Золотая ветвь Романова Галина
– А? Что? Где? – воскликнул он.– Кто здесь? Кто нас потревожил?
Не заметить группу совершенно мокрых эльфов было трудно, и он уставился на них. Многочисленные наросты на голове зашевелились, что отнюдь не добавило ему обаяния.
– О, кто это у нас тут появился! – протянул он.– Мы давно никого не видели из вашего народа. Откуда вы взялись на нашем озере?
Леди Мирамирэль выступила вперед.
– Мое имя леди Мирамирэль из дома лорда Меандара,– сказала она.– Я жена лорда Пандара, владельца замка неподалеку отсюда. Мы вынуждены скрываться, ибо на наш замок напали враги. Мой супруг сказал, что на этом озере у него есть тайная заимка, где мы сможем переждать опасность.
– Мы ничего не слышали ни о какой заимке,– покачал головой дракон.– Хотя, с другой стороны, мы не так уж далеко уходим от нашего озера и просто не знаем, что делается в окрестностях… Но мы готовы предоставить вам убежище, если вы хотите быть нашими гостями.
– Вы? – уточнила леди Мирамирэль, помня, что речные драконы, в отличие от морских, любят селиться колониями.– А сколько тут вас?
– Мы тут одни.– Дракон повертел головой и при этом зачем-то покосился на кусты возле валуна, словно там прятался некто, подсказывающий ему ответы.– Мы уже давно тут одни – с тех пор, как прилетели. Так что мы будем очень рады, если у нас появятся гости. Прошу за нами. Наша пещерка совсем недалеко!
С этими словами он развернулся и зашлепал по мелководью. Эльфам ничего не осталось, кроме как двинуться следом. Но рыцари на всякий случай выдвинулись вперед и обнажили мечи.
Дракон не соврал – пещерка действительно оказалась рядом. Никто даже не успел замерзнуть в ледяной воде, когда они вышли к единственному, наверное, на всю округу песчаному пляжику, возле которого в земле совершенно открыто располагался зев пещеры.
– Погодите немного,– заторопился дракон.– Мы не ждали гостей и не успели прибраться… Сейчас мы наведем порядок!
Пригнувшись, он нырнул в ход, и вскоре внутри послышался скрежет, шорох, шуршание и сопение, а потом наружу полетел целый дождь мусора. Тут были и сухие ветки, и палая листва, и ошметки драконьего помета, и мятые клочки его старой шкуры – все вперемешку с обглоданными костями животных, рыбьими головами и птичьими перьями. Потом показался и сам дракон – задрав хвост и пошире расставив задние лапы, он пятился, передними толкая от себя весь собранный мусор. Недолго думая, хозяин пещеры свалил все это на мелководье и сделал лапой широкий жест:
– Прошу! Наша пещерка довольно просторна. Там тепло и сухо, так что гостям будет удобно!
Подавая пример, леди Мирамирэль первой шагнула внутрь.
Дракон не соврал – пещерка действительно была просторной. По углам тут и там, правда, еще оставался мусор, но по сравнению с тем, сколько было выметено, здесь теперь царила идеальная чистота. Леди обернулась на своих спутниц:
– Давайте устраиваться!
Работа закипела. Рыцари вместе со слугами отправились нарезать веток и тростника для устройства лож, а также натаскать камней для очага. Девушки и прислуга вымели остатки мусора и сделали постели для уставших детей. Больного Паномира устроили одним из первых. Видящая тем временем превратила чудом обнаруженные в углу оленьи рога в прекрасный светильник и подманила к берегу достаточно рыбы, чтобы слуги смогли обеспечить всех обедом. Собственных припасов у беглецов было не так много – несколько лепешек, мешок муки, сухие фрукты и кое-какие приправы, способные сделать вкусной даже кашицу из простой травы.
Пока гости устраивались, дракон разлегся на берегу, положив морду на передние лапы.
– Как хорошо, что вы решили тут устроиться,– бубнил он время от времени.– А то нам было там скучно! Совершенно не с кем поговорить! Мы все одни да одни! А теперь у нас есть, за кем наблюдать. Вы такие странные!
Иногда он останавливал кого-либо из девушек или прислуги и задавал им вопросы. Его интересовало все – от имен своих гостей до долготы дня и названия дней недели, а порой из его уст вырывалось совершенно неожиданное: «А что это за штучка приколота у тебя на плече?»
Леди Мирамирэль работала наравне со всеми, успевая еще и следить, чтобы у каждого нашлось дело и работа была выполнена в срок. Она даже сама поменяла постель у сына и натаскала камышей для его ложа. Работа давала возможность отвлечься и не думать о том, что сейчас происходит в замке. Что с ее мужем? Жив ли он или уже убит? А может быть, ему удалось спастись?
Но наконец все дела были переделаны, и беглецы устроились возле очага. На вертелах жарилась щедро посыпанная приправами рыба, несколько девушек перебирали травы – Видящая сказала, что они тоже могут пойти в дело. Среди спасшихся женщин было трое кормящих матерей, и сейчас они, накормив своих детей, делились остатками молока с остальными младенцами – даже с теми, кого успели отлучить от груди. Более старшие дети уже затеяли игру, используя остатки драконьего «мусора». Но взрослые один за другим оставляли свои дела и поднимали глаза на Видящую.
Она вздохнула и закрыла глаза, чтобы лучше видеть то, что происходит возле замка. Лоб ее прорезала морщина.
– Все кончено,– прошептала она. И этого было достаточно. Никто не хотел знать подробностей.
Леди Мирамирэль прислонилась к стене и сжала руки на груди, кусая губы, чтобы не заплакать. Она пыталась вспомнить лицо супруга и сохранить его в памяти подольше. Она опять осталась совсем одна и должна сделать все, чтобы выжить.
И вдруг кто-то тихо тронул ее за руку.
Леди Мирамирэль встрепенулась и открыла глаза. Все вокруг расплывалось в каком-то тумане. Она смахнула слезу и увидела, что на нее смотрит сын.
– Мама,– промолвил он, и леди Мирамирэль удивленно захлопала глазами: со времени болезни сын никогда ни с кем не заговаривал первым и практически не проявлял интереса к окружающему миру.– Мама, как ты думаешь, а где Ласкарирэль?
Леди вздрогнула. Поистине сегодня странный день! Она совсем забыла о дочери, пополнившей ряды Видящих и как бы умершей для своей родни. Вслед за мужем она стала говорить, что у нее никогда не было дочки, и неизлечимо больной Паномир стал ее единственным ребенком. Тем более что это Ласкарирэль тогда предсказала, что с ее сыном случится такая беда…
– Как ты думаешь,– тем временем продолжал сын,– мы когда-нибудь с нею встретимся?
У самых ворот Ласкарирэль споткнулась, и Хаук спокойно, не оборачиваясь, дернул ее за веревку на запястьях, приказывая поторопиться. Сегодня утром он, не объясняя, зачем и почему, снова стал обращаться с нею, как с пленницей, и девушка плелась за ним на привязи, словно рабыня. Если он таким образом надеялся, что она не попытается его бросить, то сильно ошибался – город произвел на девушку такое впечатление, что она сама жалась к орку, прячась за его широкой спиной. А ведь они только миновали предместья и сейчас подходили к крепостным воротам!
У ворот стража дотошно проверяла всех входящих, взимая с каждого мзду за проход и выпытывая, с какой целью и на какое время тот или иной проезжающий решил посетить славный Ирматул. Народа было, как ни странно, немного – небольшой торговый караван, несколько селян, приехавших в гости или по делам, какой-то заграничный барон со смуглой кожей, увешанный побрякушками с ног до головы, галдящая толпа гоблинов, парочка троллей, явно пришедших наниматься на работу, и невесть как попавший в эту пеструю компанию овражный хамстер [4].
Когда очередь дошла до Хаука с Ласкарирэлью, стражники с пониманием окинули взглядом его оружие.
– Небось в наемники решил податься? – блеснул профессиональной выучкой десятник.
– В наемники, если князь набирает новых бойцов,– кивнул орк.
– Набирает, да только не всех,– буркнул второй стражник, рангом пониже.– Сейчас по дорогам какого только сброда не шатается. Если каждый подастся в наемники… с такой охраной и врагов не надо.
– Меня примут,– откликнулся Хаук.– А нет – дальше пойду. Земля большая.
– Значит, всего дня на четыре,– подвел итог десятник.– Итого три серебряных монеты за себя и за девку… Продавать ведешь?
Ласкарирэль вздрогнула. Хаук дернул веревку – мол, не прячься, будь на виду.
– А что? – вскинул он бровь.– Тут есть рынок рабов?
– Есть. Каждый выходной на Площади Трех Дев. Как раз послезавтра… Только там не всякий товар идет. Караваны аж за границу рабынь увозят… Так что если будешь ее выставлять, доплати торговую пошлину в две серебрушки. А если она твоя собственная – то четыре.
Ласкарирэль втянула голову в плечи – денег у Хаука было не так много. Собственно, их практически не было совсем – несколько медяков не в счет. Но орк и бровью не повел. Он спокойно отодрал от ее платья несколько аметистовых и берилловых амулетов из числа подобранных у обелисков и протянул на ладони десятнику:
– Этого хватит?
– Ого! – Тот мигом схватил одну фигурку и стал рассматривать на свет.– Эльфийская работа! Откуда взял?
Вместо ответа Хаук молча откинул с головы девушки капюшон, скрывавший ее лицо и волосы.
– Ма-а-ама до-орога-ая! – протянули стражники хором, покрепче хватаясь за копья, чтобы не упасть.– Эльфийка! Настоящая! Живая!
Сразу несколько рук потянулись потрогать, но Хаук пресек их, шлепнув по самым загребущим рукам:
– Но-но! За погляд деньги берут!
– Ух ты! – Десятник мечтательно оперся на копье и улыбался, как ребенок, слушающий сказку.– С ума сойти! Рассказать кому – не поверят! Ты хоть знаешь, сколько такая рабыня стоит?
– Нужда припрет – послезавтра узнаю,– усмехнулся Хаук.
– Ага, ага,– покивал десятник.– У меня как раз послезавтра выходной, так что схожу на Площадь Трех Дев. Авось увижу такое чудо… Ты, кстати, вот чего! Тут ведь ихний замок, ну, эльфов, стоит! Политически-торговое представительство, мать их… Так что смотри, коли прознают они, девку отнимут, а самого так отымеют – мало не покажется!
– У меня не посмеют,– нехорошо усмехнулся Хаук, и Ласкарирэль опять содрогнулась.– Так сколько с нас за проход и четыре дня проживания в городе?
– Да этого хватит.– Десятник крепко стиснул фигурку в кулаке.– Живую эльфийку вблизи увидеть – это уже дорогого стоит! Проходи! Кстати, знаешь, где ваши-то живут? – И, не дожидаясь кивка согласия, пустился в объяснения, указывая рукой.
Город испугал и ошеломил Ласкарирэль. Она трусила за Хауком, поминутно вздрагивая и озираясь по сторонам. Орк же шагал так спокойно и уверенно, словно родился в этом месте.
До переулка, где обитали орки, нужно было пройти три улицы и миновать две площади. Сама улица орков начиналась сразу за двумя зданиями, стоявшими напротив друг друга,– трактира и дома терпимости. Трактир содержал орк, дом терпимости – человек. Но, по закону противоположностей, вышибалами у человека были орки, а у орка – люди. Орки довольно сдержанно приветствовали сородича – судя по наличию у него спутницы, он отнюдь не нуждался в услугах их заведения.
Сами дома вдоль улицы были, как один, низкие и наполовину утопленные в землю. Если какой-нибудь дом был выше остальных, это означало, что половину дома занимала какая-нибудь лавчонка, где торговали сувенирами. Выше других были дома, где жили семьи полукровок – некоторые орки брали в жены человеческих женщин. А учитывая явные способности орков к ремеслам, очень многие кузнецы, ткачи, даже ювелиры с готовностью отдавали своих дочерей за представителей этой расы. На улице и сейчас копошились дети – и орчата, и полукровки, и даже двое человеческих ребятишек.
Улица завершалась тупиком – длинным низким бревенчатым строением, вокруг которого пышным цветом разрослись крапива, полынь и прочие сорняки. Причем, судя по густоте и размерам зелени, она росла тут на удобрениях, которые исправно поставляли сами обитатели длинного дома. У порога стояли двое часовых. Они окинули новичков любопытствующими взглядами, но двери перед ними распахнули.
Внутри царил полумрак, разгоняемый только четырьмя факелами – два горели над входной дверью. А еще два – в глубине длинного зала, на противоположной стене. Вдоль стен были сколочены двухэтажные нары, возле них на крюках висели оружие и щиты. В центре зала на полу был устроен открытый очаг, справа и слева от которого стояли два длинных стола, за которыми сейчас сидело десятка полтора орков. Еще несколько дремали, растянувшись на нарах. Едва Хаук переступил порог, как все разговоры смолкли, и обитатели длинного дома повернулись в их сторону.
– Ты кто такой? – поинтересовался голос из глубины зала.
– Хаук,– назвался тот, опуская мешок с вещами на пол.– Просто Хаук. В вашем отряде нужны наемники?
– Откуда ты взялся, просто Хаук? – продолжал тот же голос.
– Издалека. Из Цитадели.
– А что, Верховному Паладайну уже не нужны бойцы? – усмехнулся орк, сидевший ближе всех.
– Хороший вопрос.– Хаук толкнул Ласкарирэль на ближайшую лавку, придвинул к ее ногам свой мешок и прикрутил веревку с ее запястий к столбику, на котором крепился второй этаж нар.– При случае обязательно задайте его, если он захочет с вами разговаривать!
Орки одобрительно заворчали, словно новичок сказал что-то умное и к месту.
– А ну-ка…– Из задних рядов выбрался обладатель первого голоса. Жилистый, подтянутый, наполовину седой и с залысинами во весь лоб, он явно был не молод, но обещал сохранить такую форму еще очень долго.– Дай я посмотрю на тебя поближе! Прежде чем устраиваться тут, неплохо бы тебе…
Вместо ответа Хаук ударил.
Тычок был коротким и резким – Ласкарирэль не успела разглядеть замаха. Но старый орк успел увернуться, перехватывая его запястье… Только на миг. Хаук вывернулся и провел новый прием. В свободной руке его мелькнул нож.
Остальные орки придвинулись ближе, во все глаза глядя на поединок. Растолкали даже спящих, и те присоединились к зрителям.
– Давай, Уртх! Давай! – раздавались голоса.– Покажи ему!
Схватка окончилась неожиданно. Перехватив в очередной раз руку своего противника, Хаук нанес быстрый резкий тычок тому в челюсть. Орк запрокинулся назад, клацнув зубами, и Хаук заботливо поддержал его, не давая упасть навзничь.
– Довольно! – выдохнул тот.– Ну ты даешь! Откуда ты такой взялся?
– Из Цитадели,– повторил Хаук, не спеша отпуская его руку, и развязал завязку на своей рубашке.
Несмотря на то что он стоял спиной к Ласкарирэли, про которую все забыли, эльфийка знала, что должен увидеть орк по имени Уртх и почему он со свистом втянул в себя воздух сквозь зубы.
– Ну и ну,– только и промолвил он.– Никогда бы не подумал… Что ж, просто Хаук, зови меня Уртхом. Я – сотник. У Тврита в десятке есть свободное место. Эй, Тврит! Поди-ка, поздоровайся с новичком!
– Чтобы он и меня так же приложил? – усмехнулся орк помоложе, с уродливым шрамом через все лицо.– И так сойдет! Считай, ты принят, Хаук-из-Цитадели!
Орки расступились, пропуская нового товарища к столу. Ему протянули кубок с пивом, отрезали жареного мяса и хлеба. Вопросы сыпались, как из рога изобилия. Уртху и Твриту пришлось несколько раз осаживать любопытных, чтобы дали новичку перекусить. Про Ласкарирэль все забыли. Она тихо сидела на лавке, положив руки на колени.
– Только я не один,– услышала она вдруг голос Хаука. Он показывал в ее сторону обглоданной костью. Орки, как один, уставились на девушку.
– Твоя рабыня? – промолвил Уртх.– Где достал? Ты знаешь, послезавтра большая ярмарка…
– Знаю. Но она не рабыня. Она носит ребенка.– С этими словами Хаук бросил ей кусок хлеба.
– Светловолосая? – прищурился Уртх.– Ты должен от нее избавиться!
– Конечно! – Хаук опять сосредоточенно жевал.– Как только родит, так сразу…
ГЛАВА 19
– Эй, Хаук, иди сюда! И эту свою сюда веди!
Орк отвязал девушку и прошел с нею к нарам на первом ярусе. Сверху спускался полог, которым можно было отгородиться от посторонних взглядов. Орки устраивались на ночлег, бросая на парочку исподтишка любопытные взгляды.
Хаук толкнул девушку к стене и устроился рядом, не забыв опустить полог. Ласкарирэль невольно вздохнула. Для двоих тут было слишком тесно, она оказалась крепко прижатой к орку и к стене, но эльфийка не жаловалась. Девушке так надоело ночевать на земле, что сейчас она просто блаженствовала. Только одно омрачало ее радость. Послезавтра! Послезавтра ярмарка, где будут продавать рабов… Послезавтра Хаук узнает, что она не беременна. И тогда…
В нише, образованной опущенным пологом, было темно – только через узкую щелку пробивалось немного света и глухо раздавались голоса немногих полуночников: ночная смена спешила в княжеский замок на дежурство. Но Ласкарирэль чувствовала, что орк не спит.
– Хаук,– набравшись смелости, позвала она.
– Ну? – проворчал он.
– Я… я должна тебе кое-что сказать.
– Завтра утром.
– Но это очень важно! Ты должен знать…
– Я не должен знать ничего такого, что не может подождать до завтра! Молчи, или я заткну тебе рот кляпом!
– Ну пожалуйста,– умоляюще протянула она. Конечно, проще всего было согласиться и замолчать, но тогда она и дальше будет терзаться неизвестностью. Лучше уж самый страшный конец, но определенный.
– Ладно, говори.– Он с хрустом повернулся.
– Завтра последний день,– выдохнула она, зажмурившись.
– И что?
– Десять дней! То есть девять… Завтра последний, десятый день. А сегодня ты сказал, что я жду ребенка… Хаук, это… это неправда! Я не беременна! И ты можешь избавиться от меня.
– Чего? – В его голосе звучало искреннее недоумение.
– Но ты же обещал… Зачем я тебе, если я не… Ты можешь меня убить или,– она закусила губу,– или продать. Послезавтра ярмарка… Я тебе больше не нужна…
Он молчал так долго, что она не выдержала и расплакалась:
– Ну пожалуйста, Хаук, скажи хоть что-нибудь! Я так боюсь! Я не могу больше так жить! Убей меня, но только не заставляй мучиться! Это так страшно…
Горячая рука орка легла ей на шею, и Ласкарирэль замолчала и вытянулась. Вот сейчас его пальцы сомкнутся на ее горле – и конец. И ей больше не будет ни больно, ни страшно… Сейчас… сейчас…
– А ты знаешь,– рука ожила и поползла ниже, на ключицы и за пазуху,– я не против подождать еще.
– Что? – Теперь уже она недоуменно приподнялась, но ее толкнули обратно.
– Ничего.– Его рука добралась-таки до ее груди.– Иди сюда!
Он не собирался ее убивать! Он хотел совсем другого! Девушка протянула к нему руки…
– Развяжи.– Ее запястья по-прежнему были стянуты вместе.
– Ах да! Я и забыл!
Вытащив руку из-за ее пазухи, он на ощупь распутал узел, и Ласкарирэль тут же обняла его за шею. Радость ее была так велика, что она сама поцеловала его в губы и не сопротивлялась, когда он задрал ей подол и взгромоздился сверху.
Двое усталых путников выбрались наконец из густого леса и в изнеможении присели на кривое дерево. Здесь многие деревья были искривлены, словно когда-то им пришлось испытать небывалую, магическую боль, которая навсегда скрутила их стволы и так изогнула ветви, что понять, где у иного дерева вершина, было очень сложно. Последнюю лигу путники продирались через такие заросли, с трудом находя один-единственный проход, оставленный специально для них.
– Все,– промолвила Видящая и вытерла красное потное лицо.– Дошли.
– Граница? – Наместник Шандиар настороженно смотрел вперед.
– Да. Видите, мой лорд.– Волшебница указала на ручей, выбегающий откуда-то из леса и спускающийся к небольшому озерку, берега которого густо поросли тростником и рогозом.– Это уже наши земли.
По всем законам здесь рядом полагалось находиться приграничной крепости, но, сколько ни вглядывался, Наместник Изумрудного Острова не видел ничего подобного. Впрочем, ему и не обязательно было это видеть. Главное – с ним была волшебница. Это ее забота – открывать и закрывать Внешние Врата.
– Осталось чуть-чуть,– угадав его мысли, Видящая поднялась на ноги и тяжело оперлась на посох.– Пошли.
Они зашагали к озерку по колено в высокой густой траве. Чем ближе к ручью и озеру, тем вода становилась выше, так что в конце поднялась почти по пояс. Спутанные стебли цеплялись за ноги – последний оплот для незваных гостей. Будь это враги, эта же трава так скрутила бы им ноги, что даже лошади не сумели бы сдвинуться с места. И лишь магический огонь был способен нейтрализовать это заклинание.
Замок появился неожиданно. Лорд Шандиар только на секунду отвлекся, чтобы взглянуть себе под ноги, а когда опять поднял глаза, то увидел, что озеро стало вдвое больше и соответственно ближе, почти вся растительность по берегам исчезла, кроме нескольких ивовых кустов, а на противоположном берегу стоит крепость. Две башни, между ними подъемный мост, замковая стена, неглубокий чистый ров. Ярко-синие крыши с округлыми камнями на шпилях подсказали, что они оказались на границе Сапфирового Острова. До Янтарного Острова, где правил нынешний глава Совета Наместников лорд Наринар, и тем более до родного Изумрудного Острова было очень и очень далеко – обычным путем еще пять или шесть дневных переходов, да и то если не заходить на территорию Сапфирового Острова. Впрочем, если попросить Наместника, лорда Раванира, то он может разрешить воспользоваться его Порталом, который сразу и перенесет их в поместье Дома Шандиара.
Подходя к крепости, лорд Шандиар заметил, что ворота крепко заперты, подъемный мост поднят, а на стенах дежурят лучники в полных боевых доспехах. Среди них мелькало два балахона Видящих – волшебницы прогуливались между бойницами, с помощью заклинаний патрулируя территорию.
– Что тут происходит? – шепотом поинтересовался лорд Шандиар у «своей» Видящей.
– Сам должен догадаться, великолепный лорд Наместник,– также шепотом отозвалась она.– Война с орками. И мы не знаем, где враги!
Это было правдой – с тех пор как расстались с Хауком, они брели по совершенно безлюдной местности. Только раз или два натолкнулись на стеллы, обозначающие, что тут рядом находятся выходы в пещеры гномов, да один раз на склоне горы приметили человеческое поселение. Но заходить, понятное дело, не стали. Горцы – народ непредсказуемый. Могут сначала обстрелять пришельцев, а потом разговаривать.
Их заметили издалека – путники не прятались и шагали не спеша, давая себя рассмотреть.
– Кто идет? – донесся сверху голос, едва путники остановились в том месте, где должен был в прежние времена лежать подъемный мост.
– Наместник Изумрудного Острова лорд Шандиар, глава Дома Шандиар, и Видящая сестра! – назвался лорд.– Мы вернулись живыми и невредимыми… если нас кто-то уже похоронил!
Одна из Видящих на стене высунулась далеко вперед, нацелив на незваных гостей посох. Хоть и был уверен в себе и в своей спутнице, лорд Шандиар невольно сжал зубы. Он уже несколько раз видел это оружие в действии – посох сам реагировал на магические личины, заглядывал под них и, если внутри прятался враг, испепелял его на месте. Последнее, что видел тот, была вспышка яркого света. Но навершие тускло блеснуло один раз и погасло.
– Отворить калитку! – распорядилась Видящая и исчезла.
– Калитку? – переглянулись гости.
Но им пришлось поверить своим глазам – в стене сбоку несколько камней ушли в сторону, образовав небольшой проход. В нем показалась фигура, делавшая им знаки. Следуя им, они прошли чуть-чуть вдоль рва – и ступили на еле заметный магический мостик, по которому перебрались на тот берег. Рыцарь, открывший им проход, протянул руку, помогая втиснуться в узкую щель. Камни тут же встали на свои места.
– Следуйте за мной,– в полной темноте прозвучал голос эльфа.– Держитесь за меня, тут легко заблудиться.
Впрочем, блуждать долго им не пришлось – они всего дважды успели завернуть за угол, когда впереди замерцал огонек. Это светился посох Видящей, поспешившей им навстречу. Волшебницы горячо приветствовали друг друга, Наместнику Шандиару хозяйка крепости только слегка поклонилась.
– Прошу прощения за вынужденную меру предосторожности,– сказала она, принимая на себя обязанности проводника,– но сейчас очень тревожное время. Война с орками вступила в новую стадию…
– Да, мы знаем, что император собрал новую армию,– начал было лорд Шандиар.
– И под ее ударами уже пали Коралловый и вот-вот падет Рубиновый Остров,– добавила Видящая.– Изумрудный Остров еще держится, но день-два – и война подоспеет к нашим пределам.
Сапфировый Остров почти вплотную граничил с Изумрудным – их разделяла только одна небольшая провинция Нефритового Острова и клок земли, который издавна полагался ничейным – то есть отошел к человеческой расе, но практически так и не был заселен. Люди просто-напросто боялись там селиться, ведь здесь до сих пор стояли развалины заброшенных эльфийских крепостей, про которые у людей бродили самые разные легенды.
– Нам стало известно, что армия орков напала сперва на Изумрудный Остров,– продолжала тем временем Видящая,– но столкнулась с таким яростным сопротивлением, что была вынуждена приостановиться. Лорд Наместник призвал помощь из Нефритового Острова, и вместе они сумели…
– Какой Наместник? – перебил волшебницу лорд Шандиар.
Та обернулась через плечо.
– Ах да! Я забыла! Совет Наместников и лично лорд Наринар возложили титул Наместника Изумрудного Острова на лорда Иоватара, как ближайшего вашего родича,– пояснила она.– Он ведет бои с орками именно в звании Наместника…
– Трус и предатель! – почти одновременно воскликнули сам лорд Шандиар и Видящая.– Его легионы удрали с поля боя! Если бы он вообще вступил в схватку, исход битвы был бы другим! А так нам едва удалось бежать из орочьего плена… На наше счастье,– гости переглянулись,– орки были слишком заняты подготовкой к новому походу, чтобы заниматься нами. Да и помощь нашлась…
Видящая покачала головой с таким видом, словно не поверила и половине, но ничего не сказала.
Задерживаться в крепости гости не стали. Они только наскоро перекусили, переоделись. Видящие поделились с сестрой амулетами, и через час два всадника помчались в глубь Сапфирового Острова. Впереди их летела посланная волшебницами весть о возвращении Наместника Шандиара.
Лорд Раванир встретил их на пороге своего поместья. Здесь полным ходом шло приготовление к войне – эльфы спешно ковали оружие, обновляли доспехи и сколачивали отряды. Отчаянная борьба обитателей Изумрудного Острова дала остальным время подготовиться к сражениям. Так что легкой прогулки у орков не получилось. Но, впрочем, если к первым полкам подоспеет подкрепление, то Архипелагу придется туго.
Несмотря на то что гости прибыли в поместье лорда Раванира поздним вечером, Портал был уже наготове. Видящая лорда Раванира сама, чтобы гостья не тратила силы, провела обряд, и лорд Шандиар наконец-то смог переступить порог родного дома.
Здесь была глубокая ночь. Замок спал, и никто не заметил их появления.
Ласкарирэль сидела на нарах, сложив руки на коленях, и старалась вести себя тише воды ниже травы. Хаука сегодня утром увели в княжеский замок сотник Уртх и его новый десятник Тврит – представлять князю Далматию. Девушка осталась одна – формально в качестве пленницы, о чем свидетельствовала привязь. Перед уходом Хаук демонстративно привязал ее щиколотку к ножке нар, давая понять, что ей не следует никуда отлучаться. Ласкарирэль обиделась, но ничего не сказала – в конце концов, он все-таки орк. Глупо требовать от него истинно рыцарского отношения к даме. Так ведут себя – ну, во всяком случае, должны вести – благородные рыцари в любовных романах и эльфы-отпрыски благородных родов. От орка, пусть и трижды знатного рода – с эльфийской точки зрения его шрамы под ключицами говорили о принадлежности как минимум к королевскому роду,– ничего подобного ждать не приходилось. И Ласкарирэль смирилась со своей участью. Единственное, что сейчас отравляло ее жизнь, была скука. Она не привыкла долго сидеть сложа руки.
В длинном доме была тишина и покой – дневная смена отсутствовала по делам, на нарах спали либо орки ночной стражи, либо те, кто вчера вечером чересчур рьяно праздновал завершение очередного дня и теперь отсыпался после бурной ночи. Немногие бодрячки копошились по углам.
Ласкарирэль прикрыла глаза, пытаясь сосредоточиться на ближайшем будущем. Что их ждет? Как долго они пробудут в этом городе? Увидит ли она когда-нибудь родной Остров? В конце концов, будет ли у нее ребенок от Хаука? Образы мелькали перед мысленным взором так быстро, что девушка не успевала сосредоточиться. Она сумела только понять две вещи – что-то должно непременно случиться здесь, в этом городе, и что впереди ее ждет чья-то смерть. Ничего точнее, увы, она увидеть , как ни старалась, не могла. И это означало одно из двух – либо события слишком далеко отстоят от настоящего момента и просто не успели проявиться , либо это первый признак того, что этой ночью все-таки произошло зачатие, и она…
Подумав о ребенке, девушка невольно покраснела и опустила глаза, хотя на нее и так никто не обращал внимания. Если это правда… если у нее действительно будет ребенок от Хаука… От Хаука, которого она почти уже полюбила… Но он же орк! А она – эльфийка. Их народам никогда не быть вместе. Они не должны быть вместе. Сама судьба, сама история предопределила им быть вечными врагами. Есть даже сказание о том, что эльфы – суть творения Света, а орки – Тьмы. И когда Свет одолел Тьму в решающей битве, побежденные и попали в рабство к победителям. И не должны были сбрасывать ярма до нового прихода Тьмы. Но эльфы утеряли Золотую Ветвь, и орки вырвались на свободу.
Ее размышления прервал скрип – кто-то уселся рядом. Ласкарирэль встрепенулась – рядом пристроился молодой орк. Его скуластое лицо с выдающейся вперед челюстью и раскосыми глазами было еще лишено шрамов и татуировок, как и обнаженные до плеч руки. Только темные волосы были собраны в хвост, что изобличало в нем воина. Он рассматривал девушку с каким-то странным выражением.
– А ты ничего,– промолвил он.– Красивая… У вас, светловолосых, все девушки такие?
– Почти все,– осторожно ответила Ласкарирэль.
– Ты красивая,– повторил он, придвигаясь ближе.– Я слышал, как вы там… ну, сегодня ночью!
Ласкарирэль почувствовала, что опять краснеет. Этой ночью она предавалась любви с пылом, какого от себя не ожидала. Радость жизни бурлила в ней и требовала выхода.
– Ты горячая штучка,– продолжал тем временем шептать молодой орк.– Мне понравилось, как ты тогда… ну, сегодня… Слушай, пойдем со мной, а? Будет так же здорово, я обещаю!
Его рука легла на ее колено, вторая уже пристроилась обнять за талию.
– Тебе понравится,– возбужденно шептал он.– Ты такая красивая… и так хорошо пахнешь… Пошли! Никто ничего не узнает! Ты не думай! Я умею! Я все могу! Мне уже двадцать пять лет…
Двадцать пять – по орочьим меркам, он был совсем мальчишкой, в расцвете подросткового возраста. Для эльфа это тем более было очень мало. Сам орк, видимо, тоже понимал, что слишком молод, поэтому забормотал, смущаясь еще больше:
– Ну почти двадцать пять… скоро будет…
Ласкарирэли внезапно стало смешно. И неуютно.
– Я не могу.– Она пошевелила ногой.– Я привязана!
– А… Это ничего не значит! – заторопился паренек.– Можно и здесь! Я быстро!
Но он больше ничего не успел предпринять. Снаружи послышались шаги и голоса. В небольшом тамбуре, устроенном специально, чтобы не впускать зимой холодный воздух внутрь, затопало несколько пар ног. Что-то спросил часовой. Ему ответил приглушенный голос.
– Сотник Уртх! – Молодой орк переменился в лице и кубарем скатился с нар.– Не говори ему ничего… Но я не прощаюсь!
Он успел исчезнуть прежде, чем дверь распахнулась и на пороге показались уходившие во дворец.
ГЛАВА 20
Княжество Ирматул считалось одним из самых богатых и крупных на человеческом западе. С юга его подпирала Великая Паннория, с востока теснились Вольные Княжества – кучка государств, постоянно занятых тем, что переделывали свои границы и пытались оттяпать кусочек у соседей. С севера, за Бросовыми Землями, где не было никакой власти и где чудом уцелели племена и народы, оставшиеся от прошлых эпох, был Радужный Архипелаг. На западе до самого моря медленно догнивали остатки некогда могучей Империи. Сейчас она распалась на восемь независимых государств, которые то пытались опять объединиться, то затевали друг с другом войны. Еще одна Империя, Змеиный Союз, раскинулась далеко на востоке, за Великой Степью, где кипела своя жизнь. Были, правда, и другие страны и народы, например, вечно смердящее (в прямом и переносном смысле) Предболотье или, скажем, Эвларское герцогство, но о них на уроках географии в школах Ирматула предпочитали упоминать вскользь или умалчивать совсем – в зависимости от проводимой в отношении них политики.
Князь Далматий правил Ирматулом уже почти тридцать лет – довольно средний срок с точки зрения орков и совсем чуть-чуть по мнению эльфов. Но для краткоживущих людей это была пропасть времени – те, кто родился в год его вокняжения, успели стать родителями и жили в твердой уверенности, что такая жизнь продлится еще лет двадцать, не меньше.
Орки служили при дворе уже больше сотни лет. Иметь на службе орочью сотню считалось делом не только нужным, но и престижным. Как наемники, орки стоили очень дорого, и в истории было несколько случаев, когда военные перевороты целиком и полностью зависели от того, на чью сторону встали смуглокожие татуированные наемники. Один такой эпизод имел место даже в истории самого Ирматула, когда княжество сто тридцать семь лет тому назад решило обрести независимость – младший принц Великой Паннории твердо решил, что не будет ходить под рукой старшего брата, и затеял маленькую войну. Свое собственное княжество он собирал «с миру по нитке», но старший брат все равно послал против него войска. Исход битвы решили именно орки, в самый последний момент перешедшие на сторону младшего брата. Собственно, тогда даже битвы не случилось – едва люди поняли, против кого намерены драться орки, как войска сложили оружие, а командиры начали спешно писать мирный договор.
– Мы тут еще и символ независимости,– просвещал Хаука сотник Уртх по дороге во дворец.– Так что веди себя соответственно!
Хаук только хмыкнул.
Дворец князя Далматия (третьего по счету носящего это имя) был роскошным. Розовый с серо-белыми прожилками местный мрамор соседствовал с привозным голубоватым гранитом и белым камнем, который доставали откуда-то с берегов Внутреннего моря. Белый камень был весь покрыт причудливой резьбой, а кровли покрыты пластинами ложного серебра, сверкающего на солнце. Сам дворец был многоступенчатым, и каждый уровень окружали сады и аллеи, отгороженные крепостной стеной.
Внутри тоже все было мраморным и резным. Все было нацелено на то, чтобы поразить воображение гостей и дать им почувствовать себя жалкими и слабыми перед величием княжества Ирматул. Чего стоил один только Малый Парадный Зал, где всегда (за исключением Пиршественной Колоннады) князь Далматий принимал орков! Четыре ряда колонн теснились вдоль стен, покрытых росписью. Потолок тоже был расписан и залит невесть откуда идущим светом. Пол покрывала причудливая мозаика. Во всем этом явно чувствовалась рука эльфийских зодчих – только они могли при явном отсутствии окон залить полоток светом и так тщательно выложить мозаику – с какого угла ни посмотри, узоры всегда менялись, перетекая один в другой. Кроме того, пол немного повышался в сторону трона, так что идущие всегда были вынуждены прикладывать усилия и ощущать, что до власти не так-то просто добраться.
Да, Малый Парадный Зал был превосходен, но только не для того, кто успел узреть истинную Цитадель , а не только полутемные тесные подземные коридоры и жилые пещеры. Если Уртх надеялся, что Хаук будет поражен, то разочаровался – новичок топал по мозаичным плитам с таким же равнодушием, с каким полчаса назад попирал землю на улицах.
Князь Далматий был немолод – недавно, как сказали, весь город пышно отмечал его пятидесятипятилетие. Для орка это был период зрелости, для эльфа – конец беззаботного детства. Князь еще сохранял важную осанку и гордый взгляд, но годы мирной жизни уже приучили его к праздности. Да и возраст давал о себе знать. Слегка располневший, наполовину седой, он сверху вниз смотрел на подходящих орков.
Возле трона стояла молодая женщина в золотистом платье. Волосы ее были убраны под высокий двурогий убор, свидетельствующий о том, что перед ними замужняя дама. По возрасту она вполне могла быть дочерью князя, причем не самой старшей – ей было около двадцати лет. Теплые карие глаза внимательно смотрели на вошедших.
Сотник Уртх остановился в десяти шагах от трона и отвесил короткий поклон:
– Мой князь. Готов служить!
– Подойди ближе, славный Уртх из рода аш-Гишак,– промолвил князь.– С какой вестью ты пожаловал ко мне?
– Мой князь,– сотник сделал несколько шагов и приблизился к ступеням трона вплотную,– дозволь принять на службу нового воина. Несколько моих десятков понесли потери не так давно, и сотня неполна. Но этот боец достоин того, чтобы занять место павших. Он не посрамит ни твоей чести, ни память ушедших.
При этих словах десятник Тврит толкнул Хаука в плечо, приказывая выйти вперед. Тот преклонил колено, как учили.
– Я давно доверяю тебе, славный Уртх аш-Гишак, в деле набора новичков,– промолвил князь, слегка наклоняясь вперед, чтобы рассмотреть орка.– Ты еще ни разу не подвел нас, и мне нет нужды противиться твоему решению.
– Но ты же знаешь, князь, что я несу личную ответственность за каждого воина, который имеет честь сражаться под твоими знаменами! – отчеканил Уртх.
– Ты уже испытал его?
– Да, мой князь. Он превосходно сражается. Сумел одолеть даже меня…
– Хм! Интересно! – Князь поерзал на троне и обратился к Хауку: – А ну-ка, встань и дай на себя посмотреть!
Хаук выпрямился, пошире расставив ноги и уперев кулаки в бока. Об этой позе его тоже предупреждали накануне его новые командиры. Люди считали, что все орки просто обожают так стоять. И вообще-то они не были так уж далеки от истины.
– Ты одолел самого Уртха? – усмехнулся князь.– Небывалое событие! А ведь я мнил его лучшим!.. Как думаешь, Уртх аш-Гишак, не видим ли мы перед собой будущего нового сотника?
– Как будет угодно моему князю,– ответил тот.
– А как тебя зовут? – обратился князь к Хауку.
– Мое имя Хаук. Я не знаю своего рода!
– Не знает своего рода? – прозвучал новый голос.
Это заговорила женщина, стоявшая возле трона. Продолжая цепляться за спинку, она подалась вперед, впиваясь взглядом карих глаз в лицо новичка.– Это что-то новое! Чтобы орк и не знал, откуда он родом?
– Наш народ издавна ведет войну со светловолосыми,– ответил Хаук.– А война, госпожа, всегда плодит много сирот.
– Так ты сирота? – протянула княгиня, по-птичьи склонив голову набок.– Значит, у тебя нет дома?
– Нет, госпожа.
– Тогда ты должен хотеть обрести где-нибудь свой дом, не так ли? – улыбнулась молодая женщина.– И, как знать, может быть, именно Ирматул станет твоим домом?
Десятник тихонько толкнул Хаука локтем, и тот склонился в поклоне:
– Как будет угодно моей госпоже.
– Тебе положат жалованье в точности такое же, как и остальным твоим сородичам,– взял инициативу в свои руки князь Далматий.– Завтра же мой секретарь подготовит приказ, ты примешь присягу и получишь аванс и оружие. И с завтрашнего дня ты начнешь службу под началом Тврита и Уртха. А пока можешь отдыхать!
Читать бесплатно другие книги:
