Чужими руками Григорьева Юлия

И вот я узнаю, что она тайно была в моей квартире. Что это означает? Что они восстановили отношения. Другой вопрос: когда они снова снюхались?

Вероятнее всего, совсем недавно. Как только Лизка решила приехать в Россию. Навестить, так сказать, знакомые с детства места. Это не могло случиться давно. Скорее всего, несколько дней назад. И тогда же она, видимо, известила Васю о своем приезде. Как она это сделала? Позвонила? Хорошо бы узнать, какая скотина дала ей номер телефона Василия.

А может быть… Мелькнувшая в голове мысль заставляет меня подхватиться. Прежде чем бежать в гостиную, смотрю на часы. Без четверти семь. Василий раньше девяти не появится. Если он действительно на новую машину Ленчика любуется. А если это отмазка? Если он сейчас нежится в объятиях моей сестрички? Звонил Вася мне отсюда, из квартиры. Проверял на всякий случай, где я и что я. Чтобы не спалиться. А она в это время рядом стояла.

Бегу в гостиную, включаю компьютер. Страничка Василия в «Одноклассниках». Список друзей. В нем почти две сотни человек! Листаю список, но потом соображаю ввести в поисковик девичью фамилию Лизки. «Не найдена». Значит, если Лизка и есть в «Одноклассниках», то под фамилией мужа. Она теперь какая-нибудь Моргенштерн. Позвонить кому-нибудь? Спросить, не знают ли часом новую фамилию Лизки? Нельзя. Придется просматривать весь список друзей Василия.

Женщин в нем много. Причем некоторые, судя по возрасту, явно не могут быть его одноклассницами. И на коллег не тянут. Скорее всего, такие же фанатки компьютерных игр, как мой суженый.

Поиски ничего не дают. В общем-то, это меня не удивило. Надо совсем без башни быть, чтобы иметь в списке друзей бабу, о которой не должна узнать жена! Просматриваю гостей страницы. И сразу обнаруживаю таинственную особу. Она заходила к нему инкогнито. Вместо аватарки – силуэт. Ни фамилии, ни имени, ни возраста. Есть только дата визита. Одиннадцать дней назад. Сомневаюсь, чтобы это была Елизавета.

Потом проверяю Твиттер, Фейсбук, ВКонтакте. Увы, с тем же результатом. Выключаю компьютер и возвращаюсь в кухню. Начинаю возиться с ужином, голова по-прежнему занята свалившейся новостью.

Если бы я узнала, что у мужа появилась любовница, мне бы тоже захотелось узнать о ней побольше.

Но тут случай особый. Я обязана выяснить, с чего бы это вдруг Лизка прикатила в Питер? Неужто из-за Васи? Тогда они должны были контачить еще до ее приезда. Еще есть, конечно, мобильник. Надо будет проверить.

Я не большая любительница готовить. Василий порой ворчит, что надоели ему сосиски да пельмени. Конечно, под настроение, я могу выпендриться и заварганить что-нибудь эдакое! Но не сегодня. Говорят, путь к сердцу мужчины лежит через желудок. Наверное, это правда. Но меня и раньше не слишком беспокоило состояние Васиного сердца. А после сегодняшней новости – оно мне и вовсе по периметру. После бурного секса мужики обычно жрать хотят, как волки в морозную зиму. Лизка его, конечно, накормит. Но пока он домой доберется, снова оголодает. Ну что ж, пусть жрет что есть. На меня он сегодня, конечно, не посмотрит. Хотя говорят, что умные мужики, вернувшись от чужой бабы, своей жене хоть из последних сил, но респект оказывают. Так что запросто может быть, что Вася сегодня проявит ко мне интерес. Дать? Или отфутболить?

В коридоре оживает телефон. Орбакайте словно издевается надо мной: «Губки бантиком, бровки домиком…» Черт! Надо поменять мелодию! На ходу вытирая фартуком руки, иду к телефону. Бросаю взгляд на часы. Половина десятого. Пожалуй, кроме Васи, звонить некому.

В трубке пьяненький голос Ленчика:

– Зой! Привет! Не разбудил?

– Нет, Ленчик. Не сплю. Какой же сон, когда любимого дома нет? Хожу от окна к окну, руки ломаю. Вот только что голову мокрым полотенцем обвязала. Чтобы не треснула от дум безрадостных да тревожных.

– Тебе Василий сказал, что я машину купил?

– Ах да! Поздравляю, Леня!

– Спасибо. Так вот. Мы с Васей и еще соседями по гаражу там же, в гараже, это дело обмыли.

Вот она, мужская солидарность! Как в том анекдоте: «Мой у тебя вчера был?» – «А он и сейчас у меня!» Мне становится весело.

– Молодцы! – искренне хвалю Леню. – Поссать на заднее колесо не забыли?

– Все сделали как надо! Но… вышла одна неувязочка… Васек сил не рассчитал. Но я его четко до дома доволок. Сейчас он спит. Ты уж не ругай его завтра. На радостях ведь… За меня порадовался человек.

– Да ладно, Ленчик. Прощу. Анечка-то дома?

– А где ж ей быть? – удивляется мой собеседник.

– Так позови!

– Один секунд! Так ты, Зой… это… на Васю-то не сердись…

– Да не волнуйся ты! Разберемся! Давай Анну!

Слышу, как трубка стукнулась о столик. Потом голос Лени: «Аня! Возьми телефон! Зоя с тобой поговорить хочет!»

С трубкой около уха смотрю в зеркало на свою улыбку. Издевательская, прямо скажем, улыбочка. А какая еще должна быть, если я мужнину хитрость просекла? Нету Васи у Леньки! Он сейчас в Лизкиных объятиях нежится. И хорошо ему с ней! Так, что домой уходить не хочется! Но нарываться на скандал Вася тоже не хочет. Потому и подговорил Леньку наврать мне. Отмазка неплохая, прямо скажем. И повод серьезный. Друзья не каждый день машины покупают. И то, что он якобы нажрался до бесчувствия, – тоже грамотный ход. Подойди Вася к телефону, я уже после трех слов поняла бы, врет или правду говорит. А тут – не мог. Не в состоянии был.

А что, если испортить ему кайф? Сказать Аньке: на фиг вам в квартире этот алик нужен? Сейчас приеду и заберу! Думал Вася о возможности такого поворота? Или нет? Ведь, если так скажу – придется Ленечке срочно Ваську предупредить. Знать бы, где Лизка остановилась! Сколько Васе до Ленькиного дома добираться? Или я раньше приеду? Во, сюжет!

Терпеливо жду, когда Анька возьмет трубку. То, что она с ними в сговоре, – сто пудов! Меня это не задевает. Мы с Анькой не подруги. Видимся, когда семьями встречаемся. Говорим о чем-то, пока мужики футбол или биатлон смотрят. Но душу ни она, ни я не открываем. Посидели, вина попили, поболтали ни о чем – и расстались.

– Алло! Зоя?

– Привет, Анечка! Поздравляю с обновкой!

– Спасибо!

– Жаль только, что мой клоун вам настроение испортил!

– Да все нормально, Зоя! Он у тебя спокойный. Повинился. «Прости, Аннушка, но я сегодня никакой». И понимает, что до дома не доберется. Можно, говорит, я у вас подремлю? Уложили. Все чин чином! Ты не волнуйся.

Делаю вид, что почти не сержусь на него. Говорим ни о чем пару минут. И прощаемся.

Кладу трубку. Да, Анька. Ты, оказывается, тот еще конспиратор. Врала – куда там Ленчику! Уверенно говорила. И главное, спокойно. Далеко нам, бабам, до мужской солидарности.

Остаток вечера сижу перед теликом. Смотрю какую-то муть, не вникая в содержание. В какой-то момент мелькает мысль: а чего это я одна сижу? Мужа в доме нет. Он с милашкой забавляется. А я как сирота казанская. Не позвонить ли Супермену? А что? Ваське сегодня не до меня. А если и появится – хотя с чего бы это? – мне есть что ответить.

Сначала мне эта мысль кажется интересной. И больше всего – гипотетическая сцена появления в спальне Василия в самый, так сказать, кульминационный момент. Хотелось бы Васины глаза в эту секунду увидеть.

Но не стоит вызывать Супермена. Приехать-то он приедет. Если, конечно, не лежит сейчас в объятиях радистки Кэт. Ох, не случайно он ее так назвал. Зигмунд Фрейд жив! Не буду звонить Семену. Во-первых, он сегодня уже не боец. А во-вторых… Настроение у меня немножко не то. Дело не в измене Василия. Дело в Лизке. Зачем она в моей квартире появлялась? Потрахаться, что ли, было негде? Странно все это… И зачем она вообще приехала?

Ищу отгадки почти до двенадцати. Вопросы свербят в голове, когда я сижу перед экраном телевизора и когда иду на кухню, чтобы съесть банан и выпить чашку горячего молока. И в ванной, когда снимаю дневной макияж. И под душем. И даже тогда, когда уже лежу в темной комнате под одеялом. А потом я отключаюсь.

Глава 3

Выспалась я отлично. Похоже, что сегодня ночью мой мозг самостоятельно, без помощи моего сознания, решал вопрос, на который у меня не было ответа, когда я ложилась спать. И решил эту задачу легко и непринужденно.

Так или иначе, во время утренних посиделок в туалете я вдруг со всей ясностью понимаю, что мне делать. От наступившего в голове просветления настроение поднимается, как… Ладно, промолчу. Каждый сам найдет, с чем сравнить. В зависимости от степени своей испорченности. Принимаю душ и, в чем мать родила, птичкой порхаю по квартире. Готовлю себе завтрак. Сегодня обязательная овсянка показалась мне необыкновенно вкусной. И кофе удался на славу! С удовольствием сажусь наводить марафет.

Каждый день я вижу себя в зеркале, и каждый день у меня разное лицо. Иногда, особенно после размышлений о смысле жизни, на нем возникает что-то вроде невидимой пленки, которая действует как кривое зеркало в комнате смеха. Лицо становится не моим. На нем появляется какая-то грусть вселенская. После хорошего секса, я давно это заметила, мое лицо излучает радость и счастье. Кожа становится как-то особенно гладкой и упругой, прямо светится. Вдруг из ниоткуда на ней появляется едва заметный румянец, с которым никакая косметика не сравнится. А глаза при этом излучают любовь и нежность. Такой я себе нравлюсь больше всего.

Придирчиво инспектирую лицо и остаюсь довольна собой. Нет, сегодня лицо не отражает великой радости, неземного счастья, безбрежной любви. Но оно выглядит свежим, как спелый персик. У наружных уголков глаз нет предательской сеточки. Под глазами нет предательской синевы. Я молода и красива! Я неотразима! И это будет всегда!

Встаю с банкетки и иду одеваться. Кофточку выбираю с таким старанием, словно сегодня мне не на работу, а в Кремль, где президент прикрепит на грудь какую-нибудь награду. Интересно, когда президент ордена на грудь женщинам вешает, он смущается или нет? Ильинский в «Гусарской балладе», когда медаль Голубкиной вешал, очень здорово это смущение обыграл. А как президент? Наверное, женщин предупреждают, какие кофточки и костюмы надевать, чтобы не поставить его в неловкое положение.

И тут вдруг сама собой мелькает мысль: а что же вы, Зоя Андреевна, про мужа не вспоминаете? Или вас не волнует, где он и что с ним? Неужели его затянувшееся отсутствие вас никак не задевает?

Да представляете, отвечаю сама себе, совершенно не колышет. Как только поняла, что мне делать дальше, так благоверный мой отошел на второй план.

На улице легкий морозец. Вчерашний снег, конечно же, полностью не убрали. Но зато добросовестно посыпали все той же гадостью, которая превращает его в коричневую кашу. Пока доехала в офис, полностью израсходовала жидкость в омывателе.

Приезжаю на работу в превосходном настроении. Петрович сметает с крыльца несуществующие пылинки. Червонец зарабатывает. Любопытно, все ему червонцы отстегивают? Или только я?

Вручаю старику честно заработанную монетку. Бывший старпом подводной лодки церемонно склоняет голову. Думал ли когда-нибудь офицер стратегического атомохода, с ядерными ракетами на борту, предназначенными для того, чтобы по приказу Родины нанести агрессору удар возмездия, что в старости будет радоваться невзрачным монеткам, которые суют ему в ладонь за прогиб? Вот уж кто «рад» развалу Советского Союза и торжеству капитализма на его осколках, так это он! И такие же, как он!

Бегу по коридору, оглашая его цокотом каблуков. Уже в приемной, сбрасывая с себя шубку, понимаю, что сегодня в моем появлении на работе что-то было не так, как всегда. И тут же догадываюсь: Илларионовна меня не встречала! Такого никогда еще не было. Уж не хватил ли старую вешалку кондратий?

Оно бы и неплохо. В фирме хотя бы одной лицемерной моралисткой стало меньше.

На столе благоухает свежая роза. Мой тайный обожатель жив! Вот только – кто он?

Уже заканчиваю раскладывать накопившиеся со вчерашнего дня документы по папкам, когда просыпается мобильник. Ну, Сема, если это опять ты, сейчас у меня услышишь пару ласковых! Нет, не Сема. А вовсе даже наоборот, мой любимый супруг.

– Зоенька! Здравствуй, родная! Ты меня извини, пожалуйста, за вчерашнее. Чего-то сломался я.

Голос у Васи виноватый. Как у нашкодившего ребенка. Наехать на него? Или не стоит?

– Да ладно! – милостиво утешаю любимого. – Чего уж там. Оклемался хоть? Сейчас-то ты где?

Дурак муженек будет, если скажет, что все еще у Леньки. Но Василий не подкачал.

– В машине сижу. На работу еду.

– У тебя же выхлоп сейчас, наверное, такой, что менты со всего города сбегутся.

– Я на алкотестере проверился. Все чисто.

– Все равно! Аккуратнее там. Когда дома будешь?

– Пока не знаю. Если все спокойно, приеду как обычно.

– Ладно. Пока тогда. Мне некогда.

– Целую, любимая.

Отключаю телефон и сижу в глубокой задумчивости. Чего это Вася передо мной мелким бесом рассыпается? Да, провинился. Да, нашкодил. Но ему же невдомек, что я про Лизку знаю. То есть он же уверен, что я ни о чем не догадываюсь. И вся его вина только в том, что нажрался и не приехал ночевать домой. При этом находился не черт знает где, а у лучшего друга ночевал. Который был немного получше и предупредил Васину женку, чтобы не печалилась. А жена лучшего друга еще и подтвердила: у нас твое сокровище. Спит.

Чего же тогда Вася такой виноватый? Чувствует кошка, чье мясо съела? Навряд ли. У Васи с проницательностью туговато.

Следующий вопрос: чего он винится, если не просто у бабы был, что с каждым случается, а встретил старую любовь? Решимости заночевать с ней у него хватило, а сказать жене: у меня другая есть, ты мне больше не нужна! – нет? Конечно, так большинство мужиков поступает. И мой Вася тут вряд ли мог быть исключением, если бы не одно обстоятельство. Путается он не с кем-нибудь, а с Лизаветой. А она – баба серьезная. Просто так ничего не делает. Если бы это у нее блажь была – наоборот, все сделала бы, чтобы я узнала. Не Вася, а она решила: Зойка пока ничего не должна знать! Как только я это поняла, стало ясно, что разузнать все про Лизку и ее планы – не бабское любопытство, а жизненная необходимость.

День катится, как колесо по накатанной колее. Ничего, что было бы из ряда вон. Звонки, бумаги, посетители. Славик со сканвордами в уголке приемной, аки пес сторожевой в будке. Кофе боссу, его команды: вызови того, позвони этому, передай тому. Но успела в Интернет заглянуть. Записала приглянувшийся номер телефона. Ближе к концу дня снова пищит селектор.

– Слушаю, Петр Ильич.

– Зайди!

Шеф сидит вполоборота к окну и смотрит на улицу. Похоже, что Его Величество задумалось. О чем, любопытно? О бренности всего земного?

При моем появлении он поворачивается и показывает рукой на стул напротив себя: садись, дескать.

– Зоенька! В выходные у нас намечен корпоратив? Не забыли?

На «вы», но в то же время «Зоенька». С чего бы это?

– Как можно забыть, Петр Ильич! Только ожиданием праздника и жива еще!

Шеф остается серьезным. Похоже, некстати пошутила.

– Три года подряд мы проводили его в одном и том же месте.

– Да.

– Как вы думаете, не проверить ли нам в этот раз что-то свеженькое?

– Почему бы нет, Петр Ильич? Как скажете.

– Мне тут порекомендовали любопытный вариант. База отдыха «У озера». Слышали про такую?

– Если вы про ту, что на Ладоге, то да. Слышала.

– Бывать не приходилось?

Так я тебе и сказала! Вздыхаю:

– Увы, нет.

– Я посмотрел в Интернете, – кивает он на экран монитора.

И начинает перечислять достоинства приглянувшегося места. Какие там бассейны с подогревом, корты крытые, баньки самые разные. Бильярд, само собой. Про гольф-клуб ничего не сказал. Видимо, там его нет. Да и зачем он зимой-то?

Меня взглянуть на экран не зовет. Держит дистанцию. Вдруг он резко откидывается на спинку кресла.

– На сайте все великолепно, – подводит он итог. – Но надо посмотреть живьем. Может быть, скатаетесь?

Вот те раз! У тебя что, мало заместителей? Недоуменно хлопаю глазами:

– Почему я?

– Потому что я доверяю и вашему вкусу, и здравому смыслу.

Похвала заставляет меня опустить очи долу. Молчу. Пусть разовьет свою мысль.

– Пожалуйста, съездите туда. Завтра расскажете о своем впечатлении. Если вам понравится – я тоже посмотрю. И тогда уже все решим.

Просьба начальника – это больше, чем приказ. Кочевряжиться нет резона.

– Хорошо, – говорю, – Петр Ильич. Как скажете.

– Значит, с обеда поезжайте. За себя посадите эту, как ее? Ну что вчера за вас оставалась.

И смотрит на меня вопросительно. Подсказку ждет. А взгляд невинный! Будто и впрямь забыл имя. Подсказываю:

– Светлану?

– Да, ее!

Так вот где собака зарыта! Светочка вчера исхитрилась отличиться перед шефом. Но когда? Он же говорил, что с обеда будет в ЗАКСе. Неужели приезжал?

Со своего рабочего места набираю номер Светки.

– Светочка! Привет! Мне надо уехать. Босс очень просил, чтобы ты меня заменила. Сделаешь?

– Желание начальника – закон для подчиненного. – Светка изо всех сил старается ответить спокойно и даже равнодушно, но в ее голосе предательски звучат обертоны влюбленной кошки.

Ладно, Светочка. Попользуйся моим начальником. Но смотри, голову не потеряй. Задумаешь занять мое место – пожалеешь. Но в трубку говорю совсем другое:

– Я тебе сейчас памятку настрочу. Спасибо, Светик. Ты у меня палочка-выручалочка.

Вообще-то, предложение шефа очень даже кстати. Теперь не надо отпрашиваться, чтобы решать свои дела насущные. Под маркой поездки на Ладожское озеро я, если надо будет, и завтра на работу не приду. Скажу ему, что не успела все как следует осмотреть. Хотя чего там смотреть? Место для корпоратива – самое то. Была я там с одним молодым человеком.

Быстро собираюсь. Уже оделась, когда в приемной появляется Светка.

– Ой, Светочка! Как ты вовремя! Я уже убегаю. Моя записка перед монитором. Главное – приказы.

Уже в дверях оборачиваюсь. Светка сидит на моем месте, руки положила на стол, осматривает владения хозяйским взглядом.

– Кстати, Светик, босс что, вчера все-таки приезжал после обеда?

Славик настороженно поднимает голову. Дурак-то он дурак, но запрограммирован реагировать на некоторые слова. Такие как «шеф» или «босс». И еще десятка два, наверное. Из тех, что имеют отношение к «охраняемой персоне». Сторожевые псы – они такие!

– Да, – ответила Светка. – В конце дня объявился.

– А то я думаю, чего он… Ну ладно. Все! Я убежала! Пока!

Делаю Светке ручкой и выбегаю в коридор. В двери отдела экономистов стоит Илларионовна. Какая приятная неожиданность! Улыбается, зараза. Когда эта стерва работает? Только и знает вдоль коридора зыркать. За что ее только на этом месте держат?

– Здравствуйте, Зоечка! Куда так торопитесь?

А тебе какое дело, ветошь заплесневелая?

– По делам, Надежда Илларионовна. Босс озадачил срочным заданием.

– Вы поаккуратнее бегайте! – заботится обо мне Илларионовна. – На ваших каблуках недолго и ножку подвернуть.

– Спасибо, Надежда Илларионовна! Как трогательно, что вы беспокоитесь обо мне. Прямо как мама!

– Кто же еще о вас, молодых да непутевых, позаботится! – говорит мне вслед Илларионовна.

Отъезжаю за поворот и паркуюсь в первом же кармане. Это место из моей конторы не видно. Достаю мобильник, записочку с номером телефона.

Вениамин Аркадьевич. Что имечко, что отчество – и то и другое с претензией на эдакий изыск. Не назвать бы его Витамином. Да не оказался бы слишком молодым.

– Слушаю вас, – звучит в трубке мягкий, бархатистый баритон.

Похоже, дядечке сороковник уже есть. Это радует. Связываться с юным Шерлоком душа не лежит. Моя проблема, как бы это сказать? Слишком деликатна, что ли. Интимна. Говорить о ней, пускать чужого человека в свою душу неприятно. Это как прилюдно раздеться догола. Да деваться некуда. Назвалась груздем – будь добра на сковородку!

Договариваемся о встрече. Вениамин Аркадьевич готов встретиться с потенциальной клиенткой прямо сейчас.

По дороге пытаюсь нарисовать портрет Вениамина Аркадьевича по его голосу. Скорее всего, это мужчина чуть выше среднего роста. Не могу представить коротышку с таким сочным голосом. Они чаще писклявые. И на гиганта тоже не тянет. Чуть полноват. Совсем чуть-чуть. Потому что он следит за собой. В бассейн ходит. На тренажерах занимается. Не курит. Волосы… Нет, не лысый. Скорее всего, у него короткая стрижка. Он же не художник, не актер, чтобы косичку или патлы до плеч носить. При его работе ему не нужна запоминающаяся внешность. Никакой бороды или усиков. Очков нет. Костюм, конечно, ширпотребовский. Как и рубашка. Вот так примерно я его представила.

И ошиблась совсем немного. Вениамин Аркадьевич оказался мужчиной средних лет, с короткой стрижкой, без бороды и усов, в недорогом, но опрятном костюме. Тут мое чутье не подвело. Но он в очках. А еще у него на правой щеке вижу ямочку. Эти атрибуты, очки и ямочка, придают его лицу добродушное, располагающее к доверию выражение. Интересно, не мешают они ему в работе?

Здороваясь, подаю руку. Кто и почему решил, что за руку здороваются только мужчины? Откуда взялась такая дискриминация? Какой в ней смысл?

Я очень люблю здороваться с мужчинами за руку. Это помогает мне сразу же получить представление о человеке и его настроении. Если у мужчины, с которым меня знакомят, кожа на руке влажная, будто он только что из туалета вышел, если рука холодная, как у покойника, если его рукопожатие при этом робкое, вялое – это, с моей точки зрения, не тот человек, с которым следует иметь дело. Он скучен и безволен, к тому же неврастеник и зануда.

Рука Вениамина Аркадьевича теплая, даже горячая. В сдержанном рукопожатии чувствую скрытую силу и бережность, осторожность. Даже нежность. Он смотрит мне в глаза открытым, внимательным взором. Проницательным, я бы сказала. В нем нет и грана бесцеремонности. На тонких губах играет приветливая улыбка. В общем, с первого взгляда Вениамин Аркадьевич мне понравился.

Он помогает мне снять курточку и проводит к глубокому креслу. Предлагает чай, кофе. Даже коньяк. От всего отказываюсь. Пододвигает ко мне пепельницу:

– Если курите, то пожалуйста. Не стесняйтесь.

Выпускаю тонкую струйку дыма и осматриваю кабинет. Строго и в то же время вполне на уровне. И тут звонит мой телефон. Любимый супруг. Извиняющимся взглядом смотрю на Вениамина Аркадьевича. Он прижимает руку к сердцу, кивает и выходит из кабинета.

– Зоенька! Ты когда дома будешь?

– Мне сейчас на Ладожское озеро ехать. Оценить пригодность одной базы отдыха для нашего корпоратива. Так что буду очень поздно.

– Ты знаешь, это даже хорошо! Потому что я тоже задержусь! Потом объясню. Не скучай. Целую тебя и люблю!

– Я тоже!

Наглец у меня муженек. С другой бабой валандается, а все про любовь лепечет. И моя уверенность в том, что я во что бы то ни стало должна узнать, что на уме у Лизки и моего благоверного, только окрепла.

Вернулся Вениамин Аркадьевич, и мы с ним начали милый разговор. Поначалу чувствую себя не совсем уютно. Но Вениамин Аркадьевич ведет себя очень корректно. Я бы даже сказала, деликатно. Постепенно моя скованность проходит, и ко мне возвращается способность четко сформулировать, чего я от него хочу. Мы быстро договорились. Цена вопроса оказалась вполне ожидаемой. Вообще, впечатление от встречи с Вениамином Аркадьевичем у меня осталось только положительное. Побольше бы таких людей, как он!

Вдохновленная тем, что дело сдвинулось с мертвой точки и очень похоже, что будет развиваться так, как мне надо, я уже еду на Ладогу.

На базе «У озера» я была один раз в прошлом году. Еще до Супермена. Закатились сюда с Тарзаном.

Тарзан был очень хорош. Огромный. Накачанный. Белозубая улыбка. В его руках я чувствовала себя Джессикой Лэнг в лапах Кинг-Конга. И надо признать, поначалу мне это нравилось. Звали его Митрофан, но я про себя назвала его Тарзан. Уж очень он был похож на мужа Наташи Королевой.

С ним невозможно было пройти по улице, посидеть спокойно в ресторане, прогуляться по парку.

Мужики с завистью смотрели на его мускулатуру, на рельефно выступающее выпячивание около ширинки. Что до женщин… Глаза добропорядочных жен под масками добродетельности начинали сверкать голодным блеском, выдавая греховные мысли блудниц. Слава богу, выходы в свет с Тарзаном были редкими. Все-таки я женщина замужняя. Мне лишние разговоры, подозрения и упреки ни к чему.

В постели Тарзан был настоящим хищником. Напористым, ненасытным, алчным. Он набрасывался на меня, как ягуар на свою добычу. Разве что слюна с клыков не капала.

Он мне наскучил очень быстро. Во-первых, потому, что в его голове была только та часть мозга, которая отвечает за эрекцию. То есть серого вещества там не было вообще. Одно слово – самец.

Но и мужская мощь недолго оставалась достоинством моего героя. Могучую мускулатуру Тарзан накачал не без помощи анаболиков. А эти гормоны убивают силу в постели. Все по Ломоносову: чего и где сколько прибудет, того и столько же в другом месте убудет. За сказочно красивую фигуру Тарзану пришлось расплатиться преждевременным увяданием. И после второго фиаско я с ним рассталась. У него хватило ума все понять, и наше расставание было легким. Как в песне поется: без слов, без слез и без тревог.

С моего посещения базы отдыха «У озера» здесь, на первый взгляд, ничего не изменилось. За шлагбаумом и будкой охранника – большая площадка для автомобилей, а дальше видны уже сами строения. Останавливаюсь перед шлагбаумом и сигналю. Охранник в форменной куртке выглядывает в окно, но не торопится выходить. Сигналю еще раз. Наконец, соизволил.

– Наша фирма подбирает место для корпоративной вечеринки. Мне надо осмотреть вашу базу и поговорить с начальством.

Запарковала машину. Из двухэтажного деревянного дома ко мне торопливо шагает молодой и прилично одетый человек.

Как оказалось – администратор базы. Великодушно позволяет называть его просто Паша. Обмениваемся приветливыми улыбками. Узнав, зачем я здесь, Паша осведомляется:

– Не были у нас раньше?

Черт тебя знает, может, ты запомнил мои прошлогодние гастроли? Говорят, у таких людей память на лица особая.

– Нет. Не была.

Паша ведет меня в свой кабинет. За большим окном видна гладь озера. Сейчас, зимой, смотреть там не на что. Но летом, наверное, вид завораживающий.

Я тону в глубоком, мягком кресле. Розовощекая девчушка в стилизованном сарафане ставит передо мной поднос с дымящейся чашечкой кофе и стаканом холодной воды. Потом извлекает из кармана крохотную шоколадку и кладет рядом с блюдцем. Круто повернувшись, выходит. Успеваю заметить, что у девчушки красивые ножки и круглая попка.

– Хорошо тут у вас! – невольно говорю я.

Переходим к делу. Паша перечисляет достоинства базы, я стараюсь все запомнить.

Моя чашка опустела. Паша – олицетворение галантности:

– Еще кофе?

– Нет. Спасибо. У меня мало времени. Если не возражаете, я хотела бы посмотреть все, о чем вы рассказали.

Паша подает мне курточку, и мы выходим. Я уже не сомневаюсь, что после моего доклада босс закажет именно эту базу. Но добросовестно осматриваю все, что мне показывает Паша. В прошлогодний приезд сюда я мало что видела. И практически ничего не помню. Не до того было. Представляю, как мальчишки из компьютерной группы будут резаться в бильярд. Как они же будут устраивать заплывы в бассейне. А вот что касается массажных кабинетов… Их, конечно, оккупируют дамы. Но все это будет в самом начале. И может быть, отчасти на второй день. Основное время народ проведет в ресторанах, кафе и номерах. Потому внимательно присматриваюсь именно к ним. О том, что здесь есть коттеджи, я и не подозревала. И сейчас не вижу. Спрашиваю Пашу. Он ведет меня по неширокой, хорошо вычищенной дорожке в лес. Огромные красавицы-ели приветливо колышут заснеженными лапами. Где-то долбит холодную кору дятел. Вдруг почти над моей головой раздается цоканье. Поднимаю голову: так и есть! Восторженно шепчу:

– Белочка!

– Их у нас тут много! – говорит Паша.

– Надо сказать нашим, чтобы орешки купить не забыли.

– Если забудут – не страшно! Купят у нас.

В звенящей тишине шагаем дальше. Неожиданно оказываемся на полянке, и я вижу первый коттедж. Паша рукой показывает мне следующий. С шапками снега на крышах, они стоят среди мачтовых сосен, словно домики сказочных лесных эльфов. Из труб некоторых поднимаются клубы дыма. На сугробах вдоль вычищенных дорожек лежат пятна света из окон. В нос ударяет приятный аромат свежих досок с едва уловимым запахом угля от камина.

Мебель деревянная, сделана нарочито грубо. Светильники стилизованы под лучину. Здорово! Есть что рассказать боссу.

Глава 4

Встреча высоких договаривающихся сторон прошла в теплой, дружественной обстановке, при полном доверии и взаимопонимании. Так на изящном дипломатическом языке можно описать мою встречу с мужем после его загула. Вася старался выглядеть уверенным в себе. Вешал мне лапшу на уши и при этом даже порывался шутить. А я старательно изображала из себя доверчивую простушку, которой и в голову не может прийти, что ее муженек загулял.

– Перебрали вчера чуток! – признался Василий. – Ты уж не сердись.

– Да ладно. Чего уж там. Только, похоже, один ты перебрал. Я с Ленчиком говорила по телефону, когда ты уже лежал в отрубе. Он был вполне в адеквате.

– Ну да, – с кислой миной на лице признал Василий. – Чего-то меня развезло.

– За руль-то хоть хватило ума не садиться? Тянуло, наверное, прокатиться на обновке? Показать мастер-класс.

– Так мы же из салона не сразу в гараж поехали. Покатались немного. А как только выпили – все! Ты же меня знаешь.

– Знаю… Но кто вас, мужиков, разберет… Какая блажь вам в голову придет, когда вам за воротник попадет? Могли и по девочкам ломануться.

– Скажешь тоже, по девочкам, – изобразил обиду мой благоверный.

А сам засиял от счастья. Что жена такого высокого мнения о нем.

За ужином Василий мне рассказывал про «ланос» Ленчика. Про ее приемистость. Просторный салон. Прибамбасы всякие. Я сначала терпеливо слушала. Но потом не сдержалась:

– Да ладно тебе! Грузишь меня, как чайника! Тебя послушать, так его «ланос» лучше твоего «фора» или моей «мини»!

– Нет, не лучше, конечно! – тут же сдал назад Василий. – Но для своего класса – очень даже приличная машина!

На том и порешили. Вася поужинал и, как обычно, сел за компьютер. Я ему не мешала. Проверила его карманы. Улучила момент и посмотрела список контактов в телефоне. Ничего подозрительного не нашла.

Следующие два дня прошли без приключений. А потом позвонил Вениамин Аркадьевич.

– Зоя! Все сделано. Адрес будете записывать?

– Так запомню. Говорите.

Вениамин Аркадьевич называет улицу, дом, квартиру, где сейчас поселилась моя сестричка.

– Когда я получу устройство?

– Могу передать его хоть сейчас.

– Я буду на Ржевке через минут тридцать-сорок. Можете подъехать к Полюстровскому рынку?

– Конечно!

– У меня белая «мини». Номер…

– Договорились. Через тридцать минут буду.

Ну, молодец, Вениамин Аркадьевич. Вычислил, где моя сестричка обитает. Да и «жучок» всадить успел! Интересно, как он исхитрился? Ладно, потом спросим. Хотя, скорее всего, он скажет: «Я выполнил ваше поручение? Это главное. А как я это сделал, уже неважно».

Еду в приподнятом настроении. Мой план начинает работать. Скоро, совсем скоро я узнаю, какого черта сестричка пожаловала в Питер.

«Полюстровский» уже закрыт. Въезжаю на полупустую стоянку, высматриваю своего агента. Словно ниоткуда, около правой двери возникает темная фигура. Вениамин Аркадьевич открывает дверь, садится рядом со мной. Молча протягивает мне небольшую черную коробочку, прикладывает к ней наушники.

– Пользоваться умеете?

– Откуда? Нет, конечно.

Детектив объясняет, что и куда воткнуть, какие кнопки нажимать. Слушаю внимательно. Стараюсь все запомнить.

– Уверенный прием двести метров. Рекомендую поставить машину со стороны окон квартиры. Они выходят во двор, там можно запарковаться. Кстати: ваш супруг сейчас находится в квартире объекта.

– Спасибо, – благодарю Вениамина Аркадьевича, изо всех сил стараясь скрыть охватившее меня возбуждение.