Уравнение времени Михайлова Татьяна

– Я не знаю, – в который раз честно ответил Антон, – не знаю. Надо кого-нибудь спросить, сами мы не додумаемся.

– Кого? – в сотый раз спросил Илья.

– Так дедка это можно спросить, еще кого-нибудь. Может, они что-то такое видели, что мы не заметили.

– Можно. Толку то?

– Информация. Мы ее получим, обобщим, проанализируем. – Антон уселся на кухне перед телевизором, схватил пульт, и по квартире расползлись пилящие звуки варварской музыки. Илья скривился, и побежал на балкон – про него старик ничего не говорил. Отсюда вид открывался на двор и часть пустыря, Илья рассматривал обычный, только непривычно малолюдный городской пейзаж. Война здесь почти не чувствовалась, только несколько сожженных машин на стоянке и перед домами резали глаз. По дорожке вдоль дома торопливо шли люди.

Илья снова вытащил из кармана пистолет, положил на ладонь, осмотрел со всех сторон. Оружие было тяжелым и теплым, словно из него только что стреляли. Илья взял пистолет обеими руками, прицелился вдаль…

– Не урони, – раздался сверху насмешливый звонкий голос, и Илья от неожиданности действительно чуть не выронил пистолет, судорожно запихнул его в карман, взглянул вверх. С балкона четвертого этажа на него смотрела девушка, она улыбалась, и Илье показалось, что она смеется над ним.

– Не уроню, – буркнул он, и собрался от позора бежать в квартиру, когда девушка снова заговорила, но уже серьезнее.

– Не бойся, я никому не скажу. Тебя как зовут? Я тебя раньше тут не видела. У Владимира Николаевича живете? Он учитель, заслуженный, я его знаю, он у брата в школе химию вел, давно. Я к нему на дополнительные ходила, когда в институт поступать собиралась, но баллов все равно не хватило. Пришлось работать пойти, а тут эти. – Илья, немного оторопев, выслушал эту тираду, девушка, видимо, очень соскучилась взаперти и тоже была рада поговорить.

– Илья, – ответил он на тот вопрос, который успел запомнить, и девушка снова улыбнулась.

– Я Наташа. Да иду я! – крикнула она куда-то назад и снова свесилась через перила, хотела что-то сказать, но крик повторился.

– Мамка сердится. Выходи потом, еще поболтаем. – Она убежала, Илья успел заметить только взмах собранных в хвост длинных каштановых волос. Значит, это ее и ее мать он видел вчера, когда стоял перед подъездом, а Антон читал листовку. Илья решил с балкона пока не уходить, рассматривал осточертевшие уже окрестности еще минут двадцать, но девушка больше не появлялась. Илья окончательно замерз и вернулся в квартиру.

– Нагулялся? – Антон не оборачивался, его внимание было приковано к экрану. По красному, даже багровому фону, как и говорил старик, медленно ползли белые строки.

«С сегодняшнего дня устанавливаются штрафы, натуральные и денежные налоги, размеры которых можно узнать в комендатуре. К неплательщикам налогов будут применяться различные репрессии вплоть до расстрела и карательных операций» – прочитал Илья очередное нововведение духов, и вышел из кухни. Сидеть взаперти было невыносимо, так разгадку не найти. Нужно было что-то делать, но Илья не знал, с чего начать. Он злился сам на себя, на спокойно сидевшего перед телевизором Антона, метался по квартире, не находил себе места.

– Ты чего разбегался? – Антон оторвался, наконец, от телевизора и удостоил Илью вниманием, – тренируешься? Форму потерять боишься?

– Ну, нельзя же так просто сидеть и ничего не делать! – огрызнулся Илья, в словах Антона ему послышалась издевка.

– Я не просто сижу, я думаю.

– Думает он! И чего надумал?

– Сядь, тогда скажу. – Антон подождал, пока Илья усядется на подоконник, и заговорил:

– Я вот что подумал. Когда эти духи появились в городе, ну, в самый первый раз?

– Да откуда мне знать! – взвился Илья, он попытался вскочить с места, но Антон невозмутимо продолжал:

– Правильно, никто не знает. Кроме тех, кто встречал их здесь и помогал в первое время. Надо найти этих людей и поговорить с ними. Возможно, они поделятся с нами необходимой информацией.

– Как у тебя все просто – найти и поговорить. Кого искать-то будем, с кем разговаривать, и, главное – как? На каком языке? – все, что предлагал Антон, было заведомо невыполнимым, и Илье пришлось признаться самому себе, что их затея заранее обречена на провал.

– Одного я уже нашел, ты же сам их тогда встречал, или забыл уже? Кто тебя на встречу тогда отправил? Правильно, курьерская фирма. Вот туда и надо идти в первую очередь, – скучным учительским голосом развивал свою мысль Антон, – наверняка, там можно найти и узнать много интересного. Начнем с этого, а дальше по обстановке.

– Точно! – Илья еле сдержался, чтобы не заорать от радости, – Точно, молодец, Антоха! Это они, они, сволочи, тварей этих сюда вслед за собой притащили, там целая толпа бандерлогов работала, я помню! Только, – Илья приуныл, – как разговаривать с ними? Я их и тогда не понимал, слова только отдельные, и все. То ли каркают, то ли рычат, то ли все сразу.

Он сполз с подоконника, плюхнулся на табуретку и посмотрел на Антона. Но у того уже был готов ответ и на этот вопрос.

– А разговаривать и не придется. Ты же сам говорил, что у них там полно компьютеров было, и адреса на конвертах они по-человечески писали. Значит, и нормальные люди там работали, вроде тебя, только не знали тогда, на кого. Вот с ними-то и попробуем пообщаться, в компах пороемся, найдем что-нибудь. А с тварями этими разговор один – пуля в голову. Как тебе план?

– Обалдеть! Раньше-то чего молчал, давно бы уж туда сходили?! – Илья старался говорить тихо, но переполнявшая его радость требовала выхода. Он вскочил с табуретки, забегал по кухне, Антон, довольный как сытый кот, наблюдал за ним.

– Когда пойдем? Сегодня? – Илья горел желанием поскорее приступить реализации прекрасного продуманного плана, Антону тоже не терпелось поскорее ввязаться в драку.

– Можно и сегодня, чего ждать. Старик вернется, потом подождем, как стемнеет и пойдем. Да, кстати, рынды этой я тут еще ни разу не слышал. Но все равно не ошибемся, если попозже выйдем.

Антон снова включил телевизор, уставился в экран. Илья тут же сбежал из кухни, и даже прикрыл за собой дверь, чтобы не слышать пилящих дребезжащих звуков «музыки». Постоял в коридоре, потом бросился к балкону, посмотрел сначала по сторонам, потом осторожно поднял голову вверх. Но там никого не было, сверху не доносилось ни звука. Делать все равно было нечего, и Илья решил подождать свою новую знакомую, уселся на перевернутое пластиковое ведро, задумался. План Антона был очень хорош, Илье даже стало не то завидно, не то обидно, что такая отличная и простая мысль пришла в голову не ему. Но сейчас надо было подумать о другом – как выбраться незамеченными из дома, пройти через нейтралку и добраться до офиса, где располагалась курьерская фирма. Это был почти центр города, и сейчас в нем хозяйничали духи и полицаи. Правда, вылазка состоится ночью, пришельцев можно не опасаться, а вот полицаи… Да еще старик говорил о каких-то патрулях, а они, вроде, состоят только из чужих. Но выяснить все можно было только одним путем – пойти и посмотреть собственными глазами, гадать бесполезно. Эх, был бы у них еще хоть один пистолет…

В коридоре что-то упало, раздался приглушенный вскрик, но сразу все затихло. Илья вскочил, схватился за оружие, прислушался.

– Он здесь, я его сейчас позову! – в комнату вошел Владимир Николаевич, осмотрелся и быстро пошел к балконной двери. Старик попытался что-то сказать, но из коридора снова донесся грохот, кто-то незнакомый негромко выругался, и Илья услышал крик Антона:

– Илья, беги скорее, это гад нас сдал! – тут же оборвался, словно захлебнулся.

– Послушайте… – начал было говорить Владимир Николаевич, но Илья уже промчался мимо него в коридор. Оставлять Антона на растерзание полицаям Илья не собирался, он выскочил в коридор, рванул к кухне. Но не добежал – слева, из дверей другой комнаты его кто-то толкнул, Илья потерял равновесие и врезался в стенку. Встать не успел – его схватили за рукав, дернули в сторону и рывком, через всю комнату швырнули на диван. В один из этих моментов – Илья точно не помнил, в какой – у него из рук вырвали пистолет. Так что головой в диванные подушки Илья врезался уже безоружным. Откуда-то неслись вопли и грохот, Илья догадался, что это орет во весь голос запертый на кухне Антон и колотит в дверь руками и ногами.

– Полежи пока, – чья-то тяжелая рука надавила на затылок, Илья уткнулся носом в диванную обивку, не в силах шевельнуться. «Старик, сволочь, продал нас! Ведь знал, что нельзя оставаться, на картошку купился, кретин! Получи вот!» – Илья дернулся, попытался встать, но не смог, его держали крепко.

– Роман, вы бы поаккуратнее с ними, – услышал Илья голос старика, – помягче, они еще почти дети…

– Детишки, – фыркнул кто-то, – обычные такие детишки, из песочницы. У одного ножей полные карманы, другой с пистолетом по квартире разгуливает. Ничего с ними не случилось, оба целы. Выпустите этого, второго, нож я у него отобрал, пусть сюда идет. И ты вставай, стрелок хренов.

Илья рывком перевернулся, вскочил на ноги, и тут же плюхнулся назад. Посреди комнаты возвышался здоровенный детина в полицейской форме – короткие темные волосы, темные же глаза. И очень спокойное, даже бесстрастное выражение лица. При одном взгляде на него становилось понятно, что сейчас лучше ничего не говорить, а наоборот – внимательно слушать. Но полицай лишь молча рассматривал Илью, и все крутил в руках пистолет. Потом заговорил, наконец, негромко и отрывисто:

– «Макаров», хорошая игрушка. Где взял? Ладно, можешь не рассказывать. Сядь туда, – это относилось уже к Антону, тот гордо прошествовал мимо полицая и уселся рядом с Ильей. Владимир Николаевич стоял в дверях, но в комнату не входил. Илья смотрел в потолок, и одновременно косился на дверь, прикидывая, как можно удрать. Но выход был перекрыт, тот, кого старик назвал Романом, надежно закрывал собой путь к отступлению. Он молча рассматривал то сидящих на диване Илью и Антона, то попавший ему в руки пистолет. Пауза затягивалась, никто не решался заговорить. Илья уже понимал – что-то здесь не то, полицаи не стали бы разводить такие церемонии. А этот бугай молчит и все никак не может наиграться с пистолетом, как ребенок, получивший в руки долгожданную игрушку.

– Вы уж тут с ними потолкуйте, я вас на кухне подожду, – от голоса старика Илья даже вздрогнул. Роман кивнул молча, и старик ушел. Полицай уселся в кресло и представился.

– Роман, будем знакомы. Ты – Илья, ты – Антон, правильно? Вот и отлично. Рассказывайте.

– О чем? – придушенным голосом спросил Илья. События развивались слишком быстро, он не успевал за ними, и плохо понимал, о чем можно говорить в такой ситуации.

– О себе. Мне Владимир Николаевич про вас только одно сказал – встретил на улице двух злых, грязных и голодных пацанов, оба вооружены, но дураки дураками. Боюсь, говорит, как бы эти волчата глупостей не наделали, перебьют ведь их. Волнуется он за вас, видите ли. Так что валяйте, рассказывайте, и побыстрее. Времени у меня немного, я на дежурстве. – Роман умолк, смотрел то на Илью, то на Антона.

Первым исповедался Илья, Антон иногда дополнял его рассказ комментариями и дополнениями. Роман не перебивал, кивал иногда и следил за каждым их движением. И, выслушав отчет о контактах с новыми хозяевами города, заговорил сам.

– Понятно все с вами, хоть и дураки, но все равно молодцы. Правильно сделали, что людей искать стали, вас бы рано или поздно звери эти пристрелили бы, или сами от голода умерли. Люди, ну, как вы или Владимир Николаевич без справки комендатуры выходить дальше границ района проживания не могут. А выдают эту справку взамен паспортов, а у вас их нет. Там же и карточки эти гребаные получать надо, а по ним уже продукты. Так что сидите пока тихо и чтобы без фокусов. Попробуем вам документы сначала сделать, а там посмотрим, – как-то неопределенно высказался Роман, и снова достал отобранный у Ильи пистолет.

– Смотри, тут ничего сложного нет, поймешь с первого раза. Предохранитель вот, перед тем, как стрелять или убрать переводить не забывай. Магазин доставать вот так, и обратно, – пистолет ожил в умелых руках, Илья, как зачарованный смотрел на все движения и манипуляции Романа. А тот обращался с оружием как заправский шулер с колодой карт – ловко, уверенно и виртуозно. Илья и Антон потрясенно молчали.

– И в кармане лучше его не таскай, это тяжело, да и курок зацепиться за подкладку может, быстро вытащить не успеешь. Держи. Повтори. – Пистолет упал на диван рядом с Ильей, тот осторожно взял его, снял и снова поставил на предохранитель, вытащил и втолкнул обратно полный магазин. И понял, что больше никогда в жизни, находясь в сознании, здравом уме и твердой памяти, никому не позволит так просто вырвать оружие у себя из рук.

– Теперь ты. Этот вот можешь сразу выкинуть, или Владимиру Николаевичу отдай картошку чистить. – Роман брезгливо отложил в сторону недавно добытый Антоном в бою нож. – А вот этот ничего, оставь, хорошая вещичка. – Нож вслед за пистолетом приземлился на диване, на это раз рядом с Антоном. Тот осторожно и неуверенно потянулся к ножу, взялся за рукоять и так и замер.

– Держишь неправильно, так нельзя, сам пораниться можешь. Вот прямой хват, а вот обратный. – Роман снова извлек нож из руки Антона и продемонстрировал несколько приемов. Потом отдал оружие онемевшему Антону, и заговорил негромко, глядя куда-то в сторону и вверх:

– С пистолетом или автоматом проще, есть эффект дистанции. Автоматным огнем из засады легче всего, на спуск нажал – и все, дальше все сделает пуля. Нож – это значит взять жизнь вблизи, чувствуя весь процесс. Тут только своими руками, и все зависит от тебя, от того, как ты два вопроса для себя решишь – как это сделать правильно физически и как разобраться с запретным барьером. Ничего, научишься, – снова туманно и непонятно пообещал он, потом поинтересовался:

– Вопросы есть? – и Илья решился, вопросов накопилось много.

– Да, что это за патрули? И чем они отличаются от полиции?

Роман скривился, помолчал немного, но все же ответил:

– Полиция порядка. Обеспечивает безопасность отдельных районов города, где люди живут. А тех, новых, – Илье показалось, что Роман с трудом воздержался от ругательства, – и полиция и патрули сторожат. Вот там отборное зверье, по-моему, это даже не люди, не знаю, кто. Мы по месту, а они по всему городу носятся, и комендатуры охраняют, из наших там никого. Мы так – первый буфер между людьми и хозяевами новыми, практически никто и звать нас никак. Но отчеты каждый день собакам этим, доклады, что да как на территории. Быстро все они как провернули, заранее готовились. А я все гадал, почему такая спешка, зачем все силовые ведомства привели в полную боеготовность. Официально было объявлено, что на случай бунтов и массовых выступлений населения, а на самом деле вот что оказалось. Это они после той резни на площади, в день города…

– Мы там были, – с гордостью сообщил Антон, и сразу примолк.

– Куда ж без вас. – Роман почему-то с насмешкой смотрел на Илью, и тому только и осталось, что опустить глаза.

Роман умолк ненадолго, и снова заговорил:

– А про патруль этот я только одно знаю – как увидите их, бегите. В кусты, в люк канализационный, куда угодно, только чтоб они вас не видели. Смотреть на них нельзя, близко подходить нельзя, заговаривать тем более. Во-первых, они тебя не поймут, а во-вторых, сразу стрелять будут. Говорят, что это у них каста какая-то особенная, они при поступлении на службу клятву дают в течение определенного времени нести всем людям только боль и зло, то есть забирать и уничтожать самое дорогое и близкое. Людей на улицу выгнать, ребенка у матери отобрать, старика пристрелить – это по их части.

– А как узнать, что это патруль? – это уже подал голос Антон, – как их отличить от вас? По форме?

Роман усмехнулся, потом пояснил:

– Не ошибешься. И одеты они как уроды – халаты какие-то до колен, штаны в сапоги заправлены, шапки высокие лохматые. А вонь от них просто страшенная, с ног валит. Раньше, как твари эти из-под земли лезли, так всегда рядом кто-то из патрульных этих околачивался, а сейчас – нет. Мы в оцеплении стоим, если заранее известно, где все это начнется. А если внепланово, то просто следим, чтобы их никто не трогал.

– Как – заранее известно? – Илья даже привстал, но тут же уселся на место под пристальным взглядом Романа, – они что, заранее знают, где «дверь» откроется?

– «Дверь»? Да, можно и так сказать. А чего тут знать-то, каждый раз в одном и том же месте, только в разные дни. Вот тогда заранее знаешь, где сегодня новых посетителей встречать будут. А если внепланово, то тут только бдительность приказано усилить и оказывать содействие вновь прибывшим.

– У нас, там, где мы жили, два раза в неделю открывалась, и каждый раз духов кто-то встречал, – поделился с Романом информацией Антон. Илья отмалчивался, он обдумывал новые сведения, но как их использовать, пока не знал.

– Духи? Да, верно. Духи и есть – гнилые твари, бандиты и отморозки, – согласился Роман, и тут же добавил:

– Здесь, кстати, ни разу «двери» эти не открывались, сам я во всяком случае не видел, и даже не слышал. У нас тут пока чисто, но это пока. Так что… – он не договорил. Из коридора донесся стук, потом щелкнул замок, открылась входная дверь, люди говорили негромко, но второй голос показался Илье знакомым. Роман вскочил с кресла, выбежал в коридор, оставив дверь комнаты открытой.

– Владимир Николаевич, Ромка у вас? Его мать ждет, – услышал Илья, и тоже вышел из комнаты.

– Ты чего пришла? Иди быстро домой, я сейчас приду, – Роман пытался закрыть дверь, но Наташа уже увидела идущего по коридору Илью, улыбнулась ему и крикнула через плечо брата:

– Привет, ты чего не выходишь? Я там почти час торчала…

– Иди домой, кому сказал! – Роман почти выталкивал сестру за дверь, но та упиралась.

– Да не толкайся ты, дай мне с людьми поговорить, я скоро как эти твари стану, язык человеческий забуду.

Роман обернулся, коротко глянул на Илью, и тот пожалел, что не остался в комнате. Но бежать назад сейчас было бы стыдно и глупо, поэтому Илья попытался улыбнуться в ответ, но получилось не очень.

– Занят был, дел много, – выдал он первую пришедшую в голову чушь и с удивлением почувствовал, что краснеет. И подумал, как хорошо, что в коридоре было темно, и девушка ничего не заметит.

– А это кто? – Наташа уже рассматривала показавшегося следом за Ильей Антона, – и тот быстро представился сам:

– Я Антон, а… – но тут растерявшийся на мгновение Роман, не обращая внимания на протестующие крики, вытолкал сестру на лестничную площадку и захлопнул перед ее носом дверь. Потом объяснил оставшимся в коридоре:

– Это моя сестра, я живу рядом, на четвертом этаже. С ней и с матерью. Вопросы?

– Нет вопросов, мы все поняли, – быстро согласился с объяснением Антон.

– Отлично. Значит, так. Сидите тихо, из дома не выходите. Даже по ночам, – он внимательно осмотрел обоих, дождался, пока те подтвердят, что усвоили сказанное, и продолжил:

– Сначала справки попробуем вам сделать, потом посмотрим. И еще, предупреждаю сразу – если потянет на подвиги, то валите отсюда сразу и геройствуйте где-нибудь в другом месте, чтобы никто из-за дури вашей кроме вас самих не пострадал. И Владимира Николаевича чтобы слушались, – заметив вышедшего из кухни старика, закончил вводную лекцию о правилах проживания на вверенной ему территории Роман. И отчитался о проделанной работе:

– Все, поговорили. Вроде, не совсем дураки и должны понимать, что происходит.

И тут же без перехода снова посмотрел по очереди на Илью, потом на Антона, и закончил ознакомительную беседу:

– А если что, я вас сам патрулю этому сдам, и никакие игрушки вам не помогут. Не такое видал, а уж с вами и подавно справлюсь.

И последние его слова не были бравадой, Илья понял это по тусклому нехорошему блеску в глазах Романа, появившемуся на миг, и снова пропавшему. Антон, видимо, тоже заметил стремительное преображение их собеседника, и торопливо пообещал:

– Будем слушаться, обещаем.

– Вот и славненько. Все, Владимир Николаевич, я пошел.

– Спасибо, вам, Роман, большое спасибо. Не знаю, чтобы мы без вас… – но Роман уже бежал наверх, и слов благодарности не слышал. Правда, прежде чем выйти из квартиры, он успел украдкой показать Илье кулак, но этого больше никто не заметил.

– Ученики мои, и он, и Наташа. И еще дети из нашего дома, и из соседних. Я в школе работал, химию преподавал. Роман, честно говоря, плохо учился, неинтересно ему было. Ну да ладно. А школу новые власти первым делом закрыли, я-то сам уж давно на пенсии, да детишек жалко, вырастут такими же дикарями.

– Простите нас, пожалуйста, – замямлил Илья, – мы думали, что вы… – но старик не стал его слушать.

– Ничего, ничего, время такое. Роман ведь почему тварям этим служить пошел? Лучше, говорит, я тут за вами присматривать буду, чем чужого кого поставят. Вот и присматривает, спасибо ему. Но вы уж его не поведите, иначе всем нам конец. Пойдемте, обедать пора.

Антон и Илья вежливо пропустили хозяина квартиры вперед, потом ломанулись в кухню одновременно, застряли в дверях. Волшебный запах жареной картошки сводил с ума, а мир вдруг повернулся другой стороной, обещавшей покой и тепло. И защиту – от голода, зимы и повернувшего вспять времени, когда город снова начинает жить по давно забытым законам темного, дикого средневековья.

Операцию по проверке курьерской фирмы пришлось отложить на неопределенный срок. Илья психовал, срывался, потом злился на себя, но поделать ничего не мог. Приказ Романа не высовываться выполнялся беспрекословно, Илья и Антон сутками не выходили из дома. Погулять выходили на балкон, торчали там часами, бесцельно смотрели вниз и болтали с Наташей. Но и эти посиделки скоро пришлось прекратить – в город пришло настоящее несговорчивое осеннее ненастье, зарядили дожди, и все чаще они переходили в мокрый снег. Впрочем, выход нашелся – «гулять» стали на лестничной площадке, часами сидели на подоконниках, трепались ни о чем. Окна подъезда выходили во двор, из них хорошо были видны, все, подходившие к дверям.

– Ромка приехал, – с этими словами Наташа мчалась к себе домой, Илья и Антон нехотя уходили в квартиру Владимира Николаевича. Но потом разбегаться пришлось уже в последний момент, как тараканам с кухни – темнело очень рано, уличное освещение давно не работало, и о приходе Романа Наташа догадывалась только по звукам его шагов. Тот предпочитал ходить пешком, машиной пользовался редко. Но в один из темных, длинных вечеров двор озарился красно-синими огнями, к домам подъехали пять или шесть полицейских машин. Илья, Антон и Владимир Николаевич смотрели в окно – из машин выбегали люди в черной форме, двое зашли и в их подъезд. Илье показалось, что в руках полицаи держат какие-то списки.

– Принесла нелегкая, не наши это, и Романа не видно, – бормотал старик и то снимал, но надевал очки, пытался рассмотреть все, происходящее на улице. В подъезде раздался топот множества ног, Илья выскользнул в коридор, приник ухом к входной двери.

– Да я кардиолог, что я могу. Вам инфекционисты нужны, – тревожно оправдывался кто-то, но его не слушали.

– В твоей регистрационной карте сказано, что ты медицинский институт заканчивал. Наврал, что ли? – спросили его, и тот торопливо оправдывался.

– Нет, все верно, но я узкий специалист…

– Ничего, сойдет.

Звуки шагов стихли, Илья кинулся к окну. Из подъезда вышли двое, одного втолкнули на заднее сиденье машины. Полицай захлопнул дверь, уселся за руль. Машина чуть качнулась, взвыла сирена, взвизгнули колеса, разбрасывая снежную кашу. Автомобиль вылетел со двора, с воем и огнями пронесся по дороге, исчез в темноте.

– Случилось что-то. – Антон бегал от одного окна к другому, Илья включил телевизор, но не увидел там ничего, даже бегущей строки. Экран был мертв и страшен, картинка дрожала. Илья поспешно нажал кнопку пульта, выключил бесполезный телевизор. По батареям грохнуло два раза.

– Пошли, – услышав условный сигнал, Антон выскочил из квартиры первым, Илья чуть замешкался. Когда он вышел в подъезд, Наташа уже торопливо делилась новостями:

– Ромка сказал, что это чума, духи, с собой притащили. И никто не знал, у них там народу поумирало – жуть! Им антибиотики нужны, а дурни эти чеснок ели и через костры прыгали, представляете!

– Так дикие же люди, что с них взять! – пренебрежительно высказался Антон, Илья не мог блеснуть красноречием, он предпочел промолчать.

– Вот теперь по спискам из комендатур врачей ищут, медсестер – всех, кто в медицине хоть что-нибудь понимает. Сказали, что если им остановить эпидемию удастся, то разрешат в город постоянно ходить, а не по разовым пропускам. Эх, и чего я медучилище не пошла… – с тоской вздохнула девушка.

– Наоборот, радуйся. Представляешь, увезли бы сейчас в помойку, да еще и к чумным крысам. И неизвестно, чем бы все закончилось. – Антон живописал Наташе возможные перспективы деятельности на врачебном поприще, и девушка поежилась. Илья снова оказался в тени, но так было всегда. Во время их «прогулок» Антон заливался соловьем, у него всегда в запасе был анекдот или шутка, Илья же отмалчивался. Но сейчас был не тот случай.

– Там кто-то умер? От чумы? – спросил девушку Илья, и она немедленно подтвердила:

– Да, Ромка сказал, что много, они в респираторах мертвых выносили и… – она не договорила, отвернулась к стене. Антон со страдальческим видом посмотрел на Илью – что ж ты, братец, девушкам такие вопросы задаешь? Соображать надо! Но Илье было не до сантиментов.

– Так их где-то хоронят, да? Получается, что в городе теперь еще и чумные кладбища будут? Ну, все, теперь нам точно крышка. – Наташа уставилась на него мокрыми испуганными глазами, Антон, судя по его виду, ничего не понял.

– Антисанитария, школы закрыты, власть у дикарей неграмотных, чума теперь – чего в городе еще не хватает? – Илья не понимал, как можно не видеть таких простых вещей. Антон и Наташа смотрели на него во все глаза.

– Чего? – спросила девушка дрожащим голосом, – чего еще нам не хватает? Все есть уже, полный набор. Не пугай, пожалуйста, и так страшно.

– Костров инквизиции, чего ж еще. Думаю, что скоро и до этого дойдет.

– Елки, и правда. Они совсем с цепи сорвались, полными хозяевами себя тут возомнили. Делать-то что? – Антон растерянно смотрел на Илью, но ответа не дождался.

– Сколько раз вам говорить – не вылезайте, – раздался за спиной знакомый усталый голос. Илья вздрогнул и обернулся – по лестнице медленно поднимался Роман. Они прозевали его появление, и, похоже, было уже очень поздно – домой раньше полуночи брат Наташи никогда не возвращался.

– Ну, чего смотрите? Брысь по домам, – но Роман был настолько вымотан, что на угрозу сил не осталось. И, вместо того, чтобы идти в квартиру, он уселся рядом с Антоном на подоконник.

– Ром, дай поговорить-то, – неуверенно попросила брата Наташа, но тот махнул на нее рукой.

– Говорите, кто вам не дает. Только вы не говорите, а орете на весь дом. И соседи в курсе дела. Я тебе больше вообще ничего никогда не скажу. Ты хоть понимаешь, чем это все закончиться может? Для тебя, для матери, для них, – Роман указал на Илью и Антона. – Про себя я вообще молчу. Ну, ничего, это мне наука. – Роман умолк, Наташа опустила глаза, но тут же набросилась на брата:

– А что нам делать? Я из дома уже два месяца не выхожу, дорогу забыла! В комендатуру эту уродскую только и все! Я скоро лаять начну или выть, как они… – и осеклась, замолчала, отступила назад.

– Что делать? Я тебе потом скажу, что! Пошла домой быстро! – Роман рявкнул так, что Антон свалился с подоконника, спрятался за Илью и прижался спиной к стене.

– Не ори на меня, я мамке скажу! – Наташа еще не плакала, но голос у нее уже дрожал.

– Я ей сам тогда знаешь, что скажу! Быстро в квартиру! – уже тише, но с той же интонацией повторил Роман. Наташа повернулась и через ступеньку побежала вверх по лестнице, Илье показалось, что плечи девушки вздрагивают.

Роман смотрел сестре вслед, проводил взглядом до двери. Дождался, пока Наташа войдет в квартиру и демонстративно грохнет входной дверью, потом посмотрел на Илью и Антона.

– В городе чума, это правда? – Илья начал наступление первым. Роман слегка обалдел от такой наглости, и поэтому сразу ответил:

– Да, в двух районах. Человек сто уже умерло, больных еще больше. Откуда только она взялась, ума не приложу. Ведь ее, вроде, крысы и суслики переносят. Или нет?

– Подожди, я сейчас. – Илья помчался вниз по ступенькам, вбежал в квартиру, бросился в их с Антоном комнату. Не включая свет, подбежал к дивану, запустил руку под подушки. Там лежали два главных его сокровища – пистолет и та самая монета, найденная рядом с «дверью». Илья схватил тяжелый кругляш, побежал обратно.

– Смотри, – он показал монету Роману, – это двенадцатый век, плюс-минус пятьдесят лет. Я нашел ее полтора месяца назад у одной из «дверей». Кто ее потерял, я не знаю, не видел, а те, кто видели, уже ничего не скажут, их убили. Чума пришла оттуда же, откуда и монета – из прошлого. Они притащили ее с собой вместе с грязью и дикостью. Надо что-то делать, Роман, если их не остановить, то нам конец. Ты что, не понимаешь?

Роман молча крутил монету в пальцах, рассматривал с обеих сторон.

– Двенадцатый век, обалдеть можно. Это сколь лет прошло? Пятьсот? Шестьсот? Не удивительно, что они унитазом пользоваться не умеют, во дворах ямы выгребные копают. Мать твою, а все думал, что ж за придурки такие – костры в квартирах, говорить не умеют, темноты боятся. Тогда все ясно! – Роман говорил сам с собой, не сводил с монеты глаз, про существование Ильи и Антона он словно и забыл.

– Да, а кладбище их, сказали, в парке будет. Там уже могилы роют, хорошо, что земля еще не смерзлась, – зачем-то поведал жутковатые подробности начавшейся в городе эпидемии давно забытой болезни Роман. Он замолчал, а Илья и Антон не решались прервать паузу.

– Весной оно может вскрыться, там река рядом, если затопит… – решился заговорить Илья, и Роман очнулся. Он спрыгнул с подоконника, вернул монету Илье и тихо сказал:

– Конечно, надо. Думаешь, ты один тут такой умный?

– Нет, не думаю, – честно и откровенно ответил Илья, и Роман хитро и зло улыбнулся ему.

– Вот и молодец. Только сначала выяснить надо, почему они сюда толпами лезут, согласен?

С Романом Илья был полностью согласен. Он даже хотел рассказать ему об их с Антоном плане навестить курьерскую фирму, но не успел.

– Все, хватит на сегодня. Валите домой, ночь уже, – распорядился Роман, и тяжело затопал по лестнице наверх.

Антибиотики, как и другие достижения цивилизации, оказались эффективнее чеснока и скачек через огонь. Через три дня Владимир Николаевич сообщил Илье и Антону, что пришельцы от чумы больше не умирают, а больные медленно, но верно поправляются. А еще через день Роман примчался в квартиру к учителю ни свет ни заря, вытряхнул Илью и Антона из постелей, потащил за собой.

– Вы работали вместе с этим, как его, – Роман вытащил из нагрудного кармана форменной куртки сложенный вчетверо листок, развернул, прочел что-то, – с Захаровым. Он в тридцать четвертой квартире живет, его тоже привлекали во время эпидемии. Он, правда, кардиолог, но туда всех медиков гребли, даже хирургов пластических. Он вот тут пишет, что вы сами изъявили желание и в качестве добровольцев помогали ему… Так, а чем именно помогали, он не пишет. Ладно, соврете что-нибудь. Перевязки там делали, «утки» выносили, не знаю… Так вот, вы ему помогали, и паспорта свои там потеряли. Никто проверять это не будет, там выжгли все до камня, скоро дома разломают, ровное место будет. Сейчас фотографироваться, потом что-то типа анкеты заполнить надо. Завтра справки будут готовы, забирать сами пойдете. – Роман вдруг замолчал, нахмурился, и, оттолкнув Илью с дороги, вышел вперед.

Они уже давно пересекли пустырь, прошли мимо памятного забора, через нейтралку, и теперь подходили к двухэтажному кирпичному зданию. Рядом не было ни души, перед подъездом стояла черная блестящая машина, передние дверцы были открыты. Илья не очень хорошо разбирался в автомобилях, но тут сразу догадался, что это была очень дорогая иномарка. Но весь ее шикарный вид портила какая-то бесформенная композиция на переднем «обвесе». Илья сунулся вперед, чтобы получше разглядеть инсталляцию, но Роман с силой рванул его за воротник назад.

– Не лезь. Стойте здесь и отвернитесь. Отвернитесь, я кому сказал! – шепот Романа был так же страшен, как и его крик. Илья и Антон послушно застыли на месте, ежась от холодного, с колючими мелкими снежинками ледяного ветра.

– Я сейчас вернусь. Если он выйдет, не пяльтесь, не поворачивайтесь, не двигайтесь. Вас тут нет, поняли? – Роман закончил непонятный инструктаж, и вошел в помещение управы.

– Ничего не понял. Притащил сюда в такую рань, да еще и смотреть никуда нельзя. Может, у него и паранойя, но я не собираюсь… – Антон демонстративно повернулся, Илья тут же последовал его примеру. Иномарка стояла близко, и первой странностью в ее облике было, что номера на машине отсутствовали. А бесформенным пятном, еще раньше привлекшем внимание Ильи, оказалась полуистлевшая оскаленная собачья голова. Череп каким-то непостижимым образом крепился на древко метлы, намертво прикрученной к «кенгурятнику». Собака при жизни была крупной породы – кавказская или среднеазиатская овчарка, не меньше. В некоторых местах шкура уже облезла, и сквозь дыры хорошо просматривалась белая кость.

– Сволочи, живодеры, мать их, скоты… – Антон бессильно и тихо ругался рядом. Илья справился с приступом тошноты и отвернулся. Он решил последовать совету Романа, и смотрел теперь то себе под ноги, то вверх, в снежное мутное небо, то на голые бурые ветки кустов. Куда угодно, только не назад, на так страшно и чудовищно «украшенную» машину за их спинами. Антон поднял лицо вверх, закрыл глаза, и снежинки таяли от его дыхания.

– Зима скоро, – негромко сказал он, – Новый год, каникулы.

– У тебя теперь на всю оставшуюся жизнь каникулы, – сейчас Илья внимательно рассматривал снежную кашу у себя под ногами, – про елку еще вспомни.

Поговорить о елке и подарках не успели. Захлопали, закрываясь, дверцы страшной машины, взревел мотор, и иномарка укатила. Но Илья не оборачивался, Антон, казалось, так и уснул с поднятым к небу лицом.

– Все, уехал. Пошли, я бумагу уже отдал, к фотографу надо. Вы чего? – Роман с удивлением рассматривал странно молчаливых Антона и Илью.

– Это и был патрульный? – у Ильи перед глазами все еще стояла чудовищная картина: отрезанная голова собаки на пучке прутьев.

– Да, с проверкой притащился. Зверье, говорю же, в городе собак почти не осталось, всех мрази эти перерезали, и бездомных, и домашних.

– А метла зачем? – Антон ошалело смотрел на Илью, но тот и сам ничего не понимал.

– Вроде, как символ порядка и чистоты. Но если учесть, какой свинарник они около себя разводят… Черт его знает, я в этом не разбираюсь. Ладно, пошли уже, там только наши, не бойтесь.

– Мы не боимся. Я вот что подумал – а если он человеческую голову вот так привяжет, вместо собачьей, и будет с ней по городу кататься, нам тогда тоже отворачиваться? Или сразу на колени падать? – Илья снова говорил, ни к кому не обращаясь, Антон молчал – добавить к сказанному ему было нечего.

Роман оглянулся, чуть наклонился вперед и очень тихо проговорил:

– Думай пока о чем-нибудь другом, ладно?

И уже нормальным обычным приказным тоном прикрикнул:

– Быстрее, вас там ждать не будут.

Церемония оформления документа прошла стремительно. Секретарша или делопроизводитель, не глядя на Антона и Илью, выдала им пустые бланки анкеты. Через пять минут отобрала исписанные листы, и с недовольным видом показал на конец коридора:

– Фотограф там, снимите верхнюю одежду.

Пришлось топать в дальний конец коридора и подпирать стенку почти полчаса – ждали, пока освободится фотограф.

– Усольцев! – крикнули, наконец, из кабинета, и Илья первым рванул на зов. По совету Романа он немного наклонил голову, надул щеки и нахмурился. В таком виде он и красовался на приклеенной к справке фотографии.

– Вылитый «дух». Один в один с нашими новыми друзьями, не отличишь. – В словах Антона проскользнули нотки зависти. Он сделал все точно так же, как и Илья, но получилось не просто ужасно – смешно. Деваться было некуда, справка с дурацкой фотографией была их главным документом и пропуском в город.

– Теперь можете и погулять сходить, полицаи вас не тронут. Патрульным только на глаза не попадайтесь. Если что – бегите, как я вам говорил, – напутствовал их тем же вечером Роман. Он сам зашел к Владимиру Николаевичу, посмотрел выданные Илье и Антону виды на жительство.

– И до темноты вернуться постарайтесь. Эти-то дурни все попрячутся, но и людям по городу по ночам ходить теперь нельзя. Патруль если кого увидит, то стреляет сразу, без предупреждения. Если не успеете до ночи – отсидитесь лучше где-нибудь, утром вернетесь.

– Спасибо, – Илья не знал, как благодарить Романа. Но тот не слушал, продолжал гнуть свое:

– И без фокусов, понятно? Вышли, погуляли, вернулись. Всем все ясно? – он по очереди припечатывал взглядом к стенке Илью и Антона.

– Да, – хором ответили они, но Роман им не поверил.

– Поймите, вас в любой момент остановить и обыскать могут. Если что – у вас даже могилы не будет, вам это понятно? – он вдруг почувствовал всю тщетность своих усилий, поднялся и вышел в коридор.

– Ну что вы, Роман, они все прекрасно поняли и сделают, как вы им говорите. Правда? – Владимир Николаевич смотрел то на своего бывшего ученика, то на Илью с Антоном.

– Да, сделаем, – снова хором поклялись они.

– Надеюсь. Все, доброй ночи. – Роман вышел, захлопнул за собой дверь.

– Доброй ночи, – повторил за ним старик, и скрылся в комнате.

– Еще чего, пойду я туда с пустыми руками. Пусть меня любая тварь в этом городе боится, я столько времени тут как крыса в норе отсиживался, – ворчал, укладываясь спать, Антон.

– Обыскать они нас могут! Да пусть догонят сначала, правда? – в который раз он обратился за поддержкой к Илье.

– Конечно. Да мы же ненадолго – туда и обратно. Посмотрим только, рядом погуляем – и все, – немедленно отозвался тот.

– Вот именно. Ладно, спать давай, завтра вставать рано.

Илья послушно закрыл глаза. Перед завтрашним визитом в курьерскую фирму нужно было хорошо отдохнуть.