Сердце разбитой кометы Луганцева Татьяна
– Да ладно!
– Точно говорю. И чем раньше окажут помощь, тем лучше. Я знаю! Поэтому прямо сейчас едем на моей машине в ближайший травмпункт! Извини, брат, но мои уроды, похоже, сломали тебе руку. Извини, компенсирую, чем смогу! – горячо обещал директор.
– Да ерунда! Так хорошо сидим! – отмахнулся Михаил.
– Посидим еще не раз, но сейчас тебе надо срочно в травмпункт.
– А компенсация? – не отпускал бутылку Михаил.
– Ящик коньяка! Поехали, а то в гипс не влезешь!
– А чего в него влезать? Это же не примерка платья, – вздохнул Михаил и якобы незаметно засунул недопитую бутылку во внутренний карман пиджака. На ногах он уже не стоял. А на выходе его зачем-то понесло поухаживать за дамой.
– Прошу! – сказал Михаил Тоне, склоняясь в легком поклоне, и открыл дверь сломанной рукой. Но не успела Тоня сделать и шага, как раздались проклятия и Михаил повалился на Антонину вместе с дверью.
Глава 12
Как Тоня осталась жива, она и сама плохо понимала. Она чудом выскочила из-под двери и помогла подняться Михаилу.
Празднование неизвестно чего, к стыду Антонины, продолжалось и в травмпункте. Михаил орал, что коньяк – лучшее обезболивающее в мире! Захар Зиновьевич заряжал всех окружающих своей энергетикой и деньгами тоже. Антонина несколько отделилась от их мужской компании, потому что ее, если честно, от всего уже тошнило.
Она вышла в коридор и скромно села на неудобный стул в уголке. А подняв глаза, чуть не потеряла дар речи, увидев Никиту и Трофима собственными персонами. Причем лицо Никиты дополнительно украшал заплывший глаз и синяк на скуле.
– Здрасьте, – сказала Тоня и посмотрела на часы, словно хотела запомнить день и час этой знаменательной встречи.
«Зачем я сюда зашла на свою голову? Надо было остаться с Мишей, – подумала она. – Хотя я же хотела встретиться с Никитой. Но увидеть Трофима, да еще в таком месте, я оказалась совершенно не готова. Почему все время это происходит так внезапно? Я же как себе рисовала в воображении? Сижу я такая в номере, в пеньюаре, с распущенными волосами, с красивым макияжем, и томно смотрю на дверь… Стук. Да-да, входите… – и входит он с букетом роз. Я ему: ну зачем? Не надо было… Хотя, стоп! Конечно, надо! Я же самая красивая и желанная на свете! И ты спасешь меня, мой рыцарь… А наяву что? Сначала он видит меня ночью в халате, потом в психушке и опять не совсем нормальную от лекарств. Затем спит со мной скорее из жалости, чем от желания. А теперь я в травмпункте в компании пьяных мужиков». Антонина тяжело вздохнула и зачем-то поздоровалась во второй раз.
– Господи! – выдохнул Трофим. – Жива!
Антонина выдержала паузу и посмотрела назад, на пустую стенку нежно-поросячьего цвета.
– Кто? Кто жив?
– Жива, ты жива… – проговорил Трофим.
– Я же говорил! Я же говорил! – заорал Никита, словно подорванный на мине. – А ты как маньяк! Набросился! С ума сошел! Я же как лучше! Да что ей будет? Вот сидит, цветет и пахнет!
– Жива, – повторял Трофим, казалось, что он совсем не слышит друга.
Антонина не понимала, что происходит. Обрадовался Трофим, что она жива, или огорчился? Может, он подумал, что теперь она его преследует? Все-таки не хватало Тоне положительной самооценки, несмотря на кружевной пеньюар в мечтах.
Внезапно Трофим вскочил с места и кинулся к Антонине. Она не успела даже воздуха в грудь набрать, как он сгреб ее в объятия и прижал к себе так, что ей реально стало плохо. Когда железобетонная хватка Трофима несколько ослабла, Антонина, белая как мел, вдохнула спасительный воздух, словно вынырнула из-под воды.
– Ты с ума сошел? Чуть не задушил меня! – закашлялась она.
– Ты жива! – снова проговорил Трофим, словно и сам не веря, что это правда.
– Что ты заладили – «жива, жива»? А что, должна была быть мертва? Я вроде не собиралась умирать.
К ним осторожно приблизился Никита и внимательно посмотрел на Антонину.
– Да все с ней в порядке. А ты такую истерику устроил, – ткнул он в бок Трофима.
– Да что, в конце концов, происходит? – занервничала Тоня. – И почему ты в таком виде? – обратилась она к Никите.
– Так вот этот ирод избил меня! – покосился он на Трофима, правда, без особой злости. – Заявить бы на тебя в полицию, садюга!
– Заяви-заяви, – откликнулся Трофим, все еще смотря на Антонину, словно боялся, что она может исчезнуть.
– Вы же друзья? – полувопросительно-полуутвердительно спросила Антонина.
– Были друзьями до недавнего времени, – хмуро ответил Трофим. – Пока этот, с позволения сказать, друг не выкрал у меня флешку, не засунул ее в вещи ни в чем не повинной девушки и не отправил ее в другой город, тем самым якобы отвлекая от меня бандитов. То есть пуская их по ложному следу, за невинной и беззащитной женщиной, то есть за тобой. Поняла теперь? Нормально? А потом ему позвонили и сказали, что женщина, которая поселилась в твоем номере, в том, что он забронировал для тебя, найдена мертвой. После этого он мне все и рассказал, еще посмел добавить: прости, она все равно для тебя ничего не значила, у тебя таких еще много будет…
– Я так не говорил! – покраснел Никита.
– И вы решили, что это я? – быстро сообразила Антонина.
– А что еще я мог подумать, когда мне сообщили о трупе в твоем номере? – вздохнул Никита. – А, кстати, кто там погиб? Мы еще не были в морге на опознании, не доехали. Трофим сорвался и избил меня.
– И сделал бы это снова и снова, – честно ответил Трофим.
– Я бы тоже вмазала! – кивнула Антонина. – Да вижу, что уже пострадал, поэтому живи пока, но как ты мог? Зачем меня так подставил?
– А ему тебя не жалко! Меня-то бы кто пожалел. Я же друг! – с ехидцей ответил Трофим.
– Как же так? – во все глаза смотрела на Никиту Антонина. – Ты так вот со мной? За что?
– Сам не знаю. Бес попутал. Я не думал, что тебя убивать будут. Ну, мало ли, обворуют для начала. Думал, отведу на время угрозу от Трофима. Я же и предположить не мог… Он-то важнее для человечества.
– А как преступники поняли, что именно мне передана ценная информация? Как? – спросила Антонина. – Это же было только предположение, что за мной могут последовать.
– Так он на каждом углу орал, что такая-то такая-то отправилась туда-то и туда-то. Напился в баре и не помнил, кому и чего говорил, – с укором посмотрел на друга Трофим. – Специально! Я не ожидал, что так спокойно он может подставить беззащитную женщину. Я в шоке! Не хочу тебя больше знать! Я не могу тебе доверять!
– Нет, как раз ты доверять ему можешь. По-любому! – хмыкнула Антонина.
К ним вышла медсестра.
– Ушиб нижнечелюстного сустава, трещина скуловой кости и вывих одного зуба. Покой, холод, протезирование зуба недели через две. Никакого шинирования не требуется, другие зубы целы… – сказала она.
– Вот и хорошо! – прошамкал Никита.
– Заявление в полицию будете писать? – спросила медработница.
– Зачем? Я о столб стукнулся, – тут же ответил Никита.
– Ну-ну, – с большим скепсисом посмотрела на них медсестра, задержав свой взгляд на Трофиме, и Тоня не могла этого не заметить.
– А ты что делаешь в травмпункте? – наконец спросил он у Тони, не обращая внимания на медсестру.
– Ты имеешь в виду, если меня все-таки не убили, какого хрена я здесь делаю? Может, хоть покалечили?
– Не так грубо, – смутился Трофим.
– Именно так! У Никиты мелькнула надежда в глазах, что у меня хоть маленькая травма. Он же так старался для этого. Нет! Смею разочаровать! Ничего подобного. Я здесь со своим знакомым, которого избили.
– Интересные у тебя знакомые, – хмуро ответил Трофим.
– Не менее интересные, чем у тебя друзья! – гордо ответила Тоня и с вызовом посмотрела на Никиту.
Антонина все еще дулась на него, но сердиться долго она не могла. Ее просто забавляла такая ситуация, типа надо же было такое придумать!
– Какой знакомый? – настаивал Трофим.
– А тебе не все ли равно?
– Он ревнует, – буркнул Никита. – Хочет знать, на кого ты его променяла.
– Ага! А ты женщину, которую я ревную, на верную гибель послал, – ответил ему Трофим. – Сам бы и ехал с флешкой, сам бы и подставлялся, если умный такой!
Тут к ним присоединился весьма радостный Михаил. В руках он держал снимок и заключение врача.
– Вот ты где! У меня нормально все. Ну, как нормально? Почки слегка отбиты, селезенка ушиблена, рука сломана, пара трещин не помню где и гемангиомы.
– Гематомы, – поправила его Антонина, – гемангиомы у людей от рождения.
– Говоришь прямо как врач, – хмуро буркнул Трофим.
– Обладаю кое-какими знаниями, а вы могли лишиться такого ценного кадра.
– Человечеству будет нанесен больший урон, если погибнет Трофим, – не согласился Никита, отступая на шаг для безопасности.
– Правильно! Поэтому пожертвуем балластом! – воскликнула Тоня. – То есть менее ценными людьми, то есть мной!
– Извини, так получилось, – отвел глаза Никита.
– Прикольно получилось! – все никак не мог успокоиться Трофим. – Извините, уважаемый. Как вас зовут? – обратился он к Михаилу, который поразил его тем, что при таких травмах улыбался и утверждал, что с ним ничего страшного не произошло.
– Михаил.
– Очень приятно. Я Трофим, это – Никита. Вы каким боком знакомы с Тоней?
– Так я это… Ехали мы вместе в купе, пока не убили девушку, которая села на ее место, – промямлил Михаил, почему-то сжимаясь под взглядом Трофима.
Никита тут же отступил еще на пару шагов.
– А вот с этого момента поподробнее, – попросил Трофим.
Глава 13
Антонина не была святошей, хотя и обладала твердыми и какими-то ветхозаветными взглядами на жизнь. Но то, что ее «культурно-познавательная» поездка в северную столицу обернется ежедневными возлияниями, она и предположить не могла. Вся компания – Тоня собственной персоной, Никита с подбитой челюстью, Трофим, полный праведного негодования, Михаил со «слегка отбитыми почками» и присоединившийся к ним хозяин ресторана Захар Зиновьевич, – сидела в ресторане «Сулико», и пили, пили, пили… Нет, и разговаривали, конечно. А все – это Когда Трофиму рассказали о том, что произошло в последнее время с Тоней, Трофим сразу же высказал свое мнение:
– Две женщины, оказавшиеся на твоем месте, теперь мертвы. Таких совпадений не бывает.
У Тони от этих уверенных слов мурашки по коже побежали.
– Я причина их смертей? – тихо пискнула она.
– Не ты, а буйная фантазия Никиты, натравившего на тебя непонятно кого.
– Из-за флешки? А где она у меня? – спросила Тоня, беспомощно хлопая ресницами.
– Засунул тебе в сумочку, – ответил Никита, который до сих пор и в глаза смотреть ей не мог.
Антонина с опаской посмотрела на свою сумочку, словно в ней притаилась граната или мина замедленного действия.
– Флешка… Флешка… – задумалась Тоня. – А она какая?
– Вытряхивай сумку, – приказал Трофим, и вскоре в его руках появился небольшой предмет, похожий на зажигалку.
– Это не моя, – замотала головой Антонина. – Неужели из-за этого пострадали два человека?
– Не отходи от меня ни на шаг! – строго приказал Трофим. – Надеюсь, теперь, когда мы вместе, от тебя отстанут.
– Ага, и пристанут к тебе. Смысл тогда во всем этом? – вмешался Никита.
– Согласен, со мной может быть опасно, но одну Антонину я тоже оставить не могу. Не сейчас, по крайней мере. Да и в полицию надо сообщить наши догадки, пусть ищут тех, кто мог следить за Антониной.
– Бедовая баба, – икнул Михаил.
– Наоборот, очень везучая! Два раза избежала смерти! – поправил его Трофим. – Просто в рубашке родилась…
– В пеньюаре… – хмуро хмыкнула Тоня.
– Что? – не расслышал или не понял он, задумчиво глядя на Тоню.
– А… проехали… – махнула она рукой.
Захар Зиновьевич очень старался казаться радушным хозяином. Он накрыл хороший стол и сильно суетился. Оно и понятно было почему. Трофим сразу же заявил, что оплатит все. Еще он связался со следователем в Москве, а тот с коллегами в Питере, которые быстро вывели его на тех, кто занимался убитыми в поезде и отеле. И буквально через час к компании в ресторане присоединился неприметной внешности мужчина с внимательным взглядом и тихим, спокойным голосом.
– Подполковник Соловей, – представился он.
– Чего? – не понял Михаил, который успел уже опять напиться.
– Что так официально? – улыбнулся Трофим.
– Максим Юрьевич, – ответил мужчина.
– А Соловей кто? Где? – не понимал Миша.
– Я. Фамилия у меня такая, – ответил подполковник.
– Соловей! Прикольно! – вдруг засмеялся Михаил под осуждающим взглядом Трофима. – Не могу! Подполковник Соловей! Умереть не встать!
Но Максим Юрьевич оказался с юмором.
– Больше тебе скажу! Я надеюсь, когда-нибудь стать полковником Соловьем. Ну, не орел я, не орел.
Максим Юрьевич еще раз, уже для всех, рассказал историю, начавшуюся еще в Москве. Самым неожиданным стало то, что два трупа, в поезде и в отеле, конечно, не были объединены в одно дело. А теперь между ними появилась явная связь. И это была Антонина.
– Я как черная метка. Я не знала, честное слово, что если уйду со своего места в купе и его случайно займет другой человек, то этого человека убьют. Если бы я только знала, то я бы никогда! – сказала Антонина, чувствуя леденящий душу холодок страха.
Их посиделки затянулись за полночь. Максим Юрьевич все время находился с кем-то на связи и мрачнел с каждым разом все больше и больше. Затем они вышли с Трофимом из зала, но спустя несколько минут вернулись.
Антонина напилась и последнее, что она запомнила, это были слова Максима Юрьевича, обращенные к Никите:
– Я бы на вашем месте так не радовался, потому что вы должны понимать, что совершили преступление, подставив другого человека.
– Да понял я уже все! Объяснили! – ответил ему Никита. – Не хотел я…
«Не виноватый я, она сама подвернулась под руку», – почему-то закончила за него мысль Антонина и уснула, уткнувшись лицом в тарелку. Но еще какое-то время она слышала голос Трофима. Так, наверное, засыпает собака у ног хозяина, спокойная, что он рядом…
Глава 14
Пробуждение было долгим и мучительным. Конечно, Антонина знала, что после обильных возлияний утром бывает сильно нехорошо. Но что это будет настолько нехорошо, она не предполагала даже в страшном сне. Ее интересовал только один вопрос: как долго будет продолжаться стук у нее в голове? Антонина даже не сразу решилась открыть глаза и посмотреть по сторонам. А когда решилась, увидела, что лежит на большой кровати, а рядом с ней то ли полулежит, то ли полусидит Трофим в черных шелковых пижамных штанах. На коленях у него лежал ноутбук, и он на нем что-то очень быстро печатал. Антонина поняла, что стук раздается не у нее в голове, это стучит Трофим по клавиатуре, и это было хорошо. Но вот то, что они лежат вместе в одной постели, а она ничего не помнит, это было плохо. Она залюбовалась его великолепными плечами, и Трофим, словно что-то почувствовав, посмотрел на нее и перехватил ее взгляд.
– Очнулась? То есть проснулась? – улыбнулся он, чем добил Тоню окончательно.
– Вот «очнулась» – именно то слово.
– Перепили вчера, – кивнул Трофим. – Ты отрубилась прямо в ресторане, по классическому варианту.
– Это как? – спросила она.
– Лицом в салат, – пояснил он.
– Да? Все-таки в салат… Ну, и как я выгляжу? Майонезная маска пошла мне на пользу?
– Ты всегда в отличной форме, – хмыкнул он.
– А здесь как я… как мы оказались? – осторожно поинтересовалась она.
– Мы вовремя тебя подхватили и отнесли в отель. Благо это рядом, – щелкал он кнопками на компьютере.
– Понятно. Конкретно, кто нес? – спросила она.
– Это так важно? Ну, я нес. Ты не тяжелая.
– Но почему я здесь с тобой? – допытывалась Антонина.
– А куда надо было? Отель Никиты, здесь и живем! Не забывай, он несколько провинился перед тобой.
– Я помню, такое не забудешь.
– А я обещал быть рядом, чтобы защитить, – сказал Трофим.
– Но это не означает, что и в постели ты должен лежать рядом, – не согласилась Тоня. – Мы с тобой уже говорили на эту тему.
– Как будто в первый раз! – фыркнул он, с новой силой припадая к компьютеру.
– Да как ты можешь? – вспыхнула она.
– А что?
Монитор слегка подсвечивал его мужественный профиль.
– Циник! Извращенец!
– Реалист, – поправил Трофим Антонину.
– Это была ошибка, я тебе уже говорила! Не надо мне об этом напоминать. Это не по-мужски!
– Я так не считаю. Хотя не думай, что я тебя насиловал вчера. Не пользуюсь беспомощностью женщин – раз, да и сам находился не в лучшей кондиции – два. Так что не переживай! Спали исключительно как добрые старые друзья. Ты еще и храпишь, кстати…
Антонина не нашлась что ответить. Она снова посмотрела на его накачанное тело и поймала себя на мысли, что не хочет корчить из себя недотрогу. По большому счету она должна была радоваться, что оказалась с ним в постели.
– Или ты хотела поехать к своему знакомому Михаилу? – с усмешкой в глазах покосился на нее Трофим. – Извини, но он тоже был не в кондиции. Мы его на такси отправили.
– К черту вашего Михаила. Больше всего я бы хотела, чтобы меня оставили в покое! – вспыхнула она. – Отвернись!
Тоня вскочила с кровати и стала одеваться, не сразу обратив внимание, что Трофим наблюдает за ней.
– Чего ты смотришь? Я же просила отвернуться!
– Ты так быстро вскочила с кровати, словно ужаленная! Я не успел закрыть глаза. А уж когда увидел такую красоту… Какой мужчина смог бы отвернуться? Издеваешься, что ли?
Антонина нервно застегнула юбку и одернула кофту.
– Льстить мне будешь? Ты же физик, а не лирик!
– И что это меняет в вопросах секса?
– Ты неисправим! – вздохнула она. – Физики любят голые цифры, а не голых женщин! Ты не должен быть бабником.
– Я не бабник. Просто беру от женщин лучшее, что они могут дать, – сказал Трофим, снова погружаясь в свой компьютер.
– А ты уверен, что берешь именно лучшее? Лучшее в человеке – его душа, а не тело.
– Думаешь? – поднял на нее глаза Трофим, явно не понимая, о чем она вообще говорит.
– А лучшее из чувств – любовь, – добавила Антонина, причем весьма серьезно, словно учительница, говорившая с нерадивым учеником.
– Сама-то в это веришь? – спросил он.
– Очень верю!
– Любила? – еще более настороженно поинтересовался Трофим.
– Думаю, что да, – растерялась Антонина.
– По глазам вижу, что врешь, – снова уткнулся в компьютер Трофим.
– Я, по крайней мере, хотела любви! Я не желаю умереть, не узнав этого чувства! Для чего мы живем?
– Ну, ты и вопросы ставишь! Надо жить не эмоциями, а тем, что тебе дано, и получать удовольствие от того, что есть. Понимаешь?
– От секса здесь и сейчас? И не надо париться и забивать голову всякими бредовыми мыслями? – уточнила она с ехидцей в голосе.
– И от него тоже, если нет любви. А если она вообще не придет? Так что? Зря жил? – недоуменно посмотрел на нее Трофим, и Антонина впервые отметила, что у него глаза не только очень красивые, но еще и какие-то безумно уставшие.
Она осторожно присела рядом с ним на кровать.
– Что ты делаешь? Что-то случилось? Что ты с утра уже с компьютером?
Трофим внимательно посмотрел на нее и развернул к ней экран.
– Вот…
– Господи, одни цифры… Что это? – удивилась она.
– Расчеты, – зевнул Трофим, поворачивая компьютер к себе.
– И что?
– Хреново все, Тоня. Не могу я правильно все рассчитать. Не достает одного очень важного звена. Накроет нас этот метеорит. А ты говоришь – любовь…
– У тебя уставшие глаза, – отметила она.
– Да? Не замечал…
– Это понятно. Такое дело… – Она заглянула через его плечо в экран, но тут же отстранилась, почувствовав притягательный запах Трофима.
И вдруг, неожиданно для себя, Антонину охватила какая-то просто вселенская жалость к нему. Она внезапно прильнула к Трофиму и прижалась всем телом.
– Бедный ты. За что это тебе? Ты молодой, красивый, талантливый. Это же такая ответственность! Просто нечеловеческая! Чтобы ты ни говорил, я чувствую, как она тебя тяготит! Почему это все легло именно на твои плечи?! Зачем ты так разбираешься в этой физике? – уже совсем наивно добавила она.
Трофим даже несколько растерялся от ее порыва.
– Я держу себя в руках, с ума не сойду, не переживай.
– Я вижу, что тебе тяжело. Не спорь.
– Ты права, ответственность не человеческая. Космическая, – согласился Трофим, целуя ей руку.
– Почему ты?
– Я ближе других ученых подошел к ответу, как нам спастись. – Трофим притянул Тоню к себе и поцеловал в макушку.
– А помощники? – спросила она, уже одурманенная своим чувством.
– Нет, не в этот раз. Я один. – Он поцеловал ее в шею.
– Записи? Расчеты? – Тоня слышала его учащенное сердцебиение.
– Самое интересное, ничего нет, – засмеялся Трофим.
– Как нет? Совсем?
– Совсем… Здесь не надо много расчетов, нужна одна-единственная формула. Но чтобы ее вывести, мне кажется, надо пройти семь кругов ада.
– Не получается?
– Я все время где-то рядом. Вроде вот-вот… но нет! Чего-то не хватает. А физика – не лирика, здесь не может быть неточности, тем более в таком серьезном деле! Я уже измучился! Ты извини меня, Тоня, я, наверное, сам не замечая, обижаю окружающих людей, но я не в себе, если так можно сказать. Я ни о чем другом думать не могу, кроме как об этой формуле, – совершенно неожиданно для себя признался Трофим.
Он хотел встать, но Антонина не дала ему этого сделать и еще крепче прижалась к нему.
– Я понимаю тебя. Я очень тебе сочувствую. Но я не могу тебе ничем помочь! Если бы я только могла! – подняла она на него голубые глаза.
– А ты можешь мне помочь, – вдруг сказал Трофим. – Просто будь рядом. Хорошо?
– Зачем?
– Ты – единственный человек, который пожалел меня. И это очень приятно. Я уж и забыл, каково это, когда о тебе беспокоятся. А то всем что-то от меня надо, и никто никогда не спрашивает, что надо мне.
– Я и так с тобой вроде как для присмотра. Ох, уж этот твой Никита, – вздохнула Тоня. – Обманул меня, сказал, что ты хотел видеть рядом с собой только меня.
– Но я действительно хочу, чтобы ты была со мной. А Никита… Не говори ничего. Сам в шоке. Хорошо, что ты жива.
– Я жива! А две девушки, случайно оказавшиеся на моем месте? Они-то ни в чем не виноваты! Просто оказались не в том месте не в то время.
– Это ужасно, но изменить мы ничего не можем! Это же надо такое придумать, что все мои расчеты при тебе на флешке. Все мои расчеты здесь, – и Трофим постучал себе по голове.
– Ты держишь все эти числа в уме? – удивилась Антонина.
– Именно. Поэтому если кого и убивать, то не девушку с флешкой.
– Нет! – вдруг разрыдалась Антонина. – Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось! Я буду очень переживать за тебя!
– Успокойся, я здесь и с тобой, – снова поцеловал ее в макушку Трофим. – Если у меня не сойдется это чертово вычисление, я куплю тебе билет.