Германия. Свой среди своих Мосьпанов Анна
Однако немецкие женщины по-прежнему получают несколько меньше мужчин, выполняя ту же самую работу, и точно так же, как и их далекие от идей феминизма товарки, разрываются между карьерой и семьей.
Ну и раз уж мы с вами заговорили о взаимоотношениях полов, то, наверное, вам покажутся небезынтересными следующие бытовые сценки, как нельзя лучше демонстрирующие отношение жителей Германии к этой весьма щекотливой теме.
Здесь следует сделать небольшое отступление. Я уже неоднократно говорила о том, что чем дольше живу в этой стране, тем больше удивляюсь. Это не глобальное удивление, которое можно было бы отнести на счет каких-то принципиальных культурных различий, а скорее мелочи. Такие мелочи — как мелкий бисер. Одну бисеринку на ткани даже не заметишь. Ну подумаешь, поблескивает что-то. Может, свет так падает, а может, пятнышко на полотне. Но когда бисера много и из него складывается причудливый узор — это уже совсем другое дело. Тогда одежда с бисерной вышивкой приобретает индивидуальность, которая автоматически переносится и на ее владельца.
Германия как европейская страна, безусловно, отличается от России намного меньше, чем, скажем, Уганда. И если нам, выросшим на пространстве СССР, что-то и бросается в глаза, то это скорее детали, штрихи, какие-то особенности внешней среды, некие поведенческие реакции, несхожие с теми, к которым мы привыкли на своей родине.
Приведу две небольшие иллюстрации.
Пришел мой муж в парфюмерный магазин. Духи покупались мне, причем человек приблизительно знал, что ищет. Выбор богатый, глаза разбегаются, а хочется подобрать что-то необычное. И вот, помаявшись, подошел он к продавщице с вопросом:
— Мне бы такие, ну, такие, знаете… чтобы запах несколько пряный и в то же время легкий, чтобы не тягучий и чтобы такой весенний… чтоб в пастельных тонах… Вы меня понимаете?
Девушка-продавец, скользя рассеянным взглядом по полкам и переходя от одного стенда к другому, внимательно слушала и напряженно о чем-то думала. А потом вдруг возьми да и скажи:
— Ну, про букет я приблизительно представляю себе. Вы ведь духи ЖЕНЩИНЕ покупаете, не так ли? Я правильно поняла?
Мы до сих пор не пришли к единому мнению относительно того, что это было. Ориентация на сервис в его самом лучшем проявлении, когда продавец в отделе парфюмерии, видя мужчину средних лет, стоящего около полок с ЖЕНСКИМИ духами, априори предполагает, что они могут предназначаться и мужчине?
Я с трудом себе представляю реакцию среднестатистического российского, украинского или белорусского мужчины без ярко выраженных признаков, указывающих на нетрадиционную ориентацию, которого бы в магазине вот так вот в открытую об этом спросили.
Другой случай. И снова — с интимным подтекстом.
Ювелирный магазин. От бриллиантов слепит глаза, от обилия золота сводит скулы. Сверкающая лавка практически пуста, только две престарелые кокетки с одним мопсом на двоих шушукаются в углу, поглядывая на гранатовые сережки.
В магазин входит парочка. Он — высокий, ухоженный брюнет, похожий на Марлона Брандо в расцвете славы, в простой черной майке и черных же брюках, с простым черным кейсом под мышкой — причем цена этой простоты видна с противоположной стороны улицы. И… еще один. Он. Юный, свежий, крепенький, как молодой огурчик, с рельефно вылепленной грудной клеткой и удивительно зелеными глазами.
Парочка осматривается и сразу идет к стенду, где выставлены мужские перстни. Вы, наверное, думаете, что знаете дальнейшее развитие событий? Я вас разочарую. Не знаете. Подарок собрался покупать юноша. Ни секунды не раздумывая, он выбрал сапфировый перстень, цена которого, наверное, равна бюджету небольшого африканского государства, и, достав кредитку, уверенно пошел к кассе. При ходьбе мускулы на его спине, просвечивающие через тончайшую льняную рубашку, складывались в замысловатые узоры. Наверное, с такого вот мальчика Микеланджело и лепил своего Давида.
У кассы разыгралась сцена, которая не могла оставить свидетелей равнодушными. Пара была, судя по акценту, из Баварии.
— Ты с ума сошел! — сокрушенно качал головой зрелый мужчина, которого можно было бы принять за успешного и богатого бизнесмена, тратящего честно заработанные дензнаки на молодого любовника. — Это же целое состояние! У меня сегодня не день рождения и не юбилей. Прекрати. Не надо.
— Мне не нужен повод, чтобы сделать тебе подарок, любимый. То, что ты даешь мне, не измеряется никакими деньгами и перстнями. Мне просто хочется, чтобы ты порадовался. Тебе же понравился этот перстень, когда мы были здесь вчера после переговоров? Я видел, как ты на него смотрел. Я хочу, чтобы ты радовался всегда.
И, не слушая больше никаких возражений, юноша протянул продавцу кредитку. Вышколенные сотрудники дорогих бутиков — люди, привыкшие ко всяким чудесам и обученные ничему не удивляться и не задавать вопросы. Молодой человек за кассой, улыбнувшись, принял карту и оформил покупку. Стоящий рядом второй продавец, видимо, не так давно работающий и еще не научившийся владеть своей мимикой, во все глаза смотрел на удивительную пару.
Мужчины, нежно обнявшись, вышли из бутика, а тот продавец, что помоложе, сказал другому:
— Ради такого отношения я готов сменить ориентацию…
Определенная раскрепощенность нравов, царящая в Германии, может быть в полной мере отнесена и к вопросам взаимоотношений внутри пар и к так называемым неравным бракам. При упоминании словосочетания «неравный брак» на ум прежде всего приходит знаменитая картина Василия Владимировича Пукирева. Многие поколения советских школьников описывали на уроках литературы свое отношение к этому «безнравственному явлению».
Юная красавица в белоснежном свадебном платье обреченно бредет к алтарю под руку с престарелым женихом, который годится ей в дедушки.
Прежде чем я расскажу вам о том, как немцы относятся к подобного рода отношениям, позвольте привести в пример одну весьма показательную жанровую сценку, развернувшуюся прямо на глазах удивленных зрителей, в числе которых была и я, в помещении одного весьма солидного банка.
— Я хочу снять деньги! Много денег! — достаточно громко и не менее грозно заявила эффектная дама более чем элегантного возраста.
На женщине — непривычная в здешних широтах шуба в пол из серебристо-серой норки, меховая муфточка в тон, которую она небрежно держит одной рукой, в то время как на другой болтается крохотная сумочка. Из тех, величина которых обратно пропорциональна стоимости. Сумочка идеального размера — туда помещаются только ключи от машины, помада и кредитки. А что еще нужно настоящей женщине? Не пакеты же от Aldi туда запихивать, право слово.
На руках у женщины украшения. На левой — тончайшей работы старинное кольцос изумрудом. На правой — платина с бриллиантом без оправы. Впечатляюще просто. Безумно красиво. И бесстыдно дорого.
Руки… руки пожилой женщины, которая большую часть дня посвящает уходу за собой. То же самое можно сказать и о лице. Она определенно не делала подтяжек, хотя, судя по антуражу, могла бы себе позволить перетянуть кожу полностью, на всем теле — так, как меняют обивку дивана. Но нет. На лице — очень аккуратные и любовно ухоженные морщинки. Как зарубки на дереве. Говорящие морщинки. Как и кольца, и весь облик в целом. Жизнь удалась. И она еще далеко не закончена.
Дело происходит в банке, в очереди к стойке, за которой выдают заветные бумажки.
Кроме вышеупомянутой особы в помещении находятся еще три человека: дедушка — ровесник кайзера Вильгельма, молодой, со вкусом одетый азиат и я. Все мы стоим на почтительном расстоянии, за линией, через которую не принято переходить до тех пор, пока не подошла твоя очередь. Тайна вклада и все такое.
Но женщине плевать на тайны и правила. Уверенным голосом она повторяет свою просьбу. Ей нужно много денег. Молодой человек за стойкой дежурно улыбается.
— Ну, разумеется! Сколько вы хотите снять?
— Много! Мне нужно сделать рождественский подарок внучке. Очень много.
Подарки на Рождество, как мы с вами уже обсуждали, — это свято. Человек может обнищать, лишиться работы, проиграться на скачках, взять и не покрыть кредит, попасть под опись имущества, наконец… Да мало ли что еще… В его жизни может наступить черная полоса. Без просвета и даже без всякого намека на оный. Но он перевернется через себя, наскребет, займет-перезаймет, украдет, в конце концов, но купит подарки на Рождество дорогим и близким людям. И пусть это будут совсем копеечные сувениры. Чисто символические грошовые подарки. Но даже самый бедный человек обязательно подготовит сюрприз для тех, кто ему дорог. Купит сообразно своему материальному положению и нынешнему состоянию, но обязательно купит! Это как смена дня и ночи, как тот факт, что за летом неизменно следует осень. Константа.
— Отлично! Так сколько же? — понижая голос и проникшись торжественностью момента, интересуется клерк.
— МНОГО! — четко проговаривает дама. И дальше, почти по слогам, — пятнадцать тысяч. Прямо сейчас. Нет, погодите… Пятнадцать мало. Лучше — двадцать.
И чуть-чуть подумав, повторяет еще раз уверенно и очень громко:
— Давайте двадцать. Я же говорю, внучечке нужно рождественский подарок сделать. Ей восемнадцать исполнилось!
Паренек-банкир, совсем мальчишка еще, с розовыми пухлыми щеками и смешными веснушками, который вроде как должен уметь владеть собой, пока еще не привык к рождественским подаркам за двадцать тысяч. И к бабушкам, которые так щедры по отношению к своим внучкам, — тоже.
— Да, конечно. Нужно будет только немножко подождать, — вышколенно тараторит он. И вдруг, краснея и улыбаясь, поспешно добавляет: — Вы — замечательная! Удивительная! Хотел бы я быть вашим внуком…
Смущается, краснота уходит вниз по шее, практически наползая на желтый, в васильковую крапинку галстук, отчего мальчик становится похожим на неправильный светофор.
— То есть, извините… Я хотел сказать… Внучке вашей очень повезло с такой бабушкой! Я бы тоже хотел… ой, простите, — и, совсем запутавшись и смутившись, он втягивает голову в плечи и сосредоточивает внимание на мониторе стоящего перед ним компьютера.
— Вы? Моим внуком? Это неплохая идея. Можно, кстати, и не внуком… Я вообще люблю делать подарки на Рождество. Для этого совершенно не обязательно состоять в кровном родстве… Я хотела сказать, в родственных отношениях. В родственных, я хотела сказать… Вот вам моя визитка…
И тут уже приходит очередь краснеть дедуле — божьему одуванчику. Молодой человек азиатской наружности довольно и понимающе хмыкает. А парень за стойкой… На секунду мне показалось, что он обдумывает предложение.
Одним словом, в ситуацию были вовлечены уже все присутствующие.
И только элегантная дама, ожидающая своих денег, довольно улыбаясь, проворковала:
— Юноша, ваш профессионализм должен заключаться в том, что никто, ни одна, даже самая наглая, стервозная и беспардонная клиентка — вот как я, к примеру, не должен выбивать вас из колеи. Ни одна идиотская шутка, ни одно оскорбление… Пусть хоть потолок падает. Вы должны уметь владеть собой. И своим лицом. Но я верю, вы научитесь. Вы так искренне восхитились моей щедростью. Мне это было невероятно приятно. Восхитились без всякой задней мысли… А я вас поддела. Намекнула на что-то. Такая очень двусмысленная ситуация получилась. Вы поверили. Растерялись. Это так мило. Ну ничего, вы обязательно научитесь… Дорогу осилит идущий.
И, помолчав, добавила:
— Вы сегодня мне сделали самый замечательный рождественский подарок. Вы подняли мне настроение. А в моем возрасте это уже очень много…
Вот такая история. Если представить, что пожилая женщина не сыграла с юным банкиром такую жестокую шутку, преподав ему хороший урок по части профессионализма и умения владеть собой, то вполне можно предположить, что такие отношения могли существовать. Причем это бы совершенно не выходило за рамки общественных приличий. Во всяком случае, в большом городе. Достаточно часто можно увидеть подобные «неравные пары», где один партнер (совершенно необязательно мужчина) старше другого не на годы — на десятилетия. Другое дело, что в данном случае это был всего лишь розыгрыш, но…
Шутки — шутками, но в плане свободы нравов Германия весьма и весьма толерантна. Разумеется, это не Голландия, где можно совершенно все, а то, что нельзя, в целом тоже можно. Главное — в рамках закона. В Германии в этом плане все несколько сложнее, особенно в провинции, где нравы на сегодняшний день еще достаточно консервативны. Хотя и в больших городах нужно знать определенные правила поведения, чтобы ваши поступки не были истолкованы двусмысленно. Поэтому — некоторое количество рекомендаций, касающихся этой неоднозначной темы.
Вопросы по существу
• Первое и непреложное правило, которое должны усвоить все представители мужского пола, впервые общающиеся с немцами, — мужчины и женщины в Германии равны. Ни о каком патриархате в этой стране и речи быть не может. Еще раз оговорюсь, что в данном случае мы обсуждаем именно коренное население. Поведение мигрантов из мусульманских стран — это совершенно другая история.
«Равны» означает, что женщина является совершенно полноправным партнером в любых деловых и общественных отношениях, не говоря уже об отношениях личных. Женщины работают наравне с мужчинами, женщины руководят серьезными предприятиями, в том числе и в таких совершенно «неженских» областях, как финансы или машиностроение. Женщины все чаще выбирают совершенно «неженственные» профессии — пилот авиалайнера, к примеру. При этом дамы настаивают на том, чтобы их не воспринимали как «слабый пол». Поэтому если вы попытаетесь подать женщине пальто или уступить место в общественном транспорте, то не исключено, что вы встретитесь с недоуменным взглядом.
• То же самое относится и к оплате совместных счетов при походе в рестораны, театры и другие увеселительные заведения. В Германии принято каждому платить за себя. Это не зависит от уровня доходов и вашего общественного статуса. Если речь не идет о деловом ужине, за который обычно платят устроители мероприятия, то каждый из участников застолья, как правило, вносит свою долю. При этом неважно, находитесь ли вы в компании из пяти человек или наедине со своей новой знакомой. Разумеется, если вы захотите оплатить не только свою тарелку с мясом, но и салат своей дамы, это ваше полное право. Но вполне вероятен и такой вариант развития событий: вас вежливо поблагодарят и твердо заметят, что женщина сама зарабатывает и всегда самостоятельно оплачивает свои счета. Это не оскорбление и не унижение ваших достоинств, а норма поведения.
• Несмотря на все успехи, достигнутые немецкими женщинами на ниве эмансипации, они по-прежнему получают чуть меньше мужчин, занимая порой ту же самую позицию. Им по-прежнему труднее устроиться на работу.
Здсь учитываются такие факторы, как наличие детей, возможность организовать уход за ними в тот период, когда мама работает, частые больничные и все прочие сопутствующие наличию в семье наследников факторы. Однако немецкие женщины весьма активно сражаются с подобным положением вещей с помощью профсоюзов, а также самых разнообразных инициативных групп и общественных организаций. И надо сказать, изменения в лучшую сторону есть, и они достаточно заметны. Так, все больше немецких отцов стали брать отпуск по уходу за детьми наравне с их мамами. Законодательно оба родителя имеют равные права на декретный отпуск. Половину положенного срока дома «отсиживает» женщина, а вторую половину — мужчина. Еще двадцать лет назад подобное положение дел было трудно себе представить. Сегодня же папы-домохозяева — общепринятая практика.
• Более того, с некоторых пор все большее количество немецких семей выбирает для себя следующую модель поведения — работать в семье должен тот, кто зарабатывает больше денег и у кого это получается лучше. Вне зависимости от половой принадлежности. Если оба супруга имеют высокооплачиваемую работу — замечательно. Если же в связи с наличием маленьких детей или еще какими-то жизненными обстоятельствами одному из партнеров необходимо заниматься бытом и домом, то делать это будет тот, кто априори меньше зарабатывает.
Сегодняшние немцы воспринимают домашний труд не как каторгу и унизительную, совершенно непрестижную деятельность, а как равноправное вложение в семейный бюджет. Поэтому, если вам встретится мужчина, который на вопрос, где он работает, с гордостью ответит: «Занимаюсь домом и воспитываю ребенка», не спешите делать круглые глаза и неадекватные выводы. Таких мужчин становится все больше, и государство это всячески поощряет.
• Теперь коснемся «нетрадиционных» взаимоотношений. Как уже было сказано выше, принадлежность к сексуальным меньшинствам в Германии не принято скрывать. Все больше людей, имеющих нетрадиционную ориентацию и занимающих высокие общественные и политические позиции, в открытую говорят о своих предпочтениях. Наилучшим примером является Гидо Вестервелле — министр иностранных дел Германии, совершенно не скрывающий своих сексуальных предпочтений и открыто появляющийся на мероприятиях самого высокого уровня со своим партнером.
Отношение к гомосексуальным и лесбийским парам в стране более чем толерантное. Существует большое количество общественных организаций, поддерживающих сексуальные меньшинства не только в быту, но и на законодательном уровне. У гомосексуальных граждан существуют свои спортивные клубы, свои туристические компании. При приеме на работу категорически запрещено спрашивать будущего сотрудника о его сексуальных предпочтениях и об ориентации в целом.
• Отношение к теме сексуальных предпочтений в Германии спокойное и неназойливое. Специально никто этого не скрывает, но и выпытывать у человека в открытую, кого именно он предпочитает, считается неприличным. При этом в провинции народ продолжает оставаться более консервативным, чем в больших городах и тем более — в столице. Если вы попали в небольшую деревушку где-нибудь в Баварии, то порядки там будут разительно отличаться от тех, что вы увидите где-нибудь в Гамбурге или во Франкфурте-на-Майне. В особенности пожилые провинциальные жители отличаются строгостью нравов и неприятием современной «разнузданности». Постарайтесь учитывать это при общении, чтобы случайно не попасть в неловкую ситуацию.
• И еще пара слов касательно тех самых «неравных» браков или партнерских взаимоотношений. В Германии менее трепетно относятся к разнице в возрасте, чем на территории бывшего СССР. Пара, в которой мужчине, скажем, тридцать лет, а женщине — сорок пять, не будет восприниматься как нечто из ряда вон выходящее. При этом никто автоматически не будет предполагать наличие меркантильного аспекта во взаимоотношениях этих людей. Таких пар в последнее время становится все больше и больше. Причем если раньше разница в возрасте всегда была в пользу мужской половины человечества, то сейчас все чаще и чаще можно увидеть семейные пары, в которых женщина значительно старше.
Разумеется, случай с пожилой дамой, описанный выше, — скорее из разряда гротеска, но в целом в Германии вполне толерантно относятся к тому, что возраст — понятие относительное. Говорить о нем в открытую опять же не принято. Даже если это очень бросается в глаза. Немцы чрезвычайно ревностно относятся к сохранению Privacy. Иными словами, тщательно оберегают свою частную жизнь. Вам позволено знать о своем визави только то, что он сам пожелал о себе рассказать. И не более.
• Поэтому, общаясь с немецкими коллегами, друзьями или партнерами по бизнесу, не забывайте один важный аспект — в общении на темы, выходящие за рамки делового разговора, лучше избегать наступательной позиции. Не торопитесь задавать вопросы и «пить на брудершафт». Это может быть расценено как бесцеремонность и невоспитанность. Подождите, пока они сами вам все расскажут. Все, что посчитают нужным.
28. Он и она. Когда приходит пора расставаться…
В предыдущей главе мы с вами рассматривали положительные сценарии развития взаимоотношений. Но в жизни, разумеется, бывает всякое, и даже самые крепкие семейные союзы порой дают трещину. Тогда помимо эмоциональных переживаний на супругов сваливается огромное количество материальных и юридических проблем. Как правильно оформить развод? Как делить имущество? С кем останутся дети? Кто кого должен содержать? В Германии бракоразводные вопросы достаточно жестко регламентированы. И, не зная деталей, можно попасть в очень неприятную ситуацию, в которой помимо эмоциональной трагедии будет присутствовать и очень неприятная материальная компонента.
Но прежде чем мы с вами будем говорить об особенностях бракоразводного процесса в Германии, позвольте рассказать вам типичную историю, произошедшую с одним из моих клиентов.
Когда-то у них была очень хорошая, крепкая, интеллигентная семья. Они поженились, будучи студентами. Оба — врачи. Доучились, защитились и активно строили карьеру. Когда родился сын, жена решила не оставлять работу, и они взяли няню. Няня-гувернантка была с мальчиком все годы, пока мама с папой пахали в поте лица.
Жена достаточно быстро продвигалась по карьерной лестнице. Поработав в нескольких больницах, перебралась в клинику при крупном университете, где готовила Habilitation (ученая степень, позволяющая впоследствии получить профессорскую должность) под руководством весьма уважаемого профессора, светила в своей области.
Мой клиент Ренэ узнал о том, что жена изменяет ему со своим руководителем, только спустя три года. Сначала были просто поездки на конференции, в командировки. Поздние возвращения. Ренэ никогда не задавал вопросов, так как и помыслить не мог о том, что с ними такое может произойти. Потом все вскрылось. Раньше времени вернулся…
Она сама ушла от него, хотя Ренэ и попытался сохранить семью — мол, ребенок, мы столько лет вместе, брось его, и я все прощу. Но не тут-то было. Не хотела она быть просто женой, хотелось ей быть женой профессорской.
Дело житейское. С кем не бывает. Сын осталась жить с Ренэ — не простил матери измены.
Через семь лет после свадьбы Ренэ открыл частную практику. Жена в ней никогда не работала. У нее даже специализация другая. Но все оборудование и оснащение было куплено на деньги, совместно заработанные во время брака.
Теперь жена пытается разделить эту практику пополам и вытащить свою половину. Это при том, что зарабатывает на сегодняшний момент больше, чем он, инициатором разрыва была она, и ребенок с ней не живет. Сына полностью содержит Ренэ. Формально закон на ее стороне, так как практика была открыта в период брака и на совместно нажитые деньги. А чисто по-человечески это все, конечно, очень грустно.
— Я бы понял, — говорит Ренэ, — если бы ради семьи она пожертвовала карьерой, если бы из-за наличия ребенка ей бы пришлось сидеть дома. Я бы сам все отдал и содержал бы ее без всяких вопросов. Но в такой ситуации — не понимаю. Наверное, она вымещает на мне злость за то, что профессор на ней так и не женился. Она так и осталась любовницей. А долог ли век любовницы? Завтра профессор найдет другую «аспиранточку» или, не дай Бог, отойдет в мир иной, и чего же? На бобах сидеть?
Теперь Ренэ ждет оценка всего движимого и недвижимого имущества, находящегося в его практике, и гнусный процесс в суде. Закон будет на стороне жены. Что такое в период кризиса отдать половину реальной стоимости кабинета — сложно даже себе представить.
Бедный Ренэ говорит, что если ему не удастся договориться с женой по-хорошему, то вполне возможно, что практику в скором времени придется закрыть. А с женой он, скорее всего, не договорится…
Это совершенно типичная история. Такие рассказы можно услышать сплошь и рядом. К сожалению, закон достаточно суров, а договориться «по-хорошему» редко кому удается. Поэтому, оформляя брак в Германии, нужно, как ни дико это звучит, очень четко представлять себе и негативный вариант развития событий, и быть готовым к тому, чтобы защищать свои права. Давайте обсудим некоторые детали.
Вопросы по существу
• Точно так же, как и в любой другой цивилизованной стране, в Германии можно заключить брачный договор. Называется он Ehevertrag и имеет силу только в том случае, если его содержание заверено нотариально.
• Чаще всего в брачном договоре прописываются такие моменты, как правила раздела имущества (если они отличаются от тех, которые предусматривает немецкое законодательство в случае развода). К примеру, одна из сторон вступает в брак, имея в наличии свое собственное частное предприятие. И в брачном договоре четко указывается, что в случае развода все движимое и недвижимое имущество, принадлежащее предприятию, так же, как и доход от деятельности данной фирмы, остается собственностью владельца и никак не распространяются на бывшего супруга.
• Еще один аспект, который наиболее часто отражается в брачном договоре, — это вопрос о содержании одного из супругов. Скажем, при заключении брака супруги в присутствии нотариуса подписывают документ о том, что в случае развода муж обязуется ежемесячно (ежегодно) выплачивать своей бывшей жене определенную сумму. Точно таким же образом могут быть оговорены суммы, которые одна из сторон обязуется выплачивать совместным детям. Другое дело, что немецкое законодательство совершенно четко регламентирует суммы, которые один из родителей обязан выплачивать на детей в случае, если они остаются жить с другим партнером.
Брачный договор подписывается именно для того, чтобы оговорить условия, отличные от тех, которые предусмотрены законодательством. Здесь важно учитывать один существенный момент: формально алименты не могут быть меньше тех, которые положены по закону. В брачном договоре прописываются условия, когда один из супругов обязуется платить БОЛЬШЕ минимума, и это оговаривается в момент заключения брака.
• Точно так же в брачном договоре могут быть прописаны условия управления имуществом в существующем браке. К примеру, супруг-бизнесмен не желает, чтобы его жена вмешивалась в дела фирмы. В присутствии нотариуса стороны оговаривают ту сумму, которую супруг обязуется вносить в семейный бюджет, а всем остальным доходом, который поступает на счета фирмы, ее владелец распоряжается по собственному усмотрению. Речь идет о партнерах обоих полов. Другое дело, что ситуации, в которых жена — владелица бизнеса оговаривает имущественные вопросы с мужем, случаются значительно реже.
• Развод в Германии происходит по немецкому законодательству в том случае, если оба партнера имеют немецкое гражданство. Если только один из супругов является гражданином Германии, то развод проводится по немецкому законодательству в том случае, если происходит на территории Германии. Если оба супруга являются иностранными подданными, то их разводят по законодательству их страны в том случае, если у обоих — одинаковое гражданство. Если же у мужа и жены — гражданства разных стран, но оба проживают на территории Германии, то развод происходит по немецким законам.
• Давайте рассмотрим некоторые аспекты немецкого бракоразводного процесса. Итак, прежде всего следует учитывать, что в отличие от России развод в Германии занимает значительно больше времени. Если супруги принимают решение о том, что больше не могут жить вместе, то обычно один из них (или оба) записывается на прием к адвокату. Тот фиксирует дату посещения, и с этого момента начинается так называемый год раздельного проживания — Trennungsjahr. В переводе с юридического языка на язык обывательский это означает, что супруги должны минимум год прожить врозь, прежде чем бракоразводные документы будут соответствующим образом подготовлены адвокатом и переданы в суд.
• Имейте в виду, что «врозь» означает именно раздельное проживание. Один из супругов должен выехать из совместной квартиры, официально зарегистрировать новый адрес и предоставить документы адвокату.
В случае если переезд невозможен, существует вариант, что супруги продолжают проживать под одной крышей, но при этом живут врозь. Подобная ситуация значительно осложняет бракоразводный процесс, так как раздельное проживание должно быть зафиксировано документально. У адвоката должны быть доказательства того, что пара больше не является мужем и женой. То есть попросту не завтракает за одним столом, не делит супружеское ложе и не покупает совместно новый телевизор. В качестве доказательства могут служить раздельные счета за квартиру и за коммунальные услуги, документальное подтверждение того, что по всем имеющимся в семье страховкам каждый из партнеров теперь оплачивает только свою часть и т. д.
• После того как «год раздельного проживания» истекает, документы передаются в суд. Другим вариантом развития событий может быть следующий сценарий — один из супругов не хочет развода, но пара проживает раздельно уже в течение трех лет, и этот факт может быть подтвержден документально — опять же раздельными счетами, пропиской и т. д.
• Разумеется, из общего правила существуют и исключения. Развод может быть произведен и до истечения годового срока раздельного проживания. Происходит это в тех случаях, когда один из супругов совершенно не в состоянии находиться в браке и не может ждать его расторжения целый год. Причинами ускоренного бракоразводного процесса могут служить следующие обстоятельства:
• кто-то из партнеров подвергается в браке физическому насилию;
• жена беременна от другого мужчины;
• один из супругов является алкоголиком;
• один из супругов подвергается в браке сексуальному унижению или насилию.
Все эти обстоятельства должны быть документально подтверждены медицинскими освидетельствованиями, полицейскими протоколами (в случае насилия в семье) или заявлениями свидетелей.
• При разводе немецкие суды в первую очередь оговаривают права на ребенка — Sorgerecht. Это предельно важный момент, так как от того, кто именно имеет права на ребенка, зависит целый ряд формальностей, связанных с его дальнейшей судьбой. Обычно немецкий суд предлагает gemeinsame elterliche Sorgerecht — совместные родительские права на ребенка.
Это означает, что оба родителя в равной мере принимают участие в судьбе сына или дочери — совместно решают, в какой детский сад и в какую школу они пойдут, можно ли им сменить школу, необходимо ли проводить то или иное медицинское обследование и прочее.
Разумеется, совместные родительские права не означают, что абсолютно все решения касательно жизни ребенка должны приниматься в присутствии двух родителей. Скажем, решение о том, какую ему носить одежду и как делать домашние задания, вполне может принимать и один из родителей (обычно это тот, с кем ребенок остался жить после развода). Но есть целый ряд вопросов, которые при наличии совместных прав на ребенка в обязательном порядке решают оба родителя. К таким вопросам относятся:
• решение о месте проживания ребенка;
• посещение детского сада и школы, перевод из одной школы в другую;
• занятия дорогими видами спорта (речь идет в основном о материальной стороне вопроса);
• решение о проведении оперативного медицинского вмешательства (речь идет о плановых операциях. В случае необходимости проведения срочной медицинской операции, когда счет идет на часы, решение имеет право принимать и один из родителей);
• управление имуществом ребенка до его совершеннолетия.
• Поэтому, принимая решение в пользу совместных родительских прав, надо помнить о том, что для наиболее важных решений, касающихся жизни ребенка, вам всегда будет требоваться подпись бывшего супруга или супруги — вне зависимости от его нового места проживания.
Альтернативными вариантом является alleinige elterliche Sorgerecht — так называемые одиночные родительские права. Этот вариант означает, что все вышеназванные вопросы и проблемы имеет право решать только тот из родителей, у кого есть такие права. Причем решение об одиночных родительских правах может быть принято как по взаимной договоренности супругов, так и по решению суда — в ситуациях, когда один из родителей в силу ряда причин (алкоголизм, наркомания и т. д.) не может нести ответственность за ребенка и принимать решения.
• При этом следует учитывать, что наличие у одного из супругов одиночного родительского права отнюдь не запрещает второму супругу видеть ребенка и встречаться с ним в любое удобное время. Речь идет именно о юридических аспектах — проще говоря, о ситуациях, когда необходимо подписывать бумаги. В случае одиночного родительского права документы подписывает именно тот, кому разрешено это делать судом.
Бывают, конечно, ситуации, когда одному из родителей запрещено видеться с ребенком, — это связано с наличием у него вредных привычек, несовместимых с воспитанием ребенка (алкоголизм, наркомания, сексуальные извращения; замечу, что все это должно быть задокументировано и запротоколировано в суде), или с неподобающим поведением — если родитель был замечен в издевательствах и рукоприкладстве.
• Наконец, еще один немаловажный момент — алименты. Они рассчитываются исходя из дохода родителей на основе так называемой Дюссельдорфской таблицы (Dsseldorfer Tabelle) — документа, регламентирующего выплаты на детей в зависимости от их возраста. Посмотреть дюссельдорфскую таблицу можно по адресу http://www.familienrecht-heute.de/kindesunterhalt/duesseldorfer-tabelle.html или попросить ее у любого адвоката по семейному праву. В таблице доходы разбиты на десять подгрупп начиная с минимального (до 1500 евро в месяц). Второй существенный момент — возраст. На ребенка семи лет алименты будут ниже, чем на четырнадцатилетнего. Соответственно, в процессе взросления ребенка изначально установленная сумма может несколько раз меняться.
Если между родителями нет никаких разногласий, то алименты платятся в соответствии с таблицей. Если обе стороны выбирают иной вариант — скажем, сумма алиментов была изначально оговорена в брачном договоре или родители предпочитают договориться о сумме, отличной от той, которая предписана законом, — то их желание должно быть в письменном виде представлено адвокату, который, в свою очередь, передаст документы в суд.
• Я очень надеюсь, что вам никогда не понадобится та информация, которая представлена в этой главе, но если все же в вашей жизни произойдет подобная ситуация, рекомендую в обязательном порядке пользоваться услугами адвоката и не пускать развитие событий на самотек. Услуги адвоката, безусловно, потребуют определенных финансовых выплат, но его участие в судебном процессе окупится сторицей.
29. О памяти и прощении
Рассказ о Германии был бы неполным без упоминания болезненной и неоднозначной темы — темы нацистского прошлого. Темы взаимоотношений нынешних немцев и проживающих на территории Германии русскоязычных граждан. Темы памяти и вины.
Я по работе часто сталкиваюсь с медицинскими освидетельствованиями пожилых людей, в том числе и наших бывших соотечественников.
Не так давно была на освидетельствовании одного пожилого человека. Приехала на вызов чуть раньше. Доктора еще не было, и в квартире с пожилым мужчиной находились только сотрудники патронажной службы.
Два молодых здоровых очень обаятельных парня. Лет двадцати пяти, наверное, плюс-минус. Немцы. Это нетипично, так как в основном с русскоязычными стариками работают русскоязычные же патронажные службы. Но там был другой случай. Родственники этого деда были недовольны обслуживанием и сменили фирму. По каким причинам они выбрали именно немецкое бюро — сказать трудно. Дед по-немецки не говорил, но особо это и не требовалось. Весь комплекс предписанных мероприятий по уходу сотрудники выполняли на отлично. И сам старик, и его родственники были вполне удовлетворены, а разговоры на родном языке — это всего лишь приятный бонус, не более.
Мы познакомились, и в ожидании прихода доктора я спросила, есть ли у патронажной службы какие-то пожелания, замечания, проблемы. Просто чтобы поддержать разговор.
— Да нет, — заверили они меня, — все отлично. Вот только одна мелочь. С едой проблема. Дедуля собирает с тарелки все до последней крошки. Причем всегда, что бы ни поел, требует добавки. Не дает выкинуть даже корочки хлеба. Очень недоволен, если приходящая домохозяйка, проводя ревизию холодильника, выкидывает просроченные продукты. Ругается и с трудом поддается на уговоры купить взамен выброшенного новое.
А недавно вообще был странный случай. У старичка есть кот. И домохозяйка, покупая продукты ему, приносит еду и коту. По доброй воле, это не включено в спектр оплачиваемых услуг. Насыпала она коту еду, и, неловко повернувшись, опрокинула в миску стоящее рядом подсолнечное масло. Корм был испорчен, и она собиралась его выкинуть. Так дедушка устроил дикую истерику. Нельзя выкидывать еду! Никакую и никогда! Объяснить толком не может, но сердится, топает ногой и грозит кулаком. Домохозяйка еле успокоила, уложила в постель и капель успокоительных накапала.
— А родственники что говорят? Давно он так? — спросила я.
— Так они в другом городе, — ответили мне ребята. — Один он тут. Потому и взяли патронаж. Сын приезжал, что-то говорил про военное время, про голод. Мы не поняли толком.
Меня как ушатом ледяной воды окатило. Решила проверить. Так и есть. В документах стоит место рождения. Город Ленинград. 1930 год.
Иду в комнату к старичку. Тот мирно лежит на кровати, почитывает русскую газетку. У него начинающаяся деменция, но пока еще не в той стадии, когда необходим круглосуточный уход. Хотя речь о доме престарелых сотрудниками социальных служб уже заводилась, и вопрос в стадии рассмотрения.
— Вы из Ленинграда? — спрашиваю.
Он отрывается от газеты. Смотрит на меня пристально.
— Да. Сейчас они все говорят Санкт-Петербург. А это — Ленинград! Я всю блокаду пережил. Тот город — Ленинград! А этого, нонешнего, я не знаю и знать не хочу!
Тут позвонили в дверь. Приехала доктор. Провели все необходимые тесты, заполнили документы.
— Есть ли у вас жалобы? — поинтересовалась доктор.
Старик, не очень внятно отвечавший до этого на вопросы, вдруг оживился.
— Есть! Пусть они не выкидывают мою еду. Никакую! Еду выкидывать нельзя. Это хуже воровства.
Один из парней многозначительно посмотрел на меня.
Я попросила доктора вместе с сотрудниками на минуточку выйти со мной в коридор. Объяснила в двух словах, о чем речь. Что это не имеет никакого отношения к когнитивным изменениям.
Доктор охнула и отвернулась. А парни… Один грязно выругался и сказал второму что-то на тему профнепригодности. Мол, идиоты мы, идиоты и есть. Элементарного не поняли. Второй только мрачно кивнул.
— Да бросьте вы, — говорю, — откуда вам знать-то было? Это родственники виноваты, что не объяснили толком.
Но они оба как-то сникли. Мы закончили все процедуры, попрощались.
Через несколько недель я общалась с коллегой из другой патронажной службы, на сей раз русской. Он мне рассказывал как легенду историю о некоем старике, перед которым сотрудники патронажной службы чувствуют какую-то особую ответственность. И что женщина-домохозяйка из дома приносит какие-то лаомства и очень тщательно следит, чтобы продукты в холодильнике не портились. А дело в том, что старик — блокадник. И медбратьям за что-то очень неловко, вот только он, коллега из русской службы, толком не знает, за что. Но историю слышал из первых уст.
В другой раз в доме престарелых небольшого вестфальского городка, куда мы с сотрудниками приехали освидетельствовать старенькую русскоговорящую бабушку, мне показали немецкого старика. Ему было на тот момент уже за девяносто. Старик был недвижим уже несколько лет, но голова — совершенно светлая. Чистенький, ухоженный, дружелюбный. Его историю мне потом в курилке рассказали сестрички, работающие в этом доме престарелых. Типичная судьба того времени.
Старик этот, тогда молоденький солдат, оказался в самом начале войны под Смоленском. Что там была за мясорубка — рассказывать не надо. Повоевать он успел ровно неделю. Потом его тяжело ранили, настолько тяжело, что через короткое время комиссовали. Все участие в войне этого человека составило семь дней. После госпиталя он начал вроде бы мирную жизнь в Германии, но так до конца своих дней и не смог оправиться от того, что увидел под Смоленском. После войны выучился на школьного учителя и вел тихую, одинокую жизнь в маленьком городишке в центре Германии. Ни жены, ни детей у него не было. По каким причинам — я уж не знаю. Точнее, медсестры не знали, а я рассказываю только с их слов.
Был этот человек, как говорят, нелюдимым, букой, чурающимся людей и дергавшимся от любого резкого звука, свиста, шума, будь то проезжающая мимо машина или раскат грома вдали. Жил один-одинешенек со своими книгами. Единственное увлечение — рыбалка.
В начале девяностых годов, когда ему уж к семидесяти было, в Германию начали приезжать этнические немцы из Казахстана. И этот человек, собрав вокруг себя таких же пожилых энтузиастов, организовал в своем городке что-то типа фонда помощи приехавшим.
Немецкие пенсионеры помогали новоиспеченным иммигрантам заполнять документы, ходили с ними по врачам, на первых порах даже делились одеждой и предметами быта. Все это на совершенно бескорыстной основе.
И человека как подменили. Он расцвел, помолодел, ожил. Сам старик объяснял это тем, что всю жизнь мечтал хоть каким-то образом искупить свою вину за те семь дней, что провел в России. Но все возможности не было. И вот представилась. Перед ним были выходцы из Советского Союза, которым нужно было помочь. И круг замкнулся. Человек обрел смысл жизни и пришел в какое-никакое согласие с самим собой.
Старик этот помог очень многим приехавшим этническим немцам — не один, конечно, не сам по себе. Но без него бы ничего не было. Потом его разбил инсульт, после которого он и попал в дом престарелых, причем не в своем городке. Медсестры говорили, что к нему постоянно приходят русские посетители, все время разные. Издалека приезжают. То конфеты принесут, то фрукты, то гулять вывезут. А дедок этот, как только видит своих подопечных, так оживает сразу.
Вот вам и война, которая закончилась почти семьдесят лет назад. Нет срока давности у таких событий. Нет и не может быть.
Потому что каждая отдельная судьба — это трагедия, а сложенные вместе судьбы — уже история.
Меня часто спрашивают о том, как я могу жить в этой стране, не давит ли груз прошлого и что я говорю детям, и, зная всю историю, не страшно ли…
Чтобы завершить тему военного прошлого, расскажу вам о ситуации, которую я наблюдала здесь однажды 9 мая. Дело происходило в районе, где традиционно живет много иммигрантов — выходцев из бывшего Союза. Шли по улице три старичка. Тяжело шли, медленно, останавливаясь, передыхая. Очень старенькие. У каждого на груди надетого по случаю великого праздника костюма — орденские планки. Глаза сияют. Шли и разговаривали по-русски. Народ, в общем-то, никак не реагировал — мало ли кто куда идет и кто во что одет.
Я была на противоположной стороне улицы. И увидела потрясающую картину. Навстречу нашим ветеранам шли два немецких старика той же возрастной категории. Бодрее на вид, безусловно. И как-то ухоженнее, что ли. Один из них явно плохо слышал, потому что другой ему очень громко рассказывал о каком-то докторе, которого он вчера посетил, и есть новая терапия, и… Так громко рассказывал, что слышно было на другой стороне улицы.
Поравнялись, кинули друг на друга взгляд и было пошли каждый своей дорогой, но… Немцы вернулись, подошли к нашим. Дальше был диалог, больше напоминавший пантомиму с яркой жестикуляцией, с обрывками каких-то фраз, намешанных на двух языках, со словами глуховатого немца — его было очень хорошо слышно — о том, что он пятьдесят лет не мог спать спокойно, и война — это беда, и нынешние немцы — они не такие, они совсем другие. И в конце — я своими глазами видела — бывшие солдаты обнялись. Обнялись, расцеловались. И на глазах у наших стариков были слезы.
Я прожила в этой стране почти пятнадцать лет. Но такую сцену видела всего единожды, и она потрясла меня до глубины души.
Вот этот вот случай для меня — ответ на все вопросы. На все «Зачем?», «Почему?» и «Как ты можешь жить в этой стране?».
Я не наивна и далека от мыслей о том, что все оставшиеся в живых солдаты вермахта готовы брататься с нашими ветеранами. И — да, немцы не празднуют 9 мая. 8 мая в Берлине проходят праздничные мероприятия — весьма скромно, надо сказать, и, в общем-то, все. Но оно и понятно. Чего им праздновать? Но все же старшее поколение знает и помнит, и я ни разу не слышала плохих слов по отношению к русским в контексте той войны. Никогда. И эта страна извлекла уроки из тех страшных событий, и сделала выводы. И идет вперед. И возит своих детей на экскурсии в бывшие концентрационные лагеря, и показывает, и рассказывает, и признает.
Вот за это я люблю Германию. Несмотря на все прошлое или, по-другому, — зная ее прошлое и видя ее настоящее.
Поэтому хочу обратить ваше внимание на один очень важный момент. Общаясь с немцами на тему Второй мировой войны, будьте предельно аккуратны. Не нужно сейчас, спустя семьдесят лет, пытаться кому-то что-то доказать. Они в большинстве своем знают и помнят все, что произошло. По немецкому телевидению регулярно идут передачи на военные темы. В школах дети на уроках истории очень подробно изучают тот исторический период, пишут сочинения, просматривают архивные материалы. Нацистские проявления в современном обществе преследуются самым жесточайшим образом.
Другое дело, что вряд ли кому-то из ваших немецких знакомых доставит удовольствие разговор на военную тему. Старшее поколение, скорее всего, будет смущаться, а молодые… им нечего вам сказать.
Нынешние немцы — это уже четвертое поколение. И они не имеют никакого отношения к тем нацистам, которые сотворили самое чудовищное преступление двадцатого века. Поэтому единственно правильное в подобной ситуации — с уважением относиться к тому, что на сегодняшний день Германия делает все возможное, чтобы ее граждане знали и помнили свою историю и чтобы подобные дикие преступления больше никогда не повторялись ни в одной стране мира.
Послесловие
Я рассказала вам о той Германии, которую знаю и люблю. О ярких и запоминающихся моментах, о законах и привычках, о странностях и особенностях. О том, что вызывает неподдельное уважение, и о том, что шокирует, где-то даже отталкивает. Безусловно, невозможно в одной книге охватить все аспекты жизни такого большого и разнопланового государства. Для того чтобы понять и прочувствовать Германию, ознакомиться с менталитетом ее жителей и полюбить ее нравы, нужно здесь пожить хоть какое-то время.
Но я очень надеюсь, что благодаря той информации, которая представлена на страницах только что прочитанной вами книги, у кого-то из вас появится желание познакомиться поближе с этой удивительной, самобытной, яркой страной.
Может быть, почитать немецкую классику. Или выучить язык. Кому-то из молодых читателей, возможно, будет интересно послушать лекции в немецких университетах или пройти стажировку в этой стране. Возможно, кому-то из вас захочется поближе ознакомиться с немецкими национальными традициями или собрать более подробную информацию о немецкой кухне… В любом случае, если, перелистнув последнюю страницу, читателю захочется узнать Германию ближе, я буду считать свою задачу выполненной.
Читать бесплатно другие книги:
