Дуэлянты Крючкова Ольга

Антонина слегка приподнялась и коснулась губами щеки любовника.

– Обещаю: буду приезжать к тебе при малейшей возможности…

Антонина поднялась с постели и начала одеваться.

– Я не хочу отпускать тебя, – признался Станислав, затем встал и накинул халат.

– Что поделать… Ты же знаешь – я не свободна.

– О, если бы все было по-другому! – с жаром воскликнул Станислав, помогая любовнице с многочисленными кнопками на амазонке.

– По-другому, это как? – поинтересовалась она.

– Я имею в виду, если ты была свободной…

– Увы… Но чтобы это изменило?

– Как? – искренне удивился Станислав. – Мы могли бы пожениться!

Антонина не ожидала такого ответа.

– Ты это серьезно?

– Определенно!

Антонина скакала на Северине по направлению к Забродино. В голове вихрем проносились мысли: «Как все быстро произошло… А почему бы и нет? Если мы любим друг друга? Как же муж? А если он узнает… Нет, никогда, я буду осторожной… В конце концов, имею я право быть счастливой… Что я хорошего видела с мужем? – ничего… Даже детей не нажили… Он постоянно давал мне понять, что взял меня без приданного – это так оскорбительно! А его постоянная грубость и пренебрежение…»

Наконец показалась усадьба, уже постепенно сгущались осенние сумерки… Антонина неожиданно почувствовала страх… Но взяла себя в руки и помчалась вперед.

Лизавета сервировала поднос, дабы покормить Сергея Василевича. Она не входила к нему несколько часов кряду, думая, что он читает Гомера. Она аккуратно положила хлеб, нарезанный мелкими ломтиками, взяла поднос и направилась в барские покои.

Лизавета, как обычно, полным бедром толкнула дверь, та легко подалась.

– А вот и ужин… – она вошла в комнату барина, поставила поднос на стол. – Сергей Васильевич, ваше любимое блюдо, уж кухарка расстаралась…

Но барин молчал, Антонина пригляделась – с начало у нее возникло впечатление, что он спит.

– Барин, – она легонько коснулась его руки. – Чай вы так зачитались?

Книга лежала рядом с ним. Антонина взяла книгу, закрыла и положила на комод.

– Сергей Васильевич, не капризничайте. Надо покушать и выпить лекарство. – Но барин по-прежнему безмолвствовал. Лизавета заволновалась. – Барин, а барин…

Лизавета выбежала из комнаты и бросилась к дворецкому.

– Барин! Барин! – охваченная страхом, кричала она.

– Чего ты орешь? – возмутился дворецкий.

– Барин…

– Ну, я это уже слышал. И чего с ним?

– Помер он… – коротко ответила горничная.

– Как помер? Ты что несешь, окаянная?

– Так вот и помер, как все помирают…

Антонина спешилась и направилась в дом. Дворецкий отворил ей дверь.

– Матушка-барыня, слава Богу вы прибыли-с! – взволнованно воскликнул дворецкий.

Антонина тотчас уловила беспокойные нотки в его голосе, да ее Лизавета, стоявшая чуть поодаль с печальным видом, дополняла удручающую картину, наводящую на мысль: что-то произошло за время ее отсутствия.

– Что случилось Поликарп? – спросила она у дворецкого.

– Вы только не извольте беспокоиться…

– Говори же! Что случилось? Лизавета! А ты что стоишь в дверях? У тебя что забот нет? – разгневалась барыня.

– Я… я, – пролепетала горничная. – Только что спустилась из покоев Сергея Василевича…

– И как он?

Лизавета насупилась… Дворецкий молчал…

– Вы что все в рот воды набрали? Я спрашиваю вас: как себя чувствует барин?

Лизавета промямлила:

– Я хотела покормить его, а он…он… не отвечает…

Антонина встрепенулась.

– Как не отвечает? А за доктором отправили? Говорите же!

– Никак нет-с, барыня, не успели… – растерянно признался Поликарп. – Лизавета только спустилась… и я…

– Что ты? – воскликнула Антонина, понимая, что случилось непоправимое, бросилась на второй этаж в комнату мужа. Горничная и дворецкий едва за ней поспевали.

Вбежав в комнату, Антонина увидела побледневшее лицо мужа, которое особенно выделялось в вечерних сумерках. Глаза были слегка приоткрыты, создавалось впечатление, что барин задремал.

Антонина поняла: Сергей умер.

– Как это случилось? – спросила она Лизавету, стараясь сохранять спокойствие.

– Я пришла покормить барина, а он уже…

– Ничего не понимаю, он же пошел на поправку! – негодовала Антонина. – Он что днем понервничал? Газеты читал, или кто за долгами присылал?

– Не знаю, барыня… Кажется, да – письмо было! – вспомнила Лизавета.

– Как же-с, конечно было, его человек привез из Матвеево-Орлово, – подтвердил дворецкий.

– Что за письмо? Где оно?

– Я его распечатала и барину отдала…

– Найди письмо, – приказала Антонина горничной.

– Ох, барыня, – сказала та и расплакалась, – боюсь я покойников… Можно мне уйти?

– Ступай… Сама найду. Ты Поликарп пошли завтра утром, пораньше, за доктором и священником, надобно свидетельство о смерти оформить. А теперь я хочу остаться одна.

– Слушаюсь, барыня.

Дворецкий вышел из комнаты. Антонина еще раз посмотрела на мужа и перекрестилась.

– Господи, прими душу грешного раба Сергея… Неужели он умер в тот момент, когда я и Станислав предавались любви? Это наказание свыше… – Антонина сделала неимоверное усилие, подошла к мужу и закрыла ему глаза. – Вот я – и вдова. Что же теперь? Я так хотела свободы и вот я ее получила…

Антонина увидела в руке мужа скомканный лист бумаги. Она разжала безжизненную руку Сергея.

– Так это письмо…. Что в нем? – она бегло пробежала глазами по письму и пришла в неописуемый ужас. – Боже мой! Кто это мог написать? Кто мог решиться на такую подлость? – ее трясло от гнева. – Письмо принес человек Станислава, но … Станислав не мог его написать, почерк другой… Кто же? – неожиданно Антонина догадалась: – Варфоломей!!! Только он мог это написать! Он шпионил за нами! Мерзавец! Ну, держись!

Антонина вынула из нижнего ящика комода свой любимый револьвер, проверила барабан – полный, все пули на месте.

– Что ж! Пристрелю, как бешеную собаку! – воскликнула она и ринулась прочь из комнаты, повинуясь эмоциям, но не здравому смыслу.

В гостиной разъяренная Антонина буквально налетела на Лизавету.

– Барыня…

– Поди прочь! – прикрикнула Антонина и бросилась в прихожую.

– Назар! Назар!!! – кричала она на весь двор.

Из конюшни показался слегка подвыпивший конюх.

– Чего изволите, барыня?

– Седлать Северина!

Назар заметил в руках женщины револьвер.

– Матерь божья! Барыня, куда это вы собрались на ночь глядя, да еще с револьвером? – не на шутку испугался конюх и вмиг протрезвел.

– Седлай коня! И меньше задавай вопросов! Иначе я сама!

Назар понял, что спорить с барыней бессмысленно…

– Ох, барыня, натворите вы дел – чует мое сердце, натворите…

– Поменьше рассуждай! – прикрикнула Антонина.

Антонина летела через лес напрямки, не разбирая дороги. Северин, чувствуя гнев и возбуждение всадницы, раздувал ноздри, тяжело дыша. Антонина выехала из леса, уже изрядно стемнело, но это ее вовсе не смущало – гнев придавал ей силы и храбрости.

За поворотом дороги появилось Матвеево-Орлово; Северин, словно чувствуя состояние хозяйки, убыстрил бег. Ворота усадьбы были еще не затворены, и Антонина беспрепятственно въехала во двор. Прислуги видно не было. Она тотчас спешилась без посторонней помощи, достала из седельной сумки револьвер и быстро, если не сказать бегом, направилась к отдельно стоящему флигелю. По опыту Антонина знала, в подобных флигелях, обычно живут управляющие с семьей.

Она резко толкнула дверь, та оказалась не заперта. Войдя во флигель, Антонина, словно заправский вояка, взвела курок и была готова выстрелить в любую минуту.

Варфоломей в домашнем халате сидел в кресле и покуривал сигару. Его бурное воображение рисовало непристойные сцены:

– А какова! Не успел я письмишко отписать ее муженьку, как он стал рогоносцем! Ха-ха! А небось она, хороша в постели… Не отказался я бы оказаться на месте господина Матвеева…

Неожиданно управляющий услышал скрип распахнувшейся двери. Он недовольно окликнул:

– Архип! Чего тебе?

Антонина тотчас услышала голос ненавистного Варфоломея и, выставив вперед револьвер, направилась в нужном направлении.

Варфоломей слышал – шаги приближались… «Странно как-то идет…» – подумал он.

Антонина резко, ногой, распахнула дверь, тотчас увидев перед собой управляющего, облаченного в домашний халат, с дымящейся сигарой во рту.

Варфоломей округлил глаза, в первый момент он даже не понял, что – перед ним Антонина, а в руках у нее – револьвер.

– Мерзавец! Подлец! Ты убил моего мужа! – в гневе воскликнула она.

Управляющий чуть сигару не проглотил от удивления.

– Антонина П-петровна… – пролепетал он, заикаясь. – Какой поздний визит…

– Весьма поздний! – подтвердила женщина и прицелилась прямо в голову управляющему.

– Помилуйте! – взвизгнул он, сигара выпала у него изо рта. – Что вы делаете?!

– Избавляю мир от гадины! – сказала она и нажала на спусковой крючок – раздался выстрел.

Но видимо, сказалось волнение и напряжение – женщина промахнулась, и Варфоломей тотчас ретировался, спрятавшись за кресло.

– На помощь! Убивают! – взывал он из своего убежища.

– Никто тебя не спасет! – сказала Антонина и несколько выстрелила прямо в кресло.

Архип миновал через весь двор, направляясь во флигель управляющего, как вдруг услышал выстрел.

– Господи! А это еще что?..

Выстрел явно доносился из флигеля. Архип, что есть силы ринулся вперед. Открыв дверь, и влетев в коридор флигеля, он снова услышал выстрелы и призывную мольбу о помощи, явно принадлежавшую управляющему.

Антонина приблизилась к креслу, за которым пытался спастись Варфоломей.

– Не владеть тебе моим имением никогда! – воскликнула она, собираясь выстрелить в очередной раз.

В этот самый момент Архип буквально влетел в комнату и всем своим весом навалился на мстительницу.

– Мерзавцы! – в гневе выкрикивала она, пытаясь сопротивляться. Архип пытался повалить женщину на пол.

– Вяжи ее! Вяжи! – кричал он управляющему. Женщина изловчилась и ударила локтем прямо в лицо Архипу. Тот взвыл от боли, из носа пошла кровь.

Воспользовавшись моментом, она бросилась к револьверу, выпавшему у нее из рук во время схватки с Архипом. И вот револьвер снова был у нее в руках…

В это момент Антонина услышала шум в коридоре, в комнату ворвался Станислав. Увидев окровавленного Архипа, управляющего, перепуганного насмерть, а также Антонину, растрепанную и с револьвером в руках, он буквально оторопел.

Следом за барином ввалились два здоровенных мужика с топорами.

– Что это? Ничего не понимаю… – наконец, вымолвил Станислав.

– А то, сударь! – взвился Варфоломей. – Ваша соседка меня жизни лишает! И вот Архипа избила!

Станислав удивленно обвел взором всю компанию.

– Антонина Петровна? Как вы здесь оказались? Неужели вы – женщина, могли нанести такие побои Архипу? – недоумевал он.

Женщина молчала, тяжело дыша.

– Да, да! – продолжал надрываться управляющий. – А в меня стреляла! Вот полюбуйтесь! – он указал на простреленное кресло.

Станислав округлил глаза.

– Антонина… Что происходит?

– Да, я хотела… – растерянно полепетала она, захлебываясь от волнения. – Да, я стреляла…

Станислав ничего не понял.

– Отчего же? Отчего вы стреляли в моего управляющего?

Варфоломей с видом победителя посмотрел на женщину, будучи уверенным, что она ничего скажет – постесняется «выносить сор из избы».

Станислав оглянулся, приказав мужикам:

– Ступайте, я сам разберусь.

Те переглянулись, переминаясь с ноги на ногу, и ушли.

Станислав, видя, что Антонина – в невменяемом состоянии, предложил:

– Присядьте на стул и расскажите мне: почему вы здесь?

Женщина послушно села и, словно волшебник, извлекла из узкого рукава амазонки мятый листок бумаги.

– Вот, – протянула она листок Станиславу. – Вот причина моего поведения…

Станислав взял листок, немного расправил и попытался прочесть.

– Архип возьми свечу, посвети! – приказал Станислав и почитал: «Милостивый государь, Сергей Васильевич! Покуда вы хвораете, ваша супруга, Антонина Петровна Забродина, прекрасно проводит время в имении Матвеево-Орлово. Вынужден сообщить, что она состоит в любовной связи с господином Матвеевым. Как честный человек, признающий священные узы брака, я весьма вам сочувствую. Нелегко быть обманутым супругом. Доброжелатель».

Внутри у Варфоломея все похолодело. Архип тот вообще не понял, о чем идет речь.

– Варфоломей, так это ж твой почерк! Несомненно, писал ты! – воскликнул Станислав.

– Э-э-э… – растерянно промямлил управляющий. – Это недоразумение… Я не имею к этому письму ни малейшего отношения.

– Вот как?! – удивился Станислав. – А отчего почерк твой?

– Право, не знаю… Подделать можно… – пролепетал управляющий.

– Горничная мне сказала, что письмо доставили из Матвеево-Орлово, – едва слышно пояснила Антонина.

Станислав гневно воззрился на своего управляющего. Тот до смерти перепугался.

– Барин, барин! – взмолился он. – Ну, кто ж виноват, что господин Забродин помер?! Всем известно – сердце у него пошаливало…

Станислав обомлел.

– Так что же – Сергей Васильевич умер?

– Да… В тот момент, когда я… Когда мы… – Антонина, дав волю эмоциям, разрыдалась.

Станислав отбросил письмо и начал медленно наступать на управляющего. Тот отступал под натиском Станислава, наконец, забившись в угол.

– Ах ты, мерзавец!!! Ты шпионил за нами, в моем же доме! – в гневе воскликнул Станислав. – Напрасно я тебя сразу не выгнал к чертовой матери!

Управляющего трясло от страха.

– Я уеду… Позвольте мне уехать, – молил он.

– Ну, уж нет! Задета не только моя честь, но честь дамы! Будем стреляться!

Варфоломей оторопел, но тут же нашелся, что ответить.

– Я – не дворянин. И стреляться не умею и не буду.

– Не будешь! – в бешенстве взревел Станислав. – Тогда я приглашу урядника и расскажу ему, что ты – вор, мошенник и убийца. На каторгу пойдешь!!!

Управляющего затрясло пуще прежнего.

– Не надо урядника… Я буду, буду стреляться.

– Отлично! – воскликнул Станислав. – Тогда прямо сейчас! Я прикажу принести дядюшкины дуэльные пистолеты.

В запале гнева Станислав вовсе не придал значения тому обстоятельству, что он – неважный стрелок и, отродясь, в дуэлях не участвовал, но все считал, что легко справится с управляющим, который и вовсе пистолета в руках не держал.

Антонина осознала всю опасность положения своего возлюбленного.

– Станислав, прошу тебя, не надо стреляться…

– Не волнуйся, я пристрелю его! Никому не позволю смешивать свое имя с грязью – ни дворянину, ни мещанину!!!

Сумерки окончательно сгустились, время близилось к полуночи, когда Станислав приказал зажечь все садовые газовые фонари, дабы осветить место дуэли. Дворецкому было поручено дать отмашку дуэлянтам, тот нервничал, оттого что понятия не имел, как это делается, да и вообще дело было опасным… Мало ли чем закончиться – неизвестно.

– Барин, увольте меня от этого. – Умолял дворецкий. – Я в таких делах не участвовал… Напутаю чего…

– Нечего здесь путать: мы выбираем пистолеты, затем расходимся на двадцать шагов, затем сходимся к барьеру. Как только мы его достигнем, ты даешь отмашку дядюшкиной саблей. – Снова и снова пояснял Станислав своему дворецкому, который никак не мог взять в толк: отчего барину приспичило стреляться с управляющим, да еще на ночь глядя?

Антонина сохраняла внешнее спокойствие, на самом деле она не находила себе места. Она несколько раз просила Станислава оставить эту затею, но, увы, тщетно. Ее угнетали дурные предчувствия.

Наконец она в очередной раз попыталась остановить это безумие.

– Станислав! – бросилась она к возлюбленному. – Остановись, умоляю, не делай этого. Если с тобой что-то случиться я не переживу.

Станислав обнял Антонину прямо на глазах собравшихся.

– Я убью его, или по-крайней мере – подстрелю. Я должен это сделать! Не волнуйся за меня. – Сказал он и поцеловал женщину в щеку. – Я тебя люблю.

Антонина взглянула прямо в глаза Станиславу.

– Если с тобой что-нибудь случиться, я уйду в монастырь.

– Ну, что ты право! Он и стрелять-то не умеет.

– А ты?

– Я… – Станислав замялся. – Я, конечно, – не дуэлянт, но из охотничьего ружья стрелял не раз.

– Боже мой, Станислав! Что ты говоришь! Дуэль и охота на уток – совершенно разные вещи! – волновалась Антонина.

– Неужели ты думаешь, что я спущу ему подобные проступки. Конечно, как ни жестоко звучит: благодаря управляющему, ты – теперь вдова. Но каким способом! Это подло! Я проучу этого зарвавшегося мерзавца, несмотря на то, что моя покойная тетушка благоволила к нему.

Станислав еще раз поцеловал Антонину и приказал дворецкому начинать. Женщина стояла ни жива, ни мертва: что же будет?

Варфоломей впервые в жизни держал в руках дуэльный пистолет. Последний раз он стрелял, забавы ради, тетеревов лет пять назад…

«Господи! Прости грехи мои! Помоги мне! Каюсь…каюсь – письмо писать не стоило… Но и умирать не хочется так по-дурацки… А счета в Земельном банке кому достанутся? – ведь жениться так и не успел… Ничего пуля – дура. Как говорится, везет новичкам и дуракам!»

Дворецкий поставил две небольшие скамеечки, которым суждено стать барьером, еще раз предложив, по правилам дуэли, примирение, – дал команду:

– Сходитесь! К барьеру!

Станислав легко держал пистолет, он был уверен в своей правоте и непременной победе над противником… Он целил прямо в голову Варфоломея, уже во всех красках представляя, как выскочат его мозги.

Варфоломей же, напротив, сосредоточился, рука с непривычки подрагивала: «Выстрелю в сердце, да…да – в сердце…»

Дуэлянты достигли барьера: почти одновременно грянули два выстрела…

Сердце Антонины бешено колотилось. «Только не он, только не он…» – молила она. Но, увы, Станислав покачнулся, роняя пистолет на землю…

– Барин! – дворецкий бросился к Станиславу.

– Не-е-ет!!! – пронзительно закричала Антонина, готовая лишиться чувств.

Дворецкий и мужская прислуга, присутствовавшая в качестве свидетелей, бросились к барину.

– Кровь! Кровь! Он весь в крови!!! – галдели они. – Доктора! Доктора!

Антонина хотела броситься к возлюбленному, но ноги не слушались, к горлу подкатила тошнота. Она осела прямо на землю и разрыдалась.

Варфоломей ощутил резкую боль, пронзившую голову с правой стороны, и инстинктивно отбросив пистолет, схватился рукой за рану. Он чувствовал, как кровь сочилась сквозь пальцы…

– Что это? Я жив? – бормотал он, бессмысленно наблюдая, как все столпились около Станислава. – Я eго убил? Что ж теперь будет? – Варфоломей ощупал рану, наконец, сообразив, что пуля прошла вскользь, отхватил ему половину уха. – Бежать! Бежать! Подальше отсюда…

Варфоломей метнулся в заросли деревьев и быстро побежал по направлению к дороге, где согласно уговору его ожидал Архип с лошадьми. Управляющий, как человек практичный и предусмотрительный, перед дуэлью успел шепнуть своему слуге, чтобы тот собирал все ценное и ожидал на дороге. Ну, уж коли не судьба – то бежать одному.

Станислава перенесли в дом и тотчас послали за доктором. Он явился примерно через час и, осмотрев дуэлянта, вынес свой вердикт:

– Жить будет. Ранение не опасно, кость не задета, пуля прошла навылет. Покой и только покой…

Доктор помыл руки и вытер руки о полотенце, любезно протянутое горничной. Наконец он заметил Антонину Петровну, стоявшую поодаль, дабы никому не мешать.

– Сударыня! – искренне удивился доктор. – Вы? Здесь?

Антонина, понимая недоумение доктора, сказала:

– Да… Это я.

– А как самочувсвствие Сергея Васильевича? – поинтересовался доктор.

– Никак. Его больше нет…

Доктор не понял:

– Что вы такое говорите?

– Он умер… – пояснила Антонина Петровна. – Прошу вас подождать до утра и вместе со мной отправиться в Забродино.

Доктор растерялся, поправил очки, но лишнего спрашивать не стал.