Сердце в броне Степной Аркадий

– Это вы об эдвитанском графе Стенарио, ваше величество? – вежливо поинтересовался граф Честер, уже успевший удобно устроиться в кресле с мягкими подлокотниками.

– Да, именно этого упрямого и напыщенного болвана я и имел в виду, – не стал деликатничать король, оставшись наедине с главой своей тайной службы. – Хотя справедливости ради нужно отметить, что он весьма и весьма неглуп, однако упрямства у него на десятерых. Это же надо, каждую неделю добиваться у меня аудиенции, чтобы по несколько часов спорить со мной по поводу Лирбужского замка.

Граф сочувственно качнул головой. Лирбужский замок с прилегающим к нему поместьем вот уже несколько десятков лет считался спорной территорией между Глинглоком и Эдвитанией, отравляя жизнь властителям и давая работу дипломатам.

– Я, пожалуй, подарю этот замок герцогу Аркскому, – мрачно пошутил Георг, – и подложу ему тем самым огромную свинью.

– Лучше бы вы подарили ему кинжал убийцы, ваше величество, – серьезным голосом заметил граф.

– Не искушай меня, Честер, – усмехнулся Георг и осекся: граф был мрачен и озабочен. – Что произошло?

– Сегодня утром мы арестовали двух дворцовых поваров и шестерых поварят, ваше величество. Они отравили блюда, предназначенные для вашего стола. Причем сделали это очень искусно, дегустатор ничего бы не почувствовал и умер бы только через неделю после вас. Если бы не внимательность Агирье и не подозрительность Бертрама, вы были бы уже мертвы, ваше величество.

Георг помрачнел. Он шумно выдохнул воздух и скрестил перед собой ладони.

– Какая эта уже по счету попытка?

– Четвертая, ваша величество.

– Как им удается каждый раз с такой легкостью вербовать вроде бы верных людей?

– Это работа не одного месяца и даже не одного года, ваше величество. Это – многолетний труд, глубокое внедрение, разветвленная сеть, умеющая стремительно отрезать засвеченные ячейки, агенты, завербованные про запас и потому особенно опасные. Против нас играет мастер высшей пробы, ваше величество. И мы начинаем пасовать перед ним.

– Никогда не думал, что услышу подобные слова от графа Честера.

– Граф Честер если и был самонадеян, то только в молодости, ваше величество. Нас атакуют по всем фронтам, мы не успеваем реагировать. Система безопасности недостаточно гибкая, необходима срочная реорганизация.

– Орден телохранителей?

– Да, ваше величество. Орден непосредственно обеспечит вашу безопасность, это позволит тайной службе вести более основательную работу на дальних подходах и начать контратаковать.

– Хорошо. Не будем затягивать. Где проект?

– Вот, ваше величество.

Граф положил на стол толстую папку. Георг открыл первую страницу и прочитал:

– «Орден рыцарей-найманов». Уже интересно. Почему найманов, почему не телохранителей?

– Правила жанра, ваше величество. Чем больше романтики, тем меньше вопросов.

– И чем больше внешнего блеска, тем легче скрыть внутреннее содержание, – подхватил Георг.

– Абсолютно верно, ваше величество. У вашего предка, короля Ноймана, в то время когда он еще не был королем, но уже начал собирать дружину, был телохранитель – рыцарь по имени Найман.

– Если уж быть точным, Честер, – усмехнулся Георг, – то его тоже звали Нойман, но историки, чтобы не путаться, немного изменили имя.

– Я знаю, ваше величество, и вы это знаете, а прочих подобные подробности не особенно интересуют. Им больше нравятся легенды, а в легендах сей храбрый рыцарь известен исключительно как Найман.

– Ну да, а еще в легендах говорится, что Найман спас жизнь королю Нойману, заслонив его от удара дракона.

– На самом деле это было копье, ваше величество, – улыбнулся граф. – Но людям приятнее думать, что это был дракон. В конце концов, важен сам факт, что рыцарь Найман выполнил свой долг до конца, и в этом сходятся и легенды, и история.

– Согласен, – сказал Георг, – это красиво. И не только красиво, но и достойно. Пускай будут рыцари-найманы. Продолжим. – Он перелистнул страницу. – Ага, иерархия ордена. Так: один магистр, ему подчиняются десять командоров, каждому командору подчиняется пять братьев рыцарей, каждому брату рыцарю подчиняются пять братьев воинов. Получается принцип пирамиды.

– Да, ваше величество, это придает необходимую гибкость.

– Двести пятьдесят братьев воинов, пятьдесят братьев рыцарей и десять командоров. Почти полноценный полк, – заметил Георг.

– Только в числовом выражении, ваше величество. В боевом – это намного, намного больше, чем какой-то полк. Гибкая и мобильная боевая единица, имеющая только одного господина – вас и только одну цель – вашу безопасность.

– Я буду великим магистром ордена? – уточнил Георг.

– У ордена не будет великого магистра, вы будете сувереном ордена, ваше величество.

– Очень предусмотрительно, – заметил Георг. – Великого магистра теоретически могут переизбрать, с сувереном такая возможность исключена в корне.

– Абсолютно верно, ваше величество. У ордена только один господин – король.

– А магистр?

– А магистр в таком случае всего лишь начальник вашей охраны. Которого можете назначить только вы, причем необязательно из членов ордена.

– У меня возникла идея, – улыбнулся Георг, – назначить первым магистром ордена некоего графа Честера.

– Не самая лучшая идея, ваше величество, – покачал головой граф. – Сосредоточившись на ордене, я упущу из-под контроля тайную службу, сосредоточившись на тайной службе, упущу из виду орден. И то и другое – смертельно опасно. К тому же магистр ордена кроме всего прочего должен быть специалистом своего дела – мастером-телохранителем.

– И кого же ты порекомендуешь?

– Сэра Корвина Талбота, ваше величество.

– Ты в нем уверен?

– Да, ваше величество. Помимо подходящих качеств и навыков у сэра Корвина есть и еще один, очень весомый, плюс. Он не любит Злотаря, и Злотарь отвечает ему взаимностью.

– При чем тут Злотарь?

– Я уже стар, ваше величество, – грустно улыбнулся граф. – Костлявая может прийти за мной в любой день. Злотарь мой наиболее вероятный преемник. Я ему доверяю, я в него верю, но рисковать не хочу. После моей смерти, ваше величество, у вас будет тайная служба и орден, а не орден в тайной службе. Это очень важно, ваше величество.

– Отрезай! Отрезай!

Это для Рустама оборотни экзотика, а для егерей и Гарта вполне заурядное явление. Несется вскачь дикая охота, стае волков (оборотней?), застигнутой в чистом поле, придется нелегко. Рустам успевает крикнуть:

– Гарт, а ты уверен, что это оборотни?!

Гарт что-то невнятно кричит в ответ, кивает и бьет шпорами жеребца, вырываясь далеко вперед. Рустаму отвечает один из егерей, немолодой уже, матерый капрал:

– Точно они! В это время только оборотни сохраняют стаю.

Отряд, охваченный азартом, не жалеет лошадей. Если оборотни доберутся до леса, считай, пропало. Шанс закончить дело одним наскоком будет упущен, придется вести планомерную осаду, вычислять логово, блокировать районы.

Рустам, почувствовав, что с него хватит, благоразумно придержал поводья. Седло под ним словно раскалилось докрасна, безумно хотелось застонать и скривиться от боли. Но мешала долговязая фигура оруженосца Ласло. Юноша преданно оставался рядом со своим патроном, но при этом его серые глаза буквально умоляли Рустама продолжить сумасшедшую погоню. Недолго думая, Рустам махнул ему рукой:

– Давай вперед. Я уж тут как-нибудь сам.

Мальчишеское лицо расплылось в улыбке.

– Спасибо, сэр Рустам!

Рустам проводил его взглядом и, запоздало спохватившись, выкрикнул:

– Догони Гарта и держись возле него!

– Слуша-аюсь… – донеслось в ответ.

Рустам притормозил лошадку до размеренного шага и, скрючившись в седле, простонал:

– Ох-ох-ох! Да-а, это тебе, брат, не «тойота», с ее велюровыми сиденьями и боковой поддержкой… Ох, как больно-то!

Лошадь попала копытом в старую, полузасыпанную нору и споткнулась. Ничего в общем-то страшного, на такой-то скорости. Но такому неопытному наезднику, как Рустам, хватило и этого. Он кубарем полетел вперед и, больно ударившись о землю, потерял сознание.

Выбиваясь из сил, стая преодолела последние метры и скрылась между спасительными деревьями. Гарт резко осадил коня и выругался в сердцах:

– Ушли! Так вашу и растак, ушли!

Подскочивший Ласло попробовал было сунуться в лес, но Гарт перехватил у него поводья и закричал:

– Стоять! Всем стоять!

Подъехавшие егеря послушно остановились, матерясь вполголоса и вытирая рукавами распаренные лица. Гарт отпустил поводья лошади Ласло и, уже успокоившись, сказал:

– Оборотни не волки, устроят засаду и перегрызут по одному. Вторгнемся в лес нахрапом – многих недосчитаемся. – Оглядевшись по сторонам и не увидев Рустама, Гарт спросил: – А где сэр Рустам?

Раскрасневшийся Ласло махнул рукой:

– Там остался.

– А ты тогда что здесь делаешь?

– Так он сам приказал, – простодушно ответил Ласло. – «Езжай вперед», так и сказал.

Гарт осмотрелся, наскоро пересчитал егерей и нахмурил брови:

– Так с ним что, никто не остался, что ли?

Сержанты и капралы переглянулись. Все здесь. Получается, что и в самом деле, увлекшись погоней, бросили командира. Залет, господа егеря, самый что ни на есть натуральный.

В пещере трое молодых волков, старая волчица и испуганный человек, прижимающийся спиной к холодному камню. На голове шлем, на теле кольчуга, но ни меча, ни ножа у него нет. Только голые руки в кожаных перчатках да ноги в потертых сапогах, сотрясаемые крупной дрожью в коленях.

Старая волчица спокойно лежит в глубине пещеры. Молодые волки ходят кругами, скаля зубы и дыбя шерсть на загривке. Сжимая кулаки, Рустам изо всех сил старается успокоиться. Но человеческие глаза на звериных мордах пугают его до глубины души. Рустам поднимает руки и держит их перед лицом, как боксеры на ринге, закрывая не столько челюсть, сколько шею. Волки не собаки, не рычат и не гавкают. Решат атаковать – нападут беззвучно. Руки-ноги кусать не будут, бросятся сразу в шею. Страшно, очень страшно. Молодые оборотни все ближе и ближе. Переметнись они в людей, Рустам знал бы, что делать. Но как драться с четырьмя волками? Какие приемы использовать? Страшно.

Напряжение нарастает. Сейчас, сейчас… Зубы стиснуты с такой силой, что еще немного – и сломаются. Молодые волки уже на расстоянии прыжка. Хвосты опущены, в голубых человеческих глазах – холод. В каждом движении – сила, в каждом движении – злость. Черт…

Волчица лениво поднимает морду и издает короткий глухой рык. Молодые волки замирают на месте, обмякают и отворачиваются от Рустама. Опустив головы, они подходят к матери и ложатся рядом. Напряжение спало. Но надолго ли?

Сколько прошло времени? Год? Два? Или несколько часов? Трудно определить, когда от первобытного страха и напряжения внутренние часы элементарно сходят с ума. Волки спят. Рустам устал ждать, устал бояться. Вжимаясь в скалу, он делает осторожный шаг… тишина. Еще один шаг – и снова никакой реакции. Сколько времени длится этот двадцатиметровый маршрут вдоль ледяной каменной стены? Да целую вечность! Никак не меньше. До выхода шагов пять. Волчица поднимает голову, Рустам замирает. Голубые глаза встречаются с черными. В одном взгляде жизнь, в другом черная безысходность. Волчица опускает голову и демонстративно отворачивается.

Вот он, выход, вот они, звезды. Рустам шагает вперед и застывает от ужаса. Перед ним стоит оборотень, не закончивший перевоплощение. Сутулая человеческая фигура, руки, переходящие в звериные лапы, шерсть неровными клочьями, вытянувшаяся полуволчья, получеловеческая морда. Зубы, замершие в сантиметре от нижней кромки шлема, прямо перед незащищенной полоской шеи.

Рустам чувствует смрадное дыхание, чувствует холод клыков. Существо перед ним – чудовищно. Ужас охватывает бывшего продавца компьютеров. Беспредельный, всепоглощающий ужас сковывает его руки и ноги, лишая возможности сопротивляться.

Прямо перед его глазами происходят жуткие трансформации и скачки из звериного образа в человеческий, из человеческого в звериный. Из изменяющейся глотки вырываются клокочущие звуки вперемежку с рычанием:

– Хр-р-р, не убива-ай детей… р-р-р, н-нас убей… хр-р, детей не трожь…

Существо освобождает путь и подталкивает Рустама к лесу. Рустам шагает молча, не оборачиваясь и на каждом шагу громко клацая зубами от страха. Голова у него еще не соображает, но через полчаса к нему вернется способность размышлять. И тогда он начнет искать ручей, чтобы постирать испачканные страхом штаны.

– Не понимаю, командир, зачем? – морщится Гарт.

– Брать живьем, и только живьем, – упрямо твердит Рустам, хмуря брови.

Гарт пожимает плечами и дает отмашку. В пещеру летят зажженные факелы, егеря кричат и громко бряцают оружием. Первыми выбегают молодые оборотни, в зверином обличье они мчатся сломя голову и попадают прямо в расставленные сети. Егеря падают на них сверху, хватают за уши и поспешно вяжут веревками с серебряными бляшками.

Не выдержавшая напряжения старая волчица тоже попадает в сети. Она начинает перекидываться, но не успевает. Серебряные бляшки на веревке гасят магический поток и останавливают трансформацию. Тоскливый вой обрывает окованная серебром палка, вставленная в зубы.

Последним из пещеры медленно выходит большой матерый волк-оборотень. В отличие от сыновей и волчицы глаза у него не голубые, а зеленые. Тщетно егеря кричат и бьют в железо. Вожак не спешит бежать в расставленные сети. Он просто стоит, поводя лобастой головой и словно ища кого-то взглядом. Побледневший Рустам выходит вперед. Их глаза встречаются. Оборотень совсем по-человечески вздыхает, неспешным шагом подходит к связанной волчице и ложится рядом. На него набрасывают сеть, но он даже не двигается с места. Его вяжут, но он не бьется и не изворачивается, покорно открывая пасть для окованной серебром палки.

Рустам подходит и садится с ним рядом. Молчат егеря, молчит лес, что-то непонятное происходит сейчас на небольшой каменной площадке перед волчьим логовом. Рустам долго смотрит в выразительные зеленые глаза, решая только одному ему понятную дилемму. Тихо подходит Гарт.

– Командир?

Рустам отрывается от оборотня и поворачивает к Гарту ясный незамутненный взгляд.

– Мне нужен целитель.

– В сорока километрах отсюда есть городок Блокстери, там должен быть целитель.

– Собираемся, нам нужно в Блокстери.

– Слушаюсь, сэр. – Гарт отдает честь и выпрямляется: – Отря-ад, слушай мою команду…

– Оборотень – это порождение магии, господа военные. – Пожилой целитель пригладил взъерошенные волосы и продолжил: – Именно магия вынуждает его перекидываться, и она же способствует быстрой регенерации.

– Почему люди превращаются в оборотней? – спросил Рустам.

– Искажение потока, – не задумываясь, ответил целитель, – магического потока. Хотя если рассуждать чисто технически, то это похоже на инфекцию. Зараженная особь кусает человека, и, если сойдутся определенные факторы, происходит заражение. Нашим орденом еще много лет назад были выявлены частицы, передающиеся при укусе. Но не все так просто. Эти частицы всего лишь вызывают искажение магического потока человеческого тела, они своего рода катализатор, не больше. Только магия делает из человека оборотня, одна только магия. И далеко не каждый укушенный становится оборотнем, далеко не каждый. Один из ста, не больше.

– Мы поймали целую семью, – мрачно заметил Гарт.

– А вот это уже неудивительно, – снисходительно усмехнулся целитель. – У близких родственников близки и магические потоки.

– Что происходит после укуса? – спросил Рустам.

– После укуса начинается процесс оборотизации. В первой своей стадии процесс не приносит особых проблем, многим даже нравится. Произвольные трансформации в это время очень редки. Человек легко контролирует свое состояние, получая возможность при желании превращаться в зверя. Но проходит время, и звериное начало берет свое, тогда начинается вторая стадия, очень даже печальная. Процесс выходит из-под контроля, человек все чаще превращается в зверя вне зависимости от своих желаний. Это уже больше зверь, нежели человек. Оборотень уже не может оставаться в человеческом облике и уходит в дикие места. А скоро наступает и третья фаза – невозможность трансформации в человека. И тогда перед нами обычный зверь, разве что несколько умнее и смышленее своих диких сородичей. И тем не менее это зверь.

– Оборотни могут размножаться?

– В третьей стадии – да. Но только с дикими самками, и потомство будет самое заурядное, звериное.

– Насколько оборотни опасны для человека? – прищурился Рустам.

– Не знаю, – ответил целитель. – Разве что… нет, не уверен. Спросите об этом у своих егерей, сэр рыцарь. Уж они-то должны знать.

– Разумно, – кивнул Рустам после недолгого раздумья. – Кто у нас самый опытный? – спросил он у Гарта.

– Сержант Вацлав, – не раздумывая, ответил Гарт.

– Зови.

Гарт кивнул и вышел из комнаты.

– Можно по оборотню определить, нападал ли он на человека? Или там на эльфа или гоблина, неважно.

– По человеку такое определить точно нельзя, – задумчиво произнес целитель. – Но по оборотню… в них много магии. Пожалуй, можно. Я даже припоминаю кое-какие случаи, описанные в хрониках ордена. Но зачем вам это нужно?

– Нужно, – мягко, но убедительно сказал Рустам. – Очень нужно. Сможете?

– Мне потребуется время.

– Конечно.

Вернулся Гарт и привел с собой сержанта Вацлава, немолодого крепкого мужчину с рыжими, унылыми усами.

– Сержант, – не стал мешкать Рустам, – насколько опасен оборотень для человека?

– Для безоружного очень опасен, – с ходу ответил сержант, – особливо для бабы или ребенка. Но если пойти на него вдвоем-втроем, да с рогатинами, да с арбалетом…

– Сержант, ты не понял, – перебил его Рустам. – Я хочу знать, часто ли оборотни нападают на человека.

И вот тут Вацлав задумался.

– Пока оборотень живет с людьми, – наконец начал он осторожно (а Рустам про себя отметил – первая стадия), – то тогда это зависит от человеческого нрава, сэр. Если оборотень и до укуса был «людоедом», то он людоедом и станет. Если же нрав у него был нормальный, то ничего и не будет, так, поозорничает малость. Когда же уйдет в лес, – (вторая стадия, отметил про себя Рустам), – то в зверином виде людей будет чураться, разве что в человеческом обличье будет изредка приходить. И тут опять-таки все от нрава будет зависеть. Ну а когда совсем зверем станет, – (третья стадия, заметил Рустам), – тогда уж все просто, от волка иль там от медведя отличаться не будет. Чистый зверь, на людей будет нападать разве что от сильного голода или страха. Хотя бывают и такие, сэр, что становятся записными людоедами, но такие и среди обычных диких зверей попадаются. Издавна известно: если зверь к человечине пристрастится, зверь должен умереть.

Сержант замолчал. Рустам некоторое время переваривал услышанное и думал. Потом поднял голову, и вид у него при этом был, как у человека, нашедшего на дороге золотую монету и пробующего ее на зуб – а ну как фальшивка?

– А теперь слушайте меня все внимательно, – сказал он отчетливо и громко. – Если мы поставим на оборотня метку, подобную той, что ставят солдатам и безнадежным, это поможет нам контролировать их, не убивая, или нет?

У бургомистра Блокстери, как огромная ценность, хранился выделенный ему на время разговорник. Рустаму стоило немалого труда убедить его позволить им воспользоваться. После нескольких часов уговоров, угроз и неприкрытого шантажа доступ к разговорнику был получен, и Рустам смог связаться со своим маркграфом.

– Чушь! – фыркнул Седрик, выслушав предложение Рустама. – Столько хлопот ради обычных оборотней! Да и где мы найдем столько целителей? Ведь потребуется к каждой егерской сотне приставить хотя бы по одному. Не заморачивай себе и мне голову, просто убей их.

– Ваше сиятельство, – не сдавался Рустам, – вся вина этих людей только в том, что им не повезло. К тому же их можно использовать в приграничных лесах для обнаружения нарушителей.

Маркграф задумался, но потом отрицательно помотал головой:

– Слишком много возни. Не понимаю – к чему?

– Ваше сиятельство, процент людоедов среди оборотней невелик. Если перебить людоедов, оставшиеся вполне адекватны и не более опасны, чем обычные звери.

Маркграф потеребил подбородок и спросил напрямик:

– Тебе-то это зачем?

Рустам пожал плечом, он и самому себе не мог объяснить, зачем ему это. Просто знал, что НАДО, а зачем – не знал.

Впрочем, не зря говорят, что со стороны видней. В глазах Седрика появилось понимание.

– Ах да. Убивать и терять… Послушай, я все еще считаю, что все это глупости. Но ты заслужил серьезное к себе отношение. Вчера в Норфолд приехал его величество, я предоставлю решать ему. Как он скажет, так и будет.

– Спасибо, ваше сиятельство.

– Не за что. Особо не надейся, уж больно бредовая у тебя идея.

На следующий день Седрик Тревор, маркграф Норфолда, сам вышел на связь.

– Королю понравилась твоя идея, – сказал он без обиняков.

– Ваше сият…

– Ладно, ладно, – прервал его Седрик взмахом ладони. – Не надо благодарностей, я-то как раз выступал против. Но королю понравилось, а заодно и королевские целители заинтересовались не на шутку. Пообещали, что орден выделит необходимое количество целителей (что уже само по себе сделало твою идею полезной), и горят желанием приступить к делу немедленно. У тебя там, кажется, целая семья оборотней под рукой, не так ли?

– Так точно, ваше сиятельство. Отец, мать и трое сыновей.

– Что говорит местный целитель, есть на них «разумная» кровь или нет?

– Нет, ваше сиятельство. Ауры чистые, никого из разумных они никогда не кусали и не убивали.

– Тогда жди гостей, сегодня же выедут к тебе двое сильнейших целителей королевства. У них есть идеи о каких-то особо мудреных метках, которые не только позволят отслеживать оборотней, но и удержат их от нападения на разумных. И им не терпится их опробовать. Хотя нет, отставить. Ждать гостей будут бургомистр с целителем. А для тебя новое дело. Отправляйся с отрядом в баронство Гросбери. Оттуда то и дело приходят дурные вести, нужно почистить тамошние леса. Понял?

– Да, ваше сиятельство. Отправимся сегодня же.

– Вот и молодец, – похвалил его Седрик и поинтересовался: – Кстати, как там мой крестник Ласло?

– Нормально, ваше сиятельство. Вот только… – Рустам замялся.

– Что такое? – нахмурился Седрик.

– Я не представляю, что мне с ним делать, ваше сиятельство. У меня никогда не было оруженосца.

– Ну да, конечно же, – спохватился Седрик, – я иногда забываю, что ты чужемирец. Короче, слушай: Ласло Раймонд сын моего хорошего товарища. У него благородная и достойная, но небогатая семья. Я послал к тебе Ласло, чтобы ты воспитал из него настоящего рыцаря – честного, верного и правильного.

– А как это сделать? – вырвалось у Рустама.

Седрик усмехнулся:

– Гоняй его до седьмого пота, держи в черном теле, но никогда от себя не отпускай. Пусть всегда ходит рядом и учится. Если найдется время, объясняй ему свои решения и отвечай на вопросы. Если времени не найдется, то просто держи его рядом. И гоняй побольше, молодым оруженосцам это полезно.

– А почему именно я, ваше сиятельство? – успел спросить Рустам.

Но маркграф лишь рассмеялся и оборвал связь.

– А тут ничего, симпатично, – сказал Гарт, окинув взглядом возвышавшийся замок. Оценив высоту стен и крепость новых ворот, он даже прищелкнул языком от удовольствия. – Хорошее гнездышко, в случае нужды да с грамотным гарнизоном годами можно осаду удерживать.

– Будем надеяться, не придется, – усмехнулся Рустам.

– Да и деревенька хорошая, – не унимался Гарт, – хоть и свежеотстроенная, но вся такая из себя ладная и добротная, аж приятно. Чувствуется крепкая хозяйская рука.

– Может, тебе стоит остаться? – подколол его Рустам. – А что, хорошая идея. Остепенишься, хозяйством обзаведешься, возможно, даже постоялый двор откроешь.

– Да ладно тебе, командир, – отмахнулся Гарт. – Я всего-навсего отдаю должное здешнему барону. Смотри, нам еще ехать и ехать, а стража-то уже всполошилась. И действует ладно, без суеты и паники. Сейчас вышлют нам навстречу патруль, а заодно и под прицел возьмут, дабы в случае чего сразу того.

– А здесь и в самом деле все строго, сэр Рустам, – вмешался в разговор оруженосец Ласло.

– Вот видишь, командир, – засмеялся Гарт, – даже малой просек.

Будь это дня два назад, Ласло бы непременно покраснел, а сейчас уже ничего, привык.

– А чего тут просекать? – пожал он плечами. – Достаточно сравнить с баронством Хайдендери, вот уж где бардак так бардак. А все этот старый козел виноват, тоже мне барон в двенадцатом поколении.

Рустам закашлялся.

– Ласло, – начал он холодно и официально, – если унтер-офицер Гарт и сыплет бранными словами, то, учитывая его грубую натуру и огромный опыт, это вполне простительно. А вот зачем повторяет его слова мой оруженосец и дворянин, становится уже неясно.

– Да я от дворян слышал словечки и похле… – начал было Ласло, но наткнулся на взгляд своего патрона и умолк на полуслове.

– Тем более что у унтер-офицера Гарта есть множество достоинств, на которых и нужно акцентировать внимание молодому оруженосцу, – продолжил Рустам. – И когда я говорил тебе брать с него пример, то имел в виду прекрасное владение оружием, высокие командирские навыки и отличную дисциплину.

На этот раз Ласло все-таки покраснел.

– Я понял, сэр Рустам, – сказал он покаянно.

– Это радует.

Ласло покраснел еще больше (кажется, это все-таки неизлечимо) и, придержав поводья, немного отстал.

Рустам посмотрел на многозначительно качавшего головой Гарта и тяжело вздохнул:

– Я становлюсь занудой?

– Самую малость, – обнадежил его Гарт. – К тому же, Рус, ему это полезно, пускай привыкает. О, а вот и высокая встречающая комиссия.

К ним навстречу от замка выехали десяток верховых стражников в кольчугах и шлемах с забралами. Крестьяне же вопреки ожиданиям не поспешили укрыться в замке, а разошлись по домам. Чтобы через несколько минут собраться на площади с копьями и самострелами. Рустам против воли улыбнулся. Да, здесь его егеря без нужды, местные в случае чего и сами разберутся хоть с разбойниками, хоть с диверсантами. Отрадно видеть.

Шагах в двадцати стражники остановились. Вперед выехал крепко сложенный и ладно скроенный всадник.

– Остановитесь и назовите себя! – прокричал он строго.

– Сэр Рустам Алматинский, старший егерь его сиятельства маркграфа Норфолда, со своим отрядом! – прокричал в ответ Гарт.

Всадник оглянулся на своих товарищей, как показалось Рустаму, с некоторым недоумением и неожиданно выкрикнул:

– А тебя, случаем, не Гарт звать?

– Случаем Гарт, – ответил озадаченный Гарт. – А ты– то кто такой?

Всадник подъехал вплотную, спешился и снял шлем.

– Карвин, ты, что ли? – удивленно спросил Рустам.

– Он самый, ваша милость, – улыбнулся бывший капрал лондейлской городской стражи и бывший унтер-офицер третьего Лондейлского ополченческого полка.

Рустам спрыгнул на землю и крепко его обнял. А сразу после его объятий Карвин угодил в медвежьи объятия Гарта. В общем, встреча получилась теплой.

– Ты как здесь оказался? – спросил Рустам, когда с приветствиями было покончено и они снова сели на коней, чтобы продолжить путь.

– Так наш граф – чтоб небо над его головой было всегда безоблачно – сам меня сюда послал с сотней ребят покрепче. И наказ дал строгий: охранять баронессу Гросбери и ее имение не хуже лондейлских городских улиц.

– Так здесь что же, – вмешался Гарт, – не барон, а баронесса?

– Знамо дело, баронесса. – Карвин даже пожал плечами: дескать, чего же здесь удивительного? – Старый ж барон вместе с сыновьями еще в первые месяцы войны погиб. А нового пока нет. Одно время думали было, что у баронессы может что-то с сыном нашего графа получиться. Ан нет. Не срослось у них, да и неудивительно это. У сэра Хорнблая другая зазноба, еще с довоенных времен, да и Айрин наша к нему как к брату относится. А жаль, хорошая была бы пара.

– Подожди, подожди, – остановил его Гарт. – Айрин? Так это же…

– Ну да. Удивительно, что вы запамятовали. Она вам жизнь спасла, а вы…

– Да нет, – махнул рукой Рустам, – мы ее помним. Просто все так перемешалось, как-то даже и не подумали. Что ж, тем лучше, удобный случай поблагодарить за прошлое.

Тонкая кольчуга защищает стройное тело, на поясе отцовский меч, длинные черные волосы собраны в тугой хвост, и только непокорная челка колышется от ветра над строгими глазами. Именно такой предстала баронесса перед их взглядами. Рустам спешился и поклонился. Его примеру последовали егеря и Ласло с Гартом.

– Госпожа баронесса, мы очень рады видеть вас в добром здравии. И я хочу, хоть и немного запоздало, поблагодарить вас за…

– Не стоит, сэр Рустам, – остановила его баронесса. – Мы все делали одно общее дело, и если перечислять достоинства каждого из присутствующих, то благодарности затянутся до вечера.

Оказывается, краснеть умеет не один только Ласло, хотя у Рустама это получилось все-таки не так эффектно.

– Как вам будет угодно, госпожа баронесса.

– Для вас, сэр Рустам, просто Айрин.