Небесная птаха Рейдо Диана

Особенно если учесть, что она, Мирабель, ни в чем не виновата.

Гордость и уверенность в себе — вопросы, конечно, важные, но что же ей делать с первостепенным? Кажется, на подобную вечеринку ей надеть нечего.

Канингем ни разу не говорил Мирабель о том, что любит подобные вечеринки и хочет их посещать. Она так и не обзавелась соответствующим нарядом. В его родном городе они так и не ходили ни на один из пивных или еще каких-то общественных праздников. Собственно говоря, Мирабель не слишком-то и рвалась на городскую площадь в эти дни.

Как она одевалась, переехав сюда?

Просто, без претензий, без особых выкрутасов.

Джинсы, штаны из саржи или хлопка, футболки, даже рубашки ковбойского вида. Иногда — шортики или в меру короткие юбки.

Но была еще и одежда, которую Мирабель привезла из Нью-Йорка. Выбросить не доходили руки… Впрочем, нет, если быть честной, то рука не поднималась выкинуть всю эту красоту.

Дизайнерские маечки и яркие колготки, полупрозрачные блузки и корсеты, декольтированные кофточки… Джинсы с вышивкой или нарочито грубые, легинсы с едва заметным блеском.

И каблуки, каблуки… Каблуки, которые так подходят к платьям-футлярам, платьям-чулкам и платьям в пол…

Разве могла она носить в этом городке всю свою любимую одежду? Это было бы попросту неуместно. Глупо водить «субару» в сапожках на длинном и тонком каблуке. Глупо намывать в доме полы и печь яблочные оладьи в футболках от именитых дизайнеров, фамилии которых скажут столь многое любому жителю Нью-Йорка… Причем скажут как о самих дизайнерах, так и об обладателях этих ценных вещичек.

«Ты просто боишься быть самой собой», — прошелестел в голове вкрадчивый голос.

Кто боится? Она боится? Да разве это правда?

Очень может быть, что и правда… Да, что правда, то правда — иногда правду признавать тяжело. Получился целый каламбур, словно Мирабель была известным телевизионным комиком.

Ты боялась показывать и напоминать Канингему о своей прежней жизни. Тебе, Мирабель, казалось, что если ты будешь выглядеть и одеваться в своей излюбленной манере, то тем самым станешь подчеркивать свою обособленность от этого места, от этого мира… Дело ведь не в одежде, совсем нет… А она до сих пор даже на вечеринку боится одеться иначе, чем привыкли здешние старожилы. И кому от этого было хорошо? Ей? Канингему? Местным жителям вообще не должно быть никакого дела до ее манеры одеваться! И точка!

В результате споров с самой собой Мирабель прокопалась куда дольше, чем планировала. Зато Дик, перед которым она предстала спустя пятьдесят минут, даже ахнул от удивления.

Все свои выражения или возражения он сдержал при себе. Однако он мог бы много чего сказать Мирабель: что она выглядит как настоящая городская штучка, что такую фигурку, как у нее, непростительно укутывать в серые балахоны с вышитыми карманами (какие Мирабель предпочитала дома) или в широкие мужские рубашки…

На Мирабель была тонкая блузка серебристого оттенка, закрывающая шею и доходящая чуть ли не до кончиков пальцев. Причем до уровня декольте серебристая ткань была практически прозрачной, и лишь грудь, талия и живот были обтянуты более плотной, не просвечивающей тканью.

Сама по себе блузка уже была выдающимся явлением. Но, кажется, этого оказалось мало для Мирабель. Начиная от линии талии, она была затянута в длинную и узкую юбку с высоким поясом, застегнутым на блестящие пуговички, несведущему человеку кажущиеся рубинами. Юбка была винного цвета, ее ткань намекала на возможную прозрачность при определенных движениях и поворотах ее обладательницы, а разрез доходил до середины бедра. Юбка была одновременно и пристойной, и провокационной. Дик покачал головой, глядя на всю эту роскошь.

Он сделал Мирабель лишь одно-единственное замечание:

— Послушай, тебе не кажется, что такое украшение для народного гулянья — это все-таки немножко чересчур?

Мирабель подошла к зеркалу, висящему в прихожей, посмотрелась в него, хотя прекрасно помнила, как выглядит кулон, висящий на ее шее.

Золотая цепь не баснословной стоимости, но изысканная по форме; висящий на этой цепи рубиновый кулон, своими очертаниями напоминающий сердце, довольно крупный, с хищным огоньком глубоко внутри камня…

— В конце концов, кого это касается, кроме меня? — повторила Мирабель свою недавнюю мысль. — Как хочу, так и одеваюсь, праздник это или нет?..

— Конечно, праздник. — Дик рассмеялся. — Праздник, на котором добропорядочные бюргеры… то есть, пардон, фермеры будут поедать сосиски и запивать их темным пивом. Мирабель, я не хочу сказать ничего плохого, но ты выглядишь так, словно собралась на светский раут.

— Ты действительно не сказал мне ничего плохого, — кивнула Мирабель, поправляя выбившуюся из прически прядь черных волос. — Мы идем?

Дик продолжал с сомнением смотреть на нее:

— Ты же не хочешь сказать, что это настоящий рубин? Кулон у тебя на шее?

— А если и так, то что? — Она с вызовом прищурилась.

— Собственно говоря, ничего.

— Боишься, что нас ограбят?

— О, этого я стал бы бояться в последнюю очередь.

— Ты что же, ничего не боишься?

— Мирабель… мы с тобой уже разговаривали на тему всяческих страхов.

— Ах да… Я и забыла! Ну что, мы едем?

— Да, в любую минуту, если ты сочтешь, что мой скромный вид хотя бы немного соответствует твоему парадному одеянию.

Дик в отличие от Мирабель оделся очень просто — черные джинсы, даже не слишком истрепанные летной жизнью, и черная же рубашка с короткими рукавами и отложным воротником. А на ногах кроссовки.

— Еще бы галстук сюда, черную шляпу и черные ботинки — и был бы законченный франт, — смилостивилась Мирабель.

— Польщен. Тогда поехали.

— Поехали.

— Надеюсь, нам удастся приятно провести этот вечер.

Пока Дик заводил мотор, выводил машину со двора и выезжал на главную дорогу, Мирабель размышляла. Надо же, как странно… Когда она в последний раз отправлялась вот так куда-то с мужчиной? С мужчиной здоровым, симпатичным, уверенным в себе и в том, что он делает…

Все те же полтора года назад? Или меньше? Или…

Нет, сегодняшний полет на биплане считаться не может. Почему? Да потому, что… Это не было запланированным событием. Это было неожиданно. Это была не банальная вечеринка. Это… Да, пожалуй, это было самое настоящее приключение! Пусть мирное, пусть безопасное, но приключение. Таких чудес наподобие полетов на самолетике, словно сошедшем со старинной глянцевой открытки, с Мирабель, наверное, никогда и не случалось. Разве что во сне ей доводилось летать без крыльев… Конечно, это не может идти ни в какое сравнение с упоительным полетом наяву.

Городская площадь была полна народу. День клонился к закату, а небо многообещающе нахмурилось — не иначе как польет или заморосит, переговаривались в толпе.

Тут и там стояли киоски, где торговали дымящимися сосисками, сардельками, колбасками всех видов. Пиво, отпускаемое по сходной цене, тоже лилось рекой.

Кажется, Дик и Мирабель опоздали на торжественную часть. Мэр города зачитал с трибуны свою краткую, но бодрую речь и уже давно растворился в кругу приятелей — только его и видели. Окруженный друзьями, он покуривал трубку, то и дело опуская усы в желтоватую пену на огромной кружке с пивом…

Уже играл на нехитрых инструментах местный ансамбль, уже кое-кто плясал, но в основном люди бродили от киоска к киоску, пробовали сосиски, здоровались и перебрасывались шутками. Кое-кто пытался набросить кольца на мишень, изображающую рог единорога. По мнению Мирабель, единорог был нарисован слишком уж недостоверно. Однако у этого павильончика толпились ребята и девчонки, которых даже дармовым пивом невозможно было подкупить, чтобы они отказались от попытки угодить кольцом на рог. Уж больно приз был хорош — огромный лохматый плюшевый медведь в клетчатой жилетке и с черным галстуком-бабочкой на коричневой шее. Понятно, что ребятам эта плюшевая живность и даром не сдалась, но так хотелось сделать приятное спутнице, с веселой улыбкой повисшей на руке…

— Интересует? — спросил Дик у Мирабель.

— Что? Медведь?! Да зачем он мне? Кажется, я давно вышла из того возраста, когда спят с плюшевыми зайчатами или ярко раскрашенными клоунами.

— Вот и хорошо. Тогда пойдем туда, я хочу наконец-то попробовать знаменитые белые сосиски.

— Если они еще остались, — заметила Мирабель.

— Тогда давай поторопимся. Иначе всю досаду из-за лишения сосисок мне придется выместить на тебе.

Мирабель оторопела:

— В каком смысле — выместить? Ты…

— Я шучу, — засмеялся Дик. — Знаешь, у тебя такой напряженный вид, что любой ценой хочется разрядить обстановку.

Мирабель пожала плечами и отвернулась, пытаясь разглядеть в пестрой толпе что-нибудь, достойное внимания.

Но на горизонте неожиданно нарисовалось нечто полностью противоположное…

Рон. Уже порядком подвыпивший. Кажется, он не пожалел на себя денег, вернее денег на пиво для себя. Его желтый шейный платок, наспех повязанный, сбился, а синяя рубаха была расстегнута на несколько пуговиц. Мирабель было неприятно лицезреть часть его обнаженной груди. Она отвернулась…

Как-то незаметно они с Диком, держа в руках бумажные тарелочки с сосисками (ветчинные и заветные белые), отошли к живой изгороди. Дик принялся с аппетитом уплетать свою порцию, а Мирабель уныло взирала на содержимое тарелки. У нее почему-то вдруг начисто пропал аппетит.

— Развлекаетесь?

На этот раз Рон нарисовался прямо перед ними.

— Да, спасибо, — дружелюбно кивнул Дик.

— Отлично! А что это, детка, мы что, попали к королеве на прием?

— Рон, что тебе нужно? — печально спросила Мирабель.

Она уже догадывалась, что, дорвавшись до общения с ней, Рон наверняка захочет отвести душу. То есть поболтать. То есть высказать все, что, по обычаю сплетников, Рону не дает покоя уже столько времени.

— Что мне нужно? — Рон засмеялся. — Да мне ничего не нужно. Вот, подошел полюбоваться. Не каждый вечер в нашей глуши увидишь такое зрелище.

— Во-первых, не в такой уж и глуши…

— Слушай, а ты точно не подрабатываешь? — перебил ее Рон. — Сколько ты берешь?

— За… за что?

— Ну… за это самое.

Рон вроде и соображал, что несет какую-то нелепицу, но, вместо того чтобы остыть, извиниться и отойти, накручивал себя. Мирабель даже пожалела, что Рон выпил все-таки недостаточно. Тогда бы он начал напрямую оскорблять ее. И тут уж у нее было бы два варианта на выбор: дать кулачком по его неприятной, плохо выбритой роже или же призвать на помощь шерифа…

Если, конечно, шериф присутствовал на этом празднике жизни.

Дик с недоумением смотрел на обоих… Кажется, он никак не мог взять в толк, почему парень, которого еще утром он катал на биплане, сейчас проявляет враждебность и настроен по отношению к его спутнице столь недружелюбно.

— Рон, отойди, а? — тихо сказала Мирабель.

— Почему? Кажется, я пришел как раз по адресу. Да ты посмотри на себя. Никто тут не вырядился так, как ты. Может, это и сгодится для мест, откуда ты родом, но здесь ты похожа на развратную девку.

— Полегче на поворотах, приятель, — нахмурился Дик.

— А, так ты за нее вступаешься? Еще бы! Кому охота делить свою подружку с другими? Но она легка на подъем, за ней не заржавеет… Земля на могиле мужа не успела остыть, а Мирабель уже перед другим хвостом крутит.

— Заткнись! — закричала Мирабель, которая уже не в силах была это выслушивать.

Ей совсем не хотелось привлекать внимание, но то, что говорил Рон, было немыслимо. Невыносимо.

— Приятель, у тебя что, наболело? — тихо спросил Дик. — Хочешь выговориться?

И Мирабель, и Рон с удивлением уставились на него. Мирабель не понимала, куда клонит Дик. Ее оскорбляли у него на глазах, и, хотя он вроде бы не набивался ей в спутники, все-таки они пришли на эту вечеринку вместе. Можно было ожидать от него хоть какой-то поддержки…

Не ожидал такого поворота и Рон. Немного поразмыслив, он выдавил из себя:

— Да я только предостеречь тебя хочу. Ты знаешь, какая она? Какая… Ты не знаешь, какая она! Да ты посмотри: все в платьицах с бусами или в джинсах, а она выглядит, как голливудская красотка!

— И чем же так плохи красотки из Голливуда? — все еще тихо спросил Дик.

— Да они там через одну шлюхи, ты что, приятель, как с Луны свалился… Если вышла в таком виде на улицу, так вешала бы сразу на себя ценник. И сразу отпадали бы ненужные вопросы! — Довольный шуткой, Рон радостно и широко улыбнулся.

— Еще что-нибудь?

— Еще? Да сколько угодно! Ты вот к ней относишься хорошо, на самолете катаешь, а она, может, уже планы давно на тебя состроила.

— И чем это плохо?

— Чем? — переспросил Рон. — Чем? Ты бы у ее покойного муженька поинтересовался.

Дик побледнел так сильно, что Мирабель даже испугалась: как бы его не хватил удар. Рон же, ни на что вокруг не обращая внимания, распинался:

— Подобрал ее в какой-то богемной компании, вырвал из лап э-э-э… порока… из гнезда… короче, из гнезда порока, вот! Привез сюда, тут у нас природа, благодать, все друг друга знают! Думал сделать из нее человека, а не прошло и года, как она его в могилу свела! Чужая она тут, и выглядит иначе, и дружбы ни с кем не водит. Как есть, чужая…

— Ты закончил?

Рон с недоумением посмотрел на него.

— Э-э-э… да, пожалуй…

— Точно?

— Ну да.

— Ты уверен? — уточнил Дик.

— Что-то я не пойму, к чему ты клонишь, дружище.

— Я тебе не дружище, запомни. А клоню я к следующему: если у тебя есть что добавить к вышесказанному, добавляй сейчас. Потом тебя выслушивать никто не будет.

— Что-то я ничего не понимаю. — Рон озадаченно почесал в затылке.

— Ты высказался? — Угу.

— Тогда свободен. Вали отсюда, и еще одно слово — я отыщу для тебя самую симпатичную… самую мокрую канаву. И запомни хорошенько: с тем, что ты наговорил, жить тебе. Мирабель к этому отношения не имеет. Твоя злость — это твоя проблема, и когда-нибудь она приведет тебя к поножовщине. Но вряд ли много людей будут оплакивать подобную утрату. Иди, я сказал…

К тому моменту, как Рон с озадаченным видом удалился, Мирабель уже обрела дар речи:

— Дик, это слишком сложно для него.

— О чем ты?

— Рон этого не поймет, — покачала головой она.

— Думаю, что поймет, — спокойно ответил Дик. — А теперь… с твоего разрешения, я пойду и попробую накинуть кольца на хвост единорогу.

— Там не хвост, а рог…

— Неважно. Ты ведь улыбнулась?

— Дик… — Она коснулась его руки, пытаясь задержать.

— Да?

— Что это было?

— Ты о чем?

— О том, как ты разговаривал с этим выродком.

— Я сказал что-то не так? Или тебе понравилось бы больше, если бы я впечатал его в эту дурацкую колючую изгородь?

— Нет, но…

— Мирабель, можно было размазать его, ну и что с того? Он все равно бы ничего не понял. Он не из тех людей, которые уважают абсолютную силу.

— Ты так быстро раскусил его?

— Это несложно… Ему куда интереснее твое замешательство, твой испуг и смущение. Если он дорвется до власти, то будет наслаждаться, унижая тех, кто ниже и слабее его. Думаешь, ему действительно не понравилось, как ты одета? Ты решила, что он и впрямь считает тебя проституткой?

— Я в самом деле вырядилась не к месту… Такие вещи я надевала на презентации в Нью-Йорке, но на пивную вечеринку в штате Висконсин… Я погорячилась, решив, что могу вести себя, как мне вздумается.

— Ты и правда можешь вести себя, как тебе вздумается, Мирабель. Ты ведь не совершала ничего противозаконного. Ты не делала ничего плохого. Вдумайся — в этом парне всего лишь говорят его комплексы. Он прекрасно знает, что ему от тебя ничего не обломится. И бьет по самому больному. Он рассуждал с тобой именно на ту тему, которая сильнее всего беспокоила его самого… а не тебя… милая.

Мирабель озадаченно помолчала.

— Впрочем… Может быть, ты и прав, — сказала она наконец. — Уйдем отсюда?

— Позволишь ему испортить нам праздник?

— Да какой это праздник? Музыка слишком громкая, сосиски — переперчены, а пиво я никогда не любила.

— Что же ты любишь, Мирабель?

— Шампанское, — призналась она.

— Что ж… пусть будет шампанское. Давай тогда отыщем нашу машину. Ты не помнишь, где мы с тобой припарковались?

9

Быстро стемнело. Казалось, что на гулянке собрался чуть ли не весь городок. Поэтому Мирабель сочла большой удачей то, что им удалось натолкнуться на лавочку с относительно сносным ассортиментом и приобрести несколько бутылок шампанского.

Галантный Дик добавил к этой покупке еще и шоколад, и клубнику… Мирабель, которая уже порядком развеселилась после стычки с Роном на площади, предложила захватить чипсы. К ее удивлению, Дик не отказался.

Они приехали домой и расставили покупки на кухонном столе. Мирабель пришлось порядком попотеть, прежде чем она нашла пару высоких стеклянных стаканов, пригодных для употребления искристого напитка. Дик не на шутку удивился:

— Как? Это для шампанского?

— Да. А ты что же, предпочитаешь пить из кружек?

— Нет, но… А бокалов у вас тут не водится?

— Не у вас. У меня, — тихо поправила Мирабель. — Да и как-то все недосуг было озадачиться их приобретением. Да и шампанское здесь пилось нечасто…

— Знаешь, подожди меня здесь.

Дик решительно поднялся с места.

— Да куда я денусь, — удивленно протянула Мирабель. — А куда это ты?

— Я сейчас. Я возьму машину?

Она пожала плечами:

— Возьми.

— Спасибо! Я мигом.

— Ключи на гвоздике…

— …У двери. Я знаю, спасибо.

Негромко хлопнула входная дверь, и все стихло.

Поразмыслив, Мирабель достала грубую деревянную миску и высыпала в нее купленные чипсы. Для отборной, спелой клубники она выбрала более хрупкое и красивое блюдо из старинного фарфора. С коробкой шоколада ничего не пришлось делать — эта коробка сама по себе была украшением и одновременно практичной емкостью.

Закончив все необходимые приготовления, девушка подтащила стул поближе к подоконнику. Из окна едва были видны мерцающие крапинки звезд на темном полотне неба. Мирабель задумалась: «Просто удивительно — сегодня, когда мы летали, воздух был таким светлым и таким прозрачным… А теперь темнота, ничего не видно. Но утром снова взойдет солнце и наполнит мир сиянием… Может, в этом и есть смысл жизни? В том, чтобы каждое новое утро солнце поднималось? И тогда еще есть надежда. Надежда на то, что все может быть хорошо. А есть ли она у меня? Может быть, Дик появился затем, чтобы сообщить мне об этой самой надежде?»

Хлопнула дверь.

С торжествующим видом Дик поставил перед Мирабель пару высоких, словно удлиненных, стеклянных бокалов с длинными ножками.

— Что это?

— А ты не видишь? Ты хотела шампанского, и это — бокалы для шампанского.

— Невероятно. Ты что, учился на волшебника?

— Почему? — удивился Дик.

— Где ты нашел бокалы в такое время? Все посудные магазины давным-давно закрыты. А их владельцы, кстати, наливаются под завязку дешевым пивом на той самой городской площади…

— Мирабель… — Дик вздохнул и покачал головой. — Ты наивна, как школьница. Неужели ты не знаешь, где можно раздобыть бокалы?

— Заглянуть к соседям? Найти круглосуточный супермаркет? Ограбить кого-нибудь? — Исчерпав все возможные для нее варианты, Мирабель с сожалением вздохнула и покачала головой.

— Все предельно просто. Я зашел в бар и убедил бармена продать мне пару бокалов.

Она посмотрела на Дика с восхищением.

— Тогда наливай, чего же ты ждешь? Я и так ждала слишком долго…

Первый бокал пенистого напитка прошел у Мирабель на ура, хотя она и отвыкла от шампанского. В голове зашумело, но почти сразу же прояснилось. А вот то, что ноги стали ватными, она поняла, лишь когда отправилась к стенному шкафчику — сварить кофе. Почему-то очень захотелось кофе.

— Да ты ведь не уснешь после кофе, — серьезно сказал Дик.

— Может быть… А может быть, и нет…

Мирабель протанцевала несколько па из аргентинского танго, возвращаясь от шкафчика к кухонному столу. На этот раз она решила присесть прямо на стол.

Дик подал ей второй бокал шампанского, наполненный почти до краев.

— Спасибо.

— На здоровье.

— Я не слишком быстро пью?

— Пожалуй, нет, если в твои планы не входит надраться еще до наступления полуночи.

— Хм…

— Ты не думай, в мои планы вовсе не входит тебя напоить.

— А что же входит в твои планы? — поинтересовалась Мирабель.

— Скорее — развеселить и успокоить.

— Ну, наверное, я уже успокоилась.

— Отлично! Тогда дело за малым. Ешь клубнику, пока она не начала портиться прямо у тебя на глазах.

— На глазах?! — поразилась Мирабель.

Кажется, с полуночным опьянением выйдет быстрее, чем она предполагала.

Соскочив со стола и присев все-таки на табурет, она набила рот клубникой в надежде, что на полный и сытый желудок алкоголь будет меньше действовать на нее. Потом подумала, что сегодняшним вечером она на удивление нелогична. Не мешало бы отправиться в постель и хорошенько выспаться… А кстати, зачем ей высыпаться?

«Высыпаются для того, чтобы набраться сил. Но к чему мне набираться сил? Завтра мне не предстоит тяжелая работа… Завтра я ничем не занята… И послезавтра тоже. И всю следующую неделю. И…»

Кому она нужна? Зачем? Для чего живет?

— Ненавижу свою жизнь, — вслух сказала Мирабель и громко икнула.

— А ведь даже первая бутылка шампанского тобой не допита, — засмеялся Дик.

Мирабель приняла обиженный вид.

— Серьезно… что это с тобой?

— Сама не знаю… Все так запутанно… И сложно. Я должна бы радоваться хотя бы тому, что просто жива… Что вижу, слышу, чувствую. Что хожу по этой земле и дышу этим воздухом.

— Что жива? — удивленно переспросил Дик.

— Да. По крайней мере, мне так казалось. Достаточно быть живой, жить для того, чтобы радоваться, чтобы чувствовать себя счастливой. Но, оказывается, этого ой как недостаточно…

— Мирабель, ты говоришь загадками. Как я могу отвечать тебе, если не понимаю, о чем ты говоришь?

Она пожала плечами.

— Знаешь… налей мне еще.

Дик кивнул:

— Я налью… если бы еще я был убежден в том, что это действительно полезно для тебя.

— Не знаю… может быть.

Дик зажег настенную лампу, чтобы добавить освещения, и внимательно вгляделся в бледное лицо Мирабель:

— Послушай, да что с тобой?

— Не знаю. — Она уже почти всхлипывала.

— Зато я догадываюсь… Это слова Рона так задели тебя, да? Это он сегодня так накрутил тебя?

Мирабель молчала.

— Вот что, — решительно сказал Дик, — этот ваш деревенский дурачок — полный идиот. Я наблюдал за ним во время полета. Было такое ощущение, что он даже не понимает, где очутился и что происходит. Ни радости, ни восторга… ни ощущения, что он наконец-то оторвался от земли. Да забей ты на него! Он пытался уязвить тебя лишь потому, что не может обладать тобой. Мирабель, тебе не в чем винить себя… Ты юная и прелестная молодая женщина. Ты очаровательна — ты знаешь это? Ты очень добра… Почему ты мучаешься из-за его слов? Брось! Все это чушь, ты и сама прекрасно это понимаешь. Ты заслуживаешь того, чтобы радоваться этой жизни и хорошим событиям в ней. Мирабель?..

— Если я действительно так хороша, — медленно проговорила она, — почему ты до сих пор меня не поцелуешь?

Страницы: «« « 12345678 » »»