Святые бастарды Туров Тимур
– Это же элохим, – пожал плечами альв. – Лучше не зли их и отвечай на вопросы, тутти-ту.
– А Атаниэль по-человечески разговаривает, – настаивал Иво.
– Он мало общается со своей родней. А они друг с другом – постоянно, тутти-ту, – поясняя, Маж подмигивал Иво и делал страшное лицо. – Ответь им на вопросы, тутти-там!
– Спрашивайте, – пожал плечами Иво.
– Кто ты такой, как познакомился с Атаниэлем и что у тебя есть против «Ложи Петра и Павла»? – спросил элохим сурово.
– Человек, случайно, козлы они все, – небрежно ответил Иво, вызвав страдальческий стон у Мажа.
Старик кивнул своим, элохим помоложе подошел к кровати и слегка лягнул ее в спинку. Ложе вместе с Иво проехало метр, ударилось обо что-то и развалилось. От встряски у воспитанника слаш прояснилось в голове, и он внезапно осознал, что происходящее – действительно не сон.
– Попробуй еще раз, поподробнее, – порекомендовал старик.
– Я человек, меня воспитал слаш. Два дня назад моего приемного отца убили. Пытаясь найти убийц, я случайно встретил Атаниэля, мы с ним поссорились, а потом помирились, и он предложил мне вместе с ним начать войну против «Ложи Петра и Павла». Опыт общения с «Ложей» и рассказы о них подтвердили, что они использовали Мажа и, судя по всему, других детей в магических экспериментах. Я предполагаю, хотя у меня и нет доказательств, что они убили моего приемного отца.
– Тариэль? – сдержанно спросил старик.
– Все сказанное – правда, хотя наверняка не вся, – подтвердил один из крылатых мордоворотов, поглаживая простенький деревянный браслет на левой руке. Одет этот элохим, как и пара его приятелей, был в классический серый двубортный костюм. Иво пришла в голову мысль: «А как они надевают подобное поверх крыльев?»
– Значит, подождем, – дед прикрыл глаза и сложил руки на груди. Крылья за его спиной слегка приподнялись и разошлись.
– Чего подождем? – не понял Иво.
– Труповозку, тутти-ту, – нервно ответил альв.
– Зачем труповозку? – снова не понял воспитанник слаш.
– Трупы возить, тутти-там.
– Какие трупы?
– Наши с тобой трупы, кретин, тутти-ту! – сорвался наконец Маж. Элохим стояли недвижимо, никак не реагируя на его слова. – Мы спустимся вниз, нас убьют и отвезут на кладбище, тутти-там!
Лампочка без плафона слабо освещала комнату – было в ней ватт сорок, вряд ли больше. Сквозняк из открытого окна покачивал ее, и полумрак вкупе с двигающимися тенями делал обстановку зловещей и загадочной.
– За что? – Иво окончательно проснулся, но соображал все еще туго.
– Не за что, а зачем! Если мы будем мертвы, тутти-там, Атаниэль не пойдет один против «Ложи», и элохим смогут откупиться от них! Понимаешь, мы – та самая плохая компания, кошмар для родителей, тутти-ту! Из-за нас он ступил на кривую дорожку – ну, там, пьянка, милиция, совет магов и публичное аутодафе, тутти-там.
«Белые» даже не пошевелились, а старик, кажется, даже заснул, словно убаюканный криками. В отличие от младших элохим, он был одет не по-деловому, а просто и комфортно – бежевая водолазка, серые, явно уютные джинсы. Подобных стариков Иво не раз видел на Васильевском острове – аккуратные, в удобной и будто бы недорогой одежде, они чаще всего владели редкими и недешевыми иномарками, а жили в больших расселенных коммуналках.
– Ну, в чем-то они правы, – признал Иво. – Но я не верю, что Атаниэль вот так просто откажется от мести. Только теперь не только «Ложе», но и своим.
– Логично, тутти-ту, – согласился Маж, догадавшись, куда клонит Иво. – Они убили его друзей, об этом он так или иначе узнает, тутти-там. Парень он горячий, кого-нибудь обязательно зарежет, а то и Исаакий взорвет.
Старый элохим едва заметно переступил с ноги на ногу.
– Мы только сегодня несколько раз спасали ему жизнь, и он нам тоже. – Иво сделал вид, что задумался. – Слушай, у них будет только один выход – связать его и держать под замком.
– Сбежит ведь, тутти-ту, – подыграл Маж. – Перед тем как связать, надо бы им его избить хорошенько, чтобы запугать, тутти-там.
Дед вплотную свел за спиной крылья, на лице его появилось отвращение.
– Избить – мало, ты что, Атаниэля не знаешь? – возмутился Иво. – Им придется сломать его психологически. Пытки, давление, затем вроде как ласково упрекнуть, накормить, а потом неожиданно – бац! – и снова пытки.
– Заткнитесь, уроды, – не выдержал один из крепышей. – Атаниэля у нас никто пальцем не тронет, он и так убогий!
– Ну, тогда я не знаю, – сделал вид, что расстроился, Иво.
– Мы не будем вас убивать, – неожиданно сказал старик. – Молчите! И вы – тоже! – шикнул он на заволновавшихся сородичей. – От Атаниэля скрыть правду несложно, но я не хочу врать мальчику.
Дед сжал челюсти, поиграв желваками, затем нахмурился. На его выразительном лице последовательно сменились несколько эмоций – от удивления до отвращения и решимости.
– Надо было сразу отправить его подальше, никто из элохим не посмел бы отказать ему в пристанище, он как упрек и предупреждение для всех нас. Мальчик любит риск, ему не хватает неба, и дело рано или поздно кончилось бы печально. И я даже рад, что он с вами.
– Но… – начал Тариэль, но умолк под пронзительным взглядом старшего.
– «Ложа Петра и Павла» окружает нас с трех сторон. Пройдет несколько лет, и они окажутся и с четвертой. И что? Жизнь в курятнике? В окружении лис? Летать только по пропускам, в пятницу вечером?
– Нет! Мы нападем на них! – снова не выдержал Тариэль.
Остальные двое мордоворотов подались вперед, готовые подтвердить – да, они будут сражаться и, если надо будет, погибнут.
– Заткнись, мальчик, – старый элохим хмыкнул. – Не помнишь, как это бывает? Сейчас мы нападем на них, а завтра на нас нападут джинна. Урок старый и хорошо запоминающийся – они разделяют и властвуют. Сегодня Атаниэль отправился в свой первый полет, а я, старый элохим, понял, что у меня подрезаны крылья. Альв и человек! Берегите Атаниэля. Скорее всего, вы трое погибнете, но сделаете это в полете. А я слишком стар – я умру в курятнике.
В этот момент в распахнутое окно влетел еще один «белый».
– Машина внизу, – тихо произнес он. – Все спокойно?
– Да, – старик улыбнулся. В глазах его горел фанатичный огонь. – Машину убирайте, все, улетаем.
Новый чужак не удивился такому решению – лишь сдержанно кивнул и вылетел прочь, за ним сгинули трое крепышей, а последним на подоконник с трудом взобрался дед. Он обернулся и сказал:
– Вами Повар интересовался. Не пытайтесь с ним драться.
И, не ожидая реакции, повернулся и сделал шаг наружу.
Иво решил, что старик точно не сможет взлететь и разобьется, едва покинув окно, – однако, к его удивлению, элохим сошел с карниза легко и непринужденно и полетел, даже не просев на несколько сантиметров, как остальные.
– Крепкий дед, – признал он.
– Всех нас переживет, тутти-ту, – согласился альв. – Ты знаешь, что за повар?
– Нет, – Иво пожал плечами. – Может, Атаниэль знает?
Глава 8
Несмотря на ночь, в Одиннадцатом равелине кипела жизнь. Дейвона в рабочих комбинезонах меняли выбитые и покосившиеся окна, молодые сатра и джинна оттирали и замазывали следы недавней битвы. Восстановить кусок стены, за которым когда-то был кабинет Стаса, за такое время было невозможно, но на его место повесили баннер, на котором были нарисованы окно и стенные панели.
А в большом круглом зале уже долгое время шел совет, и перерывы становились все чаще – атмосфера озабоченности и подозрительности, столь непривычная для равелина, действовала на нервы тем, кто еще недавно был уверен, что контролирует чуть ли не весь Петербург.
– Я считаю, что надо немедленно атаковать сатра на «Черной речке», – Настя не могла держать себя в руках, ее бледное худое тело подрагивало, а когти вылезли из пальцев. – Те, кто отдал нам мальчишку-«коричневого», знали, что посылают ядовитый подарок.
– Креон отстранил тебя от руководства и правильно сделал, – невысокая рыжая джинна неохотно цедила слова. – Настя, пожалуйста, сядь и не вставай, пока не захочешь сказать что-то новое.
– Мона ре Монакайбо, – с шипением произнесла верог. – А ты вообще как маг – никто! Ты просто бухгалтер! Что ты здесь делаешь?
Джинна выдержала долгую паузу, поправляя янтарную брошь на небесно-голубом платье, идеально сочетающуюся с ее волосами.
– Послезавтра Часовщики с Апраксиного рынка должны передать нам сто тысяч евро. Эти деньги уже расписаны и большей частью потрачены. Настя, сколько денег дадут нам послезавтра Часовщики?
– Сто тысяч, – уверенно ответила верог.
– Ни копейки, – возразила джинна. – Они попросят отсрочки в надежде, что вот-вот начнется война и нам станет не до них. Я знаю все деньги, которые у нас есть, которые должны прийти в ближайшем будущем и которые мы должны потратить или уже по-тратили, не имея их на руках. Причем в финансовых делах мы не сможем повести все так, чтобы нам тут же поверили на слово. Мы зависим от сатра в Британии, от джинна в Испании, от Часовщиков в Швейцарии. Если мы станем невыгодными партнерами, морская контрабанда пойдет через Прибалтику, наркотики тоже найдут другие перевалочные пункты, и даже абсолютно законные сделки будут расторгнуты, а все договора заключены с другими. Я не лезу в стратегические планы, но если при мне говорят очевидную глупость, которая чревата катастрофой, я молчать не буду! Война сейчас убьет нас!
Все присутствующие молчали, обдумывая выступление обычно немногословной джинна. Она разыграла сильную карту – деньги. Было понятно, что ей можно и нужно возразить, но непонятно – как. Креон находился в семидесяти километрах от Петропавловской крепости и вроде как устранился от руководства, а скорее просто сбежал на время кризиса, чтобы после его завершения прийти и раздать всем сестрам по серьгам – кому повышение, а кому и строгий выговор с занесением под брусчатку крепости.
– Войны быть не должно, – произнес длиннорукий сатра в легком светло-зеленом шелковом костюме. – Но и прощать ошибки окружающим мы не имеем права. Нам нужно обдумать пару акций, коротких и ярких, как сегодняшнее выступление наших противников. Ну и, естественно, надо уничтожить альва и элохим.
– И человека, убившего Стаса, Гекатон? – поинтересовалась Настя. По ней не было видно, что она скорбит по мужу, да и особой любви между ними не наблюдалось, хотя кто их, верог, поймет?
– И человека, убившего Стаса, – подтвердил сатра. – Альва и элохим уничтожить на месте: они опасны и их сложно удержать в руках. А человека мы убьем демонстративно, на чужой территории, и так, чтобы все ужаснулись. А сейчас давайте обдумаем, что можно сделать яркого, зрелищного. Предлагаю припугнуть Часовщиков, устроив рейд на рынок «Северный Маршал», тем более что в сегодняшнем набеге принимал участие и ушастый. После этого лидеры Апраксиного рынка трижды подумают, прежде чем не дать нам денег. А также захватить один из двух источников сатра на «Черной речке», благо предлог есть. Второй источник мы предложим одновременно альвам, оборотням и дейвона, граничащим с сатра в этом районе. И даже предложим небольшую помощь.
– И не дадим ее? – поинтересовалась с улыбкой Настя.
– Почему же, дадим, – рассмеялся Гекатон. – Тем, кто не сможет получить контроль над источником сатра.
После исхода элохим из комнаты Иво успел не только осмотреться и освоиться – во время визита «белых» времени на знаком-ство с обстановкой у него не было, – но и потребовать еды. Жрать хотелось неимоверно, живот подводило.
– Для героев нам ничего не жалко, тутти-ту, – проворчал альв, всем видом показывая обратное – мол, была б его воля, он бы человеку даже воды соленой в море не налил.
На стол из пакета с надписью «24 часа» выложили продукты, от вида которых Иво чуть не захлебнулся слюной.
– Элохим принесли? – поинтересовался он.
– Ага, – поддержал шутку Маж. – Были еще черная икра и буженина, тутти-там, но сам понимаешь – кто долго спит, тому элохим ничего не приносят.
– Как они нас нашли? – Иво уплетал булку с колбасой, запивая молоком, и чувствовал, что ничего вкуснее не ел в жизни.
– Это территория элохим, если бы было светло, ты бы за окном невдалеке увидел крышу Исаакиевского собора, тутти-ту. В общем-то, выбора у нас не было – или тащить вас с оборотнем через полгорода, или соглашаться на условия бабушки, стоявшей неподалеку от Медного всадника с табличкой «сдам комнату», тутти-там.
– И она пустила к себе такую компанию? – удивился Иво.
– Я сказал, что вы пьяные, тутти-ту. Вереск оклемался, маах'керу вообще сильные и живучие, если бы не серебряные вставки в его контейнере, он бы сам оттуда выбрался, тутти-там. Бабка к пьяным относится с пониманием, цену загнула и пустила.
– И куда делся… Вереск?
– Через территорию джинна двинул на Сенной рынок, тутти-ту. Если повезет и его не обворуют, купит у Часовщиков какую-нибудь переводящую штуку, Атаниэль ему денег дал, а то ведь невозможно с ним общаться. Я знаю, такие есть, Часовщики на основе лаптопов и наладонников делают, тутти-там.
Иво почувствовал легкое головокружение и внезапно вспомнил свой сон с верог в главной роли.
– Маж, а есть такая штука – «смертное проклятие»?
– Есть, тутти-ту. Жуткая вещь – убиваешь мага, а потом гниешь заживо, и лекарства от этого нет, тутти-там.
– Стас меня проклял, – Иво внезапно улыбнулся – какая разница, от чего умирать – от проклятия, от наркотика или от истощения тела Силы. – Он приходил во сне и пытал меня. Ну, точнее, я как-то сумел встать, а он пытал оставшуюся на моем месте куклу.
Объяснение вышло путаным, но альв не удивился.
– Проклятие от Стаса? – Маж расхохотался. – Иво, даже не думай, тутти-ту. Посмертное проклятие, настоящее, полноценное, могут создать в Петербурге мага три, от силы – пять. Сам подумай – это проклятие накладывается на тебя, тутти-там, и таскаешь ты его с собой все время, и когда болеешь, и когда дерешься, и когда врач тебя режет. А заклинание это – как граната с чекой, которая замкнута на твою смерть. Чуть напортачил, не рассчитал что-то – и она рванула, тутти-ту. Причем серьезные маги обычно таким не балуются, им не до этого. А Стас, скорее всего, создал что-то по-проще, с кошмарами, тутти-там, чтобы они преследовали его убийцу. Но так получилось, что у тебя нет страха, и ты просто видишь сны с его участием, тутти-ту.
– То есть мне теперь от этих странных кошмаров никак не избавиться?
– Как только подсоединишься к источнику, покажу, что надо сделать, тутти-ту. До тех пор смотри это кино со Стасом в главной роли, тутти-там. Меня больше беспокоит то, что на меня уже дважды делали энвольтацию на смерть – такими темпами, тутти-ту, я за несколько дней растрачу всю свою энергию, хотя у меня были очень настойчивые учителя, добившиеся того, что я работаю экономно.
– Энвольтацию? – удивился Иво.
– Тебе не грозит, тутти-там, никто не будет тратить столько сил и времени на умирающего «коричневого» недомага, тутти-ту, – жестоко прокомментировал альв. Чувствовалось, что он вымотан настолько, что сил на расшаркивания не осталось. – Ритуальное проклятие. Если жертва не защищена, то быстро и гарантированно умирает.
Дверь бесшумно открылась, и в проеме появился Вереск.
– Ффы мееня понимайете? – поинтересовался оборотень. Сидевший на его плече щенок радостно тявкнул, и забывший про зверька Иво почувствовал укол ревности.
– С трудом, – саркастически заметил альв. – Часовщики продали тебе по дешевке бракованный переводчик, тутти-ту?
– Оон ссамообучающийся. – Вереск подумал и добавил: – Сказзали, что йя за нейделю плодтного общейния довейду йего до совейршенства.
– И нас до белого каления, тутти-там, – добавил Маж. – Как располагаться будем? Я, в общем-то, могу не спать, но кроватей все равно только две, а мы в ближайшее время ждем Атаниэля.
– Йа могу спайть на пполу, – предложил оборотень. – Ходть на сыйрой зеймле.
Сразу после этой фразы ввалился Атаниэль.
– Мне кажется, или канадец заговорил по-русски с немецким акцентом? – поинтересовался он. Выглядел элохим дико уставшим – глаза ввалились, и он сутулился.
– Нашел источник? – альв повернулся к вошедшему, и туманная пелена, закрывающая его постоянно, стала тоньше.
– Нет, – Атаниэль улыбнулся. – Но он там есть. Я разбил дно на двадцать пять квадратов и обследовал их один за другим. На три из них я попасть так и не смог – что-то вроде «лесных колес» сатра водило меня за нос. Если бы не было цели обследовать все, никогда бы не догадался.
В комнате наступила тишина.
Прервать ее решился Вереск.
– Йа подтключен к твум йисточниккам, – заявил он гордо. – Праффда, ф Канаде.
– И сильно тебе это помогает, тутти-ту?
Оборотень насупился. Черпать энергию даже за сотню километров от источника долго и сложно, а из Канады – в принципе невозможно. В общем, даже из соседней Финляндии самый сильный маг не смог бы дотянуться до петербургского источника.
– Покажи переводчик, – потребовал элохим.
Вереск дал ему старенький «палм» с нашлепкой на аккумуляторе, явно приделанной туда Часовщиками. Атаниэль достал стилус и пару минут что-то двигал им по экрану.
– Ну-ка, попробуй, – потребовал он.
– Альфа, сосиски, честер, – чисто произнес оборотень. – Так лучше?
– Гораздо! – элохим рассмеялся. – Ты небось торговался?
– Конечно! Часовщики это любят! – с гордостью заявил Вереск.
– Наши – не очень, – пояснил Атаниэль. – Поставили тебе перевод с английского на сербский, с сербского на немецкий, и уже с немецкого на русский. И обратно так же. Сильно цену скинул?
– В два раза.
– За «в два раза» могли и ревербератор[1] для искажения звука вкрячить, но, видимо, пожалели. Надо бы господина Вереска куда-то пристраивать, есть мысли?
– Он, тутти-ту, согласен спать на коврике, – доложил альв.
– Я в глобальном смысле, – поморщился элохим. – Мы в данный момент – не лучшая компания.
– Я знаю, что ваши враги – это мои враги, это они украли меня из стаи, – насупился оборотень. – Я буду драться в вашей стае.
Выглядел он подростком – только начал вытягиваться и походил на человека поразительно. Но Иво уже знал, что эти чуть заостренные уши и грубые острые ногти означали опасных бойцов, всегда держащих свое слово и умеющих перекидываться в разных животных.
– Сколько тебе лет, тутти-ту?
– Почти четырнадцать, – без задержки ответил Вереск. – Но я учился магии и у меня есть два облика.
– Два? – с уважением спросил Атаниэль. – Неплохо! А какие?
– Я могу быть волком и волкодавом, – смущенно ответил Вереск. – Начинающим магам не рекомендуют брать сильно отличающийся второй облик. Хотя многие пробуют.
Иво, слушая разговор, пытался восстановить кровать, разрушенную вторгшимися родственниками Атаниэля. Но все крепления оказались поломанными или согнутыми до полной непригодности.
– Маж, а почему здесь такой бардак? – элохим прошел к одной из двух целых кроватей и растянулся на ней, упираясь головой в спинку, а ноги закинув на стол. – Не мог снять комнату почище?
– Она, тутти-ту, была почище до прихода твоих родственников, – желчно ответил альв.
Атаниэль подскочил:
– Кто был?
– Старый такой, тутти-там, лицо, как вяленая груша, от левого виска к шее идет длинный шрам.
– Интраэль… – пораженно пробормотал элохим. – Легенда! Один был?
– С тремя крупными парнями, – вклинился Иво. – Убить нас хотели.
– Вы же… Вы их не?.. – Лицо Атаниэля стало похоже на грустный смайлик. – Ведь неправда же?.. Да нет, Интраэля нельзя убить…
– Все живы и здоровы, тутти-ту, – поморщился Маж. – И твой Интраэль благословил нас троих – вместе с тобой, естественно – на смерть.
– Как он это сказал? «Пусть сдохнет?» Или: «Если ему пришло время умирать, значит, так тому и быть?»
– «Мальчик полетел». И, тутти-там, по-моему, он тебе зави-довал.
Атаниэль даже рот приоткрыл от удивления. Некоторое время он переваривал информацию, затем лицо его расплылось в блаженной улыбке.
Раздался стук в дверь. Вереск, все еще стоявший у входа, повернулся и без всякой задней мысли открыл.
– Мужики! – ввалившийся человек был худ, невысок и абсолютно пьян. – У нашей коммуналки есть харроший обычай!
На этой длинной фразе он выдохся и попытался уснуть, прислонившись к косяку. Однако оборотень легонько толкнул его, и человек бодро продолжил:
– Проставиться надо, за новоселье.
– Проставляйся, – согласился не понимающий местных акцентов и нюансов Вереск.
– Вам надо проставиться! – попытался донести мысль местный житель.
– Проставляйся нам, – пошел навстречу «харрошему обычаю» оборотень.
– Не, мужики, так дело не пойдет, – обиделся вошедший и чуть ли не выпал из комнаты, но вовремя удержал равновесие. – Я щщитаю, вы неправы.
И, оскорбленно пожав плечами, вышел.
– Я думаю, сегодня ночью приключений больше не будет, – Атаниэль зевнул. – Иво, ты как, отоспался?
– Его, тутти-ту, твой дед слегка подлечил, свой амулет на него использовал, – пояснил Маж. – Но проблему наверняка полностью не снял, надо будет завтра в больницу сходить, тутти-там.
Иво прислушался к себе. Плохо ему не было, хотя слабость и оставалась. А еще мучительно хотелось выпить содержимое пары ампул. Или вколоть. Или хотя бы закапать в глаза. Говорить об этом он не стал.
– Хорошо. – Атаниэль на секунду задумался. – Нам надо подготовиться к поиску источника и не позднее завтрашнего вечера найти его. Деньги у кого-нибудь есть?
– Пять тысяч я тебе отдал сутки назад, вместе с книгой Феофана, – напомнил Иво.
– Книга в надежном месте, – отмахнулся элохим. – А пять тысяч в нашей ситуации – не деньги, да и закончились они уже.
– У меня денег нет, тутти-ту, – туман вокруг альва стал почти непроницаемым. – И ты знаешь об этом. «Ложа» не выплатила мне зарплату за последние восемь лет.
– Это понятно…
– У меня осталось триста пятьдесят долларов из выданных тобой пятисот, – Вереск посмотрел на Атаниэля, но тот, вопреки его ожиданиям, не обрадовался.
– Итого, – элохим нахмурился. – Если поскрести по сусекам, у нас есть долларов шестьсот. Самый простенький амулет будет стоить сотню, и самые простенькие нам не нужны. С авторазборок в ближайшее время денег не будет, там я все подчистую выгреб. Мои промальпы сами лапу сосут, то есть денег нет тоже. Идти на поиск источника в аквалангах – мне лично страшно, особенно учитывая, насколько близко будет Одиннадцатый равелин. Какие предложения?
Иво внезапно вспомнился курс истории. Учитель, ненавидящий коммунизм и все, что с ним так или иначе связано, часто и со смаком рассказывал, откуда большевики брали деньги.
– Надо грабить банк, – тихо сказал он.
Все уставились на него. Иво почувствовал себя неловко.
– Я пошутил.
– Банк мы точно не возьмем, – признал наконец элохим. – Но мысль интересная. Чуть меньше суток назад мне пришла от Наблюдателей информация по верхушке «Ложи», я знаю, где и кто из них живет.
– Я красть не буду, – с отвращением заявил Вереск. – Вот встретиться с врагом лицом к лицу – это я понимаю!
– Это юношеский максимализм, тутти-ту, – проворчал Маж. – На войне все способы хороши. Но в данном случае, тутти-там, ты, Атаниэль, просмотрел еще одну возможность.
– Какую?
– Отдать в залог одну из разборок. Ты говорил, тутти-ту, что там есть боксы и подъемники, а значит, этот бизнес стоит денег.
Элохим задумался, и было очевидно, что мысль ему не понравилась. Однако через мгновение он усмехнулся:
– Отличная идея! Если мы переживем ближайшие пару недель, то, я думаю, деньги найти мы сможем. А если не переживем – то они нам будут не нужны!
– Тяф! – напомнил о себе щенок, успевший не только спрыгнуть с плеча Вереска на пол, но и обследовать половину комнаты.
– Кому будем закладывать, тутти-ту? – поинтересовался Маж.
– Тек-Чату, я думаю, – ответил Атаниэль. – Он не раз уже намекал, что хочет стать совладельцем. Думаю, мысль стать полным хозяином его обрадует еще больше, ну а цену я заламывать не буду.
Элохим легко вскочил с постели, достал из кармана трубку и набрал номер.
– Добрый вечер, уважаемый, – с иронией произнес он. – Сейчас ты окончательно проснешься. Как тебе нравится вариант выкупить у меня разборку? Нет, естественно, не за сорок тысяч. Скажем, за двадцать пять? И если я не верну через две недели тридцать тысяч, ты станешь абсолютным ее владельцем. Ага. Ага. Нет, не завтра, а через час. Ладно, пусть будет через полтора и там, где ты скажешь. Хорошо, жди.
С торжествующей улыбкой Атаниэль нажал на «отбой» и по-смотрел на друзей.
– Ну что ж! Через полтора часа мы станем богаче на двадцать пять тысяч долларов, а это значит, что котировки нашего безнадежного предприятия резко идут вверх!
– Потрясающе, тутти-ту!
Иво, после семнадцати лет неторопливой и абсолютно предсказуемой жизни, последние дни казались диким калейдоскопом, и, несмотря на полученные раны и смертельную опасность, происходящее ему нравилось. В этом был смысл – в отличие от прошлой жизни, спокойной, но никому не нужной.
Маж и Атаниэль отказались от помощи Иво – он чувствовал себя не очень хорошо и почти наверняка стал бы им обузой. Кандидатура Вереска вообще не рассматривалась. Воспитанник слаш внезапно понял, что с появлением в команде оборотня он сам словно получил повышение, теперь младшим в компании был канадец.
– Как твоя спина, тутти-ту? – Альв посмотрел на элохим.
– Я к тетушке заходил, она вылечила, – скупо отозвался тот. – Спрашивал насчет денег, никто мне и копейки больше не даст.
– Ну, тогда на выход, – альв улыбнулся, и Иво увидел в этой улыбке безумие.
Маж был готов на любое предприятие, направленное против «Ложи Петра и Павла», а получив на руки приличные деньги, команда становилась куда более опасной.
Альв и элохим вышли, на ходу обсуждая маршрут. Им предстояло пересечь Неву до развода мостов, при этом по возможности миновать территорию «Ложи», а затем так же, обходными тропами, вернуться.
Вереск завалился на кровать, посадив щенка на грудь. Тот, фыркая и тявкая, затеял рыть подкоп в подмышке оборотня.
– Вообще, это я его нашел, – заметил Иво.
– Мы с ним просто друзья, – слегка невпопад отозвался Вереск. – Он совсем как я. Без дома, без родни. Но мне проще – у меня есть цель. А знаешь, какая у нас в Квебеке погода?
Вереск перескочил с одной темы на другую абсолютно без перехода.
– Нет, – признался Иво.
– У нас там часто идут дожди. Зимой холодно, летом прохладно. А у вас очень жарко.
Оборотень провел несколько дней в ящике и меньше суток на свободе – и все это время в Петербурге стоял зной.
– Если тебе нравится сырость, то в Петербурге тебе будет комфортно, – усмехнулся Иво. – Жара у нас – редкость.
– Тяф! – подтвердил щенок.
Вереск явно не поверил. Он погладил щенка, немного поворочался на продавленной кровати и уснул, о чем сообщил миру ровным сопением с легким присвистом.
Иво же спать совсем не хотелось. Он обыскал комнату и нашел в разваливающемся шкафу, у которого вместо двух ножек были стопки книг, три картонных футляра, в каждом из которых находилось по десять ампул. Вылеченный старым элохим организм не собирался умирать или падать в обморок, но при мысли о содержимом крохотных сосудов сердце немного сдавливало.
– Я не наркоман, – прошептал Иво. – Мне это не нужно.
В его классе была пара ребят, которые вылетели из школы в одиннадцатом классе, хотя для этого нужно было очень постараться – в последний год до выпуска дотягивали всех, кто хоть как-то учился.
Однако эта парочка умудрилась подсесть на героин, попасть в несколько очень неприятных историй с кражами и встать на учет в наркодиспансере.
Они ходили поначалу гордо и с видом «мы-знаем-что-то-чего-вам-не-дано», но перед большим скандалом и вылетом из школы оба превратились в жалкое подобие людей – нервные, вздрагивающие от каждого шороха, худые, вечно клянчащие мелочь и с глазами, выражение которых Иво так и не смог понять.
А теперь он сам попал в ловушку. Руки тянулись к ампулам будто сами, воспитанник слаш с некоторым удивлением смотрел за тем, как ладонь взяла одну.
– Нет, – Иво положил наркотик на место, выскочил из комнаты и прямо перед собой увидел приоткрытую дверь со сломанным замком. За ней виднелся подъезд – обшарпанный и темный.
В другую сторону уходил сумрачный коридор с дверями с обеих сторон и едва светящейся лампочкой вдали. Направившись по нему, Иво миновал одиннадцать комнат. В конце коридора обнаружилась кухня – довольно большое квадратное помещение с рядом из четырех газовых плит, мойкой и десятком столов по периметру.
За одним из столов дремал, обнимая уполовиненную чекушку, давешний сосед.
А за другим стоял колоритный тип – высокий, под два метра, в ярком восточном халате на упитанном теле и с изумрудной змеей, будто бы вырубленной из единого драгоценного камня и обвивающей шею владельца. Змея была живой и пристально смотрела рубинами глаз на Иво. На голове у типа сверкал белизной шикарный поварской колпак, с баранкой навершия и зеленой эмблемой в виде девятилучевого солнца.
– Это кто? – Иво так удивился, увидев этого человека посреди коммунальной кухни, что легким толчком разбудил пьяного соседа.
– Добрухин, – с готовностью ответил тот. – Из командировки вернулся, пельмени варит. Ты проставляться будешь?
– Через пару дней, сейчас на мели, – ответил Иво, чтобы отделаться. – Пару дней надо еще пережить.
На «Добрухина» тип в халате походил не больше, чем то, что он готовил – на пельмени. Над узкой, изрезанной поколениями кухонных обитателей досочкой молнией сверкал тесак. В нескольких тарелках лежали мелкие кусочки мяса и овощей, рядом толпились склянки со специями, судя по всему, собранные по всей кухне из всех столов и шкафов.
Читать бесплатно другие книги:
