Моя дорогая Джин Ламберт Лесли
Барная стойка, темная, с шеренгами пестрых бутылок, выглядела словно флибустьерское судно, покачивающееся на залитых предзакатным солнцем волнах. Грубоватая, с рядами простых табуретов, она выделялась на общем фоне светлого и сочного интерьера.
В целом сочетание получалось очень интересным.
Джин отметила стопку новых меню на краю барной стойки, идеально выверенную расстановку новой мебели, стильность вешалок и теплое свечение абажуров. Внезапно она почувствовала прилив гордости за то, что все удалось.
Карен наклонилась к ней и тихо сказала на ухо:
— Надеюсь, ты не приписываешь заслуги успеха «Апельсина» себе?
Джин в недоумении воззрилась на нее.
— То есть как это? Это моя работа! Тебе не нравится?
Карен пожала плечами, уклоняясь от ответа.
— Все эти журналюги, бесконечные расспросы, интервью и фотоснимки… Ты что, не знаешь, как такие дела делаются?
— И как? — угрюмо спросила Джин.
— Деньги. Отзывы о ресторане, восторженные заметки — все это при условии оплаты с легкостью размещается в различных изданиях. Если ты не в курсе, то даже реклама на форумах в Интернете, то есть похвала и одобрение, могут быть оплачены. Из личного кармана владельца, разумеется. Кому еще нужно все это?
— Но… но зачем Оливеру за это платить?
— Как зачем? — Карен насмешливо вздернула бровь. — Разумеется, он не уверен в успехе нового заведения. Неужели ты думаешь, что твои советы представляют для него какую-то особую ценность?
— А разве нет?
— Тогда он не стал сгонять бы сюда такую толпу журналистов, чтобы сформировать общественное мнение. Джин, хорошему заведению не нужна реклама, поверь. И так отбоя от клиентов не будет. Неужели ты всерьез веришь, что твой интерьер «Апельсина» — это что-то особенное?
Джин сделала несколько глотков коктейля, удивляясь необычному шуму в голове.
— Тебе не нравится? — прямо спросила она.
Карен улыбнулась уголками губ.
— Джин, в наше время популярность не слишком сильно зависит от того, хорошо ты делаешь свое дело или же занимаешься им спустя рукава. Качество давно не имеет значения. Все строится на идее, на концепции. И тут уж главное — внушить, что у твоей концепции преимущество перед остальными, что она имеет какое-то значение. Скорми публике концепцию, насочиняй сказок про название заведения, свяжи по смыслу абажуры, оранжевые подушки на диванах и вывеску — и все будут уверены, что концепция исполнена глубокого смысла, а интерьер поражает вкусом и выдумкой.
Джин не верила своим ушам.
— Зачем ты все это мне говоришь? — тихо спросила она.
Она лишь надеялась, что Джейк не слышит всего этого.
— Всего лишь пытаюсь открыть тебе глаза… дорогая.
— Да ты знаешь, сколько Оливер заплатил мне за работу?
— Что, немало? Поздравляю. А ты предоставляла ему услуги только дизайнерского характера?
Джин вспыхнула.
— Так-так-так. — Карен покачала головой, внимательно глядя на приятельницу.
— Кажется, это мое личное дело.
— Как у вас все забавно перемешано.
— Карен, оставим этот разговор.
— Почему? Он становится все более интересным. Кажется, Оливер не критиковал твои идеи лишь потому, что надеялся затащить тебя в постель. Насколько быстро ему это удалось?
И тут Джин взорвалась.
Она бережно поставила бокал на стойку, поднялась с табурета, повернулась к Карен лицом, уперла руки в бока.
— Признайся, что ты просто завидуешь мне!
— Я?!
— Да, ты! Что плохого в том, чтобы иметь не просто приятельские, но и партнерские отношения с тем, с кем вместе работаешь? Кто не так давно строил планы женить на себе Джека Ричардса? И после этого ты еще будешь упрекать меня в нечистоплотности? Карен, да ты завидуешь!
— Чему же завидовать?
— Тому, что у меня были прекрасные отношения, а у тебя — нет. Тому, что мне удалось преобразить этот клуб, а ты по-прежнему прозябаешь за стойкой ресепшен.
— Да чему тут завидовать? Ты осталась без работы. Гонорар от Оливера, насколько бы щедрым он ни оказался, ты рано или поздно проешь. И что потом? Откроешь собственное бюро по дизайну интерьеров? Не смеши. Не хватит ни опыта, ни денег, ни связей. Тебе вновь придется вернуться к унылому ремеслу помощника руководителя. А твой драгоценный Оливер в скором времени наверняка уедет в Нью-Йорк. Джин, ты хотя бы иногда читаешь газеты, смотришь новости?
Джин помотала головой.
— То-то и оно… — вздохнула Карен.
— Какие новости ты имеешь в виду?
— Известный бизнесмен, крупный инвестор Оливер Райт застрял в Питтсбурге, — процитировала Карен.
— Застрял?
— Именно.
— Что же он тут забыл?
— Оценивал обстановку.
— Карен! Какую обстановку?
— Ты можешь поискать в Интернете, — предложила Карен.
Джин вцепилась в ее предплечье:
— Немедленно рассказывай! Подруга ты мне или постепенно превращаешься в одну из этих злобных штучек, которыми наводнены модные журналы и современные фильмы?
Карен устало потерла лоб, взглянула на Джин.
— Конечно, я расскажу. Странно, что ты об этом не слышала.
— О чем?
— Итак, известный, преуспевающий нью-йоркский предприниматель Оливер Райт застрял в Питтсбурге. Он оценивает перспективность вложений в городскую индустрию развлечений. И начать решил почему-то с кофеен, с ресторанов. Выкупил старенький, доживающий последние дни бар, отремонтировал его. Предпринимает попытки раскрутить его чуть ли не с ноля. Этот проект должен наглядно продемонстрировать Райту будущую успешность или, наоборот, убыточность его начинаний.
— Выкупил старенький бар, — медленно произнесла Джин.
— Ага. Что с тобой? На тебе лица нет.
— Ничего… Ничего страшного.
— Джин, ты сегодня очень бледная, — участливо заметила Карен. — Прости, я не хотела тебя расстроить. Сама не знаю, что это на меня нашло…
Джин тем временем лихорадочно растирала щеки ладонями, пока они не начали гореть:
— Так лучше? Лучше?! Слышать уже не могу про эту роковую бледность! Я отлично себя чувствую! Отлично! Сейчас найду Оливера и наверняка почувствую себя еще лучше!
— Иди, — кивнула Карен, — развейся. Парень молодец на самом деле. Так преобразить заведение… Ой, прости. В этом ведь твоя заслуга.
— Твоя тоже. Это ты затащила меня сюда. Карен, если бы не твое упорство, я вряд ли познакомилась бы с Оливером.
В «Апельсине» Оливера не было.
Джин даже поднялась по лестнице к входу, проверила задвижку. Дверь была надежно заперта изнутри.
На случай если Оливер вдруг застрял в туалете, Джин подождала еще немного, вновь обошла всех гостей. Отметила оранжевые подушки, россыпью валяющиеся на мягких диванах. Это явно была находка Оливера. Джин не помнила, чтобы она хоть что-то говорила о подушках.
Наконец Джин догадалась подняться наверх, в квартиру. Оливер сидел на кухне. На подоконнике. Он забрался на него с ногами.
Продолжая негромко разговаривать по мобильному телефону, Оливер сделал знак рукой Джин, чтобы она подождала.
Джин поразмыслила и отправилась к нему в спальню.
Не то чтобы она всерьез рассчитывала на какое-то романтическое завершение ночи. Просто именно в этой комнате она чувствовала себя уютнее всего.
У Джин было ощущение, будто с нее живьем содрали кожу. Или, что больше походило на правду, — словно с нее сняли одежду при толпе незнакомых людей. Она совершенно беззащитна и ничегошеньки не может поделать.
— Ты здесь? — Оливер беззвучно возник в дверях. Зажег свет.
— Выключи, — попросила Джин.
Не хотелось видеть сейчас его лицо. Такое близкое, такое славное и родное. Такое мужественное и открытое.
Не хотелось, чтобы он сейчас видел ее лицо. Джин боялась, что не сдержится. Что из ее глаз горохом покатятся слезы. Мало того что останутся пятна на платье, так еще и выглядеть она будет как юная сентиментальная дурочка.
— Не выключу. — Оливер сел на кровать рядом с ней, нежно обнял за плечи. — Ты чем-то расстроена? Джин, что случилось? Устала? Все эти пиарщики…
Джин промолчала. Куда-то вдруг исчезли все слова. Очень хотелось, чтобы Оливер прочел ее мысли. Чтобы ничего не нужно было говорить. Чтобы не пришлось объяснять. Чтобы долго и муторно, с взаимными обвинениями, не пришлось выяснять отношения.
Да и были ли они у них, эти отношения?..
— Ложись, — предложил он, — поспи. Вся эта тусовка внизу уже не имеет значения. Если хочешь, я приглашу твою подругу переночевать здесь. Попьем чаю в мирной обстановке. Постелю ей в гостевой спальне.
— При чем здесь Карен?
— Ну не хочешь — как хочешь. Пусть остается и веселится. Вечеринка может затянуться до самого утра. Солнышко, ты потрудилась на славу. Мы все потрудились на славу.
Кажется, настал удачный момент. Меньше всего Джин хотелось выглядеть истеричной и вздорной девицей. Но Оливер, сам того не желая, провел отличную подачу. Нужно было ответить.
— И как ты оцениваешь результаты своего труда? Окупит Питтсбург твои затраты на ресторанную деятельность? Это выгодная сфера инвестирования?
Оливер нахмурился.
— Джин, о чем ты говоришь?
— Зачем ты выдумал всю эту историю с умирающим от рака отцом?! — выкрикнула она. — Чтобы бить на жалость?! Чтобы я не бросила проект твоего клуба?! Может быть, ты еще сэкономил на мне?! Откуда я знаю, сколько у вас в Нью-Йорке платят специалистам?!
— Джин… Да что с тобой? Какая история?
— Мне все рассказали. Спасибо им за это… Журналисты писали о тебе, что ты успешный инвестор.
— Я ведь и сам рассказывал тебе об этом. Джин, да в чем я обманул тебя?
— Журналисты пишут, что ты приобрел бар «Апельсин» по дешевке. Что бар уже загибался, был на последнем издыхании. Ты решил проверить, сколько будет стоить раскрутить его с ноля. Почти с ноля. Сделать заведение прибыльным и популярным.
— Все ясно. Джин…
— Что? — В ее голосе прозвучал вызов.
— Я собирался рассказать тебе об этом. Когда-нибудь. Собственно говоря, это не так уж важно, чтобы рассказывать об этом специально… Или просто не было подходящего случая.
— Бьюсь об заклад, что случай никогда бы не представился. Но мне повезло, и я узнала об этом раньше, чем…
— Чем что?
— Чем дело зашло слишком далеко.
— Джин, я тебя не обманывал. Я ведь рассказывал тебе, как действуют некоторые журналисты, не отличающиеся излишней чистоплотностью. Я действительно купил бар «Апельсин» по дешевке.
— Вот видишь!..
— Фактически я не приобрел, а выкупил его. Выкупил за долги отца.
— Долги отца?
— Да. Джин, я не рассказывал тебе… Он оставил нас с матерью ради другой женщины. Познакомился с ней, когда ездил в Питтсбург по каким-то делам. Переехал сюда. Помогать не перестал, присылал деньги. Когда та женщина умерла, он не вернулся к нам в Нью-Йорк. Считал — что отрезано, то отрезано, обратно не приложишь. Прошло немало времени, прежде чем мне и ему удалось установить хоть сколько-нибудь теплые отношения. Потом я одолжил ему денег на этот бар… Отец совсем не умел вести дела. Он запутался, влез в долги. Бар уже не принадлежал ему, а он все еще пытался свести концы с концами.
— Почему же журналисты не написали о твоем отце? С их слов все выглядит несколько… иначе.
— Я рад, что эта история не просочилась в прессу. Моя семья — это мое личное дело. Не желаю, чтобы подробности развода родителей и разорения отца препарировались всеми, кому не лень заглянуть в вечернюю газету.
— Я понимаю. — Джин примирительно дотронулась до его руки.
— Джин…
Оливер, улыбаясь, коснулся губами ее виска, линии волос. Провел рукой по бархатистой щеке девушки. Джин замерла. Она прижалась к его груди, ощущая, впитывая его тепло. Ей так не хватало этих прикосновений…
— Я должен кое о чем попросить тебя, Джин.
— Все, что хочешь…
— Ты оказала мне неоценимую помощь в переоборудовании бара. Без тебя вряд ли получилось бы то, что есть сейчас. Некоторое время я просто наблюдал за жизнью бара, тем более что появилась возможность делать это изнутри. Мне казалось, что его невозможно воскресить, вернуть к жизни. И тут появилась ты… Это было толчком к переменам, стимулом к действию.
Джин благодарно улыбнулась.
— Ты нужна мне, — продолжил он.
Джин замерла. Неужели она сейчас услышит те самые заветные слова? Ведь именно о них грезит каждая девушка, пусть и не признается в этом даже самым близким подругам.
— Джин, у меня на очереди новый проект. Это будет что-то вроде детского центра. С аттракционами, игровыми комнатами и настоящим детским кафе. Я хотел бы… я прошу, чтобы ты взялась за разработку проекта.
— Нет, это невозможно!
— Джин, но почему?
— И не проси.
Оливер огорченно покачал головой.
Джин ожидала услышать что угодно, но только не подобное предложение. Да уж, это нисколько не походит на предложение руки и сердца… Хотя дело было, конечно, не в этом.
— Оливер, я хочу, чтобы мы выяснили все до конца.
— Разумеется. Между нами не должно быть никаких секретов. — Оливер улыбался.
— Нет, какие-то маленькие тайны, разумеется, могут быть. Вроде того, какие восковые полоски для эпиляции я предпочитаю, или сколько денег лежит на твоем банковском счете. — Джин намеренно шутила, чтобы собраться с духом и выложить правду, так долго не дававшую ей покоя. — Оливер, я никакой не дизайнер интерьеров! Прости меня! Пойми, я просто не могу взяться за этот детский проект! Я только испорчу все. Завалю всю работу. Я способна загубить любое начинание.
— Довольно самокритично для человека, которого завтра все журналы и газеты Питтсбурга провозгласят открытием в области ресторанных интерьеров, — заметил Оливер. Лицо его было бесстрастным.
— Оливер, я не шучу! Еще неделю назад я работала ассистенткой управляющего в одной химической конторе. Я врала тебе, что занимаюсь другими проектами, а сама вынуждена была отпрашиваться с работы, чтобы выбрать вешалки, ламинат или поискать абажуры.
— Вот как? Тем большую ценность это придает твоему участию в обновлении «Апельсина».
— Ты все смеешься, — сокрушенно сказала Джин, — а ведь я и впрямь ни дня в своей жизни не занималась интерьерами.
— Я знаю.
Джин замерла.
— Ты знаешь? Откуда?..
— Джин, ты неподражаема. Прелестна. Ты словно малое дитя. Но мне это даже нравится. Да вы с Карен трещали об этом весь вечер, когда впервые заглянули в «Апельсин».
— У тебя не может быть настолько тонкий слух.
— У меня масса скрытых и явных достоинств.
— Невероятно… Так ты все знал.
— Знал, — кивнул Оливер. — А если бы не знал, то догадался бы. Джин, я ведь когда-то учился на дизайнера интерьеров. Правда, я также учился на журналиста, оканчивал курсы по управлению финансами… Как видишь, моя голова — прямо-таки кладезь знаний.
Джин чувствовала, как изнутри медленно поднимается волна возмущения.
— Значит, ты все знал! Ты хотел посмеяться надо мной, верно?
— Что ты, конечно, не хотел.
— Не хотел, но посмеялся! — со слезами на глазах воскликнула Джин. — Должно быть, ты провел немало приятных минут, выслушивая мои рассуждения профана и дилетанта. Должно быть, мысленно ты хохотал в голос.
— Джин…
— Не перебивай меня!
— Буду. У меня ни на минуту не возникало намерения поиздеваться над тобой, — поклялся Оливер.
Джин расстроенно покачала головой.
— Конечно, у тебя денег навалом, ты мог позволить себе понаблюдать за трепыханиями дилетанта. В случае неудачи ты ничем не рисковал, верно? Для меня это внезапно оказалось делом жизни, а ты всего лишь развлекался!
— Джин, ты говоришь ерунду.
— Это не ерунда.
— Самая настоящая чепуха. Я давно не получал такого удовольствия, которое получил, воплощая твои идеи и фантазии в жизнь. Неужели ты до сих пор не поняла, что у тебя самый настоящий талант? Неужели ты думаешь, что Джейк в восторге от дизайна, потому что я заплатил ему? Да, я заплатил за банкет журналистов, но в журналах появятся искренние отзывы. Вряд ли хоть одному из них не пришелся по душе интерьер помещения. Я выслушал множество одобрительных и лестных слов.
— Оливер…
— Впрочем, время нас рассудит, верно? Завтра бар откроется для обычных посетителей. А через несколько недель мы сможем подвести итоги. Будет понятно, привлекает ли преображенный «Апельсин» новых клиентов. Надеюсь, это все, что ты хотела выяснить за сегодняшний вечер?
— Я не знаю…
— Решай, Джин. Я порядком устал от разговоров. Уйму времени пришлось болтать с журналистами. Неужели, по-твоему, мы не способны найти более интересного занятия?
Джин прошептала:
— Но ты совсем забросил меня в последние дни. Я думала, что уже безразлична тебе.
— Я был очень занят, — напомнил Оливер, — готовя презентацию бара. Не помнишь, для кого я так старался? Если удастся создать тебе хорошую репутацию, то будут и новые заказы. Уже не от меня, а со стороны.
— Но…
— Больше не желаю выслушивать, что ты дилетант. Если хочешь, пойдешь учиться на специальные курсы. И будешь потихонечку набираться опыта, занимаясь моим новым проектом. Не бойся, я дам тебе людей в помощь. Никаких начинаний ты не сможешь угробить. Джин, твой творческий потенциал не должен пропасть даром. Этого не будет. Поверь, я в полном восторге от твоих находок для «Апельсина». Доставь же мне удовольствие наблюдать за твоим ростом.
— Хорошо, — пробормотала Джин, которая все еще не верила своим ушам.
— И потом, как ты могла подумать, что больше не нужна мне? Знаешь что… Давай-ка, чтобы подобных мыслей у тебя больше не возникало, я возьму и женюсь на тебе.
— Женишься?
— Непременно, — кивнул Оливер, — я ведь уже говорил, что ты — редкая женщина. Я не хочу потерять тебя. Если мне нужно удержать тебя рядом с собой, то я готов делать решительные шаги.
— Но… почему?
Оливер с улыбкой заглянул в ее зеленоватые глаза.
— Джин, неужели ты еще не поняла, как я отношусь к тебе?
Эпилог
— Вы оба — сумасшедшие.
— Напомни, сколько раз я уже слышала это от тебя?
— Так, значит, вы поженитесь.
— Непременно.
— Кажется, я знаю, где будет свадебный банкет.
Джин рассмеялась и уточнила:
— И где же?
— В «Апельсине»?
— Верно.
— Джин, только не вздумай покупать или шить оранжевое или красное свадебное платье!
— Карен, оставь меня в покое. Я сделаю все, что он захочет.
— А он, разумеется, сделает все, что захочешь ты?
— Конечно, — с улыбкой кивнула Джин.
— Кажется, это все-таки любовь, — со вздохом пробормотала Карен. — И почему некоторым так везет?
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.
Читать бесплатно другие книги:
