Чужими руками Григорьева Юлия

– Больших?

– Нормальных! Вот таких!

Против моего ожидания, он не разводит руки на полтора метра. Между его ладонями от силы тридцать сантиметров. А еще говорят, что рыбаки всегда врут! Или мне попался начинающий? Еще не набравшийся опыта? А может быть, это просто скромный мальчик? Или все дело в том, что он не про свою удачу рассказывает? Вспоминаю названия рыб, которые, по моему представлению, могут быть в реке:

– И что за рыбешка? Караси?

Паренек едва не выронил удочку:

– Вы что? Какие караси? Это же Нева!

– А какая тут водится?

– Разная. Ерша можно поймать. Окуня.

– А что-нибудь поприличнее попадает? Корюшка, например?

– Корюшке сейчас не сезон. Да и ловить ее надо не здесь. Она только до Кривого Колена поднимается.

У Невы, оказывается, есть Кривое Колено. Я и не знала…

– А ряпушка?

– Тоже есть! – отвечает паренек, продолжая возиться с червячком, которому, похоже, не улыбается перспектива быть насаженным на крючок. – Но только до Ивановских порогов.

Ни хрена себе! Всю жизнь в Питере прожила, а таких подробностей о реке не слышала!

– А ты кого ловишь?

Парнишка бросает на меня неприязненный взгляд, в котором ясно читается: «Ну чего привязалась?» Но сдерживается. Отвечает с явной неохотой:

– Кто попадет. Только… не берет сегодня рыба на опарыша. Надо было с мотылем приходить…

Так! Сам на вопрос напросился:

– От наживки что-то зависит?

– В рыбалке все важно! – Паренек не скрывает высокомерия. – Место. Время. Наживка – это само собой. Правильно наживку выбрать – первое дело!

Ему удается наконец преодолеть сопротивление червячка. Коротко взмахнув рукой, он забрасывает удочку в мутную невскую воду. На сморщенной поверхности реки колышется красный поплавок. Теперь мальчишке не до меня.

Отхожу от рыбачка на несколько метров и останавливаюсь. Облокачиваюсь на парапет. Говорят, что можно сколько угодно смотреть на воду, огонь и на то, как работают другие. И потому самый лучший объект для наблюдения – пожар.

Насчет воды и огня согласна полностью. Огонь меня завораживает. Особенно если это костер. Или камин. Да хотя бы и печка. В детстве, когда приезжали в деревню, я часами могла сидеть перед жерлом русской печи и разглядывать пламя в ее глубине. Его постоянно меняющиеся языки казались мне живыми. Иногда я видела в них сказочных чудовищ, которых совсем не боялась. Знала: они не могут причинить мне вреда. Потому что не в силах вырваться наружу. А то вдруг раскаленные поленья превращались в причудливо изогнувшегося дракона, изрыгающего пламя из своей пасти. Это было так интересно!

Вода тоже меня гипнотизирует. Говорят, что у нее есть память. А еще она способна понимать речь. Рассказывали как-то по телику, что форма снежинок зависит от того, что сказали воде перед тем, как заморозить. Если признаться в любви, то снежинки красивые, правильной формы. Если выругаться – снежинки получаются уродские.

А вдруг вода не только понимает речь, но еще умеет читать мысли? Что, если вот эта самая невская вода понимает, чем сейчас занята моя голова? Эх, если бы она помогла мне увериться в том, что я всегда поступаю правильно! Предостерегла от возможных ошибок!

Но вода молчит. Лениво покачивается передо мной. Гребешки волн скользят по серому граниту, словно облизывая его. Может быть, она пытается дотянуться до меня? Чтобы прошептать заблудшей душе известный только ей рецепт счастья и душевного покоя? Ведь я ей не чужая. Как и все люди, я, больше чем наполовину, состою из воды. А мозг – тот и вовсе одна вода.

Вдруг в голове мелькает неожиданная мысль: что, если та вода, что сейчас неспешно катится подо мной, когда-то была частью меня самой? И мутная невская водичка все знает про меня? Мои тревоги, ожидания, настроения, приключения – все ей известно?

Нет! Не может быть! Ведь тогда вода точно так же все знает про Лизку. И вообще, про каждого человека. Тогда она – и есть Бог! Будь она Богом, она ни за что бы не допустила, чтобы люди ссорились, скандалили, воровали, убивали! Нет, не может этого быть!

Не знает невская водичка про мои проблемы. И не смотрите, Зоя Андреевна, на волны в надежде, что они подскажут, как вам быть и что делать, к чему стремиться, чего добиваться любой ценой, а от чего держаться подальше. Не подскажет. Не поможет.

Да и не нужны вам, Зоя Андреевна, подсказки. Не пытайтесь обмануть саму себя. Все вы знаете. Решение уже принято. Дело за малым!

Снова смотрю на часы. Половина двенадцатого. Через полчаса Лизка выйдет на ежедневную прогулку вокруг моего дома. Пора ехать. Нам надо пообщаться именно сегодня. Я так решила.

Мне везет. Уже через двадцать минут я останавливаюсь в «кармане» перед Лизкиным жилищем. Мне хорошо виден угол дома, из-за которого должна появиться на улице сестра. Мимо проезжают машины. Торопятся по своим делам озабоченные петербуржцы. Из динамиков несется негромкий голос Боярского, загрустившего по поводу того, что все пройдет. Наверное, прав записной мушкетер в черной хасидской шляпе! Все пройдет! И мы тоже! Как прошли до нас многие тысячи поколений. По много миллионов в каждом. У всех без исключения были свои проблемы. Серьезные и не очень. Вселенского масштаба и местного, так сказать, значения. Кто-то справился с ними. Кто-то нет. А результат? Все: и победители и побежденные, и удачливые и неудачники – все без исключения – там. В лучшем из миров. Если Амрита не ошибается.

Из-за угла появляется женская фигура в светло-серой куртке. Капюшон с меховой опушкой лежит на плечах. Каштановые волосы свободно рассыпались по плечам.

Женщина выходит на тротуар и неторопливо шагает в сторону моего дома. Я стискиваю руль. Лизка! Ну что, сестричка. Пора нам встретиться!

Надеваю парик. Смотрюсь в зеркало. И трогаюсь с места. Выезжаю из «кармана» и медленно догоняю идущую впереди Лизку. Она не торопится. Идет спокойно. Отмечаю про себя, что походка у нее за прошедшие годы не изменилась. Уверенная и в то же время расслабленная.

Уже почти догнала ее, когда в голове сверкает, словно молния, внезапная мысль: а вдруг я купилась? Что, если сегодняшняя встреча, идея которой родилась в моей голове, на самом деле задумана Лизкой? Она специально ходит вблизи моего дома. Специально сделала так, чтобы я узнала об этом, для того чтобы инициатива нашей встречи исходила от меня. А на самом деле – это ее задумка? Ее наживка. А я, как глупая рыбешка, хватаю червяка и знать не знаю, что сейчас наткнусь на железное жало крючка?

Тут же прогоняю эту фантастическую догадку. Не могла она все это спланировать! Слишком тонко. Слишком неестественно. А главное: зачем?

Прогоняю из головы глупые мысли. Наступает кульминационный момент!

Я собиралась поравняться с Лизкой и окатить ее брызгами летящей из-под колес грязной жижи. Потом выйти из машины с извинениями. Изобразить раскаявшуюся грешницу. И «вдруг» узнать в пострадавшей от моей неосторожности дамочке родную сестру. Ну а далее – удивление, радость. И все такое прочее.

В последнюю минуту понимаю, что этот вариант никуда не годится. Лизка на тротуаре не одна. Перед ней идет старушка. Сзади – молодая пара с ребенком. Случайные люди ни за что пострадают.

А это плохо. Они могут не только расстроиться. Могут и разозлиться. Наброситься на меня с упреками и обвинениями. От молодого отца вообще можно ожидать чего угодно. Мне станет не до Лизки. Даже если и она будет негодовать вместе с остальными. Еще и номер могут запомнить. Кто его знает, чем это потом может обернуться.

Медленно проезжаю мимо молодой семьи, мимо Лизки, мимо старушки. Аккуратно прижимаюсь к тротуару. Выхожу из машины с тряпкой в руке и начинаю протирать лобовое стекло. Боковым зрением слежу, как старушка приближается ко мне. Когда она проходит мимо, делаю шаг назад, словно хочу увидеть результат своих трудов. И сталкиваюсь с Лизкой.

– Извините, пожалуйста!

Сестрица поднимает голову. Смотрит на меня. Округляю глаза:

– Лизка? Ты? Откуда?

В черных зрачках Лизки тонкой молнией мелькает страх. И сменяется чем-то похожим на удивление. Брови сестры сближаются. Между ними возникает глубокая вертикальная сладка. Тонкие губы сжимаются в узкую полоску. Лизка молчит. Останавливаюсь перед ней:

– Ну привет, сестричка! – говорю я. – Как ты здесь оказалась?

Лизка понемногу приходит в себя. Складка между бровей исчезает. Губы приоткрываются в полуулыбке. Она едва заметно кивает каким-то своим мыслям. Потом отвечает:

– Привет! Да вот. Приехала на историческую родину посмотреть.

– Когда?

– Недавно…

– А чего не предупредила? Я бы встретила. Ты надолго? Где остановилась?

Лизка силится улыбнуться:

– Слишком много вопросов. Я отвечать не успеваю…

– Ладно! Давай садись в машину! Поехали ко мне!

– К тебе?

В голосе Лизки звучит искреннее изумление. Похоже, она не ожидала от меня такого приглашения.

– Конечно! – отвечаю. – Мы что, не сестры, что ли? Или все еще дуешься?

– Да нет… – неуверенно отвечает сестрица. – Чего дуться-то? Не маленькие дети. Просто…

Она замолкает, подбирая необидное слово. Я ей помогаю:

– Забыть не можешь?

– Ну да! – соглашается она, глядя мне прямо в глаза.

– Так давай поговорим и об этом! – предлагаю. – Пора расставить точки над «и»! И закроем эту тему навсегда! Садись!

Иду к машине с таким видом, словно знаю, что Лизка примет приглашение. Сажусь за руль, открываю правую дверцу. Лизка все еще стоит на месте. Вижу, что она никак не может решиться. Кричу ей:

– Да садись же!

Лизка медленно приближается. Перед тем как сесть, осматривает «ласточку»:

– Красивый автомобиль!

– Спасибо! А ты на какой по своим заграницам рассекаешь?

– Чаще всего езжу на кроссовере. Люблю большие автомобили! – отвечает Лизка, усаживаясь на переднее сиденье.

До дома едем молча. Въезжаем в наш двор. Народ уже разъехался по магазинам, поэтому с парковкой – никаких проблем. Ставлю автомобиль почти напротив подъезда. Выключаю двигатель.

– Ты здесь не была еще?

– В нашем дворе? – В голосе Лизки звучит удивление. – Нет, конечно!

Врать и притворяться ты всегда умела! Ладно. Запомним!

– И как? Изменилось что-нибудь за эти годы?

– Многое… – Лизка вертит головой, смотрит по сторонам. – Детскую площадку сделали. «Москвичей» и «запорожцев» совсем не стало. Да и «Жигулей» не видно.

– Пошли в дом?

Почему я не сказала «пошли домой!»? Тоном, который не допускает сомнений в моей искренности? Вместо этого проблеяла что-то жалко-просительное. Лизка – психолог не хуже меня. Она просекла мою неуверенность! Это плохо.

– Ты считаешь – это нормально?

В голосе Лизки звучат жесткие нотки. Она смотрит на меня, прищурившись. Изо всех сил стараюсь сохранить невозмутимость. И непонимание:

– Тебя что-то смущает?

– А тебя нет?

– Я хочу, чтобы мы снова стали родными сестрами. Мало ли что было когда-то! Нельзя жить прошлым!

– Вот как ты заговорила! – усмехается Лизка. – Жениха отбила! Квартиру отобрала! По миру меня пустила! А теперь с невинным видом предлагаешь: давай все забудем!

– Квартиру я не отбирала! Одна комната была твоя! Могла оставаться. Какие проблемы? Ты сама не захотела!

– Ага! – отвечает Лизка. Сколько в ее голосе язвительности! – Чтобы каждый день видеть, как ты с моим бывшим женихом милуешься!

– Так ведь жених – бывший! Что – ты первая, у кого жениха увели? Сплошь и рядом!

– Но не родные сестры!

– А какая разница?

Лизка не находит, что ответить. Отворачивается к окну. Некоторое время сидим молча.

– У меня тогда голова закружилась, Лиза! – говорю извиняющимся, даже виноватым тоном. – Завидно стало, наверное! Думала: вот у Лизки жених есть! Любит ее! А я – чем хуже? Такая же красивая! И с головой все в порядке! Меня же тогда только что Кирилл бросил. Помнишь, может быть, как я от обиды подушку грызла? А тут ты… Каждый день перед собой вижу. Вся счастливая! Светишься. И подумала: да не может быть, чтобы Василий ее любил так, как… единственную и неповторимую. Вот возьму и отобью!.. Глупая была! Ты уж извини!

– Да чего уж теперь! – глухо ответила Лизка.

Ее ответ вдохновляет меня:

– А Василий тоже хорош! Не пришлось уж как-то особенно стараться, чтобы его соблазнить! Можно сказать – поманила только! А он и поплыл! Вмиг забыл свою Лизоньку! Он виноват, что так получилось! А не я! Любил бы тебя по-настоящему – ничего бы у меня не вышло! Так что ты мне еще «спасибо» должна сказать! Что уберегла тебя от такого… легкомысленного избранника!

Лизка не стала спорить с нелестной характеристикой Василия. Но, видно, сразу заметила мое недовольство супругом. Спрашивает негромко:

– Как живете-то?

– Да так… – пожимаю плечами. – Не ругаемся. С кулаками друг на друга не бросаемся. Посуду не бьем.

– Детей-то чего не завели?

– С ним? – таращусь на нее. – Нет! Мне детей от Васи не нужно!

– Разводиться, что ли, надумала?

– Ну почему сразу и разводиться? Просто… Трезво смотрю на вещи!

– Любовник-то у тебя есть?

Я весело хохочу:

– Ну, Лиза! Ты даешь! Были мы в детстве задушевными подружками! Секретами девчачьими делились! Но сейчас-то нам не по восемь лет! И даже не по восемнадцать! Чтобы вот так, запросто, сердечные тайны выкладывать! Сама-то как? Муж ведь тебя намного старше! Справляется с супружескими обязанностями? Или приходится норму бабских радостей на стороне добирать?

– Умер он!

Я вскрикиваю:

– Ой! Извини!

– Ничего.

– Выходит, ты теперь… одинокая?

– Выходит, так! – грустно констатирует Лиза.

– Да! – вздыхаю. – Не слишком-то мы преуспели в жизни! А ведь – не дуры! Не страхолюдины! Иной раз, как увижу какую-нибудь корягу… как муж вокруг нее жаворонком вьется… Пылинки с нее сдувает – зло берет! Почему так? Почему мне, такой умной, молодой, красивой, модной, – и не везет? Вот и ты тоже!

– Я судьбу не гневлю! – смиренно отвечает Лиза. – И тебе не советую. Каждый должен нести свой крест!

– Да брось ты! – фыркаю я. – Каждый должен делать свою жизнь! Иначе…

Замолкаю на полуслове, едва не прикусив язык. Мне кажется, что на месте Лизки сидит Амрита. Это длится одно короткое мгновение. Но его хватило, чтобы испугаться.

Лизка замечает мой испуг. Мое смущение.

– Ладно, Зоя! Поговорили – и хорошо! Пошла я.

– Куда пошла! Пойдем домой! Посмотришь, как я живу!

– Спасибо! Но я не хочу с Василием встречаться!

Ох и стерва же ты, Лизонька! Если глаза закрыть, чтобы только голосок твой бесцветный слушать, – ангел! С Василием она не хочет видеться!

– Не боись! – отвечаю, стараясь выглядеть легкомысленной. – Его дома нет! В гараже у приятеля фигней какой-то маются! А если и придет вдруг, застанет тебя – что тут такого? Мало ли кто в кого был влюблен? Се ля ви!

Выхожу из машины. Обхожу ее. Останавливаюсь у Лизкиной дверцы. Распахиваю:

– Прошу вас, Елизавета Андреевна!

Лизка не движется. Сидит, опустив голову. Побледневшими губами шепчет что-то себе под нос. Поторапливаю ее:

– Давай, Лиза! Выходи!

Она поднимает голову:

– Мне страшно… почему-то…

У меня в душе начинают скрестись кошки. Что бы я делала, если бы не Амрита! Нахожу силы подбодрить Лизку:

– Смелее, сестренка! Все будет хорошо!

Она выбирается из машины. И мы идем к дому.

– Суббота, а во дворе пусто! – бормочет Лизка. – И вообще! За все дни, что я в Питере, не видела ни одного знакомого лица!

– А как же я?

– Ты не в счет! – грустно отвечает она.

И мы заходим в подъезд.

Глава 17

Набираю на домофоне код. Распахиваю дверь и пропускаю Лизку вперед. Она идет медленно, словно из последних сил. Все время крутит головой.

– Как все изменилось! – негромко говорит она, не оглядываясь. – Чистенько стало.

– Так домофон поставили. Теперь бомжи поссать не заходят. И пиво в подъезде пить некому.

– А что? Тот мужик, с пятого этажа, не пьет?

– Помер он…

Это она про Виталика спросила. Жил тут у нас такой алкаш. Сам вечно никакой. Да еще дружков и подружек водил. Прошлой зимой замерз прямо у подъезда. Код забыл, наверное.

Вот мы и на нашей площадке. Лизка останавливается у квартиры, сторонится, пропуская меня. Снова широким жестом предлагаю ей пройти вперед. С грустной полуулыбкой на лице она шагает через порог.

Захожу следом. Закрываю дверь. Включаю свет.

– Раздевайся! – говорю сестре, сбрасывая сапоги. – Я сейчас.

Бегу в спальню. Набираю номер Василия.

– Ты где? – спрашиваю.

– В гараже.

– Иди домой! Ты мне срочно нужен!

– Не понял…

– Я дома! Ты мне срочно нужен! Теперь понял?

– Ты дома? – переспрашивает Василий. – А корпоратив?

– Я приехала! И жду тебя дома! Еще раз объяснить?

– Не надо. Сейчас приду.

– Поторопись! – говорю я и отключаю телефон.

Если он и правда в гараже, то появится минут через семь-десять. Возвращаюсь в прихожую. Лизка все еще там. Не торопится. Смотрит по сторонам. Встроенный шкаф разглядывает, будто это скульптура Венеры Милосской. Посмотрелась в зеркало и уставилась, упершись взглядом на полочку под зеркалом. Что она там узрела? Там все те же безделушки, что и во время ее несанкционированного визита. Придуряется сестричка.

Достаю тапочки. Кладу перед ней на пол:

– Переобувайся! И проходи!

Сама иду в кухню. В раковине немытая сковорода. Муженек изволил с утра яичницу откушать.

Ставлю на плиту чайник. Начинаю мыть посуду.

За спиной появляется Лизка.

– Новая кухня! – замечает она. – Хорошенький гарнитурчик. Сколько такой стоит?

– Не помню уже. Где-то в районе стольника.

– Это много?

– Ты что, совсем в наших ценах не ориентируешься?

– Да откуда же? – виновато улыбается Лизка. – Столько лет…

– Ах да… Я и забыла! Ты же теперь только с евриками дело имеешь! Это мы, простолюдины российские, с деревянными маемся.

– Да ладно тебе! Прибедняться-то! Судя по гарнитуру, не на паперти стоишь. Как мама говорила, не приходится последний член доедать!

– Она говорила: последний член без соли доедать!

– Да! Точно! Тем более что он у тебя один. Или другие есть?

Лизка смотрит на меня с хитрым прищуром. Ждет, что отвечу.

– Ты о чем?

– Не может быть, чтобы у моей сестры никого, кроме мужа, не было! – заявляет Лизка.

– Да нет, Лиза! Ошибаешься. Вася у меня один.

Лизка игриво грозит мне пальчиком. Мы смеемся. Но спокойствие не приходит. Я чувствую, что напряжена. И вижу, что Лизка тоже. Еще бы! Она не каждый день приговор в исполнение приводит. Да и я не каждый день жду смерти!

– Парик давно носишь? – вдруг спрашивает Лизка.

– Иногда…

– А зачем? Свои волосы испортишь…

– Прическу не успела сделать. Чай с чем пьешь? Как и раньше?

– Да! С молоком.

– Бутерброд сделать?

– Нет нет. Спасибо.

Подхожу к холодильнику. Перед тем как открыть его, бросаю взгляд во двор дома. Ничего необычно го не замечаю. Детишки на санках. Детишки на горке. Внимательные бабушки следят за потомками. Мамочки болтают между собой. Мужчин мало. Один папаша катает на санках сына. Другой играет с ребенком в снежки. Еще один мужик стоит, согнувшись, под аркой и трет рукой поясницу. Переусердствовал, видать, развлекая подрастающее поколение.

Бросаю взгляд на часы. Василий вот вот появится. Все-таки Лизка ведет себя странновато. Нервы? Наверное. Только вот от чего? Мои тоже на пределе.

Достаю из холодильника молоко. Открываю бутылку и ставлю на стол перед Лизкой. Бутылка падает. Молоко льется Лизке на кофточку и на колени.

– Ой!

– Растяпа! – хрипло говорит Лизка. – Дай тряпку!

Промокшая кофточка стала полупрозрачной. Вижу, что на сестрице розовый бюстгальтер. Лизка выбирается из-за стола. Опустив голову, смотрит на свою юбку. Я грустно вздыхаю. Юбка испорчена. Огромное пятно до самого подола. На улицу с таким безобразием не выйдешь!

– Извини, Лиза! – виновато говорю я.

– Да ладно ты! Что делать-то? Как я теперь пойду?

Решение приходит мгновенно.

– Дуй в ванную! – командую я. – Раздевайся! Бросай все тряпки в стирку! А сама – в ванну! Отмоешься, включим машину и все выстираем!

– Это же долго! – с сомнением качает головой Лизка.

– А какие еще есть варианты?

Вижу: мои доводы убедили сестричку. Лизка больше не возражает. Но смотрит на меня с каким-то недоумением в глазах. Словно не верит, что я случайно молоко опрокинула. Словно понять хочет: не догадалась ли я про их план? Потом кивает. Провожаю ее до ванной.

– Воду сама наберешь. Шампунь, мочалка – здесь!

Она начинает раздеваться. Выскакиваю в коридор и убираю в шкаф Лизкины сумочку, курточку, сапоги. Потом бегу в спальню. Роюсь в своих тряпках. Отбираю то, что надо. Несу сестрице. Лизка уже в ванне. Шторка задернута.

– Вот! Трусы новенькие принесла. Бюстгальтер. Халат на крючке висит. Полотенце тоже чистое. На вешалке. Мойся!

– Спасибо, Зоя! – каким-то замогильным голосом отвечает Лизка.

– Чего у тебя голос изменился? Тебе не плохо там? Все нормально?

– Все хорошо!

Сбрасываю тряпки, что Лизка с себя сняла, в машину. Уже собираюсь выйти из ванной, когда мой взгляд падает на фен.

«Господи! – пронзает меня страшная мысль. – Ведь это так просто! Включить фен в сеть. Бросить за шторку. И – все! Никаких проблем!»

Меня начинает трясти озноб. В висках стучат молоточки. Голова кружится. Чтобы не упасть, опираюсь спиной на косяк двери. И словно завороженная, смотрю на фен. Только протянуть руку! Но она на лилась свинцом.

За шторкой что-то негромко напевает Лизка. Странная какая-то мелодия. На всхлипывание похожа. На плач.

Страницы: «« ... 56789101112 »»

Читать бесплатно другие книги:

Элли не может дождаться встречи со своими лучшими подругами Магдой и Надин – как же она по ним соску...
Доброго времени суток, друзья! Меня зовут Сергей Локтин, мне 23 года, и я из Перми. Стихи для меня и...
Отправиться «дикарем» в дальнее странствие в тропический рай Гоа – мечта многих россиян. Но как реши...
В данной книге рассматривается авторская методика для укрепления мышечного корсета грудного и поясни...
Она очень горька, правда об армии и войне.Эта книга – о солдатах и офицерах, которые видели всю мерз...
Двадцать второй век. Успешный бизнесмен Артур Погодин предлагает своей молодой жене совершить увлека...