Моя дорогая Джин Ламберт Лесли

9

— Что на этот раз?

Джек Ричардс с суровым видом взирал на Джин, которая держала в руках серебряный подносик, с которого она минуту назад выгрузила чашку с кофе и тарелку с печеньем, поставив их на стол перед боссом.

— Очень болит зуб, — объяснила Джин. — Если я сейчас запишусь к дантисту, то уже сегодня попаду к нему.

— Очень болит? — нахмурился Джек.

Джин скривилась, ее лицо приобрело жалобное выражение. Мягкосердечный Джек не выдержал:

— Принеси мне отсканированные документы и беги к своему зубному. В офис можешь не возвращаться. Пока одно, пока другое, пока наркоз отойдет… Но завтра, смотри, не опаздывай!

Лицо Джин моментально приобрело жизнерадостное выражение. Но она вовремя вспомнила о том, что при хорошей игре стоит продолжать делать плохую мину. Немного скривившись для порядка, она вышла из кабинета Джека.

А через час она уже была в «Апельсине».

— Вот, смотри, вешалки готовы.

Оливер сдернул ее в разгар рабочего дня. Джин просто чудом удалось вырваться. Она подумала, что в следующий раз ее босс не будет так доверчив. Обкатанные и опробованные ею номера могут больше не пройти…

Отмахиваясь от своих тревожных мыслей, Джин произнесла вслух:

— Замечательно! Гениально! Это то, что надо… как мне кажется.

— А ты не думаешь, что вешалки стоило бы покрасить?

— Нет, — быстро ответила Джин, — они прекрасны такие, какие есть. Натуральное дерево, лишь немного обработанное. Ты будто вешаешь шляпу или тренч на обломившуюся ветку.

— Тебе виднее.

Джин вовсе не думала, что ей виднее.

Помещение постепенно приобретало законченный вид. Оставались небольшие доделки. Настелили ламинат. Наконец-то оранжевые абажуры повисли над столами. Уютно угнездились лиловые диванчики.

Босс Джин не зря был подозрителен.

Джин, разумеется, не могла сообщить Оливеру, что работает в офисе по строгому графику. Но и приезжать в бар лишь по вечерам она тоже не могла. Оливер часто звонил ей и настоятельно просил уделить минуту-другую. Или час-другой.

Джин проявляла чудеса изобретательности.

Она звонила Ричардсу:

— Джек, простите, можно, я сегодня останусь дома?

— Опять что-то случилось? — хмуро вопрошал босс.

— Да. Ко мне в гости прилетела тетушка из Калифорнии. Дело в том, что она отравилась. Наверное, карликовые осьминоги оказались несвежими. Мне нужно за ней ухаживать. Ей очень, очень плохо. Я отработаю, правда. Я потом отработаю. Могу выйти в субботу, хотите? — предложила она.

— Нет, не хочу. Лечи свою тетушку. — Повесив трубку, Джек пробормотал: — И кому ты нужна здесь в субботу? Можно подумать, что по выходным у нас кто-то работает.

Дальше был вызов электрика, который должен менять проводку, иначе электрической плите Джин Фьори придется плохо.

— Я уйду после трех, хорошо?

Джек Ричардс прищурился, задумчиво глядя на свою помощницу:

— Джин, у тебя все в порядке?

— Да, а что?

Он окинул ее долгим, настороженным взглядом.

— В последнее время с тобой творится что-то странное. Зубные врачи, сантехники, больные тетушки, электрики… Вызов электрика никак нельзя перенести на другой день? Скажем, на воскресенье?

— Никак, босс, — смиренно ответила Джин. — Электрики тоже отдыхают в свой заслуженный выходной.

— Не нравится мне все это, — проворчал Джек. — Мы тут не в игрушки играем. Мы тут работаем. Твои постоянные отлучки, Джин, не способствуют улучшению моих рабочих условий.

— Простите, босс. Я… я постараюсь как-то изменить ситуацию.

— Такое впечатление, что все катаклизмы мира решили собраться в твоем доме и как следует повеселиться. Разумеется, за твой счет.

— У меня тоже есть такое подозрение, Джек.

Стараясь, чтобы ее не было слышно ни в кабинете Ричардса, ни в холле, где сидела Карен, Джин спрашивала:

— Оливер, неужели мое присутствие столь обязательно?

— Я опять отрываю тебя от важных дел, золотце?

— Не без этого, — призналась Джин. — Ну, что еще приключилось в «Апельсине»? Рассказывай.

— Джин, я вызвал специалиста из фирмы, занимающейся изготовлением вывесок, витрин и тому подобного. Он хочет посоветоваться с главным дизайнером. Главный дизайнер у нас — это ты.

— Да неужели? Вы что, не можете сообразить там вдвоем, без меня, какую вывеску лучше повесить вместо той невзрачной надписи «Апельсин»?

— Джин, он говорит, что тебе известна вся концепция, а вывеска должна вписываться в нее.

— Оливер!.. Ты же меня по рукам и ногам связываешь, — простонала она.

— Но…

— Ладно, — сдалась Джин, — я попробую что-нибудь сделать.

Заранее сжавшись внутренне, она отправилась в кабинет Ричардса. С собой она захватила миндальное пирожное на бумажной тарелочке. Пирожное ей принес Джастин в знак особого расположения. Но Джин кусок не лез в горло. Она сочла, что пирожное вполне можно использовать для того, чтобы попытаться задобрить Джека Ричардса.

— Сэр?

— Ну?

— Это вам, Джек.

— Мне? — удивился Ричардс. Его блондинистая шевелюра встопорщилась. — У тебя что, сегодня день рождения? И по этому поводу ты опять будешь просить отпустить тебя пораньше?

Джин набрала воздуха в грудь и выпалила:

— Мне только что звонила соседка. Нашу квартиру заливает сверху. Нужно немедленно ехать туда и спасать положение.

— Закроешь дырку в чужой ванной грудью? — печально спросил Ричардс.

Наверняка ему было очень жаль грудь Джин.

— Что вы, сэр, конечно нет. А пирожное я принесла для вас, чтобы хоть как-то скрасить дискомфорт от моего отсутствия.

Джек пожал плечами.

— Что ж, беги… Но, Джин, помни…

Она остановилась в дверях.

— О чем?

— О том, что недалек тот день, когда я скажу тебе, что твой внезапный уход происходит в последний раз! — торжественно возвестил Ричардс.

Джин повернулась и побежала прочь.

Карен проводила ее неодобрительным взглядом, когда Джин покидала холл.

Оливер встретил Джин чуть ли не на пороге.

— Сотрудник рекламной фирмы уже хотел уходить, я чудом задержал его.

— Смешал ему знаменитый коктейль от Райта? — пошутила Джин.

— Барная стойка еще не открыта, — напомнил Оливер, — я еще не перенес туда все бутылки. Проходи.

Обсуждение будущей вывески для обновленного «Апельсина» заняло два с лишним часа. Шли жаркие споры и страстные дебаты. Победила Джин.

— Поймите, — горячо говорила она, осмелев, — в данном случае чем проще вывеска, тем лучше.

— Джин, ты еще предложи написать вдоль всего фасада «Апельсин» и на этом успокоиться. Может, кто-нибудь и заметит. И зайдет. Когда-нибудь…

— Не нужно бояться некоторых банальностей. Новое — это хорошо забытое старое. А простые истины бывают гениальными.

— Что ты хочешь сказать? Не нужно вещать штампами.

— Я хочу сказать, что вопрос вывески — один из первостепенных в имидже заведения. Я иду мимо бара, я не знаю, какая там кухня. Я понятия не имею, насколько хорош там бармен, расторопны ли официантки. Может быть, там нет кальяна, может, пирожные черствые. Ничего этого я не знаю. Поймите, вот я иду по улице и вижу вывеску. Это единственная информация, которая дается о кафе, пока человек не зашел туда. Если я увижу нелепую картинку, я вряд ли пойду в это заведение. Если я увижу, что название плохо сочетается с интерьером, который виден сквозь стекла витрин, если я увижу, что вывеска оформлена без вкуса и выдумки, то я ни за что не пойду туда.

— Сурово, — пробормотал представитель рекламного бюро.

— Я пойду туда в одном случае, — улыбнулась Джин. — Если льет дождь, я иду по улице без зонтика, поблизости нет ни такси, ни муниципального транспорта. Если я хочу скоротать время в ожидании какого-нибудь события, я все равно выберу из имеющихся заведений то, чья вывеска наиболее привлекательна.

— Ты почти убедила меня, Джин.

— Оливер, подумай сам, — подмигнула ему Джин.

— О чем я должен подумать?

— В данном случае именно апельсин — это то, что надо. Бар называется «Апельсин», и размещать над входом просто оранжевую вывеску — неоригинально.

— А апельсин — оригинально?

— Думаю, да. Его нужно повесить перпендикулярно двери. И на самой двери нужно повесить точно такой же «апельсин». Это предмет, который будет хорошо заметен на улице любому прохожему. Даже в дождь. Даже ночью. Он ведь будет светиться. Оливер, это ведь вызов! Представь: ты идешь, хочешь уюта, хочешь тепла, хочешь, чтобы тебя при этом удивили — и видишь вывеску в виде апельсина. Апельсин говорит сам за себя, он прекрасен.

— Причем красный, — скептически вставил Оливер.

— Красные апельсины встречаются реже, — согласилась Джин, — это опять-таки заявка на незаурядность, на необычность. Не просто желтый или оранжевый — красный, пламенеющий, привлекающий к себе внимание!

— Если мне бросают вызов… — пробормотал Оливер.

— То ты его принимаешь, — закончила Джин.

— Не знаю. — На лице Оливера все еще читались сомнения.

— Да чем ты рискуешь?

— Своими будущими клиентами.

Джин пожала плечами.

— Разумеется, решать тебе. Но я предлагаю тебе вариант, который, как минимум, не хуже того, что был над входом раньше. Вспомни субботний вечер и пустой бар…

— Да помню я, — отмахнулся Оливер.

Человек из рекламного бюро посмотрел на часы.

Оливер наконец решился:

— Будем делать так, как говорит Джин.

Человек из рекламного бюро принялся делать необходимые пометки, конспектировать услышанное.

— Еще нужно сделать замеры, — напомнил он.

— Да. Пойдемте.

Они ушли наверх, чтобы замерить старую вывеску, а также определить, какого размера вывеска нужна для входной двери.

Джин налила себе минеральной воды. Внутри у нее опять что-то неприятно екнуло.

Оливер ей доверяет, а она ни черта не разбирается в том, что советует ему. Чем он рискует? Конечно, своими клиентами. Можно потерять и тех немногих посетителей, что были у «Апельсина» раньше.

Оливер ей доверяет. Она ни дня в своей жизни не занималась интерьерами. Даже в собственной комнате толком ничего не обустраивала. Поддерживала порядок и все.

Ее советы Оливер принимает за чистую монету. Тут же выкладывает кругленькие суммы, чтобы реализовать ее идеи. Что-то получится в итоге?..

Как бы этот праздник яркой и увлекательной жизни не окончился для Джин слезами. Слезами и разочарованием Оливера в ней.

Будильник сработал вовремя. Джин успела и принять душ, и сварить себе овсянку на завтрак, и красиво накрасить ресницы, и выбрать подходящую обувь к фиолетовой юбке.

Она входила в офис, зная, что у нее есть запас времени. Настроение было прекрасным, Джин не торопилась, улыбаясь самой себе.

Но первой, кого она увидела, проходя через холл мимо ресепшен, оказалась Мэдди.

— Ты? — ошеломленно произнесла Джин. — Вот так сюрприз…

— Что, не рада меня видеть? — подмигнула Мэдди.

На ее левой руке красовалось изящное колечко из светлого металла с каким-то синим камешком.

«Платина, сапфир. Если только это не серебро и не фианит…»

— Конечно, рада. Просто не ожидала. Была уверена, что ты вьешь семейное гнездышко и не рвешься выходить на работу. Особенно сюда, на прежнее место.

Мэдди уставилась на Джин прозрачными глазами.

— Так ведь это по твоей милости.

— Что?!

— Что слышала. Джин, о внезапно обнаружившейся у тебя уникальной способности регулярно прогуливать и саботировать работу под различными предлогами наслышан уже весь офис. И не только офис, должна сказать. Вечера не было, чтобы Джек не упоминал о тебе дома. Причем не в самых лестных выражениях, к сожалению.

— Допустим, — оторопело произнесла Джин. — Но ты-то что здесь делаешь?

— Я здесь на тот случай, если вдруг опять возникнет срочная необходимость заменить тебя, — спокойно ответила Мэдди.

— Вот, значит, как…

— Да. Так. А ты что думала? Как, по-твоему, должен работать Джек? Постоянно просить Карен соединять его с различными людьми? Отрывать ее от посетителей, чтобы получить свой кофе? Карен и так по уши загружена. Странно, что ты этого не замечала… Впрочем, тебе, наверное, совсем не до этого. Наконец-то возникла бурная личная жизнь? Что ж, поздравляю. Жаль только, что при этом ты не остаешься способной ответственно относиться к своей работе.

Джин открыла рот для ответа… и закрыла его. Она не нашлась, что сказать.

— Иди, — удовлетворенно подвела итог Мэдди, — и знай, что теперь в случае чего ты можешь безнаказанно сбегать с работы. Впрочем, нет, безнаказанно — это не совсем правильное слово. Без последствий для работы Джека — вот это будет правильнее.

— Что ж, радуйся, — помолчав, тихо произнесла Джин, — это твой звездный час. Жаль только, что он у тебя такой.

Мэдди явно не поняла, что хотела донести до нее Джин. Она победно улыбнулась у Джин за спиной.

— Ты ни о чем не хочешь мне рассказать? — Карен выжидающе смотрела на подругу.

Джин вяло поковыряла смородиновое суфле подозрительного ярко-розового цвета и отодвинула в сторону.

— Нет аппетита, — вздохнула она.

— Еще бы. Может, это потому, что ты нервничала и за обедом уплела чуть ли не полторы обычных порции мяса с картошкой?

— Может, и так.

— Какие же у тебя были причины нервничать?

— Карен, прошу тебя…

Девушки сидели в одном из маленьких кафе торгово-развлекательного центра. После работы они решили сходить в кино, но фильм, который они выбрали, демонстрировался на поздних сеансах. Поэтому Джин и Карен облюбовали себе кафе и засели там, рассчитывая дождаться сеанса в комфорте и спокойствии.

— Не хочешь — не рассказывай. Кстати, я была очень удивлена, увидев Мэдди сегодня утром в офисе. Не знаешь, чем вызвано такое решение Джека? Вернуть на рабочее место бывшую секретаршу, свою жену?

— Тем, что она вряд ли подведет его в отличие от меня, — пробормотала Джин и принялась ковырять суфле.

Карен прищурилась.

— Твое поведение странно и подозрительно, ты не находишь?

— Нахожу.

— И все-таки не хочешь поделиться?

— Хочу. Просто мне трудно решиться.

— Ждешь, пока не станет слишком поздно?

— Нет, Карен, ничего такого я не жду.

— Рада слышать, — проворчала Карен и отправила в рот несколько соленых орешков.

Джин сдалась.

— Помнишь, как-то вечером после работы мы с тобой отправились куда-нибудь выпить?