Папина дочка, или Исповедь хорошего отца Чемберлен Диана

Глава 39 Эрин

Мой план, отыскать мать Беллы, с каждой минутой казался мне все более нелепым. Мы с Беллой шли по набережной, заходя в магазины и рестораны, показывая ее фотографию каждому, кто попадался нам навстречу. Когда после пятой такой попытки мы собирались перейти улицу, перед нами затормозил красный «Мустанг» и оттуда, с пассажирского сиденья, чуть не вывалилась женщина.

Белла взвизгнула и радостно подпрыгнула. Она отпустила мою руку и побежала к женщине с длинными белокурыми волосами. Неудивительно, что никто не опознал Робин по фотографии. Она разительно изменила свою внешность с тех пор, как был сделан снимок.

— Белла! — Женщина подхватила ее и закружила в воздухе. Я ощутила пустоту в своей руке там, где за нее держалась Белла. Но ведь я этого и желала? Разве не за этим я здесь? Я хотела увидеть эту встречу матери с дочерью. Я прижала руку к горлу, где у меня образовался комок.

Женщина еще выше подняла Беллу и потом взглянула на меня.

— Привет, Робин, — сказала она. — Я — Саванна.

— Я не Робин, — ответила я. — Я думала, это вы — Робин.

— Что вы хотите сказать? — нахмурилась она.

— Я не Робин. На самом деле я сама ищу Робин.

— Бросьте, — засмеялась она. — Если вы не Робин, то что вы делаете с Беллой?

— Я… — Я не знала, что сказать. — А вы кто? Откуда вы знаете Беллу? Вы подруга… — Я хотела спросить, была ли она подругой Робин, но в мозгу у меня была каша. Я словно просыпалась ото сна и пыталась отличить реальный мир от нереального. Опустив стекло, женщина заговорила с водителем.

— Она говорит, что ищет Робин.

Водитель — мужчина — сказал что-то, чего я не смогла разобрать.

— Понятия не имею, — сказала ему женщина. Она выпрямилась и поставила Беллу на ноги. Потом открыла дверцу и откинула переднее сиденье.

— Садитесь, — сказала она мне. — Мы поможем вам найти Робин.

— Прекрасно, — сказала я, пролезая на заднее сиденье. Белла вскарабкалась вслед за мной. Детского кресла там не было, но, надеюсь, ехать нам недалеко. В машине пахло сигаретами и чем-то жареным.

Мужчина с улыбкой обернулся ко мне. Красивый мужчина, лет сорока, но в руке, лежавшей на руле, он держал сигарету. Хорошо бы ее выбросить, подумала я.

— Привет, — сказал он и, словно прочитав мои мысли, приоткрыл окно и выбросил сигарету на улицу. — Как вас зовут? — спросил он.

— Эрин, — отвечала я. — Я в полной растерянности. Я приехала сюда искать Робин, а нахожу вас и… — Тут я заметила револьвер. Игрушечный, подумала я. Он хочет чем-то позабавить Беллу? Он повернулся на сиденье так, что теперь был практически лицом к лицу со мной, и прицелился, не в меня, а поверх моей головы. Приподняв брови, он, казалось, спокойно ожидал, как я буду реагировать. Я потянулась к дверной ручке, но вспомнила, что дверей было только две. Мы в ловушке.

— Что происходит? — едва слышно спросила я.

— Папа с тобой? — обратилась к женщине Белла.

— Нет, деточка. — Водитель отдал револьвер своей подруге, включил мотор и тронулся. Я обхватила Беллу рукой, стараясь прижать ее к себе. Но она была слишком напряжена, чтобы сидеть смирно.

— Почему Белла с вами? — спросила меня женщина.

— Я присматриваю за ней, пока ее отец на работе.

— Ничего не понимаю, — сказала женщина водителю.

— Не имеет значения. Ребенок у нас.

— Послушайте, — сказала я. — Пожалуйста, отпустите нас. Я не знаю, что вы…

— А как ты оказалась в Боуфорте, где живет Робин? — Голос водителя был отвратительно циничным. Он наблюдал за мной в зеркало заднего вида, его глаза, еще минуту назад казавшиеся мне красивыми, прищурились, и взгляд стал жестким. — Ты ее подруга, так? Выкладывай все, говори нам, где она, если хочешь спасти свою шкуру. С нами лучше не шутить.

— Я не знаю Робин, я с ней не знакома, — повторила я. — Тревис оставил Беллу со мной в Роли…

— В Роли? — Судя по голосу, он мне не поверил.

— Да. Он просил меня присмотреть за ней только одну ночь, но не вернулся. Я знаю, что ее мать живет в Боуфорте, и приехала сюда, чтобы ее найти. Пожалуйста, отпустите нас. Это большое недоразумение или…

Меня затрясло, но Белла, видимо, не ощущала никакой тревоги. Наклонившись вперед, она играла с волосами женщины, свешивавшимися через спинку кресла. Одна-единственная мысль, как заклинание, проносилась в моем мозгу: «Береги ее. Береги ее. Береги ее».

Водитель так сильно ударил кулаком по рулю, что его подруга подскочила.

— Чертова охота не пойми за чем! — закричал он.

— У нас Белла, — напомнила ему она. Я понимала, что она старается его успокоить. Утихомирить. Надеюсь, ей это удастся.

— Как только заберем у Тревиса товар, — сказал он, — ему конец.

— Какой… товар? — спросила я. Но я уже поняла. Я жила не под стеклянным колпаком. Это слово было в ходу, когда речь шла о наркотиках. Черт тебя возьми, Тревис!

Белла захныкала. Не знаю, поняла ли она, что слово «конец» относится к Тревису, или просто испугалась его сердитого голоса. Но она заплакала, и я прижала ее к себе. На этот раз она позволила мне обнять ее. Погладить ей спинку.

— Все в порядке, — шептала я. — Все будет хорошо.

— Остынь, Рой, — сказала женщина. — Ты ее пугаешь.

— Какого дьявола ты разжалобилась! — сказал Рой, и она отпрянула, вжавшись в дверцу. Рой посмотрел на меня в зеркало. — Мы можем ее выкинуть и оставить девчонку. Она нам только мешает.

Мне бы, вероятно, следовало бояться больше. У них оружие. Мужчина за рулем — сумасшедший, и женщина рядом с ним не лучше. Но я чувствовала, как мои руки сделались стальными. Сталью налилась моя грудь. Я не позволю им разлучить меня с Беллой. У меня в глазах возник пирс. Исчезающая Кэролайн. По сравнению с этим образом в моем сознании револьвер был пустым звуком. «Береги ее», — повторяла я себе.

Глава 40 Робин

Мои помощницы работали наверху, все гости разъехались, и я одна собирала на кухне продукты для пудинга. Я занималась этим с чувством удовлетворения, насколько я могла чувствовать себя удовлетворенной после того, как узнала правду о Дейле. Он хотел, чтобы я бросила работу после нашей свадьбы. Я согласилась, хотя этого и не желала, я вообще соглашалась на все, что он предлагал. Почему я всегда уступала его требованиям? Он всегда был требовательным. Каждая мысль о Дейле теперь приводила меня в ярость. Я резала лук и перец, и стук ножа о разделочную доску эхом отражал мою злость. Почему я должна отказываться от всего, что доставляло мне удовольствие? Почему я всегда шла навстречу его желаниям? Он понятия не имел о том, что значит жить, остро ощущая каждую минуту своей жизни. Готовка, уборка — все это для него была работа, а для меня — наслаждение. Мы такие… такие разные. Он оказался не тем человеком, каким я его считала, и определенно не тем, кто был мне нужен. Теперь мне нужно думать о том, как прекратить наши отношения, не причиняя при этом боли семье — и себе самой.

Когда я заворачивала пудинг в фольгу, в дверь позвонили. Звонок меня удивил. Сегодня не должно быть заезда. Я вышла в холл и увидела в окно белый фургон, припаркованный перед домом. Может быть, я вызвала каких-то рабочих и забыла о них? Я подумала про подтекающий кран в одной из гостевых комнат наверху и кровельную дранку, оторвавшуюся во время последней бури. Но я была уверена, что договаривалась на следующую неделю.

Я открыла дверь, на пороге стоял он. Тревис. Мгновение мы оба молчали. Мы смотрели друг на друга, и я радовалась, что у меня здоровое сердце, мое старое не выдержало бы охватившей меня ностальгии. Сотен воспоминаний. Тысячи сожалений.

— Робин, — сказал он наконец, и я так много услышала в этом слове. Боль? Извинение? Оно напугало меня. Что-то не так. Что-то с моим ребенком. С нашим ребенком.

— С ней все хорошо? — спросила я и прижала пальцы к губам.

— Думаю, да. — Он протянул мне руку. Я ухватилась за нее, втянула его в холл, обняла. Я не знаю, чьи объятья были крепче. Мы оба молчали. В глубине души я знала, что он чувствует то же, что и я, — любовь, зародившуюся в нас, когда мы были еще детьми. Любовь, которую мы были вынуждены скрывать. Которую мы старались изгнать из наших умов и сердец, но она никогда не исчезала. Так это было для меня, и по тому, как он обнял меня, для него тоже. «Я люблю тебя, ты любишь меня», — думала я. Ему не нужно было ничего говорить, я и так это знала.

Наконец я оторвалась от него.

— Здесь люди, — негромко сказала я. — Пойдем. — Я взяла его за руку и повела в свои апартаменты. В гостиной я закрыла дверь и повернулась к нему, снова прижимая руку ко рту, не веря, что передо мной стоит Тревис Браун. Он выглядел осунувшимся, усталым и давно не бритым.

— Я думал, ты рассердишься, — сказал он. — Я обещал никогда не входить с тобой в контакт, но…

— Я не могу сердиться, — сказала я. Схватив Тревиса за обе руки, я потянула его к дивану. — Расскажи мне все. Почему ты здесь. Где моя… наша дочь. Почему ты сказал, что только думаешь, что с ней все в порядке?

— Поэтому я здесь, — сказал он. — Я натворил дел, Робин. Я думал, кто-нибудь привел ее к тебе. На самом деле я надеялся, что она уже здесь. — Он осмотрел комнату, как будто я где-то прятала дочь. — Ты ничего не знаешь?

Я покачала головой.

— Я ничего не понимаю.

Он встал и начал ходить взад-вперед по комнате. Он сильно похудел по сравнению с тем, каким я его помнила. Но его глаза! Эти ресницы! Они были по-прежнему прекрасны.

— Это долгая история, — сказал он.

— Расскажи мне. — Я проверила домофон на двери, чтобы услышать звонок, если кто-то придет. — Где она?

— У… знакомой, у одной женщины. — Он снова сел, положив руки на колени. — А как ты? — спросил он, как будто испытывая меня, смогу ли я выслушать долгую историю, которую он собирался мне рассказать.

— У меня все хорошо. Я здорова. — Я присела на краешек стула рядом с ним. — Расскажи мне, в чем дело.

— Ты выглядишь… — Он тряхнул головой. — Ты выглядишь потрясающе. Я рад.

— Расскажи мне, — повторила я.

— Белла и я жили с моей матерью, — начал он. — Но это было…

— Белла — твоя жена? — спросила я.

— Моя жена? — с недоумением повторил он. — Я не женат. Белла — моя дочь. Твоя дочь.

Белла. Прекрасное имя. Дочь ожила для меня за эти несколько недель после рождения Ханны, но теперь в моем сознании предстал ее живой образ.

— Дочь, о которой ты мне ничего не сказала. — В его голосе прозвучал упрек.

— Я пыталась, Тревис. Но мой отец контролировал мою электронную почту, а потом я узнала, что ты женился.

Он нахмурился.

— Я никогда не был женат.

— Мой отец сказал, что был. Может быть, ты просто… жил с кем-то?

— Он сказал тебе, что я женат? У меня даже и подружек не было после того, как родилась Белла. Во всяком случае, ничего серьезного.

— Отец сказал… — Я вздохнула, плечи у меня опустились. — Он мне лгал, Тревис. Он говорил мне, что ты женат и я должна оставить тебя в покое. Кто знает, какую еще ложь он мне внушил.

— Мне он говорил, что ты была очень недовольна, когда я старался заполучить Беллу.

— Сначала я расстроилась, но потом обрадовалась. Он умер в прошлом году. Мой отец.

— Я знаю. Моя мать видела некролог. Она тоже умерла. — Он провел рукой по волосам. — Тогда все и пошло наперекосяк. Мы жили с ней, и она заботилась о Белле, пока я работал. Я строитель..

— Ты же хотел стать морским биологом, — сказала я. — Ты всегда был силен в математике и в естественных науках. Ты был…

Он отмахнулся.

— Наш дом в Каролина-Бич сгорел, и мать погибла.

— О нет! — Я прижала руки к лицу. — О Тревис, какое несчастье! — Я не могла, не хотела себе это представить. Весь этот ужас. Я помнила его мать. — Она всегда была так добра ко мне. — Так и было, поэтому я еще больше злилась на отца за его холодность к Тревису.

— Мне не с кем стало оставлять Беллу, и работу я потерял… в общем, это долгая история. — Он закрыл глаза. — Мне стыдно говорить тебе об этом. Ты хотела, чтобы у твоего ребенка была хорошая семья. Сначала ей было со мной хорошо. Это правда, Робин! Никто не сможет любить ее больше, чем я, и я должен ее найти.

Я пересела на диван рядом с ним и положила руку ему на плечо. Прикасаться к нему было так естественно.

— Я тебе верю, — сказала я. — Но что случилось? Где эта твоя знакомая? Почему она должна приехать сюда?

— Твой отец сказал, что ты не хочешь иметь никакого отношения к ребенку. Это тоже была ложь?

— Нет, это была правда, — призналась я. — К тому времени, когда она родилась, мне было так плохо, что… я даже не помню, как все это случилось. Я любила тебя, но, если честно… когда ты так болен, перспективы для тебя смещаются. Я думала только о том, чтобы выжить. Но в последнее время… так странно, что ты сейчас здесь, потому что я могла думать только о тебе и о ребенке.

— Не стоит думать обо мне. Я попал в такую переделку, Робин. У тебя такой прекрасный дом. — Он повел рукой вокруг себя. — Человек, который дал мне твой адрес, сказал, что ты помолвлена с парнем, баллотирующимся в мэры.

— Не уверена, что свяжу с ним свою жизнь. Иногда мне кажется, что я его ненавижу.

— У меня ничего нет, — продолжал он, словно не услышав меня. — Совсем ничего. Это я и пытаюсь тебе сказать. Меня подставили. Одна моя хорошая знакомая… вернее, я считал ее хорошей… сказала мне, что в Роли есть для меня работа. А когда мы с Беллой туда приехали, оказалось, что там надо перевозить наркотики.

Я вжалась в спинку кресла.

— Наркотики? Ты ими не баловался. Никогда…

— Я не подозревал, во что ввязываюсь. Знаю, это звучит неубедительно, но это правда. Мне сказали, что это детское питание, и я поверил. У меня не было ни цента, ничего не было. Мы с Беллой жили в фургоне. Я сказал, что пойду на это один раз. Только чтобы заработать на еду, чтобы нам продержаться, пока я найду работу.

— Что случилось?

— Все получилось хуже некуда. Но главное — я встретил в Роли другую женщину, действительно очень симпатичную женщину в кофейне в Роли. Она старше… я думаю, ей лет тридцать… и она очень хорошо отнеслась к Белле, поэтому я и оставил дочку с ней. А когда дело сорвалось, я не смог вернуться вовремя, чтобы забрать Беллу. Место, где я выкинул наркотики… — Он потер себе лоб, глядя в пол. — А черт! Это не имеет значения. Что имеет значение, так это то, что я выкинул их в мусорный контейнер. Это был кокаин в ящиках из-под детского питания.

— Из-под детского питания?

— Я их выбросил, и этот парень, его зовут Рой, он мне угрожал. Я боялся навести его на Беллу и потому не мог пойти в кофейню, куда приходили Белла и моя знакомая. Когда сегодня утром я все-таки туда явился, мне сказали, что она уехала в Боуфорт. Вывод напрашивался один: она решила ехать сюда, потому что я говорил ей, что здесь живет мать Беллы — ты.

— Но откуда ей известно мое имя? Как она может меня найти?

— Она знает, что тебя зовут Робин, и у нее есть твоя фотография.

— Откуда у нее моя фотография?

— Это та, что ты дала мне, когда мы были вместе. — Он впервые улыбнулся.

— Как эта фотография попала к ней?

— Белла повсюду носит ее с собой. У нее есть маленькая сумочка, и в ней она держит твою фотографию. Она знает, что на фотографии ее мама.

Она настолько реально присутствовала в моем сознании, эта малышка, что я представила ее с сумочкой, откуда она доставала мою фотографию. Смотрела на нее, на мать, которую она не знала. В глазах у меня защипало. Я сморгнула.

— Она знает, почему меня с ней нет?

— Она знает, что ты больна. Была больна. Я ей всегда это говорил. Что ты ее любишь, но слишком больна, чтобы о ней заботиться.

— О Тревис! Я хочу ее видеть! Ты пробовал позвонить женщине, которая сейчас с ней?

Он со вздохом обтер ладони о джинсы.

— Я знаю, это звучит ужасно, но у меня нет ее номера, а у нее нет моего. Я даже не знаю ее фамилии. Все, что я о ней знаю, это что она женщина… надежная, солидная. Она — фармацевт, но я не знаю, где она работает. Я понятия не имел, во что все это выльется. Я вообразить не мог, что подвергаю Беллу опасности.

Он встал, достал из заднего кармана бумажник и дал мне фотографию.

Я была к этому не готова. О боже! Это был студийный снимок. Тревис сидел с девочкой лет двух на коленях. Он был чисто выбрит. Широко улыбался. Совсем не такой встревоженный, загнанный вид, какой был у него сейчас. Девочка тоже улыбалась. У нее были такие же серые глаза, но в ее лице я видела себя. Я помню свои детские фотографии. На ее щеках были те же кружки румянца, которые всю жизнь досаждали мне, только не в те годы, когда я была больна. Всем своим существом — телом, умом, сердцем — я жаждала держать ее в объятьях. Я молча смотрела на фотографию. Когда я взглянула на Тревиса, он показался мне расплывчатым пятном. Он медленно улыбнулся.

— Я потратил четыре года, злясь на тебя, — сказал он.

Положив руку мне на плечи, он наклонился и поцеловал меня в щеку. В этом легком поцелуе была бездна нежности. Я схватила его руку и сжала ее в обеих ладонях.

— Что нам делать? Как нам ее отыскать? — спросила я.

— Может быть, я похожу по городу и поищу их? Но я даже не знаю, какая у нее машина.

— Тогда оставайся здесь, — сказала я. — Меня знают почти все. Если она меня ищет, она меня найдет.

Как странно, если бы любой другой рассказал мне такую историю, я бы от него потихоньку отстранилась. А вместо этого я теснее прижалась к нему, обняв, щекой коснувшись его волос. Я знала, что бы он ни сделал, беден он или богат, мы принадлежали друг другу.

Глава 41 Эрин

Мы бесконечно долго кружили по городу. Белла и я были заперты на заднем сиденье «Мустанга», Рой и Саванна негромко говорили между собой. Временами Рой повышал голос, и тогда Саванна либо огрызалась, либо замолкала. Вспышки его гнева болезненно действовали мне на нервы. Только один раз он выпустил нас из машины в туалет. Когда я сказала ему, что Белле нужно в туалет, я надеялась, что он позволит нам зайти в какое-нибудь кафе. Там будут люди, и я смогу обратиться к кому-то за помощью. Но Саванна повела нас в пустой туалет в парке. Я хотела схватить Беллу и побежать, но куда? Кругом пустынно, и у меня не было телефона. Рой отнял его сразу после того, как они нас захватили.

Всякий раз, когда Рой ликующе напевал: «У нас его ребенок, у нас его ребенок», я содрогалась. Белла боялась его, но совсем не боялась Саванны, и я начала понимать ситуацию — Саванна была дружна с Тревисом и предала его. Они продолжали спрашивать меня, где он, и наконец мне удалось убедить их, что им известно намного больше, чем мне, что я не знаю, где он провел последние два дня. Саванна начала было объяснять мне все обстоятельства, что-то насчет того, почему Тревис не появился на условленном месте, но Рой заставил ее замолчать, бросив угрожающий взгляд. Но она сказала достаточно, чтобы дать мне понять, что Тревис боится их — во всяком случае, Роя. В какую бы неприятную историю он ни влип, было ясно, что он пошел на это не по собственной воле.

— Я хочу есть, — пожаловалась Белла, когда мы бесцельно проездили по Боуфорту около двух часов.

— Я тоже, — сказала Рою Саванна.

Он выдул изо рта тоненькую струйку дыма и быстро свернул на набережную.

— Ладно, — сказал он. — Мы поедим, а потом позвоним Дону насчет лодки.

Насчет лодки? Я догадалась, что во время их беседы полушепотом речь шла именно об этом. Я постараюсь прислушаться получше. Мне нужно знать, что нас ожидает, будет ли у нас шанс сбежать от них. Лодка стала для меня плохой новостью. В лодке я не сидела с того самого вечера, когда погибла Кэролайн.

Рой припарковался у ресторана. Мы были в двух шагах от отеля. Мне так хотелось снова оказаться на веранде с Беллой, мирно спящей в комнате рядом.

Рой вручил Саванне пару банкнот.

— Купи чего-нибудь, — сказал он. — Да поживее.

— Можно нам пойти в туалет? — спросила я, хотя у меня не было в этом никакой необходимости.

— Ты только что была там, — сказал он.

— Мне нужно еще.

Он даже не потрудился мне ответить. Достав телефон, он стал просматривать номера или электронную почту. Со своего места я не могла разглядеть.

— Я есть хочу, — снова заныла Белла.

— Я знаю, детка, — сказала я. — Саванна принесет нам поесть.

Она надулась, прислонилась ко мне, и я обняла ее. Вдруг всего в нескольких ярдах от нас я заметила идущую по тротуару женщину с большой соломенной сумкой через плечо. Я взглянула на Роя. Он был занят своим телефоном. Отпустив Беллу, я прижалась руками и лицом к стеклу, надеясь привлечь ее внимание, беззвучно произнося слово «помощь».

Внезапно я ощутила сильный удар по затылку. Я вскрикнула и, обернувшись, увидела в руке Роя револьвер. Я поняла, что им он меня и ударил. Он покачал головой. Выражение его лица явно говорило, что от меня ему больше вреда, чем пользы. Не сказав ни слова, он снова занялся своим телефоном.

Белла заплакала. Происшедшее ее напугало. И меня тоже. Я дотронулась до своего затылка. В том месте, куда он ударил меня, ощущалась влажность.

— Все в порядке, — сказала я Белле. — Ш-ш-ш-ш.

Я достала из сумки бумажную салфетку и прижала ее к затылку. На салфетке осталось красное пятно. Голова у меня кружилась от удара, и я чувствовала, как под пальцами образуется шишка.

Мы ели жареного цыпленка с картошкой. Мы с Беллой только поковыряли еду, несмотря на жалобы Беллы на голод. Рой снова включил мотор. Я болтала с Беллой, играла с ней, пела песенки, но в то же время, наклонившись вперед, насколько могла, я старалась прислушаться к их разговору.

— Это значит, что ему тоже придется выделить долю, — сказал Саванне Рой, и я догадалась, что он говорит о владельце лодки. — Но все же это лучший способ.

— Да, но как мы дадим знать Тревису, если он не отвечает на звонки? — спросила Саванна.

Рой полез в карман и достал телефон. Мой телефон. Тревис ответит на мой звонок. Я была в этом уверена, и Рой, как видно, тоже.

— Единственное, за что он отдаст товар, это за девчонку, — сказал Рой.

— А как насчет… — Я видела, как Саванна кивнула в мою сторону.

— Накладной расход, — приглушенно произнес Рой, но я эти слова не пропустила. Не пропустила я и то, как Саванна отвернулась от него. Как дрожали ее пальцы, когда она откинула за ухо прядь длинных белокурых волос.

Глава 42 Тревис

Робин ничуть не изменилась. Такая милая! Это меня не удивило. Она всегда была такой, с самой первой нашей встречи в детстве. Но ее доброты я сейчас не заслуживал. Я был смущен тем, в какую скверную историю попал. Во что я вовлек Беллу. Мне хотелось рассказать Робин, каким хорошим отцом я был до пожара. Я хотел, чтобы она знала, что не всегда все было так плохо. Но, казалось, она понимала это и без моих слов. Она то и дело прикасалась ко мне — к моему плечу, к моей руке. Это были любящие прикосновения, и в ее глазах я видел понимание. Мне приходилось напоминать себе, что она видела меня таким, каким я был прежде, и реагировала на меня прежнего. Мальчика, полного надежд.

И все же она так изменилась! Она всегда хорошо одевалась и всегда была красива, но теперь она выглядела действительно здоровой: блестящие волосы, яркие глаза, великолепная кожа, маленькие бриллианты в ушах. С девушкой такого типа я никогда не смог бы общаться.

— У тебя такой… не знаю, как сказать… такой изысканный вид, — сказал я.

Мы сидели у нее в гостиной, ожидая, пока Эрин так или иначе свяжется с нами.

Она наморщила нос.

— Не то чтобы я этого когда-нибудь добивалась. — Она опустила взгляд на свои руки. — Я живу в чужом мире, Тревис.

— Что ты хочешь сказать?

— Я приехала в Боуфорт в поисках работы. Я размышляла тогда о том, что делать с моей жизнью. С моей новой жизнью с новым сердцем. — Она сделала жест в сторону дома, где, как она мне сказала, жила семья Дейла. — Они дали мне почувствовать собственную исключительность, и это было очень приятно, но они… они готовили меня к той жизни, какой жили сами. Я не сразу это поняла. Они медленно превращали меня в другого человека. Сначала меня это соблазняло. У них много денег, я могла иметь все, что захочу. При мне был красивый мужчина, за связь с которым многие женщины согласились бы на убийство. Я могла бы жить в роскоши. Мне не пришлось бы работать, если бы я не захотела. Я могла бы целыми днями играть в теннис или в гольф, хотя я ненавижу теннис и гольф. — Она почти рассмеялась. — Но за все это нужно платить определенную цену.

— Какую цену? — спросил я.

— Жить фальшивой жизнью. Во всяком случае, такой она была бы для меня. Я хочу сказать, для некоторых, может быть, даже для многих, это была бы прекрасная жизнь. Но не для меня. И потом… — Она стиснула лежавшие на коленях руки.

— И что потом?

— Вчера я обнаружила, что Дейл подкупил парня, в которого влюблена его сестра, чтобы он отказался от нее. Это так напомнило мне нас — тебя и меня, как мой отец старался разлучить нас. У Алисы есть ребенок, и этот ребенок… — Она взглянула в окно, но я знал, что у нее перед глазами в этот момент был младенец. — Ребенок разбудил во мне что-то, о чем я и не подозревала. Он оживил ту часть меня, о существовании которой я не знала. Часть, давшую жизнь моей собственной девочке. — Она снова посмотрела на меня. — Я стала размышлять о ней… и о тебе. В последнее время я только и могла думать о тебе. Это удивительно, что ты вдруг возник на пороге. Как будто я знала, что ты возвращаешься в мою жизнь. Если бы ты не появился, я бы стала тебя разыскивать. Я не могу выйти за Дейла, когда все время думаю только о тебе.

— Но ты думала обо мне прежнем, — заметил я. — Ты думала о том времени, когда мы были моложе и деньги, выживание, забота о ребенке не были для нас проблемой. Все, о чем мы думали… — я старался найти нужные слова, — …была наша любовь.

— Разве это не самое главное? — спросила она.

Я только собрался ответить, как зазвонил телефон — тот, который мне дал Рой. Я достал телефон из кармана и положил его на стол.

— Не буду отвечать, — сказал я. — Это тот парень, которому нужны наркотики, а их у меня нет. С ним я покончил.

Вдруг я заметил на дисплее имя звонившего. Эрин Паттерсон.

Я схватил телефон.

— Эрин? — Я вскочил.

— Хочешь увидеть свою дочь? Когда-нибудь? — спросил Рой.

Она не у него. Она не может быть у него.

— О чем ты говоришь? Откуда ты знаешь Эрин…

— Ты где? — спросил он. — Как быстро ты можешь добраться до Боуфорта?

Голова у меня кружилась. Я не понимал, что происходит. Я знал только одно — что дело плохо.

— Я в Боуфорте, — сказал я.

— Это прекрасно, — засмеялся он. — Тебе нужна твоя дочь?

— О чем ты говоришь! — заорал я.

— Она у меня.

— Неправда!

— Правда. И она, и Эрин.

— Черт! — Я прижал руку ко лбу.

Робин подвинулась ко мне, положив руку мне на плечо.

— Что происходит?

— Так вот что тебе надо делать. Это твой последний шанс, братишка, — сказал Рой. — Ты привезешь груз в полночь по этому адресу.

Я знаком показал Робин, что мне надо что-то записать. Она мгновенно нашла блокнот и ручку.

— Это в восточной части Боуфорта, — сказал Рой. — Это частная собственность, но владелец — свой человек. Заедешь сзади, и мы окажемся в доке.

— В доке?

— У нас там лодка.

— Сначала верни мою дочь, — сказал я. — Верни немедленно.

— Как же, отдам я тебе ребенка, не получив сначала товар! Ты уже доказал свою надежность! Увидимся в полночь.

— Дай мне поговорить с Беллой! — торопливо потребовал я.

— Еще чего!

— Откуда мне знать, что она действительно у тебя? — На самом деле я знал. Во всяком случае, у него был телефон Эрин.

Я слышал голоса. Говорила какая-то женщина. Может быть, Саванна? Потом вдруг я услышал голос Эрин:

— Тревис?

— Эрин? Простите, Эрин! Что происходит?

— Делай то, что он говорит.

— Белла в порядке?

— Да. Но этот парень не шутит. У него револьвер. Пожалуйста, делай все, как он говорит.

— Они меня могут слышать? — тихо спросил я.

— Что? Нет, не думаю.