слов заломили руки назад, потащив прочь. Не дожидаясь, пока очередь дойдет и до него, Тиндар убежал. И был просто ошарашен тем, что его никто не преследовал.

Мастеру Смысла повезло меньше – его потащили прямиком в палатку Верховного Паладайна. Тот встретил эльфа, сидя на своем месте, на возвышении. На сей раз возле него не было ни плачущих наложниц, ни кого бы то ни было вообще – они оказались вдвоем. Третьей была отрубленная голова лорда Гандивэра, которая тупо таращилась куда-то мимо Мастера Смысла остекленевшими глазами. Высохшая кровь на щеке была смазана, пальцы Верховного Паладайна испачканы в крови.

– Знаешь, что это такое? – Император орков кивнул на голову.

– Мне… э-э… мало знакомы ваши обычаи,– осторожно произнес эльф.– Однако, вспоминая нашу собственную историю, могу предположить, что это – вызов. Было совершено деяние, за которое некто требует расплаты. Есть исполнитель и… э-э… заказчик, тот, кому было выгодно. Некто уничтожил исполнителя и прислал уведомление заказчику, что требует отмщения или снятия с себя обвинения. То есть тот, кому прислали эту голову, должен доказать, что непричастен к совершенному деянию. Уклониться от вызова любым способом означает признание себя виновным… Так, по крайней мере, когда-то было у нас…

Он втянул голову в плечи, ожидая удара или приказа вытащить дерзкого раба и примерно наказать. Но Паладайн заворочался на помосте.

– Ты прав, раб,– сказал он.– Ты все сказал правильно. А теперь ответь: почему этот обычай у вас больше не существует?

– Ну… э-э… мы поняли, что это – пережиток и что есть более цивилизованные способы разрешения конфликтов.– С каждым словом Мастер Смысла говорил все тише и тише и закончил совсем неслышно: – И у нас просто однажды перестали происходить подобные преступления…

– «Перестали происходить подобные преступления»,– передразнил его Верховный Паладайн.– Какая глупость! Скорее я поверю, что вы нашли какой-то способ обойти этот закон, и он потерял всякий смысл! Я прав?

Мастер Смысла стоял достаточно близко к помосту, и император вдруг, дотянувшись, ногой ловко приподнял его голову, заставив взглянуть в глаза.

– Я прав? – повторил он.

От его ноги ощутимо несло вонью давно немытых ног и мокрой шерсти. Мастер Смысла поморщился, но сказал только:

– Да.

– Я хочу знать, что это за способ. Ты его знаешь?

Мастер Смысла вздохнул. Способ действительно был, но вот стоит ли его выдавать? И согласится ли император орков поступить по-эльфийски?

ГЛАВА 39

Ласкарирэль сидела у окна, сложив руки на коленях, и смотрела на устроившихся у ее ног детей.

Это были бывшие покои старшей дочери лорда Шандиара, Лашарели. Девочка хоть и вернулась из Обители Видящих несколько дней назад, но занимала теперь всего две комнаты из прежних пяти – Видящие нашли у нее несомненный талант и предупредили Наместника, что сразу по окончании войны заберут у него дочь, дабы начать ее обучение. Таким образом, единственной наследницей власти на Изумрудном Острове становилась ее младшая сестра. Ее бабушка, мать Ллиндарели и Иоватара, тяжело переживавшая смерть обоих своих детей, тут же настояла на помолвке сына Иоватара и дочери Шандиара. Лорд Наместник был вынужден согласиться, и недавно была объявлена помолвка.

В ожидании возвращения Хаука Ласкарирэль скучала. Прежде она никогда не расставалась с орком надолго – со дня их прощания уже прошло больше двух недель, и последние сомнения в ее беременности отпали. Считая дни до возвращения мужа, молодая волшебница раз за разом представляла их встречу. Только дети спасали ее от скуки и дурных предчувствий.

В поместье-столице оказалось слишком много Видящих – бывшая Видящая Иоватара, которая теперь находилась при молодом наследнике, собственная Видящая Наместника, с которой он вместе побывал в плену у орков, и та самая странница, которая когда-то принесла в столицу весть о нашествии орков. Обе «законные» Видящие несколько раз уже намекали ей на то, что пора бы отправиться странствовать дальше, но чужачка неожиданно нашла себе дело.

Этим делом были дети из поместья Пандара – те самые девочки и два мальчика, выказавшие способности к магии. Конечно, после войны далеко не все из них станут Видящими – слишком много погибло народа, и никто бы не согласился лишать девочек материнства. А что до мальчиков, то мужчин никто и никогда не учил.

Видящая, которую все звали просто Странницей, собирала детей в покоях Ласкарирэли, которая, пожив среди орков, научилась шире смотреть на жизнь. Молодая женщина, конечно, сама не колдовала – боялась потерять ребенка, но внимательно смотрела, как под руководством ее бывшей сестры дети проходили обучение. Время от времени она даже сама давала советы.

Сейчас дети учились некоторым жестам, которые при случае могли заменить заклинания – в тех случаях, когда произносить что-либо вслух было опасно. Устроившись на подушках и низких скамеечках, мальчики и девочки водили руками, подражая Видящей, а Ласкарирэль время от времени поправляла некоторых:

– Это движение мягче… еще мягче. Представь, что гладишь спящего котенка и не хочешь его разбудить!.. А ты попробуй, отставь мизинец – сразу все получится! Вот, видишь?

Дети старались, и в воздухе уже начали мелькать искры и запахло цветами – знак того, что ученики почти достигли результата.

Внезапно медиум Видящей, самый старший и самый опытный ученик, вскочил на ноги:

– Сюда идут! Мужчины! С оружием!

Урок был забыт. Дети принялись разбирать лютни и свирели, вытаскивать из-под подушек спрятанные книги и вышивание. К тому моменту, когда лорд Шандиар распахнул дверь, все выглядело так, словно тут собрались просто дети, которые коротали время за игрой на музыкальных инструментах и другими полезными занятиями. Заодно развлекали знатную даму. При виде лорда Наместника все, кто сидел, поспешили встать. Мальчики прекратили играть и склонились в поклоне.

Вместе с лордом Шандиаром явились четверо рыцарей и две Видящие высокого ранга. Они вышли вперед, поудобнее перехватывая посохи.

– Добрый день, милорд,– кивнула Ласкарирэль, как самая знатная в компании.– Что вас привело сюда?

– Дело чрезвычайной важности, миледи,– так же церемонно откликнулся Наместник.– Это касается вас.

– Меня?

Видящие одновременно сделали к ней шаг:

– Ты должна последовать с нами.

– Куда? Зачем?

– Обстоятельства,– вздохнул Наместник,– слегка изменились. Отныне ты слишком ценна, чтобы принадлежать самой себе. Ты и твой ребенок принадлежите всему нашему народу. И тебе не место здесь.

– А где мое место?

– В надежном месте,– ответили Видящие.– Под охраной. До тех пор, пока не родится наследник.

– Это только на время беременности.– Лорд Шандиар подошел и взял свояченицу за локоть.– Потом ты вернешься сюда или в дом к своей матери. Сможешь начать новую жизнь… Даже выйти замуж!

– Но я уже замужем! – Ласкарирэль показала кольцо.– Хаук…

– Не думай о нем! – резко воскликнули волшебницы, нацелив на нее навершия посохов.– Его больше не существует для тебя! Как и для всех нас…

Ласкарирэль покачнулась, и Наместник подхватил ее, чтобы молодая женщина не упала. Лицо ее залила бледность.

– Он умер? – прошептала она.

– Считай, что так! – отрезали волшебницы.– Он сделал свой выбор. Твой ребенок отныне только твой. У него больше нет отца. Он принадлежит нам всем и сразу после рождения будет объявлен Возрожденной Золотой Ветвью и королем Радужного Архипелага!

Ласкарирэли показалось, что она сходит с ума. То, что она услышала, не укладывалось у нее в голове. Видящие правильно оценили ее чувства.

– Было предсказано, что одна из Видящих однажды сама придет к Золотой Ветви,– провозгласили они.– Судьбе было угодно, чтобы ею оказалась ты. Твоя задача теперь – возродить Золотую Ветвь, и ты сделаешь это в надежном месте под надежной охраной.

– Твои вещи уже собраны, дорогая,– мягко шепнул Наместник.– Твои мать и брат уже все знают. Сейчас ты попрощаешься с ними и отправишься туда, куда тебя проводят Видящие.

– Но я не хочу уходить! – Ласкарирэль вцепилась обеими руками в спинку кресла.– Я – жена Хаука…

– Больше не жена!

Наместник вдруг схватил ее, силой разжал сведенные в кулак пальцы и сорвал кольцо, вышвырнув его в окно. Потом толкнул Ласкарирэль в объятия волшебниц. Два сверкающих навершия волшебных посохов уперлись эльфийке в лицо. Сопротивляться было бесполезно. Ласкарирэль успела почувствовать обволакивающие ее волны чар.

«Хаук! Я этого не хочу!» – успела подумать она прежде, чем разум оставил ее.

– Так вы уверены, что с ними все будет в порядке? – в который раз повторил Рехт.

– Мы же дали вам клятву,– в который раз повторили ему.

– Рехт, это же мои родители! – устало вздохнул Галадар.– Я им верю!

– А я – нет! – отрезал тот.– Это – светловолосые… Хаук, да скажи ты ему!

Тот только покачал головой. Последние несколько дней он как бы отрешился от мира. Впервые в жизни ему предстояло сделать выбор. До этого он всегда поступал согласно приказам и законам. Но так уж получилось, что самим своим существованием он нарушил добрую половину орочьих обычаев и теперь должен сам выбирать свой путь. Что делать – он не знал и напряженно размышлял. Поэтому только пожал плечами и тихонько зарычал сквозь стиснутые зубы. Эльфы как по команде отпрянули, хватаясь за руки.

Двое суток назад Галадар привел их смешанный отряд в свой родовой замок, стоявший на самой границе Нефритового Острова. Его родители были шокированы – за день до того пришел приказ от лорда Эльгидара считать их сына погибшим при попытке к дезертирству,– но тем не менее приняли странных друзей сына. И его мать даже собственноручно сварила несколько целебных эликсиров для раненых. Время не терпело, и было решено оставить орков на попечении эльфов. К счастью, таких оказалось всего трое – еще двое раненых отказались считать себя больными и приняли решение следовать за Хауком. Но одним из тех, кто просто не мог передвигаться самостоятельно, был Эйтх – юный орк не собирался умирать, но его разбитая спина пока никак не желала заживать.

– Уверяем вас,– взяв себя в руки, промолвил отец Галадара,– что ваши… э-э… товарищи будут в безопасности. Мы чтим законы гостеприимства. Тем более что за них поручился наш сын. Я, несмотря ни на что, верю ему.

– А я не верю вашему Наместнику или как там его именуют! – взъярился Рехт. В последнем бою ему альфарской стрелой выбило глаз, но это не мешало орку.– Что будет, если он явится сюда со своей армией и потребует выдать раненых?

Хозяева замка переглянулись. В этом случае закон гласил однозначно – или сражаться за жизнь чужаков, или выдать их на расправу соплеменникам. И вероятнее всего – последнее. Ибо способных держать оружие эльфов в замке оставалось вместе с лордом около двадцати – остальных забрала война. Особенно если лорд Эльгидар прикажет лишить отступника титула и владений.

– Ну что вы решили? – Рехт уловил их колебания.– Отдадите наших на расправу?

– Мы можем сказать, что среди них есть мой жених,– послышался дрожащий голос откуда-то сверху.– Тогда по крайней мере одного никто не посмеет тронуть!

Все одновременно вскинули головы – на галерее, в которую открывались двери и переходы с верхних этажей, стояла девушка с длинными светлыми волосами, распущенными почти до колен. Это была сестра-близнец Галадара, которая помогала матери ухаживать за ранеными. Судя по всему, она сейчас спускалась от них и случайно услышала часть разговора.

– Дочка! Сестренка? – почти хором воскликнули Галадар и его мать.– Что ты говоришь?

– Один из темноволосых,– девушка медленно сошла на несколько ступенек,– тот, самый молодой… Мы можем сказать, что я обручена с ним. Жениха никто не посмеет тронуть. Я даже могу заплести косы невесты! – торопливо добавила она и запрокинула руки, разделяя свои рассыпавшиеся по плечам волосы на две половины.– Если хотите…

Хаук, бренча оружием и кольчугой, подошел к лестнице, взял руку девушки и поцеловал.

– Парнишка достоин жизни,– сказал он.– Тврит мне бы за него голову оторвал. Спасибо!

– Но Галадарель,– всплеснула руками мать,– это такая жертва! Подумай о будущем!

Девушка только пожала плечами.

На другое утро уменьшившийся в числе отряд покинул замок и направился в сторону Янтарного Острова, где должен был находиться Верховный Паладайн. Хаук опять вел своих подчиненных – что-то в глубине души направляло его путь. Император орков мог оставаться на месте или бежать на край света, но он не мог избавитьсяот следа крови. А значит, рано или поздно они должны встретиться.

Леди Тинатирэль медленно откинула полупрозрачный полог и от удивления разинула рот.

Она оказалась на пороге небольшой комнаты, две трети которой занимала широкая постель под пышным цветным балдахином. Четыре курильницы, расставленные по углам, источали легкий наркотический дымок, от которого у леди Наместницы мигом закружилась голова. Между ними стояли вазы с редкими цветами, в дальнем углу – столик с кувшином вина и вазочкой с фруктами. Мягкий свет лился через окно в потолке.

На постели, вытянувшись, лежала девушка. До плеч она была покрыта тонким полотном, больше на ней ничего не было.

– Она будет спать еще почти семь месяцев,– сказала за спиной у леди Тинатирэль Видящая.– До того самого часа, когда ей придет пора разрешиться от бремени. После родов ее отправят в уединенный замок… где-нибудь на твоем Острове, Наместница. Под твою охрану и ответственность!

– Она…

– Она носит в себе семя Золотой Ветви,– торжественно объявила волшебница.– Рано или поздно оно прорастет! Оно уже прорастает, и мы должны во что бы то ни стало сохранить росток! Когда он родится, ты заберешь к себе его мать. Она никогда не должна видеть своего ребенка. А мы найдем для младенца прекрасных кормилиц и воспитателей. Он будет достоин короны своих предков!

Он ? – переспросила леди Тинатирэль, уязвленная до глубины души,– ведь еще недавно она считалась самой близкой родственницей короля. Жаль, что она была дочерью его племянницы, а не племянника! Тогда бы ничто не мешало ее сыну претендовать на корону! – А если родится девочка?

– Ты сомневаешься в наших способностях узнать пол ребенка до его рождения? – усмехнулась Видящая.– Это мальчик! И мы должны сделать все, чтобы у него не было братьев! К сожалению, мы упустили его отца… но это еще не поздно исправить. Его линия жизни сейчас истончилась. Мы будем молиться за то, чтобы она стала такой тонкой, что оборвалась бы сама собой, под собственной тяжестью. Темноволосый никогда не станет нашим королем! Кстати, ты знаешь, чем на самом деле закончилась легенда о Золотой Ветви? Об этом никогда не рассказывают детям и лишь передают из уст в уста Видящие?

Леди Тинатирэль помотала головой. Полностью и до конца эту легенду имели право знать лишь Видящие самого высокого ранга.

– Король Торандир долго искал сбежавшую с орком дочь,– голос волшебницы зазвенел от важности,– и нашел их. В горах, в укромном месте, где они коротали дни. Была долгая охота. Их поймали и в цепях доставили к королю. Он хотел знать, куда его дочь и ее любовник спрятали младенца, который успел у них родиться. Но ни принцесса, ни орк не выдали его местонахождения. И тогда король казнил их. То есть, он казнил одного Гарбажа – сердце принцессы Торандирэль остановилось само, едва она увидела смерть возлюбленного. И только после этого сердце короля дрогнуло, и он приказал похоронить их в одной гробнице, слишком поздно осознав, насколько велика была эта любовь.

Леди Тинатирэль вздохнула. Теперь она понимала, почему Видящие поступили именно так. И почувствовала что-то вроде гордости за свой народ и за то, что в ее жилах течет королевская кровь.

И снова они бежали, ломясь сквозь кусты, перепрыгивая ручьи и чуть ли не вброд одолевая реки. Стояла осень, дни становились все короче, а ночи все холоднее, но они бежали вперед. Снова, как в начале пути, их вел Хаук, вернее, то знание, что поселилось в нем. Устремив взгляд вдаль, он трусил неутомимой орочьей рысью, и остальные были вынуждены поспевать за его бешеной скоростью. Он останавливался только тогда, когда на небе загорались звезды и дорогу нельзя было увидеть во мраке, а вскакивал самым первым и еще в полутьме начинал торопить остальных. И мало кто знал, что, в отличие от своих спутников, он не спал по ночам, ворочаясь с боку на бок, а иной раз вставал и уходил подальше от догорающего костра и до рассвета тренировался, вспоминая боевые приемы, работая то мечом, то талгатом, а то сразу обоими.

На четвертый или пятый день пути – они покинули уже Нефритовый Остров и, миновав ничейную территорию, уже стояли на границе с Янтарным,– Галадар однажды проснулся среди ночи. Эльфы и орки по очереди стояли ночную вахту, и сегодня была ночь, когда караульных распределял именно он. Судя по всему, стража только что сменилась – эльф-часовой стоял у костра и напряженно смотрел во тьму. Галадар приподнялся на локте и сразу увидел, куда тот смотрит. Отойдя в сторонку, Хаук отчаянно работал двумя руками – клинки так и летали вокруг его тела, образуя почти незримую в темноте, но от этого еще более смертоносную стену. Галадар тихонько встал и направился к орку.

Хаук заметил его в самый последний момент – эльф догадался зайти сзади. Он опустил меч и талгат, прервав их пляску, и выдохнул, не оборачиваясь:

– Я же мог тебя задеть…

– Но не задел,– усмехнулся Галадар.

– Иди спать! Завтра нам переходить Границу.

– Пройдем, не сомневайся!

– И вступим на землю чужого Острова!

– С каких пор тебя это волнует?

Хаук обернулся, и Галадар поразился огню, горевшему в его глазах. На миг ему стало жутко – взгляни на него так любой другой орк, даже Рехт, и эльф бы решил, что настал его смертный час. Отблески костра, отражавшиеся в зрачках, делали орка похожим на дикого зверя. Казалось, еще миг – и он опустится на четвереньки и зарычит, а потом порастет шерстью и убежит в ночь.

– Что с тобой, Хаук?

Орк выронил оружие. Плечи его поникли, и лишь огонь в глазах остался прежним.

– Я не знаю,– промолвил он так тихо, что лишь чуткий слух эльфа помог разобрать слова.– Я не уверен…

– Ты?

– Я боюсь спать.

– Что? – Галадар подошел ближе, протянул руку, чтобы коснуться его плеча.

– Каждую ночь, стоит мне закрыть глаза, я слышу ее голос,– вздохнул Хаук.– Она зовет меня. Ей плохо. Она в опасности! Я должен спешить к ней на помощь, а вместо этого… – Он махнул рукой.– Я должен встретиться с Верховным Паладайном, должен скрестить с ним оружие, должен, в конце концов, заявить об этом,– Хаук коснулся мешочка, висевшего у него на груди,– но я не могу! Я боюсь, что потеряю ее, если пойду дальше…

– И в то же время не можешь остановиться?

– Меня влечет туда. Звавший не имеет права остановить зов. Может, пока не поздно, повернем назад? Туда, где меня ждет она?

Галадар знал о том, что жена Хаука – эльфийка старинного рода, что она ждет ребенка и что орк оставил ее где-то далеко отсюда, на Изумрудном Острове.

– Если она в опасности, как ты говоришь, то тебе понадобится сила, чтобы спасти ее,– поразмыслив, сказал Галадар.– Нас всего шестнадцать,– он кивнул на отдыхающий у костра отряд.– Этого слишком мало. Кроме того, тебе нужен мудрый совет – хорошей Видящей или…

– Или опытного шамана,– кивнул Хаук.– Эти ваши волшебницы не вызывают у меня доверия. Кроме Ласки я видел всего двух, и они обе показались мне… они мне никак не показались! Надутые гусыни, слишком озабоченные собственной важностью и слишком презирающие остальных, чтобы заботиться о ком-то, кроме самих себя. Для них магия – это оружие, которым они пытаются держать в повиновении всех остальных, в том числе и собственный народ. Я не удивлюсь, если ваши правители давно уже пляшут под их дудку.

Галадар нахмурился. Он мог бы многое рассказать о Видящих – в каждом замке жила одна такая, и еще несколько сотен бродили по дорогам Архипелага, выполняя свой долг,– но в чем-то орк был прав. И эльф лишь пробурчал:

– Тогда ты сначала должен обзавестись шаманом.

Выбор был сделан.

Границу с Янтарным Островом пересекли без труда и почти сразу оказались в краю, потрепанном войной. Орки здорово похозяйничали здесь – практически каждый замок лежал в руинах, у стен во рвах догнивали трупы их защитников, а чудом уцелевшие жители скрывались в лесах и боялись нос высунуть. Судя по числу погибших, уцелел один из семи эльфов, независимо, кто это был – мужчина, женщина или ребенок. Альфары и элле уцелели в больших количествах – они просто-напросто разбежались еще в начале войны и попрятались в лесах и под горами. Но те, кто остался, разделили судьбу хозяев.

Остров казался вымершим – за первые два дня пути отряд ни разу не встретил живых существ, за исключением диких зверей. Да и те шарахались так, что даже зайца не удалось подстрелить. Хорошо, что в лесах были орехи и грибы, а в садах при уничтоженных замках иногда удавалось отыскать плодовые деревья.

Дозорные заранее предупредили императора о появлении его противника. Он знал все – шаман, хоть и отказался предсказать исход поединка, назвал, однако, точную дату и час встречи, поэтому ничего не было удивительного в том, что Верховный Паладайн сам выдвинулся навстречу.

Они встретились рядом с одним из разоренных замков – разрушенные стены со следами пожара, трупы во рву и тела повешенных защитников на деревьях вокруг. Заметив спешащих навстречу орков, Хаук и его спутники остановились, спокойно дожидаясь, пока их не возьмут в кольцо. Повозка, на которой ехал Паладайн, остановилась в десяти шагах, и император орков не спеша вышел, откинув полог. Вместе с ним показались шаман и Мастер Смысла. Эльф, которого Паладайн вел на цепи, как пса, тут же опустился на колени у ног повелителя, а шаман проворно соскочил наземь и, стуча в бубен, несколько раз обежал Хаука и его спутников.

Хаук не следил за ним взглядом – он осматривал окруживших их воинов. Здесь были многие знатные орки, а также воины высокого ранга – все сплошь сотники и тысячники. Армия орков на короткий срок оказалась лишенной своей верхушки. Знал бы это лорд Наместник Наринар Янтарный, сидевший в своем поместье-столице в осаде, не преминул бы напасть.

Несмотря на обстоятельства, Хауку показалось, что многие смотрят на него без вражды – с любопытством и даже оттенком симпатии.

– Ты звал меня,– нарушил молчание Паладайн так, как того требовал обычай.– Я пришел. Скажи, кто ты и почему звал меня? Скажи смело и при всех, если тебе есть что сказать!

– Есть.– Хаук шагнул вперед, спиной чувствуя, как его спутники точно так же шагнули назад, оставляя его одного.– Мое имя – Хаук аш-Гарбаж, сын отца, казненного тобой. Тот, кого ты объявил вне закона. Тот, кого ты собирался уничтожить, хотя на самом деле должен был защищать и кому присягал служить до конца своих дней! Я позвал тебя, чтобы восстановить справедливость!

– Я не помню, чтобы присягал кому-либо на верность! – отрезал Паладайн.– Я – император орков…

– Но ты – Верховный Паладайн Золотой Ветви! Ради нее ты развязал эту войну, ради нее создавал Империю Ирч. Ради нее…

Ради Золотой Ветви! – воскликнул Паладайн.– Но не ради тебя! Кто ты такой, что бросаешься такими словами?

Хаук медленно стянул через голову тунику, открыв на всеобщее обозрение шрамы на груди. Среди орков послышались изумленные восклицания – далеко не все знали, что именно носит на груди сын генерала Эрдана.

– Золотая Ветвь – это я,– спокойно произнес он.

– Докажи,– произнес Верховный Паладайн и покосился на стоявшего на коленях Мастера Смысла.– Не сходя с места, не заставляя всех ждать, коротко и по существу, чтобы ни у кого из собравшихся не возникло и тени сомнений! Если здесь найдется хоть один, усомнившийся в твоих словах, ты будешь объявлен лжецом и преступником!

Произнеся последние слова, он не выдержал и усмехнулся – это и был совет, данный ему Мастером Смысла. Убедить всех присутствующих в своей правоте, причем сделать это быстро и четко! Мало кто из звавших на бой был готов к такому повороту событий. Большинство тут же начинали мямлить или утверждать, что «мой меч скажет лучше всего!» Но подобное не сходило им с рук, и мало-помалу среди эльфов зовы мести перестали звучать.

Шаман прекратил кружение и пение и быстро прочертил на земле линию, едва не касаясь ног стоявших в кругу орков. Теперь ни один из них не мог просто так сдвинуться с места – шаг назад означал, что он убежден. Шаг вперед – требование смертной казни преступнику.

Хаук не стал хвататься за оружие. Он просто полез в мешочек на груди и извлек оттуда семечко и веточку с листьями, обведенными золотой каймой. Несмотря на то что прошло уже две недели с тех пор, как ее сорвали, листья были свежими и пахли так приятно, что собравшиеся невольно зашмыгали носами, принюхиваясь.

– И это все? – скривился Паладайн.– Огрызок и прутик? Думаешь, здесь есть те, кто настолько хорошо разбирается в травах, что готов подтвердить твои слова? Даже шаман, сдается мне, тут бессилен!

Хаук усмехнулся и разжал руки. Семя и веточка упали на землю.

– Ты не веришь мне,– спокойно сказал он,– потому, что не хочешь верить. И ты меня боишься, иначе не стал бы прикрываться пустыми словами. Мне действительно больше нечего сказать. И я не боюсь смерти, ибо мое семя проросло в той, которую тебе не достать.

Шаман вдруг рванулся вперед и, припав на колено, схватил семечко.

– Он доказал! – завопил он, подняв его над головой.– Доказал! Семя проросло!

Шаман метнулся к стоявшим поблизости оркам, суя им под нос оброненное Хауком семечко. Лишенное воды и земли, оно все-таки набухло, и сбоку скорлупа треснула, выпуская наружу бледный корешок. Орк, увидевший это первым, отступил на шаг, меняясь в лице.

ГЛАВА 40

– Он доказал! Доказал! – визжал шаман.– Духи сказали свое слово! Золотая Ветвь проросла!

– Это правда,– вдруг промолвил один из знатных орков, и все невольно оглянулись в его сторону.– Паладайн, ты помнишь судилище над капитаном аш-Гарбажем? Там, в Цитадели? Там была светловолосая ведьма… Он тогда сказал, что излил в нее семя. Ответь нам, Хаук аш-Гарбаж, это семя дало всходы?

– Да,– не глядя на говорившего, произнес тот.– Моя жена ждет ребенка.

Один за другим орки начали пятиться от черты, признавая правоту Хаука.

Верховный Паладайн сердито дернул цепь, на которой держал Мастера Смысла. Тот сжался в комок и помотал головой – у него больше не было советов хозяину, и он со страхом ждал смертельного удара.

Но император не шевелился, словно забыв о рабе. Взгляды его и Хаука скрестились. Со всех сторон слышался благоговейный шепот:

– Золотая Ветвь! Наконец-то! Золотая Ветвь принадлежит нам! Мы победили!

– Ну, – нарушил молчание Хаук,– тебе достаточно доказательств? Если да, то я тебя жду!

Все взоры немедленно обратились на императора. Он должен был сойти с помоста и скрестить оружие с Золотой Ветвью. И всем было ясно, каким должен быть исход этого поединка. Другого просто никто бы не принял.

Но у Верховного Паладайна было другое мнение. Выпустив поводок Мастера Смысла, он отступил к пологу шатра и молниеносно выхватил оттуда очередную наложницу – перепуганную девушку-эльфа. Обхватив ее поперек туловища, он приставил к ее горлу меч.

– Попробуй подойди,– прохрипел он.– Если ты действительно тот, за кого себя выдаешь, тебе это не составит труда. Если же нет…

– А ты трус,– улыбнулся Хаук, чувствуя, как огромный груз потихоньку сползает с его плеч.– Ты настолько боишься меня, что потерял разум. Каким я был глупцом, когда думал, что служу тебе!

Он повел головой, с наслаждением хрустнув шеей. Но при этом на миг выпустил императора из виду.

Общий возглас, в котором смешались удивление, возмущение и азарт погони, отвлек его. Верховный Паладайн, по-прежнему прижимая к себе наложницу, легко спрыгнул с помоста и рванулся в толпу, выбрав место, где орки стояли не так густо. Ему почти удалось прорваться из кольца, но тут зрители кинулись к нему со всех сторон. Девушка отчаянно завопила, чувствуя, как в нее вцепилось сразу несколько рук. Заорал не своим голосом император, размахнулся мечом, мигом обагрив его кровью. Кто-то упал, но орков было слишком много. Кольцо сомкнулось. Еще какое-то время внутри шла отчаянная борьба, а потом измятого Паладайна швырнули к ногам неподвижно стоявшего Хаука.

– Он пытался сбежать, мой император,– отрапортовал один из тех, кто приволок низвергнутого вождя.– Как прикажешь с ним поступить?

– А как еще надо поступать с такими? Я пришел, чтобы вызвать его на бой. Но мне не хочется марать меч в такой крови. Разве что…

Победитель не договорил – шаман взмахнул рукой, и Хаук еле успел отступить, как орки набросились на того, кто еще недавно был Верховным Паладайном Золотой Ветви. Он упал на землю, скрывшись под давящими его телами. Отчаянный звериный крик прорвался наружу…

…И Хайя закричала.

Упав на колени, сжимая кулаки и воздевая их к потолку пещеры, она вопила, присоединяя свой вопль к тому, который, искаженным и приглушенным, долетал до нее из котла с волшебным настоем. Оскалив клыки, вытаращив глаза, она орала, срывая голос, до крови впиваясь ногтями себе в ладони, а потом принялась, как одержимая, кататься по полу, кусая себе руки до крови и царапая лицо. В бешенстве она зацепила треножник, и настой вылился на угли костра. Едкий дым заволок пещеру и пополз наружу.

Хайя кричала, выплескивая в этом отчаянном крике свою боль, горечь и отчаяние. Она проиграла. Отец погиб ужасной смертью, покрыв себя и свой род позором. Ее мать теперь будет вынуждена удалиться в изгнание, а она сама обречена на одиночество. Ибо никто не поверит волхованию шаманки, чей отец запятнал себя и свой род. К ней никто уже не пойдет на поклон, ее никто ни о чем не попросит. Ей придется последовать за матерью, отрекшись ото всего, что она задумала, что было ей мило и дорого…

Впрочем, не все. Сорвав голос и утомившись, шаманка какое-то время лежала в углу, закрыв голову искусанными руками. Было кое-что еще, от чего она при всем желании не умела отречься. Две недели назад, узнав из точно такого же сеанса волхования о смерти Гандивэра, она достала пузырек с его семенем, и теперь в ее чреве рос младенец.

Потомок. Наследник. Сын.

Тот, кто отомстит за мать.

Он должен выжить. Несмотря ни на что. Пусть Хаук станет императором орков – придет час, и явится мститель, от которого ему не спастись.

– Это так же верно, как то, что меня зовут Хайя,– прошептала шаманка и медленно поднялась.

Тело болело от ушибов – она несколько раз здорово приложилась к стенам пещеры, пока билась в истерике,– но, превозмогая боль, шаманка начала собирать вещи. Она должна исчезнуть раньше, чем весть о смерти императора достигнет Цитадели.

Страницы: «« ... 1718192021222324 »»

Читать бесплатно другие книги:

На долю трех друзей, очутившихся в девятом веке, выпало немало испытаний. Расставания и потери близк...
Удивительно, чем больше я нахожусь в этом мире, тем больше приходит осознание – все, что я делаю, ну...
Она привыкла, что с ней часто знакомятся на улице – кто угодно, только не прекрасные принцы. Смирила...
Больнее всего, когда предает тот, кого любишь… Зоя оказалась в заложницах у патологически ревнивого ...
Организм каждого человека – микромир, где можно найти почти все микроэлементы, существующие в природ...